Научный «туризм»

Рестораны

Посетил два китайских, итальянский и индийский. Регулярно посещал японский суши-бар. Очень понравился китайский ресторан в Бетезде, куда Магед Абдель-Рахим привез нас на «фестиваль». Фестиваль это такое народное гуляние с оркестром, базарчиком, на котором продаются картины и пр. предметы искусства, ювелирные изделия и т.д. Мне очень понравились акварели какого-то китайца. Я вообще люблю акварель, а заполучить восточную акварель – это моя мечта. Я даже примерялся к одной из них. Смутили цена и размер.

Бетезда (одна из столиц мировой молекулярной биологии), оказывается, славится еще и своими ресторанами – причем не самыми дешевыми. Все блюда в этом ресторане были очень вкусными. Я заказал традиционные креветки, но больше всего мне понравилась телятина в апельсиновом соусе. Я не очень люблю мясо с фруктами или вообще с чем-то сладким, но это таки был кулинарный шедевр. В другом китайском ресторане, уже вблизи атлантического побережья, я впервые попробовал дантон-суп. Тоже очень вкусно, хотя, что туда входит – сам черт не разберет. Я распознал только маленькие грибки с черными коническими шляпками – очень популярные в китайской кухне. Говорят, их возят из самого Китая.

Затем Бадер завез нас в индийский ресторан, который произвел на меня самое большое впечатление прошлым летом. В обед ресторан превращается в буфет (баффей, по-ихнему). Это что-то вроде шведского стола. Берете поднос с тарелками и двигаетесь вдоль прилавка с горячими, источающими невероятные ароматы, блюдами. Над каждым блюдом – табличка, поясняющая тупым аборигенам, что именно представляет собой данное кушанье. Набираете в соответствии с вашим аппетитом. Дополнительно можно заказать выпивку – обычно пиво. Воду, отдающую хлоркой, ставят бесплатно. Такой обед стоит 13 долларов, независимо от качества и количества пищи, поглощенной вашим организмом. Съев все – можете совершить второй круг, а если хватит объема желудков – то и третий. И это за все те же 13 долларов. Меня хватило только на один раз, Бадер совершил 2, а Вера на радостях сделала 3 круга, и, если бы хватило времени, то, вероятно, пошла бы и на 4-й. Все блюда (мясные и овощные) очень вкусные, с массой компонентов, острые, перенасыщены специями. Есть и десерт.

Рядом с рестораном магазин с индийскими специями. Это описывать сложно – надо смотреть. Одного красного перца – видов двадцать. Я купил масалу для рыбы и мяса. Это готовый набор острых специй. Берете фиш, макаете ее в масалу вместо муки, и на сковородку. Получается очень ароматное, острое блюдо. Этих масал там десятки видов – под любые виды продуктов.

В суши-баре я уже не пялился по сторонам, как прошлым летом, а внимательно, вникая даже в самые малозначительные детали, ознакомился с процессом приготовления суши и сашими. Так что теперь, при наличии необходимого продуктового минимума, могу сделать сам. Проще готовить сашими. Нарезаете полоски свежей рыбы разных сортов (семга и тунец обязательны – это самая вкусная и красивая рыба), срезы щупалец осьминога, кусочек кальмара, разрезанная вдоль большая креветка. В отдельный судок – соевый соус, рис в пиале, тонко нарезанный маринованный имбирь, зеленая горчица с привкусом хрена (васаби), лимон. Иногда несколько тонких срезов огурца или тонко нарезанной редьки. Все продукты – сырые!

В конце концов, в наших условиях можно купить кусочек филе свежей семги или сома, отварить немного риса и есть все это с соевым соусом и лимонным соком – определенное представление о сашими получите. Запивать принято зеленым чаем, но можно – саке (холодным!), белым вином или простой надежной водкой.

Суши сложнее конструктивно. На маринованный виноградный лист (японцы используют какую-то водоросль) выкладывается ровным слоем рис (очень вкусный, в отличие от нашего, способного убить своим привкусом любое блюдо), на рис – полоска мякоти авокадо, кусочек сырой рыбы, или половина большой креветки, или (на худой конец) разрезанная вдоль «крабная» палочка – и сворачивается в рулончик. Рулончики красиво (обоймой по 6–8 штук) укладывают на блюдо, декорируют лимоном и овощами. Рядом выкладывают несколько аккуратно слепленных рисовых котлеток, на которых лежат полоски рыбы разных видов. Соевый соус, лимон, маринованный имбирь, васаби.

