Икар должен упасть

– Лифт теперь работает. – гордо заявил Майкл, вошедший в помещение мостика. – Правда, немного рывками и только на несколько дней.

– Ну, с чего-то надо начинать. – Уинстон пожал плечами, не отрываясь от монитора. – Опять предохранитель?

– Да. Судя по всему, произошёл сильный всплеск энергии. Проводка поджарилась и теперь коротит. Я разобрал механизм предохранителя, и теперь его не будет выбивать. Не лучшая идея, но, пока не поменяем проводку, ничего другого не остаётся.

– Хорошо. – Генрих кивнул. – Уайт, Олександр и Филиси в реакторном отсеке. Снаряжайся к ним и помоги, чем сможешь.

– Да, капитан. – Майкл кивнул. – А никто не знает, куда делась крышка с верхней панели? – он выждал несколько секунд, осматривая остальных на мостике. – Нет? Ладно. Просто… если она попадёт в движущиеся части лифта, то, в лучшем случае, он сломается и встанет. В худшем, сломается и упадёт с кем-нибудь из нас. – Майкл призадумался и пожал плечами. – Впрочем, ну и ладно. Всё равно все умрём.

Он скрылся в коридоре. Валентина вздохнула, присев на кресло за пультом управления:

– И чего мне не жилось на Земле? Сейчас бы могла спокойно лететь на Луну. Да пусть даже на Марс. Месяц туда, месяц обратно. Месяц отпуска. И по новой. Хорошая была жизнь. Долгая, однообразная и унылая, но безопасная.

Генрих покачал головой и показал пальцем вниз:

– Вот это однозначно лучше.

– Чем же?

– Тем, что здесь ты нужна. Каков смысл пребывать там, где всё отточено без тебя, а ты лишь крайний запасной вариант?

– Тем, что там мне не снились такие сны.

– Для меня это был не сон. Но я не сокрушаюсь, что я здесь.

– Почему?

– Потому что там для меня ничего нет. Мне не интересная вся эта… повседневность. Работа-дом, дом-работа. Скучно. Да, иногда я забываю, чего ради пустился сюда. Спустя годы начинает казаться, что раньше было лучше, но это не так. Здесь я нужен. Здесь я могу быть собой и передавать себя на все сто. Хотя, после того, что совершилось, не знаю, осталось ли во мне ещё хоть что-то.

– Осталось, Генрих. Осталось. Ты прекрасно справляешься.

– Боюсь, не все с этим будут согласны. Я подвёл вас. Подвёл всех. Первопроходец в критическом состоянии.

– Мы столкнулись с чем-то, о чём даже не… догадывались!

– Это не оправдание. Я допустил угрозу цели…

– Воу… – Валентина посмотрела под ноги, обнаружив, что пол медленно отдаляется. – Что происходит?

Генрих, так же медленно взлетающий к потолку, осмотрелся по сторонам:

– Антигравы отключились. Я это предусматривал.

– Э… – послышался голос Филиси из динамиков панели. – У нас тут гравитация пропала.

– Не гравитация, а антигравитация. – поправил её Генрих, дотянувшись до кнопки микрофона. – Ты уже в костюме?

– Да. А можно это как-то… исправить? Очень неудобно работать сваркой в таком состоянии. Валли должна помнить, как она в том мультике с огнетушителем летала. Тут примерно так же, но не так шустро.

Валентина нахмурилась:

– Я тебе эту сварку знаешь куда засуну?

– А я тебе за это даже заплачу.

– Прекратить сейчас же! – оборвал их Генрих. – Что с реактором?

– Дырища.

– Большая?

– Видала и больше.

– Вы узнали, что с ним случилось?

– В общем, они оба были правы. Дивертор накрылся, что вызвало повышение температуры, что вызвало скачок напряжения, который и поджарил нам проводку. Ну и стенка одна расплавилась, из-за чего произошла разгерметизация и реактор вообще встал.

