Дочь небес. Боги и гады

Странность в поведении – ещё не повод считать, что человек плох в постели. Особенно когда у него такая спина. Особенно когда он Сэфи.

Я решила проверить.

После лекции подошла к нему. Как и всегда, рядом стоял Шафир. Они были как два элемента одного механизма – нераздельны и синхронны.

– Привет, – сказала я, улыбаясь.

В ответ – тишина. Не холодная, не грубая. Просто полное отсутствие реакции. Как будто я говорю с зеркалом, а оно молчит.

– Ты ведь Сэфи, да? – уточнила я. – А меня зовут Тамира.

Молчание. Шафир бросил на меня быстрый взгляд, как будто хотел что-то сказать, но промолчал.

– Я на первом курсе инженеров-механиков, – продолжила я, словно играя в одностороннее знакомство, – ты, кажется, на втором?

Ответа не последовало. И всё же я чувствовала, что он слушает. Просто не отвечает.

Я позволила себе лёгкий жест – пальцы скользнули по его спине, почти случайно. Он не вздрогнул, не отшатнулся. Но внезапно поднял руку, осторожно, с почти пугающей точностью, взял меня за запястье и мягко, но неоспоримо отстранил.

– Спасибо за предложение, – тихо произнёс он, – но я вынужден отказать тебе, Тамира.

Я удивилась. Немного озадачилась. Такое бывало редко. Очень редко.

Он посмотрел на меня – взгляд прямой, спокойный. Ни капли стыда, ни следа раздражения.

– Меня не интересуют женщины, – добавил он с той же непроницаемой интонацией.

Шафир легко взял его за локоть – не властно, не по-старшему, а… по-своему. Очень естественно. И повёл его в следующую аудиторию. Сэфи послушно пошёл следом.

Я осталась стоять, провожая их взглядом.

Вот это поворот.

Неужели… они пара? Та самая крепкая мужская дружба, которую подозревают все, кто хоть немного умеет смотреть между строк? Живут вместе, поступили вместе, сидят вместе. И глаза – такие, как у тех, кто не просто вместе ночевал, а вместе выжил.

Может, они и правда любят друг друга. И я почему-то не почувствовала зависти. Наоборот… Мне даже стало жарко. Перед глазами – сцены, которые обычно приходят ночью, а не днём, да ещё на фоне лекций. А потом – воображение дорисовало меня рядом с ними, в их комнате, втроём…

Но Сэфи сказал чётко. Женщины его не интересуют. А значит – мимо.

Ничего. Один из троицы всё ещё в игре.

Торлаг.

Я нашла его в одном из коридоров Академии. Он бродил в одиночестве, явно не ожидая, что кто-то появится. И совершенно напрасно. Потому что появилась я.

– Привет, северянин, – сказала я, останавливаясь рядом.

– Здравствуй, – ответил он с лёгким поклоном. – Тамира, если не ошибаюсь?

– Верно. Патрицианка с юга, из-под Виллена. А ты? Расскажешь про свои снега и шаманов?

Он усмехнулся – чуть скованно, как будто не привык к прямым разговорам с девушками.

– У нас полгода зима, – начал он, – из оставшихся месяцев четыре – дожди. И только две недели – нечто вроде лета. Прохладного и пасмурного. Я родом из Гурбертепа – «Крепости рунного камня». Город стоит у подножия Священной Горы. Там живут суллы – наш народ.

Он рассказывал просто и хмуро, как человек, для которого слова – не главное средство выражения. Но с каждой фразой я чувствовала в нём силу. Не только физическую.

– Я стал учиться на лекаря после того, как во мне проснулся дар. Семь лет назад я вдруг… стал видеть людей изнутри. Видеть их кости, органы. Чувствовать, где болит. Иногда даже лечить – простуды, жар, расстройства. Поначалу было страшно. Потом – стало смыслом.

– Я тоже улавливаю чужие эмоции, – вставила я, немного удивлённая сходством. – Думаю, это от отца. Мать говорила, он был… необычный.

– У меня отец ушёл, когда я был младенцем. Мать – шаманка. Мужским ремеслам учил дядя.

Внутри что-то кольнуло. Неизвестный отец, сверхчувствительность… А вдруг? Мы с ним родня? На секунду я замерла, оценивая его черты – белокурый, светлоглазый, кожа почти прозрачная. Нет, мы с ним с разных сторон мира. Облегчённо выдохнула.