Рефлексы

Раньше я писал о вежливости американцев. На этот раз я уже был морально готов к подобным испытаниям и поэтому, когда со мной в Джоржтауне на улице поздоровался обычный прохожий, с которым я встретился взглядом, я тут же отреагировал! Ира Ищенко рассказывала, что тоже долго привыкала к этому, а сейчас уже сама здоровается первой. Слава говорил, что не здороваются обычно негры, китайцы и наши.

Надо сказать, что по возвращении из Америки остаются какие-то нездоровые рефлексы. То шарахаешься в сторону при виде открывающейся двери лифта, чтобы выпустить выходящих, то пытаешься пропустить вперед женщину, а однажды (это было на второй день после возвращения домой – единственное, что может служить мне оправданием) я даже, пропуская женщину в метро, забывшись, сказал – икскьюз ми! Потом этот рефлекс постепенно проходит, но полностью восстанавливаешься только примерно через месяц проживания в Украине.

Вторым таким моментом является реакция на автоматически открывающиеся двери. Там в магазинах, гостинице, аэропортах дверь имеет фотоэлемент, реагирующий на приближающееся к ней тело. Дома я в состоянии задумчивости по инерции пару раз пытался пройти так же в наши двери. Результат был отрезвляющим, как и наша действительность в целом.

Город

Осень – идеальное время для прогулок по Вашингтону. По сравнению с прошлым летом, я много ходил (при 35-градусной жаре и 100% влажности долго не погуляешь). Иногда наматывал по 20–30 км за день. Проходил, например, всю Пенсильвания-авеню от Капитолия до украинского посольства в Джоржтауне. Затем обратно – уже по набережной через Фогги Боттом до Мола. За комплексом Смитсонианских музеев начинается огромный Потомак-парк (восточный и западный). Гулять в нем просто удовольствие. Чистенькие дорожки среди ярких осенних красок, река Потомак с уютными заливами. Здесь расположены мемориалы президентам Джефферсону (автор Декларации Независимости США) и Рузвельту (ФДР). Первый расположен на небольшом полуострове, выступающем в залив, и особенно красив издали. Второй тянется вдоль противоположного городу берега залива и включает очень симпатичный, человечный памятник Рузвельту в его знаменитой мантии и его любимому (и всемирно известному!) скотч-терьеру Фале, всякие скалистые образования, пописанные изречениями великого политика (лично я считаю его самым выдающимся президентом в истории США) с водопадами и цветочными клумбами. Кстати, Фала через 7 лет после смерти ФДР был похоронен в 1952 году вместе с хозяином в Гайд-парке Нью-Йорка.

Здесь я обнаружил свидетельство особой, я бы сказал – трогательной заботы о посетителях парка. Повесили табличку: «Осторожно, впереди низко нависающие ветки дерева» – чтобы, значит, отдыхающий, завороженный чудными речными пейзажами, не шарахнулся своим кочаном об тую ветку! Я думаю, что такую табличку у нас могли повесить лишь в одном, притом единственном случае – если бы само дерево представляло какую-нибудь научную или декоративную ценность.

Сделал я и попытку добраться до штата Вирджиния пешком – осмотреть развалины Пентагона, но не дошел. Возле моста через Потомак обнаружил речной порт. Рядом – большой базар с дешевыми морепродуктами. Совершил поход в юго-восточную часть Вашингтона, куда Яковченко не советовал даже заезжать на машине. Обошлось без приключений. Дима говорил, что местные, наверное, были просто шокированы моей наглостью и не среагировали вовремя.

Обедал я обычно в суши-баре, расположенном вместе с другими национальными кафешками в старом почтовом офисе с башней («старый зуб» – old tooth). Причем во время второго визита при входе уже были установлены миноискатели, и всех желающих поесть тщательно обыскивали. Я, в отличие от остальной публики, уже привыкший к различным шмонам, все проделал очень организовано, так что меня пропустили почти без осмотра. После обеда поднялся лифтом на вершину башни и посмотрел город сверху, поснимал виды. Теперь, после закрытия на ремонт монумента Вашингтону со смотровой площадкой, это единственная возможность окинуть взглядом центр города с высоты не то чтобы птичьего, а так, скорее, куриного полета.

