Венхра. Книга первая. О плохих людях и странных обстоятельствах

За все те годы, что прошли с момента их последней встречи, Марта практически не изменилась. Она была на пару лет младше мужа, всё такая же стройная, со строгими, но привлекательными чертами лица. Очень сдержанная на эмоции. Но по-русски она научилась говорить значительно лучше, даже вела занятия в районной школе, преподавала математику, геометрию и физику.

Они с Захаром познакомились в столице, когда простой деревенский парень поехал туда на экскурсию в первый раз в жизни, а девушка, родом из Германии, приезжала в Москву на какой-то семинар. Два совершенно разных человека связали свою жизнь узами брака и родили на свет двух милых детей. Хоть Тихон и не стал никому из них крёстным отцом, но он прекрасно помнил, как у его друга сначала родилась дочь, которую назвали Евой, а потом сын, Артур. Буквально через год после рождения Артура Тихон сел в тюрьму. Сейчас парню было четырнадцать лет, а девушке в конце года должно исполниться восемнадцать.

Семья Петровых визуально выглядела прекрасно, как с обложки какого-нибудь журнала про здоровье. Тихон завидовал, но по-доброму. Не было в нём злости и агрессии. Ему тоже хотелось начать жить по-настоящему.

* * *

Тихон быстро привык к новой жизни за работой в кузнице Захара. Клим там появлялся редко, зато часто ездил на своём отечественном внедорожнике по району и в областной центр по своим делам – в деревне он держал небольшой магазинчик и самостоятельно возил небольшие партии продуктов.

Семья Захара тоже начала постепенно привыкать к Тихону, и к тому, что он нередко помогал главе семейства по хозяйству. Марта иногда кормила Сидорова обедом, и ни разу не спросила у него про его прошлое. Была вежлива с ним, но держалась в стороне. Она хорошо делала вид, что раньше они были незнакомы. Артур никакого интереса к гостю не проявлял и всячески пытался не обращать на него внимания. Ева, наоборот, иногда задавала Тихону неудобные вопросы, на которые он, в большинстве своём, отмалчивался, либо их диалог прекращался после строгого взгляда Захара или Марты.

В один из ранних вечеров, когда работы практически не было, Захар пришёл в дом Тихона. Тот сидел на лавочке, грелся у печи и читал старый журнал, найденный им на чердаке. Захар спросил:

– Готов к ещё одной работе, или тут устаёшь?

– Конечно, готов, гражданин начальник! Если это не криминал какой! – у Тихона было хорошее настроение.

Захар сердито посмотрел на него и продолжил:

– Эта работа и будет для тебя основной. Так уж обстоятельства складываются. На кузнице работа сезонная, скоро заказы прекратятся почти до весны. Новая работа совсем не пыльная. Зато зарплата у тебя будет официальная. У местной епархии специально для тебя выделю. Пойдём, расскажу, что тебе делать нужно будет. Надеюсь, к соседству с покойниками ты привык. Одевайся.

Тихон натянул на себя бушлат и шапку. На ноги обул валенки с галошами. Такую тёплую и практичную одежду подарил ему Захар. В этом одеянии было комфортно в холодную осеннюю пору. Да и зиму этот наряд точно выдержит.

Они вышли из избы в прохладный ноябрьский воздух. Падали мягкие снежинки, которые моментально таяли. Смеркалось, совсем скоро должна наступить темнота. В этих местах она особая, беспроглядная, угольно-чёрная.

Пройдя вдоль высокого ограждения кладбища, они дошли до главных ворот, которые были заперты на огромный встроенный замок. Захар открыл его ключом, и они прошли на территорию захоронений, заперев за собой ворота.

Пройдя через большую аллею, на которой были очень старые могилы, датированные семнадцатым, восемнадцатым веками, они вышли на территорию более свежих захоронений, откуда на них выпрыгнул дед с ружьём.

– Что-то ты Сан Саныч поздно реагируешь, мы уже почти всё кладбище прошли! – радостно укорил старика Захар.

Они поздоровались за руку. Тихон тоже пожал старческую, но крепкую ладонь.

Старик ответил:

– Так, я видел, что ты идёшь, поэтому следил за вами, ведь ты чужака привёл!

– Привёл я его тебе на замену, Сан Саныч. Нечего тебе на старость-то лет по кладбищам бегать ночами. Дома отдыхай, телевизор смотри! – нарочито громко говорил Захар.