– Наш Великий Шаман однажды поднялся на Священную Гору и с тех пор общается с богом-громовержцем Пирреном. Он дал нам письменность, градостроительство, выплавку железа, математику. Вернётся, когда мы будем готовы к новому знанию.

– А вот ты, Торлаг, – сказала я, скользнув рукой ему за спину, – может, поднимешься ко мне сегодня вечером и покажешь, как там поднимается твой шаман?

Он застыл. Но не от смущения – скорее, от внутреннего напряжения. Отпрыгивать не стал, но и не ответил.

– Нет, Тамира, – сказал он наконец. – Я помолвлен. Моя невеста ждёт меня на Севере. У нас измена – позор на всю жизнь. Изгнание из клана.

– Слушай, тут не твой Север. Тут Академия. Никто не узнает.

Я почувствовала, как он напрягся. Эмоции у него были яркие. И возбуждение в том числе. Он не камень. Просто… цепной.

– Когда в последний раз видел её? – спросила я мягко.

Он замялся.

– Мы ещё… не были близки.

– То есть… – я наклонилась ближе, – ты девственник?

Он кивнул. Лицо его порозовело, и это тронуло меня больше, чем если бы он начал оправдываться.

– У нас в Виллене это не считается добродетелью, – прошептала я ему на ухо. – После пятнадцати лет – скорее повод для дразнилок.

– Но я дал обещание. Ей. Себе. Клану. Это часть меня.

– Торлаг, не будь дураком, – чуть нахмурилась я, – ты в этой академии единственный сулл. И если у нас, что будет, если кто и узнает в Академии, то в твоём клане никто.

Северянин стоял передо мной, чуть напряжённый, будто готовый к прыжку, но не знающий, в каком направлении. Я взяла его за руку – ладонь была горячей, словно и впрямь несла в себе силу огня. Повела в свою комнату.

Там я опустилась на кровать, лениво потянувшись, позволяя себе быть увиденной. Торлаг колебался, но начал раздеваться – неловко, будто опасаясь, что одежда вдруг укусит его. Я чувствовала, как он дрожит: от волнения, от желания, от вины перед той, чьё имя, возможно, сейчас звучало у него в голове, как заклинание.

– Помоги мне, – прошептала я, подтянув край тоги.

Он протянул руки – осторожно, как к алтарю, – и снял с меня ткань. Под ней, как водится, не было ничего. Я почувствовала, как его дыхание сбилось. Губы, неумело и торопливо, скользнули по моей коже – слишком резко. Я чуть отстранилась.

– Тише, – прошептала я, – попробуй вот так… – и провела языком по его груди, замедлив темп.

Он уловил ритм, стал нежнее, осторожнее. Мои руки погладили его плечи, мощные, будто выточенные из дерева. Его тело отзывалось, крепло подо мной, но двигался он неловко, как молодой зверь, впервые вышедший из логова.

– Расслабься, – улыбнулась я, – дай мне вести.

Он подчинился. Я легла сверху, медленно скользнула на него – он вошёл в меня, осторожно, с благоговейной растерянностью. Я двигалась в своём темпе – уверенно, размеренно, ведомая желанием и чем-то ещё… глубинным, тянущим изнутри.

Пальцы его легли на мои бёдра, потом на талию, и, вдруг – я почувствовала не только его прикосновения, но будто мои руки сами легли на себя. Мой живот затрепетал, сердце забилось сильнее, но не только моё. Я… ощущала его. Словно внутри меня – не только я, но и он. Его мускулы отзывались, как мои. Его дыхание звучало у меня в груди. Его жар становился моим.

На миг я будто вышла из себя. Я видела, как мои волосы касаются его лица. Видела себя сверху. И поняла: я смотрю его глазами.

Вскинувшись, я слезла, задыхаясь.

– Что это было? – прошептала я, удивлённо глядя в его глаза.

– Я сам не понимаю, – Торлаг тоже тяжело дышал, лицо его было пылающим, – кажется… наша нервная система как-то объединилась. Это нечто вроде контакта… через энергию, через чувства. Мой дар – ощущать чужую боль и тревогу – сработал… иначе.