– Сколько времени понадобится на восстановление?

– Ну… неделя.

Валентина с испуганными глазами посмотрела на Генриха. Тот в ответ покачал головой и вновь обратился к Филиси:

– А если быстрее?

– Тогда шесть с половиной дней.

– Филиси, можно серьёзно?

– Можно, но на серьёзный ремонт нашими силами потребуется недели три. А так, через неделю уже запустим. Наверное.

– Филиси, нам одного кислорода на неделю не хватит.

– Ну, тогда я даже заморачиваться не буду. Полетела писать завещание.

– Филиси! – Генрих нахмурился. – Филиси!

– Я работаю!

Генрих отключил связь.

– Чёрт! – он потёр рукой лицо. – Narzisstische dreck denkt, es ist Zeit für Witze!

– Не надо так, Генрих. – Валентина покачала головой. – Она знает своё дело, просто… она такая, какая есть.

– Верно. – он кивнул. – Верно. Прости. Так… я займусь антигравами. Ты снаряжайся на склад. Найди комплектующие для систем жизнеобеспечения и проводку. Займись ремонтом. Сейчас, когда антигравитации нет, сможешь доставить всё сама. Когда запустим реактор, жизнеобеспечению надлежит заработать сразу, иначе мы все умрём. Понятно?

Валентина кивнула:

– Понятно.

– Хорошо. Это коммуникатор. – Генрих протянул ей наушное устройство. – Настрой его на общую частоту. У меня есть. Перед тем, как запустить антигравы, я обязательно всем извещу. И ещё… – он осмотрелся. – Я не вижу Масатоси.

– Дина тоже нет.

– Дин был в реакторном отсеке. Думаю, его уже… исправили, и теперь он помогает остальным.

– Ладно. Я зайду за Масатоси. Залечу.

– Хорошо. – Генрих кивнул. – Уинстон?

Тот обернулся:

– Да?

– Ты остаёшься здесь. Следишь за системами.

– Хорошо.

– И не будь у нас чрезвычайная ситуация, я бы уже давно оштрафовал тебя за потребление алкоголя в невыходной день.

– Я не…

– Во-первых, весь мостик уже давно пропах. А во-вторых, что именно можно так долго изучать за монитором систем водоснабжения?

– Они не работают.

– Конечно нет, Verdammte Scheiße! У нас ничего не работает! А криокамеры не хочешь проверить или, по-твоему, я за них отзываюсь?

– Конечно… – Уинстон кивнул и подлетел к соседнему с Генрихом монитору. – Конечно. Извините, капитан.

– Валентина!

Та вздрогнула и посмотрела на Генриха:

– Да?

– Иди.

– Иду. Лечу.

– И вот. – Генрих протянул ей ключ-карту. – Она универсальная.

– Ладно. – она кивнула. – Спасибо.

– Тебе спасибо. Ты самая ответственная из нас. И самая… – Генрих задумался. – Взрослая.

– Спасибо, что хоть не старая.

Генрих глубоко вздохнул:

– Величия желает каждый. Однажды новой станешь ты. Всё старое земле мы предадим.

– Что это?

– Да вспомнилось одно хокку.

– Что оно значит?

– Так, пустяки.

– Ладно. – она пожала плечами. – Подтолкнёшь?

Генрих кивнул, схватился рукой за стол и отправил Валентину в сторону коридора.

Добравшись до лифта, она нажала кнопку вызова. Тот быстро добрался до уровня с мостиком, и Валентина залетела внутрь. Подготовившись к спуску, она расположилась у потолка ногами вниз, после чего нажала кнопку склада. Инерция вдавила её вверх, но она быстро сориентировалась, начав подбираться к полу. Когда лифт остановился, Валентина вжалась в пол руками и ногами, после чего быстро оттолкнулась, вылетев из лифта через открывшиеся двери.

