bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
1 из 3

Николай Панов

Карлуша

Моей прабабушке Беловой (Приятновой) Акилине Алексеевне посвящаю

Не в годах исчисляется счастье,

Не в годах исчисляется жизнь,

Ведь приходит порою ненастье,

Но где зло есть и добрая мысль.

Это доля такая, мирская,

Что-то нового здесь не узнать:

Это все для души испытания,

Чтобы та научилась прощать.


Автор книги – Николай Викторович Панов (1966 г.р.) – окончил Международный Славянский Институт по специальности «психология». В настоящее время работает лаборантом в лаборатории функциональной нейроцитологии Института Высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН, ученик Н.С. Косицына. Соавтор научных статей в журналах «Нейрокомпьютеры: разработка, применение» и «Биомедицинская радиоэлектроника» (издательство «Радиотехника»).

Является автором статьи «Пространственно-плоскостное взаимодействие сознания с внешним миром в нейролокомоторике боевых искусств Востока для разработки роботизированных систем принципиально нового типа – гуманоидного иммуноандроида как техноиммуносистемы» (https://doi.org/10.18127/j19998554-201904-09), «Организационная теория распределения элементов сознания, сформированных информационно-техническим иммунитетом системы боевых искусств Востока» (https://doi.org/10.18127/j19998554-202102-05), «Осознание искусства нейронными сетями, организуемое посредством взаимодействия иммуноэлементов системы с пространством» (https://doi.org/10.1812127/j19998554-202104-05)

Автор тезисов научных конференций. Автор терминов «техноиммунитет», «иммунологический андроид (иммуноандроид)», «иммунодвижения».

Автор художественной литературы, в которой рассматриваются проблемы боевых искусств Востока с точки зрения творчества и искусства в целом – трилогия «Суррогат», включающая в себя три тома: «Суррогат», «Судороги», «Клинок Стэллы».

Все иллюстрации в книге сделаны автором.

В работе принимали участие

Надежда Александровна Логинова – окончила биологический факультет МГУ им. Ломоносова, кандидат биологических наук, старший научный сотрудник лаборатории функциональной нейроцитологии ФГБУН Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН (Москва). Является автором более 30 научных работ в российских и зарубежных журналах. Является основным консультантом в некоторых вопросах биологии, соавтором художественных и научных публикаций, а также самым строгим читателем и критиком.

Иван Борисович Комков – тренер спортивного клуба «Канку» (г. Троицк) Московской Федерации Кёкусинкай (IFK), черный пояс, 1-вый дан. Неоднократный призер клубных чемпионатов, чемпионатов Москвы и Московской области по кумитэ, участник чемпионатов Москвы по ката. Представлял команду Москвы (кумитэ) на Всемирных Юношеских играх в 1998 году. Является коллегой и соавтором научных и художественных публикаций.

Александр Викторович Савельев – кандидат философских наук, старший научный сотрудник, начальник патентного агентства «Уникально честное патентирование» (Москва); главный инженер по менеджменту качеством ВМЗ в СДС «Военный регистр». Является консультантом в области философии и соавтором научных и художественных публикаций.

Игорь Викторович Клименков – доктор биологических наук, ведущий научный сотрудник отдела «Ультраструктура клетки» Лимнологического Института СО РАН (Иркутск). Является соавтором художественных публикаций. Одобрил идею и поддержал автора в написании данной книги.

Владислав Витальевич Дианов – окончил Институт телевидения и радиовещания им. Литовчина (ГИТР). Продюсер кино и телевидения. Имеет работы: «Осколки снов» (режиссер А. Золотков); «Герой» (режиссер Д. Тархов); «Пара центральных» (режиссер В. Дианов).

Александр Валерьевич Тюкаев – родился в Москве 10 марта 1970 года. С детства увлекался Флорой и Фауной, а точнее амфибиями и рептилиями, содержанием и разведением которых занимается до сих пор. Несколько сезонов работал змееловом в Средней Азии и Закавказье. Имеет множество хобби – путешествия, фотография, велосипеды, музыка, ножи. Женат и счастлив, ибо супруга полностью разделяет его интересы. Является соавтором художественных публикаций в области консультаций по некоторым вопросам живой природы и натуралистики.

