Other Side. Когда туман сгущается

– Давно пора было хлопнуть этого мерзавца, только заказов на него не было. А бесплатно я только по большой любви работаю.

– Как романтично, — и не поймешь, посмеялась или похвалила, а может, все сразу.

– Тут сейф, это больше по моей части.

Фальшивое разноцветное сияние пробивалось в кабинет Халифа сквозь занавешенные зеленым бархатом стекла. Она стояла на коленях перед матовым черным сейфом, прислонившись к холодному металлу щекой. Он вытирал Халифовым галстуком клинок своего верного тычкового ножа, когда услышал заветный щелчок.

– Наконец-то, теперь у нас есть и формула и ключ. Мы можем уйти отсюда в любой момент.

– Ты правда веришь, что за Стеной что-то есть?

– Конечно. Мир не может ограничиваться только нашим городом, это было бы совсем скверно. Мне кажется, там, за стеной, и есть настоящая жизнь, а это все — лишь послеполуденный морок, пустышка. Я многое отдала и многое еще готова отдать, лишь бы оказаться в той, настоящей реальности. Но только если ты будешь рядом со мной.

Она подошла к нему и поцеловала, оставив на губах запах свежескошенной травы.

**************************

Стена всегда казалась древнее города. Будто бы люди со своими домами, машинами, садами и парками проросли как грибы внутри грандиозного каменного кольца. По всему краю постоянно носился отдающий ладаном жаркий ветер, неизвестно как преодолевая эту монолитную глыбу. Близко к Стене люди не решались ничего строить, образуя тем самым степную полосу отчуждения по всему диаметру циклопической постройки. Микроскопический по отношению к вратам ключ был вставлен в отделанную янтарем скважину. Теперь нужно произнести формулу, которую знает только она.

– Не принимай их, – он почувствовал слева ее зеленое бодрящее дыхание.

– О чем ты?

– Это и есть самый главный ответ – формула,– ее смех заиграл на горячем ветру, когда исполинские врата с чудовищным грохотом отворились, обнажая перед их взглядами бездну. – Мы еще увидимся, обещаю.

И бездна поглотила их…

**************************

В мутной звенящей тошноте пролетели выходные после аварии. Он смутно помнил, как добирался домой из больницы, как просил врача позвонить, когда состояние Олега прояснится. Эхом в ушах отдавались рекомендации о том, что нужно делать при сотрясении. Эти два дня Андрей перемещался неровной походкой из постели в туалет и обратно.

Лишь к понедельнику он вновь пришел в себя, ровно настолько, чтобы отпроситься с работы еще на неопределенное время. Сославшись на ДТП и стоически выслушав Олины причитания, он вновь ощутил присутствие Клотта, на этот раз показавшееся ему родным и уютным. Завершив звонок, он обвел взглядом болезненное запустение спальни в поисках уже привычного сероглазого собеседника. Однако комната была пуста. Только периферическим зрением он заметил неясное пятно, по очертаниям напоминающее человеческий силуэт. Впрочем, даже он растворялся в утреннем полумраке, как только Андрей попытался сосредоточиться на нем. В голове зазвучал знакомый идеальный голос.

«Я скоро вернусь, только не принимай их».

Он покосился на вскрытую упаковку холозепама и зачем-то кивнул головой. Вечером понедельника ему удалось выяснить, что Олег выжил, но все еще лежит в реанимации. В эту ночь он не видел снов.

Вторник встретил Андрея не по-осеннему солнечным утром. Последствия черепно-мозговой травмы свелись к неприятному, но терпимому гудению в голове. Однако это не имело для него значения. В комнате, за подернутым патиной пыли лакированным столом, уперев подбородок в ладонь, восседал Клотт.

– Доброе утро соня. Тебя даже вчерашний шторм не разбудил…

– О чем ты?

– Забей, это цитата. Потом вспомнишь, улыбнешься. Вижу, ты уже приходишь в себя. Это к лучшему – судя по всему, у нас осталось совсем немного времени до того, как эта сволочь явится за тобой.

– Уж теперь я в этом не сомневаюсь.

