Огненный стяг. Дом Земли

В отличие от брата, Алиса Лугинина феноменальной памятью и выдающимися способностями к наукам не обладала. Училась кое-как, иногда даже «сползая» на тройки, отличалась невнимательностью и с трудом запоминала прочитанное. Из-за маленького роста и огненно-рыжих волос, доставшихся от матери, участь стать самой популярной девочкой в школе ей тоже не грозила. Прекрасно осознавая, что никогда не будет длинноногой и большеглазой моделью, Алиса в свои четырнадцать обладала рядом неоспоримых достоинств: она прекрасно рисовала и страстно мечтала стать выдающимся художником. Единственное, чего она на самом деле боялась, так это не достичь желаемого. Мечта жгла ей сердце и вела по жизни. Алиса рисовала на всём, что попадало под руку: холсте, бумаге, планшете, обычных салфетках. Она посвящала этому каждую свободную минуту в школе, дома, болтая с подругами. Даже ночью ей снились разноцветные сны.

Эта целеустремлённость и чёткое понимание собственных желаний вызывали в старшем брате тихую зависть. Алиса же видела в умном и красивом Егоре идеал – недостижимое для себя совершенство.

***

Заботы о детях и доме волновали Ольгу Лугинину лишь отчасти, основным родом её занятий была магия. Женщина обладала удивительным даром усиливать способности других, если направляла на них энергию стихии Огня. Естественно, она не могла просто взять и рассказать об этом мужу, эта тайна касалась не только её.

Ведьмы и колдуны «из телевизора» вызывали у Ольги приступы смеха. Порой, глядя на бездельников, увешенных затейливыми, но бесполезными амулетами, её подмывало устроить им настоящие чудеса, но она быстро брала себя в руки. Порядочная ведьма никогда не будет торговать магией или тратить силы даром.

Беспокойство мужа по поводу того, что она зарывает свои таланты в землю, вызывало у Ольги улыбку. Настоящая ведьма не станет тратить время на карьеру и достижение социальных благ, её время слишком ценно для этого. Как жизнь учёного отдана науке, так и жизнь ведьмы посвящена магии. При этом ей совсем необязательно жить в нищете. Чтобы обеспечить комфорт в жизни ведьмы, существуют другие люди. Так, разглядев в муже коммерческую жилку и усилив её стихией Огня, Ольга позволила Вадиму реализовывать амбиции, а взамен получила возможность спокойно заниматься тем, что было для неё действительно важно. Ведьма, отдающая своё время на чужое благо, теряет в правах, а это значит, права теряют и те, кого она усилила. Именно поэтому, когда Ольга вышла на работу, неприятности начались у её мужа. Хорошо, что Вадим быстро, хотя и не без помощи, сообразил, что к чему, и оставил её в покое.

О своих способностях Ольга знала с пятнадцати лет, именно тогда ей передали древние знания. Магией в её семье занимались испокон веков. Все родичи Ольги в той или иной мере обладали способностями, и она прекрасно осознавала, что этот дар перешёл и к её детям. Только до определённого момента открывать им этого не стоило. С давних пор на настоящих ведьм объявлена охота, поэтому и живут они тихо, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. А доверить магию маленьким детям – всё равно что оставить их у открытого огня.

Сейчас в роду, если не считать почти всемогущей великой хранительницы, было три сильных ведьмы: сама Ольга и её троюродные сёстры – Маргарита и Анна. В юности им многое пришлось вместе пережить, но последнее время в целях предосторожности они виделись редко. Встречи двух и более ведьм могут иметь непредвиденные последствия в виде природных катаклизмов. Единственным безопасным местом для таких свиданий был уединённый дом неподалёку от полузаброшенной деревни «Тутово», куда члены рода привозили своих повзрослевших детей для инициации и обучения. Именно для этого, а не по какой-то женской прихоти, Ольге понадобилось устроить эту поездку семье.

***

Соню Королькову в школе называли королевой. Она была из тех девчонок, что вечно сводят с ума парней. Белоснежной кожей, большими синими глазами, пухлыми губами и чёрными блестящими волосами Соня походила на актрис из модных молодёжных сериалов. Девчонки завидовали ей, парни были безнадёжно влюблены. Соня же всех их попросту не замечала. Её волновали только новые шмотки и гаджеты, на которые она целыми днями тратила в интернете родительские деньги.