Геннадий Иванович Конон – змеелов. Является консультантом в области живой природы и натуралистики. Специалист по рептилиям и прочей фауне.

От автора

Книга, которую Вы держите в руках, для читателей разного возраста: детей и взрослых. Для детей, чтобы они могли увидеть красоту природы через описание ее автором, пусть даже скромное. Да и сам автор на большее не претендует. Однако, пускай это будет малым, чтобы ребенок увидел в этом малом что-то свое, неповторимое более никем.

А для взрослых пусть это станет хоть небольшой разрядкой от постоянных хлопот и дел, окружающих их в повседневности. Пусть они вернутся хоть на немного в счастье детства.

В книге представлены так же два душеполезных рассказа и поучительная история.

Природа, в которой мы живем, всегда благосклонна к нам. Видеть ее красоту полезно каждому человеку. Уважать, уметь чувствовать ее – и тогда она отвечает нам добротой и взаимностью.

Вместо предисловия

В Ваших руках очередная книга моего хорошего друга и коллеги Панова Николая Викторовича. В ней собраны реальные воспоминания автора и его детские наблюдения за природой и окружающим нас миром. Кроме того, в книге есть несколько поучительных рассказов и история, поведанная Николаю одним из его друзей, замечательным человеком, так же, как и он сам, любящим, ценящим и уважающим природу.

Книга написана простым и доступным языком и рассчитана на широкий круг читателей: от детей до их родителей.

На написание повести «Карлуша» Николая вдохновил подлеток вороны, которого он нашел у себя во дворе. Правда, конец этой реальной драматической истории был немного изменен автором с целью эмоционально подчеркнуть ее смысл.

Данную книгу Николай посвятил светлой памяти свое прабабушки, всю жизнь прожившую в деревне.

Книга напоминает нам о том, что стоит задуматься о нашей жизни на планете Земля. Она поможет посмотреть по сторонам на окружающий нас мир, оцеть его величие и красоту и понять, как близка к нам природа и как далек от нее со всеми его «ценностями» современный человек.

Иван Борисович Комков,

тренер спортивного клуба «Канку» (г. Троицк)

Московской Федерации Кёкусинкай (IFK)

чёрный пояс, 1-й дан

Лужа



Глухая деревня (именно деревня, а не дача) давала начало всем наблюдениям за жизнью природы. День, ночь, рассветы и закаты таили в себе все то, о чем можно вспомнить.

