Научный «туризм»

Местные к религии относятся серьезно, посещают службы, а самая набожная из них – Елена, даже пыталась проводить миссионерскую работу со мной. Как ни странно, наши тоже ходят в церковь. Лукиновы, например, посещают русскую церковь. Ходили в украинскую, но что-то им не понравилось. Не та, мол, духовная атмосфера. Володя вместо церкви ходит в бассейн.

В целом же можно отметить, что нравственный климат в США «несколько» лучше такового на Украине. Влияние морального кодекса и устава пионерской организации на душу нашего населения заметно ослабло, а эффект 10 заповедей по отношению к упомянутой душе еще как-то не сказался. И хотя многие наши видные госмужи быстро научились энергично осенять себя нужной рукой (и даже в правильной последовательности) крестным знамением (особенно перед телевизионными камерами), свободной рукой (очевидно в соответствии с заветами Христа – чтобы левая рука не знала, что делает правая) они так же энергично эти заповеди нарушают. Другими словами – воруют, как перепуганные. Да и драки между нашими попиками (сержантами КГБ, в прошлом) за церкви и приходы не способствуют созиданию особой духовности в стране.

Город

Вашингтон один из самых красивых (если – не самый красивый) городов США. Самое приятное место – полоса от Капитолия до монумента президенту Вашингтону. Рядом так называемый правительственный треугольник – несколько кварталов зданий под красными крышами, в которых располагаются важнейшие госучреждения США. Здесь же и Белый дом с непременными многочасовыми очередями желающих ознакомиться с убранством президентских помещений. Перед зданием всегда много протестующих против чего-то людей. Один стоял с плакатом, на котором на украинском языке был выражен протест против закрытия Чернобыля.

Можно еще погулять по Джорджтауну. Там, кстати, находится посольство Украины – первое место, которое (мамой клянусь!) я посетил в Вашингтоне. Володя предлагал мне поцеловать землю перед входом в посольство, я же решил ограничиться целованием флага, но не достал – высоко повесили.

Вокруг центра города живут негры и немного китайцев (Чайна-таун). Пешком сюда лучше не ходить, а в некоторые районы не стоит заезжать и на машине. Так что Вашингтон – тоже город контрастов.

За ворота нашего Центра мне выходить настоятельно не рекомендовали – район (Такома-парк), мягко говоря, неблагополучный. Объяснили, что может подойти 12-летний недомерок, ткнет «шпалер» в живот и возьмет все, что есть. Некоторые сотрудники лаборатории испытали это на себе. Я все же изредка выходил (жил же я в Алма-Ате почти два года!) в ближайший гастроном и до метро. Обошлось без приключений, так пару раз просили мелочь (change). Кстати и в путеводителях обязательно отмечают необходимость быть начеку в дневное, и, особенно, в ночное время в большинстве районов города! Очень настойчиво советуют гулять группами и только по центральным магистралям. Кстати, самым популярным звуком ночи в Вашингтоне является вой полицейских сирен.

Белые люди и богатые черные живут в селах, вокруг города, общинами (community) – как первобытные люди. Дальше на север от Такомы и Силвер Спринга – Уитон – район поприличнее, затем Роквилл, Потомак – здесь уже живут очень состоятельные господа. Домик в Потомаке – это пол-лимона и больше. Яковченки и Лукиновы тоже живут в таких селах, достаточно далеко от Вашингтона. Черные в городе живут примерно так, как живем мы – грязь, попрошайничество, наркомания, преступность. В белых районах – исключительная чистота (хочется поваляться на асфальте). Все вылизано, вычищено, газончики подстрижены, цветочек к цветочку… Но и стоит такое жилье недешево. Володин домик стоил 155000 (сейчас уже 170), дом у Лукиновых – 350000. Снять дом дешевле 1000 в месяц – трудно. Да и квартиры стоят немногим меньше.

Оружие

Бог создал человека.

Кольт сделал людей равными.