Училась Соня так себе и только для того, чтобы избежать нудных нотаций матери. Та работала судьёй и позволяла дочери всё, стремясь загладить вину за развод с отцом. Соня тайком презирала мать, ведь та оказалась недостаточно хороша, чтобы удержать мужа.

С отцом девушка виделась последнее время редко. После развода он обзавёлся новой семьёй, а от дочери по большей части откупался дорогими подарками. Соня быстро сообразила, как можно использовать себе во благо родительское чувство вины. В пятнадцать она уже умела ловко манипулировать окружающими, закатывая истерики и обвиняя их во всех несчастьях. Особое удовольствие ей доставляло настраивать людей друг против друга. Как любой неуверенный в себе человек, пытающийся скрыть собственные комплексы, она быстро находила слабые места в других и безжалостно на них давила. Её боялись, восхищались и ненавидели, а Соня чувствовала себя живой и значимой. Но если бы кто-то хоть раз искренне поинтересовался, чего она хочет, она ответила бы: «Любви!»

Порой Соне было ужасно одиноко среди огромного числа ненужных вещей, и она тайком завидовала подругам, матери которых по-настоящему участвовали в их жизни, а не откупались дорогими безделушками. Завидовала и за это ненавидела ещё больше.

И вот неожиданно родная сестра отца пригласила Соню поехать в деревню. Сама не понимая почему, девушка сразу же согласилась.

– Тебе будет там скучно, – пыталась остановить её мать, ревнуя к бывшей золовке.

– Всё лучше, чем здесь, – грубо отвечала Соня, игнорируя обиду в голосе матери.

Она и сама удивилась этому приглашению. С тёткой они никогда не были близки и виделись только на праздниках в те далекие времена, когда родители жили ещё вместе.

Анна, так звали сестру отца, в отличие от других родственников, не испытывала по отношению к племяннице никакой жалости или чувства вины, а потому не поддавалась на провокации. Совместная поездка предоставляла Соне возможность лучше узнать человека, которого ей пока не удавалось подчинить, ну и сулила какое-никакое приключение. Поэтому, не обращая внимания на вялые протесты матери, девушка собрала сумку и принялась ждать.

Тётка заехала за ней ранним утром. Погода выдалась солнечной и безветренной, поэтому Соня заранее спустилась во двор и ждала там, лениво покачиваясь на скрипучих качелях.

Припарковав машину, высокая светловолосая женщина подошла к племяннице и сдержанно приобняла.

– Готова?

Соня кивнула.

– Как мама? – Вопрос был задан больше из вежливости, чем из интереса.

– Нормально. – Бросив сумку на заднее сидение, Соня устроилась впереди.

Анна включила зажигание и, коротко взглянув на племянницу, неожиданно спросила:

– Сколько тебе лет?

– Пятнадцать, – растерянно ответила Соня. – Шестнадцать в ноябре будет.

– Тебе не кажется, что твой макияж немного ярковат?

Машина тронулась с места, а Соня надула губы.

– Не кажется.

Женщина ответила ей невозмутимым взглядом поверх тёмных очков.

– Как знаешь. Мне просто интересно, кого именно ты собираешься привлечь к себе в это прекрасное утро таким боевым раскрасом?

Соня обиженно отвернулась и украдкой взглянула в зеркало. Пришлось признать, при дневном свете лицо действительно выглядит вызывающе.

– Есть салфетка?

– В бардачке.

Какое-то время девушка приводила себя в порядок, стирая лишнюю косметику с век. Женщина искоса наблюдала за этим, и в уголках рта её блуждала улыбка.

– Так намного лучше, – похвалила она. – Теперь я знаю, что ты не только красива, но и умна.

Соня долго разглядывала отражение в зеркальце, а потом спросила:

– Зачем вы позвали меня с собой? Вы ведь меня совсем не знаете.

Тётка улыбнулась.

– Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь. И даже больше, чем ты знаешь о себе сама. Скоро тебе предстоит многое понять. Но сначала нам надо забрать ещё кое-кого.

Весело подмигнув смущенной племяннице, Анна повернула руль, и когда автомобиль свернул во двор, добавила:

– Надеюсь, вы подружитесь.

***

Получив предложение провести неделю у дальних родственников матери, Саша Хорошилов одновременно обрадовался и удивился тому, что о нём вообще кто-то помнит.