Огромная лужа, более напоминавшая мелкий водоем, расположилась рядом с небольшим прудом. Старые тракторные колеи… Именно таким было дно этой лужи. Но об этом можно было только догадываться, ибо конкретные следы от здоровенных колес давно уже исчезли. По краям, а где-то и посередине этой лужи росла трава, а дно было слегка подернуто илом. В детстве я любил ходить по этой луже в резиновых сапогах, измерять глубину, которая иногда доходила и до полуметра. Но более всего было интересно наблюдать за ее жителями. А кого тут только не было: и жуки-плавунцы, и личинки комаров, и даже тритоны поздней весной. В своих домиках, собранных из кусочков сгнивших растений, медленно передвигались по дну личинки ручейника – шитики. Все было отчетливо видно в этой луже из-за очень прозрачной воды, так как эти жители не могли поднимать со дна муть. Делала и свои дела улитка-прудовик. Вытянув во всю длину и распластав по поверхности воды свое тело, она медленно плыла, опустив свой домик-раковину в глубину, а сама между тем грелась на солнце. Подойдя к этой луже, можно было увидеть множество мелких черных червячков, как бы зацепившихся хвостами за поверхность водной глади. Стоило приблизиться к ним, как они резко уходили на дно и прятались в ил. Это личинки обыкновенного комара, которые вот-вот должны превратиться в маленькое, очень надоедливое, писклявое, крылатое насекомое. Тогда над лужей, в сумерках, вьется в общей трели кузнечиков и прочих «вечерних музыкантов» комариный рой. Аж мурашки идут по спине, при виде его в алых лучах заката и слыша этот воздушный гнус. Жук-плавунец король деревенских прудов и прочих водоемов, а уж тем более луж. То гребет ногами-веслами плывя, у самого дна, выискивая добычу, то, устав, поднимается на поверхность воды. Мелкие головастики, рыбешки, другие личинки составляют его меню. А уж головастиками лужа действительно богата, а по весне еще и лягушачьей икрой. Восхитительно смотрится она, плавая в воде. Красивыми, прозрачными пузырьками с черными точками посередине. Вот эта самая точка и есть будущий головастик. Подрастет, пробьет защитные стенки круглой икринки и уйдет в свободное плавание. Только вот насколько оно долгим будет продолжаться зависит от природы. Хоть и плавает он в луже или в прудах, опасностей грозит ему целое море, а то и океан! Он излюбленная пища многих животных и насекомых. И все-таки огромное число головастиков наблюдаешь на дне луж, ибо тут же они стремятся на дно при малейшей опасности. Вот большие лягушки тоже были когда-то головастиками, а вот теперь им ничего не страшно. Не страшен даже жук-плавунец, да он на них даже и внимания не обращает, ибо прошли они школу взросления. Сидят они, греются на солнце да комаров ловят. Но не забывают, что и их могут съесть, а потому, почуяв опасность, резко прыгают в воду и сразу уходят в ил. Они так незаметны среди зелени, что кажется, что это кусок травы внезапно ожил и метнулся в воду. А в конце мая можно было поймать тритона, в эти дни очень красивого. Один только гребень, идущий по всей длине его тела и до кончика хвоста чего стоит. Но пройдет еще несколько дней, и тритон покинет водоем. Уже без гребня и весенней окраски, забьется он под какие-нибудь прелые коряги и поведет незаметную жизнь питаясь мелкими дождевыми червями и личинками. А вскоре полетят и здоровенные комары-дергунцы, выйдя из куколок, образовавшихся из мотыля. Мотыль – хорошая насадка для ловли рыб, особенно карасей. А иногда присмотришься и заметишь, что дно будто немного розовое. Так оно и есть: из-за скопления тонкого червяка-трубочника. Что мотыль, что трубочник – любимое лакомство прудового карася, соседа этой замечательной лужи, в которой столько всего интересного. А вот в другом месте, вода красно-рыжего цвета. Как будто ржавчина в ней. Иногда так и бывает, если видишь выброшенный железный хлам. Но бывает и другое. Красный цвет воде придают бактерии. Их называют «рубрум», то есть красные. Их скопление и окрашивает воду. Почаще бы нам обращать внимание, не проходить мимо, казалось бы, ничего из себя не представляющей лужи. Да и не только лужи. Разве мало мест обитания в природе? Ведь стоит только присмотреться, заглянуть в этот интереснейший мир живых существ, обитающих там. Прошли годы. От той лужи с изумрудной зеленью не осталось и следа. Нет, она не пересохла. Теперь на ее месте автомобильная трасса. Ее просто заасфальтировали. Никому не нужен мир ее живых обитателей, всем не до того. Урбанизация медленно, но верно наступает, покрывая живую землю мертвым бетоном. Все тут не вечно, так надолго ли?

«Птичка»

У моего отца была сложная и ответственная работа. Уходил он рано, а возвращался поздно. Чтобы хоть как-то найти себе отдых, отец завел аквариум. Вернее, два небольших аквариума. Хотя поначалу был один. Аквариумы были небольшими, но ухоженными. По выходным дням отец чистил их, соскребая появившуюся на стеклах зелень. Время от времени менял воду. Это занятие успокаивало его. Ему нравилось содержать аквариумных рыбок, за которыми он ездил на Птичий рынок или просто «Птичку». В те времена она была в центре Москвы, а не на периферии. Помню, в субботу отец вставая после сна, говорил мне:

– Ну что? Поехали на Птичий рынок!

