Земля – родина интелов

– Так ты выскочишь в анти-мир, где и сам аннигилируешься, – высказала догадку Лето,

– Как раз, нет. Анти-мир – это тоже часть нашего, его полное подобие, но взаимообратное. У нас никогда не получится оказаться на той стороне, это как раньше боялись разбить зеркало, потому что думали, будто есть вариант оказаться запертыми в отражении, а я сразу выскочу по ту сторону – в ближайшую параллельную нам вселенную. Можно попробовать поставить такой эксперимент, но, по возвращении, скорее всего, мы окажемся в нашей вселенной, но в другом времени, то есть, не существует способа войти в эту же временную точку, из которой мы вышли… В области работы с анти-веществом, он указал на ещё один интереснейший эксперимент: если среднюю массу аннигилировать в секторе входа в червоточину, то она образует ещё 4 ответвления от своей изначальной точки. А, теорией анти-вещества, я вообще слабо интересовался, так что однозначно, не смог бы увязать её, ни с теорией пространства-времени, ни, уж тем более с физикой мета-пространственных генераций… Так что, сомнений у меня не осталось, и я начал серьёзнее прислушиваться ко всей информации, которую получал.

В этой системе обитают три расы китообразных. Мой собеседник – представитель народа у-ва-у, его, я и услышал, когда понял, что мне запрещают посадку на Сирион, кроме того, он считается моим здешним куратором, по крайней мере, я так это понял. Здешняя цивилизация – это объединение трёх равных народов. У них есть свои названия, но по нашему, это – киты, дельфины и у-ва-у.

– У-ва-у – разве по нашему?

– Да, то есть, это их настоящее название, и у нас – таких нет. Похожие немного на тюленя, немного на человека, и только у них есть руки. Это и есть раса, развившая всю суммарную базу теории и научных достижений.

– А остальные? Не такие разумные? – Удивилась Лето.

– Здесь, вообще, всё не просто. То, что я сейчас сказал тоже неверно, потому что абсолютно главенствует раса китов. Ру-а – как-то так звучит на здешнем языке. Когда у-ва-у мне рассказывал, то он сказал про китов: «это боги». «Значит – бессмертные?» – спросил я, нет – оказалось: «почти бессмертные, почти смертные», в чём же тогда божественность? Ответ – «в совокупности их всемогущества и доброты». Вот так – не больше и не меньше… И, здесь же – народ дельфинов. Они, безусловно преданы китам, как младшие братья, и в то же время – это извечная оппозиция у-ва-у-нам, единственным технократам, которые, в свою очередь обеспечили всех равным использованием научных достижений, то есть всеми благами цивилизации. Но в то же время, сами они полагают, что главная цель всего их существования, впрочем, как и у расы дельфинов – в служении своим божествам.

– Китам? – Уточнила Лето,

– Получается, так. Есть ещё одно затруднение, чего я наверно никогда не пойму – что киты на Земле, в Солнечной, это они же, и то, что они там обитают, как вымирающий вид, и то, что тысячи лет, на них с гарпунами охотились, оказывается, ничего не уменьшает в их «всемогуществе», и должно восприниматься, как добровольное самопожертвование, которое они совершают до сих пор, на благо всем остальным. Я думаю, это из-за проблем со смысловой адаптацией и, со временем, моя способность к пониманию будет улучшена, а то, какая-то белиберда…

– Хотя бы примерно, какое у них всемогущество? – Недоумевала Лето,

– У-ва-у говорит, что киты, то есть – Ру-а, могут осуществить всё, и у-ва-у стоит только попросить о чём-то, например – о возможности космических перелётов, и через какое-то время, это реализуется.

– Непонятно… – Выдала свой комментарий Лето.

– Мне тоже непонятно. Тогда, над Сирионом, с орбитального уровня, я видел признаки развитой цивилизации – очень много воздушных объектов, искусственное освещение на огромнейших площадях, корабли амфибии, стартующие из глубины…

– А может, ты всё же ошибся? Люди, вот, например, обжили всю Солнечную, и везде похожие условия, а здесь две планеты совершенно разные, здесь же – никакого устройства. Как с этим быть?

