Океан аргументов

В частности, до тех пор, пока относительное (kun-rdzob) признают таким способом [в иллюзорной перспективе], невозможно установление достоверно подтверждаемого объекта (don), поэтому также невозможно достоверно установить ни личность, которая отстаивает тезисы, ни утверждаемые тезисы[91], ни подтверждающие их авторитетные тексты и логические аргументы – все это также достоверно не подтверждается. Следовательно, в этом случае достоверное подтверждение того, что существуют истинные феномены (chos-bden-pa), было бы чем-то смехотворным.

В том случае, если [некто], отрицая, что эти вещи истинно существуют, способен убежденно отстаивать условный смысл, подтверждаемый достоверным познанием, то, хотя все абсолютные феномены – такие как таковость (de-bzhin-nyid), дхармакая и др. не являются истинно существующими, допустимо принять [их] существование в обычном смысле[92]. Следовательно, утверждение о том, что если они истинно не существуют, то постижение таковости, объект достижения, дхармкая, не являются существующими, и тому подобные заявления не имеют смысла.

Итак, те буддийские школы святой земли Индии, кто принимает истинное существование феноменов, проявляют большое усердие в доказательстве истинных вещей. Но после того как ими признано, что невозможно установить истинно существующие вещи, они больше не спорят о том, существует ли еще что-то другое в качестве истинной [реальности]. Это великое качество, отличающее выдающихся мыслителей от тех, кто в диспуте, не зная принципов логики, произносит бессмысленные речи. Поэтому с точки зрения реализованных мудрецов (rtogs-ldan)[93] высказывание утверждения об истинном существовании относительно обусловленных (составных) вещей, функционирующих с пользой или с причинением вреда, является заблуждением, более весомым[94], нежели ошибка такого же утверждения в отношении вещей, не являющихся композитными (‘du-ma-byas), не способными функционировать и порождать последствия. Ибо основа заблуждения в этом случае является меньшей. В этом коренном тексте также говорится:

Поскольку производное абсолютно не установлено к бытию,

Как может быть установенным к бытию непроизводное? [MMK VII: 33].

Здесь с большой настойчивостью отрицается истинное существование вещей.

В сутрах имеются оба вида высказываний – о том, что возникновение, прекращение и прочее существуют, и о том, что они не существуют. По этой причине, для того объяснить, какие из этих двух видов наставлений являются учением, содержащим смысл таковости, какие из них нуждаются в интерпретации, какие вызывают при размышлении сомнения, и чтобы устранить ложное понимание, принимающее относительный смысл в качестве окончательного, чтобы различить относительный и окончательный смыслы, была сочинена эта шастра.

{24} Смыслы этих двух видов учений были объяснены очень подробно в тексте «Сущность превосходного объяснения относительного и абсолютного» (shing-rta’i srol-‘byed-gnyis-kyis-drang-nges-phye-ba legs-par-bshad-pa’i snying-po)[95]. Поэтому вам необходимо изучить его.

2.1.1.3.2. Опровержение воззрений относительно числа атрибутов и их порядка

Предположим, есть такое возражение: «Если наставление относительно зависимого возникновения (rten-‘brel), что прекращение и т. д. – восемь атрибутов – не существуют, относится ко всем объектам отрицания, то [число атрибутов] слишком мало. А если они приведены в качестве примера, то можно было ограничиться двумя строками: “Нет прекращения, нет возникновения / нет пресечения, нет постоянства”».

Ни то ни другое [не является верным]. Почему? Зависимое возникновение (rten-‘byung) имеется бесчисленное множество характеристик. Но эти восемь называют атрибутами, потому что именно они вызывают споры. Кроме того, сторонники признания сущности вещей отстаивают тезис о существовании природы вещей посредством этих восьми атрибутов – прекращения и т. д. Понять, что предметом споров является вопрос о том, существует или не существует природа прекращения и прочего – восьми атрибутов, можно из контекста дискуссий. Этому пониманию способствует и объяснение, данное в комментарии Буддапалиты [160a; см. также: Prasannapadā 4b]. Те, кто полагает, что [такого рода] дебаты являются разногласиями относительно смысла категорий «возникновение», «прекращение» и пр., [восходящими к системе] парахиты (pa-ra-he-ta)[96], упускают смысловой контекст дискуссий.

