Искупление. Том первый: Озерон

Теперь атакующие притаились за выставленными полукругом машинами. Яростный крик обозначил начало второй волны атаки. Перекаченный наркотиками урод поднял автомат над головой и заревел как зверь. Еще доля секунды и вся остальная шайка рванула бы за ним и наверняка бы прорвала оборону.

Первый выстрел Лиса попросту разорвал грудную клетку орущего и тот упал, фонтанируя кровью. Второй попал прямо в биллиардно-блестящую лысину предводителя. Содержимое черепной коробки заляпало окружающих. Третьего не понадобилось – паника уже началась. Они повыскакивали из ненадежных теперь укрытий и рванули прочь из освещенного круга, пытаясь укрыться в здании. Защитники госпиталя оказались не из робкого десятка – затрещали автоматные очереди, прижимая недоносков к земле. Рванувшихся к машинам скашивают залегшие на крыше Историк и Лис. Всего лишь спустя пару секунд вместо наглых мародеров в кругу света боязливо жмутся друг к другу пара десятков перепуганных насмерть жалких существ. Внезапно все умолкли, как это бывает в момент перед важным событием – будто все заранее договариваются и знают, что именно сейчас произойдет тот самый переломный момент. Тугой хлопок и звон упавшего снаряда. Резкий, удушливый дым слезоточивой гранаты накрыл поле боя. Еще два снаряда с перерывом в секунду легли рядом.

Историк усмехнулся – так вот зачем Кранц приказал надеть противогазы и не вступать в прямой контакт. Блюющая и плачущая толпа в свете прорезающих клубящийся дым фар, выглядит ничтожно-смешно. Выскользнувшие из темноты разведчики вяжут их как снопы, раздавая чувствительные подзатыльники и не церемонясь в случае чего – особо активных нейтрализуют ударом приклада в переносицу.

Защитники же как-то незаметно приняли на себя пассивную роль наблюдателей во всем этом действии, не мешая, но и не помогая бойцам заканчивать дело.

–Внимание, – тихо трескнули наушники. – Не отвечать ни в коем случае. Даже если будет огонь. Никакой стрельбы.

Тяжело сглотнув, Кранц вышел на площадку перед дверьми госпиталя и скинул капюшон. Он снял противогаз, душный и жаркий воздух резко полыхнул в лицо, – дым уже успел рассеяться, но при первом же вдохе неудержимо захотелось чихнуть и заслезились глаза.

Темнота достигла той тягучести, когда с расстояния десяти шагов может показаться, что вы окружены непроглядной каучуковой сферой. Набрав в легкие побольше воздуха, он заговорил громко и отчетливо:

– Говорит капитан Кранц, отряд разведки Второго Ударного Корпуса. Мы услышали ваш призыв по радио. Мы не враги. – Пистолет тяжело стукнулся о выбитую брусчатку. – Я хочу войти внутрь один и поговорить с Кимом.

Ответом была лишь тишина. Огромное здание молча смотрело пустыми глазами выбитых окон на этого странного человека. Кранц чувствовал – его разглядывают, изучают. Ведь стрелял же кто-то из этих самых окон! Внезапно входная дверь громко загудела заржавленными петлями. Свет ручного фонаря после мгновений темноты слепит так, что Кранц прикрыл ладонью глаза.

Когда немного прошел световой шок, он смог разглядеть двух дюжих парней, держащих его на мушке автомата. Человека с фонарем было не различить.

–Пусть ваши люди тоже сложат оружие – высокий старческий голос прорезал напряжение.

Кранц скрипнул зубами, но дал знак. Шесть теней выскользнули из темноты и аккуратно встали за его спиной. Через секунду тихое звяканье металла подтвердило выполнение приказа.

–Благодарю – фонарь опустился, и Кранц смог различить невысокого сухопарого человека в лабораторном халате, неспешным шагом идущего к нему. Двое у входа напряглись, но жест старика заставил их опустить дула автоматов.

– Профессор Ким – приблизившись, старик протянул сухую маленькую руку. Кранц снял перчатку. Рукопожатие получилось неожиданно крепким – ладонь оказалась жилистой.

–Простите это недоверие. Вы и ваши люди нас спасли, но трудно быть уверенным, что вы просто не ограбите нас. – Негромкий голос звучал мягко. Взглядом же старик оценивал и изучал Кранца, не выпуская его руки. – Все-таки некоторое время назад мы считались врагами.