– А то, что когда нам разрешили посадку, и через два дня, из ниоткуда, источник с пресной водой появился там, где раньше не было, это разве не устройство? Знаешь, мы с Андромедой, провели целый месяц в Африке, ещё до женитьбы. Я ведь, когда построил Персея-и-Андромеду, то долго её тестировал, в частности, как на связь, так и на её независимость от корабля и, просто репетиция медового месяца получилась… – Улыбнулся Борис:

– Мне так понравилось, что я решил ещё раз повторить, но чтобы уже – официально…

– А дальше? – Лето выдернула его из воспоминаний,

– Это я к тому, что почти половина Африки – дикие, почти первозданные территории, а это намного больше, чем все ваши венерианские площади вместе взятые, включая и терры. Самый минимум технологичности. Здесь же, какие-то знания точно применены, просто мы – не выясняли, а логика есть – целая планета каникул!

– А второй медовый месяц, где провели?

– Второй – в Альпах! Там тоже кроме туристов мало кто живёт, красота невероятная – на сотни километров – горы, луга и небо! Зато и въезд в альпийский заповедник – почти, как месяц в Александрии, в денежном эквиваленте… Понимаешь, о чём я?

Так этот разговор ничем, и не закончился. Спустя какое-то время, Лето заносила в планшет ещё одну китовую песню. Просыпалась рано утром, и нате вам – слова уже сидят в голове. Накануне, весь день с китами прошёл, и всё в ней отзывалось на такие вот непонятные: слова – не слова, ритмы – не ритмы, но всё целиком, рождало нечто, совершенно неподдающееся обычному пониманию… «Может, и боги» – говорила она про себя: почему всё меняется, стоит ей услышать их голоса – какие-то космические, какие-то совершенно нездешние – как будто бы они здесь, но только отчасти, и в это же время – продолжают свой путь через все времена, сквозь иные системы и скопления бесчисленных, незнакомых никому звёзд, а своей странной песней, они звали за собой, и её… Что позволяло ей понимать их на следующий день? Что позволяло отыскивать, или, пусть даже – выдумывать этот смысл?

            Кто ты? Кто ты?

            Вспомни! Вспомни!

            С дождём, с росой

            Прошёл – пришёл

            С громом небес,

            С дрожью звезды –

            В пену волны

            Сойти – сошёл,

            Войти – вошёл,

            Как Я! Как Я!

            В Ду-ат, в Ду-ат,

            Где сном объят,

            Как Я – забыт,

            Копьём забит.

Всё-таки, она чуть-чуть редактировала, чтобы как можно точнее всё передать, и неожиданно осознала, что здесь всё ясно – в Ду-ат – означало – «на Землю», «Как Я» обозначало того, кто наделён осознанием, ну, а «копьём забит», это и так понятно – это про древние времена, и про очень грустную жизнь на Земле.

– Знаешь, теперь я тоже понимаю китов! – Окликнула она Бориса, который направлялся куда-то на другую оконечность острова.

– А почему тоже? Я – наоборот, ничего не понимаю! И что ты поняла?

– Вот: Ду-ат, это наша Земля на их языке!

Борис сел, просматривая её записи: – А ещё что поняла?

– Что «почти смертные, почти бессмертные» это и про нас! «Как Я» – тоже про всех, кто понимает… И, я тоже, отчасти – кит. Я так чувствую себя изнутри, маленький кит – меньше, чем 10 см, живёт во мне, – Неожиданно определила Лето.

– Ты – молодец, – Серьёзно посмотрел на неё Борис: – Думаю, что всем нам, и правда – пора в Ду-ат… Я – разговариваю с У-ва-у, у тебя – началось превращение, Андромеда, наконец, услышала ракушку, и ждёт теперь малыша, я её без раковины забыл даже, когда видел… Она же всегда оставалась для меня «якорем здравомыслия», а теперь мы с тобой опасно повлияли на неё, и нас уже, совершенно некому сдерживать… Так что, Лето, ничего не поделаешь, я и без этого, – Он кивнул на её «переводы»: – Уже всё обдумал. Хочу побывать в двух местах– на своей лунной базе, с Петронием, обязательно надо продлить соглашение, и на Земле. Я же, ищу всё, что можно, понятно, что не сам, а Цифровой-Лебедь в Солнечной, для меня информацию собирает, любые сведения о китах, о Сириусе, и я обязательно всё просматриваю, вот он и отыскал на Земле одного человека, в Европе, очень пожилой учёный, как-то с медициной был связан, а теперь необычные статьи о китах публикует, и я давно думаю навестить этого старика. И, в Александрию – обязательно! Виктор на 60-ти летие, нас всех пригласил, – закончил Борис, и выразительно посмотрел на Лето.

