Хроники Арли. Книга 3. Я – инквизитор

– Все ещё хочешь туда идти? – Оррик взглядом показал на закрытые двери – вблизи они смотрелись воротами в Мордор.

У входа в бастион расхаживали несколько человек в черных одеяниях с глубокими капюшонами, прятавшими лицо. Мой взгляд привычно отыскал на них следы оружия, которое не выставлялось на показ, но и не скрывалось. Они изредка переговаривались между собой, внимательно поглядывая по сторонам. На мой взгляд, бдительность монахов была чрезмерной, вряд ли тут нашелся бы кто-то в своем уме, кому пришло бы в голову посягнуть на их объект охраны.

На нас потихоньку стали обращать внимание – ну ещё бы, другой такой компании в поле зрения точно не попадалось. Да тут вообще с посторонними было не густо – словно для простого люда площадь и вовсе являлась «табу».

– Валена у них, – сказал я так твердо, как только мог. – Кроме того, грех нарушать свое слово. Я обещал прийти – я пришёл.

Аридил положил мне руку на плечо, и к горлу подступил комок.

– Как бы дальше ни повернулась судьба, это честь для меня иметь такого друга, как ты.

У меня сжалось сердце. Черт! Черт! Ну почему жизнь так несправедлива! Я, возможно, стою на ее перекрёстке, и в следующую нашу встречу мы окажемся лицом к лицу, уже как враги. Отмахнуться от подобных мыслей очень хотелось, но подобный исход событий совсем исключать нельзя.

– Для меня тоже, Аридил. Я рад, что мы прошли этот путь вместе, – я повернулся к инквизитору. – Оррик, сложно пожелать лучшего друга, чем ты. – я помедлил, а потом сделал шаг к дверям и оглянулся. – И потому повторяю в последний раз: дальше я пойду один.

– Похоже на прощание, – буркнул инквизитор и попытался шагнуть вперёд, но я остановил его жестом.

– Нет! Не ждите меня – уходите. Я постараюсь вытащить Валену. Но если все пойдёт наперекосяк, не приближайтесь! Ну, или тебе, Аридил наконец удастся сдержать слово, данное Лесу, – я улыбнулся и посмотрел эльфу прямо в глаза, и он ответил мне таким же открытым взглядом.

Глава 13

Развернувшись, я решительно зашагал ко входу. Вот только вместо уверенности, которую я всячески демонстрировал друзьям, внутри царила пустота. Как будто мое существо смирилось с любым исходом. Или количество испытаний перевалило некий порог, за которым чувства перестают работать? Впрочем, возможно, дело в ином: во мне до последней секунды тлела надежда об окончании пути. Алата виделась неким берегом, спасительной гаванью, добравшись до которой о волнениях можно будет забыть. И вот результат: расслабился, допустил даже не промашку – нет, просто позволил себе помечтать. Расплата не заставила себя ждать.

Я до хруста сжал зубы. Сожалением делу не поможешь, сейчас мне гораздо больше нужна здоровая злость.

– Эй, ты что здесь забыл?

– Нищим не подаем!

Вот оно гостеприимство служителей церкви! Обходительность у них, надо сказать, на высоте. Впрочем, я решил не реагировать на оскорбления, а как можно быстрее попасть внутрь. Не тут-то было.

Мне преградил дорогу один из «балахонов».

– Куда прешь?! – он замахнулся копьем. – Убирайся отсюда ко всем демонам, уродец, пока цел, – в глубине капюшона с брезгливостью сверкнули глаза. – Из каких только щелей выползают такие ублюдки?! – Монах обернулся к своим, и те поддержали его невразумительным мычанием.

Путешествуя в компании одних и тех же людей, порядком забываешь о своих отличиях от человеческого стандарта. Друзья давно привыкли к моему виду, а посторонние предпочитали отводить взгляд, когда замечали двух суровых воинов за моей неестественно вывернутой спиной. Сейчас же надеяться приходилось лишь на свои силы. Самообладание и терпение – несомненные добродетели, но иногда они надоедают хуже горькой редьки. Прямо как мне сейчас. Я почувствовал, что неуверенность и нерешительность тают, как лед на ярком солнце.

– Повтори-ка, мой неразумный друг, все, что ты только что произнес, – мои губы растянулись в наглой ухмылке, а рука потянула из-за пазухи одну, до поры скрываемую штуковину.

