Свои и чужие

Пока пицца разогревалась, приводил себя в порядок: туалет, бритьё, умывальник, полотенце. Всё, вроде окончательно проснулся, из зеркала смотрит вполне осмысленная физиономия. Вовремя, как раз шаги от входной двери. Ага, пришла. Ну, с добрым утром, Сергей Владимирович, день начался…

Мне тридцать восемь, в самом, как говорится, соку. Нигде не жмёт, нигде не колет, руки откуда надо растут. Детей, правда, нет, жена умерла три года назад, но вторую любовь так и не встретил, потому и одинок. И потому, наверное, Игорь и попросил меня посодействовать в весьма деликатном вопросе: принять на жительство эту особу, что сейчас встаёт вместе с зарёй и меня заодно поднимает. Впрочем, он бы всё равно ко мне обратился. На его уровне принятия решений старые связи особенно ценны.

– Тут такое дело, Серёга, – три дня назад, за рюмкой чая, объяснял он мне суть. – Они наконец-то решились прислать к нам в Россию нескольких женщин. Пять, если точно. Всех расселили, кроме одной. Эта жить в городе отказалась категорически. Хочу, говорит, исключительно на природе. И чтобы никого из людей рядом, кроме хозяев. Я сразу о тебе подумал. Живёшь бобылём у чёрта на куличках, лишь антигравом и доберёшься. Лес кругом, озеро рядом, грибы, ягоды, комары – чем не природа? Так что выручай, друг!

– А ничего, что я мужик? – мне захотелось вдруг посмотреть на эту смелую и решительную. Ишь ты – чтоб никого рядом, кроме хозяина. – А если лапать начну? Чего мне? Холостой, красивый. А тем более мы генетически, как я слышал, практически не отличаемся, братья и сёстры, хм. И… вообще? Не повредит дипломатии?

– Не повредит. Ты же не только умный, но и обходительный, верно? Умеешь, когда надо, головой думать, а не этим самым. Короче, твоя кандидатура утверждена на самом высоком уровне, я лишь поспособствовал. Благодарить не надо, а вот справиться – нужно. Я бы сказал, просто необходимо. Потому что эта дама прямо заявила: никакого наблюдения, она его сразу почувствует, и миссия тогда провалится, а этого допустить никак нельзя. Но откуда ей знать, что ты бывший спецназовец, умеешь ориентироваться? Короче, такие вот пироги с котятами, принимай гостей. Вернее, гостью. Мы даже спутники не рискнём наводить, я уж молчу про наземные службы наблюдения, кто знает, на что дамочка способна, я и звонить не буду во избежание, сам, если надо, наберёшь. А тебе вот подробные инструкции на флешке, прочитай внимательно и действуй соответственно, без самодеятельности и инициативы, не тот случай…

И, уже прощаясь:

– И вот ещё что, Серёга. Мы понятия не имеем о цели визита женщин. Не исключено, что она как-то связано с генетикой, наши цивилизации ведь растут из одного корня, у нас одна родина – древний как мир Фаэтон. По некоторым косвенным данным, в их обществе женщина главнее мужчин. Не матриархат, но как-то близко. Будь морально готов, что жить у тебя станет какая-нибудь принцесса или баронесса, чёрт знает их иерархию на этом Фаэтоне. Короче, ходи на цыпочках и пылинки сдувай, но попробуй всё-таки узнать, чего ей нужно. Не загорать же под нашим солнцем она сюда прибыла? Вот именно. Хотя, знаешь, если по большому счёту, то, может, и загорать. А ты лишь в качестве местного слуги-варвара сойдёшь. Ага. Шутка…

Но в каждой шутке, как известно, есть доля шутки. Особенно если шутить собрались пришельцы с другой планеты.

И вот теперь выхожу из ванной комнаты, цепляю дежурную улыбку и говорю своей гостье: «Доброе утро!». Гостья замерла у окна в зале, любуется видом. Кивает на приветствие, не оборачивается. Я тоже любуюсь, фигурка у неё что надо. Спортивная, загорелая, ни грамма жира.