Американцы – народ горячий. Не хуже эстонцев! Володя мне рассказывал, что одна женщина «подрезала» машину другой. Та догнала и плюнула в обидчицу. В ответ получила пулю из дамского пистолета. Обе приличные женщины, семейные, по двое детей у каждой…

2–3 трупа каждый день (судя по новостям) – это норма. Бывает и больше. Отстреливают в кафе, в парках, в домах. В основном в негритянских кварталах. Но можно нарваться и в центре города. При мне была перестрелка у входа в зоопарк. Я уж не говорю об этих школьных кошмарах, когда обиженный ученик расстреливает десятки своих одноклассников или учителей. Киев, кстати, намного спокойнее Вашингтона.

Так что, холоднокровнее надо быть в уличных ситуациях, сдержаннее. Может, и не зря они народ в пиве ограничивают… Для горячего американского парня, наверное, и 2 градусов алкоголя достаточно, чтобы «вспилить» в ответ на какое-нибудь замечание.

Полиция и правосудие

Правосудие в Штатах – одна из форм религии. Во многих своих проявлениях идея правосудия доведена до абсурда. Вспомните только, что они сделали со своим любимым президентом. Володя рассказал мне историю с дамочкой, которая отъезжая от «Мак-Дональдса», опрокинула себе стакан с кофе на причинное место. Подала в суд и выиграла огромные деньги. В чем же была суть иска! Оказывается, кофе был горячий. Но кофе и должен быть горячий, возражали адвокаты фирмы. Да, но не настолько… А суд над Майкрософтом, а миллиардные иски к табачным фирмам. Выяснилось, что они недостаточно убедительно разъясняли курильщикам вред сигарет. Больное общество.

С другой стороны, система в целом (в отличие от нашей, работающей по принципу: не знаешь, как судить – суди по закону) может защитить простого человека от произвола крупных фирм, богатых самодуров, государственных учреждений. Да и полиция здесь, не в пример нашей, знает свое дело. Дела, связанные с убийством (особенно детей), практически не имеют срока давности. Полицейские методично, по крупице, по фактику в течение месяцев, а то и лет продолжают собирать данные, и мало кому удается избежать поимки, а затем и посадки в спецмебель с электропроводкой.

Американцы, кстати, обожают смотреть сериалы, посвященные судебным разбирательствам. Весь такой фильм – сплошное судебное заседание с показаниями свидетелей, выступлениями адвокатов и т.д.

А вообще-то, мне кажется, что длительная эволюция всякой судебной системы (я не говорю уже об английской с ее дикой системой прецедентов) приводит к абсурду или к беззаконию. Вспомните хотя бы законодательство Римской Империи в сравнении с ранней Республикой. На смену простым и четким нормам приходят хаотические нагромождения законов, подзаконных актов и разъяснений, разобраться в которых обычный человек может, только потратив на их изучение большую часть своей жизни, – став своего рода жрецом специфической касты общества.

Музеи

Вашингтон – город музеев. Самое удивительное – вход бесплатный. При входе иногда стоит урночка для добровольных пожертвований. Оставить пару долларов по окончании осмотра – считается хорошим тоном. Основная масса музеев сосредоточена на Моле – полоске от Капитолия к Белому дому. Я любил ходить в Национальную картинную галерею. Вначале смотрел выставку Дали (видел в натуре «Предчувствие гражданской войны»!) под Володины неприличные комментарии сюжетов картин. Затем, уже сам, основательно познакомился с основной экспозицией. Очень понравились англичане – Тернер и Констебль. Их картины близки мне по настроению. Богато представлена Франция. Смотрел и совершенно незнакомых мне американцев. Посетил систему Смитсонианских музеев, расположенных в очень живописных зданиях в виде замка с башенками и очень уютными двориками, усаженными цветами и декоративными кустами. В специальном музее изучал историю застройки Вашингтона вообще, и Белого дома с Капитолием, в частности. Фотографировался возле скелетов натуральных динозавров (тиранозавр, трицератопс…) в природоведческом музее.

Связь с Maзерлэндом

Хорошая вещь – Интернет. Чиркнул пару строк, нажал кнопочку и письмо уже там. Регулярно (1–2 раза в день) общался с Ларисой. Педагогические письма для детей, запросы на необходимые мне документы, информация о родственниках, связь с Институтом. Пару поэтических писем прислал Боря, вернее Саша от имени Бори. Особенно потрясло меня знанием литературы и богатством языка последнее письмо. Регулярно информировал меня о ситуевине на Украине и Володя Кобеляков. Свои сообщения он органически увязывал с интересными картинками из специфических сайтов Интернета. Причем, пару раз я попадал в неловкое положение при загрузке его файлов на экран – все же свой кабинет я делил с дамой. И хотя дама как раз очень интересовалась полученными изображениями, я попросил Володю в дальнейшем предупреждать меня о таких вложениях заранее. Находили меня там и девочки из магазина. То Лариса просила сообщить ей телефоны фирм, где я покупал бумагу, то Лена спрашивала, в какую папку я положил договор аренды…Из Института спрашивали, как платить за телефон (Ира), Надя разыскивала для меня список литературы – в общем – скучать не давали.