Мой «широкий» жест подействовал! Вы бы видели лицо стоявшего передо мной квара, – а это был именно он, – чтобы представить всю глубину изумления, охватившего стража. Он как будто проглотил язык и теперь только ожесточённо хлопал глазами, пожирая взглядом кулон с мечами, – над человеком, стоявшем на моем пути бушевала целая революция цвета.

Да, вопреки всем увещеваниям, мне показалось, что использовать «Голос» – мой единственный шанс. Почему я не послушался Оррика и «засветил» амулет? Да потому что, откровенно говоря, я сыт этим по горло! Вопросы нам все равно рано или поздно, но зададут, сейчас же мне требовалась поддержка – вся, какую только можно получить, и чем наглее себя в данной ситуации я себя поведу, тем меньше у кого-либо останется сомнений, что мои действия вполне законны.

– Ну же, брат, соберись с силами или уйди прочь с дороги, я тороплюсь! – сказал я и тут же с досадой сообразил, что палку перегибать не стоило. Унизить воина в глазах сослуживцев не лучшая идея, чтобы добиться цели. В чем мне тут же пришлось убедиться – аура монаха почернела. Но в следующий момент за спиной раскрасневшегося от злости стража возникла тень.

К нам неспешно спускался по ступеням ещё один квар. Перед моими глазами немедленно возник образ тигра, которого заинтересовала возня в кустах. Зверь был сыт и не собирался охотиться, но инстинкт хищника в любую секунду мог бросить его на врага. Квар откинул капюшон – кольчуга явственно прошелестела кольцами при движении черного балахона. Первое, что показалось на свет, оказалась бритая на лысо макушка. Возраст этого «брата» великолепно маскировался отсутствием какой-либо растительности на голове. Но стать и силу не скрывала никакая одежда. Он смотрел на меня, прищурившись, словно через прицел винтовки. О-очень холодный взгляд! Вот кого мой медальончик, если и волновал, то не больше облаков на небе.

– Не стоит размахивать перед нами своими игрушками, «Голос». Побереги их для народа, – слово «народ» воин произнёс с подчеркнутым презрением. – Мой подопечный немного погорячился, потом ты слегка нас задел – мы квиты, так?! – «лысый» смотрел на меня, словно оценивая мою решимость и благоразумие. – Ты ведь здесь не для того, чтобы задирать моих людей?

Ладно, я и сам понял, что не стоило раньше времени размахивать красной тряпкой перед быком. Особенно если оставил в кладовке шпагу.

– Я пришёл по просьбе брата Робера, – мне пришлось призвать все силы, чтобы голос не дрогнул. – Правда, слегка раньше времени, что я назвал ему при нашей встрече.

– Ты имеешь в виду лейтенанта Робера? – лысый воздел бровь.

– Лейтенанта? – пришел мой черед удивляться.

Воин покачал головой.

– А разве тебе не объяснили перед тем, как давать разные украшения, к кому ты направляешься, мальчик? Так что – да, Робер – лейтенант. Привилегия присваивать звания есть только у Святого воинства, – снизошел он до пояснения. – Это вы там у себя все… хм… братья.

Я предпочёл «проглотить» его слова. Не слишком-то он уважает меня и моих «братьев» по вере. Моих предполагаемых братьев. Проблема взаимодействия ведомств родилась задолго до гвардейцев и мушкетеров, и похоже, эта «зараза» цветет пышным цветом не только на земле-матушке. Тут мне совершенно не ко времени пришла в голову мысль: «А могу ли я вообще называть их братьями? Формально я ещё не инквизитор. Вот ещё заноза в…»

– Возможно, он и лейтенант, – пожал я плечами, отвечая и собеседнику, и себе. – Когда мы разговаривали, брат Робер не счел нужным сообщить свое звание. Он чересчур усердно звал меня в гости, но мы пришли ко мнению, что слишком настойчивое приглашение на глазах, как вы подметили, «народа», не сделает чести никому из нас. Тогда я предложил ему отложить визит до завтра, сообщив об удобном для меня времени.

– Удобном для вас времени? – квар недоверчиво изогнул бровь.

– Мы пришли к соглашению, – пожал плечами я, – которое устроило обоих.

Воин усмехнулся краешком губ.

– Меня зовут брат Севил, – неожиданно представился он.

– Лейтенант Севил? – я вопросительно посмотрел на монаха-воина. Цвета раздражения почти исчезли из его ауры.

Он ответил мне взглядом, полным неприкрытого любопытства.

– Среди ваших нечасто встретишь толкового человека, – он интонацией выделил каждое слово. – Особенно в таком возрасте, брат… – квар не договорил, явно желая, чтобы я представился.