– Конечно, раньше пятницы гостей ждать не стоит, – увидев недоумение на лице Андрея, он пояснил, – заметил ты или нет, но все нападения происходили именно в этот день. Мерзавец оказался пунктуальным бюрократом. Впрочем, все это лирика. Пора браться за дело. Для начала необходимо выяснить, что же все-таки за телефончик достался тебе в наследство. Затем неплохо бы поискать какое-нибудь оружие, чтобы не попасть впросак, когда появится наш охотник. Есть, конечно, вероятность, что простыми средствами от него не избавиться. По крайней мере, лучше это сделать. Хотя бы для сохранения душевного равновесия.

– Скажешь тоже. Какое тут к чертям равновесие?

– Осторожно. Скорее всего, он этого и добивается. Первые две жертвы сами на себя руки накладывали. Только Олег, похоже, оказался крепким орешком. Так что сходи в душ, позавтракай, и только потом займись подготовкой, а я могу музыку бодрую включить, чтоб не скучно было.

– И то хлеб,– только после упоминания о завтраке Андрей осознал, что уже три дня толком ничего не ел. – Один только вопрос: ты ведь исчез из-за таблеток?

– Похоже, что да. Более того, у меня возникло стойкое ощущение, что я возвращаюсь в мрачный немой ад твоего бессознательного.

– Значит, ты все-таки галлюцинация, – разочарование сквозняком дышало из его голоса.

– Нет, братан, тут другое. Это не обычные какие-то таблетки. Жуткая дрянь, – он даже поморщился, используя гримасу отвращения Филина, – но с этим мы разберемся потом. Время, надеюсь, терпит.

Отвыкнув за свой контуженный уикенд от запаха пищи, Андрей пришел в восторг, как только его ноздрей коснулся аромат поджаренного на масле хлеба. В ушах вместо эха сотрясения теперь звучал рок-н-ролл, добытый из закромов памяти невидимым другом. На полупрозрачной черной тарелке в ожидании тостов томилась глазунья и две почти кремированные сосиски, а рядом в пузатой желтой чашке уже дымился кофе со сливками. Покончив с этой кучей аппетитнейших канцерогенов и с удовольствием сытого человека закурив, Андрей включил загадочный черный гаджет. Единственное, что он там обнаружил, был допотопный мессенджер. Зайдя в аккаунт под названием «Златоуст», он увидел в контакт-листе всего три псевдонима: Джек, Исповедник и Химик. Последний был в сети.

– Напиши ему.

– Что написать?

– Не знаю, может, йоу или ку? Если хочешь, могу отыскать в твоей памяти, как было принято здороваться в этом старье.

На экране высветилось: собеседник печатает… Затем появилось сообщение. «Сегодня VIP-комната в клубе «Грех» 7 часов вечера». Рядом с именем Химика загорелся значок «не в сети».

– Ну что же… Планы на вечер у нас уже появились.

– Предлагаешь пойти?

– Естественно. Но перед этим нужно бы раздобыть оружие. Мне кажется, настало время звонить дяде, – с этими словами он беззвучно постучал по экрану Андреева телефона.

Дядя Женя, собственно, не был ему родным дядей. Просто друг семьи и крестный отец Андрея и Кати. С ним были связаны почти все светлые детские воспоминания, когда вырванный из под отцовского гнета десятилетний мальчик почувствовал вкус простой и веселой жизни. Простым и веселым выглядел этот уже тогда седой, как лунь, крепкий и невысокий мужчина. Но простым он точно не был.

Когда-то давно они вместе с отцом служили на границе с Монголией, после чего отец ушел в тогда еще КГБ, а дядя Женя устроился на оружейный завод инструктором по стрелковому оружию. Потом грянули девяностые. Отец с его бульдожьей хваткой сумел сохранить и звание, и место, а дядю Женю сократили на заводе. Но этот непотопляемый оптимист нашел выход и из такой паскудной ситуации, каковые будто намеренно преследовали его всю жизнь, видимо, за жизнерадостный нрав. Сохранив теплые отношения с бывшими коллегами, он открыл небольшой магазинчик с винтовками.

Со временем судьба стала к нему благосклоннее, и к концу нулевых он уже возглавлял крупную фирму «Тырвинские ружья». В прошлом году бизнес достиг того состояния, при котором уже не требовал от дяди Жени даже контроля. Окончательно удостоверившись в правильности своих кадровых решений, он ушел на заслуженный отдых, сохранив за собой формальный статус генерального директора.

Но поскольку человек он был исключительно деятельный, на часть потом и кровью добытого капитала открыл вполне неплохую пивную, завсегдатаями которой стали все те же бесчисленные сослуживцы.