В отношении сущности (ngo-bo-la-ltos-nas) демонстрируется пара «возникновение и прекращение», которая функционирует как развитие и дегенерация; в отношении времени (dus-la-ltos-nas) объясняется пара «постоянство и уничтожение»; относительно объекта (yul-la-ltos-nas) – пара «приход и уход»; относительно супругов (zla-la-ltos-nas) – пара «тождество и различие».

Допустим, кто-то говорит: «Если существует возникновение, то существует прекращение, а если нет возникновения, то нет и прекращения, поэтому было бы логичным сказать «нет рождения и нет прекращения».

Чоджин, в начале жизни родившись, в конце умирает, и имеется определенный порядок: рождение имеет место раньше, а прекращение – позже. Но если бы рождение и смерть существовали в силу собственных характеристик, то оказалось бы, что подобного следования «раньше-позже» не было бы: порядок [возникновения и прекращения] сделался бы неопределенным. Если бы [возникновение и прекращение] существовали в силу собственных характеристик, то они должны были быть либо тождественными, либо различными, ибо иного не дано.

{25} Если бы рождение в начале и смерть в конце имели различную самосущую природу, то Чоджин в конце рождения не смог бы умереть, а до смерти не смог бы родиться. А если бы они были тождественными по самосущей природе, то рождение человека в начале [жизни] оказалось бы в то же время его же смертью, и если это было бы так, то смерть того же самого человека должна была быть его же рождением. Боги, умерев, должны были бы в этом случае рождаться только богами. К такому абсурду приводит сделанное выше ошибочное предположение о собственных характеристиках.

2.1.2. Вспомогательные положения

«Phyag-‘tshal-lo», буквально означает «простираюсь», «благоговейно поклоняюсь». Кому? Тому совершенному Будде, кто объяснил зависимое возникновение. Каким образом объяснил? Он объяснил, что поскольку зависимое возникновение не порождается силой самосущей природы, то в соответствии с природой незагрязненного объекта медитативного равновесия в нем отсутствует следующее: прекращение, являющееся уничтожением каждый миг; субстанциональное возникновение[97]; прекращение предыдущего потока; постоянство вечного пребывания; перемещение объекта с дальней позиции на близкую; уход из ближнего в дальнее; дифференциация объектов; тождество, не делающее различий между объектами.

Поскольку смысл, воспринимаемый арьями в соответствии со способом пребывания таковости зависимого возникновения, отрицает все концептуальные измышления относительно выражаемого и выражения ((brjod-bya-brjod-byed), определяемого и определения (mtshan-mtshon) и т. д., то таковость (de-nyid) зависимого возникновения называется «свободной от концептуальных измышлений». В подобном состоянии функционирование ума и ментальных факторов свободно от дискурсивного блуждания, поэтому устраняются условности познания и познаваемого, и, благодаря этому, наступает полное освобождение от страданий рождения, старости, болезни и смерти. И это есть нирвана.

Поскольку Победитель проник в самую суть [зависимого] возникновения, то [Нагарджуна] видит только в нем одном того, кто безошибочно проповедует его смысл. Поняв, что те, кто высказывает другие точки зрения, подобны детям, ведущим легкомысленную болтовню, он снова от чистого сердца обращается к Будде, называя его «Учитель», «Возвышенный среди философов», отмечает его исключительность по сравнению со всеми другими. Кто это делает? Покровитель Нагарджуна! Когда? В начале своего трактата! Причина этого заключалась в том, чтобы показать его аутентичность и породить в других чистую веру в Учителя Будду.