– А какой сейчас месяц? – Лето растерялась, поняв, что совершенно выпала из времени,

– На Земле июль, ты прилетела зимой, а у нас – день какой неведомо, – пошутил он: – У меня тоже есть ощущение, что мы, как по волшебству попали, быть может, в благополучнейшее из мест во вселенной, я даже «путешествовал» с у-ва-у на Сирион, причём, мне было сказано, что есть способ и реального трансфизического перемещения…

– Это когда ты спал целый день? – Догадалась Лето.

Она вспомнила, что видела этого у-ва-у. Однажды, Борис заплыл так далеко от берега, что только Андромеда могла его различить, и сказала, что утонуть нет опасности, так как Борис не один, а ещё с кем-то, и, заинтригованная Лето, принесла бинокль, и тоже увидела, как лёжа на волнах, Борис разговаривал с незнакомцем. Первым впечатлением, было, что это – человек, но потом, рассмотрела, что он – почти человек, а из-за расстояния, всех деталей его внешности, было не оценить.

Когда же Борис вернулся, причём почти до середины, они плыли вместе, то показал Андромеде и Лето, матовый круг странного свечения, зависший в воздухе, и рассказал, что это устройство для координации перемещений сознания, и что, по настоящему, его собеседника рядом не было, так как физически, тот находится в это время на Сирионе. «А если бы ты начал тонуть?» – спросила тогда Лето, «а твои дельфины на что?» – весело ответил Борис, потому что, и вправду, Лето каждый день плавала с дельфинами, которые даже научили её одной шутке. Очень трудно было объяснить, каким образом она их понимала, но это понимание было фактическим. Они много разговаривали, обычно, когда заплывали куда-нибудь далеко и, держась за спинной плавник Ти-Лу, Лето спокойно рассказывала обо всём, дополняя трудные места жестами. Если, ей самой было что-то неясно, то при соприкосновении с закрытыми глазами, особенно, если прижаться головой, яркая детальная картина возникала сама по себе. Например, ей трудно было объяснить подругам – это были три дельфинихи, что значит «хищник», когда вспомнив обещание, данное Цифровому-Лебедю, она спросила, обитают ли здесь хищники, и оказалось – Лебедь был прав, и хищники действительно есть, но это – рыбы, и даже акулы, но разумные существа владели мысленными приёмами, не позволяющим им приблизиться. А шутка, которой они научили Лето, была следующая: обычно, она сидела на берегу в удобной позе для медитации, дельфины это видели, и предложили то же самое проделать в воде, но объяснили, что сделать это надо обязательно на восходе, и чтобы рядом никого не было и, в чём Лето позже убедилась, это и было самым главным условием, потому что, приняв это положение на самом мелководье, неожиданно для себя, она начала уверенно перемещаться, сидя на воде и, покачиваясь на волнах, но стоило кому-то посмотреть на неё, как всё тут же заканчивалось и, Лето уходила под воду, что и стало очередным поводом вдоволь повеселиться.

После того разговора с у-ва-у, Борис целые сутки спал в корабле, но, о чём он рассказал позже: всё это время, он провёл не во сне. Сосредоточившись на тёплом золотом диске, он оказался на Сирионе, где сам смог увидеть организацию крупного поселения у-ва-у. Он много рассказывал, но Лето была так поглощена дружбой с дельфинами, что из-за обилия информации, не всё усваивалось. Когда, Борис поинтересовался – чем она и трое дельфинов, занимаются целыми днями, пропадая неизвестно где, и услышал в ответ, что в основном – они играют в слова, он до слёз смеялся, и был прав, потому что с дельфинами было весело!

Но, их самым любимым развлечением, была игра в Кита и у-ва-у. Сюжет этой игры походил на старинную земную сказку о золотой рыбке, только здесь, на Солярисе, действующими лицами были – кит и у-ва-у.

– Ты, ведь похожа на у-ва-у! – Сказала Ти-Лу.