–Господин профессор, прекрасно понимаю ваши опасения – Кранц широко улыбнулся.– Но будьте уверены – мы здесь для защиты и помощи выжившим.

–Это приказ вашего командования? – подозрительно прищурился Ким. Рука мгновенно отвердела, сдавив костяшки. Разведчик оценил профессиональность захвата – наверняка в молодости профессор занимался единоборствами.

–Нет. Это инициатива полностью моя. Как я понимаю, нет больше тех стран, что боролись, а значит и нет вражды между нами– хватка стала еще более крепкой, но Кранц не сопротивлялся. Долгий, пронзительный взгляд раскосых глаз, в конце концов, потеплел. Затянувшееся рукопожатие закончилось мягко, почти дружески.

–Необычно встретить такого человека в это время. Что-то подсказывает мне, что вы искренны и честны. Прошу войти. Ваши люди получат должный кров и питание. Ночью бандиты не посмеют нас атаковать в здании, а оставлять вас снаружи было бы верхом неблагодарности.

–Приятно, что мы нашли общий язык, профессор – мелкий пот скатывался со лба Кранца.

Этот разговор абсолютно не вязался с окружающей действительностью. Бывалый вояка и престарелый профессор, два человека честного слова и дела, нашли друг друга на просторах выжженного мира, даже и не подозревая, насколько важна их встреча. Под мерцание звезд они вошли в угрюмое здание.

ОНА.

Парящий в облаках город блестит в лучах восходящего солнца. На крыше стоэтажного небоскреба никогда не бывает спокойно – ветер с ревом норовит вышвырнуть вас. Неприметная фигурка вжалась в сухой керамобетон крыши, спокойно настраивая оптику снайперской винтовки. До начала операции остается всего ничего, пара минут. Никакого волнения, все просчитано заранее.

Серый плащ маскирует распростертое тело, черные защитные очки фильтруют яркий солнечный свет, убирая блики. Тихо пискнул наручный браслет – пора! Приклад уперся в плечо. Пальцы легли на курок. Дыхание приостановилось.

Мельтешение аэрокаров на уровне восьмидесятого этажа внезапно замедляется. Автоматические системы упорядочили и приостановили движение на пару секунд. Этого достаточно. Прильнув к окуляру, девушка в долю секунды вычислила цель. Несущийся на полной скорости бронированный аэрокар получает заряд плазмы в корму и вспыхивает как спичка. Густой дым повалил из стремительно теряющего высоту аппарата. Взвыли сирены, дежурные автоматы спасения понеслись на перехват пикирующему транспорту. Еще три метких выстрела выводят из строя неожиданных защитников.

Быстро отсоединяя ставшие ненужными крепления, она покатилась вниз. Сорвавшись с края крыши, медленно отсчитывает секунды – раз, два, три. На четвертую переворачивается ногами вперед. Тормозящий эффект чуть не выбивает клацнувшие зубы, ноги кажутся пружинами – сработали магнитные подошвы. Теперь снайпер на крыше армейского гравилета – маленькая услуга местных властей. Быстро вскрыв люк, она занимает место пассажира. Пилот без лишних вопросов стартует, выводя в крутой вираж аппарат. Ускорение вжимает в противоперегрузочное кресло, выдавливая воздух из легких. Но это лишь первые две секунды. Потом машина стабилизировалась и медленно поплыла к месту падения.

Можно перевести дух. Злобно посмотрев на пилота, она ругнулась – чертова железка выполнила все безукоризненно, но как всегда не удержалась от этой глупой шутки с перегрузкой.

Голубоглазый андроид в форме Сил Порядка не обратил на это никакого внимания, продолжая вести гравилет к цели.

Над местом падения уже кружат спасательные геликоптеры. Опасливо обходя столб дыма, они поливают пеной горящие обломки. Зависнув неподалеку, пилот просканировал местность – выживших нет, объект уничтожен. Мягко развернув неповоротливый аппарат, они улетели в сторону виднеющегося неподалеку космопорта.

Через пару дней Основатель слушал доклад. Торговец наркотиками, угрожавший захватом власти в городе, устранен без потерь. Силы Правопорядка ищут неизвестного стрелка, правда, не очень активно. В целом, задание выполнено.

Подняв усталый взор, он удивился, как же она выросла. Стройной, закаленное в тренировках тело, обтянутое мягкой тканью, излучает женственность. Прямые черные волосы собраны в тугой пучок. И глаза. Колючие, замораживающие застывшей в них болью.