Безопасность движения

Два замечания. Как я уже писал, штрафы у них колоссальные. Бадера как-то оштрафовали за превышение скорости на 600 (!!!) долларов плюс 5 «пунктов». Пункты – это что-то вроде наших «дырок» в талоне. После 6 «пунктов» лишают лицензии. На суде Бадер защищался в стиле Плевако. Я читал, как последний защищал попа, укравшего на вокзале чайник. Обвинитель требовал чуть ли не смертной казни для служителя культа, угрожая полным моральным разложением общества. Плевако произнес речь в защиту: «Господа судьи, этот человек прощал нам грехи всю свою жизнь. Так простите ему один грех». И попа оправдали.

Речь Бадера была не менее лаконичной. Ваша честь – начал он – я всю свою жизнь ездил на подержанных автомобилях. И вот, наконец, купил новый. Мог ли я удержаться от возможности прокатиться чуть быстрее, чем я ездил на тех старых развалинах? В результате штраф скостили до 120 долларов!

Кстати, там я увидел и образец заботы о безопасности водителей. В парке перед крутым спуском и поворотом повесили светофор с табличкой: «Если этот светофор мигает, значит, внизу горит красный свет»! То есть, светофор, предупреждающий о другом светофоре. И действительно, при их скоростях, да на спуске, остановиться на втором светофоре было бы непросто. Вот это реальная забота о безопасности движения, а не то, что у нас: «В случае отсутствия дорожной разметки, последняя определяется интуитивно»!

Два слова о Нью-Йорке.

Тамара работала в Нью-Йорке в госпитале святой Катерины. Музеи там, в отличие от Вашингтона – платные. Так где-то в районе 20 долларов. Говорит, что ее поразили три вещи. Во-первых, ей очень понравился Манхеттен. Во-вторых, чрезвычайно грязное метро – просто какая-то клоака с истлевшими, свисающими со стен обоями, грязью на перронах, грязными закуренными поездами. И, в-третьих, Брайтон-бич. У нас бытует мнение о чистенькой и уютной колонии, в которой живут наши веселые и остроумные люди. Лавочки с вывесками на русском языке, кафешки на набережной… Такая себе маленькая благополучная Одесса. В действительности – это шумный, грязный, неприятный район, с нависающей над ним железной дорогой. Из вагонов на ходу выбрасывают всякий мусор. Даже в нынешней Одессе надо еще поискать такое место. Слава рассказывал, что он одно время ездил сюда в русские магазины за продуктами. Затем перестал. Говорит, что сразу вспоминается советский гастроном со «спецобслуживанием», товарами из-под прилавка для «своих» (…только для вас, Фирочка, свежайшая, вчера завезли …) и т. д.

Визиты

В гостях я был у Лукиновых и Ивонн Лукас. Дима пригласил меня на 7 вечера. Поэтому я весь день гулял по городу и уже в темноте начал добираться из центра до Шейди Гров. Вначале я наткнулся на «желтую» линию метро. Причем, достаточно было мне на секунду остановиться, чтобы вспомнить, где вход на «красную» линию, как тут же ко мне подошла молоденькая гражданка и предложила помощь. Вот, что значит доброжелательное население! Кстати, в метро мне понравилось табло, на которое я не обратил внимания в прошлый раз, с информацией о времени прибытия поезда. Когда поезд далеко – указывают время в минутах до прибытия. По мере приближения поезда – появляется надпись «приближается – approaching», затем – «прибывает – arriving». Помещение станции украшено различными лозунгами общественного содержания. Мне понравилась овца с глупыми глазами, над которой было написано: "Не затеряйся в толпе!"

В доме у Лукиновых живет куча народу. Родственники из Киева, знакомые, любовница старшего сына (гражданский брак)… Познакомились, раздал сувениры, свою книгу (с просьбой не открывать ее до моего ухода), расселись за столом.

Лена запекла рыбу с овощами и рисом, под которую я потреблял чилийское «шардоне» – чудное белое вино, не хуже их же красных. Отпил полбутылки. Остальные пили водку, коньяк и бренди. Обсудили политические новости на Украине, перспективы с работой в Штатах. Поздно вечером Дима привез меня (с прихваченной полбуханкой «украинского» хлеба из русского магазина) в родной Уолтер Рид.