– Завтрак готов, прошу к столу, – пообходительней, говорите? Что ж, буду соответствовать.

– Да, спасибо, – поворачивается, смотрит внимательно. Я глаза обычно первым не отвожу, да и раньше не умел. Однако что-то такое было в её взгляде, что всё-таки отвёл. Мелькнула даже мысль, что целее буду. Идиотизм какой-то. Или наваждение?

А потому что радужная оболочка у неё чёрная. Нам не привычно, даже страшновато. Чужое оно завсегда чужое, а вдруг укусит?

Но мне придётся привыкнуть. Сколько она у меня пробудет? Понятия не имею, флешка о том умолчала, гостья тоже. Пока притираемся друг к другу, как раз второй день притирки и пошёл. И будет неверно сказать, что не волнуюсь. За свою жизнь много чего повидал, но такого задания у меня ещё не было. Так что, Сергей Владимирович, научишься и в глаза ей смотреть, и любую прихоть исполнять, потому что от этого много чего зависит на нашем шарике. Без преувеличения. Короче, если ей понравлюсь, то будет у людей праздник в виде новых технологий, а если разругаемся (не дай бог!), то останемся у разбитого корыта. Так что старайся, Серёга, улыбайся и улыбайся, цвети и пахни, лишним оно не будет.

– Пойдёмте, Сергей? – Она двинулась в сторону кухни, я следом, но на пороге вдруг остановилась. – Меня Риканой зовут. И что у нас на завтрак?

Надо же, имя своё назвала. Не знаю, возможно, обычай такой, когда с незнакомым человеком общаешься, а общение вдруг затянулось. Или миссия потребовала. И акцент у неё своеобразный. Ну, это как раз понятно. У них язык, не похожий ни на один земной, оттого и акцент. А вот вопрос о завтраке отдаёт уже некой кокетливостью, мол, не забыл ли я, что она предпочитает? Не забыл, окно доставки настроено как надо. Кстати, не наши технологии. Семь лет назад, когда они к нам прибыли, это был акт доброй воли: поделиться некоторыми разработками, чтобы земляне видели в них мирных соседей, коими они на самом деле и являются. Так уж распорядился космос. И вполне понятно, что именно они к нам первыми пожаловали, а не наоборот. По причине тех же развитых технологий. Они у них порядка на три выше.

– Пицца, Рикана, ваша любимая пицца. И кофе, само собой.

– Можно на «ты» и можно просто Рика. – А акцент смахивает на прибалтийский. Приятный, одним словом.

За завтраком общались куда веселей. Конечно, всё благодаря Рике. Были сняты какие-то ограничения с её стороны. Мне-то что? Мог и дальше молчать. А она, очевидно, приглядывалась эти два дня, делала выводы, умозаключения. Смею надеяться, всё оказалось в мою пользу. Имя-то мне открыли. И кокетничать начали. Посмотрим, что дальше.

Я не держу в доме головизора, обхожусь глонетом, но тут пришлось приобрести через окно доставки (а удобная, блин, штука, это окошко, и как мы раньше без него обходились?) – Рика хотела быть в курсе, как и чем живёт Земля. Ладно, будет в курсе, не жалко, тем более доставку, напрямую затрагивающую интересы гостьи, оплачивает правительство, такой вот приятный бонус. Шар экрана подвесил в углу и теперь вместе с пиццей мы с ней переваривали и разного рода новости. Что-то из наиболее понравившегося она тут же вносила к себе на коммуникационный браслет (с которым, как понял, вообще не расставалась). Сегодня это оказалась премьера кукольного спектакля для детей. Смотрела Рика сюжет во все глаза. Особенно оживлялась, если в кадре оказывались дети. Тут же улыбалась, даже чернота взгляда будто смягчалась. Ну и славно. Выходит, детей любит, пусть даже и чужой расы. Ничто человеческое нам, принцессам, не чуждо?

