Стук

– Покажись! Кто ты такой?!

Ощутив внезапный приступ смелости, Андрей кинулся к стене и остервенело стал барабанить по ней кулаками, будто пытаясь добиться ответа от того, кто минуту назад так его испугал. Он хотел понять, что происходило вокруг, хотел убедиться, что не сошел с ума.

Аудитория отозвалась ему оглушительным грохотом со всех сторон. Будто десятки кулаков в ответ настукивали в стены, силясь пробить в них бреши.

Андрей задохнулся от ужаса, обуявшего его, бросившись как можно дальше от угла. И теперь он стоял посреди кабинета, где в каждую стену с той стороны колотились чьи-то незримые руки. Колотились неистово и яростно, не останавливаясь и не утихая. И поднятый ими шум ввинчивался в уши, проникал в разум, рождая чудовищный страх. Этому не было никаких объяснений.

Замерев на месте, Андрей весь сжался, чувствуя себя крохотной песчинкой, вокруг которой бушевал смерч. Он тихонько подвывал от испуга, но глаза его были широко распахнуты. И потому он не пропустил момент, в который стены девятнадцатой аудитории дали трещину.

Широкая черная полоса резкими рывками проникла в кабинет из смежной комнаты, бросилась в обе стороны и через несколько томительных секунд уже оплела все стены извилистым кольцом.

Стук прекратился так же резко, как и начался.

В резанувшей по ушам тишине Андрей сразу же расслышал, как в двадцатой аудитории ругались рабочие, у которых буквально на глазах так же пошли трещинами все стены. Очевидно, никакого стука они не слышали, как и предполагал Андрей.

Из черных щелей веяло пронизывающим стылым холодом. И слабым запахом смерти, какой бывает в древних криптах и подземных некрополях.

Осторожно и опасливо заглянув в одну из широких трещин, доцент ничего не сумел разглядеть. Но с той стороны, где должна была быть лишь земля, наиболее сильно веяло сквозняком. Там была пусто’та.

Нельзя было оставлять все это просто так. Разгадка уже практически оказалась у него в руках, и Андрей, сжав зубы, чтобы не стучали от страха друг об друга, бросился в соседнюю аудиторию.

На полу, все еще оторопело пялясь на змеившиеся по всем стенам трещины, сидели двое работников, которые явно видели подобное впервые. Андрей не стал их отвлекать, а лишь схватил один из лежавших возле самой двери ломов, которыми до этого вскрывали старый паркет, и сразу же вернулся обратно в тесную девятнадцатую аудиторию.

Пусть это и было порчей «уникального архитектурного экспоната» и собственности института, но по-другому Андрей просто не мог поступить. Он, ни секунды не колеблясь, вонзил лом в трещину в том самом месте, где совсем недавно пугающий голос говорил с ним.

На пол полетели куски краски, штукатурки, а после повалились и обломки кирпича. Ржавого цвета пыль вспорхнула в воздух и осела на волосах и одежде Андрея, но он не обращал на пыль и грязь внимания. Лишь глубже и сильнее загонял металл в разлом, руша стену, безжалостно кроша ее и уничтожая.

В какой-то момент битый изъеденный временем кирпич сам стал отваливаться от краев, падать под ноги, делая окно в стене все шире и шире.

И когда рыжее облако пыли чуть осело, а Андрей откашлялся от кирпичной крошки, то он боязливо приблизил свое лицо к проделанной дыре чуть больше тарелки в диаметре.

Из черноты проема на него смотрел пустыми глазницами желтоватый череп.

– Навел ты тогда шуму, Андрей! – посмеивался себе в усы Валентин Вячеславович, сидя на кафедре. – Привели тебя едва живого в деканат, а ты ни слова сказать не можешь. Только лом в руках сжимаешь, с головы до ног весь в кирпичной пыли, и трясешься, как осиновый лист.

Андрей слабо улыбнулся в ответ. Еще не прошло и двух дней с того самого дня, как он, подчинившись каким-то неясным порывам, проделал дыру в стене девятнадцатой аудитории, но уже весь институт знал подробности, и кто-то даже втихую посмеивался над преподавателем.

– Валентин Вячеславович, не издевайся над ним! – строго попросила немолодая заведующая кафедрой, поглядывая поверх очков на обоих своих коллег. – Андрей еще в себя никак не придет, а ты только и дразнишь его.

– Ну, а как не дразнить? Это ведь надо было умудриться такого шума навести!

Заведующая демонстративно поправила очки на кончике носа и сложила руки на груди. В голосе ее послышалось недовольство и отдельные властные нотки:

– Между прочим, это важное археологическое открытие. Кто знает, сколько бы еще лет прошло, пока эти скелеты в подвале бы не отыскали.