Причины

Зададим же, наконец, извечный вопрос, – почему у них все так хорошо, а у нас, козлов, как раз наоборот. Причин, конечно же, много. Я бы выделил следующие.

1-я, историческая. Вспомните, кто населил Америку. Туда драпали из Европы люди свободолюбивые, во-первых, и инициативные, во-вторых. Эта тенденция сохраняется и сейчас – Штаты аккумулируют все лучшее из остального мира. Самых умных, самых работоспособных, самых инициативных. Вспомните и нашу историю. Рабство было отменено только в 1861. Небольшой относительно свободный период в 17-м году закончился государственным феодализмом (колхозникам выдали паспорта только в середине 60-х). Кстати, обратите внимание на поведение населения областей бывшего СССР, которые получили Советскую власть не в 18-м, а в 40-м году. Прибалтика (а у нас Западная Украина) первыми подняли вопрос об отделении от Союза. Даже 20 лет свободы – относительно небольшой исторический отрезок – заметно повлиял на менталитет народов. Я вообще считаю, что возрождение Украины придет (если придет!) не с восточных областей (с их вымирающими селами, бандитскими городами и полным, мягко говоря, пофигизмом), а с запада, где национальная идея еще является идеей, а не средством достижения личных целей в политике.

Ну и вытеснение самых работоспособных, умных и образованных людей из Украины, благодаря продуманной политике родного «государства» (несмотря на горестные взмахи руками и крики с высоких трибун о борьбе с «утечкой умов»), осуществляется с такой же энергией, как и аккумуляция их в США.

Свобода – это когда тебя посылают к ё…й матери, а ты идешь куда хочешь.

Не так-то легко было укротить весь тот сброд, ринувшийся в Америку 200 лет назад, но американцам удалось найти правила игры, устраивающие всех – и народ, и правительство. Этих правил они, в основном, придерживаются и по сей день. У нас тоже как бы существуют законы и правила, обязательные для исполнения всеми членами общества. Но, как говорится, все люди равны, но некоторые более равны, чем другие. Поясню на простых автомобильных примерах. В Киеве на ул. Герцена есть участок, где троллейбус идет прямо, а остальные автомобили должны сделать небольшую петлю вокруг скверика. Я был свидетелем эпизода, когда автоинспектор остановил водителя автомобиля, поехавшего прямо, под «кирпич». Выигрыш во времени в результате такого проезда составляет всего несколько секунд (на беседу с «гаишником» он потратил минут 10), но у водителя было какое-то удостоверение, сообщавшее ему «иммунитет» перед ГАИ, и он решил воспользоваться своим преимуществом. Вот это стремление выделиться хотя бы в мелочах, стать над всеми, над законом, по-моему, очень характерная черта для нашего человека. Психология рабов. Эффект маятника.

Другой случай был на Житомирской. Возле пересечения с Владимирской есть подворотня, удобная для проезда на смотровую аллею. Однажды там повесили «кирпич». Но все как ездили, так и продолжали ездить. Тогда вкопали бетонный столбик. И вот тут я понял, что для нашего водителя «знак» – есть физическое препятствие (столб, железный забор, глубокая яма…), из-за которого он просто не может туда проехать или повернуть. То же и с законами. Если существует хоть малейшая возможность «нырнуть» под закон – наш человек тут же ею воспользуется. И в первую очередь это относится к «эшелонам власти», которые на эти законы вообще «кладут с прибором». Пример Паши Лазаренко тому подтверждение. Украл миллиард и украл бы еще столько же, но по глупости и жадности своей, поднял руку на «папу» и погорел. Закон исполняется нашим братом только тогда, когда на горизонте виднеется автоинспектор, бригада «ОМОНА» или налоговый инспектор. И это прямое следствие многолетней войны народа и государства, которая давно началась и неизвестно когда закончится.