Найти на складе нужное оборудование оказалось той ещё задачей, учитывая, что всё уже не было разложено по полочкам и ячейкам, а свободно летало по всему огромному помещению. Куда сложнее оказалось это схватить. Валентине пришлось изрядно поскакать от стены к стене, постоянно рассчитывая, как сильно, и в каком направлении ей нужно оттолкнуться. Множество раз пролетев мимо, ей удалось приспособиться и даже отправить несколько нужных ящиков в сторону лифта.

– Ва-а-а-а-алли.

Валентина прикоснулась к наушнику:

– Черчилль?

– Неправильно. Ва-а-а-а-алли.

– Почему ты не на общей связи?

– С тобой хочу поболтать. Ва-а-а-а-алли.

– Хватит! – она оттолкнулась от стеллажа схватив ящик. – Я работаю. Генрих уже ушёл?

– Да.

– Орал на тебя?

– Самое основное ты слышала.

– Значит, ты легко отделался.

– Это точно. – он замолчал на пару секунд. – Поговорим?

– О чём?

– Меня вот всегда забавляло слово «антигравы».

– Это чем же?

– Антигравитация предполагает поле, где гравитация отсутствует, верно?

– Не совсем. Так подразумевали фантасты до изобретения двигателей Кюранова-Хиггса. – прицелившись, она отправила ящик к лифту. – А теперь это просто отталкивающее поле. Вот и получается, что пока антигравы работают, нас не притягивает к полу, а вдавливает в него. Почти то же самое, что и гравитация, только антигравитация.

– Вот и поговорили.

– Ну да. А ты хотел завести длинный бессмысленный разговор с кучей примеров из древней научной фантастики?

– И не надеялся. Я же тебя знаю.

– Вот и славно.

– Как самочувствие, холодная девчонка?

– Так себе. И я не холодная. – Валентина вновь оттолкнулась, но на этот раз пролетела мимо. – Что б тебя!

– Ты мне?

– Нет, ящикам.

– Ясно. А вот у меня алкоголь совсем перестал действовать и теперь стало только хуже. Не могу понять, как… Ва-а-а-а-алли.

– Терпеть не могу это прозвище.

– А я его люблю. Оно очень милое.

– Дурацкое. Если только ты не подразумеваешь, что всё, на что я гожусь – это сбор мусора.

– Нет, конечно. Я же люблю тебя.

– Ага.

– Ты же знаешь, что я правда тебя люблю?

– Слышала уже много раз.

– Люблю твои каре-зелёные глаза, твои кудрявые рыжие волосы, твой нежный голос, твой звонкий смех, твои ласковые руки. Мне очень тебя не хватает.

– Ничем не могу помочь.

– Почему?

– Ты знаешь, почему.

– Знаю, но так и не могу смириться.

– Черчилль, если мы время от времени занимаемся сексом, это не… делает нас парой.

– Неужели тебе совсем не хочется тепла, ласки? Внимания?

– Нет.

– Почему?

– Потому что!

– Помочь? – раздался голос со стороны лифта.

– Было бы неплохо. – ответила она, выставив вперёд руки. – Лови!

Схватив ящик, она отправила его в сторону фигуры, после чего быстро зацепилась за близлежащий стеллаж, осматривая гостя:

– Том?..

Тот кивнул:

– Он самый. Привет.

– Что? – переспросил Уинстон. – Ты это мне?

– У меня гости. Поговорим потом. – Валентина отключила передатчик. – Привет… Том… а ты что здесь делаешь?

– Удивлена?

– Да, чёрт побери! Почему ты не в капсуле? Что случилось?

– Мы не знаем. Капсулы открылись.

– Все?

– Нет, только у третей смены.

– Слава богу, но… – Валентина покачала головой. – Вам же спать ещё несколько лет.

– Так себе сон, знаешь. Очень тяжело отходить. А перед пробуждением и вовсе что-то непонятное было. В криосне ведь сны не снятся, а тут… не знаю даже.

– Бездна?

– Бездна? – переспросил Том.