В этом чувствовался подвох, потому что отношение дельфинов к у-ва-у было каким-то насмешливым, но ничего не попишешь, так как сходства с у-ва-у, у Лето было больше. Сами дельфины в этой игре, все втроём, соприкасаясь друг к дружке, изображали Ру-а – так на местном наречии именовались киты, причём, как уяснила Лето – у дельфинов, и у-ва-у, имелись ещё и личные имена, а у Ру-а имён не было, и все Ру-а в целой вселенной звались одинаково. Игра заключалась в том, что Лето, то есть – у-ва-у, подступала к Ру-а с какой-то просьбой. Лето быстро уяснила, что чем смешнее, она показывает у-ва-у, тем лучше, а просьбы, как и в той земной сказке, были любыми. Каждое пожелание у-ва-у исполнялось тремя дельфинами немедленно, и всякий раз, игра начиналась с чего-то простого. Причём, в процессе, Лето узнавала много нового, как и о планете, так и обо всём их жизнеустройстве. Однажды, в роли у-ва-у, она высказала просьбу – поесть горячей еды, при этом, она изображала, что дрожит от холода, и оказалось, что на дне, во многих местах, выходят горячие источники, а из-за того, что повсеместно, самой разной еды было вдоволь, то и, вправду – можно было, как в ресторане – поесть горячего! Для выполнения сложных замыслов у-ва-у, среди которых было: летать по воздуху, превратиться в невидимку, попасть в СС на планету людей, Ти-Лу, Ути-Ли и Кти-Ту прибегали к сверхспособностям, ради чего, они и изображали Ру-а втроём. Они заводили Лето в центр, потом она закрывала глаза, и они все вместе сосредотачивались, а Лето, даже впадала в короткое забытье, и как наяву, присутствовала при исполнении своего, даже самого заковыристого желания. А потом, между делом, в ходе какого-то очередного совместного предприятия, Кти-Ту рассказала, что игра в Ру-а и у-ва-у была правдой, то есть имела под собой реальную историческую подоплёку – когда то в древнее время, именно так всё происходило на самом деле, а потом, у-ва-у как-то зазнались, и Ру-а бесповоротно отдалились от них. У-ва-у, по прежнему продолжает считать себя венцом эволюции, однако из 100 тысяч у-ва-у, только один может приблизиться к Ру-а и спокойно поговорить. Остальных что-то сдерживает, какой-то подсознательный страх. Тогда как, дельфиний народ – всегда рядом с Ру-а, словно с родителями! Да – согласилась Лето: если родители, к тому же – немного волшебники, это здорово!

– Скажешь Медо? – Спросил Борис, и вздохнул.

Андромеда теперь пила воду по одному стакану за день, и от любого переживания могла заплакать. На протяжении трёх лет, она наблюдала за траекториями движения небесных тел, высчитывая степень их взаимодополняющего влияния, и теперь сделала модель небольшой каменной обсерватории, вела календарь восходов и заходов каждого объекта, куда постоянно вносила новые уточнения, и всё больше склонялась к идее, что в Системе Сириуса, обязательно должны обнаружиться и другие планеты.

– Борис сказал, что мы улетаем на Землю, – подошла к ней Лето:

– Ты рада?

– А ты? – Ответила Андромеда вопросом,

– Я – нет. Я хотела бы остаться, и жить здесь всегда, – сказала Лето.

Но, уже через четыре дня они улетели. Борис получил одобрение, и намеревался сделать несколько витков над Сирионом, чтобы иметь возможность оценить, например, процентное соотношение суши к воде, и сравнить предполагаемый уровень развития этой цивилизации, с теми наблюдениями, которые возможно будет сделать с орбиты. Ещё в самом начале, он отказался от желания всё систематизировать, и просто вёл дневниковые записи с отчётом о каждом разговоре с у-ва-и, и теперь, два месяца предстоящего перелёта, решил посвятить работе над теми заметками, которые он вёл, и помимо этого, запустить расчёты, необходимые для новых экспериментов, ради проведения которых, он и летел сейчас, на Луну, где имел возможность использовать для себя, но тем самым, и к выгоде Петрония-Плекс практически всю техническую базу его лабораторий.

Лето поняла, что не хотела улетать даже ещё сильнее, чем думала, и вначале их отбытия, она всё время мысленно возвращалась на Солярис – к Ти-Лу, Ути-Ли и Кти-Ту и разговаривала с ними точно также, как и Борис со своим у-ва-у, и только когда Персей-и-Андромеда вышел из системы Сириуса, это общение существенно затруднилось. Дельфины её утешали, уверяя, что в будущем, все вместе, они ещё обязательно встретятся, но не так быстро, а довольно не скоро, но зато, как пообещали они ей:

–Тогда ты прилетишь не одна!