Как же не вовремя! Теперь уже в любом случае придётся назвать своё имя, иначе можно в два счета нарваться на неприятности. Врать нельзя – оно мне точно аукнется.

– Я – Иан.

– Иан? Брат Иан?

– Нет, просто Иан.

– Просто Иан… – глаза квара изумлённо расширились. – Так ты даже не послушник?!

– Пути богов неисповедимы, – я демонстративно вздохнул. – Призвание привело меня к подножию церкви только сейчас.

Брат Севил недоверчиво покачал головой.

– Инквизиция, конечно, не столь щепетильна при испытании, как мы, но я слышал, что с такими… – он не договорил, кивком указав мне за спину. – В общем, у «чистых» может оказаться иной взгляд на твое призвание.

– Так и есть, – я согласно кивнул. – Но это уже моя проблема.

Квар усмехнулся.

– С другой стороны, – продолжил он, – раз они раздают медальоны направо и налево, то у тебя, возможно, и будет шанс.

Я не стал комментировать его слова, но общий смысл сводился к двум моментам: во-первых, брата Севила новость, что мне вручили «Голос» без духовного сана, если и удивила, то не в том смысле, которого я боялся, а во-вторых, инквизицию он ни в грош не ставит и не стесняется об этом говорить в открытую. Первое – меня порадовало, второе – заставляло задуматься. Впрочем, выводы будем делать после. Мне ещё вернуться нужно, а я пока даже до входа не доберусь.

Ладно, попробуем быть любезными.

– Я пришел на встречу к брату Роберу или, если угодно, лейтенанту Роберу. Вы могли бы меня проводить или сообщить ему о моем приходе? Признаться, я первый раз в столице, и вряд ли сам быстро найду дорогу.

– Быстро найдёшь дорогу? – оскалился улыбке брат Севил. – Боюсь, живи ты в Алате век, и то сгинул бы почём зря в нашей обители!

Назвать эту необъятную кучу камня обителью, можно только обладая неистощимым запасом иронии. Я представил себе перспективу путешествия в одиночку и поёжился. Блуждать до скончания веков в каменном склепе не хотелось.

– В таком случае, не могли бы вы приставить ко мне провожатого? – слегка улыбнулся я. – Полагаю, мой призрак, вечно скитающийся по коридорам, вам здесь без надобности.

Настроение брата Севила мгновенно изменилось. Лысый воин пожевал губами, смерил меня подозрительным взглядом – похоже, ему не пришлись по душе мои последние слова – и поманил одного из своих.

– Найди Робера, – сказал он резко, когда тот приблизился.

– Благодарю, брат Севил, – я отвесил поклон, проклиная себя за длинный язык: кто знает, вдруг они воспринимают всерьёз такие шутки? – Вы очень любезны! Надеюсь, мы не будем вспоминать о недавнем недоразумении?

Лейтенант хмуро на меня посмотрел и процедил сквозь зубы:

– Впредь этим оболтусам будет наука.

– В тех краях, откуда я родом, говорят: «По одежке встречают, по уму провожают», – блеснул я знанием народной мудрости.

Брат Севил бросил на меня раздраженный взгляд.

– У тебя дома живут мудрые люди, «Голос». Надеюсь, со временем ты станешь на них похож, – речь лейтенанта «сочилась» язвительностью.

Что ж, поделом мне! Сколько раз говорилось, что молчание – золото?

Я скрипнул зубами. Мы постояли ещё немного, дожидаясь возвращения посыльного. Сколько он там будет бегать, одному богу известно, однако продолжать нашу беседу квар более не пожелал. Окатив меня презрением напополам с брезгливостью, он величаво «уплыл» в сторону.

Ну и черт с ним! Я выдохнул: оставался один шаг до окончания первого пункта плана, и даже эта небольшая неприятность не могла испортить моего настроения.

Как оказалось, люди, строившие твердыни, всё-таки кое-что смыслили в своем деле. Зря инквизитор на них наговаривал. Или твердыни между собой все-таки отличались. В главных воротах кваров оказался предусмотрен обычный вход – низенькая калитка, окованная железом и изнутри, и снаружи. Боковые входы не использовались, ну или мне не представилось шанса увидеть, как оттуда кто-нибудь выходил.