{26} Хотя есть много способов возносить хвалу Будде, Нагарджуна в этом и других текстах возносит ему много хвалы за то, что он преподал учение о зависимом возникновении. Это видно из «Юктишастики», из строк, выражающих почтение. Сердце этой великой личности было переполнено огромной радостью из-за способа, которым Будда устранил все крайности возникновения, прекращения и т. д.: [они не имеют реального существования] по причине того, что являются феноменами, зависимо возникающими. Среди всех логических аргументов этот довод является главным.

2.2. Способ интерпретации зависимого возникновения, свободный от восьми крайностей

Здесь две части: 1) упорядочение структуры текста в соответствии с порядком практической реализации; 2) объяснение смысла каждой главы.

2.2.1. Упорядочение структуры текста в соответствии с порядком практической реализации

Здесь две части: 1) идентификация когнитивного состояния, в котором происходит цепляние за объект логического отрицания[98]; 2) как трактат поддерживает это отрицание.

2.2.1.1. Идентификация когнитивного состояния, в котором происходит цепляние за объект логического отрицания

Здесь две части: 1) главный смысл (dngos-kyi-don); 2) способ применения специфицирующих характеристик (khyad-par-sbyar-ba’i tshul) к объекту логического отрицания.

2.2.1.1.1. Главный смысл

В главе 26 излагаются порядок вступления в сансару из-за неведения и порядок нейтрализации сансары посредством устранения неведения. Говорится:

Противоядием от неведения является

Мудрость, [обретаемая] посредством медитации на таковость [MMK XXVI: 11cd].

Речь идет о том, что неведение отбрасывается посредством медитации на познанный смысл таковости. Поэтому нирвана и сансара существуют, соответственно, силою постижения таковости или силою неведения относительно нее. Значит, до тех пор, пока не идентифицировано неведение, невозможно узнать, каков способ его отбрасывания. Эта ситуация подобна тому, как пускать стрелу, не видя цель. Следовательно, необходимо идентифицировать неведение. Неведение – это не просто отсутствие осознания (rig-pa med-pa) таковости и не просто что-то другое в сравнении с этим[99], но позиция, цепляющаяся за нечто диаметрально противоположное [осознанию таковости]. Следовательно, неведение есть цепляние за объект как реально существующий. В «Шуньятасаптати» (stong-nyid-bdun-cu-pa) говорится:

Представление о том, что вещи, возникшие из причин и условий,

Являются реальными,

Учитель [Будда] называл неведением.

Из него возникают двенадцать звеньев [64].

{27} И в «Ратнававли» сказано:

Точно так же говорить об этом мире,

Похожем на мираж, обманывающий глаза,

Как о существующем или не существующем –

Это цепляние, являющееся омраченностью (rmongs-pa).

Если есть омраченность, то не достичь освобождения [I: 56].

Здесь дело не в той омраченности, что цепляется за несуществование и является омраченным неведением (rmongs-pa’i ma-rig-pa) о карме и ее плодах. Цепляние за мир как существующий – это неведение цепляния за истинное (bden-‘dzin-gyi-ma-rig-pa). Из двух видов этого неведения то омраченное неведение, [которое является цеплянием] за самость феномена (chos-kyi-bdag), имеет место, когда [субъект, ] восприняв объект, – глаза, нос и другие феномены, цепляется за воспринятые образы как существующие в силу их собственных характеристик. А неведение, омраченное в отношении самости личности, восприняв объект – личность, цепляется за воспринятый образ (rnam-pa) как существующий в силу собственных характеристик. Кроме того, когда воспринимается личность другого потока [сознания], имеет место в точности такое же цепляние. Объективация личностного потока и цепляние за нее является цеплянием за самость личности. Но этот вид цепляния не является врожденным восприятием разрушающихся скандх как ‘я’ – джигта (‘jig-lta-lhan-skys)[100]. Когда после восприятия ‘я’ – основы возникновения мысли «это я!» – этот образ (rnam-pa) схватывается как существующий в силу собственных характеристик, то это цепляние содержит в себе два вида омраченности: джигта (‘jig-lta) и омраченность в отношении самости личности. Когда, восприняв ‘мое’(nga-yi-ba), [ум] цепляется за воспринятый образ как существующий в силу собственных характеристик, то [в этом случае] имеют место два вида неведения: врожденная омраченность джигта, цепляющаяся за ‘мое’, и омраченное неведение в отношении моего – того, что принадлежит самости личности (bdag-gi-ba). Такого рода реифицирующее цепляние, которое имеет место при восприятии основы ‘моего’ – глаз, носа и т. д., есть цепляние за самость феноменов (chos-kyi-bdag-‘dzin). Следовательно, то, что называется «восприятием моего», не является восприятием этих вещей.