–Признателен вам за столь оперативное выполнение задания. Можете быть свободны до следующего приказа – кажется, эту формулировку он придумал еще после ее первой миссии.

–Корпус всегда на страже – ответила она в традиционной манере.

ОЗЕРОН. Открытие

Ветерок гуляет по улицам еще спящего города, разметывая неубранный мусор и опавшие листья. Последний месяц осени – самое грустное время в любой точке Галактики. Уже улетели перелетные птицы, и по утрам холод напоминает, что скоро наступит его царство.

Тридцатьседьмой встречает рассвет у окна, задумчиво перечитывая заголовок утренней газеты. «Союзу быть!» – оптимистично вещают крупные черные буквы заголовка. То, что Готлиб посчитал малозначимым и не включил в свой отчет, сразу бросилось в глаза Тридцатьседьмому. Обычно о мире громко кричат те, кто готовится к войне.

Эта новость полностью изменит Озерон. Являясь полностью мононациональными, страны северного материка традиционно не создавали никаких союзов, кроме военных в особенно сложные времена. За последнюю сотню лет не было даже намеков на объединение – слишком сильно каждый народ ценил свою независимость. Новообразованный союз же противоречит всем устоям. Отменяет границы, по сути превращая весь север континента в одно мощное государство. В планах, как не сложно догадаться, создание единой валюты и правительства.

Беспрецедентный в истории Озерона шаг. Тридцатьседьмой внимательно вгляделся в черно-белую фотографию на развороте. На ней лидеры государств, точно мальчики церковного хора, выстроились в одну линию на фоне флагов. В центре – идейный вдохновитель Союза, премьер-министр Республики – Буро Онеже.

Тридцатьседьмой еще раз сверился с базой данных. Нет, такого сочетания имени и фамилии не было в списке «вдохновленных». Оставляя сорок лет назад Озерон с «вдохновлёнными» первооткрывателями авиации, двигателя внутреннего сгорания и радио, он долго раздумывал, стоит ли дать знания о радиации или повременить. Но времени практически не оставалось, все ближе роковой год, а миссия и так затягивалась. Рискуя форсировать события, он все же «вдохновил» стандартные пять кандидатов в первооткрыватели. И перестраховался – параллельно, в тайне от Корпуса, он все же «вдохновил» трех философов, которые должны были дать идею об объединении Озерона, стремлении в космос и только мирном использовании энергии атома.

Вернувшись на планету, Тридцатьседьмой попытался найти их. К сожалению, ни один из них не выжил – двоих в раннем возрасте сгубила пневмония, а третий попал под колеса автомобиля, даже не успев закончить институт.

Вторичная подготовка могла бы исправить дело, но это означало потерю еще не менее пары десятков лет. Он уже почти отчаялся, как тут появилась эта новость. Чутье агента влияния подсказывает, что это результат того решения. Теперь в и без того сложную программу коррекции добавилась еще одна неизвестная переменная.

Действовать необходимо быстро и решительно. После пятой чашки крепкого до горечи чая, он нашел решение. Элегантное и эффективное.

Сыграв на пристрастии человека к мистике и некоторой доли паранойи, на раннем этапе коррекции он решил прибегнуть к помощи тех, кого всегда ненавидел. Создание тайных элитных сообществ, эдакий профсоюз для определённых слоев общества – заслуга, которой Тридцатьседьмой не хотел гордиться, но благодаря им на планете его всегда ожидали апартаменты, некоторое количество актуальной на данном этапе исторического развития валюты и пропуск туда, куда обычным смертных вход заказан. Достаточно просто навестить главу организации и рассказать несколько увлекательных фактов из его биографии – Готлиб всегда поддерживал в актуальном состоянии соответствующий раздел в базе данных станции. В целом, все эти Великие Магистры, Архонты, Всевидящие, Бессмертные и прочие, возглавлявшие подобного рода организации, были неплохими ребятами, но иногда все же перегибали палку. Тогда приходилось действовать быстро и решительно. Нынешними лидерами мировой за кулисы были участники элитного клуба «Печер и Тиско» – все, кто хотел сделать карьеру в правительстве любой страны выше уровня министра, знали, от кого зависит их судьба.

Сейчас слишком многие в правящих кругах были недовольны политикой Онеже – неизвестной выскочки по меркам сообщества. Подергав за необходимые ниточки, Тридцатьседьмой потратил весь день на сбор необходимой информации и закупку оборудования.