– Нашёл замену, эх ты! Я незаменимый же! Да и привыкать к местности надо, скоро я тут насовсем обоснуюсь! – кривлялся дед.

– А то ты за столько лет не привык как будто! – в шутку сердился Захар. – Дольше всех тут работаешь, и всё никак не наработаешься!

– Это разве работа, сторож? Это курорт, а не работа! В охрану всегда идут лентяи. Вот и я тут лодырничаю.

– Зато нас усмотрел, молодец. Я думал ты тут и правда уже только спишь! – похвалил Захар. – Знаешь что? Я тебя тут начальником сделаю, будешь ходить с проверками по ночам, сторожей будить, да ругать их!

– Ругать-то я могу! Если зарплату сохранишь, то пойду, конечно, и в начальники. А если оклад больше станет, так не пойду, а побегу!

Они шли по мрачной аллее в сторону обгоревших руин, где когда-то стояла церковь.

Захар перестал улыбаться, сказал:

– Если серьёзно, не могу, конечно, обещать, Сан Саныч, не могу. Сам понимаешь, лишнюю копейку никто платить не будет. И не могу я тебя больше тут оставлять, возраст у тебя уже такой, что вдруг что случится, так мне как потом отвечать?

– Зато у меня есть ружьё! – привёл аргумент Сан Саныч.

– Я тебе не про это, – вздохнул Петров. – А про то, что ввиду твоего возраста не могу я больше так рисковать тобой. Сиди дома. Можешь к остальным в гости ходить сюда. Вот, Тихон будет вместо тебя. Ноябрь закончится, деньги получишь, и всё, хватит. Сиди дома. Зима холодной обещает быть.

– Жопа! – сказал Сан Саныч.

– Она самая, – согласился Захар. – Ну, что поделать…

– Ты сам-то когда сваливать надумал? – спросил Сан Саныч.

– Это тебе Клим уже растрепал? – Захару не понравился этот вопрос. – Не знаю. Как дела в порядок приведу. Короче, отстань!

Тихон насторожился: неужели Захар собирается отсюда уехать?

– Дело твоё, – с укором сказал Сан Саныч, то ли в шутку, то ли всерьёз. – Если твой товарищ хорошо себя проявит, то можешь хоть сейчас валить. Предатель.

Захар ответил серьёзно:

– Весной Ева свой аттестат с тройками получит, тогда всё и решим.

– Тогда всё твоя фрау и решит, – пошутил Саныч.

Они подошли вплотную к сгоревшей церкви. Здесь не было ничего примечательного: сырые, обгоревшие дочерна брёвна, остатки каменного фундамента. Обычное пепелище, которому уже немало лет.

Захар начал нервно оборачиваться по сторонам, но вскоре успокоился.

Развернувшись, они прошли другой дорогой, к небольшой, практически незаметной, сторожке, около которой стояла большая поленница дров. Из трубы маленькой избушки валил чёрный дым. Они зашли внутрь и втроём еле поместились в маленьком комнате. В углу располагалась печка-буржуйка, а также стоял в выключенном состоянии электрический обогреватель. Ещё в помещении был стол и скамейка. На столе лежал кнопочный мобильный телефон, электрический чайник и настольная лампа.

В сторожке было три окна, через которые просматривалась основная часть кладбища: от самых ворот до руин старой церкви. В некоторых местах удачно горели уличные фонари, в свете которых можно было рассмотреть и обугленный фундамент церкви, и некоторые могилы.

Позже Захар объяснил, что сторож здесь необходим для того, чтобы вандалы или грабители не уничтожали и не расхищали древние памятники, могилы и склепы, которые представляют собой некоторую культурную ценность. И сторожить нужно особенно тщательно, даже неприкосновенные руины церкви, ведь за всё приходилось нести большую материальную ответственность в случае пропажи, либо порчи чего-либо.

Ни ответственность, ни мрачность места не пугали Тихона. А вполне реальная зарплата и крыша над головой очень радовали недавнего заключённого.

Дед поинтересовался:

– А как там Корягины, не решились, кто на постоянную встанет?

– Корягины пока на замене, – сказал Захар. – Кто-нибудь, думаю, встанет в смену, если я уеду. Если что, Клим решит, он за главного останется. Рано пока про это говорить.

– Ладно, – согласился Сан Саныч. – Если что, то и я подсоблю.