– Ну… тьма. Холод. Боль. Глубокая. Бесконечная.

– Наверное. – Том пожал плечами. – Я так и не понял, но, что бы это ни было, думаю, что даже смерть намного лучше.

Валентина кивнула:

– Да, пожалуй. Том, у нас тут… чрезвычайная ситуация.

– Поэтому я здесь. Я же тоже специализируюсь на системе жизнеобеспечения. Вдвоём мы починим её в два раза быстрее.

– Тогда вперёд, хотя… – Валентина на пару секунд задумалась. – Лучше всё-таки помочь в реакторном отсеке.

– Давай сосредоточимся на том, на чём специализируемся, хорошо? Не хочу поломать то, что… – он пожал плечами. – Не знаю, как работает. К тому же, остальные наши уже там. Те, кто выжили и уже пришли в себя.

Валентина приоткрыла рот, на пару секунд замолчав:

– В каком смысле, те, кто выжили?

– Трое не проснулись. Умерли во сне. Мы не знаем, что произошло, но… если они видели то же, что и все, то вполне могла произойти банальная остановка сердца. А ваши все выжили?

– Да. – Валентина кивнула и тут же нахмурилась. – Или нет. Не знаю. Не уверена.

– Есть кто-то, кто ещё не появлялся?

– Есть…

– Проверяли его?

– Нет… нет, нет, нет… – она покачала головой. – Чёрт!

– Что?

Валентина стрелой полетела к лифту:

– Масатоси! После пробуждения нам так и не удалось его разбудить! Генрих велел проверить его, но я забыла!

– Валя, если с ним произошло то же, что и с нашими, то можешь не торопиться. Ты уже ничего не сделаешь.

– Чёрта с два я не буду торопиться! – она залетела в лифт и развернулась к Тому. – Найди остальные компоненты. Если не вернусь, доставь их к системе жизнеобеспечения и начни ремонт, хорошо?

– Величия не избежать. Даже новой жизни. Самой прекрасной земле.

Валентина прищурилась:

– Что?

– Так, пустяки. – Том кивнул. – Хорошо. Я всё сделаю.

Валентина нажала нужную кнопку и лифт быстро добрался до уровня экипажа. Вылетев в ржаво-красный мерцающий коридор, Валентина быстро добралась до каюты Масатоси. Лампочка на ней горела зелёным светом. Это означало, что он находился внутри, но не на кровати.

– Масатоси! – Валентина громка застучала в дверь. – Масатоси, ты как?! Масатоси!

Тот не отвечал. Выждав пару секунд, она застучала вновь, но результат был тот же. Быстро обшарив свои карманы, Валентина нашла ключ-карту, но она вылетела из рук, направившись в сторону лифта.

– Чёрт! – Валентина рванула за ней, оттолкнувшись от стены. – Есть!

Крепко сжав её в руках, она развернулась и направилась обратно, аккуратно цепляясь за стены и дверные проёмы.

– Ну же!

Панель рядом с дверью пискнула, подтвердив, что ключ-карта верна. Дверь отъехала в сторону, открыв взору ржаво-красное помещение каюты. В метре от кровати висело голое тело Масатоси.

– Масатоси! – прикрываясь рукой от вида нижней части его тела, Валентина подлетела ближе, взяв японца за руку. – Масатоси!

Его глаза были закрыты. Рот скривился.

– Масатоси… – Валентина проверила его пульс – тот отсутствовал. – Господи… Масатоси… а-а-а-а!

Масатоси был мёртв. И был мёртв уже слишком долго, чтобы его можно было спасти. Возможно, если бы кто-то смог проникнуть в его каюту сразу после инцидента, его сердце удалось бы запустить вновь, но теперь уже было слишком поздно. Слёзы потекли из её глаз, маленькими шариками разлетаясь по каюте. Валентина прикрыла рукой рот, сдерживая крик:

– Прости… прости… я не знала… мы не… – она зарыдала. – Всё это время…

Валентина прикоснулась рукой к передатчику:

– Генрих…

Тишина.