– Как вы можете знать? – Спрашивала Лето.

И, оказалось, что, можно всё абсолютно выяснить и о будущем, и о прошлом, если подойти к Ру-а, и просто спросить о чём хочешь, и тогда – сразу всё и узнаёшь!

– Мы спросили про тебя, и узнали, что ты обязательно ещё прилетишь, и даже больше: Он сказал, что ты будешь всегда на виду.

– Как, на виду?

– Потом всё узнаешь! – отвечали со смехом дельфины.

Но «налаживать общение» день ото дня становилось всё тяжелее, и Лето вошла в гибернацию, а проснулась в Солнечной Системе, за два дня до Земли. С Землёй, и с Петронием оказалось не всё так гладко – на Земле ввели ряд временных ограничений на порты прибытия, и надо было вставать в очередь, чтобы получить допуск к снижению в атмосферу, и график был очень плотный, им предложили единственное «окно», которое пустовало, но прямо сейчас, или через две недели, если регистрироваться в самом хвосте. Оба аватара Петрония-Плекса были заняты на околоземной орбите, и Петроний тоже предложил отложить их встречу на Луне, потому что, и сам предпочёл бы встретиться лично. Поэтому, на базу в Селена-Плекс, они направлялись только после Александрии, что с одной стороны, было не очень удобно, а с другой – как раз, и позволяло наилучшим образом всё устроить, прежде чем надолго, как предполагал Борис, засесть на Луне.

Тяжёлые корабли уже давно не садились на Землю, а стыковались с орбитальными станциями, от которых, как и на Венере, курсировали шаттлы. Но Персей-и-Андромеда под категорию больших кораблей не попадал, и поэтому мог самостоятельно приземлиться в порту, а после таможенного досмотра, даже – свободно перемещаться, так как космические корабли – тарелки легко маневрировали в городской среде, зависая над поверхностью любой мобиль-площадки для приёма или высадки пассажиров. Земля оставалась единственным районом СС, где до сих пор оставались актуальными бумажные документы, и теперь, Андромеде пришлось перечитать целый ворох таких бумаг. Она, как капитан корабля, облачилась в синюю форму космолётчика, одела золотые серёжки и, тоже золотое, обручальное кольцо, на ногти и на губы нанесла коралловый цвет, и во время дезактивации корпуса корабля почти 5 часов проходила всю таможенную волокиту. Борис и Лето, без помех, оставались внутри, а Медо сидела в отделе таможенного управления, терпеливо заполняя опросные листы. Потом, три офицера таможни зашли внутрь, просветили сканером каждый отсек, заглянули в камеры гибернации, и только тогда, Борис и Лето тоже удостоверили свою гражданскую принадлежность, на предмет соответствия с декларацией о составе экипажа и пассажирах, поданной Андромедой Берке. Сканер проанализировал отпечатки пальцев, и считал идентификацию личности с паспорта, встроенного в ладонь при рождении. На этой процедуре приземление завершилось, и ещё через 4 часа, ровно в полдень, они уже входили в воздушное пространство нужного города.

Город Эспебер раскинулся по берегам широкой реки у самой дельты, и за всю историю более сотни раз оказывался серьёзно затоплен, но, видимо, был удобно расположен, и настолько живописно устроен, что жители продолжали населять его до сих пор. Борис заранее договорился о встрече, поэтому, когда Персей-и-Андромеда высадил их на городской крыше, маленький дрон-путеводитель уже ожидал их, и спустившись вслед за ним на улицу, они прошли несколько мрачных кварталов довольно плотной застройки и, свернув во двор, усыпанный жёлтыми листьями, оказались на месте. Дрон отыскал нужную дверь, Медо прижала палец, к матовому окошку у него на спине, и после выполнения банковской операции, дрон назвал номер квартиры на девятом этаже древнего кирпичного здания. Двери раскрылись и, поднявшись на лифте, Берке смогли попасть к этому знатоку китов – Марку Григорьевичу Зоринге. Зоринге оказался обладателем непримечательной внешности, стариком, без малейшего признака киборгизации, как сразу определила Лето, но, неожиданно, с очень прямым взглядом, который ощущался почти также, как физическое воздействие. Зоринге провёл гостей в просторную, почти пустую гостиную, и когда Берке расселись, сел за письменный стол в уголке и, надев очки, «для серьёзности» – сразу решила Лето, сказал:

– Я очень внимательно вас слушаю.