В новостях говорили и об их прибытии. Ведь, кроме Риканы, на Земле сейчас находились и другие женщины их расы. Не считая, кстати, постоянных резиденций в Москве и Вашингтоне, но там были только мужчины. Однако сообщалось о визите без подробностей, прибыли и прибыли. Да и то, нахождение на Земле инопланетных гостей уже не новость, а свершившийся факт, ажиотаж за семь лет поутих, отношение изменилось и стало не радостно-возбуждённым, а почти спокойным, на уровне простого любопытства. Человек ко всему привыкает быстро. В данном случае, наверное, это хорошо. Что бы я делал, например, с толпой журналистов у ворот?

– А что вы так долго ждали, больше семи лет? – поинтересовался нейтральным тоном, наливая себе вторую чашку кофе для бодрости. Ранний подъём способствовал, знаете ли. Хотя мне и не привыкать, хозяйство большое, постоянного присмотра требует.

– История не делается быстро, на скорую руку. Как у вас говорят? – Она призадумалась на секунду. – Всему своё время? Собирать камни, а потом их разбрасывать?

– Может быть, я не силён в высоких материях. А всё-таки, Рика, почему? – Когда надо, умею быть настойчивым. – Ещё чашечку?

– Спасибо, достаточно. Об остальном узнаешь сегодня вечером, – и посмотрела загадочно.

Вон даже как. Интересно, что тут имеется в виду? Я говорил, что не очень верю во вторую любовь? Напротив сидела черноокая, чернобровая, темноволосая красивая женщина, никакого отличия от земной, вообще никакого. Только, увы, не в моём вкусе. Надеюсь, я неправильно её понял и «сегодня вечером» относится к простой беседе, а не… Ну, вы поняли.

– Можно попросить тебя об одолжении? – Рикана встала из-за стола, чуть наклонила голову. Милая привычка.

– Конечно, всё, что в моих силах.

– Я хотела бы выпить хорошего вина. Не достанешь? Для вечера?

Откуда она знает, что спиртного дома не держу?

– Разумеется, достану. Попробую угодить.

– Спасибо, надеюсь на твой вкус.

Я мало курю, а тут вышел на воздух, достал пачку «Грин Пана», задумчиво помял сигарету в пальцах. Волновался уже куда меньше, но почему-то неспокойно на душе стало. Будь она земной женщиной, приглашение поужинать вместе за бокалом хорошего вина расценивалось бы однозначно, желанием близости. Для нас нормально, что тут такого? Но в том-то и дело, что теперь даже не знаю, как относиться к подобному и что в итоге делать. Речь ведь не о земной женщине.

С другой стороны, спросил я себя прямо, а хочешь ли ты её как земную женщину? Закрой глаза на её происхождение, вообще забудь, откуда она. Я хмыкнул. Всё оказалось не так просто. Можно, конечно, расценить это как любовное приключение, тогда почему бы и нет? У меня давно таких приключений не было. Но дальше-то что? Тоже забыть? Чёрт её знает, что у неё на уме. Кстати, а может, и правда я ей нужен лишь время скоротать в отпуске? Или что там принцессам положено? Она лишь развлекается. И использует тебя, Серёга, как ей хочется. Ну, тогда и относись соответственно, не заморачивайся лишний раз. Легко относись. Как к прозе жизни, оставь поэзию в стороне.

Сунул сигарету обратно в пачку, спустился с крыльца и пошёл смотреть хозяйство, приказав выкинуть из головы всех Рикан на свете и космос в придачу, чтоб ему пусто было.

Участок у меня приличный, есть и скотина, и птица, и большой огород. Да и дом не маленький, строили вместе с батей и братьями пять лет назад, когда уволился со службы. С тех пор и живу тут, жену на второй год схоронил. А детей бог не дал. Занимаюсь хозяйством потихоньку, одиночество ничуть не тяготит. Оно помеха дурной голове, а у меня жизнь идёт по накатанной, скучать и вздыхать некогда, да и не хочется. Но только иногда жизнь сама решает, в какую ей сторону свернуть. Вот и свернула прямиком к Рикане. Чудное имя, но слуху приятное.

