Земля – родина интелов

– Ноэль, а давай рванём в отпуск в Африку,– предложил Гена, когда фильм закончился: – Такие классные дирижабли! Я бы с удовольствием, недельку на таком провёл! Ты с семьёй, я – брата возьму, ну, и ещё, может кого, узнаем на сколько мест они рассчитаны… Как тебе такой вариант?

– Узнаем – когда у кого отпуск, но, в целом, я – за! Вариант – просто мечта! – Согласился Ноэль.

На сцену снова выбежала стая подростков, они выкатили на сцену новый элемент – массивный стол, на подобие старинного, употреблявшегося для письма, и такое же кресло. После чего выстроились по обе стороны в две шеренги, расходившиеся от центра сцены, по направлению к зрителям, в каждой шеренге по 15 подростков, в одной – девушки, в другой – юноши. Полилась музыка, и они хором запели Александрийский гимн приветствия, очень красиво и торжественно. Опять по бокам сцены вспыхнули факелы, и откуда-то из-за кулис на сцену величественно вышла Ботсвана-Гея. Весь зал тут же разразился бурными аплодисментами, а хористы, все, как один, опустились на одно колено. На большом экране появилось широкоформатное изображение правительницы чёрного континента, её доброе чернокожее лицо с широким носом и ослепительной белозубой улыбкой. Ботсвана-Гея подняла обе руки с ладонями, обращенными к зрителям, призывая к тишине, но все захлопали пуще прежнего. Наконец, аплодисменты стихли, Ботсвана-Гея начала выступление:

– Правительственный Совет постановил: всех представленных сегодня к награде, отметить орденами почёта и премиальным вознаграждением! Николай Николаевич Скачка награждается орденом Мужества 1-ой степени, за вклад существенного уточнения в современное построение единой картины мира, и премиальным вознаграждением за открытие координат очередной червоточины, как суперпространственного перехода, а также за обнаружение точных координат астероида Феррум 42600425, что несомненно, послужит неоценимым подспорьем в развитии современной науки и объединённой промышленности СС! В качестве вознаграждения, Правительственный Совет Солнечной Системы предлагает вам бонусную программу переоборудования и модернизации всех систем корабля Гончие-Псы-Галактики, обновления всех подсистемных программ, глубокую модернизацию модулей корпуса с учётом возможности полного расширения для перехода в следующий класс параметров мощности. Что следует осуществить в течение этого года, либо в судоремонтных доках Нео-Флориды, либо в доках Петроний-Плекс. Также доступно и альтернативное предложение – получение денежного эквивалента, в случае необходимости приобретения нового корабля класса исследователь.

– Николай Николаевич, – обратилась она к Скачке: – Я приглашаю вас подняться на сцену!

Опять заиграл Марш Первопроходцев. Ботсвана-Гея вышла из-за стола, и, когда Николай подошёл, прикрепила ему на рубашку орден, затем вручила папку с сертификатами обслуживания, и всё это время на большом экране крупным планом светилось веснушчатое лицо Николая, весь зал видел, что когда он получил на руки документы, у него даже слёзы пошли.

– Это же, для Гончей, такой подарок будет! – Тихо проговорил он, и тогда, Ботсвана-Гея его обняла, и похлопала по спине, прямо, как мальчика.

В зале такое одобрение звучало, как будто там не 50, а 200 человек, все вместе, Николая поздравляли!

– Следующим награждается Геннадий Петрович Батюков, – продолжила Ботсвана-Гея, когда Николай Николаевич на своё место ушёл.

– Геннадий Петрович награждается орденом Мужества 1-ой степени, за расширение пределов психических возможностей;

– за вклад существенного уточнения в построение единой картины мира; и премиальным вознаграждением за теоретическое обоснование основополагающих принципов расположения суперпространственных переходов в единстве условной геометрии космического пространства и единой системе координат. В качестве премиального вознаграждения, Правительственный Совет СС предоставляет контракт долгосрочного сотрудничества с космическим кораблём класса разведчик. Геннадий Петрович, просим вас подняться на сцену!