Ивонн объявила о приеме чуть ли не за месяц. Готовилась тщательно, я бы сказал, скрупулезно. Забросила все остальные свои дела. Подробно выясняла, ест ли Вера свинину по субботам, как мы относимся к птице и рыбе, к острым специям, закупала продукты, отслеживала по интернету пункты дешевой распродажи креветок (для меня)…

В назначенную субботу Елена завезла нас к Ивонн, а сама поехала за своими родственниками. Домик у Лукас очень симпатичный, вместительный (3 этажа с подвалом), в хорошем районе, сверхчистый. Я бы сказал – вылизанный. В гостиной действующий камин, масса всяких восточных статуэток, сувениров и картин. Большой телевизор. Перед домом – «БМВ». В общем, живет неплохо, дай бог каждому… Мужа нет – выгнали к чертовой матери. Живут чисто женским коллективом – мама, сестра и Ивонн.

Стол – один из лучших, что я видел в Америке. Свиной окорок, запеченный в острых специях, курица с румяной корочкой, крупные креветки (передо мной!), салат. Дополнительно – судок с хреном, смешанным с соусом чили. Неожиданно вкусно и достаточно остро. К сожалению, все это продуктовое великолепие не было подкреплено адекватными ситуации спиртными напитками. Была бутылка (на 6 человек!!!) слабенького (7%), сладковатого калифорнийского винца – просто издевательство для моего, измученного двухпроцентным канадским пивом, организма. Принесенное мной шампанское Артемовского завода, бережно спрятала в бар, где находилась приличная коллекция спиртного, в том числе и французские вина. Под конец достала бутылку с каким-то одеколоном, который она обозначала как бренди.

После ужина все съестное было собрано и поделено между участниками застолья («кусочек торта для больной тети Доры»). Мне достались все недоеденные мной же креветки, курица и торт. Все это я и доедал на следующий день, запивая уже более подходящими к такой еде напитками.

Еще прошлым летом я обратил внимание, что в домах у американцев почти нет книг. И это при том, что посещали мы дома ученых! Чтобы собрать такую библиотеку, как у меня или нашего мудира (я уже не говорю о Грузове), надо было бы, наверное, объединить домашние «библиотеки» двух-трех тысяч американцев. Причиной этому – телевидение, Интернет и стоимость книг. Если американцу нужны какие-либо сведения, справочка по какому-нибудь вопросу – он лезет в Интернет. Если он хочет ознакомиться с художественным произведением – он смотрит фильм «по мотивам» этого произведения. Что-то похожее сейчас намечается и у нас, хотя наш Интернет и телевидение еще в зачаточном состоянии, по сравнению с американскими. И это плохая тенденция. Во-первых, фильм – это не книга. То есть – книга, переломленная (вернее «пережеванная», а часто и «разжеванная») через сознание сценариста и режиссера. Во-вторых, чтение книги – это гораздо более творческий, мыслительный и трудоемкий процесс по сравнению с просмотром фильма, особенно если между экраном и тобой тарелка с сосисками, а в руке бокал с пивом. И, наконец, если в книге попадется умная или интересная фраза – ее всегда можно спокойно осмыслить, перечитать, а то и выписать в блокнотик. Кино такой возможности не дает – повторов интересных моментов, как в футболе, еще не придумали. В результате – «упрощается» мыслительный процесс вообще, речь (особенно молодежи) превращается в набор телевизионных штампов и фраз из рекламных роликов, исчезает элементарная грамотность (в фильме, в отличие от книги, написание слов отсутствует).

Отъезд

За два дня до отъезда в лаборатории опять начал пропадать свет. Прибежала перепуганная Елена, крича, что на первом этаже электричество уже закончилось. Мы помчались в госпиталь за сухим льдом. Решили паковать образцы немедленно – холодильники без тока у них не работают. Упаковали. Я, кроме ДНК, разместил в ящике половину своих вещей. На следующий день досыпали в ящики сухого льда и упаковали окончательно.

Видимо, желая искупить свою вину за «встречу» нас в аэропорту, организаторы нашего путешествия прислали к гостинице лимузин. Это была их очередная глупость – для наших ящиков больше подошел бы пикап или минивэн. На этот раз нас никто не провожал. Я порадовался, что удалось «влезть» с вещами в два «места». В противном случае пришлось бы доплачивать самому (больше 100 долларов).