Сделав первоочередные дела, присел на лавочку передохнуть и перекурить заодно. Достал комби. Невольно огляделся, набирая номер, – вдруг инопланетянка где-то рядом, смотрит, чего делаю. Сплюнул, совсем с ума схожу…

Поговорил с Игорем, который ответил сразу же – тоже на нервах сидит, ждёт. Совместно пришли к выводу, что пока всё нормально, мне никакой инициативы не проявлять, жить как жил, улыбаться во весь рот и со всем соглашаться. После разговора опять сплюнул – перестраховщики, мать их. А моё мнение и моё настроение кому-то интересно?

Посидел, унимая раздражение. Полюбовался небом. Оно в начале лета всегда глубокое, насыщенного синего цвета, редкие облака лишь подчёркивают палитру красок. Тёплый ветерок тоже вносит свою лепту в покой и безмятежность мира. Жизнь не тревожила, дарила мирное небо и спокойствие. Я закрыл глаза, расслабился. И увидел Рикану. Длинные пышные волосы, чарующий пронзительный взгляд, улыбка на тонких губах. Что же тебе нужно, красавица? Тайной какой поделиться? Что-то у меня узнать? Или всё намного проще и хочешь ты всего лишь мужского тепла и ласки? Обыкновенной земной любви? Как в старые добрые времена?

Открывать глаза не хотелось. Ну, я и не стал…

Не знаю, что она делала целый день. Скорее всего, была на озере, тянет её к воде неудержимо. Возможно, в их мире с водой проблемы. Или в лес уходила, там красивые места, светлые поляны, берёзы как на параде, с длинными прядями ветвей. И грибов с ягодами полно…

Вино я заказал через окошко доставили. Итальянское, от Паоло и Лючии Бьянчини, одно из лучших в мире. Заказ сделал на пару бутылок. Вдруг понравится?

Неторопливо сервировал стол. Ничего мясного. Пришлось попотеть, выбирая закуски. Но под хорошее вино, говорят, можно и чёрствую корку принять за деликатес. Короче, справился. И уселся ждать на диване. Что-то мне подсказывало, что она будет с минуты на минуту. Не ошибся.

Стукнула входная дверь, и она появилась на пороге бесшумно, вся такая лёгкая, ожидаемая. С венком из одуванчиков в волосах. Волосы тёмной пушистой волной по плечам. Глаза блестят, на щеках румянец, платье воздушное, белое. Красивая до одури. Прошла в зал, посмотрела на стол, улыбнулась, осторожно сняла венок.

– У нас на родине столько цветов нет, ваша планета куда богаче. Я потом возьму эти жёлтенькие с собой, можно?

– Ну, разумеется. Только вряд ли они сохранятся, завянут.

– Ничего страшного. Как они называются?

– Одуванчики.

– Как мило. О-ду-ван-чики… – протянула она, вновь надела венок и села ко мне на колени. Обняла, прильнула всем телом, я почувствовал её твёрдые груди и задохнулся от желания. Обнял в ответ, нашёл губами маленькое ушко, нежно поцеловал. Она издала вздох, схожий со стоном, прижалась ещё сильнее. Пахло от неё умопомрачительно, женским сильным телом, желанием, лесом, озером, цветами. И я потерял голову окончательно…

Она была ненасытна. Она сходила с ума от желания. Она обладала мной как одержимая, я входил в неё как в бездну, полную неземного наслаждения. Мы парили над этим миром, мы были выше неба и этой ничтожной вселенной, мы хотели жить ради нас и уносились на край света, чтобы вернуться и начать всё сначала. Ничто превращалось во всё и прахом осыпалось к нашим ногам, чтобы через мгновение собраться живительной влагой и окропить обнажённые тела. Она была прекрасна, она жила мной, любила и боготворила, что-то шептала на своём певучем языке, кричала в порыве страсти, и вместе с ней я не знал слово «усталость». Я отдавал себя без остатка, и когда, казалось, мир таял, как свеча, она возвращала меня к жизни одним ей известным способом. И я был ничуть не против того, чтобы это длилось вечно. И оно длилось, длилось и длилось…

Но почему всё прекрасное кончается так внезапно? Почему оно не может родиться бесконечным?