В феврале Саше исполнилось шестнадцать, но он чувствовал себя бестелесной тенью. Мать его давно умерла, а отец-военный уделял сыну внимание только в виде утренних нотаций, от которых порой реально тошнило. Парень рос предоставленный самому себе и одновременно как под колпаком.

Школьные предметы давались Саше с трудом. Он прогуливал уроки просто, чтобы в очередной раз не чувствовать себя полным ничтожеством перед одноклассниками. Ему хватало этого по утрам, когда отец в очередной раз пытался научить его жизни.

«В твоём возрасте я мог отжаться двадцать раз, а ты растёшь, как квашня, – твердил за завтраком подполковник Хорошилов. – Ни ума – ни силы. Как жить-то будешь? Тебя же заклюют. Всё это от матери…»

И подобные отповеди повторялись каждый день.

Саша и не представлял, как ему жить, чувствуя себя глупым, слабым и никчёмным. Он одновременно любил отца, ведь тот был единственным родным человеком, и ненавидел. А ещё глубоко внутри верил, что отец прав.

Парень очень обрадовался, узнав, что двоюродная сестра матери, хочет познакомить его с роднёй. Это было возможностью вырваться на несколько дней из-под гнета отца и отдохнуть от ощущения собственной ничтожности.

В ночь перед отъездом Саша долго рассматривал старый снимок, с которого на него смотрела молодая красивая женщина. Ему было всего пять, когда мама умерла от рака. С годами воспоминания неумолимо стирались из памяти, он уже не мог чётко воссоздать её черты, а помнил лишь смех, улыбку и тёплые объятия. Обрывки этих образов приносили невыносимую боль, и его чувства к ней напоминали чувства к отцу. Он любил, ведь она была лучшей матерью на свете, и ненавидел, потому что бросила его одного наедине с этим ужасным миром. Как бы он хотел, чтобы она была рядом.

– Смотри не опозорься там, – вместо прощания бросил отец.

– Так точно. – Саша был так рад отъезду, что решил не обращать внимания на унизительное напутствие.

Радостное предвкушение слегка померкло, когда на переднем сидении подъезжающей машины он увидел незнакомую девчонку. На вид она была его сверстницей, но под недменным взглядом синих глаз Саша почувствовал себя неуютно.

Девчонка была красивой, даже слишком, и смотрела на него, как на пустое место. Ну вот, не успел уехать из дома, как снова почувствовал себя недоделанным. Какого чёрта! Саша раздражённо бросил сумку на сидение и, когда машина тронулась, угрюмо уставился в окно.

– Я рада, что ты смог поехать. – Анна взглянула на него в зеркало заднего вида. – Эту красавицу зовут Соней. Она дочь моего брата.

Парень из вежливости кивнул и растянул губы в улыбке, но женщина уже обратилась к спутнице:

– Саша – сын моей двоюродной сестры.

– Просто индийский фильм какой-то, – презрительно фыркнула девица.

– Это ещё не всё. Вас ждёт много сюрпризов, и, надеюсь, приятных знакомств. – Анна обворожительно улыбнулась. – Честно говоря, мне пришлось немного соврать вашим родителям.

Соня и Саша, от неожиданности позабыв привычные роли королевы и лузера, обменялись тревожными взглядами.

– Не бойтесь, детки, обижать вас никто не собирается, – пообещала женщина.

Только племянников её это ничуть не успокоило.

***

У Анны Корольковой не было детей, и мужа тоже не было. Не потому, что она плохо относилась к мужчинам или детям, просто как-то не сложилось. Она была ведьмой, а ведьма не может позволить себе жить абы с кем. Это не допустимо. Кроме того, жизнь не оставила её без дела – пришлось тайно приглядывать за двумя племянниками: дочерью непутёвого братца и сыном рано умершей двоюродной сестры. Делать это было крайне сложно. Их опекуны, мягко говоря, способностями к воспитанию не отличались. Анне оставалось только делать всё от неё зависящее и надеяться, что когда придёт время, дети не будут окончательно испорчены и раздавлены.

Будучи ведьмой Воздуха, она умела направлять мысли других в нужное для себя русло, но так нельзя было поступать с будущими ведьмами и колдунами. Они должны разобраться во всём сами. Таков закон.

Искоса взглянув на дремлющих подростков, женщина улыбнулась. Наконец-то они попадут домой и узнают правду.