– Не сомневаюсь, – сказал Захар. – Тебе, Саныч, ещё и выговор! Вышел из коморки, а телефон с собой не взял!

– Виноват, – сознался Саныч. – Я ещё очки дома забыл, но тебя-то разглядел, когда близко подошёл…

– У меня нет слов! – развёл руками Петров. – А ещё оставить тебя просишь! Ноябрь дорабатываешь и давай, на пенсию. Сам понимаешь, здесь всё строго. Иди за очками, мы тут посидим. Я расскажу Тихону про работу.

Санычу никуда идти не хотелось:

– Может, поработаю ночь без них?

– Иди, иди. Я всё Тихону пока объясню.

– Скотобаза, – отреагировал старик.

Ещё немного поворчав, Саныч всё-таки пошёл домой за очками.

Тогда-то Захар вновь поведал Тихону про ценность здешних руин и могил, и про строгость выполнения обязательств. Рассказал он, что график работы сутки через трое. И за время работы можно открывать ворота на кладбище лишь в определённые часы, и постоянно следить за тем, чтобы посетители не лазили на руины церкви и не оскверняли старые, да и новые могилы. Сторож должен держать в чистоте местное хозяйство: зимой чистить снег у входа и у центральной аллеи, выбрасывать мусор и старые, пришедшие в негодность, венки. Ещё бывает калым в виде копания могил, установки памятников и оград. На случай ЧП с собой всегда должен быть под рукой служебный мобильный телефон, с его помощью можно было экстренно вызвать Захара, либо Клима, а также оповестить остальных коллег по дежурствам. Ближайший опорный пункт полиции находился достаточно далеко отсюда, поэтому в любой ситуации нужно рассчитывать только на свои силы. На данный момент, помимо Сан Саныча, самого Захара и Клима, штатным сторожем тут был ещё и Витя, который работает меньше других, буквально пару лет. Были ещё два человека, которые могли выйти на подработку в случае невозможности выхода на смену основного сторожа – это Корягины, отец и сын. Ещё Захар уточнил, что пить алкоголь здесь никому не разрешено и правило это следует строго чтить. Помимо мобильного телефона, в пользование сторожа давался мощный фонарь. Эти два предмета следовало всегда носить с собой. Оружие было только у тех, у кого имелось разрешение на него: у Саныча и Клима. Впрочем, уточнил Захар, чрезвычайных происшествий здесь было мало, но службу свою следовало нести бдительно, иначе уголовная ответственность, большие штрафы и увольнение. Перед началом каждого месяца все штатные сотрудники подписывали акт о коллективной ответственности. Ну а в целом работа была вполне выполнимой.

Тихон согласился на все условия. После того, как Саныч вернулся с очками, мужчины вышли из сторожки и обошли почти всю территорию кладбища, которое было достаточно большим.

После тщательного обхода все разошлись: Саныч вернулся в сторожку разгадывать кроссворды, Захар ушёл к семье, а Тихон поспешил в свою мрачную берлогу, где, растопив печь, лёг на неё не раздевшись, сняв только обувь. Наконец-то жизнь налаживается – думалось ему перед сном.

Глава 8

В очередной понедельник Максим вышел на работу здоровым и энергичным. В воскресенье он посетил спортивный зал, и приятная ломота в мышцах говорила о том, что занятия прошли успешно. Он старался не пропускать тренировки и держал себя в тонусе. После случая с бомжом он на некоторое время решил прекратить излишние возлияния.

В глубине души он оправдывал свой поступок, ведь в очередной раз смыл с лица Земли небольшой комок грязи, которых осталось ещё много, но уже хорошо, что на одну смердящую единицу меньше. Вполне возможно, в ближайшем будущем придётся устранить ещё какую-нибудь опухоль на теле планеты, но всё зависело от спроса, а спроса пока не было. В осведомлённых кругах ходили разговоры о том, что компания «Импера» переживает не лучшие времена, поэтому затишье могло быть вынужденным, дабы не привлекать лишнего внимания. Но эти проблемы Максима пока не касались.

Несмотря на общее бодрое настроение, Чижов не знал чем занять себя на работе. Компьютерные игры ему ужасно надоели, а ничего нового в убийстве времени он придумать не мог. Поэтому просто сидел и разбирал дорогую, ещё исправную ручку на детали. Её ему подарили коллеги на день рождения. Он думал о том, чем ещё можно заняться сегодня на работе и вечером дома. Причём заняться дома чем-то, что в итоге не привело бы к распитию спиртных напитков.