– Генрих!

– Он недоступен. – ответил незнакомый голос. – На связи Стивен. Что-то случилось?

– Да, мне срочно нужен Генрих.

– Он занят. Что случилось?

– Я хочу услышать Генриха!

– Валли? – раздался из передатчика голос Филиси. – Ты что, плачешь?

– Да… – Валентина всхлипнула. – Простите…

– За что? Что стряслось?

– Масатоси…

– Что с ним? Что-то не так? Валли?

– Да… – Валентина сглотнула слюну и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

– Валли, что с ним? Что с Масатоси?

– Он мёртв.

Тишина. Валентина вновь посмотрела на его тело. Тот висел в воздухе, раскидав руки и ноги по сторонам.

– Ты уверена? – донёсся голос Уинстона.

– Да. – Валентина кивнула. – Пульса нет. Глаза закрыты. Думаю, он не пережил этот сон. Возможно… остановка сердца.

– Скорее всего. – согласился Стивен. – Из нашей смены так погибли трое.

– Но мы думали, что он не отзывается, потому что… спит!

– Валентина, это уже неважно. Вы не знали.

– Это важно, чёрт побери! Он был моим другом!

– Лучше скажи, есть ли у вас ещё кто-то, кто до сих пор не вышел на связь?

– Не знаю. – Валентина покачала головой. – Филиси, а Дин с вами?

– Эм… нет. – ответила та. – А что? Где он?

– Он должен был быть в реакторном отсеке. Во время… инцидента… он был там.

– Реактор большой. Тут несколько уровней, и всё очень запутано. Он может быть где угодно.

– Так найдите его!

– Ладно… ладно. Сейчас отправим кого-нибудь.

Валентина отключила коммуникатор. Помимо Уинстона, с которым она дружила, и Генриха, которого она уважала, как ответственного капитана, был ещё Масатоси Накамура – полный тёзка одного древнего японского актёра. Сам он был типичным медицинским специалистом по дальним перелётам – дотошным перфекционистом, стремившимся к абсолютному порядку и следованию правил. В некотором плане, он был ей даже ближе, чем Уинстон, хотя ничего, кроме дружбы, их больше не связывало. Наверное, именно поэтому Валентина могла доверить Масатоси свои самые тайные страхи и переживания, зная, что тот не переведёт это в любовное русло. В свою очередь, Масатоси заботился о ней больше, чем о ком-либо ещё на «Икаре». Это вызывало приступы ревности у Уинстона, что, в свою очередь, вызывало умиление у самой Валентины. В любом случае, Масатоси заботился о ней, словно о дочери, тщательно следя за её здоровьем и переживая из-за каждого её чиха. Теперь уже не будет, потому что его самого уже больше нет.

– А-а-а-а-а! – Валентина вновь взревела, закрыв лицо ладонями.

Всё катилось псу под хвост. Масатоси был мёртв. Дин пропал, и с самого инцидента его никто не видел. Реактор выведен из строя, а на его починку уйдёт неделя, которой у них не было, потому что неделя – это максимальный срок, на который им хватит кислорода. И даже если им удастся восстановить токамак, с огромной долей вероятности им не хватит энергии, чтобы вновь его запустить. Вся надежда оставалась только на следующую смену, но с ней прилагалось не только в два раза больше рук, но и в два раза больше лёгких.

– Ау. – донёсся из коммуникатора голос Филиси. – Слышит меня кто-нибудь?

– Да. – одновременно ответили Валентина, Уинстон и Стивен. – В чём дело?

Филиси ответила не сразу, выждав несколько секунд, чтобы собраться с мыслями:

– Мальчишки нашли Дина.

– Что с ним? – вперёд всех спросила Валентина. – С ним всё хорошо?

– Дин мёртв.

Бездна.

Бич пустоты.

Пожиратель душ и миров, как называли её люди второй эпохи.