Это означало только одно: немного времени на утомительную поездку, а далее открывался мир, полный чудес. Ездили в основном осенью и зимой. Отец одевал простое зимнее пальто, которое более походило на демисезонку, одевал шапку-ушанку, как мне казалось немного взлохмаченную и слегка потрепанную, и этот незаменимый шарф! Ну, конечно! Куда без него? Пальто не шуба. Не согреет, так хоть этот шарф, если можно было так назвать толстенькую, длинную и не такую уж широкую тряпочку, которую он обматывал вокруг шеи. Ну да ладно, ехать так ехать. И так, вооруженный небольшой стеклянной банкой с закручивающейся крышкой, взяв меня за руку, он отправлялся в стихию домашней природы, чтобы купить корм для рыбок, да и присмотреть заодно что-нибудь для пополнения аквариума. Первое – встречало нас метро и конечно же незабвенная «лесенка-чудесенка», как я в детстве называл эскалатор. А что? Встанешь на нее и едешь. Чем не лесенка-чудесенка! А вот отец, как услышит то, как я называю это механическое устройство, так всегда тихонько поправляет:

– Эскалатор…

– Не…, – отвечаю я, – лесенка-чудесенка! Я же стою, а она едет!

Попробуй-ка скажи, что не так! Отец только вздыхал и улыбался, глядя на меня. Причем отвечал я ему голоском, звучащим на все метро. Но для меня была еще одна загадка: почему люди, ну те, которые находятся на лесенке-чудесенке, все стоят под углом, а не прямо? «Наверное нравится им так, что ли?» – думал я тогда.

И вот, выходим их метро. Время зимнее, но на асфальте сплошная слякоть. Только и клацаешь по ней обувью. Но до «Птички» еще не доехали. Последний этап – маршрутное такси. Мне не нравилась маршрутка: хоть ехать совсем чуть-чуть, но меня укачивало. Приходилось терпеть, терпеть ради того, что ты можешь увидеть там, впереди! А впереди ждало чудо!

И вот, наконец, я выпрыгиваю на покрытый слякотью асфальт. Отец берет меня за руку и мы отправляемся в самое настоящее путешествие! Интересное, полное самых разнообразных живых существ. Народу, как всегда, много! Толпятся, здесь да там. Шум, гам. И мы пробираемся среди этой толпы к нашей цели. Чего я не любил, так это стоять в очереди за трубочником – кормом для рыбок! Мало того, что очередь, так еще и неинтересный червяк! Все говорило о том, что там скучно, и давай быстрее пойдем дальше! Ведь столько всего вокруг! Но отец прекрасно понимал мои намерения. Он знал, что даже не к рыбкам я его тяну, вовсе нет! Что мне действительно нравилось на «Птичке», так это раковины морских моллюсков. Разноцветные морские камешки, стеклянный грунт! Этот стеклянный грунт вообще чудо! Каких только размеров он ни был. Стеклянные камни были перед тобой, как самоцветы из сказок. Каких только цветов там ни было! Глаза разбегались, глядя на это сокровище. И главное, все были прозрачными. Долго, правда, любоваться ими мне не приходилось. Постояли, немного, и пошли дальше. А раковины! Маленькие, большие! Нет-нет, да и купит отец морскую раковину рапан. Едешь с ней потом домой и все у уха держишь – слушаешь шум «морских волн». А как-то раз он купил мне стеклянный шарик бледно-голубого цвета. Не знаю, где-то до сих пор лежит, наверное, только немного побитый временем. В нем почему-то я видел жизнь морских глубин, «разноцветное море». А однажды, был вообще праздник – мне дали подержать в руках большую красивую, изнутри нежно-розового цвета, раковину! Сердце мое тогда готово было вырваться из груди от счастья, от того, что хоть немного удалось подержать в руках такую драгоценность.