Отрицание этой самой несуществующей самости осуществляется на основе двух базисов – личности и феномена, поэтому установлены два вида бессамостности. И хотя два вида самости имеют различные базисы, при объяснении самой самости нет разницы в этих двух видах. Следовательно, хотя есть два вида цепляния за самость, способ цепляния в них, если не считать того, что они имеют разные объекты, является идентичным. В «Комментарии к “Чатухшатаке” (brgya’-pa’i ‘grel-pa)»[101] говорится:

{28} «Самостью» (bdag) называют сущность вещей, их природу, не зависимую ни от чего другого. Ее несуществование есть бессамостность (bdag-med). Посредством различения феномена и личности ее постигают в двух видах – «бессамостность феномена» и «бессамостность личности» [dBu ma ya, 190b].

Буддапалита также объяснял, что в утверждении «все феномены бессамостны» буквальным значением «самости» является именно сущность (ngo-bo-nyid).

Имеется и другой способ установления самости в качестве объекта мысли «это я!»: речь идет об условном существовании и опоре цепляния за ‘я’. Врожденная омраченность джигта присутствует в аспектах ‘я’ и ‘мое’, поэтому не существует врожденного цепляния за ‘я’ без восприятия ‘я’.

То, что омраченность, цепляющаяся за истинное [существование] личности и феномена, тоже является омраченным неведением (nyon-mongs-can-gyi-ma-rig-pa), объясняется в «Мадхьямака-аватара-бхашье» (‘jug-‘grel) [dBu ma ‘a 254b] и в комментарии [Чандракирти] к «Чатухшатаке» (brgya-pa’i ‘grel-pa) [dBu ma ya 221b]. Буддапалита тоже дает такое же объяснение. [198a]. То, что такова позиция святых отца и сына, [Арья Нагарджуны и Арьядевы], было много раз доказано, поэтому это не является фабрикацией. Таким образом, цепляние за самость феноменов, которое со стороны других мастеров[102] рассматривалось как завесы познания (shes-sgrib), здесь [Нагарджуной и Арьядевой] установлено как омрачение.

Йогачарины (rnal-‘byor-spyod-pa) и сватантрики (dbu-ma-rang-rgyud-pa) утверждают, что два вида бессамостности – отсутствие самости у личности и бессамостность феноменов – это очень разные вещи. По этой причине они не согласны с тем, что если постигнута бессамостность личности, то обязательно постигается и бессамостность феноменов.

Цепляние за объект отрицания, являющийся кюнтагом (kun-brtags)[103], не свойственно тем, чей ум не испытал влияния философии, следовательно, [такое цепляние] не сковывает живых существ в сансаре. Оковы сансары – это врожденное цепляние за самость, которое имеется у обоих видов существ – [и у тех, кто испытал влияние философии, и у тех, чей ум не изменен философскими идеями]. Об этом говорится в «Чатухшатаке» [Арьядевы]:

Восприятие посредством фабрикаций[104] есть оковы.

Это то, что здесь следует отвергнуть [XVI: 23].

Сказано, что фабрикация, измышляющая самосущую природу (rang-bzhin), является оковами, поэтому ее объект должен быть подвергнут отрицанию.

2.2.1.1.2. Способ применения специфицирующих характеристик к объекту отрицания

Концепт, который цепляется за объект отрицания, – это не всякий концепт, цепляющийся за существование, а тот, в котором происходит цепляние за [вещи] как абсолютно [существующие] или как существующие в силу собственных характеристик.