Она вспомнила, как когда-то сама оказалась на их месте. Тощая веснушчатая девчонка с прозрачными голубыми глазами и соломенными волосами впервые попробовала магию на вкус, и та оказалась слишком сладка, чтобы менять её на что-то иное.

Впрочем, любовь в её жизни тоже была, но слишком болезненные воспоминания о том времени женщина старалась не тревожить. Она давно перестала переживать из-за отсутствия мужа и детей. Её дальние родственницы-ведьмы обзавелись семьями, и, по-видимому, были счастливы, но Анна ни на что не променяла бы свою свободу.

Глава 3. На краю света

Лина до последнего надеялась, что поездки в деревню удастся избежать, однако мама и не думала шутить.

Спустя всего неделю, ранним утром, Маргарита Харди с трудом запихнула чемодан в багажник старенькой «Тойоты» и, усадив на заднее сидение сначала сонную ворчащую дочь, а следом ошалевшую от предстоящих приключений собаку, решительно села за руль. Через минуту машина выехала со двора и покатила в направлении деревни под невероятным названием «Тутово».

Пока они выбирались по кольцевой автодороге к выезду на шоссе, Лина отгородилась от внешнего мира тёмными очками. Слушая любимую музыку в наушниках и наблюдая, как Тори, высунув язык, внимательно смотрит в окно, девочка задремала.

Проснулась она от резкого толчка в бок. Это собака, развалившись рядом, начала дрыгать во сне задними лапами. Лина раздражённо отодвинула собачий хвост, но его хозяйка даже не проснулась.

– Совсем обнаглела, – недовольно пробормотала девушка и посмотрела в окно. Город остался далеко позади. Мимо проносились залитые солнцем пейзажи. Мелькнул какой-то указатель, и Лина вспомнила, куда они направляются.

– Дурацкое название.

– Что? – Мать едва взглянула на неё в зеркало заднего вида.

– У деревни, где живёт твоя тётка. Сколько мы там пробудем?

– Я останусь на пару дней, – невозмутимо отозвалась Маргарита. – А название, по мне, самое обычное.

Лина облегчённо вздохнула, но потом встрепенулась.

– Что значит «ты»? А я? – Она вцепилась пальцами в спинку переднего сиденья.

– А ты погостишь там какое-то время. Уверена, тебе понравится. Ещё сама уезжать не захочешь.

– Сомневаюсь.

Лина обиженно выпятила губу. Подтверждались худшие её опасения. Она видела, что за вещи мать упаковала в чемодан: резиновые сапоги, бесформенные джинсы, какие-то старые куртки и ещё много такого, в чём в приличном обществе не покажешься.

– Зачем ты вообще это делаешь? – Лина сняла очки. В глазах блестели слёзы.

– Что именно?

– Всё. Зачем ты везёшь меня в эту дыру? Что я сделала?

– Ничего.

– Тогда зачем? Я не понимаю!– Последние слова Лина буквально выкрикнула, словно желая избавиться от старой невысказанной обиды.

Мать промолчала, но вскоре машина сбросила скорость и свернула на небольшую стоянку возле придорожного кафе.

– Мне жаль, что ты воспринимаешь это именно так. – Маргарита, выключила зажигание и повернулась к дочери. – Всё очень сложно, но я люблю твоего отца.

Впервые за долгое время она говорила о муже.

– Тогда почему он не с нами? – Лина уже не скрывала слёз.

– На это есть веские причины. Ты можешь не верить, но и он не перестал любить нас. – Женщина достала из сумки салфетку и протянула дочери.– Вытри слёзы. Ты не останешься там, если сама этого не захочешь. Договорились?

Лина закивала, вытирая глаза и нос.

– Ну что, позавтракаем? – предложила мать, явно желая сменить тему. – Умираю, как хочу кофе!

Они позволили собаке обнюхать и пометить ближайшие кусты, а потом, оставив её охранять машину, отправились в кафе. Но у самого входа наткнулись на немолодую официантку в не слишком чистом переднике, которая как раз собиралась повесить на дверь табличку «Закрыто».

– Уже закрываетесь?

Официантка развела руками.

– Воды нет. А вы чего хотели?

– Кофе и перекусить.

– К сожалению, без воды ни туды и ни сюды, – вольно процитировала старый стишок работница кафе.

– Что случилось?

– Кто ж знает? Насос вроде сломался. Не течёт вода из кранов, и всё.