Гасите свет – поперло быдло кверху.

Как будто дрожжи кинули в дерьмо…

С.Трофимов

…все воры в домоуправлении…

М.Булгаков «М и М»

Хотя политика в целом дело грязное, для политического деятеля в США очень важна незапятнанная репутация. Даже из чисто практических соображений – откопают что-то (вроде управление автомобилем в нетрезвом виде) – тут же используют. У нас же воры управляют государством, сидят в президиуме парламента (наш известный борец с коррупцией Омельченко вообще считает, что 90% депутатов должны сидеть не в парламенте, а в других местах, более отдаленных от Киева и тщательно огороженных)… Если уж и говорить о требованиях (вернее пожеланиях) к нашим «можновладцям», то надо скорее исходить от противного. Смешно было бы, например, требовать, чтобы наш политик был порядочным человеком (даже в интерпретации пункта 19 моих «принципов»), но хочется, чтобы он не был последним подонком или уголовником. Нельзя требовать от генпрокурора, чтобы он знал украинский и был «цицероном», но пусть научится хотя бы связно произносить 3 слова на своём суржике. Нельзя требовать от чиновников неподкупности (невозможно этого требовать от голодранца, дорвавшегося до кормушки), но желательно, чтобы они не продавались за 5 долларов, как дешевые вокзальные шлюхи. Ну, и т.д.

Хотя, с другой стороны, мы должны отдавать себе отчет, что 99% из нас, сев в высокое (и не очень) кресло, вели бы себя точно так же. Все определяется общим моральным уровнем общества, который у нас сейчас, очень мягко говоря, не самый высокий. Так что, как говорится – не судите, да не судимы будете.

Хотел бы также отметить отношение к труду у американцев, в первую очередь, белых. Существует миф об исключительном трудолюбии украинцев. Может быть. Если сравнивать с нашим северо-восточным соседом. А так это брехня. По настоящему трудолюбивы азиаты. Говорят, что если японец открывает в Штатах лавочку, то, скорее всего, она будет работать круглосуточно. Конечно, тем украинцам, которые попали в США, приходится работать очень много: потеря работы – это потеря всего. Звонить Диме раньше 9 вечера не имело смысла. Володя даже в выходной пару часиков старается «покликать» на компьютере. Но основная масса нашего населения, в отличие от американцев, особым трудолюбием не страдает. Извечная мечта нашего человека – урвать сразу большой кусок и быстро съесть его в темном углу, пока другие не отобрали. Отсюда такие успехи в капиталистическом строительстве.

Отсутствие демократических традиций в нашем обществе приведет (уже привело) к тому же, что случилось, скажем, в Африке при распаде колониальных империй. Драки за власть, кровавые междоусобицы между обезьяньими царьками, полицейские государства, «банановые» республики… Самое интересное, что в результате распада нашей империи, в отличие от западных, не оказалось метрополии, поскольку трудно считать метрополией Россию, оказавшуюся в такой же ж…е, что и другие республики.

Нас не побить, не взять нас в плен, не растоптать марксизма грядки…

Л.Вершинин

Надо также учесть, кто нами правит. Все те же «коммуняки», которые плавали «в верхних слоях» и в советский период. Кстати, прежнее партийное руководство надо тоже оценивать дифференцировано. Одно дело – первый секретарь райкома или обкома, ведавший производством, сельским хозяйством, всеми внутренними и внешними сношениями – хозяин области или района. И совсем другое – вторые-третьи секретари и прочая идеологическая шушера, функцией которых было гордиться успехами социалистического строительства и перекладывать бумажки из папки в ящик и наоборот. То же самое: директор завода (хозяин) и парторг, главной обязанностью которого было бегать за водкой для начальства и болтать языком на собраниях. Я уверен, что останься на своих местах первые лица прежнего руководства – такого развала у нас не было бы. К сожалению, убрали именно этот верхний слой руководства, освободив, таким образом, место для той самой шушеры. А на смену идет «профессиональная молодежь» – верхушка комсомола, впитавшая все «лучшее» от «социализма», для которой работа и брехня есть тождественные понятия. Так что, как поет Алла Борисовна – «То ли еще будет…»

Отъезд

12-го августа – день прощаний. Утром приехал Яковченко с Верой – привезли сувениры для киевлян. Посидели, погуляли по парку, посетили музей. Вечером приехали Лукиновы с огромной (1 м2) и, что главное, очень вкусной пиццей. Володя меня тоже угощал пиццей. Но ему надо поправляться, поэтому его пицца на 80% состояла из теста и надо было долго есть, чтобы добраться до вкусного центра. Эта же пицца была тонкой, практически без теста, с острой томатной начинкой. Сверху – грибы, мясо, копченая колбаса. Допили коньяк, пиво, попрощались.