– Пф! – Валентин махнул рукой. – Ничего важного тут нет и не было!

– Это еще почему? – без особого интереса спросил Андрей, подперев свою тяжелую голову кулаком. Пусть в себя он еще не пришел, но отдельные слухи про находку до доцента уже добрались.

– Так называемые «строительные жертвы» были достаточно распространенным явлением в древние века. Дома возводили годами, за это время было множество случайных смертей: по неосторожности, от травм, истощения или же оседавшей в легких пыли. Чаще всего тела строителей замуровывали в фундаменте или стенах…

– Зачем это было нужно? – Андрей нахмурился.

Валентин Вячеславович одарил коллегу снисходительным взглядом.

– Считалось, что запертый в стенах дома дух будет оберегать здание.

– Однако, – встряла заведующая кафедрой, – это не всегда были мертвые тела. Случалось и такое, что людей замуровывали живьем. Это было своеобразной жертвой, даром.

– Что-то мне подсказывает, что души погибших такой страшной смертью были не очень рады подобной кончине и возложенной на их плечи обязанности, – тихо заметил Андрей, ниже опустив голову.

На месте сразу же недовольно завозился Валентин. Он сжал губы в узкую линию, а после резко поднялся со стула и принялся ходить по небольшому помещению.

– Неужели, Андрей, ты правда все еще придерживаешься этой своей мысли, что позавчера тебя якобы направляли духи, когда заставили разрушить стены?.. Какая же нелепость!

Заняв оборонительную позицию возле Андрея, заведующая кафедрой мгновенно прочистила горло и заговорила на тон выше:

– Валентин Вячеславович! Оставь свои претензии, я тебя прошу. Каждый верит в то, во что хочет. Тебя там не было.

– Ну и что с того, что меня там не было? – задохнулся профессор. – Не может взрослый образованный человек верить в такие глупости, как нечисть, призраки и неупокоенные души!

– А как же тогда Андрею удалось определить, в каком месте нужно ломать стену, а? Разве это тебя ни в чем не убедило? – отстаивала свою позицию женщина.

– Глупости!.. Глупости и еще раз глупости!..

Не в силах больше выносить эти крики и ругань, Андрей молча поднялся с места и скорее вынырнул из душного кабинета кафедры. Эти споры преследовали его с того самого дня. Все студенты и преподаватели разделились на два лагеря: были те, кто твердил, что все странности девятнадцатой аудитории происходили именно от мертвецов, замурованных в стенах подвала, другие же утверждали, что Андрей просто сошел с ума, и никакие скелеты ему ничего не нашептывали.

Во что верил он сам, Андрей не до конца понимал.

Ноги вели его по лестницам, темным и узким коридорам, пока он вновь не оказался в крошечном отделенном от мира секторе с двумя подвальными аудиториями.

Теперь здесь было достаточно многолюдно. Все двери распахнуты, всюду включен свет, принесены прожекторы для дополнительного освещения, кругом лежат ящики с инструментами и бродят приглашенные археологи и эксперты из Департамента культурного наследия.

В девятнадцатой аудитории уже не было ни парт, ни кирпичных обломков: все очистили и подмели. С опаской приблизившись к пролому в стене, Андрей заглянул туда. Но все скелеты уже извлекли из их тесной гробницы и, похоже, увезли для дальнейшего изучения.

Как бы ему ни хотелось забыть тот страшный момент, но доцент все еще замечательно помнил, что он испытал, стоило ему проделать в стене дыру. Это был ужас, сильнее которого он ничего в жизни не испытывал. Прямо напротив его глаз из черноты стены выглядывал старый череп. В тот миг мужчине показалось, что пустые глазницы смотрели четко в его сторону.

А после оказалось, что скелет там был далеко не один. Около дюжины древних останков отыскали археологи в стенах подвала. И работы до сих пор продолжались.

От одной только мысли о том, что все эти истлевшие мертвецы веками молча стояли в стенах, и от живых людей их отделяла лишь тонкая кирпичная кладка, Андрею становилось дурно. Но еще хуже ему было, когда в голову то и дело лезли воспоминания о стуке, которым неупокоенные духи пытались привлечь внимание к своей незавидной участи.

Андрей неспешно покинул девятнадцатую аудиторию. Теперь вряд ли когда-нибудь кто-нибудь осмелится вновь проводить занятия в кабинете со скелетами.