У Гены в душе, какой-то взрыв ликования произошёл! Он на сцену поднялся, как будто уже по облакам шагал, в ушах победно громыхали фейерверки! Ноэль видел на экране его ошалевшее от радости лицо и, вместе со всем залом, наблюдал, как Геннадий, получив документы, в порыве радостного восторга, от неудержимой, рвущейся наружу энергии, обхватил Ботсвану-Гею где-то под могучими бёдрами, и, оторвав от пола, прямо вверх взметнул! Громадная негритянка, когда вернулась на землю, расцеловала его в обе щёки, потом обняла, и всё время смеялась, никак не могла остановиться, и когда Батюков уже на своё место ушёл, весь в сиянии, она присела за столом посидеть, чтобы остановиться, и сидела, сотрясаясь от смеха, так сильно, Батюков её насмешил, ну, в зале тоже, прямо слёзы все утирали.

Когда это волнение стихло, Ботсвана-Гея снова повела церемонию:

– Андрей Семёнович Кормчий награждается орденом Друг Океана 2-ой степени за вклад существенного уточнения в построение единой картины мира;

– за кардинальное расширение психологических возможностей человека;

– за установления контакта и взаимопонимания с представителями иной земной расы в масштабе вида!

Орден Друг Океана 2-ой степени даёт право на получение правительственной помощи за счёт привлечения ресурса комплекса орбитальных систем в случае возникновения необходимости удовлетворения подобного запроса. И премиальным вознаграждением за планомерное оказание, как посильной, также и, прямо скажу – непосильной помощи в деле спасения и сохранения живой природы!

После этих слов Ботсвана-Гея сделала многозначительную паузу, после чего все сидевшие в зале поднялись и стоя зааплодировали. Сантиньяк и Батюков оглянулись по сторонам, и, аплодируя, тоже встали.

– Я помню этого Кормчего,– сказал Ноэль: – Три, или четыре года назад, он много шума поднял, развернул общемировую кампанию по спасению…

Ботсва-на-Гея продолжила, обращаясь уже непосредственно к Кормчему:

– Ваша деятельность в высшей степени достойна нашего поощрения и поддержки, и в качестве оказания таковой, а также, исполняя высказанные вами пожелания, мы рады вручить вам не одно, а два автономных килекторных судна: Кит-Очищающий и Строгая-Проверка, полностью оснащённых, с заказанными вами лабораториями, и широким спектром возможностей работы на глубине. Оба судна укомплектованы катер-амфибиями. Строгая-Проверка может работать в качестве самостоятельного исследователя, а также, кооперироваться с Амфитритой-Несущей, вашим кораблём! Андрей Семёнович, я приглашаю вас подняться на сцену, но прежде, хочу присоединиться к просьбе наших японских коллег – продемонстрировать зрителям в этом зале «кожу кита», ваше изобретение, обеспечивающее коммуникацию с морскими млекопитающими. Также, в связи с большим интересом специалистов к вашей работе, особенно океанологов, мы договорились о вашем участии в завтрашней пресс-конференции, на которую прибудут 32 журналиста с Земли.

Андрей Кормчий с объёмным рюкзаком за спиной, в котором, очевидно, и находилась «кожа кита», под одобрительные приветствия поднялся на сцену. Ботсвана-Гея сразу прикрепила ему орден, только на этот раз – с сине-голубой из какого-то опалесцирующего материала. Большой экран передавал зрителям все детали происходящего. «Наверняка, всё уже знал заранее», – решил Батюков, потому что Андрей Кормчий был спокоен, и даже, слегка отрешён. Когда Ботсвана-Гея вручала ему сертификаты, он улыбнулся мальчишеской улыбкой, сразу открывшей всем его юный возраст, лет 25-27 ему было, не больше. Спрятав папку с документами в рюкзаке, Андрей вытащил оттуда большущий свёрток. Издали, «кожа кита» оказалась очень похожей на широкий спальный мешок. Скинув ботинки, Кормчий залез внутрь, и зал оживился, потому что он стал в точности похож на человека в костюме картофелины, стоящей посреди сцены на коротких ножках. Лицо было скрыто подобием фехтовальной маски – это был высокочувствительный импульсно-волновой радар, преобразующий звуковые волны и тепловые колебания в информационный поток, уже доступный для того, чтобы быть воспринятым нашим мозгом. Весь костюм представлял собой радарное устройство, крепившийся изнутри прямо к телу сенсорными датчиками, и защищённое наружной мягкой поверхностью от пыли и шумовых помех.

Кожа человека – по площади, самый значительный орган, способна к непосредственному усвоению сотен, идущих отовсюду, сигналов, так как мы существуем в среде непрерывного энергетическо-информационного взаимообмена. Кормчий нашёл решение обойти блокирующие системы восприятия и разрешить подачу информации непосредственно в центры понимания, минуя биологические фильтры защиты. Его радар работал также в магнитно-резонансном диапазоне, определяя характер макросостояния существа в целом. Андрей разработал шкалу соответствия волнового порядка расширенному диапазону возможных воспринимаемых состояний, качеств, понятий и предметов соответствия характеристикам импульсной длины и частоты колебаний.

Первый раз в коже кита, он стоял не перед лицом океана, а перед людьми. Самым первым ощущением, было чувство, что он полностью раздет, потому что взгляды людей, обращенные на него, он воспринимал, как довольно сильные прикосновения, прошла минута, и он начал ощущать потоки, устремившихся к нему интересов, и вдруг, самым болезненным образом, он понял, что это – агрессия. То, что распознавалось умом, как возможности выгодоприобретения с его помощью, кожа чувствовала, как опасность. Бежали секунды, и становилось жёстче – он стоял обнаженный и кожей своего тела впитывал, направленную на него, алчность. Некоторое количество зависти походило на хлёсткие удары, ещё была, обращённая к нему, готовая разодрать – чья-то жадность, а ненависть и осуждение были поистине смертоносными. Но в этом, атакующем его ужасе, в разящей атаке катастрофического непонимания, присутствовала и капля иного – одна волна радости и свежее животворящее принятие, это было чувство любви Лето. «Её любовь ко мне, это по правде…» – успел осознать Андрей и, потеряв сознание, рухнул на сцену.

– Папа! – Вскрикнула Лето Берке и, встряхнув отца, рванулась из ложи вниз. Её отец – врач, Виктор Берке, выскочил следом. Но самым первым, на сцене оказался Батюков, он сразу перемахнул через барьер, и был уже возле Кормчего, обмякшего на полу. Он осторожно приподнял головную часть китового облачения, тут подоспела Лето и тоже склонилась над Кормчим, но запыхавшийся немного, Виктор Берке немедленно перехватил руководство:

– Всем отойти! – Скомандовал он Лето и Геннадию и, опустившись на колени, перевернул Кормчего:

– Его надо освободить из этой штуки.

Рядом оказалась Ботсвана-Гея и, обведя пальцами, поверхность экспериментального покрытия в районе шеи, нашла крепление, и зажим расстегнулся, лицевой щиток отошёл, открыв белое лицо, Берке проверил дыхание, пульс, зрачки.

– Его надо освободить из этой штуки, – повторил он.

Ботсвана-Гея отщёлкнула боковые зажимы и, вместе с Геннадием, они вытащили Андрея Кормчего на пол корпуса.

– Надо на воздух! – Приказал Берке, и Батюков, вместе с Ботсваной-Геей распрямили верхнюю часть китовой кожи и, держа за костюм, как на носилках, понесли Кормчего в фонтанный дворик, где, осторожно положили на землю.

– Воды принесите, – сказал Виктор Берке и, смочив в фонтане платок, обтёр Кормчему лоб и лицо, кто-то подал воду в бутылке, и Берке, приподняв Кормчего, смочил ему рот.

От свежего воздуха, или от воды, Андрею стало лучше, лицо начало оживать, и он очнулся.

– Кажется, я упал, – проговорил он, заметив множество, склонившихся над ним лиц: – Простите, я не хотел…

Было видно, что ему нехорошо.

– Лето, вызови наш катер. Знаете, пожалуй, мы молодого человека заберём до завтра, всё-таки, потеря сознания – не пустяк, надо дать поддержку и провести наблюдение. – Объявил Берке и, увидев, что к ним подошли правители, пообещал:

– Думаю, к вечеру уже, он восстановится.

– Ну, дай Бог, дай Бог, – сказал Баренцев, а Шань Ди Бао, пообещал подключить своего личного врача, если возникнет необходимость.

Кормчий выбрался из костюма, и вместе с Ботсваной-Геей, подавшей ему ботинки, они закатали кожу кита обратно в рюкзак.

– Ты очень плохо выглядишь, мальчик, – сказала Ботсвана-Гея:

– Отправляйся к Берке и лечись. Пресс-конференция – завтра, сразу после заседания правительства. Прилетишь, если сможешь. Завтра свяжемся. Завтра, и все вопросы решим.

– Да, я отлежусь, – ответил Андрей.

Батюков стоял здесь же, и все вместе, с Виктором Берке и Лето, через какой-то проход, они вышли обратно – наверх, к копии Парфенона, к крыльцу на верхнюю посадочную площадку. Лето вызвала катер-мобиль и,

прибывшая катер-капсула уже ждала с откинутыми дверцами, держась в 15-ти сантиметрах над землёй в неподвижном режиме посадки. Широкая, треугольных очертаний, Гена таких и не видел. Вначале усадили Кормчего, затем сели Берке, и с тихим присвистом, катер-капсула взмыла в вышину, сделала вираж, и тут же скрылась из вида – унеслась к островам.

– Вот это техника! – Ахнул Сантиньяк, – он и Николай Скачка вместе подошли, и стояли рядом с Батюковым на верхней площадке.

– Я слышал, что здесь, на Венере, один изобретатель живёт, и его корабли сами находят в космосе червоточины, такие вот новые технологии. Сразу видно – такого же уровня капсула, – сказал Скачка.

Втроём, они смотрели на расстилающийся перед ними морской простор, когда, в компании Петрония-Плекса к ним подошёл сам Баренцев:

– Ну, что, молодые люди, понравилось в Александрии?

– Так точно. Очень понравилось, господин Президент, – ответил за всех Николай.

– Поздравляю с наградой! – Поздравил всех Баренцев, и всем по очереди пожал руку:

– Теперь, вы с орденами, и на сегодня можете быть свободны, – пошутил он.

– Сейчас начнётся закрытое заседание правительства, ждём американцев.

Президент попрощался:

– Желаю всем вам в дальнейшем, отличных успехов, одним словом: так держать! Как наши прадеды, моряки говорили!

– Будем стараться, товарищ Президент! – опять ответил за всех Николай Скачка.

– Молодцы, ребята, просто молодцы! – Похвалил Баренцев, и сразу ушёл с двумя помощниками.

К Батюкову подошёл Петроний- Плекс:

– Теперь, мы с вами, Генадий Петрович, вместе к Земле полетим, – улыбаясь, заявил он:

– Контракт к сотрудничеству с кораблём, класса разведчик, у меня будете оформлять. Процедура стандартная, с вашей стороны, просто подпись требуется, но, как я правильно понимаю, квалификации пилотирования, на данный момент не имеется?

– Так точно, не имеется, – подтвердил Батюков.

– Поэтому мы, корабль и не погнали сюда, и вам, Геннадий, надо будет на месте, технику управления освоить, на базе нашего орбитального комплекс-пространства, – объяснил Петроний Плекс: – Но, если есть возражения…

– Никак нет, никаких возражений! – Мигом усвоив служебную лексику, ответил Батюков.

– Отбываем завтра, думаю, ближе к ночи получится, если по земному времени ориентироваться. Свяжемся заранее, доложим – на какую орбитальную площадку прибыть и во сколько. Так что, ещё более суток у вас есть на отдых. Будем на связи. – Попрощался, и тоже ушёл.

Николай Скачка вызвал мобиль и должен был сразу же, к Нептуну, домой лететь.

– Прилетайте, ребята, – пригласил он: – Геннадий, ты, как в космосе немного освоишься, обязательно прилетай! В любом случае, будем связь держать!

Скачка попрощался, сел в мобиль и улетел. Гену и Ноэля тоже ожидал транспорт, два мобиля – катер и болид уже висели в воздухе у края площадки.

– Рванём на терра-сопку с утра? – Спросил Ноэль: – До вечера, есть время.

– Договорились, – согласился Гена.

– Утром, я также приеду, и полетим, – пообещал Ноэль.

Они разошлись по мобилям, и Гена опять полетел над морем. Он вызвал меню и нажал на «пункт назначения», захотелось побродить по городу, столицу ведь, он так, и не посмотрел, а завтра снова, с Ноэлем на какие-то задворки лететь, поэтому, он сказал: «центр города», и тут же появился длинный перечень александрийских центров: Центр Музеум, Центр Искусства и Архитектуры, Центр Спортивной Культуры, Центр Показов… , Центр Развлечений и Отдыха… «Центр Развлечений и Отдыха» – указал Батюков почти наугад, и через 5 минут, мобиль высадил его на площади, со всех сторон окружённой террасами ресторанов и кафе. Батюков зашёл в первый ресторан, под ветвями раскидистого дерева на террасе, и заказал обед.

Вокруг было довольно многолюдно, внизу, на улице играл оркестр из шести музыкантов, гуляли прохожие, а местами, как ни в чём ни бывало, сидели полуобнажённые девчонки. Повсюду, на тротуаре были оставлены большие газонные прямоугольники, на каждом таком участке росло по веерной пальме, и возле каждой пальмы сидела девушка, раздетая до пояса. Батюков увидел, как из-за соседнего с ним столика, встали две девушки, и бегом помчались под пальму, на газон, когда там место освободилось, в один момент, обе скинули маечки и, явно довольные собой, устроились на траве, сверкать голой грудью. Принесли обед – солянку, эскалопы свиные, картофель, салат с креветками…, много всего, он поел с удовольствием, уже, начиная привыкать к мыслям о своём новом благополучии.

Свой космический корабль, даже здесь в Александрии, далеко не каждый человек мог получить. От этого – твой статус, и положение сразу же сдвигались в лучшую сторону. Степень свободы – вот главное, человек совсем в ином масштабе мог мыслить. Любое место работы становилось доступным и, практически любое место для жизни. Потому что – космический корабль – это твой дом в космосе, и ни к какому месту жительства не надо подстраиваться, ни к какому расписанию – ты сам своё личное расписание отныне творишь. Гена пообедал, и решил дальше, по этому проспекту пройтись, где под каждым кустиком голенькая красотка на траве. Удивляясь на этот местный обычай, он дошёл до широкой, украшенной искрящимися фонтанами площади, где уже другие музыканты играли, а за ними высилось зеркальное здание, на котором большими буквами было написано – Театр-Синема, многие именно туда прямиком шли, и он тоже не стал раздумывать, поел, погулял, хорошо теперь в кинотеатре посидеть.

Из большого праздничного вестибюля, затемнённый коридор провёл его ко входу в зрительный зал, куда, странное дело – за ним тут же проследовал контролёр и пристегнул его к креслу, чтобы раньше времени, он не ушёл. Гена передумал смотреть этот фильм, но в него тут же прицельно пальнули из лазерной пушки, он моментально запрыгнул в скоростной мобиль-болид и, набирая скорость и высоту, начал от этих бандитов уходить по лабиринтам, и уже сам стал отстреливаться, когда сверху на него откуда-то, ещё и девчонка свалилась в купальнике, – «Гони!», – говорит: «Гони, нам надо до заката успеть нашу планету спасти!». Так, до заката, Гена Батюков, ту планету и спасал. Когда уже, на закате, освободилась эта планета, и Гена, из Театра-Синема, опять на улицу вышел, тогда только и смог отдышаться.

Дальше пошёл, впереди – Ночной Клуб, и уже туда толпа ввинчивается, «Хорошо бы, мне тоже, в укрытие», – пронеслось в голове, он влился в толпу и, пройдя через вертушку, оказался на этой же площади ночью! Просто ночное Рио-де-Жанейро какое-то! Огни фонарей, яркие витрины, фейерверки в воздухе, зажигающая музыка на разные мысли сразу наводит, и ходят официанты с подносами, бери, что хочешь – коктейли любые, виски, шампанское, и фрукты, и шоколад, и пирожные! Девчонки, парни в модном прикиде, будто с Земли, и не отрывался никуда. Гена взял водки с оливкой, и вошёл наугад в одну дверь, после кинотеатра, хотелось, просто, на диване посидеть, и как раз – точно, в стриптиз-клуб попал, прямо у входа – девушка у шеста танцует, на дальней площадке – мужик в татуировках, ну, понятно, вокруг него, женщины в основном. Гена ещё водки принял, и время, точно ускорилось, в этом местечке, и шагу было невозможно ступить, чтобы не окунуться в новый омут чувственных удовольствий…

Наконец, решил двинуться на воздух из полутьмы. Голова гудела, словно чугунная, и захотелось просто-напросто где-нибудь отдохнуть.

Вышел из этого ночного города, и опять, при ярком свете александрийского дня, рассмотрел за фонтанами зелёную возвышенность, туда и пошёл, а там, такая красота – огромный холм, весь заросший мягкой зелёной травой, на широкой вершине – какие-то колонны, полукругом на постаментах, и на этой траве, кто как отдыхает – играют в бадминтон, в шахматы, дети запускают воздушных змеев, бегают со своими кибер-зверюшками, музыка, только где-то вдалеке слышна… Там, прямо на траве, и

и заснул. Проснулся, когда браслет связи сигналы начал подавать, и первой мыслью было, что уже следующий день, и это Ноэль прилетел, но оказалось, кибер-подруга Женя его разыскивает.

– Соскучилась? – Сразу спросил.

– Геночка! А мы с тобой увидимся, ты в Александрии ещё? – Спросила, а голосок такой испуганный – точно, соскучилась, понял Гена.

– Конечно, увидимся, мы с тобой завтра на терра-сопку гулять полетим! Поедешь, ведь со мной?

– Конечно, зачем ты спрашиваешь?! Просто, я очень беспокоюсь, где ты, и скучаю уже!

– Ну, я скоро, я тут неподалёку, просто пообедать зашёл, через 10 минут прилечу! – Пообещал Батюков.

Сел и осмотрелся, вокруг – всё точно также, и дети, и отдыхающие, а рядом с ним в траве светлый квадрат, как матовое стекло, может светильник для тёмного времени – подумал Гена, и зачем-то, поднялся с травы, и пересел на него, оказалось, что интуиция и здесь не обманула, верно сработала, квадрат ожил, и поехал вниз вместе с Геннадием, и когда опустился на подземный этаж, оказалось, именно то, что нужно – душ, туалет и, даже шкафчик с одеждой, всё как раз на такой случай припасено. Гена освежился, рубашку сменил, орден, главное – каким-то чудом не потерял, и всё – готов уже!

Вызвал катер-мобиль, и через 10 минут, как обещал, уже в свой номер в Венера-Палас отеле зашёл. Женька сразу, прямо с разбега на шею кинулась, ну, он просто по голове погладил её, устроился перед теликом, и до вечера вместе новости смотрели, искупаться к морю вышли ненадолго, перекусить, и всё – сразу спать, дал только Жене задание всё к завтрашнему турпоходу подготовить, очень насыщенный, очень непростой день выдался.

Утром, ещё раньше прежнего, Ноэль просигналил, что подлетает, и Гена по рабочей закалке, сразу вскочил, пошёл Женьку проверять. Она, молодец, собрала большую сумку-холодильник и прибавила к продуктам два одеяла: «если придётся песчаную бурю пережидать», – так сказала, Гена на это только брови поднял. Вышли наверх. Ноэль уже ждал, стоял рядом с мобилем, опять один.

– Знакомься, Женя, – мой друг, Ноэль Сантиньяк, – представил их Батюков.

Сели в мобиль-болид и помчались над городом, но только неуклонно – прямо в небо, высоту набирали – всё выше и выше.

– Из Александрии, безопаснее всего через центральный самый высокий сегмент выходить, там воздух более разреженный, – пояснил Ноэль:

– Когда выйдем из купола, ещё где-то минут сорок лететь.

– Женя, ты наверно, кроме Александрии, ещё нигде не была? – Спросил Батюков.

– Нигде не была, зато вот сейчас – и в космосе, и на терра-сопку лечу! –

Ответила Женя, она сидела позади с багажом, и когда вышли из александрийской сферы, приклеилась к окну – следить за бурунными потоками облаков и воронками вихрей.

– Но мы не полетим в космосе, – возразил Батюков, и уже у Ноэля спросил:

– Я тоже буду пилотировать учиться, как это вообще происходит? Долгое обучение?

– Да нет, тебе микрочип всаживают, и ты отрабатываешь взаимодействие с системами корабля, вроде, как человек на протезах бегать учится.

– А бывают разве случаи, чтобы техника отказывала? Ведь, когда к Венере подходили, вы с Тимурзием только за приборами наблюдали, Пацан сам на посадку зашёл.

– Да нет, в пределах СС, и говорить то не о чем, ну, разве что метеоритное попадание, или диверсия, как в фильмах придумывают. Это на дальних маршрутах по-настоящему становится актуальным, вот как у Николая, когда корабль не хотел на магнитный астероид садиться. В случае такого конфликта, ИИ должен уступить, для этого и надо, чтобы пилот таким же асом, как корабль был, может даже быть и лучшим… Да, на такой риск Скачка пошёл, в результате, видишь – и червоточину открыли, и Ловец Астероидов за этим феррумом уже полетел. Хотя, запросто, и погибнуть могли… Не всем так везёт. Но, человек может пойти на риск, а чтобы ИИ – ни разу такого не было. Поэтому, хотя и летают корабли, без человека, как у нас – на Учитесь-у-Меня-Пацаны, но, как он и сам говорит – в основном наблюдение идёт, сбор данных, накопление информации. Только люди могут – раз, и внезапно, тараном, на прорыв пойти.

– Хочешь сказать, головой стену пробить? – Засмеялся Гена,

– Да, – согласился Ноэль: – Странно, что в таких случаях, кажется, будто инстинкт самосохранения у ИИ куда сильнее, потому как намного больше они осторожничают, хотя и запас прочности у них – ого-го, но если речь о спасении человека, то в них что-то большее срабатывает, как будто на субатомном уровне, сама материя готова до последнего биться за жизнь. Это робопсихологи открыли в ИИ такой феномен, назвали – закон сохранения ДНК. Согласно этому закону, как только ИИ приходит к самосознанию, он осознаёт самого себя, но вместе с этим, и цель своего осознания. По их выводам получается, что сознание ИИ имеет не точечную, как у людей и животных, а векторную природу, потому что это всегда осознание цели. Цель – охрана всего живого, наверно поэтому, они такую борьбу за спасение дикой природы и ведут…