В аэропорту с трудом нашел тележку. Оказалось, что тележки платные, причем, надо где-то купить так называемую «смарт-карт», наличные не проходят! К моему удивлению, серьезного контроля не было – так, просветили сумки. Тщательно обыскивали тех, кто «звенел» на металлоискателе. Сразу же начались сюрпризы. Вылет отложили на 3 часа, затем на 6. Реально вылетели через 8! Досматривали, а затем чистили самолет. За это время я многократно проклял всех американцев с их страхами. В самолете с большим нетерпением ждал ужина (обедал я в 11 утра). Взял, как обычно, рыбу с вином. На десерт – ирландский ликер («Бейлис»). В общем – отвел душу. Соседа у меня не было, так что я, скрючившись на двух сиденьях, попытался заснуть.

Несмотря на сильный попутный ветер, на свою «Люфтганзу» я, естественно, опоздал. Пришлось лететь (и надо было для этого брать билет за две тыщи баксов!) на родной украинской лохани, что меня сильно «порадовало». Отправлялся наш самолет с терминала «Е» – самого последнего, о существовании которого я даже не подозревал. В полете ознакомился с нашей прессой. Кормили, как ни странно, хорошо. Наверное, на международных рейсах принят определенный стандарт питания. Летел вместе с ребятами, жившими по обмену в канадских семьях. С ними же летели и молодые канадцы из украинской диаспоры. Было интересно наблюдать за ними. Спрашивает такой «хохол» у подлинного украинца – который час? Ему отвечают – 10–20. Просит повторить медленнее, так как не понимает. Говорят по буквам – де-с-я-ть ча-с-ов два-дца-ть ми-нут. – А-а-а, тен твони! Я при этом вспомнил, как сам общался с детьми Сушков, которые сначала жили в Японии, а затем перебрались в Штаты. Захотелось, например младшему из них, Игорю, задать мне вопрос. Он спрашивает старшего брата Владика по-японски. Тот спрашивает папу по-английски. Юра задает вопрос мне по-русски. Ответ транслируется в обратном порядке.

После еды развозили беспошлинные товары. Прикупил литровую бутыль виски («Джонни Уокер» – Red label) и «Мартель» (vsop) – действительно по низким ценам. Дело в том, что в Вашингтонском аэропорту и во Франкфурте «дьюти фри» товары продаются иногда по более высоким ценам, чем в розничной торговле в том же Вашингтоне!

Посадили меня в хвост самолета. Соответственно, вышел в числе последних. Последним был и в очереди на паспортном контроле. Тележки были уже бесплатными, но в зале не было ни одной – диалектика! Долго ходил концентрическими кругами вокруг своих ящиков в надежде заполучить транспортное средство. Наконец, повезло. На «зеленый коридор» стояла огромная очередь, поэтому я потащил телегу на «красный», где людей практически не было. Сразу же у меня возникли проблемы с ввозимым товаром – я закупил его на 20 долларов больше (195 долларов вместо 175), чем дозволено нашим законодательством. Затем внимание чиновника привлек мой ящик с ДНК. Оказалось, что я нарушил все, что только можно было нарушить в принципе, при вывозе и ввозе образцов. Я пытался оправдываться, налегая на слова «рак», «Чернобыль», «здравоохранение», «собственность Украины»… Совал им под нос всевозможные письма – от Таттла, Института, Академии… После 10-минутного совещания ряда официальных лиц, груз было решено пропустить. В противном случае (если бы пришлось дать делу законный ход), меня просто пришлось бы расстрелять. В пылу разбирательств забыли даже про неуплаченную мной пошлину.

В зале для встречающих меня уже ждала Лариса с водителем, которые проторчали в аэропорту больше 3 часов. При этом никто ничего не хотел им объяснять. В попытках выяснить, что же, в конце концов, случилось со мной, Лариса несколько раз покидала пределы Украины, прорываясь за таможенные барьеры.

Погода в Киеве представляла собой жуткий контраст, по сравнению с Вашингтоном. Из теплой, золотой осени я попал в гнилую украинскую зиму с минусовой температурой, туманом и грязным снегом на обочинах дороги. Этот контраст был настолько разительным, чтобы не сказать болезненным, что мне опять захотелось в Штаты с их антраксом и терроризмом.

В Институте меня дожидалась (было начало 6-го) Таня с сотрудниками. Мы быстро перегрузили образцы в морозильник, и через полчаса, взяв такси, я был уже дома, за столом, в центре которого, между различными деликатесами (селедка!) призывно торчала бутылка закарпатского коньяка.

Я не знаю, о чем вы там говорите, но ехать – надо!