В том месте, где некогда был глухой тупик подвала, эксперты сбили кувалдами несколько слоев кирпичной кладки и добрались до старинных кованых дверей, открывавших путь к подземным этажам здания. Многие знали об этом спрятанном проходе: поговаривали, что его замуровали еще в середине прошлого века. И вот теперь вновь открыли.

Бегавшие туда-обратно люди, археологи и работники, даже не заметили, как Андрей незаметно шагнул сквозь эти двери и начал спускаться по влажным ступеням небольшой лестницы, уводившей в полумрак.

Здесь был короткий коридор с низким темным потолком, с которого постоянно капала вода. Запах сырости, отчетливый и тошнотворный, безраздельно царствовал в этой обители.

По обе стороны расходились маленькие комнаты. Где-то были двери, а где-то – лишь распахнутые в немом крике зевы арок. Судя по звукам, в одном из этих помещений ломали стену. А по углам то здесь, то там можно было заметить работающих экспертов, которые в свете своих фонарей выскребали какие-то артефакты древности.

Заглянув в одно из помещений, туда, откуда доносился стук кувалды, Андрей практически нос к носу столкнулся с какой-то худощавой женщиной в комбинезоне, которая как раз выбегала из комнаты с широко распахнутыми глазами. Нетерпеливо оттолкнув доцента в сторону, она бросилась к лестнице, ведущей наверх, на ходу крича кому-то:

– Саша, мы нашли еще! Как минимум пару десятков скелетов!..

Андрей сглотнул, услышав эти слова. Похоже, археологи и эксперты не зря ломали стену: за ней они отыскали целую армию мертвецов.

Выходит, все это здание было построено на костях.

В этот миг кричавшая женщина, спешившая вверх по лестнице, неожиданно оступилась. На мокрых ступенях, покрытых пленкой мха и плесени, она поскользнулась, успев лишь испуганно и жалобно вскрикнуть. Тело ее кубарем скатилось вниз, и только голова тяжело билась о гладкий камень с глухим звуком. А после женщина замерла подстреленной птицей у подножия лестницы, не двигаясь и не издавая ни звука.

Андрей смотрел на все это с тщательно скрываемой паникой. Вокруг сразу же засуетились коллеги женщины, через четверть часа прибыла скорая. Ребята с носилками бережно перенесли пострадавшую в карету и с мигалками увезли ее прочь от этого проклятого здания. Все были в смятении, а кто-то особенно суеверный сразу же пустил слух, что это духи мертвых вырвались на свободу. Столько столетий они стояли в стенах, вынужденные лишь молча следить за жизнью вокруг. Их переполняла злоба – ведь усопшие не нашли покоя после смерти.

И теперь их освободили из кирпичной темницы. Мертвые желали отомстить живым за годы своего пленения.

Андрей бросился прочь из этого подвала, не переставая думать над тем, что именно он стал виновником случившегося. Он разрушил стену, он поддался зову мертвецов и выпустил их. Теперь он хорошо это понимал.

Институт опустел. Большинство занятий уже закончилось, и теперь пустые пролеты и переходы казались еще мрачнее, чем обычно.

Торопливо шагая вперед, Андрей поднялся из подвала по лестнице, свернул в узкий коридор, как и всегда освещенный лишь одной-единственной лампочкой.

По его спине пробежала дрожь. Странное чувство впервые посетило доцента: он не мог объяснить как, но он ощущал чье-то присутствие у себя за спиной. Будто кто-то стоял вплотную к нему и молча дышал в затылок. Андрей слышал это хриплое дыхание. Волоски на затылке шевелились от легкого дуновения ледяного воздуха.

Андрей резко и решительно обернулся.

За спиной никого не было. Но ощущение чужого взгляда и присутствия никуда не делось.

Одинокая лампочка замерцала и в один миг погасла, погрузив тесный коридор в абсолютный мрак. И тогда в лицо доценту неожиданно резко пахнуло мерзостной гнилостной вонью.

Он пробежал весь коридор так быстро, как только смог. И, вынырнув из полумрака на другую сторону узкого прохода, обернувшись, еще пару минут вглядывался в темноту, одновременно и желая, и боясь кого-нибудь там разглядеть.

Но коридор пустовал. А вот лампочка так больше и не зажглась.

Спешно добравшись до кафедры и захватив свои вещи, Андрей быстрым шагом направился к центральной лестнице, намереваясь убраться из института в кротчайшие сроки. Сегодня с него было достаточно этих стен, будто пропитанных вязких духом смерти.

Каблуки его ботинок звонко застучали по ступеням, окованным чугуном. Лестница изгибалась, и Андрей, скользя рукой по перилам, торопился спуститься в фойе. Позади него кто-то тоже быстро выстукивал каблуками нервный ритм, уже практически догнав доцента.