13-го в последний раз обошел с видеокамерой весь Центр, лабораторию. Полдня паковал вещи. В 3 приехал Вакхольц, помог перепаковать ручную кладь. Елена достала мне таблеток от airsick – драмамин – очень мощная вещь, советую всем начинающим путешественникам. Говорят, помогает даже в вертолетах. Без них я бы обратного перелета не выдержал.

В самолете обслуживала нас немецкая бригада. Жмотоватые немцы уже не предлагали нам по бутылке вина, как американцы, а разливали по бокалам. Можно, конечно, было попросить добавку, но это не совсем удобно. Не развозили и виски хороших марок, так – сок, водичка. Выспаться не удалось – все время кто-то лазил по проходу – то в туалет, то провозили тележки с пищей и напитками, то заставляли пристегнуть ремни – самолет сильно болтало. Сидел и смотрел за картой полета.

Во Франкфурте я уже был своим человеком, тем более что самолет на Киев отправлялся с этого же терминала, куда прибыл американский. В зале было полно казахов. Позже оказалось, что это казахстанские «немцы». Честно говоря, немецкого там было немного. Вели они себя очень непосредственно – перекрикивались через весь зал, и я перешел от них в другую нишу.

3. Опять Украина

В самолете моим соседом оказался бывший бандеровец, летевший на свидание с родными после 50-летней разлуки. Он меня выспрашивал, сколько надо дать нашим таможенникам, чтобы они беспрепятственно пропустили его на историческую родину. Я, как мог, убеждал его, что наши чиновники «не берут» в принципе и, что большего оскорбления, чем взятка, а особенно маленькая взятка, для них нет и быть не может!

Первое, чем порадовала меня Украина – тележки для багажа (бесплатные во всем цивилизованном мире) у нас стоят 8 гривен. 1,5 доллара. У меня гривны были, а иностранец должен бегать по залу с багажом в поисках обменника. Столько же я впоследствии заплатил и за стоянку институтского автобуса возле аэропорта (3 гривны за полчаса!).

Долго ждал появления своих ящиков, причем сумка с моими вещами оказалась разорванной чуть ли не пополам. Еще полчаса убеждал таможенника, пытавшегося «оформить» мой груз, что содержимое ящиков не имеет коммерческой ценности и что это приоритетнейшая научная собственность Украины!

В общем, через час я выгружал их содержимое в «прилавок» в лаборатории Богдановой, а еще через час сидел дома за столом в окружении семьи перед полуметровой фаршированной щукой, пойманной моим Сережей в Сувиде.

Меняю ваучер на вэлфер!

(Заключительный эпиграф)

2000–2001

Теплая осень 2001-го.

Подготовка

Тяжелая судьба журналиста занесла меня в Париж.

Где-то в начале года Таня Богданова объявила, что, возможно, летом состоится вторая поездка в Вашингтон. Мною это было воспринято с пониманием: мол, надо – так надо! Куда ж деваться? Долг – превыше всего! К тому же, все на этом свете имеет свой конец, в том числе и деньги, тяжким трудом добытые мною прошлым летом в Америке.

Затем началась обычная волынка с их стороны. Как потом объяснил Вакхольц, основное время заняла проверка моей благонадежности – чи не «злигався» я за истекшие три месяца с террористами, расистами, мафией, да просто с недружественными США спецслужбами.

Визу я попытался получить по облегченному варианту – мое примерное поведение во время первой поездки в Штаты давало мне хрупкое, драгоценное право попасть туда вторично и без всяких проблем. На всякий случай, послал запрос на собеседование и, как выяснилось, правильно сделал. С ходу визы я не получил. Было предложено явиться после обеда. В указанное время я был допущен (уже без очереди) в консульство, где и состоялась беседа с их сотрудницей, что-то слышавшей о ДНК.