Встреча с ней не прошла для всех бесследно. Большая часть экипажа в это время спала в своих кроватях. Генрих был на дежурстве на капитанском мостике, Дин же совершал плановый обход. В это время он как раз поднимался по вертикальной лестнице. Масатоси умер во сне от остановки сердца. Дин сорвался и пролетел вниз два этажа, пока не упал, ударившись затылком об угол насосной станции. Он умер быстро, раскрасив всё вокруг своей кровью и мозговой жидкостью.

По общему решению, оба тела поместили в их собственные криокамеры. По прибытии на Новую Землю, как на Земле старой назвали планету с кодовым названием Терра-4, обоих инженеров похоронят со всеми почестями. Сейчас же экипажу предстояло решить проблему их собственного выживания.

Валентина вместе с Томом остаток дня и всю земную ночь провозилась на уровне систем жизнеобеспечения. Ситуация оказалась хуже, чем она предполагала. Вероятно, из-за близости к реактору, этим системам досталось больше всех. Почти вся проводка расплавилась, часть воздухоочистителей и систем фильтрации воды сгорели без возможности восстановления. Запуск резервных электрогенераторов в таком случае был бы совершенно бессмысленным. Валентина чувствовала, как ей понемногу начинает не хватать кислорода в воздухе, и продолжала работать, даже когда Том сдался и отправился спать. И только когда электронные часы пропищали шесть утра по Гринвичу, она решила взять небольшой перерыв, чтобы выпить кофе и что-то съесть.

Уровень с кухней и столовой располагался между каютами и капитанским мостиком. Это было достаточно просторное и светлое помещение, сейчас же залитое ржаво-красным мерцающим светом. В передней его части располагалась кухня. Помимо электроплиты, холодильника и множества мелких приборов вроде микроволновой печи и кофеварки, на кухне находился робот пневмодоступа к хранилищу сухих пайков и питательных растворов, а так же смеситель алкогольных напитков. Последний из чистого спирта, воды и различных смесей мог выдать что-то, отдалённо напоминающее водку, виски, коньяк или ром.

– Если хочешь кофе, советую воспользоваться герметичным пакетиком.

– Америка? – Валентина всмотрелась вглубь столовой, обнаружив в ржаво-красном сумраке одиноко висящую фигуру. – Ты почему не спишь?

– Не могу. – Марта покачала головой. – Не хочу.

– А следовало бы.

Валентина достала из шкафчика герметичный пакетик, присоединив его к крану кофеварки. В условиях невесомости набрать кофе в кружку оказалось бы просто невыполнимой задачей.

– Дышать стало труднее. – отметила Марта. – У нас всё так плохо?

– Да, но… – Валентина задумалась. – Мы с Томом скоро всё исправим. Ты как?

– Никак.

– Почему?

Марта не ответила. Валентина набрала пакетик, отсоединив его от кофеварки. Краем глаза она заметила провода, ведущие от прибора куда-то под потолок. Видимо, умельцы на корабле запитали кофеварку прямо от аварийного освещения, ведь кофе на корабле сейчас был ценнейшим ресурсом.

– Америка, что случилось? – оттолкнувшись от электроплиты, Валентина медленно подлетела к роботу выдачи еды.

– Они мертвы, Валли.

– Да…

Валентина застыла не несколько секунд, вспоминая мёртвое тело Масатоси. Собравшись с мыслями, она ткнула на кнопку выдачи рациона:

– Мы ничего не могли поделать. Даже если бы знали об этом с самого начала.

– У меня два диплома, Валли. Я доктор наук. У меня десять лет опыта на марсианской орбитальной станции. И всё это бестолку. Всё впустую.

– Единственным, кто мог их спасти, был сам Масатоси. Он был единственным дипломированным медиком в экипаже.

– А он-то что мог сделать? – Марта покачала головой. – Если кто и мог мне помочь, то это только Борис. Я должна была через два года передать ему смену, но… он не проснулся.