Однако стоило Андрею повернуть на очередном лестничном пролете, как краем глаза он отметил, что позади никого не было.

Замерев, как соляной столб, мужчина полноценно огляделся. И правда, за его спиной не оказалось ни единой живой души.

Он один спускался по лестнице.

Но откуда же был этот звук? Андрей слышал его совершенно отчетливо.

Успокоив колотившееся в груди сердце, доцент, больше не оборачиваясь и стараясь не обращать внимания на подобного рода странные ощущения, стремглав вылетел прочь из стен института.

И до последнего момента, пока не закрылась входная дверь, его преследовали чужие пронизывающие взгляды. Вот только в фойе за его спиной никого не было.

На следующий день в кабинете кафедры Андрея встретила утром лишь обеспокоенная заведующая, которая нервно перебирала какие-то книги и объемные папки.

– Черт-те что!..

– Нужна помощь? – вежливо поинтересовался доцент.

– А, Андрей, это ты… – Она повернулась лицом к вошедшему, и тогда мужчина увидел, как мелко подрагивали губы заведующей.

– Вы что-то ищете?

– Нет. Пытаюсь собрать вещи. Ты уже слышал, что творится в здании?

– О чем вы говорите?

Тяжелый вздох вырвался из груди немолодой женщины, и она вся вдруг как-то резко осела на ближайший стул, будто силы ее покинули в один миг.

– Я знала, что не к добру эта твоя находка в подвале. Нехорошо все вышло… Как только стены пробили, то сразу же начало твориться что-то неладное во всем институте. Это не замечают уже только полные самодуры.

Андрей нахмурился, внимательно слушая.

– Теперь всем, и студентам, и педагогам, постоянно что-то мерещится в коридорах и кабинетах. Все валится из рук, техника ломается. И холодно стало везде, как в могиле.

– Думаете, это правда может быть связано со всеми этими останками? – произнес вслух Андрей, но сам подумал о том, что это просто не могло быть не связано.

– Конечно… Как бы многие это ни отрицали, но ведь не могут такие вещи происходить на пустом месте. Вчера пострадала одна из археологов в подвале, ее увезли на скорой с переломами. Сегодня утром в столовой повара обварило раскаленным супом из перевернувшейся кастрюли. На студентов то и дело падают стенды со стен или ни с того ни с сего возле них разбиваются стекла. И мне самой уже постоянно кажется, будто за плечами кто-то стоит. И смотрит, просто молча смотрит…

Женщина нервно обернулась и передернула плечами.

– Если заживо замурованные в подвале люди были теми самыми «строительными жертвами» при возведении здания, то теперь их освобожденные души будут тревожить живых, – робко высказал свои предположения Андрей, покачиваясь с пятки на носок.

– Лучше подумай вот над чем, – протянула заведующая кафедрой. – Этих людей замуровали, чтобы они оберегали и охраняли здание, согласно древним суевериям. А теперь, много веков спустя получив желанную свободу, неспокойные души больше не станут оберегать эти стены. Более того, будь я на их месте, я бы как можно скорее разрушила бы их.

Где-то в отдалении, будто на соседнем этаже корпуса, раздался тяжелый грохот.

– Что происходит в институте? – с напором спросил Андрей, предчувствуя беду.

– С утра все здание ходит ходуном. Ломается мебель сама по себе, от стен отваливаются куски, сыпется краска. И трещины… Всюду теперь трещины!

– Боже мой, вы были правы…

– Да. И, не знаю, как ты, Андрей, а я намерена забрать все важные документы и как можно скорее убраться отсюда. Вся администрация сейчас на срочном собрании на третьем этаже, обсуждают необходимость эвакуации. Но, чтобы вызванные службы признали, что здание находится в аварийном состоянии, нужно время. А времени нет.

Буквально совсем рядом, за стеной, оглушительно громко хлопнула дверь, а после послышался звон разбившегося стекла.

– Я ухожу, – едва смог вымолвить Андрей и бросился прочь.

– Я тоже скоро догоню! – крикнула ему вослед заведующая и принялась с удвоенной силой рыться в грудах документов, откладывая часть из них на стол.

Андрей бежал по коридору и думал, как же он не обратил внимания на суматоху, царившую в здании, еще когда вошел в него десять минут назад. Теперь он видел и испуганные лица людей и торопливо стремившихся к выходу студентов. Охранник бегал в фойе на первом этаже и не находил себе места.

А еще все стены вокруг были покрыты трещинами, и с потолка постоянно сыпалась пыль.