– Дядя Женя, здравствуйте.

– Привет, привет, крестничек, – даже через телефонную трубку было понятно, что он улыбается.

– Нам бы встретиться с вами.

– Если тебе срочно, то заезжай ко мне в «Дробь». Я сейчас здесь, жду, когда пиво привезут.

– Хорошо, я через минут двадцать буду.

– Давай, жду.

Заведение под украшенной вензелями вывеской «Дробь» располагалось в одноэтажном пристрое к дому печально известного архитектора Ионова. Такое расположение позволяло игнорировать общее правило – шуметь после 23.00, что делало пивную еще привлекательной для постоянных гостей. Дядя Женя знал их вкусы и пристрастия, как свои собственные, и многие из них он с удовольствием разделял. Весь интерьер и ассортимент был подобран с учетом тех самых вкусов и пристрастий. В его баре можно было даже курить, несмотря на общий для всех прямой запрет. По стенам висели подаренные ружья с благодарственными гравировками за безотказную службу, крепкие дубовые столы и стулья, дартс напротив входа. Хром десятка пивных кранов вдоль колоссальной стойки завершал нехитрое убранство.

Сам дядя Женя сверкал улыбкой из давно уже не своих зубов с той стороны вощеной стойки. Добрых полчаса они весело трепались о родных и работе, пока этот кипучий немолодой мужчина подключал новые пивные кеги.

– А барышню себе еще не завел?

– Да вроде как завел, – Андрей немного замялся, вспоминая все странности своих нынешних отношений, – только не все так просто.

– Ну, в твоем возрасте просто и не бывает. Тут не стоит волноваться. Скорее, даже наоборот. У меня вот с Танюшкой, в смысле, с Татьяной Федоровной, тоже поначалу страсти бурлили так, что мама не горюй. Удивляюсь, как мы оба живы тогда остались, а ведь времена-то поспокойнее нынешних были. Да и нравы вашим не чета, всяких феминизмов тогда еще не придумали… Так что нос не вешай, – он протянул широкую желтую ладонь и чувствительно хлопнул Андрея по плечу.

– Я же по делу к вам заехал. Так заболтался, что чуть не забыл. Мне нужен пистолет.

– Мастер переговоров, – прозвучала в голове едкая усмешка.

– Неужели прям настолько у вас все непросто?

– Да нет. На меня же тут на днях, прям у дома, накинулись, – Андрей в красках поведал историю своего героического сражения, опустив диалог с нападавшим. – Отбиться-то я отбился, но хотелось бы иметь что-то посерьезнее кулаков в следующий раз.

– Аргумент. Ну с этим ты по адресу. Вот что. Поезжай в магазин к Игорю, скажи, что от меня. Хотя… Я сам лучше ему наберу. Огнестрел не обещаю – сам понимаешь, разрешения всякие, да и хлопот с ним больше, чем пользы. А вот травмат путевый он тебе подберет.

– Спасибо дядь Жень. Как всегда выручили.

– Пустяки! Зачем еще крестный нужен, кроме как пушки доставать, – затем он в момент посерьезнел и прохрипел, – ты приходишь ко мне в дом в день свадьбы моей дочери…– но не выдержал и весело расхохотался.

В клубный зал «Греха» Андрей входил уже с травматическим револьвером «Ратник», спрятанным под рубашкой, под звучащие в голове электро-запилы отборного американского хэви. Он ощущал себя готовым ко всему стереотипным гангстером. Пьянящее ощущение бодрости, подцепленное от дяди Жени, и уверенность в собственных силах, сдобренная умелой выборкой героических воспоминаний от Клотта, пронизывали все его существо. Лишь на пару секунд он замер в нерешительности, положив ладонь на хром ручки двери, ведущей в VIP-комнату. Кивнув самому себе, он решительно отворил ее и шагнул внутрь.       Помещение десять на десять, залитое багровым светом. В центре – низкий стеклянный стол с водруженной на него полутораметровой колбой изящного кальяна. По бокам от него стояли два черных кожаных дивана, на одном из которых сидела девушка. Выжженная блондинка с обезличенными десятком хирургических вмешательств чертами лица. Неестественно идеальная фигура, затянутая в подчеркивающее бесчисленные достоинства крохотное черное платье. Вся ее внешность была вылеплена умелыми скульпторами. Увидев Андрея, она быстро улыбнулась, обнажая два ряда ровных зубов, скрываемых до поры гипертрофированными подушками алых губ. Холодный рыбий взгляд не содержал и намека на искреннюю радость от встречи.