{29} Кроме того, [в коренном тексте] сказано:

Будды в проповеди Дхармы

Полностью опирались на две истины [MMK XXIV: 8ab].

Итак, здесь говорится, что необходимо знать различие между двумя истинами: существование возникновения, уничтожения и т. д. – это относительная истина, а их несуществование – это абсолютная истина. В «Ратнавали» также говорится:

Итак, хотя в мире, подобном иллюзии,

Есть видимость возникновения и разрушения,

В абсолютном смысле возникновение и разрушение

Не являются существующими [II: 11].

Следовательно, простое существование (yod-pa tsam) не отрицается, а объектом отрицания является абсолютное существование, и ум, цепляющийся за него, следует познать как ум, цепляющийся за объект отрицания.

Сходным образом [в коренном тексте] говорится:

Они [т. е. объекты цепляния] не существуют по своей природе,

Поэтому и омрачения в реальности не существуют [MMK XXIII: 2cd][105].

Здесь «существование по природе» (rang-bzhin-las-yod-pa) и «реальное существование» (yang-dag-yod-pa) являются специфицирующими дополнительными характеристиками (khyad-par-sbyar). В «Ратнавали» также говорится:

Как может быть истинным существование

Того, чье семя является ложным? [I: 29].

Дополнительные специфицирующие характеристики истинного во множестве содержатся также в разделе сутр окончательного смысла (nges-don-kyi-mdo-sde). Сущность (ngo-bo-nyid), природа (rang-bzhin), существование в силу собственных характеристик (rang-gi-mtshan-nyd-las-yod-pa), существование в силу сущности (ngo-bo-nyid-kyis-yod-pa) и т. д. – подобные характеристики «существования из себя, или самосущего бытия» (rang-las-grub-pa) также часто встречаются.

Что касается этого, то мадхьямики-сватантрики (dbu-ma-rangyud-pa) утверждают, что существование можно отрицать, только если применять специфицирующие дополнительные характеристики – абсолютное, реальное, истинное, таковость; но если они не применяются, то тогда существование в силу сущности или из сущности и прочие дополнительные [специфицирующие характеристики существования] невозможно отрицать.

В системе Буддапалиты и Чандракирти, если из двух названных категорий дополнительных специфицирующих характеристик применяется одна из этих категорий, то во второй нет необходимости; поэтому обе категории рассматриваются как сходные. Но, вопреки этому, они не утверждают, что специфицирующие характеристики абсолютного не является также применимыми к объекту отрицания. И они также не утверждают, что возникновение и т. д. можно отрицать, не применяя никаких специфицирующих характеристик из двух наборов.

Кроме того, в «Мадхьямака-аватара-бхашье» говорится:

{30} Какой мудрец, определивший образы, не имеющие природы,

[как систему] причин и следствий, воспринимающий пребывание формы, ощущения и прочих феноменов неотделимыми от причины и следствия – как просто существующих, будет определять их как имеющих [самосущую] природу? Поэтому, возникновение, хотя и воспринимается как существующее, не существует по природе [dBu ma ‘a 259b].

Таким образом, [Чандракирти] проводит различие между простым существованием (yod-pa tsam) и существованием в силу самобытия, или существованием по природе (rang-bzhin-gyis-yod-pa). Если их не разграничить, то [получилось бы], что если вещи существуют, то они существуют в силу собственной сущности; а если они не имеют собственной сущности, то вообще не существуют. Тогда не были бы преодолены крайности онтологического преувеличения бытия (sgro-‘dogs) и нигилизма (skur-‘debs). В «Комментарии к “Чатухшатаке”» говорится:

С точки зрения реификационистов, до тех пор, пока имеет место существование данной вещи, сохраняется также ее собственная сущность. В то время, когда вещь лишена собственной сущности, она никоим образом не существует, подобно рогам осла. Поэтому им не преодолеть эту дилемму, и, в таком случае, для них становится затруднительным быть последовательными в своих утверждениях [dBu ma ya, 175b].