– Я чувствовала тебя… как себя, – прошептала я. – И себя – как тебя. Это было… – я не нашла слов.

– Может, так проявляется новая грань моего дара, – тихо сказал он. – В прикосновении. В близости. Ты – не просто шаманка или ведьма, Тамира. Ты… как волшебный резонатор.

– А ты не боишься ведьм?

– Нет, – он улыбнулся, слегка грустно. – Но, знаешь… мне не стоило… Я обещал одной девушке на Севере, что она дождётся меня. Я нарушил слово.

Я молчала. Он оделся, не глядя мне в глаза, и вышел.

Глава 5

Вечером я разбирала домашнее задание по генетике, которое дал нам учитель Харунд. Пара задач была чисто технической, но одна особенно меня зацепила. Вроде бы основана на реальных событиях: в одном из северных царств у царя и царицы родился сын – светловолосый. Мать ребёнка – блондинка, отец – брюнет, и оба его родителя тоже темноволосые. Придворные, недолго думая, обвинили царицу в измене, решив, что ребёнок – не от мужа. Вопрос: мог ли мальчик быть законным сыном царя?

Ответ оказался элементарным. Доминантный ген тёмных волос обозначим как A, рецессивный – светлый – a. У матери а-а, раз она блондинка. Значит, один ген а принц точно получил от неё. А вот у отца, хотя он сам брюнет (то есть A), мог быть рецессивный а, унаследованный от кого-то из предков. Если так, шанс родить блондина – 50 на 50. Никакой измены, чистая биология. Забавно, что в каком-нибудь царстве на этом фоне могли начать политический кризис. Какие же бывают глупые придворные… Люди готовы растоптать женщину и ребёнка, не зная простейших законов природы.

Но стоило мне лечь спать, как дети в голове сменились другими образами. Всю ночь мне снились Сэфи и Шафир. Мощный торс первого, жилистые руки второго… Они ласкали друг друга, целуя, обнимая – а потом я присоединялась к ним. Они оба сосредотачивались на мне, и я терялась между их телами. Сны возвращались снова и снова. Я то просыпалась, то вновь погружалась в этот водоворот. К утру я уже не знала, сколько раз просыпалась – но сны не отпускали. Сэфи и Шафир прочно засели у меня в голове.

Проснувшись окончательно, я осталась лежать на кровати. Их образы – и желания – не ушли. Я позволила себе разрядку: рука скользнула вниз, и вскоре я уже представляла, как они вдвоём касаются меня. Пульс участился. Всё тело отзывалось. В голове вновь возникали сцены слияния – и я достигла разрядки. Ярко, мощно. Хорошо, что живу одна: никто не услышал.

Всё ещё немного подрагивая, я направилась в ванную. Новый день требовал собранности, а в голове всё ещё плыли очертания их тел. Я понимала: они – пара. Возможно, даже настоящая любовь. Обычно в таких союзах третий – лишний. И этим третьим, похоже, была я.

После лекций мы, студенты первого курса, отправились в медкабинет. Принимала нас лично Дженнат, декан медицинского факультета. Студенты входили по очереди. Мне выдали противозачаточные пилюли, таблетки от похмелья и приготовили шприц для вакцинации. Дженнат занесла руку – и вдруг замерла.

– Что-то не так, госпожа Дженнат? – спросила я.

– Шрам у вас на плече, Тамира, – задумчиво произнесла она, – вот здесь, под татуировкой. Видишь?

– Это след от травмы. На меня когда-то с топором кинулась ревнивая женщина, – я усмехнулась. – Всё почти зажило, но кое-что пришлось прикрыть тату. А что?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Гимнасий – школа в эпоху античности

2

Автоматон – заводной механизм (автомат), внешне напоминающий человека или животное. Первые автоматоны изготовлялись в глубокой древности, практического применения не имели, оставались занимательными игрушками. Согласно античной мифологии, автоматоны – искусственно созданные богами металлические люди, солдаты и рабочие. В фэнтези автоматон – механизм, оживлённый магией, своего рода волшебный робот.

3

3 Гоплит – античный пеший тяжело вооружённый воин, в доспехах, со щитом и копьём.

4

Хопеш – меч эпохи древнего мира, имел внешнее сходство с серпом, с заточкой на выпуклой стороне клинка.

5

Кархалл – чёрт, бес, демон на вилленском языке.