Незабвенное прошлое

В феврале 1945 года в семнадцать с половиной лет отца призвали в армию. Полуодетые новобранцы прибыли к месту службы. Теплую одежду с собой не брали, полагая, что им выдадут обмундирование. Но сначала без армейского обмундирования новобранцам пришлось посреди брянских лесов на необжитом месте обустраивать солдатский быт.

Есть выражение «посреди поля», а в этом случае «посреди леса». Новобранцы валили лес, строили казармы и другие постройки. Жили в брезентовых палатках. Февральские ветры с морозом продувал палатки насквозь. Буржуйки не справлялись с натиском холода и ветра. Спали на земле на еловых ветках. Тем, кто лежал в середине, было относительно тепло, а те, кто лежал с краю, могли за ночь замерзнуть. Чтобы этого не случилось, каждый час менялись местами. Многие солдаты болели. Болел и отец. Этот период службы в армии он считал самым тяжёлым.

К весне строительные работы закончились, и началась армейская учёба. Опытные командиры обучали бойцов стрельбе из «катюши». Пока шла учёба, война закончилась. Воевать отцу не пришлось.

За время службы в армии, за отличные показатели на военных учениях, отец дважды поощрялся 10-дневным отпуском и приезжал домой. Вернувшись на место службы из отпуска летом сорок пятого года, узнал, что часть, в которой он служил, убыла на войну с Японией. Отца оставили служить на прежнем месте. Солдат службу не выбирает, а служит там, где командиры прикажут.

После учебной части служба отца проходила в Болгарии и Германии. Отец отслужил шесть с половиной лет, вместо положенных в то время трёх лет срочной службы. Армию нельзя было сокращать, а восполнять было некем.

Отслужив, вернулся домой, женился, построил на пепелище дом, вырастил трёх дочерей. Дети стараниями отца получили высшее образование. Отец, имея троих детей, закончил десять классов вечерней школы.

Отец не боялся никакой работы. В разное время работал завхозом в школе, экспедитором в РАЙПО, бригадиром полеводческой бригады, бригадиром строительной бригады, кочегаром. Не важно, кем человек работал, важно каким он был. Отец был добрым, честным, отзывчивым и справедливым. В нас, своих детях, воспитывал такие же качества.

Отец обладал удивительной способностью к обучению. Стоило ему хотя бы раз увидеть, как выполняется та или иная работа, мог повторить её сам. Умел делать колодки для валенок, кроить полотно из овечьей шерсти и валять валенки для нас, своих детей. Для домашнего хозяйства плел корзины. Делал для колхоза фигурные сани, розвальни. Мог сам построить дом из кирпича или срубить из дерева, настроить на току транспортеры или в поле свеклоуборочный комбайн и многое другое. Надворные постройки на усадьбе: подвал со сводчатым потолком, колодец, сараи, половина дома были выстроены руками отца.

Я помню эти руки черные от загара, с загрубевшей от тяжёлой работы кожей и необыкновенно ласковые и добрые. У него были огромные, как кувалды, кулаки. Удар такого кулака мог бы, наверное, свалить быка или не слабого соперника. Отец никогда не дрался. Говорил: «Боюсь, убью».

Отец любил животных и пчёл. У него была небольшая пасека, 4–5 семей пчёл. Ульи и другие нехитрые приспособления для разведения и содержания пчёл отец делал сам. Пчёлы поначалу жалили его нещадно, когда отец забирал у них мёд, чистил ульи, убирал маточники, лечил их от клещей и т. д. Потом привыкали и почти не жалили. Мёд был ароматный, душистый.

Когда отец качал мёд, то обязательно угощал мёдом родственников и соседей, односельчан, которые проходили мимо. Никогда не жадничал, радовался, если гости хвалили мёд. С упоением рассказывал, как ухаживает за пчёлами. Так, наверное, рассказывают о своих успехах только рыболовы и охотники, или добрые и увлечённые люди.

Родовая усадьба отца находилась в деревне Клевцово. Рядом были усадьбы двух братьев: Ивана Андреевича (мой дед) и Тараса Андреевича (брат деда). В середине пятидесятых годов в маленькой избе из саманного кирпича жили: бабушка Настя – мама отца и два брата: Григорий с женой и четырьмя детьми и Леонид с женой и двумя детьми. Как говорится, в тесноте, да не в обиде.

Первым решил уехать из отцовского дома на усадьбу тёщи мой отец. Усадьба тёщи, Теряевой Софьи Григорьевны, (бабушки Сони) ранее принадлежала большой семье «Антамоновых» (по двору). Накануне войны на этой усадьбе жили: глава семейства Василий Антамонович Теряев с женой; сын, Сергей Васильевич, с женой (бабушкой Соней) и тремя детьми: Анной, Марией, Ниной; сын, Михаил Васильевич, его жена, Анна Николаевна, (тетя Нюра) с дочерьми Марией, Натальей, Александрой, Анастасией.