Впрочем, вряд ли это как-то сказалось на защищенности. Дверца ничуть не напоминала дверь в ее обычном, обывательском понимании. Я бы даже не взялся определить на глаз ее толщину. Штурмующим, буде такие найдутся, подобный проход ничем не поможет: во-первых, приходится перешагивать очень высокий порог, во-вторых, сюда не войти, не пригнувшись, – какой уж тут штурм. Оттуда-то, как чертик из табакерки, и появился давешний посыльный, стремглав бросившись к нам.

Он склонился к самому уху брата Севила и долго ему что-то нашептывал. Тот тем временем молча смотрел на меня, словно раздумывая, приготовить меня на вечер или оставить томиться до утра – красноречивее выражение представить сложно. Наконец квар небрежно отмахнулся от подчиненного и, покачав головой до характерного хруста, с наигранной печалью в голосе проговорил:

– Брат Робер в городе на патруле. Придётся тебе, мальчик, попытать счастье в другой раз.

Вот такого поворота событий я точно не ожидал. И потому позволил себе вопрос, который задают все люди, застигнутые врасплох:

– Э-э… – вот и все, на что меня в данный момент хватило.

Не сдерживая больше усмешку, лейтенант отмахнулся.

– Проваливай давай, кому сказано!

За его спиной обидно загоготали.

– И псам своим чистеньким привет передавай! – это уже кто-то из подчинённых.

– Я требую, чтобы меня пропустили! – опомнился я, чувствуя, насколько жалко звучит мой голос. – Сообщите начальнику Робера! Нам надо поговорить!

Брат Севил враз растерял «хорошее» настроение и потянулся за спину.

– По-хорошему не понимаешь?! – угрожающе пророкотал он. – Могу по-нашему объяснить.

Сказать, что я был ошарашен, – не сказать ничего. Мой расчёт строился на том, что мне будет сложно выбраться из твердыни. Разные хитроумные схемы, которые мучительно перебирались мозгом, вертелись перед глазами и так и сяк, но они не учитывали одного – того, что я не смогу попасть внутрь. И смех и грех. Как же мне вытаскивать волшебницу? В самом деле штурмовать эту крепость что ли?!

Не знаю, чем бы все закончилось, если бы над сценой не взвился чей-то скрипучий голос:

– Что здесь происходит?!

Я оторопело уставился на новое действующее лицо. На верхней площадке стоял щуплый монах, явно страдающий чем-то хроническим – он постоянно морщился и потирал правый локоть. Седой, как лунь. Ростом едва ли не ниже меня, но без всяких там дополнений в виде горбов. Его глаза полыхнули такой яростью, что я почувствовал, как мне становится горячо. Не оставил без внимания мужичок и лейтенанта, и тут я не остался в накладе: брата Севила, похоже, пробрало до печёнок. На лице здоровяка налился румянец, как у невинной барышни при виде обнаженного кавалера.

– Это ты пришел к брату Роберу? – взгляд монаха уперся мне в лоб.

– Да, я, – нужно было ковать железо, пока кто-нибудь не сделал это вместо меня. – Я хотел бы…

Но меня бесцеремонно перебили.

– Тебя ждут.

– С чего бы? – выдавил из себя брат Севил. – Кому ещё мог понадобиться этот сморчок?

Седой монах развернулся с такой скоростью, что я подумал, будто под гримом старика скрывается совсем другой человек – гораздо моложе и сильнее, чем образ, выставленный напоказ. От неожиданности брат Севил даже сделал невольный жест в попытке защититься, но сумел прервать движение в самом начале и мгновенно налился краской. Безымянный монах пару секунд жег его взглядом, затем сухо произнёс в мою сторону:

– Следовать за мной, не отставать.

Глава 14

Проникать в крепость пришлось тем же путём, что и гонец, бегавший записывать меня на прием. При этом я убедился, что дверца действительно могла выдержать даже ядерный взрыв – четыре толстенные петли держали на себе вес бронированной болванки толщиной никак не меньше сорока сантиметров. Наверное, переборка на каком-нибудь ракетном крейсере сгорела бы со стыда, если бы им пришлось мериться весом. К счастью, мне не пришлось ворочать ее в одиночку.

Проскользнув внутрь, я очутился в холле. К размерам помещения меня заранее подготовил вид сооружения снаружи, так что, если провожатый и предполагал увидеть мой разинутый рот, его ожидало жестокое разочарование. Я довольно спокойно оглядел внутренние колоннады, куполообразный потолок, теряющийся в темноте, и размеренным шагом последовал за ним. Впрочем, очень скоро я убедился, что щуплому монаху было абсолютно наплевать на мои ощущения, – он сходу набрал крейсерскую скорость, и мне пришлось очень постараться, чтобы поспеть за пулеметным перестуком его каблуков.