– Оу… – Валентина приподняла брови. – А что, выдача еды не работает?

– Нет.

– Значит, садимся на диету…

Валентина подлетела к Марте и остановилась, зацепившись ногой за стол. Та с опустошёнными глазами смотрела свозь Валентину. Её узкие очки немного съехали вниз носа, а короткие светлые волосы были взлохмачены, что делало её похожей на стереотипного безумного учёного. Крупное тело, уступающее разве что темнокожему громиле Уайту, безвольно висело в воздухе.

Валентина осторожно заглянула Марте в глаза:

– Что с ними случилось?

– Я не знаю. Они просто… умерли. Все. Сразу.

– Мне очень жаль, Марта.

– Все так говорят, но вы не знаете… не понимаете, что значит видеть смерть своих детей.

– Я знаю.

– Разве?

– Да. – Валентина кивнула. – Мне почти триста лет, помнишь?

– У тебя были дети?

– Да. Две дочери. И я пережила их обеих. Я похоронила обеих своих дочерей. Это… – она покачала головой. – Это как похоронить часть самой себя.

– Точно. – Марта согласилась. – Сегодня часть меня умерла вместе с ними. Там, в отсеке гидропоники. Точнее то что… осталось во мне после того сна. Мои дети… они были… прекрасны. Я была с ними с самого их рождения. Я видела их первые листочки. Первые цветы. Первые плоды. Я оберегала их от всего. Отдавала им всю себя. Они были всем, что у меня есть. Моим смыслом жизни. Теперь их нет.

– Вырастут новые. У тебя будут новые дети, когда мы сумеем всё исправить.

– Не будут. – Марта покачала головой. – Уже нет.

– Почему?

– Потому что все семена мертвы. Я проверила сегодня столько, сколько смогла, но не нашла ни одного живого семени. Каждая их клеточка… они словно… не знаю. Словно из них высосали всю жизнь.

– То есть… всё? У нас больше не будет растений?

– Я не знаю. Сегодня я продолжу поиски, но… – Марта глубоко вздохнула. – Боюсь, моя работа на этом корабле окончена.

– Мы что-нибудь придумаем.

– Ничего уже нельзя придумать, Валли! – лицо Марты на пару секунд стало злым, а в глазах мелькнула ярость. – Прости.

– Ладно. – Валентина кивнула. – Ладно. Я понимаю. А ты иди спать.

Марта покачала головой и оттолкнулась в сторону лифта:

– Я не усну, пока не найду способ.

– Ты же сама сказала, что ничего уже нельзя сделать.

– Есть один крайний способ. Лес всегда восстанавливается после пожара. Возрождается из пепла, как феникс. Как Соединённые Штаты Америки после каждого кризиса.

– Марта, пожалуйста, иди спать.

– Я не собираюсь спать, пока моя работа не будет выполнена! – Марта с силой ударила по кнопке лифта, но тот не отреагировал. – Долбанный… Майкл! Американец, называется. Стыд и позор нации…

Марта скрылась за люком шахты лифта. Валентина вздрогнула, когда тот, закрывшись, громко хлопнул. Глубоко вздохнув, она за пару секунд опустошила пакетик с кофе.

Лифт действительно перестал работать вновь. Валентина выругалась про себя – проводка и комплектующие, что Том привёз со склада, заканчивались, и нужно было забрать новые, тем более что работы там осталось максимум на полдня. И хоть все системы своими силами починить не удастся, главное, успеть исправить всё до того момента, как все они задохнутся. Теперь же ей придётся не только опять вылавливать ящики по всему складу, но и доставлять их на уровень систем жизнеобеспечения по одному. Либо вылавливать их вновь, но уже из шахты лифта.

Наполнив пакетик во второй раз, Валентина вылезла в шахту лифта. Тот находился ниже на несколько этажей. Сверху были видны системы крепления с направляющими стержнями – в одном из четырёх креплений застряла панель от верхней системы управления.