– Вы Андрей, верно? – даже голос, несмотря на мелодичность, казался искусственным.

– Да, а вы, наверное, Химик?

– Нет, – снова восковая улыбка, – он не встречается лично, пока не будет достаточно заинтересован.

– Тогда…

– Одну минуту, – девушка достала из черного с золотой цепочкой клатча, телефон и, нажав вызов, приложила к загорелому уху. – Да, он пришел, перевожу на громкую связь, – она положила трубку на прозрачную столешницу экраном вверх.

– Привет, Андрей, – раздался хрипловатый, чуть искаженный голос, – меня зовут Химик, это я пригласил тебя сюда.

– Зачем?

– Необходимость всех мер предосторожности будет сложно объяснить, да и не короткий это разговор. А времени у меня сейчас крайне мало, так что начнем сразу с главного. Я говорю с тобой от лица квадры – организации, в которую незадолго до своей смерти вступил твой друг. Телефон, по которому я вышел с тобой на связь, принадлежал ему. Перед гибелью ему удалось достать очень ценную вещь. Вот только нам он не сообщил, где ее спрятал, как и тот телефон, по которому мы связались. О том, что за тобой и твоими друзьями ведется охота, мне стало известно уже постфактум, иначе его жизнь была бы спасена. Я предлагаю свою помощь в решении твоей проблемы в обмен на вещество из тайника. Ты согласен?

– Допустим, да. А что такое квадра?

– Все вопросы прибереги для личной встречи завтра, скажем часов, в одиннадцать утра. Я заеду за тобой. В каком районе живешь?

– В Октябрьском.

– Значит, встретимся на углу Фруктовой и Подлесной. Пятачок у банка, знаешь?

– Конечно.

– Тогда до завтра, с девчонкой можешь не прощаться, – на экране высветилось «вызов завершен».

– Я так понимаю, вы мне тоже ничего не будете объяснять?

Девушка только улыбнулась, в очередной раз поразив Андрея мертвенной мутью взгляда.

– Тогда до свиданья.

Еще одна улыбка. Андрей вышел из комнаты.

Мутное серое небо нависло над плоскими, тусклыми, как сама печаль, крышами панельных девятиэтажек. Перекресток около отделения банка был оживленным всего пару часов в день – с семи утра до десяти и вечером в пресловутый час пик. Сейчас он был практически безлюдным: не будоражили его ни одинокие посетители, ни вяло текущие машины. Андрей, кутаясь в пальто, курил на углу банковской парковки. За спиной все еще оттягивал ремень «Ратник», но Клотт устал, и музыка кончилась. Вместо этого он тревожно следил за хлюпаньем луж под колесами проезжающих автомобилей.

Прямо перед ним затормозил высокий белый инфинити, тонированный наглухо. Из открывшейся задней двери вышел мужчина в костюме и призывно махнул ему рукой. Такого типа мужчин Олег всегда называл метким словечком – огр. Бритый под ноль, с необъятной шеей, ладонями, созданными будто для того, чтобы гнуть подковы. Все, что скрывала черная ткань костюма, наверняка обладало впечатляющими габаритами. Но когда Андрей подошел к нему вплотную, чтобы сесть на указанное место, его больше всего напряг мертвенный взгляд приглашающего – точно такой же он видел у вчерашней девушке в закутке клуба.

– Привет, Андрей, – голос был все с той же хрипотцой, но уже без телефонных помех. А принадлежал он скромного вида мужчине лет тридцати, стриженному ежиком, невысокому, худому. Его глаза были надежно скрыты линзами очков-хамелеонов в серебряной оправе. В отличии от огра-телохранителя, черный костюм ему шел, да и на вид он был дороже ежегодного Андреева заработка.

– Здравствуйте, вы то уж, наверное, Химик?

– Да, у тебя все с собой?

Андрей выудил из кармана зиплок с порошком и протянул его Химику. Тот только кивнул головой, и огр в черном пиджаке убрал его куда-то в недра своих одеяний.

– Давай так: ты задаешь четыре любых вопроса, я на них честно отвечаю. Затем я делаю тебе предложение и, если ты соглашаешься, обговорим план по поимке вашего охотника, идет?