Я пришёл в себя на полу, на скомканном одеяле. В окна давно заглядывал день. Сколько же сейчас времени? И где Рика? Встать получилось с третьей попытки, меня шатало, голова гудела, и очень хотелось пить. Огляделся.

Стол, сервированный мною. Две бутылки вина возвышались в центре. Целые. Ваза с фруктами. Полная. Подсвечник с тремя свечами, длинными, не обгоревшими. Ужин при свечах так и остался во вчера, остался нетронутым. Ладно, это мы наверстаем, но где Рика?

Подошёл к столу, взял бутылку минералки, открыл и выдул сразу половину, давясь и задыхаясь. Руки дрожали. И тут обнаружил, что стою совершенно голый. Вот незадача. Вернулся к импровизированному ложу на полу, одежда разбросана как попало. Ничего не помню. Вернее, вижу и помню только её, всё остальное как в тумане. Лишь Рикана перед глазами. Вот она, любовь земная. В единственном экземпляре. Завернуть и отправить как особо ценный груз…

Кое-как оделся, уселся на диван. Такое ощущение, будто во сне нахожусь. Заторможенность, вялость, даже апатия. На себя прежнего совсем не похож. Вынули того меня, куда-то забрали, а оставили вот этого. Ладно, поправим, но где Рика? Неужели опять на озере? Если честно, идти туда не было сил. Ну, ещё бы. Если учесть, сколько я их отдал прошлой ночью. Кстати, можно и повторить. Только попозже, не возражаете?

Однако шутки шутками, а чем дальше, тем беспокойнее становилось. Что-то не так во всей этой картине маслом. Какие-то не те штрихи в ней. Или висит криво.

Я поднялся и зашёл к ней в спальню. Всё аккуратно, чисто, уютно, но пусто. Ничего от Рики. И лишь на прикроватном столике белела «пуговка» голозаписи. И сердце сжалось в предчувствии непоправимого.

Хотелось как-то отстрочить неизбежное, чувствовал в этой записи уже вынесенный приговор, поэтому сунул «пуговицу» в карман и сначала обыскал весь дом, даже на чердак зачем-то полез. Потом всё же сходил к озеру, откуда только силы взялись. Там долго сидел на берегу, смотрел на тихую воду, на высокое небо, бездумно жуя травинку. Внутри поселилась пустота. Нужно было срочно её чем-то заполнить. И тогда достал «пуговицу», активировал. На что-то ещё надеялся. Но правда оказалась жестокой. Так больно мне не делали со времени кончины жены.

Рикана изменила меня. За несколько часов с ней я будто переродился. Забыл прежнее, полюбил новое. Я не мог ни о чём думать, кроме неё. Она сумела сделать так, чтобы думал. Но, уходя, забыла или просто не захотела вернуть меня прежнего. Возвратить обратно взятый напрокат инвентарь. Поставить на место одолженный на время манекен. Погасила после себя свет в комнате и улетела на свою чёртову планету. Ненавижу. И… люблю. Потому что она принцесса и может не соблюдать некоторые правила.

– Я посчитала, что всё-таки должна кое-что пояснить, – голограмма спроецировала её лицо. Но снято было так, что смотришь только в эти чёрные глаза. Будто падаешь в бездонную яму. – Хотя могла ничего и не объяснять. Но решила, что сделаю. Ты заслужил. Да и мне отчасти станет легче. Отпустить и забыть навсегда.