Богатая была «Птичка», всех любителей домашних животных баловала. А таких было немало! А у меня на втором плане после разноцветных «камней» да раковин были рыбки. Каким разнообразием могла тогда похвастаться «Птичка»! И знакомые рыбки, и незнакомые – все было здесь. И торгующие этим богатством делились своим опытом содержания очень охотно: добрые и хорошие люди. Настоящие специалисты живой флоры и фауны, которые учились далеко не по учебникам, а сдавали экзамены не людям со степенями, а самой матушке-природе. Гуппи, мечехвосты, барбусы, вуалехвосты, гурами простые и жемчужные, бойцовские рыбки-петушки, хищные цихлиды – чего только ни было! Бархатные гуппи – очень красивые рыбки. Плавали они в стеклянных колбах с подсветкой. А колбы имели на задней стенке черный фон. Просто картинка! Залюбуешься! Купив все, что нужно, усталые, но довольные покупками, мы возвращались домой. Отец всегда держал банку с рыбками, – а как же без них, – за пазухой. В дороге мне всегда хотелось понаблюдать за ними, но отец говорил, что нельзя, а то вода холодной станет и рыбки могут погибнуть. Уже тогда я ехал, набравшись терпения и сопя. А дома аккуратно выпускали рыбок в аквариум!

Безразличие

Как-то мне задумалось завести свой, «детский» аквариум. Те, что «взрослые», это конечно, папины аквариумы, а мне-то захотелось иметь тоже. Смотреть, любоваться на рыбок, обитавших во «взрослом» аквариуме, естественно, не воспрещалось, но вот похозяйничать в нем, мягко говоря, нет. В нем плавали и барбусы, и петушки, и гуппи. Меченосцы, и гурами, обыкновенный и жемчужный. Растения находились у дальней стенки аквариума. Знаменитая валлиснерия. Ох, ну и росла же она! Ведь отец старался соблюсти все условия. Перво-наперво вода и свет комнатной температуры. Правда, потом высадил посередине аквариума тоже какую-то водоросль, которая и украшала водный мир аквариума, и сама по себе была очень красивой. А вот валлиснерию приходилось порой даже ножницами выстригать, да только она после такой «стрижки» еще гуще становилась. Я всегда наблюдал, как по выходным отец ухаживал за аквариумом. Приходилось собирать муть со дна, а потом доливать свежую отстоявшуюся воду. Правда, вода после таких процедур, поначалу слегка мутнела. Но это нормально. А как только устанавливался бактериальный режим, аквариум вновь становился прозрачным. Много там ползало и красных небольших улит. По стеклам, растениям и, конечно, по кормушке. Отец постоянно снимал их оттуда, ведь кормить рыбок приходилось сухими дафниями. Улитам этот корм был по вкусу, да и рыбки тоже питались им. Насыплет отец в кормушку этого порошка, постучит пальцами по стеклу аквариума, рыбки сразу понимали, что этот сигнал к обеду, и дружно плыли к кормушке. Важные сомики подбирали остатки корма со дна аквариума, в какой-то степени очищая его. Но все равно менять воду было необходимо. На этот случай отец готовил ведро и трубку. Трубка состояла из двух частей – резиновая основа и стеклянная трубка. Стеклянная трубка насаживалась на резиновую, и свободным концом опускалась на дно. Все бы хорошо, но вот давление приходилось создавать самому, а именно втянув ртом воду из аквариума в трубку. Другой конец резиновой трубы опускали в ведро. Вода под напором попадала в трубку, увлекая за собой муть. Так же поступал и отец. Нахлебавшись аквариумной воды досыта и отплевываясь, он выливал грязную воду и наливал свежую. Причем именно таким же способом, да еще и старался попасть на стекло, чтобы разбить водную струю и не повредить структуру дна. Но этот этап был куда приятнее, ведь свежая вода вкуснее. Но иногда и назначал серьезную чистку аквариума. В этот день тогда все «стояло на ушах». Тогда рыбки были отдельно, плавали в банке куда нагнетался воздух из компрессора, растения отдельно, а грунт в аквариуме. Им отец мыл сначала стекла аквариума, а потом и его самого. Затем вновь высаживал растения, наливал воду, а на следующий день выпускал рыбок.

