Консьерж

Родион Степанович слушал, как корреспондент задаёт вопрос очередной паре молодых людей. А вопрос был простой: кто такие Ленин и Маркс? … После того, как большинство парней и девчонок не смогли ответить на вопрос о Курской битве, старик выключил телевизор и с досадой матерно выругался. То, что несли с экрана молодые люди, его советское воспитание и образование не смогли больше выдержать!

День подходил к своему экватору, когда позвонил наконец-то Анатолий:

– Пап, я полазил в Интернете, но что-то новое об этом Кадетове не обнаружил. Залез на его страничку в «Одноклассники», так там в основном он рассуждает о каких-то движках, и ещё много с кем-то переписывается в «Инстаграме», но там, в основном, речь идёт о бабах.

– Ну ещё бы, – ответил Родион Степанович, – ладно, я уже кое-что придумал. Ты, Толик, завтра приезжай ко мне часов в семь вечера, мы посидим, всё обговорим…

– Хорошо, папа, я буду ровно в семь, – и сын отсоединился.

То, что этот Кадетов интересуется девочками – это нормально. Чем ещё интересоваться в молодости, как не женщинами?! Родион Степанович и сам бы сейчас был не прочь побаловаться с молодой девицей – ружьё, как ни странно, ещё стреляет, но он отдавал себе отчёт, что самим девицам он вряд ли будет интересен в таком возрасте. Старик вообще не понимал, как девушки могут проводить ночь с дедушками? Вот в парадной, что он обслуживает, есть такая пара: он – старый пердун, она – молодая симпатичная деваха, и как существует этот мезальянс? Родион Степанович не был таким наивным, чтобы не понимать, что девушкой движет простая алчность, лень-матушка, не желание работать. Эти девицы не понимают одного: молодость проходит быстро, и по-настоящему насладиться этим периодом жизни в полной мере они не могут. Конечно, они водят за нос своих богатых папиков, удовлетворяя похоть на стороне, но настоящего чувства любви таким образом им не испытать, а это чувство и есть самое главное в жизни человека. Есть, конечно, исключения, когда девушка по-настоящему любит пожилого человека, но это, скорее, исключение из правил.

День прошёл без каких-либо событий, жильцы дома ездили на работу, возвращались, консьерж делал своё незаметное дело, следя за порядком, готовый в любую минуту прийти людям на помощь, но в основном, его работа заключалась в открытии и закрытии проезда на при-дворовую территорию, да иногда он придерживал входную дверь парадной, когда жильцы тащили домой тяжёлые сумки к лифту. Наступившая ночь давала возможность старику вытянуться на диване, стоящем возле окна. Родион Степанович поворачивал к себе монитор, чтобы лёжа наблюдать за территорией, иногда он начинал дремать, иногда даже крепко засыпал, но в основном, бдительно следил за порядком. Диван давал возможность отдохнуть спине, ибо провести всю смену сидя было невозможно.

Утром, как всегда в пять часов, старик завтракал, после чего выходил выкурить первую сигарету. И в этот раз всё прошло, как обычно. Родион Степанович любил эти утренние часы, когда все ещё спали, и не мешали ему думать о разных вещах. На этот раз он задумался о смерти. Да, его за последнее время частенько стали посещать такие мысли, но от этого никуда не деться. Будучи убеждённым атеистом, старик понимал, что после смерти тела, его сознание тоже угаснет, и он не превратится в какую-нибудь другую ипостась. Нет, всё будет кончено, и вот от этих мыслей ему становилось жутко. Родион Степанович завидовал верующим, они-то не боялись смерти, думая, что их ждёт какое-то другое бытие, вернее, они даже представляли какое именно, но вот старик никак не мог представить себя ПОТОМ. Нет, он видел мысленно, как его тело лежит в холодном морге, но он-то чувствовать это уже не сможет, ибо сознание его умрёт вместе с телом. Ты мыслишь, когда в твоей голове течёт кровь по сосудам, и от этого твоё сознание работает, но, чёрт возьми, как оно будет работать, если отрубят, к примеру, голову? Как верующие думают, что их дух, их сознание, куда-то переместиться?! Во что и как?!