С планомерным течением времени тяжкие думы завели Максима в область неприятных размышлений не только о ближайшем времени, а о будущем вообще. Он вспомнил вчерашний телефонный разговор с матерью, её требования продолжения рода и прочую стариковскую ерунду. Обычно, весельчака и балагура, коим Максим по своей сути являлся в лучшие времена своей жизни, не задевали такие еженедельные разговоры, но в эту осень видно что-то в мужчине сломалось, и он перестал отшучиваться, а начал прислушиваться к словам мамы.

К сожалению, его нередко стало настигать понимание того, что внутри него действительно что-то сломалось так же, как только что сломалась хорошая перьевая ручка в его неумелых руках. Он пытался её собрать заново в рабочее состояние, но у него ничего не получалось.

За этим занятием его застала Лена. Она спросила:

– Привет. Что-то ты снова хмурной. Как себя чувствуешь?

– Привет. Не всего, – Макс продолжал внешне выглядеть хмуро, но как же его радовало внимание начальницы!

– Что значит «не всего»?

– Не всего себя чувствую.

Лена, памятуя о том, что Макс в прошлом месяце уже брал несколько дней больничного, немного забеспокоилась:

– Ты опять заболеть решил? Или что-то с настроением? Осенняя хандра?

– Знаешь, Лена, у тебя было когда-нибудь такое состояние, когда кажется, что счастье это то, чего на самом деле не существует? Как бога или деда мороза, например. Его можно выдумать, поверить в него, внушить его себе, но на самом деле его ведь нет. Не было и не будет. Ведь что такое счастье? Это отсутствие проблем и полная удовлетворённость тем, что тебя окружает. В результате человек счастлив эпизодически в раннем детстве, когда искренне чему-то радуется, даже сам не понимая чему. И в глубокой старости, когда окончательно добьёт слабоумие. Значит, получается, что счастье это расстройство психики, её неполноценное функционирование?

Лену данная тема чем-то задела, или, по крайней мере, показалась забавной. Она уже успела устроиться на удобном кресле и выслушала слова Максима с полным вниманием и участием. Она это умела. После чего спросила:

– В понедельник с утра тебя потянуло на философию? – сарказм не покидал её.

– Дело не в том, что сейчас утро понедельника. А в том, что у каждого человека, рано или поздно, жизнь переходит из состояния радостных надежд в состояние горестных разочарований.

– Горестный ты наш, у нас скоро предстоит много работы. Я тебе на электронку пришлю документы, распечатаешь их, подошьёшь аккуратно в папочку, и лично передашь Леониду Павловичу…

– Я чего тебе, секретарша что ли? – Максим негодовал. – Почему ты её не можешь попросить это сделать? Это разве работа для меня?

Лена встала с кресла. Довольная собой она медленно направилась к выходу из кабинета, не скрывая лёгкую улыбку. Напоследок сказала:

– Вот, зато путём правильной расстановки нумерации страниц в документе, к тебе, возможно, придёт понимание того, что в жизни всё последовательно. Также и ощущение счастья, возможно, когда-нибудь посетит твою нелёгкую жизнь. Лишний раз не следует ничего усложнять.

Максим в этот момент окончательно и бесповоротно доломал ручку.

– Пошли в кино сходим? – сказал он, выбрасывая письменную принадлежность в мусорное ведро.

Спросил без надежды, но девушка остановилась у двери, обернулась и сказала:

– А пошли! Знаешь, хочется чего-нибудь такого бабского, слезливого. Какую-нибудь мелодраму. Ты сможешь осилить? Не против такого предложения?

– Отлично! – Максим обрадовался. – Я тогда посмотрю, что идёт в кинотеатрах, и скину тебе на почту. В конце дня загляну к тебе в кабинет.

– Не забудь про документы, – улыбнулась Лена и вышла, а Максим полез в интернет выбирать интересные фильмы.

* * *

За тридцать минут до окончания рабочего дня Максим уже сидел на краю стола в чуть более просторном кабинете Елены. Девушка недолго смотрела киноафишу, предложив на месте выбрать кино по душе, всё также настаивая на жанре мелодрамы. Макс был не против и терпеливо ждал, когда Лена закончит что-то печатать на компьютере. Со своей работой на сегодня он с блеском справился, теперь оставалось дождаться, когда трудоголик Лена исполнит обещание составить компанию при просмотре фильма в кинотеатре.