Поэтому благодаря отсутствию собственной сущности становится возможным установить в отношении всех крайностей существования и таковости причину и следствие, лишенные [собственной] природы[106], и благодаря этому можно освободиться от всех крайностей несуществования. В этом проявляется отличительная особенность подхода этих двух великих мастеров, [Буддапалиты и Чандракирти] к объяснению глубинного смысла [учения] Арьи [Нагарджуны]. Поэтому различение двух видов существования и двух видов несуществования имеет очень большое значение. Два вида существования – существование в силу собственных характеристик и существование, являющееся просто установленным силою языковой конвенции, – это не одно и то же. А способ установления силою конвенции – когда говорят «все относительно существующее установлено как существующее силою конвенции», – является следующим. Когда при попытке найти в конвенциональном утверждении, таком как «Я накопил карму и переживаю ее результат», способ, каким существует основа конвенции, [устанавливается, что] ‘я’ не является по отдельности рассматриваемыми глазами, носом и т. д., а также их собранием, и что ‘я’ не является также чем-то другим. Это является способом несуществования личности силою собственной сущности.

{31} Хотя это так, тем не менее, если бы не было [таких явлений, как] «Я вижу» и т. д., то это противоречило бы относительному достоверному познанию, поэтому они существуют. Что касается [способа] установления к бытию (grub-pa), то, поскольку объект не является существующим в силу собственной сущности, он существует силою конвенции.

В утверждении «установлен просто силою конвенции» слово «просто» исключает ‘объект, существующий в силу собственной сущности’(don-rang-gi-ngo-pos-nyid-kyis-yod-pa), но не исключает того, что устанавливается посредством достоверного восприятия (tshad-mas-grub-pa-ma-gcod). Точно так же слово «просто» в выражении «просто обозначен как имя» (min-du-btags-pa-tsam) не исключает существование смысла (don), не являющегося именем, а также объекта (don), устанавливаемого достоверным познанием, и не является указанием на то, что все обозначенное именем является существующим условно, но исключает существование объекта в силу его собственной сущности. Поэтому в «Ратнавали» говорится:

За исключением того, что конвенционально обозначено,

Что за мир имеется в действительности,

Являющийся существующим или несуществующим? [II: 14bcd].

Хотя, согласно сказанному, не имеет места существование, не являющееся существованием, установленным силою конвенции, тем не менее, не все то, что постулировано благодаря конвенции, является существующим. Кроме того, если пытаться найти, каким образом существует объектная основа условного обозначения (tha’ snyad-btags-pa’i btags-sa’i don) в выражении «Чоджин воспринимает форму» и в выражении «субстанциально существующий Чоджин воспринимает форму», то не удастся найти ничего даже в малейшей степени, и в этом отношении нет различий между этими выражениями. Но в то время как условное несуществование «Чоджина, воспримающего форму», дискредитируется достоверным познанием, утверждение «субстаницально существующий Чоджин воспринимает» может быть опровергнуто достоверным познанием, поэтому его относительное существование дискредитируется достоверным познанием. Следовательно, в отношении относительного существования и несуществования ‘Чоджин, воспринимающий форму’ и ‘субстанциально существующий Чоджин’ – это совершенно различные [феномены]. Обоснование этого заключается в следующем. Если посредством логических рассуждений искать субстанциально существующее, то, хотя его необходимо найти, если его не находят – можно отрицать его. А если логически искать просто существующее, то его обнаружение не является необходимостью, поэтому в этом случае необнаружением невозможно опровергнуть (‘gog) его.

Этот метод зависит от ясного различения двух [видов] отрицания (bkag-pa): во-первых, то, что не выдерживает логический анализ, и поэтому подрывается (gnod-pa) логикой; во-вторых, то, что не обнаруживается посредством логического познания и поэтому отрицается.

{32} Допустим, некто думает: «Когда нечто ищут и исследуют, и нет возможности найти это посредством выполнения анализа, то, если тем самым не подтверждается [существование] мирского, условно существующего объекта, тогда почему это не противоречит факту, что в мирском анализе подтверждается одна из альтернатив «возникновение или невозникновение, приход или неприход»?