Вечер того же дня. Районы «красных фонарей» всегда выглядят и расположены одинаково, в любом городе любого мира в обитаемой Вселенной. Нет, не те, что отстроены для туристов – те всегда напоминают ярмарку, где каждый расхваливает товар, обворачивая его в самые яркие и красочные одежды. Разукрашенные на манер боевых амазонок «товары» с невозмутимостью профессионалов выполняют пожелания гостей. Под зорким присмотром охраны, разумеется.

Но это товар широкого потребления. Истинные источники разврата спрятаны куда как надежней. И клиенты у них совсем другого уровня – люди, которым ни к чему шумиха вокруг их персоны. Найдите самый неприметный район. Такой, в котором даже и не помыслишь, что здесь может находиться хоть что-то интересное. Обычные серые здания. Ничем не примечательные ворота из проржавевшей стали в ограде бетонной коробки заброшенного склада. За такими ширмами скрываются настоящие «империи страсти». Угощение на любой, даже самый извращенный вкус – отделанные дубом панели и бархатные стены будуаров заглушат любые звуки. Для любителей экзотики есть подвалы с цепями и колодками. И самый широкий ассортимент «товара». Молчаливый и улыбчивый персонал никогда не выдаст увиденного, а при случае проигнорирует пропажу кого-то из «товаров» – за определенную плату, конечно. И даже не вспомнят об этом, погружая тяжелый черный полиэтиленовый мешок в рефрижератор… Все для высокочтимых клиентов.

Тридцатьседьмой органически не переваривает таких мест. Сожаление к несчастным, решившимся пойти по этому пути, перекрывает холодная ненависть к тем, кто пользуется подобного рода услугами. Жестокое порождение цивилизации, вынужденное зло, которое ему приходится терпеть. Он с трудом подавил желание просто сжечь это место.

Но сейчас столь бурные эмоции могут только помешать делу. Вдыхая ночной воздух мегаполиса, полный пыли, миазмами сточных вод, терпким запахом перегретого бетона и еще тысячами других малоприятных компонентов, Тридцатьседьмой чувствует, как вместе с этой отвратительной смесью в организм вливается холодная ярость. Ледяным потоком скользя по венам, она остужает все тело, даря невосприимчивость к боли и усталости. Обостренное восприятие реальности, работающий на бешеной скорости мозг – как раз то, что нужно сейчас.

Затаившись в темноте у стены, он ждет. Негромко прошуршали покрышки по гравию. Кончики губ слегка приподнялись – информатор не соврал, ровно в полночь заместитель министра обороны прибыл для «приятного времяпрепровождения». Сегодня у него будет особенная ночь.

Угрюмый охранник сверился с журналом – да, на сегодня такая машина записана. Ржавые на вид ворота раздвинулись абсолютно бесшумно, впуская ночных гостей. Пользуясь отвлечением охраны, он перемахнул через забор. Затаившись за обломком бетона, агент проследил, как машина остановилась у освещенного желтым светом одинокого фонаря входа. Торопливо выскочивший пассажир юркнул в открывшуюся на секунду дверь.

Шофер привычно припарковался неподалеку, приготовившись ждать час или два. Опустив тонированные стекла, он закурил дешевую сигарету. Едкий дым впитывается в мягкую обивку салона. Ему нравится его маленькая месть – шеф не выносит запаха табака, но после таких поездок лишь недовольно морщится и молчит. Наутро он даст ему денег и пошлет на мойку, что означает несколько часов свободы. Он помял сигарету губами. Да, определенно это сладкий вкус.

Размечтавшись, как он завтра пойдет в кафе, пока усердные ребята в синих комбинезонах будут всеми возможными методами очищать авто, водитель решил немного размять ноги – еще успеется прокурить салон. Открыв дверь, он вдруг почувствовал укол в шею. Перед глазами кто-то задернул шторы, а тело наполнили ватой вместо мышц. Зевнув пару раз, он погрузился в сладкую дрему.

Отпихнув безвольное тело на место пассажира, Тридцатьседьмой быстро стянул маскировочный халат. Под ним оказалась синяя форма – как у шофера. Взяв его кепи, Тридцатьседьмой посмотрел в зеркало – сойдет. Прикрепив за подголовником почти незаметный эмиттер, он поднял перегородку. Аппарат немедленно начал выделять в салон сонный газ. Подождав пару минут, он натянул кепи поглубже и решительно направился ко входу.