– Лен, пошли, Лен, – терпение мужчины подошло к концу, когда официальный рабочий день уже закончился, а девушка всё также торопливо работала с информацией.

– Сейчас-сейчас…

Она привыкла задерживаться на работе, и ей было немного неловко, что её ждут. Макс, помимо того, что стоял над душой, взял со стола жёлтый карандаш с розовым ластиком и стал тыкать этим самым ластиком в ухо начальницы. Та посмотрела на него, как на дурака:

– Этого делать было совсем необязательно, – сказала она.

Но вскоре девушка оставила работу, и они вместе вышли из кабинета. Несмотря на хорошую должность, Елена ещё не успела обзавестись водительским удостоверением и личным автомобилем, поэтому в кино они поехали на машине Максима. «Кадиллак ATS» чёрного цвета являлся предметом гордости и трепетной любви Макса. На нём они благополучно и с комфортом доехали до кинотеатра, что находился в центре города.

Что же касается самого фильма, то парню выбор Лены очень не понравился, но он всё равно просмотрел картину от начала и до конца, пытаясь вникнуть в логику сюжета. Экранизированное повествование его не зацепило, и по окончании фильма в его памяти не осталось каких-либо моментов из американской мелодрамы. Он даже не помнил точного названия – то ли «С любовью, Роззи», то ли «С любовью, Лиззи». В общем, даже имени главной героини он не запомнил.

Разумеется, молодой человек проводил девушку после киносеанса домой. Небольшое расстояние они решили преодолеть пешком, тем самым немного прогуляться, несмотря на то, что поздняя осень не лучшее время для прогулок. Девушка заметила, что парню фильм не понравился, и она предложила в следующий раз выбрать картину на его вкус. Такое развитие событий было приятно Максиму. Они шли, много шутили и громко смеялись. Им было легко и хорошо. Во время прощания Лена лёгким прикосновение губ поцеловала парня в щёку и поблагодарила за приятный вечер.

Домой Макс возвращался в хорошем настроении и по пути прикупил несколько бутылок пива. Дома он поел пельменей, потом долго сидел на краю ванны. Курил оставшуюся с какого-то праздника сигариллу, пил пиво и смотрел на себя в зеркало. Дома был полумрак и тишина, а Макс пристально пялился на своё отражение и ему становилось жутко.

Жутко ему было нечасто, но такие приступы всё-таки бывали. Парень легко с ними справлялся, не доводил себя до паники. На этот раз ему казалось, что души тех, кого он когда-либо убил, смотрят на него из зеркала, как из окна потустороннего мира, и молчаливо ждут, когда он окажется на их стороне, там, в зазеркалье. Но он совсем не торопился к ним и искренне надеялся на то, что в реальной жизни его эти демоны не тронут. Иногда он слышал чьи-то голоса в своей пустой квартире, когда ложился спать. Разумеется, сон как рукой снимало после таких мороков. Он лежал и прислушивался к любому шороху, но приходил к выводу, что это всего лишь игра воображения или соседи шумят.

Максим нередко забывал о том, что он наёмный убийца. И старался никогда не вспоминать, как он им оказался. Но сегодня он проверил свою память на наличие белых пятен и убедился в том, что их снова нет.

Он вспомнил, как несколько лет служил в спецназе, но из-за проблем с дисциплиной карьера у него там не сложилась. Как только его выперли оттуда, он пошёл работать охранником в магазин, стал много пить дешёвого пойла и вести разгульный образ жизни, насколько позволяла невысокая зарплата. Но душа требовала красивой жизни. И вот однажды он дошёл до того, что проиграл в карты одному местному криминальному авторитету. Проиграл желание. Тот пожелал убить своего конкурента.

Макс всё исполнил – на кону стояла не честь карточного долга, а его жизнь и жизни его близких. Здесь уже не до шуток. И с тех пор парень больше не играл в азартные игры, но играл в двойную жизнь.

Один из влиятельных людей, владельцев «Имперы», узнал о профессионально выполненном заказе. И сделал Максиму предложение, от которого тот не смог отказаться по тем же причинам, что и в случае с карточным долгом.