– А у меня есть выбор?

– Схватываешь на лету, – мужчина улыбнулся и легким движением почесал выдающийся нос. – Выбор есть всегда. Правда, у любого выбора есть последствия: если ты согласишься, то обретешь союзников, способных помочь предпринять попытку борьбы со злом. Если же нет, боюсь, исход для твоих друзей и тебя лично вполне очевиден. Ты можешь уйти сейчас или задавать первый вопрос.

– Что такое квадра?

– Организация, созданная Хромым чуть более двух лет назад. Он ее основатель и первый член, я его ученик и, соответственно, второй. Личности остальных пока не имеет смысла раскрывать. Все мы, за исключением основателя – тот просто исчез, стали жертвами одной и той же силы, лишившей нас возможности попасть на Ту Сторону. Грубо говоря, стали пустыми. Благодаря действиям Хромого мы способны временно возвращать себе наши дары. Цель нашей организации сводится к тому, чтобы избавиться от тех мерзавцев, которые непонятно почему возомнили, что только они могут определять, кому оставаться открытым, а кто должен служить им в качестве пустых. Один из них охотится сейчас и за тобой, трое твоих друзей уже стали пустыми. Один посмертно, в двух теплится еще рассудок и жизнь.

– Как вас нашел Филин?

– Наткнулся на одного из наших и методично его раскручивал на открытие. Думал, что мы Посредники. А вообще, он был безумно талантливый парень: смог раздобыть это самое вещество, которое ты отдал мне сегодня и, за исключением Хромого, был единственным открытым в наших рядах. Правда, катастрофически недолго. Фуражир добрался до него раньше.

– Почему Хромой охотится на меня?

– Я уверен, что это не Хромой, просто кто-то пользуется его образом. Вообще такие кровавые методы фуражирам не свойственны, они, скорее вербовщики, чем убийцы.

– О каких фуражирах ты говоришь?

– Вот это будет уже слишком долгий разговор, а время поджимает. Спроси что-нибудь еще, а лекцию про них я прочитаю, если вступишь в наши ряды.

Андрей призадумался.

«Спроси его про открытых и пустых».

– Кто такие открытые и пустые?

– Да, не ищешь ты легких путей… Впрочем, в нашем деле так даже лучше. Считается, что существует три состояния человеческого тонкого тела. С рождения в нас заложен огромный потенциал, который может найти развитие в любой области человеческой деятельности. Но помимо этого каждый обладает уникальным даром тем или иным образом взаимодействовать с Той Стороной. До момента открытия этот дар в нас спит, потому таких людей называют спящими. Если такой человек пройдет ритуал Открытия (названия могут разниться от традиции к традиции), он раскрывает свой великий дар, вытекающий из свойств собственной личности, а главное – получает доступ к Той Стороне. Если человек по каким-то причинам теряет свой дар, он еще способен видеть и слышать то, что недоступно спящим, но Та Сторона уже закрыта для него. Таких людей называют пустыми.

– Последний вопрос: откуда вам все это известно?

– Короткий ответ от моего учителя Хромого. Поясню подробнее в следующий раз. Теперь спрошу сам: ты согласен принять нашу помощь в избавлении от фуражира и, если все пройдет удачно, вступить в наши ряды?

«Возможно, эти ребята и выглядят до жути странно, но похоже, у нас наконец-то появился шанс избавиться от преследователя. Я бы не стал его упускать».

– Да, я согласен.

– Вот и отлично. Теперь обсудим план наших дальнейших действий, а затем подвезу тебя до дома.

– Лучше на автовокзал, мне надо будет встретить девушку.

– Совсем забыл. О нашей встрече лучше никому не распространяться, как и о нашей организации. Надеюсь, это и так понятно.

Андрей покосился на огра в костюме и кивнул головой.

– Ну что же, тогда покатаемся по городу и на автовокзал, – незаметный до этого, одетый в такой же черный пиджак, мужчина за рулем кивнул, и белый инфинити с номером 004 выехал с парковки банка.

Андрей сидел на облупившейся дерматиновой обивке сиденья в углу автовокзала с зеленой книжкой в руках. Он не делал вид, что читает, он делал вид, что разговаривает по телефону.