От Института еще должна была ехать Тамара, но в Нью-Йорк, к Майклу Таттлу, и на неделю раньше. Тамара получила визу в один день со мной, с ошибкой в фамилии и, как оказалось позже, с дефектом голограммы – виза «не считывалась» на паспортном контроле, что доставило ей несколько «приятных» минут в Борисполе и при пересадке во Франкфурте.

Дата отъезда тем временем постепенно смещалась к осени. Как я уже упоминал, в плане организованности американцы обычные козлы. Сейчас я с уверенностью могу заменить прилагательное «обычные» словом «редкие»! Билет Тамаре «присылали» 3 раза. В разные места. Институт не работал – целую неделю страна бурно праздновала независимость, Таня была в Варшаве, а чтобы сообщить о билетах мне, в голову тупым янки как-то не пришло. Так Тамару передвинули аж на 17 сентября. Я уже «сидел на чемоданах», закупил «сухой» лед, как вдруг пришло сообщение от Вакхольца, что в «Уолтер Риде» пропал свет!!! В своем ответе я выразил легкое недоумение в отношении последнего факта. Мне казалось, что свет может пропасть в Приморском крае, на Чукотке, в селе Гуйва под Бердичевом, но чтобы в центре Вашингтона (столица Соединенных Штатов Америки), в крупнейшем в стране Военно-медицинском госпитале… Оказалось – может. На 10 дней! Сначала держались на резервных генераторах, но их хватило ненадолго. Госпиталь (несколько тысяч человек) эвакуировали. Что делалось в лаборатории – трудно описать. Перетаскивали содержимое всех морозильников и холодильников (а их там десятки) в безопасные места.

В общем, перенесли мою поездку на 13 сентября. Но перед 13-м было 11-е! Именно тогда я осознал, что в этом году, наверное, Америке будет немного не до меня. Однако, ближе к октябрю тема ожила, и вскоре у меня в «сейфе» уже лежали билеты стоимостью (страшно сказать!) 2100 баксов. Я сначала решил, что мне заказали персональный самолет, ну, в крайнем случае – первый класс. Оказалось – обычный «экономический». За день до вылета началась война в Афганистане. Тут уже родственники начали активно возражать против поездки, мол, ну ее к черту эту Америку, тут как-то спокойнее. Всех денег не заработаешь. Все же решил ехать. Как уже упоминалось, долг для меня – это святое!

Полет

В этом году я, имея солидный опыт международных перелетов и почти целую упаковку драмамина, в аэропорт направлялся спокойно. Впервые прошел по «зеленому» коридору. Таможенник поинтересовался, сколько у меня с собой валюты. Услышав, что 56 долларов, больше уже ни о чем не спрашивал. Багаж тщательно просвечивали. Вместо одной – стояли 3 рентгеновские установки. Но я все свои колюще-режущие инструменты сдал в основной багаж, поэтому контроль прошел легко. Летел хорошо. Аэробус был значительно больше прошлогоднего, почти как 777-й Боинг. Задуренный драмамином, я ел и пил все подряд. Немцы нас хорошо покормили. Был беф-строганов с вкусной подливкой, салатик. С красным вином это пошло очень хорошо. Сидел рядом с хлопцем, работающим на Вестингауз. Несколькими рядами впереди меня, в «бизнес классе», летел Андрей Шевченко. Во Франкфурте мы с ним рядышком прошли на поезд до терминала С, затем он побежал на свою «Алиталию», а я – на вашингтонский Боинг. На контроль я попал уже спустя 10 минут после посадки. Шмон был основательный, с криками, слезами и истериками. Заставляли вынимать всю мелочь из карманов и снимать ремни. После этого «осмотренный», придерживая одной рукой брюки, а другой – ручной багаж, ремень, мелочь и прочий металл, искал укромное место, где бы привести себя в порядок. Правда, нас еще не разували, как это они делают с пассажирами сейчас. Как оказалось позже, у Веры из Белоруссии отобрали нож, ножницы и весь маникюрный инструмент, за исключением одной кривой пилки, использовать которую для смертоубийства было очень трудно, даже теоретически.