–Откройте, срочно! Полковник, мне нужен господин полковник! – барабаня без устали в дверь, причитает Тридцатьседьмой.

Открывшаяся створка чуть не сбила его с ног. Недовольный голос проскрипел из темноты коридора:

–Он занят. Сиди и жди.

–Вы не понимаете! Его вызывают в Штаб, очень срочно! – с отчаянием человека, которого вот-вот лишат должности, залепетал еще быстрее Тридцатьседьмой.

Дверь с треском захлопнулась. Удовлетворенно хмыкнув, он отступил из освещенного круга. Минуту спустя створки опять отворились, и на улицу вывалился полковник с бутылкой в руке.

–Ну что там такое? – отхлебнув залпом из горлышка, он попытался сфокусироваться на Тридцатьседьмом.

–Радиотелефон, сэр. Звонили из Штаба, вы срочно нужны им. – все таким же умоляющим голосом пролепетал Тридцатьседьмой, переминаясь с ноги на ногу.

–А в пекло их всех, я отдыхаю. Так и передай этим свиньям – еще один мощный глоток крепкого пойла окончательно выводит полковника из равновесия. Пошатнувшись, он чуть не упал, если бы не вовремя подхвативший его Тридцатьседьмой. Как истинный алкоголик, заместитель при этом не выпустил из рук бутылки.

–Сэр, это очень срочно. Сказали, приоритет «красный, а» – прошептал агент в ухо повисшего полковника.

Тот толи рыгнул, толи икнул. Оно и понятно – такой статус означает угрозу Республике или кому-то из высокопоставленных чинов в правительстве.

–Давай к машине.

Быстро втолкав полковника в салон, Тридцатьседьмой занял свое место. Охранник уже спешит открыть ворота, услышав звук заведенного мотора.

Они быстро выкатились на дорогу. Тридцатьседьмой недовольно хмурится – еще две минуты до того, как чинуша будет готов к допросу.

–Ты что, наконец-то догадался использовать освежитель? – сладковатый аромат сонного газа наконец пробился в отравленный алкоголем мозг пассажира.

–И вообще, какого черта ты поднял перегородку! Ты же знаешь, я нервничаю, когда не вижу дорогу – все больше открытий совершает для себя полковник.

–Что-то совсем меня сморило.. Как доедем, разбуди – заплетающимся голосом он оповестил Тридцатьседьмого.

На всякий случай агент подождал еще минут десять, колеся по окраине и проветривая салон. В конце концов, заглушив мотор на пустыре, он опустил перегородку. На заднем сидении тихо похрапывал – Тридцатьседьмой надеялся, что этот звук только храп, – изрядно помятый полковник.

Отвращение к нему достигло предела. Тридцатьседьмой криво усмехнулся – пусть мучается. Вколов пентотал натрия3, он приготовил диктофон и все оставшееся терпение. Сейчас начнет извергаться поток сознания, в котором нужно будет уловить необходимый ответ.

Нерадивый сластолюбец тяжко застонал, открывая веки.

–Это допрос. Ты не сможешь соврать – даже не пытайся, будет только сильнее болеть – начал с места в карьер Тридцатьседьмой.

Чиновник осоловело покрутил головой. Вдруг зрачки его расширились:

–Я не хотел, она сама напросилась! Это была самооборона! – видимо, принял Тридцатьседьмого за следователя. – Вы и представить не можете, на что способны четырнадцатилетние стервы! – тонким голосом заверещал он.

Волна отвращения поднялась в Тридцатьтседьмом. Размашистая пощечина несколько высвобождает гнев. Забившийся в угол салона в миг сжавшийся чиновник трусливо следит за каждым его движением, в особенности за руками.

–Какие планы у штаба? Отвечай!

–Завтра министр поедет на званый обед, потом к любовнице…Полдень, банкетный зал – несвязное затихающее бормотание. – Потом совещание, тактические учения…

– Не убивайте! – опять взвизгнул несчастный. – У меня семья, дети! Я могу заплатить! Много, очень много! Тебе хватит до конца жизни!

Еще одна пощечина. Собрав всю волю в кулак, Тридцатьседьмой пошел на блеф:

–Что, если завтра Империя нападает? Чем ответит Республика?