(Фраза из одесского анекдота)

И в заключение хочу сказать следующее. Конечно, жизнь в Штатах для нашего человека трудная. Это и ненормированный рабочий день, и не очень высокая зарплата, и ощущение своей второсортности (если не третьесортности), и оторванность от привычной среды обитания (контакты с друзьями, родственниками, привычная еда, обычаи, места отдыха, просто природа и климат…). Но для нормального человека выбор между непростой жизнью в чужой стране и существованием в бандитской «малине», которой является в данный момент наше «государство», наверное, очевиден. И прошу учесть, что нынешнее положение дел в Украине – это ведь только цветочки. Существующий моральный «фон» еще даст в перспективе таких подонков, что нынешние политики, например, будут почитаться за святых угодников. А сегодняшние бандиты будут выглядеть пай-мальчиками из воскресных школ, по сравнению с их новым поколением, прошедшим беспризорщину, естественный отбор в подростковых бандах и «школы» наших тюрем.

К сожалению, попасть в Америку с каждым годом все труднее. Моральные и «деловые» «особенности» наших «верхов» автоматически экстраполируются на обычных людей и, надо сказать, в этом есть доля правды. Наша верхушка ведь не с небес свалилась – сами же и выбрали. Но если вы еще достаточно молоды и что-то из себя представляете – прорывайтесь на «запад». Куда угодно – в Штаты, Европу, Австралию, Новую Зеландию, даже в ЮАР. «Золотых гор» там, естественно, не будет, но вам, по крайней мере, не придется рыться в помойках или стоять под метро с протянутой рукой, как многим нашим пенсионерам.

2001–2002

P. S. Военный госпиталь американской армии, в котором лечились президенты и военнослужащие любого звания на протяжении более чем столетия, закроется в августе 2011 года. Функции Военно-медицинского центра имени Уолтера Рида в Вашингтоне будут переданы морскому госпиталю в штате Мэриленд в целях экономии средств.

В этом госпитале умерли двое из числа самых известных американцев двадцатого столетия: бывший президент Дуайт Эйзенхауэр и генерал Дуглас Макартур. Однако в последние годы госпиталь все чаще появлялся в заголовках новостей в дурном свете: недавнее расследование показало, что пациенты содержались в негодных условиях, а здания кишели мышами и тараканами.

(Из сообщений СМИ).

Закрылся…

Научный туризм

(Трилогия)

Раздел 1. Галопом по европам.

Часть 1. Англия. Вернее, Уэльс.

И носило меня…

(пестня)

Как это ни дико звучит, но весь 2002-й год я просидел в Украине. Не было ставших уже привычными походов в посольство, ожидания визы, билетов, оживленной переписки с Джерри, Брюсом… Но и этот год не прошел зря. Я провернул множество увлекательных дел: сдал магазин, договорился об четвертом издании своего «бестселлера» (в кожаном переплете с супером, на бумаге с водяными знаками и с цветными фотографиями на мелованной бумаге, переложенными калькой), получил научное оборудование на пол-лимона баксов, купил (недорого и вовремя – до того, как из Европы массово повезли "утопленников") Фольксваген-гольф 3-й модели – чудную машинку пожарного цвета. После жигуля езда на гольфе доставляла даже не удовольствие – наслаждение. Впервые в жизни ехал со скоростью 150 км в час. В Черновцы (540 км) я приезжал уже не к ужину, а к обеду, за 6–7 часов. И даже имел более-менее полноценный отпуск, чего не случалось уже много лет.

Начальство как узнало, что я похерил коммерцию, на радостях выделило мне персональный кабинет с новой (!) мебелью, холодильником, сейфом, умывальником, диванчиком, компьютером и обязало писать докторскую. Моя Лариса долго не могла примириться с фактом наличия дивана (особенно, учитывая мое «цветочное» окружение) и настоятельно рекомендовала директору убрать всю лишнюю, на ее взгляд, мебель из кабинета. Начальник обещал, но диван до сих пор на месте. А надо сказать, что не зря так Лариса беспокоилась – комната имела славные традиции в этом отношении. Один из моих предшественников на данной производственной площади в свое время закрывался в ней под конец дня с симпатичной лаборанткой, некоторое время слышался стук печатной машинки, затем откручивались краны умывальника и, под шум воды, в комнате что-то происходило. Что именно – писать не буду, не имею фактов.