Нам, а особенно мне, хотелось завести скалярий. Очень красивых рыбок, но, видать, не судьба. Ни одна из них не прижилась с остальными рыбками. Уж слишком нежными они оказались. А на «Птичке» я всегда останавливался у аквариумов со скаляриями, чтобы хоть немного полюбоваться ими.

А вот вуалехвост жил у нас долго. Интересно менял цвет, когда из маленького становясь взрослым. Из серого постепенно превращался в красно-оранжевого. Цвет менялся, проходя полосой по всей длине рыбки. Начинался с верхнего плавника, а заканчивался нижними плавниками. Питался он в основном крупным трубочником, заглатывая его целыми пучками.

А вот насчет гуппи – иной вопрос. Совершенно неприхотливая рыбка давала потомство на раз-два! И это в отличие от остальных рыбок. Причем гуппи – живородящая рыбка. Стоит попасть в аквариум двум рыбкам, самцу и самке, все, жди потомство. Вынашивая детенышей, брюшко самки начинает чернеть и расти. Когда почернеет примерно наполовину, вот тут все, скоро появятся мальки! Беда в том, что сама мамаша может принять их за пищу и слопать. Да и самец от нее не отстанет. Поэтому новорожденный малек спешит укрыться от собственных родителей. Отец, видя, что самка на «сносях», тут же пересаживал ее из аквариума в банку, таким образом создавая ей отдельные условия, и кидал немного зелени, чтобы новорожденные успели затаиться. Буквально следующим утром самка была худенькой, а в банке сидели, не шелохнувшись, прозрачные мелкие создания. Отец аккуратно вылавливал самку, а вот мальков на время оставлял в банке. Далее кормил их, мелко растирая сухой корм. А иногда давал мелкую живую дафнию. Через некоторое время мальки подрастали, и их спокойно можно было присоединить к общей компании рыбок аквариума.

Так вот, насмотревшись на все это, я решил завести свой «детский» аквариум, не сильно подозревая, что рыбки – это не игрушки, а живые существа. В результате пара рыбок гуппи погибла, а третий самец, продолжал плавать. К тому времени отец, навострившись ухаживать за одним аквариумом, решил завести другой. Через пару дней рядом друг с другом красовались два аквариума-близнеца! Отличие было только в том, что второй аквариум населяли хищные рыбы цихлиды. Тут в ход пошел и мотыль, так как цихлиды все-таки крупные рыбы. Так как не все личинки оказывались в желудке хищниц, а некоторым удавалось спастись, то в результате по комнате полетели комары. От этого ночью по квартире начали летать комары. То и дело слышался их гнус. А на утро обнаруживались на теле их укусы, которые начинали зудеть. Так вот сидишь по утру, чай пьешь, а сам то коленку чешешь то руку. Это, смотря, куда комар укусил. Покупку мотыля пришлось сократить. А цихлиды в основном прятались в заросли валлиснерий, наблюдая за нами. Так что создавалось впечатление, что один аквариум полон рыбок, а другой пустует. Вся красота цихлид превращалась в их маскировку. И вот тут мать меня уговорила выпустить на «волю» оставшуюся в живых рыбку. Говоря прямо, я тут же согласился.

– Смотри, – говорила мне мать, – чего ты ее тут держишь? Ведь подохнет и все. Вон, снова в аквариум ее отпусти.