Сергей работал в Запорожье на заводе и дома бывал редко. Незадолго до войны получил комнату в общежитии и перевёз семью в Запорожье. Бабушка Соня работала на молочном заводе. Когда фашисты подошли к Запорожью, Сергей решил увезти семью в деревню к отцу. Он считал, что в деревне семье легче пережить военное лихолетье. Бабушка Соня снова оказалась в деревне Гуляево.

Михаила и Сергея призвали в Красную Армию. Михаил сложил голову под Малоархангельском. На Сергея похоронка не приходила, пришло извещение, что пропал без вести. Всю жизнь бабушка Соня ждала мужа и не вышла замуж повторно, хотя многие мужчины к ней сватались.

Дочь Василия Антамоновича, Мария, вышла замуж за Рыбина Дмитрия и жила в Запорожье. У них была дочь Нина. Мария с мужем иногда приезжала погостить к бабушке Соне. Александра вышла замуж и жила в Донецке, Наталья уехала в Бахчисарай, там вышла замуж, родила дочь Валентину. Самая младшая, Анастасия, (бабушка Ася) жила в Минске. У Аси было две дочери Людмила и Валентина. Бабушка Соня, тёща отца, осталась с невесткой, Нюрой, на усадьбе Василия Антамоновича.

При отступлении немцы сожгли деревни Гуляево и Клевцово. Мирных жителей стариков, детей и женщин, прятавшихся в подвалах, забрасывали гранатами. Нескольких убитых человек бросили в «Антамонов» колодец, чтобы красноармейцам не досталось воды. После освобождения деревни убитых похоронили. Колодцем не стали пользоваться, засыпали землёй. Бабушка Соня, вернувшись из эвакуации в свою деревню, увидела, что на усадьбе стояла обгорелая печка. Дом и постройки сгорели дотла. Из хозяйства осталась корова, которую увели с собой в эвакуацию и с коровой вернулись. Корова была, а кормить её было нечем. Из одежды и обуви только то, что было на себе. На пригорке, в огороде усадьбы, сохранился построенный немецкими военными блиндаж. В блиндаже была печка-буржуйка. Стены блиндажа были до половины выложены брёвнами, сделан накат из бревен и засыпан землей. В блиндаже бабушка Соня прожила до 1957 года.

В 1957 году отец построил деревянный дом из ровных сухих брёвен и поселился в доме с семьёй и тёщей. Блиндаж разобрали, яму засыпали. На месте блиндажа отец посадил яблоню.

Отец очень любил своих братьев. Радовался, как ребёнок, если кто-либо из них приходил к нему в гости. Иногда три брата собирались вместе, выпивали, за разговорами засиживались допоздна.

Пока позволяло здоровье, отец держал хозяйство: корову, телёнка, овец, поросёнка, гусей, индюшек, кур, собаку. В иные годы содержал уток. С животными у него были особенные отношения. Например, корова утром и вечером не отдавала молоко, если отец не стоял рядом. Отец делал всё с любовью, с добром. Память об этом осталась у нас навсегда.

Мы помним

Когда рационально, умом, я пытаюсь осознать, что пришлось пережить моим родителям, моим родным в годы войны, мой мозг отказывается это понимать. Я не видел сожжённых деревень, убитых солдат, поседевших от горя матерей и вдов, осиротевших детей. Детей, ставших в одночасье взрослыми, принявших на себя не детскую, взрослую ношу жизни. Я знаю, что всё это было. Люди, прошедшие через войну, выжили в нечеловеческих условиях на фронте и в тылу. Выжили ради нас, наших детей, наших внуков. В голове не укладывается другое, то, что к безумию войны привели тоже люди, в поисках жизненного пространства на востоке.

Ушли из жизни почти все ветераны Великой Отечественной войны, носители информации о времени и событиях, которые ветераны прожили. Они не всегда были старыми и немощными. Было время, когда ветеранов не называли ветеранами. Были они молодыми, здоровыми, сильными и красивыми как мои мама и отец.

Блекнет память о событиях, фактах и датах жизни старших поколений. Забывать события прожитой ими жизни нельзя. Сохранить память о прошлом и прожитом нашими родителями это наш долг. Родители многократно заслужили, чтобы мы помнили прожитое ими время и события.

Нельзя предать забвению память о тех, кто жил до нас: родители, деды, прадеды… Старшие поколения своей жизнью, а часто и ценой своей жизни, предопределили нашу жизнь и наше будущее, жизнь и будущее наших детей и наших внуков.