– Мы, с женой – космонавты, – начал Борис: – Моя племянница, также сопровождала нас в нашей экспедиции в пределах Системы Сириуса, где нам удалось вступить в общение с расой китообразных, населяющих эту систему, и представители этих существ, заверили нас, что тамошние жители на протяжении многих тысяч лет, поддерживают тесный контакт с СС, а именно – с жителями на Земле.

– Это очень интересно, – ответил Зоринге: – Но это хорошо мне известно. Действительно, эволюционное воздействие из Системы Сириуса мы получали, и продолжаем получать по сей день, – и он улыбнулся, продолжая внимательно смотреть на Бориса, отчего тот смутился:

– Понимаете, сейчас мы направляемся на Венеру, и специально приземлились не для того, чтобы донести до вас эти сведения, а, как раз наоборот – получить у вас какие-то разъяснения, или какой-либо комментарий по поводу этого, как вы говорите, настолько давно существующего явления.

– Я вас слушаю, – повторил Марк Зоринге,

– Первый вопрос такой, – начал Борис: – Как вы получили эту информацию, откуда у вас такие знания о китах?

– Хорошо, – Зоринге кивнул: – Передача этих знаний существует в устной традиции, также, к примеру было два философа-эволюциониста, которые в своих работах затрагивали подобные феномены но, самое важное – есть и возможность непосредственного получения этого знания, в некотором роде «из ниоткуда», и тем не менее, этот источник, если он вдруг открывается – надёжен.

– Значит, вы черпаете знания «из-ниоткуда»? – Борис удивлённо взглянул на Зоринге,

– Началось с того, что я ощутил в себе самом присутствие этого открытого источника. «Из-ниоткуда», можно с успехом заменить на «родство с китом», с тех пор, вот уже 50 лет, я считаю себя помощником китов на Земле, – сообщил Зоринге.

– А в чём, как вы считаете, заключается ваша помощь этим существам?

– Всё не так. Моя помощь не адресована этим существам, моя помощь – в распространении того воздействия, которое оказывают киты на Землю. Я читаю лекции, и вы тоже можете прийти сегодня в 18.00.

– А в чём суть такого воздействия? – Борис никак не мог вырваться из «заколдованного круга» предельно уклончивых ответов землянина,

– Лучше спросите: кто такие киты? – Предложил Зоринге.

– Хорошо. Что вы можете сказать – кто такие киты? Что именно они собой представляют?

– Об этом я и читаю лекции… Попробую изложить самую суть: в некотором смысле, киты сформировались в результате прямого божественного влияния на весь мир низшей материальной полусферы, которую Бытие выделило из самого себя, как нечто наименее совершенное, подлежащее дальнейшему росту. Под низшей полусферой, я подразумеваю всю совокупность материальных вселенных. Сила единого бытия и осознания спустилась в эти миры, подобно некой «дрожжевой закваске»…

– Это видимо бог? – Спросил Борис,

– Несомненно, – подтвердил Зоринге.

– Прежде, чем я смог бы уяснить для себя всю полноту вашей концепции, необходимо принять и постулат его существования, а я, признаюсь вам, Марк Григорьевич, и не готов, и не вижу особого смысла в подобных конструктах, – решительно проговорил Борис:

– Мне жаль, что мы отняли ваше время. – Он поднялся, в качестве примирения, протянул учёному руку.

Зоринге вышел из-за стола, пожал ему руку и они распрощались.

– Извините нас, – Андромеда поднялась вслед за мужем, она была чуть выше Бориса, а невысокий землянин, вообще оказался ей по плечо.

Зоринге улыбнулся в ответ.

– Извините, но у меня тоже есть вопросы, ты иди, Медо, я тоже скоро приду, – сказала Лето, и обратилась к Зоринге:

– Понимаете, там, на Сириусе, они так и говорят, что киты – это боги, но мы думали – это условно…

– Многие говорят, что и люди, почти что, боги уже, – ответил Зоринге.

– А если кит во мне? – Задала свой вопрос Лето,

– Тогда, ты сама будешь знать, что тебе делать, – улыбнулся Зоринге, и похлопал её по плечу,