Я не помню, как это сделал, то ли сачком поймал ее, то ли просто аккуратно вылил из банки, но вот только оказалась она, вернее он, самец, аккурат в «пустующем» аквариуме. До сих пор не могу понять, ну почему мать не остановила меня? Ну я, маленький, мог ошибиться, но она-то взрослая! Для меня в этот миг, «пустующий» аквариум смотрелся красиво, но как-то скучно. «Так пусть хоть моя рыбка там живет!» – только и мелькнуло у меня в голове, когда я увидел как гуппи разворачивал на воле свой хвост красного цвета. А вот дальнейшее событие было ужасным. Я увидел, как цихлида, вынырнувшая внезапно из зарослей валлиснерии, раскрыла свой ужасный рот и буквально втянула в него мою рыбку! Нет, уже не гуппи, а именно мою рыбку! Один только хвост красного цвета торчал из пасти чудовища болотного цвета. Через секунду исчез и он. Вспоминая этот эпизод из своей жизни, мне становится горько за свою мать. О том, как она в конце этого же дня со смехом рассказывала об этом случае. По-моему, даже отцу, как мне кажется. Но именно он понял всю горечь моего состояния, но ничего ей не ответил. А она, улыбаясь, говорила о том, как цихлида проглотила мою рыбку. Что вот, мол, только ее выпустили, только это он хвост-то расправил, вдруг выплывает цихлида раскрывает рот и ХАП! И нет гуппи! Один лишь только хвост торчит! А этот в рев! ХА-ХА-ХА! Я фактически дословно помню это ее высказывание, так же, как и ее полное безразличие в эту минуту к моей боли.

Кенор

Не могу сказать, по какой причине мы завели у себя у маленькую птичку. К тому времени один из аквариумов был ликвидирован. Отец был инициатором аквариумов, а вот мать захотела завести птицу. Она всегда любила русские народные песни, и говорила, что вот, мол, как он, кенор поет. Конечно, в отличие от самца канарейки, рыбы безмолвны, ибо «набрали полный рот воды». Ну, ежели мать инициатор, то поддержали все! Спустя годы я понял, что отец был одинок в своем увлечении аквариумами, поэтому, конечно, долго не выдержал. Я еще маленький, а мать равнодушна. Иногда она высказывала ему, типа, ну что ты их держишь? Оставь один, а другой ликвидируй, что впоследствии он и сделал. А уж если она сделала выбор, то уж куда там! Все должны поддержать! И вот как-то раз зимой мы проводили мать за птицей в соседний дом. Я только видел, как теперь уже мать, держа в руках газетный сверток, и насколько это возможно, пряча его запазуху, чтобы не замерз, рысью семенила домой. Так кенор оказался у нас. Посадили в купленную клетку и стали с ним «разговаривать», надеясь на то, что он вдруг запоет. Но кенор прыгал в клетке, немного испугано озираясь вокруг и петь ну как-то совершенно не хотел. А мы все столпились вокруг и глазели на него. Ну как же! Интересно! Да, помню, было время, когда я был совсем еще маленьким, отец завел дома волнистых попугайчиков и кенора. Зеленый и бледно-голубого цвета попугаи, самец и самка, были очень дикими, в отличие от кенора. Тот всегда знал клетку, как свой дом, а вот попугаи… Их еле загоняли туда! И клетку помню, высокую такую. Самка даже снеслась один раз! Мелкие яички голубого цвета лежали в гнезде. Но, увы! Птенцам не удалось появиться на свет, так как сами попугаи раздавили эти яйца. А потом внезапно все птички умерли. С тех пор больше птиц родители не заводили. И вот он! Тот редкий случай, который все-таки случается! У нас дома самый что ни на есть обыкновенный кенор! Конечно, не танцор диско, но певец первоклассный! Кенор быстро привык, особенно к рукам бабушки, которая до самой его смерти ухаживала за ним. Да! Все легло на ее плечи, ведь кенор – это прихоть уже не отца, а ее доченьки, моей мамы! Ну что же, родная, терпи! Правда иногда, когда нападало желание, ухаживал я. Что с этим кенором только не было, чего он только не терпел от моих рук! Видать, немало прошел мук. Клевал он мои пальцы по чем зря! Ругался, пищал, ну и так далее. А однажды я, дури своей ради, решил накрыть его газетой поверх клетки. Разумеется, у кенора шок! Чирикать перестал, не говоря уж о пении. Бабушка говорит:

На страницу:
1 из 3