Мы проскочили насквозь три больших зала, один из которых, по-моему, мог вместить футбольное поле вместе с трибунами, а после нырнули в лабиринт коридоров. Мне кажется, меня нарочно водили вверх-вниз, чтобы я окончательно запутался в переплетении переходов, подъемов и спусков. Или этому типу дали задание испытать на прочность мои физические кондиции? В конечном счёте я оставил всякие попытки запомнить дорогу и лишь старался не упустить из виду своего странного провожатого. Тот же под занавес, по-моему, только ещё больше ускорился.

Несмотря на происходящее, наверное, мне даже следовало поблагодарить монаха. Благодаря его стараниям мой мозг перестал терзаться мыслями о неизвестности. Страх предстоящей встречи сменился ужасом потерять из виду край плаща этого шустряка. Лейтенант ничуть не кривил душой: стоило здесь потеряться, и дорогу назад я буду искать до следующего пришествия. Так что, когда пожилой монах остановился, я не сразу понял, что мы у цели, и врезался в него на полном ходу.

Старик оказался крепким. Он демонстративно отряхнул рясу, брезгливо выпятив губы, и ткнул сухим пальцем в дверь, рядом с которой я едва не устроил встречу «Титаника» с айсбергом (притом, что скорее всего роль последнего вряд ли досталась бы мне). Проследив, как я сжимаю кулак, чтобы постучать, он скривился и кивком велел не задерживаться: «Давай, мол, открывай уже!»

Перед тем, как войти, я всё-таки огляделся: коридор убегал в обе стороны, теряясь во тьме, и только свет факела пожилого монаха кое-как расталкивал ее на десяток метров спереди и сзади. Дальше – непроглядная темнота. И так половину пути! Мне стало даже не смешно, а грустно: шансов выйти отсюда в одиночку у меня никаких. Кое-где, конечно, встречались факелы, но их количество оказалось настолько невелико, что свет от одного очень часто не достигал другого. Тишина, ещё более густая и давящая, чем на площади, властвовала тут безраздельно.

«Ну, что? Бояться поздно», – решил я.

– Капитан ждёт тебя, – проскрипел мой провожатый, развернулся так быстро, что ряса хлопнула по ногам, и был таков, оставив меня в полной темноте.

Если бы была возможность убежать, я бы так с делал. Приступ паники на мгновение захлестнул с головой. И только спустя секунд десять мой мозг зацепился за фразу старого монаха. Я почувствовал, как меня отпускает, и смог связно соображать: «Ого! Целый капитан! Целый, мать его, капитан!» Да здесь натуральная армия! Что-то не похоже, чтобы в инквизиции использовали звания, а тут тебе и лейтенанты, и сержанты, и даже капитан имеется. Может, и генералы есть? Если, Валена попала в лапы военных, то мне предстоит столкнуться с их непробиваемым солдафонством. Эти бросят на костер собственную бабушку, если так положено по уставу. Вот чёрт! Взывать к состраданию так же бессмысленно, как заставлять рыдать камень, подпирающий пыточный столб. Может, удастся их запугать? Но чем?! Чем? Мой козырной туз, знак «Голоса», похоже, не производил должного впечатления! Честно говоря, я ждал несколько иной реакции на медальон, и теперь, использовав всю тяжёлую артиллерию, пребывал в полной растерянности.

С этими мыслями я толкнул дверь и оказался в просторном кабинете. Просторном даже меркам моего отца. Как будто из кротовой норы угодил на станцию метро! Я аж зажмурился от яркого света, – в помещении оказалось светло, как днем, – но быстро пришел в себя. Впечатление от немаленького пространства усиливалось высоченными потолками – намного больше трех метров. Аскетично. Холодно! Стены без каких-либо украшений: ни картин, ни топоров – ничего. Хотя нет, чего это я?! Вон над рабочим местом под самым потолком висит огромный круг с традиционно вписанными в него мечом и щитом. Щит? Похоже на очередной символ церкви. Ну а что? Для святого воинства в самый раз!

Из всей мебели в глаза бросались стол с кожаными вставками и невеликого роста мужчина, замерший у окна. Если бы не голова, принял бы его за вешалку. Комплекция капитана (а кто бы еще это мог быть?) совсем не вязалась с кольчугой, матово отблескивающей у него на груди, и мечами на оружейной стойке у входа. Я сразу определил, что экземпляры вовсе не декоративные – уж больно истерты рукояти. «У отца точно также стояли в подставке зонтики», – не к месту возникла мысль.