–Мы…они…Они не решатся! У нас есть оружие! – глаза допрашиваемого нездорово блеснули. – Чудо-оружие! Тысячи – бум! В пепел! Они даже не доплывут до нас! Ферис будет гореть! ГОРЕТЬ! – полковник залился гадким смехом.

Отлично, Тридцатьседьмой уловил тайну за хвост. Сейчас главное не упустить момент:

–Для этого вы создали Союз?

–Ооо, Союз лишь первая ступень в нашем победном шествии! Мы завоюем их! Завоюем их всех! Доминировать! – тяжело дыша в приступе милитаризма, он выдохнул: – Проект «Доминатор»…мы закончим…сегодня.

Полковник постепенно отключается от реальности – слишком большие дозы алкоголя и транквилизатора в крови, чудо что он вообще еще в сознании. Но Тридцатьседьмой не позволил ему такой роскоши. Схватив его за грудки, он начал загонять каждое слово в открытое сознание:

–Где база проекта?

–Же..Железные… – только и смог расслышать в невнятном потоке слов.

–Железные Горы4? – встряхивая обмякшее тело как куль с мукой, Тридцатьседьмой еле сдерживает гнев.

–Да… – рвотные массы подступили к горлу полковника, но прорвать оборону им не удалось.

–Когда будут проводить испытания? – холодный голос опять проник в больной мозг, ища ответы.

–Ночью…Час Быка…Под землей…Бум! – опять мерзкое хихиканье.

Тридцатьседьмой немного ослабил хватку. Очень знакомое выражение. Час Быка. Неужели он так сильно воздействовал на них в древности, что это чисто земное выражение дожило до этих времен. Академик был прав – они все впитывают как губка, и очень важно контролировать каждый шаг при общении с аборигенами.

–Это план Онеже?

–Онеже? Слабовольный пацифист, вот кто он! – слабые руки полковника сложились в неприличный жест. Все-таки не стоит смешивать алкоголь и психотропные вещества, наутро может быть очень и очень стыдно за свои слова и действия.

–Он нам постоянно мешает, говорит что атом должен быть мирным! – полковник испытал прилив сил от злости. – А где гарантия, что имперские сволочи думают так же?! А если они по нам завтра так ударят? А? Чем нам ответить? – речь опять затухла, но вдруг он вскинул опустившуюся было голову:

–Этот выскочка с носом стервятника только деньги забирает, грозит все закрыть! Мы ему еще покажем как боевых офицеров обижать!

Последние силы покинули полковника, и он заливисто захрапел. Двинув напоследок «боевому офицеру» армии алкоголиков в челюсть так, что хрустнули костяшки, Тридцатьседьмой выбрался из машины.

Мозг горит от полученной информации. Все-таки чутье его не подвело – опасность ближе, гораздо ближе, чем предполагалось. Взглянув на часы, он горестно обхватил голову – половина второго ночи. И агент за полконтинента от лаборатории, где через полтора часа проведут испытания ядерного оружия. Немного поразмыслив, он понял их логику – сохранить в тайне надземные или хуже того, атмосферные испытания невозможно. Треск счетчиков радиации выдаст с головой. И это чревато немалыми последствиями – близлежащие страны не оценят загрязнения своей территории. Плюс, теория, что взрыв в атмосфере вызовет цепную реакцию и весь кислород выгорит, хоть и казалась фантастичной, но, видимо, кое-кто решил все же поостеречься.

Взрывая же под землей, они максимум рискуют устроить землетрясение, которое легко можно списать на неожиданную тектоническую активность. Как любят говорить в Штабе: катастрофа, но не беда. А необходимые данные и параметры взрыва все равно получат. Скорее всего, лабораторию уже эвакуировали, так что ей суждено быть погребенной под завалами, будто никогда и не существовало.

Тщательно уничтожив все следы и забрав эмиттер, он посмотрел на спящих. Завтра утром ни один из них не будет помнить, что произошло и как они здесь оказались. Кое-кто даже будет мучиться жуткой головной болью и трещиной в челюсти.

«Неплохо. Надеюсь, что это надолго отобьёт ему желание посещать злачные места. У него же жена и дети» – злорадство немного рассеяло сгустившиеся тучи отчаяния. Растворившись в темноте, Тридцатьседьмой направился к точке эвакуации в пригородному лесу.

АКАДЕМИЯ. Перед отправкой на Озерон.

Академик поднял уставший взор. В полутьме аудитории фигура Тридцатьседьмого выглядит особенно устрашающе: