Земля – родина интелов

– А как это вышло? – Снова спросила Лето.

– Считай, что твоя бессмертная душа пробудилась, и таких людей, особенно на Земле сейчас всё больше, и через связь осознания с высшим началом, действительно, может произойти что-то новое. Вокруг много изменений, и теперь, хоть из другой галактики, безо всяких средств связи, я смогу напрямую обратиться к тебе, и ты сразу меня поймёшь, особенно, если ты дашь этому началу развиться дальше… Береги это чувство, – посоветовал Зоринге: – Если ещё будут вопросы, обращайся, но очень скоро, ты и сама сможешь абсолютно во всём разобраться.

Лето взяла руку Зоринге в свои, и попрощалась:

– Спасибо, Марк Григорьевич, если я буду ещё на Земле, можно будет зайти?

– Можно, – разрешил Зоринге: – Я всё время на связи.

На прощанье, Лето ему улыбнулась – старик ей понравился: конечно – непонятный, но когда человек, наоборот, как открытая книга, это сразу не интересно… Борис, например – более непонятного, вообще, трудно повстречать, но, и лучше него, тоже, попробуй найди…

Борис с Андромедой ждали её сидя во дворе на скамейке, вокруг по всему двору носилась детвора, лазала по горкам, и в песочнице совсем маленькие барахтались, Андромеда смотрела на них во все глаза. В Александрии – только в специально устроенных местах были дети, не сновали туда-сюда в каждом дворе. На Земле, похоже, во всём была своя и немного другая жизнь.

– Полетели к морю! – Предложила Лето: – Посмотрим, какое оно здесь!

– Давайте, – Согласился Борис.

Андромеда вызвала корабль, и тем же маршрутом, они двинулись обратно. Но, море оказалось далеко, и Лето не понравилось. Они летели на малой высоте над свинцовой водой, и под ними, кроме редких морских судов – только чайки. Ни весёлого морского разнообразия, как на Солярисе, ни ярко-бирюзовой воды с разноцветьем мобилей, как в Александрии – ничего не было – холодные серые волны, и такое же серое очень низкое небо. Далеко на западе, закатный горизонт ненадолго засиял жёлто-золотым, а потом сгустились сумерки.

– Всё-таки, чайки здесь есть, – сказала Андромеда, словно все они, и вправду думали об одном и том же, стоя в рубке у полностью открытой панорамной панели.

– Лето, а что ели дельфины на Солярисе? – Спросил вдруг Борис, не с того, ни с чего.

– В основном губку, это такая масса, которая разрастается под водой, водяные орешки, медузу ели, да много ещё всего…

– А ты эту губку пробовала? На что похожа?

– Ну да, за ней только нырять надо, а на вкус она, почти что, как хлеб.

– А что они там делали, эти дельфины твои?

– Они прилетели, чтобы поближе к китам пожить, говорят, что если с китами жить бок о бок, то в какой-то момент, память о прошлых жизнях даже начинает работать. А сами киты, и вправду, иногда уходят, и рождаются на Земле. Говорят, что Ру-а сами выбирают сколько им жить и где…

– Странно, что пока тебя не было, дельфины к нашему острову вообще не подходили…

– Когда вернёмся, я тебя познакомлю, – пообещала Лето.

Борис замолчал, и до самой Александрии что-то высчитывал у себя в чертёжных отсеках, рисовал какие-то графики. А к тому времени, когда после работы в Селена-Плекс, Борис с Андромедой вернулись на Солярис, Лето снова была на Земле.

                         -5-

Александрия встретила их мягким утренним светом, когда во всех парках зацветают деревья, и всем уже не терпится лететь в Тюльпан-Амарну, и многие девочки, родившиеся в это время, и даже новые кибер-модели получают себе цветочное имя – Тулип. Клуб Клеопатра присудил победу новой Клеопатре с таким именем, и впервые Клеопатра в Александрии носила двойное имя – Клеопатра-Тулип. Мишель Берке подарила мужу на юбилей приглашение на вечер с её выступлением, потому что все сходили с ума по этой Клеопатре, а Данава заболел.

Сказалось сердце. Вместе с Берке, они забраковали несколько кардио-стимуляторов, прежде чем один всё-таки показал нужный результат, подошёл почти идеально, и тогда снова стало полегче. Самой большой радостью оказалось, что Прия родила ему сына, мальчиков стало трое, и Данава разрешил, наконец, своим молодым жёнам общаться, так как теперь их права полностью уравновесились сыновьями.

Виктор Берке впервые за много лет, как мальчишка ждал дня рождения – из-за встречи с братом, из-за возвращения Лето. Лето поразила отца сияющими глазами, и своей весенней, какой-то трогательной красотой, «как бы не влюбилась» – почему-то пронеслось у него в голове, а потом выяснилось, что он просто, как в воду глядел.

Праздник по случаю дня рождения организовали в точности, как 25- летие Лето, которое тогда так понравилось, и так хорошо прошло. Правда, Мишель настояла, чтобы официантки, которые снова прибыли из Клеопатры, выглядели на этот раз не такими унылыми, и все египтянки ошеломили Вик-тора, потому что оказались нагими по пояс, маленькие передники прикрывали перед, но ни сколько не закрывали зад. Данава пришёл с двумя жёнами, и тоже удивил Берке, когда тот заметил, как Данава, ни капли не смущаясь, не только смотрит на египтских официанток, но ещё и гладит по ягодицам. Прия снова была с малышом, а Данава представил всем, наконец, и Тару, четверо близнецов которой остались дома. «Какая красавица!» – увидев Тару, восхитилась Лето. Прия оценила её точно также, когда после 3-х летнего перерыва, сёстры встретились, и она увидела словно другими глазами – не только сестру, а теснившую её соперницу. Тара была такой красоткой, каких поискать – высокая, с тонкой талией, широким задом, и удивительно точёным лицом. Чёрные глаза в пушистых ресницах, смирно опущены, кожа смуглая, но зато сильнее белеют зубы, ярче розовеет рот, язык во рту – просто призывный, и глаза – обжигают, если взглянет. Прия с горечью вспомнила, что мать Тары была арабкой, и рассказывали, что отец голову потерял из-за её красоты. Зато, Рам просто влюбился в их малыша, хоть тот и был самым младшим, но господин часами не спускал его с рук, старшие госпожи сразу сказали, что и на Земле даже – нигде и никогда до сих пор, такого не было. А Лето, увидев, как сильно изменился Данава, всего за полгода, и как, оказывается, ужасающе, он не молод, подкараулила отца на террасе:

– Папа, а что с Данавой? Ты же его врач, куда ты смотришь?

– Ну, сейчас ему получше, – попытался увильнуть Виктор, а потом сдался: – Сердце. Старое изношенное сердце. Что делать?!

– Бить тревогу! Папа! Скажи ему, он же несколько штук младенцев завёл, пусть донора клонирует!

– Не успеть с донором, у него же ничего не предусмотрено, – Берке как-то сжался.

– Ему даже дышать тяжело! Папа, очнись! – Лето сурово посмотрела на отца.

– Всё так, всё так. Но, он отходит от болезни. Я всё время работаю, все варианты держу, – Виктор оправдывался, как мог: – Посмотрим, зачем необходимость экстренных мер провоцировать… Лето, из нас двоих всё-же, я – врач, а не ты, и я – работаю, – он строго взглянул на дочь, и она ушла, спустилась на берег, на своё любимое место у маяка.

Перед террасой установили сцену и на ней уже кружились несколько танцовщиц, играли со своими прозрачными покрывалами, прежде чем ритм барабанов, выйдя на первый план, не подведёт их к кульминации, когда скинув одежды, и словно забыв обо всём, они станут сплетаться в объятьях.

– Значит, в Александрии не задержитесь? – Услышал Виктор вопрос Данавы, когда снова вернулся к гостям.

– Думаем, задержаться на пару дней, что скажешь, Медо? – Борис обнял жену,

– Я уже обещала Лето, что завтра мы точно будем здесь, – ответила Андромеда: – А где она? – Спросила она у старшего Берке и, получив указание, выскользнула, оставив мужчин любоваться представлением в окружении египтянок.

Жёны Данавы с малышом сидели поодаль, а Мишель скрылась в комнатах.

– Но, ты сказал, что планируешь, как раз наоборот, как следует задержаться в Солнечной, – напомнил брату Виктор: – И я обрадовался, что, в кои-то веки, мы будем рядом,

– Мне надо поработать на Луне, – ответил Борис.

– Неужели новый корабль? – Удивился Виктор,

– Значит, ваши прекрасные корабли собраны на Луне? – Спросил Данава,

– Да, на платформах Селена-Плекс.

– Значит, Петроний, и для меня может построить такую тарелку? – Заинтересовался Данава.

Самый старший из его земных сыновей, как выражался он про себя, уже несколько лет, как обосновался на Нептуне, и настойчиво звал отца, да и сам Данава, неоднократно слышал о феномене тотального оздоровления в тамошних местах, об этом сейчас разве что, немой только не говорил…

– Да, нет, я не стал патентовать свои наработки, а лучшие корабли сейчас производят на Юпитере, концерн Учитесь-у-Меня-Пацаны – вот признанный лидер в кораблестроении на сегодня, – рассказал Борис,

– Да, куда мне?! – Улыбнулся Данава, указывая на своих женщин с младенцем: – Кто же меня теперь с Венеры отпустит?! У меня и дома, ещё пятеро, и таких, и самую малость постарше! Расскажите лучше, как там, на Луне люди живут, Селена-Плекс, это от Пенториума недалеко? – Он назвал самый первый лунный мегаполис, потому что названия других и не знал.

– Скорее, ближе к Красноярску, Пенториум – столица, а Красноярск-на-Луне, наверно, самый крупный промышленный гигант в нашей системе, есть уже рабочие проекты об их слиянии, но там свои сложности…

Из-за специфики устройства лунных поселений, где города разрастались под лунной поверхностью, строительство продвигалось медленнее, чем даже на Марсе, но лунные города, и подкупали, как близостью к Земле, так и самым большим коэффициентом надёжности, к сведению до нуля абсолютно всех рисков. Капитальное жилое строительство, как фактор народообразования, началось на Марсе, так как Луну очень долго рассматривали исключительно в качестве базы ископаемых ресурсов, и о возможности там удобно и безопасно жить, вовсе не задумывались. Однако, именно на Луне, впервые на законодательном уровне ввели положение об обязательной искусственной гравитации во всех детских и общеобразовательных учреждениях, и соответственно – между этажами закладывается слой высотой 1 метр, с магнитным ускорителем поля гравитационного взаимодействия. А теперь, по всей Луне почти не осталось старых зданий без подобного «утяжеления». С Земли, в пятнадцать крупнейших лунных городов с 2-х часовым интервалом шли шатлы, а Красноярск-на-Луне, полностью обеспечивал себя воздушным кислородом, и поставлял чистый кислород в другие города, после того, как 300 лет назад на площади, более чем в сотню гектаров основал фермы зелёных масс кислородообразующих бактерий. Когда, для основания этих ферм выделялись средства, управленцы того времени поскупились, и ни в какую не соглашались на освоение целой сотни гектаров под эти фермы, которые выглядели просто, как болотистые участки, и где, в специальных кессонах, размножались влажные зелёные массы – родственники древнейших циано-бактерий. Купольное покрытие трёхметровой высоты, для таких ферм считалось достаточным. С точки зрения утилитаризма, заложить такие фермы на площади в 20 гектаров, и то казалось верхом расточительства, но главный био-технолог того времени, Михаил Аркадьевич Вишневский, чей портрет, сегодня мы видим уже во всех школьных учебниках, тоже упёрся, и в конце концов, на Земле, в Америке нашёл частных инвесторов. И, только потом стало ясно, что это оказалось поистине бесценным вложением, так как на данном этапе, 30% составляющих всей фармакологической продукции, культивируется именно там. Ещё 100 гектаров заняты сплошными древесными посадками, на которых леса из лиственницы, пихты, осинника, ели и кедровой сосны уже подпирают кронами купольный свод, и школы всех земных континентов, с целью ознакомительных экскурсий, сплошным потоком везут туда школьников. Земля, Венера и Марс сделали такие путешествия обязательной частью школьной программы. В лунном лесном хозяйстве, тоже интересно придумали – так как в условиях пониженной гравитации, древесина получается очень низкого качества, при новых посадках стали закладывать в почву сетку гравитационного усиления, и оказалось, что если силу гравитации повысить выше единицы, то есть– земного показателя, то, деревья хотя и снижают темпы развития, но качество древесины сразу же возрастает. Таким образом, вся Луна неторопливо осваивалась, жилые кварталы обладали минусовой этажностью, но каждая площадь, более или менее значительный сквер выходили на поверхность – под купол. Почему-то на Луне именно так говорили – «небесный купол», здесь в обыкновении было – гулять под небесным куполом. От глубинных улиц туннельного типа потихоньку отказывались, даже самые низшие ярусы связывались между собой фешенебельными проспектами с прекрасной иллюминацией, украшенные – либо рядами зелёных насаждений, либо – нескончаемой чередой ярких витрин. Когда Борис проживал в Селена-Плекс, строя оба корабля Берке, то подолгу бывал в Красноярске, в индивидуальном порядке сотрудничая со многими НИИ. На Марсе, на Луне, во многих НИИ, он числился как внештатный научный сотрудник, как инженер-конструктор, учёное сообщество было наслышано о его, зачастую поразительных, инновациях.

– Так, неужели, там лучше, чем здесь? – Задал Данава свой любимый вопрос.

– Знаете, Джаерам, там – надёжнее, хотя, пока своей атмосферы нет, переезжать – рановато, – в тон ему ответил Борис.

– А их новые города? Мы вот, изобрели венерианскую сферу, как универсальный здесь тип защиты, и настроены, чтобы именно его и растиражировать, а может, надо и другие новые идеи пытаться внедрять?

– На мой взгляд, лучшая стратегия на сегодня, это – наращивать площади, и заполнять их собственным кислородом. Киана – самый молодой город на Луне, японский, вообще не сильно внутрь заглублён, и новейшее кислородное производство уже обеспечило их стабильной воздушной подушкой. Там самые высокие небоскрёбы, почти как на Земле, и самый высокий купол, выше, чем здесь, единственный город на Луне, сплошь заполненный воздушным транспортом… Я давно там не был, но, в этот раз обязательно заеду, к тому же, знакомых там много живёт…

– А к Петронию зачем? – Спросил Виктор,

– Хочу провести ряд экспериментов, с анти-веществом поработать… Есть идея, как самому прокладывать червоточины…

– Зайдёшь в такую червоточину, она сомкнётся, и полетишь обратно кружным путём на 100 лет, – скептически заметил Виктор,

– Есть вероятность, – кивнул Борис: – Всё равно надо пробовать, пущу робота по каждому направлению, будут обо всех этапах, о каждом пройденном квадрате докладывать.

– Завтра же у нас награждение в Большом Зале! – Вспомнил Данава:

– Виктор с Лето всегда посещают, так и вы с женой присоединяйтесь, мне несложно и вас пригласить. Если планету перспективную открыли, или червоточину, все такие выдающиеся заслуги обязательно отмечаем, завтра тоже, насколько я в курсе, за открытие новой планеты орден будет вручён, какую-то жизнь в космосе снова нашли. Всего пять человек по разным направлениям к наградам представлены, удачно, что и вы в Александрии, я сейчас же занесу вас в общий список приглашенных, которые прямо из первых рук – от самих первооткрывателей всё узнают, а журналисты – уже потом! – Пообещал Джаерам, и поднялся: – На этом, откланяюсь, супруги мои, мне уже давно знаки какие-то подают, – Данава пожал руки обоим Берке, поздравил Виктора ещё раз, и простился до завтра.

В Большом Зале, куда на следующий день они прилетели все вместе – Виктор с дочерью, и Борис с женой, Лето вообще ничего не увидела, потому что Андрей Кормчий выступал тогда самым первым, и в момент его появления, Вселенная, всего на секундочку, приостановила свой бег и заглянула в глаза Лето, а её будущее, вдруг получило новую мелодию звучания, под названием – «Андрей Кормчий», потому что с самого первого взгляда на него, Лето влюбилась. В перерыве, когда все переместились в фонтанный дворик и в буфетные гостиные, к Борису Берке подошёл сам Иван Баренцев, а к Андромеде – Хьюго-Пу И, в результате чего, Борис с Андромедой впервые временно разъединились, так как Андромеда согласилась посетить Академию Кибер-Психологии, и в качестве почётного гостя, летала и в Париж, и в Женеву. Рам Данава оказался в огромном замешательстве, потому что только тогда понял, что родственница его друга и лечащего врача – андроид. Но для Лето, все эти события остались «за кадром», она подошла к Кормчему в буфетной гостиной, после чего, на всё оставшееся время его пребывания в Александрии, они стали почти неразлучны. Андрея поселили в гостинице, куда он её не пригласил, но остальное время с утра и до вечера, они проводили вместе, и когда, через два дня, он улетел, она тоже вылетела на Землю, чтобы во всём помогать, и присоединиться к делу его жизни – спасению морской фауны на Земле.

Братья Берке с коньяком в пузатых стаканах, сидели на террасе в задумчивости. В процессе лихорадочных сборов, Лето перевернула весь дом, и ночью улетела, с рюкзаком и саквояжем, на пассажирском шаттле. Совсем не так, как тогда, когда она отбывала на Сириус на родительском корабле, тогда перемены не чувствовались, а сейчас – дом опустел. Андромеда улетела шесть дней назад, с Хьюго-Пу И, на шаттле Петрония, где единственным человеком на борту был Кормчий, и должна уже быть на Земле, но никаких известий от неё не было, и Борис чувствовал себя совершенно беспомощным ещё и потому, что Персей-и-Андромеда ещё ни разу не стартовал без неё, но первым звонить жене, он не хотел. Братья, обоюдно не одобряли выбор друг друга – Виктор не мог принять Андромеду в качестве полноправного члена семьи, а Борис не любил Мишель.

– А где Мишель? – Поинтересовался Борис.

– А мы, наверное разведёмся… – Неожиданно для самого себя ответил Виктор.

После совместного похода в ресторан Клеопатра на представление, которое он не смог смотреть, и сразу же, поспешно ушёл, он не знал о чём ему разговаривать с женой, и можно ли вообще о чём-то с ней говорить, а Мишель после этого, осталась в Александрии, и Виктор не знал – ни где именно она остановилась, ни попрощалась ли она с Лето. У него был небольшой дар предвидения – достался от матери, вышедшей с Земли, из прославленной врачебной династии, а Борис, став инженером, пошёл по стопам отца. Знание о будущем проявлялось не часто, и всегда одинаково – еле слышный внутренний голос просто сообщал о том, что случится, и если Виктор, это улавливал, то мог быть уверен – именно так и произойдёт, дело решённое. И сейчас, этим внутренним чутьём, он уловил, что стоит на пороге длинной череды важных событий, и не справится, если и дальше, станет работать один, без Лето. Ещё накануне её отъезда, он подал заявку об открывшейся вакансии, в Межпланетную Ассоциацию Медиков, и первые претенденты уже направили ему свои рекомендации и послужные списки. Сам Берке предпочёл бы в качестве коллеги, видеть мужчину, но наиболее вероятными кандидатками на должность оказались женщины.

– Да, время ты, как я вижу, терять не намерен! – Рассмеялся Борис, когда Виктор спросил совета в этом вопросе.

– Не мели чепухи! – Осадил брата Виктор: – Просто скажи серьёзно, что думаешь. У меня огромная загруженность в клинике. На ассистентов, из числа ИИ, я не во всём могу положиться, очень многое надо делать красиво, мы же не аппендиксы удаляем… Что ты, в самом деле, из меня дурака делаешь…

– Да шучу я, шучу! – Сдался Борис: – Давай, помогу, но ты не к тому обратился, я же полностью асоциален, как ты вполне мог заметить, из-за своей неспособности общаться, я же и сделал себе женщину-робота, так и она, вот, сбежала от меня…

– Тебе, наверно, пока хватит, – сказал Виктор, и убрал бутылку с коньяком за диван.

– Вот, смотри, какая у меня тут проблема – две кандидатуры: Соланж Харрисон, 37 лет, кандидат наук, кардиолог, имплантология, как дополнительная специальность, и Франческа Долобит, 48лет, кандидат наук, нейро-хирург, имплантология, как вторая специальность.

– Ну-ка, дай посмотреть, – Борис взял у Виктора планшет с данными претенденок.

– Соланж Харрисон, Медицинская Академия –Земля, Северная Европа, докторнатура – Марс, практика – марсианская Саванна, Медикал Групп Виктория, Кения-Транс-Киборг… Так, с этим понятно, Следующая – Долобит, надо же – родилась в Хвойном посёлке под Красноярском-на-Луне, Медицинская Академия Нейро-Программирования и Общей Трансплантологии, Москва-Борейск, докторнатура – Москва-Борейск, практика и последнее место работы Селена-Транс-Блю, – вполголоса прочитал Борис: – Знаешь, Виктор, по моему, двух мнений не может быть – однозначно, Франческа Долобит, она точно, лёгких путей в жизни не искала, – задумчиво проговорил Борис: – Жаль, что фотографий нет…

– Фотографии есть, – улыбнулся Виктор: – Я их временно скрыл, в некотором роде для чистоты эксперимента. Я и сам к этой Долобит больше склонялся, столько невероятных случаев в этом Селена-Транс-Блю, просто уму непостижимо, что они там творят, а фотографии – вот, – и Виктор открыл изображения: – Гляди!

Борис изменился в лице, Соланж Харрисон милая блондинка со светлыми, почти льняными волосами, заплетёнными в косу спокойно улыбалась с экрана, и следующая за ней Франческа Долобит – тёмные волосы зачёсаны назад, длинный нос и массивный выступающий вперёд подбородок. Долобит смотрела без улыбки, странно прищурив один глаз.

– Не надо было фотографии прятать, – огорчённо промолвил Борис.

– Зато, я все твои подозрения сразу отмёл, – засмеялся Виктор: – Что поделать, если с красивыми девушками не везёт?!

Он достал из-за дивана бутылку и снова плеснул в стаканы.

– Какие у тебя дальнейшие действия? – спросил Борис, видя, как Виктор активирует окошко «кандидатура одобрена»,

– Наверно, по скайпу свяжемся, хотя нет – тут сразу идёт: «пригласить на собеседование», – и он нажал на следующее окно.

Через несколько минут система связи сообщила о том, что доктор Долобит через 10 дней 15 часов и 20 минут сможет лично прибыть в Александрию для встречи с доктором Берке, Виктор отправил «Согласен», и взглянул на Бориса:

– По всем статьям идеально подходит, да ведь, ты и сам подтвердил.

Вечером, вышла на связь Андромеда, и Борис успокоился, решил не сидеть в Александрии, а двигаться в Селена-Плекс, и встретиться с женой на Луне. Мишель вернулась домой, но Виктор понял, что их семейная жизнь завершилась, и притом, довольно давно, но только сегодня, он и сам это вполне осознал.

                         -6-

Перед приземлением пассажирам, впервые прибывающим на Землю, подключили адаптацию для коммуникационных браслетов, и Лето связалась с Кормчим. По голосу было трудно разобрать его реакцию, но он пообещал вызвать для неё спец-мобиль, потому что от космопорта в Аризоне, до места в Атлантическом океане, севернее Азорских островов, где он в этот момент находился, было далековато, и сказал, что, конечно будет очень рад снова её увидеть.

Проносясь над Атлантикой, Лето смотрела на почти Солярианский океан до тех пор, пока какое-то пятно не привлекло её внимание, оно начало быстро увеличиваться в размерах, пока не превратилось в грязный квадрат мусора посреди бесконечного водного пространства, со всех сторон уходящего за горизонт, а рядом с плавучей свалкой, в 20-ти метрах гордо сидела на волнах новенькая космическая тарелка – Амфитрита-Несущая, только что качестве почётной награды, поступившая на службу к Кормчему. Андрей встретил её на палубе, подхватил багаж и неловко обнял:

– Здравствуй, Лето! – Немного официально поздоровался и представил подошедшего паренька:

– Знакомьтесь, это Алёша, а это – Лето с Венеры, будет с нами работать. Планктон, можно сказать, восстановлен, и теперь, мы берёмся за всё остальное, за все факторы бедствия в этом районе.

Алёша Поворотов Лето понравился, он выдал ей защитный комбинезон с логотипом Зелёной Планеты, утеплённый изнутри пухом, в котором, Лето и проходила все полгода существования их экологической команды – Бригады Кормчих. Амфитрита, размерами не уступала Персею-и-Андромеде. В земных условиях, верхняя часть её корпуса представляла широкую палубу с выступающей центральной рубкой. Корабль окружал всю палубу сферическим силовым полем, создавая метеорологический щит от всех разновидностей погодных катаклизмов, будь то хоть дождь, хоть ветер, хоть ураган. В бурю качало, но ситуации экстренного подъёма на высоту в целях безопасности не было ни разу, для морских экспедиционных условий Амфитрита, подходила, как нельзя лучше. Прямо сейчас работы не было, стояли в ожидании мусоросборщика, и охраняли огромнейшее масляное пятно, окружив его канатом с поплавками из пенопласта, выловленным здесь же, вместе с остальным мусором. Андрей рассказал, что ситуация с охраной морей после запрета на промышленное рыболовство, резко ухудшилась, так как, оказывается, океаническая секция пищепрома, в основном, и курировала водоохранную деятельность. После выявления недопустимого уровня заражённости всех промысловых пород, рыбная ловля почти повсеместно оказалась временно приостановлена из-за опасности массовых отравлений, и на экологическую обстановку, практически махнули рукой, переведя рыбоперерабатывающие фабрики на продукцию рыборазводных хозяйств. Поэтому, мусоросборщик вот уже 5 дней, никак не мог добраться до них, средств на оздоровление морей практически не было. Андрей приобрёл списанную грузовую платформу, и они соорудили плоты под мусор, который на двух мобиль-амфибиях собирали при помощи допотопной «линии» из надувных подушек. Они работали в самых грязных местах у побережья, больше месяца собирая пластик с поверхности. Амфитрита, только войдя в команду, с воздуха сразу же опознала огромное жирное пятно на воде, и они перекочевали сюда. Корабль был укомплектован двумя новейшими мобиль-амфибиями для быстрого реагирования на месте, и, тем самым настоящая база по спасению водной среды, была создана.