Маргарита перевела взгляд на расстроенную дочь, а потом снова обратилась к официантке:

– Можно я посмотрю?

– На что?

– На краны… без воды.

Официантка недоверчиво прищурилась.

– Зачем это?

– Мам, брось, ты же не сантехник. – Лина не понимала, зачем матери взбрело в голову разглядывать сломанный насос.

Но та была настроена решительно.

– Вы не беспокойтесь. Я действительно просто посмотрю. Лина, подожди меня здесь.

Сотрудница кафе недовольно поджала губы, но противиться не стала и пропустила настырную посетительницу внутрь. Лина осталась стоять на пороге и растерянно смотреть на запертую дверь. Ситуация была наиглупейшей. Она точно знала, что мама ни в каких насосах не разбирается. Что это на неё нашло?

Хорошо хоть стоять пришлось недолго. Спустя несколько минут дверь распахнулась, и на пороге появилась улыбающаяся Маргарита. Позади неё мелькало вытянутое от удивления лицо официантки.

– Ну вот, закрытие отменяется, – весело объявила мать, потирая руки, будто на самом деле только что починила насос. – И в благодарность нам сварят по чашке кофе бесплатно.

– Насос заработал?

– Ещё как.

– Ты починила насос? С ума сойти. Чего ещё я о тебе не знаю?

В ответ Маргарита заговорщицки подмигнула дочери, и они пошли пить кофе.

***

Оставшийся путь уже не казался Лине дорогой в ад.

Освободившись от обиды и позавтракав, она почувствовала себя значительно лучше. Вот уже и вид за окном перестал казаться унылым, и соседство с Тори больше не раздражало. Лина обняла собаку, и та тут же попыталась лизнуть её в нос.

Конечно, она там не останется. Что вообще можно делать в такой дыре без интернета?

Машина всё ехала и ехала, и Лине начало казаться, что они собрались достичь края земли. Собака снова заснула, а девушка ворочалась, пытаясь удобнее примостить затёкшую шею.

Перебравшись по мосту через реку, они съехали с трассы на просёлочную дорогу. Спустя ещё час подпрыгивания на ухабах «Тойота» наконец миновала указатель с оптимистичной надписью «Добро пожаловать в Тутово!» и въехала на территорию забытого всеми богами населённого пункта.

Лина крутила головой по сторонам, но видела лишь заброшенные и заросшие высокой травой дома, сиротливо глядящие пустыми окнами.

Маргарита припарковала автомобиль на небольшой стоянке возле магазинчика с игривым названием «Незабудка» на обветшалой вывеске.

– Мы что, приехали? – спросила Лина.

Собака засуетилась, ей уже давно не терпелось размять лапы.

– Нет ещё. Но машину придётся оставить здесь.

– Что? Почему?

Лина решительно ничего не понимала.

– Вылезай! – приказала мать. – Сейчас сама всё увидишь. И не забудь свои вещи.

Выбравшись из машины, Лина принялась разминать спину. Маргарита тем временем выпустила Тори, и та, радостно помахивая длинным хвостом, побежала в ближайшие кусты.

Кругом не было ни души, деревня спала, погруженная в волшебный сон. Всё вокруг замерло в вязком как глицерин безвременье. Лина почувствовала, что ею тоже овладевает апатия.

– Дядя Миша! – Неожиданно Маргарита бросилась на шею какому-то бородатому мужику.

– Здравствуй, дочка! – пробасил тот в ответ и неуклюже обнял гостью.

Это был великан лет шестидесяти двухметрового роста с широкими плечами и большими ручищами. Он напомнил Лине медведя – такой же огромный и могучий. Тёмная короткая борода с серебряными нитями седины и низкий голос ещё больше усиливали схожесть. Если бы не радость в его желтых глазах, Лина наверняка бы испугалась.

Тори никогда ещё не видела таких огромных людей и на мгновение замерла в нерешительности. А потом, к обоюдному удивлению обеих хозяек, не стала радостно прыгать, а, склонив голову, доверительно потёрлась о колени нового знакомого. В ответ мужчина одобрительно похлопал её по лоснящейся спине.

– Чудеса, – удивилась девушка.

– Это моя дочь, Полина. – Мать потянула её за рукав. – Лина, знакомься, это Михаил Захарович.

– Здравствуйте! – пробормотала девушка и поёжилась под цепким взглядом из-под мохнатых бровей.