Родион Степанович посмотрел на небо. Почему так всё устроено? Почему отдельный индивид не может жить столько, сколько ему нужно? Он ещё раз посмотрел на небо, вспомнив о бесконечности. Зачем человек живёт? В чём смысл жизни? На первый взгляд, всё просто: для того, чтобы произвести потомство, чтобы не прерывалась цепочка, чтобы жили дети, а потом и дети детей, и так далее. Но вот как человек проживает свою жизнь, как качественно? Вот что важно! Но важно это для самого этого человека, а для других?…

Родион Степанович вспомнил, как один его товарищ рассказывал, что говорила перед смертью ему жена, умирающая от рака. Так вот она сожалела, что не сможет узнать, что будет дальше! То есть ей было ЛЮБОПЫТНО, как человечество будет развиваться после её смерти! Любопытство, жажда познания – вот что движет человечество! Ну и, конечно, человек стремится реализовать себя в какой-нибудь сфере деятельности. Особенно это удаётся сделать одарённым от природы людям, чем бы они не занимались. Ведь правильно говорят, что талантливый человек – талантлив во всём. Главное, найти себя в этой жизни, главное, заниматься тем, что тебе интересно.

Старик потянулся за сигаретой, но отдёрнул руку. Что-то он стал часто курить, а здоровье уже не то, организм и так подаёт недвусмысленные сигналы: надо бросать. Родион Степанович снова посмотрел на небо, потом сплюнул, и возвратился в свою каморку.

Сдав смену, он поехал домой, чтобы выспаться перед приходом сына. Мысли о предстоящей операции его в данный момент не беспокоили, сейчас, в первую очередь, надо хорошенько отдохнуть, чтобы голова хорошо работала. Попив чаю и перекусив бутербродами, Родион Степанович лёг в кровать, отключив предварительно телефон, чтобы никто его не побеспокоил.

Вечером Анатолий приехал без опозданий. Старик усадил его напротив себя на диван, а сам устроился в своём любимом кресле. Оглядев сына, Родион Степанович заметил, что Анатолий за последнее время сильно сдал. На лбу появились морщины, резче обозначились скулы, да и куда-то подевалась бравада, с которой шёл по жизни его отпрыск. Крякнув, старик непроизвольным жестом похлопал сына по руке, как бы ободряя его и говоря, что не всё ещё потеряно.

– Толя, давай подумаем, как устранить главное препятствие в виде охранника. Ты что-нибудь придумал по этому поводу?

Сын тоскливо посмотрел на отца, и Родион Степанович понял, что тот понятия не имеет, как справиться с этим Славой Кадетовым.

– Вижу, что ты плодотворно поработал над этим вопросом, – не удержался от сарказма старик. – Ладно, давай вместе кумекать… Итак, ты заходишь к нему в будку и завязываешь разговор о девочках, например, я же…

– Папа, ну как я с незнакомым человеком буду разговаривать о чём-то?! – воскликнул Анатолий, перебивая отца.

– Послушай, Толя, неужели ты никогда ни с кем не знакомился? Ну это же так просто, найти тему для разговора для двух почти молодых людей, даже если они видят друг друга первый раз в жизни! Будь понахальней, Толя, и всё у тебя получится! Ты же как-то проворачивал свои дела раньше? Ты же как-то разговаривал с незнакомцами, и умудрялся их обманывать! Тебе уже за сорок, Толя!

– Господи, папа, это совсем другое, и я действовал не один, да и обманом это не назовёшь, просто…

– Заткнись, Толик! Ты мне мозги не пудри! – рассердился старик. – Ты думаешь, что я не в курсе, как ты с приятелем обманул некоего Рахманова?

Анатолий опустил голову и стал с интересом рассматривать паркет, как бы признавая правоту отца. Родион Степанович успокоился, вспышка гнева прошла, да и ругаться сейчас не время – надо думать о деле.

– Так расскажи мне, как ты будешь вести беседу с этим Кадетовым и как ты заставишь его закрыть глаза на то, что мы будем делать? Помни, Толик, что лишние свидетели нам не нужны. Надо как-то отвлечь или вывести из строя этого парня, иначе ничего не получится.

– А если сделать его сообщником?! – выдвинул идею Анатолий. – Мы посулим ему деньги, и он даже поможет нам вместо того, чтобы мешать!