– Той ночью я манипулировала твоим сознанием, подчинила твой разум, а через него разбудила твои внутренние резервы. Я умею это делать, у меня первая ступень Посвящения. Поздравляю, у тебя огромный потенциал. Наверное, стоит попросить извинения, но я не могла рисковать, должно было получиться сразу, поэтому любили мы друг друга искренне, на пределе сил. И теперь я уверена, что всё получилось как надо, забеременеть наверняка удалось. Я это чувствую.

Я сжал кулаки. Значит, был прав. Меня использовали. Как жеребца-производителя. Как инопланетного самца. Боже, зачем? Или нельзя было просто сказать, решить всё по-человечески? И тут же пришло отрезвляющее – с чего я решил, что они такие же? Даже если и находятся в одной Солнечной системе с нами?

– Не переживай, тут всё решала я. Поверь, это было необходимо. И чем быстрее, тем лучше. Генетическое вырождение нашей расы зашло слишком далеко, мы имеем дело с почти полным отсутствием мутагенеза, мы деградируем, нужен иной материал для биологического разнообразия нашего вида, нужно потомство от здоровых мужчин, нужен стальной клин. Ты и стал таким клином. И ещё несколько ваших мужчин-землян. В некотором роде эксперимент, но от безвыходности. Я очень надеюсь… Нет, верю! Верю, что наша дочь станет одной из первых «чистых» и начнёт поколение таких же. Вот так, милый. Прощение не прошу. Просто пойми и прими…

Она замолчала, смотрела прямо на меня. Я погружался в неё всё глубже и глубже. Будто засасывало, будто омут смыкался над головой. И стало хорошо-хорошо, почти как ночью. Мыслей никаких, только её голос в голове.

– А теперь главное. Как только я закончу говорить, ты уничтожишь эту запись, тут информация не для посторонних ушей. Потом пойдёшь в дом и станешь жить как прежде. На вопросы любопытных не отвечать, да ты уже ничего и не будешь помнить. Но разрешаю тебе иногда вспоминать обо мне. И верить, что всё у меня получится как надо. Вера – это единственное, что нам осталось… Прощай, милый мой Серёжа, мне было с тобой хорошо, правда…

Изображение свернулось в блестящую точку и пропало. И у меня тут же что-то внутри сработало, некое реле. Будто рычаг отжали, и туман в голове смешал мысли, и стало вдруг на многое плевать. Программа Риканы начала действовать, но что мне уже до этого?

Взял «пуговицу», положил на землю, равнодушно поискал камень и равнодушно ударил. Потом поплёлся обратно в дом. Надо было что-то делать. Но не мог вспомнить, что именно, будто кто-то выключил свет в комнате под названием «Память».

Прежним уже не стал, свет так и не включили. Ну и пусть. От меня быстро отстали, только Игорь ещё некоторое время пытался расшевелить мою память, задавал дурацкие вопросы. Я его не очень понимал. Какая Рикана, какой Фаэтон? А, что-то было. Но что?.. Нет, не помню. Ничего не помню.

Часто приезжает батя. Помогает по хозяйству. Пусть, мне всё равно. Живу на автопилоте. Но иногда автопилот вдруг отключается, и я вижу знакомое красивое лицо и долго смотрю на яркую звезду. Недостижимую для меня звёздочку-планету под названием Фаэтон. Впрочем, почему недостижимую? Там есть частичка меня. Моя девочка. Я имею полное право её увидеть, слышишь, Рикана? Я имею право, я ведь её отец!

А потом автопилот включается опять, и я иду домой, в туман и забытьё. Жить дальше. Идти по кругу. Глядеть под ноги, не поднимая головы. Но всё же сохранить на дне пересохшего колодца-души робкую надежду. Что когда-нибудь. Или она, моя Рика. Или моя единственная дочь. Или они обе, вместе. В один солнечный летний день. Пусть через тысячу лет!