Когда Андрей спускался по чугунной лестнице, то лицом к лицу столкнулся с Валентином Вячеславовичем, поднимавшимся с первого этажа размеренным шагом. Он явно никуда не торопился.

– Ах! – заворчал старик, впившись пальцами в поручень, когда доцент в него врезался.

– Валентин, нужно уходить немедленно! – скороговоркой произнес Андрей и схватил коллегу за рукав пальто.

– Да что такое?! – возмутился профессор, даже не пытаясь сдвинуться с места.

– Все здание рушится и рассыпается на глазах! Похоже, в тот подвал никому не стоило лезть, и теперь мертвые преследуют живых!

На миг доценту показалось, что в глазах Валентина Вячеславовича промелькнули искры гнева.

– Что за чепуху ты несешь?! – взъярился старик. – Я пытался оправдывать тебя и твое поведение, как мог, Андрей! Но теперь я ясно вижу, что все бесполезно! Ты – явно больной человек, который не может отличить свои фантазии от реальности и видит во всем паранормальную дурь!

– Да что вы…

– Я это терпеть не намерен! Я сегодня же пойду в отдел кадров и сообщу, что ты невменяемый! Тебя нужно отстранить от преподавательской деятельности!

– Да посмотри же ты вокруг, Валентин! Стены все в трещинах! Здание развалится на куски в любой момент!

– Такого не может быть! Это здание простояло не одну сотню лет и еще простоит! Дома, к счастью, просто так не могут взять и за один день полностью разрушиться…

Договорить профессор не успел. Где-то над его головой и головой обезумевшего от всего происходящего Андрея раздался пронзительный металлический скрежет, после скрип, и сверху посыпалась мелкая белая крошка. А следом за ней и куда более крупные куски.

– Что за?.. – только и успел произнести Валентин, задрав лицо кверху, когда прямо на него и стоящего рядом доцента с треском и лязгом обрушилась целая секция лестницы.

Громоздкая конструкция, подняв облако густой пыли молочного цвета, с громыханием упала на ступени, проломив их своим весом, сломав перила и погнув все металлические элементы. Это послужило началом цепной реакции, финалом которой стало полное разрушение здания.

Со всех сторон раздавались крики людей, которым не повезло успеть убраться из института. Под ногами крошился пол, от него отламывались куски и фрагменты, которые с шумом падали вниз, разлетаясь на осколки. Звенели стеклянные окна, лопаясь одно за другим, с резкими щелчками разрастались глубокие трещины, превратившие стены в сплошную паутину щелей.

Кто-то бежал, другие звали на помощь из-под обломков. Студенты и преподаватели задыхались от пыли, кашляли и плакали, а здание все продолжало и продолжало осыпаться, как карточный домик. Стены сминались, падая друг на друга, промялась крыша, а пол на первом этаже оказался проломлен до самого подвала, где уже высилась гора трупов и кирпичных развалин.

Андрей очнулся, по его ощущениям, через несколько часов. Он лежал на спине, придавленный несколькими крупными кусками стен и чугунных перил лестницы. Пошевелиться было невозможно: тело почти не слушалось, а голова безумно болела. В горло забилась сухая пыль, и любые попытки закричать превращались лишь в тихий клекот. Дышать было очень тяжело, а во рту стоял явственный привкус крови.

Кругом была кромешная темнота и давившая на уши тишина. Андрей понял, что он лежит где-то глубоко, очень глубоко под завалами, раз даже свет сюда не проникал. Все, что он смог сделать самостоятельно, – это освободить кисть правой руки из-под груды разбитых кирпичей. Вслепую пошарив пальцами по земле, Андрей дотронулся до краешка чьей-то одежды. На ощупь это показалось ему шерстяным пальто, и доцент с ужасом догадался, что всего в полуметре от него, насмерть раздавленный обломками, лежит профессор Валентин Вячеславович.

Андрея обуял неконтролируемый животный страх. Он был обездвижен, лишен сил и надежды. Погребен под завалами и распят, как бабочка.

Ни звуков, ни света, ни воздуха не проникало в его могилу. Рукой Андрей смог дотянуться лишь до какого-то куска деревяшки, валявшегося неподалеку от мертвого профессора.

Экономя силы и даже не пытаясь больше кричать, чтобы сберечь оставшийся кислород, мужчина мог лишь дробно стучать по деревяшке костяшками пальцев, надеясь, что кто-нибудь из спасателей сумеет расслышать его сигнал о помощи, сумеет разгрести завалы и выпустить его из этой удушающей темницы.

Тук-тук.

Звук эхом разносился под завалами, отражался от обломков и тонул в тишине.

Никто не слышал эту мольбу о помощи погребенного заживо.

Никто не слышал стук.