– Знаешь, у меня все больше растет уверенность, что я стал героем какого-то фильма или книжки, что все это не по-настоящему, что я сам не по-настоящему…

– Не переживай так сильно, ты просто случайно оказался втянут в чужие игры, правила и участники которых тебе не известны. Такой образ мыслей — вполне понятная защитная реакция. Но не дай себе себя же обмануть: все что происходит, происходит на самом деле, и от принятых тобой решений зависит очень многое. Мы даже вообразить себе не можем, насколько они важны.

– Утешил, – Андрей печально улыбнулся и продолжил, – а насчет кинематографичности происходящего… У меня даже саундтреки теперь в голове играют. Хочешь сказать, так бывает у нормальных людей?

– Категории нормальных людей — вот чего точно не бывает. А саундтреки могу больше не включать.

Андрей отрицательно мотнул головой, стараясь не привлекать к себе внимание.

– Просто неестественно это – слышать музыку, которой нет, вот я и беспокоюсь.

– Вполне естественно. 14 марта 2008 года ты проснулся в своей комнате в доме родителей, и все утро в твоей голове играла премилая песенка «Проснись и пой», причем по всем параметрам не уступающая оригиналу. Как будто в голову был встроен проигрыватель. Я могу отрыть в твоей памяти пару десятков таких воспоминаний, но надо ли?

– Думаю, нет. А что было в тот день?

– Отец уехал в какую-то командировку, сестра жила тогда еще с мужем, ты был один. Свободен как ветер, и в твоем распоряжении была почти неделя: друзья, щедрая сумма на карманные расходы и много-много запланированного веселья. В квартиру пробивался солнечный свет, тобой дышала сама весна.

– А ты романтик.

– Не я, а ты. Это то, как ты себя чувствовал.

– Ты заговорил, и я вспомнил: сейчас я так скучаю по тому счастливому времени. Казалось, в нем практически не было проблем, и уж точно не было никакой Той Стороны с ее мрачными тайнами.

– Вот это совсем не факт. Если верить теории Химика, ты просто был спящим и не мог ее видеть. Но мне почему-то кажется, что Та Сторона присутствует в жизни каждого, не зря ведь ее называют сутью вещей.

Они помолчали, обдумывая сказанное, Андрей снова хотел заговорить, но Клотт опередил его.

– Слушай, я все еще уставший, и мне бы хотелось немного отдохнуть. Ты не мог бы пока, не знаю, книжку почитать что-ли… Не зря же ты ее захватил. Рита уже через полчаса должна приехать, так что…

– Да, конечно… И спасибо тебе, Клотт, за все, что делаешь для меня.

– Не стоит благодарностей. Я ведь только часть тебя, так что, формально говоря, все мои поступки чистой воды эгоизм. Ладно, я пошел.

Андрей ухмыльнулся, машинально сделал вид, что сбросил телефонный разговор и открыл содержание «Сказок вересковой пустоши». Отыскав страницу с приглянувшимся названием, он стал читать, не заметив, как окружающее пространство шумного и грязного автовокзала уступает зеленым туманным холмам Ирландии.

«Торговец Джек»

Эту историю рассказывал мне еще дед, а теперь, когда моя собственная голова белее январского утра, я расскажу ее вам. Садитесь поближе, да подкиньте дровишек в камин, не понять вам еще, как ноют стариковские кости в такую метель.

Дело было в черные для Ирландии дни. По всей стране был страшный голод: хлеб подходил к концу даже у самых зажиточных крестьян, а корабли с припасами должны были пристать к берегу только через неделю. Ох. что тогда творилось! Страшно рассказывать, да и маловаты вы еще такие ужасы слушать. Словом, поверьте: тяжело было на нашей благословенной земле, а особенно в городе Корк, где жил мой дед, тогда еще совсем мальчишка вроде вас. Но не все страдали одинаково.

Жил в ту пору купец по имени Питер Мэдиган. Много слухов ходило, что свои богатства нажил он совсем не честным путем. Но подлость его вовсю развернулась лишь когда город охватила всеобщая нужда: за краюху хлеба он скупал фамильное золото, а за мешок зерна забирал целые фермы. Народ ненавидел этого пройдоху, но деваться было некуда, и все равно все шли к нему. Мать моего деда, упокой Господь ее душу, продала сначала родовое свое кольцо из чистого золота, а затем заложила и дом. Но зерно вот-вот грозило кончиться, а продавать было уже нечего. Долго и слезно умоляла она Питера войти в положение, но скряга Мэдиган был непреклонен.