Молодой человек уже несколько лет выполнял заказы по устранению неугодных чужому бизнесу и чужим жизненным взглядам людей. В основном, жертвами были криминальные деятели местного масштаба, поэтому Максим не очень переживал в плане нравственности. Да и не настолько часто выпадали подобные заказы. Ну а для прикрытия своей незаконной трудовой деятельности он каждый день ходил на работу в центральный офис, где занимал хорошую, но незаметную должность.

Так и шла своим чередом его жизнь, в которой всё меньше оставалось места для романтики. Правда, сегодняшний вечер вселил в него приятный оптимизм и, одновременно, страх перед возможными проблемами в будущем. Но он научился жить одним днём, и этот день удался на славу! И, чёрт возьми, его отражение в зеркале ему очень даже нравилось!

Часть 2

Глава 1

Молодой организм, не привыкший к физическим нагрузкам, давал существенные сбои при колке дров во дворе – после двадцати минут работы парень весь заливался потом, дыхание было тяжёлым, сердце бешено колотилось, то и дело сбиваясь с ритма.

Костя, больше привыкший быть Ваней, остановился, сел на пень, с которого он раскидывал в разные стороны поленья ударами топора, накинул на плечи куртку. Долго смотрел на выходящий изо рта пар, пока на спине стыл пот. Потом закурил, успокоился.

Очередной день с умирающим не от старости, а от скуки, дедом, заставлял найти новые средства досуга.

В глазах немного темнело, но вскоре всё нормализовалось. Чем только себя не займёшь, лишь бы не оставаться наедине со стариком. Сейчас дед слушал радио, и находиться рядом с ним было необязательно.

В доме проведён газ, и созданы все удобства, но дрова колоть парень любил, несмотря на то, что давалось ему это занятие достаточно тяжело. Но таким образом он, стиснув зубы, вымещал свою злость на всё. Да и дедушка его за это дело хвалил.

Старику нравилось, когда парень топил печь. В этом так же не было нужды, как и в колке дров, благодаря газовому котлу. Печь в доме была скорее для атмосферы, чем для реального обогрева помещения.

А у Кости был лишь один атрибут собственной атмосферы – лампочка.

В единственной жилой комнате, ближней к кухне, висела лампочка, одна единственная и такая же тусклая, как в том коридоре, в котором каждое утро и каждый вечер любил находиться этот грустный и одинокий паренёк. Её жёлтый, приглушённый свет создавал настроение специально для него, ведь яркость раздражала: казалось, она обнажала все несовершенства этой жизни. А полумрак слабенькой лампочки успокаивал, как бы шептал на ухо – всё привычно, всё вполне ещё нормально.

Ну а деду всё равно на освещение, он же был слепой. Но иногда он смотрел на лампочку своими белёсыми глазами, и, казалось, что-то в ней видел.

Когда настроение деда располагало к разговору, он говорил такие вещи – заслушаешься. В чём-то старик был таким современным, что ли.

Несмотря на нестабильное понимание всего происходящего вокруг ввиду старческого слабоумия, он осознавал всю суть человеческих взаимоотношений, хоть в последние несколько лет ни с кем, кроме этого парня и врача, не вёл диалога. Односельчане к нему не заходили.

Когда Фёдор Сергеевич переехал из города в село, то был местным председателем. Никто его особо не любил, но колхоз его процветал. Сам он был очень состоятельным человеком, но жадным, имел склонность к накопительству. Правда, до сих пор было неизвестно, где его накопленные средства хранятся.

Мужики не пили с ним, а он не пил с мужиками. И вообще, всячески боролся с пьянством. Такое ощущение, что и сейчас в селе никто особо не злоупотребляет. Вымирает село и без этого.

А деду сейчас на всё плевать. Он больше увлекался международной политикой и сетовал на то, что так никогда и не был за границей. Ещё они часто читали всякие книги, а потом обсуждали повествование, прочитанное вслух молодым человеком. Вполне себе идиллия.

Стабильно, раз в пару недель, а то и чаще, к деду заходила врач – симпатичная девушка, на пару лет постарше Кости. Длинные, кудрявые, рыжие волосы, веснушки, задорная улыбка – она была в самом расцвете. Они с мужем переехали сюда жить не так давно, и профессию свою она любила больше предыдущего, сильно пьющего и редко навещающего старика фельдшера. Но ещё и от скуки она так часто ходила по домам живущих здесь стариков, пока её муж был в очередной командировке.