– Ерунда! – отмахнулся от предложения сына Родион Степанович. – Ещё один свидетель нам не нужен по нескольким причинам. Во-первых, надо делиться деньгами, которые мы достанем из сумки, а сколько там будет – я не знаю, и тебе может просто не хватить, чтобы рассчитаться со своими кредиторами. Во-вторых, мы обрекаем себя на зависимость от этого охранника. Он может нас шантажировать в последствии, а может и просто сдать полиции, когда увидит труп, замурованный в плите. Нам неизвестна его реакция, он может запаниковать и тогда вся наша затея полетит к чёрту. И ещё не забывай, что меня при таком раскладе могут арестовать, и даже потом посадить. Нет, Толя, никого нельзя посвящать в это дело! Я двадцать лет хранил эту тайну, и хранил её не для того, чтобы в последний момент какой-то придурок всё испортил.

Анатолий через большую паузу кивнул головой, соглашаясь с доводами отца, но его напугало не то, что его отца могут посадить, а то, что часть денег придётся отдать, а из-за этого может не хватить оставшихся, чтобы рассчитаться с людьми, которых он так нагло хотел обмануть. Родион Степанович наблюдал за сыном, видел, как у того происходит внутренняя борьба, но даже не подозревал об истинных причинах этой борьбы.

– Вижу, что так ты ничего и не придумал, Толя, – старик вздохнул. – Ладно, я сам справлюсь, я тут кое-что сообразил, – Родион Степанович поднялся с кресла и пошёл на кухню. Вернулся старик через минуту, держа в руке тёмный пузырёк с какой-то жидкостью.

– Здесь находится зелье, которое я развёл, взяв из аптечки жены несколько таблеток снотворного, – пояснил он сыну, ставя пузырёк на журнальный столик. – Я зайду к охраннику в будку, мы поговорим, и через полчаса тот будет спать глубоким сном.

– А если он не согласится выпить это? – Анатолий опасливо ткнул пальцем в пузырёк.

– Выпьет! – уверенно ответил Родион Степанович. – Водку выпьет, а если откажется от водки, то уж от чая, наверное, не откажется.

Анатолий пожал плечами:

– Я надеюсь на тебя, папа. А вдруг он от этого того… – он сделал неопределённый жест.

– Не помрёт, – ответил отец, поняв, куда клонит Анатолий.

Они ещё час обсуждали детали предстоящей акции, после чего Родион Степанович выдворил сына, наказав завтра приехать ровно в одиннадцать часов вечера.

До двух часов ночи ворочался старик, пытаясь заснуть, потом встал, прошёл на кухню и выпил пару таблеток снотворного, после чего проспал аж девять часов кряду. Проснулся с тяжёлой головой, но с ясными мыслями. До вечера старик смотрел телевизор, читал книгу, питался, но делал всё это автоматически, ибо все его мысли были сосредоточены на предстоящей операции.

Анатолий приехал ровно в одиннадцать, но Родион Степанович не спешил выходить из дома, он усадил сына за стол, налил ему чай, после чего спросил:

– Не боишься, сынок?

– Да чего бояться, батя, мы же вместе пойдём! – наигранно бодро ответил Анатолий.

– Ну-ну, ты лучше попей чаю, остынь немного, а то я вижу, что ты нервничаешь, – сказал Родион Степанович, заметив лёгкую дрожь в руках Анатолия. – Это тебе не воровать через компьютер, когда ты не видишь своего оппонента, здесь надо самому провернуть дело так сказать в натуре.

Только через полчаса они вышли из дома, когда старик убедился, что сын успокоился. До комбината они доехали молча, и только когда машина остановилась в сотне метров от нужных ворот, Родион Степанович сказал:

– Итак, Толя, мы начинаем. Ты пока сиди и жди. Когда я выйду из ворот и подам знак, ты подгонишь машину поближе, и присоединишься ко мне. Понял?

– Я помню, пап, – ответил Анатолий, и старик заметил дрожь в голосе сына.

– Ну-ну, – сказал Родион Степанович, открыл дверцу автомобиля и, подхватив заранее приготовленный пакет, вышел в тёплую летнюю ночь.

5.