Великан явно не был любителем поболтать. Не успела Маргарита открыть багажник, как дядя Миша, не обращая внимания на протесты, с лёгкостью вытащил тяжеленный чемодан и куда-то его потащил. Лина с мамой поспешили следом. Очень скоро они вышли к реке. Лина ожидала увидеть там хоть какой-нибудь ветхий мост, но его не оказалось.

– Нам туда? – Она тревогой всматривалась в противоположный берег.

Отсюда крутой белый склон, поросший сверху высокой травой и напоминающий нахмуренный лоб затонувшего исполина, выглядел не слишком гостеприимно.

Маргарита кивнула.

В животе у Лины похолодело. Куда её всё-таки везут? Река представилась вдруг непреодолимым рвом, а высокий берег на противоположной стороне – крепостью. Захочешь – не сбежишь.

Их молчаливый проводник тем временем подтянул к берегу лодку.

– А другие как доберутся? – спросила Маргарита.

– В камышах ещё одна есть.

– Надеюсь, девочки не забыли про твои тайники.

Лина слушала и думала о том, что совсем не знает собственную мать. А та достала резиновые сапоги и велела дочери переобуться. Вскоре лодка плавно отчалила от берега. Перед этим Тори не упустила возможности плюхнуться в воду и теперь сидела перед Михаилом Захаровичем мокрая и абсолютно счастливая.

Неспешное течение реки, ленивое покачивание лодки, тишина, нарушаемая лишь всплеском вёсел, и безмятежная красота вокруг исцеляли сердце Лины. Такой глуши она и представить не могла. Порой казалось, что лодка скользит прямо по небу, ведь пушистые облака, отражаясь в спокойной глади воды, были сверху и снизу. Ну, точно, край света!

Наконец лодка уткнулась в илистое дно. Вблизи отвесный склон выглядел уже не так пугающе. Великан помог остальным выбраться на берег, а сам оттащил лодку в заросли, подступающие к самой воде.

Извилистая тропа заставила их подниматься по крутому склону, потом идти через залитый солнцем луг, пока не привела к небольшому двухэтажному дому.

Михаил Захарович шёл впереди, стараясь не наступить на путающуюся под ногами Тори. Маргарита выглядела взволнованной. Она явно уже здесь бывала.

Поначалу Лину удивило отсутствие какой-либо ограды. От этого дом казался уязвимым. Однако высокий берег надёжно скрывал его от любопытных взглядов со стороны деревни, а сзади почти вплотную подступал лес.

Это строение совсем не походило на полуразрушенные лачуги, которые Лина видела в «Тутово». Старое, но крепкое здание из серого кирпича отдалённо напоминало средневековый замок или усадьбу, конечно, без башен, колонн и крепостных стен.

За домом явно следили заботливые и умелые руки. Широкое крыльцо и козырёк над массивной дверью были живописно обвиты клематисом, усыпанным фиолетовыми цветочками. Напротив входа красовалась клумба, источавшая вокруг себя сладкий аромат распустившихся пионов.

Территория вокруг также была ухожена. Трава скошена, справа разбит небольшой огород – на ровных грядках росли клубника и овощи. Слева сад – несколько яблонек, кусты смородины и вишни. Неподалёку колодец с деревянной крышей.

Однако густой лес позади дома был, как в сказках, тёмным и страшным. Деревья тянули ветви к окнам, нависали над крышей.

Лине стало жутко. Одно дело ходить изредка в лес за грибами, совсем другое постоянно жить в тени его мрачных тайн.

Но тут дверь отворилась, и на крыльце появилась пожилая женщина. Её круглое лицо с крупными чертами и живыми карими глазами показались Лине невероятно умным и обаятельным. Хозяйка спустилась и, еле заметно прихрамывая, направилась к гостям.

– Марго, девочка моя, как я рада тебя видеть, – произнесла она низким бархатным голосом.

– А я вас, Елена Захаровна – Голос матери дрожал от волнения, а глаза подозрительно покраснели.

Лина почувствовала укол ревности.

– Ну что ты, брось плакать. – Хозяйка заключила Маргариту в объятья, и только тогда заметила ещё одну гостью: – Кого это ты к нам привезла?

Карие глаза буквально впились в Лину. Под таким пристальным взглядом девочке стало неуютно.

– Это моя дочь Полина. – Маргарита украдкой вытерла непрошеные слёзы. – Можно просто Лина, так ей привычней.