Капитан весь походил на хамелеона – настолько неподвижным он казался, и только глаза выдавали, что передо мной живой человек. И сейчас от этого человека зависела жизнь одного из моих друзей. «Пока одного», – напомнил я себе.

– Так это вы тот самый «Голос», о котором мне прожужжали все уши? – сказано было таким тоном, будто говоривший только что в сотый раз сел смотреть «С легким паром», потому что больше в Новый год ему делать нечего. Похоже, он сразу продемонстрировал, как велико одолжение, которое мне сделали, приняв, чтобы заполнить время между тридцать четвертым заседанием по бюджету и еженедельным молебном в честь дня всех святых.

– Не знаю, кто вам что нажужжал, я вообще не понимаю, чем вызвано подобное внимание со стороны… с вашей стороны.

Меня оглядели с головы до ног чуть внимательнее.

– Присаживайтесь, – капитан кивнул на табуретку, приставленную к столу с другой стороны.

Великолепно задумано! Крохотное круглое сиденьице торчало почти вровень с массивной столешницей. На этом насесте я буду чувствовать себя, как курица перед шеф-поваром.

– Постою, если не возражаете.

Легкое неудовольствие пробежало по лицу хозяина кабинета. Он подошёл к столу и взобрался на свое кресло. Да, сидеть на нем у капитана получалось в разы горделивее, чем садиться. Присмотревшись, я разглядел, как аура скуки приобретает оттенки раздражения. Хорошо это или плохо? И вообще, что мне делать? Я не мастер ведения переговоров, держу марку только за счет способностей. Возможно, Оррик прав, и идея сунуться сюда без плана – идиотизм чистой воды, но с другой, – все мои планы обычно приводят совсем не тому результату, который задумывался. Так что к черту планы – будем импровизировать!

– Мне сообщили, что вы искали встречи с моим лейтенантом.

Как ни странно, ни презрения, ни брезгливости в мыслях собеседника не ощущалось. И голос, его голос, слегка с хрипотцой, глубокий и властный, располагал к доверию, обволакивал, сбивал с мыслей.

– А мне он заявил, что ему приказали взять нас под арест, – ответил я, делая вид, что рассматриваю обстановку.

– И что же вы?

– Любезно от него отказался. Не люблю тюрьмы, знаете ли. Что мне там делать? – играть тихоню в такой ситуации – вернейший способ угодить туда, куда мне совсем не хочется. Пусть лучше думает, что я наглый и шустрый.

Капитан вскинул брови.

– То есть вы не последовали за лейтенантом, потому что вам нечего делать в тюрьме?

– А вы бы поступили по-другому?

Капитан позволил себе лёгкую усмешку. Тогда я шагнул вперёд и протянул ему руку.

– Кстати, меня зовут Иан, а вас? – я ни разу не видел, чтобы этим жестом пользовались тут, на Арли, поэтому решил воспользоваться моментом, чтобы слегка озадачить собеседника.

– Люка де Бри, – ожидаемо растерялся тот, недоумевающе глядя на раскрытую ладонь.

Того кусочка беседы, который уже состоялся, мне хватило, чтобы понять – нечего и думать запугивать этого матерого волка, пока что натянувшего на себя овечью шкуру. Не тот случай. Сейчас мой амулет даже от прыщей не поможет. Он – всемогущий капитан, а я – шестнадцатилетний пацан. К тому же не капитан. Он – в своём кабинете и вокруг такие стены, что я физически чувствую, как вся эта груда камня наваливается на плечи. А за мной что? Только друзья, которым, случись что, уж точно не поздоровится. Поэтому де Бри следует не пугать, а попытаться заинтриговать, выбить из колеи, найти то, что ему может быть интересно, вот только кто бы подсказал, с какой стороны подступиться. Черт, чувствую себя, как бедный родственник, на приёме в честь дня рождения дядюшки-миллионера – подарить нечего, а не подарить – нельзя.

Ладно, придётся играть наглеца до победного.

– Так вот, Люка, вы же не возражаете, что я вас так называю? – дождавшись покачивания головы, которое можно было интерпретировать и так и сяк, я сел на краешек стола, не обращая внимания на полыхнувший взгляд его владельца. – Мне пришлось отклонить приглашение вашего лейтенанта, но я подумал, что совсем отказываться крайне невежливо, поэтому мы перенесли нашу встречу на сегодня.