Вдруг прилетят, любяще посмотрят и отключат этот чёртов автопилот.

Навсегда…

Татьяна Минасян. Предлагаю ничью

В двадцать втором веке спортивные соревнования проходят почти так же, как и в прошлые эпохи. Разница лишь в том, что теперь в них принимают участие не только земляне. А еще соперникам разрешено разговаривать друг с другом во время проведения турнира – в тех видах спорта, где это вообще возможно. В моем случае поговорить вполне реально – на что и был расчет.

На лице – если можно назвать это лицом? – сидящего напротив меня огромного темно-лилового пришельца из центра Галактики застыло подобие улыбки. Во всяком случае, его губы приняли именно такую форму – дуга с приподнятыми вверх краями. Раньше они не умели улыбаться и освоили этот жест, когда вышли с нами на контакт. Это считается знаком большого уважения с их стороны – следовать нашим традициям, вести себя, как земляне. И за это мы тоже обязаны уважать их и вести себя с ними, как с равными.

В том числе и в спорте.

– Приготовились… – командует судья, и я ставлю правый локоть на разделяющий нас с инопланетянином стол. Он так же ставит на столешницу одно из своих многочисленных щупалец, согнув его под острым углом, как сгибается человеческая рука. Тонкий кончик щупальца обхватывает мою ладонь, и я тоже сжимаю его пальцами.

– Начали! – и фиолетовое щупальце принимается давить на мою руку, пытаясь прижать ее к столу. Я, собрав все силы, сопротивляюсь и пытаюсь наклонить его щупальце в другую сторону. Но пока мне удается лишь удерживать свою руку в вертикальном положении, да и то с трудом.

Мы с пришельцами должны быть равны во всем. Те гости с планеты Юшэу, которые хотят, чтобы их считали землянами, не должны встречать никаких препятствий в этом. Мы не имеем права не брать их на работу или отказываться встречаться с ними – это будет объявлено несправедливостью и ксенофобией. То же самое и в спорте. Мы не можем отказать им в возможности поучаствовать в наших спортивных соревнованиях на равных с нами.

Хотя каждый юшэец в среднем на двадцать процентов сильнее и выносливее любого землянина.

Мы сидим неподвижно друг напротив друга уже четыре минуты. Большинство людей на моем месте давно бы проиграли, но мои тренировки не прошли даром. К тому же, юшэйцы, привыкшие к легким победам над землянами, особо не стараются, и мой противник, скорее всего, не тренировался вообще. Так что моя рука и его щупальце по-прежнему стоят вертикально, слившись друг с другом в самом крепком из возможных рукопожатий. Вот только отвлечь пришельца разговором, еще больше ослабив его, как я изначально рассчитывал, оказалось не так просто. Я никак не могу решиться начать беседу – страшно отвлечься от главного, от сосредоточенности на вздувшихся мышцах правой руки. Кажется, что как только я открою рот, они дадут слабину и моя рука впечатается в стол.

Однако соперник неожиданно сам решает поговорить.

– Я знаю, что ты о нас думаешь, цис-землянин, – произносит он с обычным для его соплеменников шипящим акцентом. – Ты считаешь нас виноватыми во всех наших бедах, так ведь?

Я молчу. Не знаю, что на это ответить, чтобы не схлопотать обвинение в ксенофобии. И по-прежнему не уверен, что если заговорю, то смогу и дальше давить на его щупальце с той же силой.

Но мой ответ инопланетянину, похоже, и не нужен.

– Считаешь, считаешь, – продолжает он. – У вас, цисов, сейчас и правда не самая лучшая жизнь. Нас охотнее берут на работу, нам не может отказать ни одна ваша женщина и ни один ваш парень, мы сильнее вас, у нас лучше реакция, у нас больше нейронных связей в мозгу, и поэтому мы быстрее вас делаем расчеты и принимаем решения. Но виноваты в этом вы сами. Вы, земляне.