Старик вошёл в будку охранников и наткнулся на вопросительный взгляд водянистых газ молодого человека. Глубоко посаженные неприятные очи Кадетова с интересом изучали вошедшего, а их обладатель, лениво развалившийся на кресле-вертушке, молчал, не делая попыток начать разговор. Родион Степанович, в свою очередь, изучал того, кого в скором времени надо будет вывести из строя, то есть на время обезвредить. Парень ему активно не понравился, не понравился сначала из-за взгляда этих отталкивающих глаз, а потом и из-за того, что в позе их хозяина прямо-таки сквозила этакая пренебрежительность, граничащая с хамоватым вызовом. Во всяком случае, такое впечатление производил Вячеслав Кадетов на первый взгляд. Но старик не собирался с ним крестить детей, поэтому через силу улыбнулся и произнёс:

– Чёрт возьми, а где Виктор Ильич, ведь, кажется, его смена?

– Кто вы и зачем пришли, а также, кто такой этот Виктор Ильич? – задал сразу несколько вопросов Кадетов, но у Родиона Степановича был уже готовый ответ, поэтому он, не задумываясь выпалил:

– Как кто? Сегодня смена Виктора Ильича, я точно знаю!

– Послушай, дед, ты, наверное, не туда попал. Это домостроительный комбинат, может, тебе надо ЖБИ, так он следующий по этой улице, – охранник пока вёл себя сдержанно.

Родион Степанович хлопнул себя по лбу ладонью и воскликнул:

– Чёрт, я не был в этом районе почти год, прости, парень, запамятовал, наверно!

– Так и там нет уже давно старых охранников, – сообразил Кадетов, – ты, дед, опоздал года на три, на ЖБИ тоже работают ребята из нашей фирмы. Старпёров давно уже выгнали, – недипломатично ответил охранник с неприятными глазами.

Родион Степанович старательно почесал затылок и сказал:

– Вот незадача, а я хотел к Ильичу обратиться с просьбой. Понимаешь, парень, у меня есть ретро-автомобиль, и я хочу привести его в порядок, чтобы продать потом, а то деньги срочно надо. Ильич занимался этим делом, он восстанавливал машины, но вот теперь где его найти? Вот незадача! – старик снова с досадой почесал затылок.

– А что у тебя за машина, дед? – поинтересовался Вячеслав. – Наверное, какой-нибудь «Запорожец»?

– Ха! Понимал бы ты что-нибудь в машинах! – воскликнул возмущённо Родион Степанович. – Сын давно привёз из Америки эту… как её … «Кадиллак»! Знаешь, такой годов пятидесятых, у него ещё задние крылья, как у самолёта?

Старик увидел, как у Кадетова вытянулось лицо, он впился глазами в нежданного посетителя, сглотнул и спросил:

– Ты это, дед, постой, ты точно знаешь, что твоя старая развалина не «Запорожец», а этот «Кадиллак»?

Не давая усомниться в своих словах, Родион Степанович стал развивать свою легенду:

– Дык, это я ж такую видел в журнале заграничном, да и в документах написано, я сам читал.

– А чего сын не занимается машиной? – спросил возбуждённо Вячеслав.

– Так он за границей сгинул! Поехал и пропал! Ни ответа, ни привета, уже, почитай, года два будет, а машина та так и стоит. Вот я и решил, что пора мне её продать, а то на одну пенсию не проживёшь!

– Чего ты, дед, в дверях стоишь? Давай, проходи, садись… Так, а что там с машиной не в порядке? Я кое-что понимаю в автомобилях, может, смогу помочь.

– Значит, Виктора Ильича мне не довелось встретить… жаль… жаль, что я не знаю его адреса и телефона – всё как-то недосуг было спросить. Мы же с ним только здоровались, а так, чтобы дружбу водить…

– Да чёрт с ним с твоим Виктором, папаша! Ты мне лучше скажи за сколько ты хочешь продать своё старьё? Что там надо ремонтировать?

Родион Степанович пожевал губами, сделал важное лицо и сказал:

– Не заводится, зараза, да крыло чуть помято, а так машина красивая. Мы с сыном, пока он не сгинул, катались на ней раза два. Мягко идёт по сравнению с современными, – с видом знатока ответил старик.

– Какой год выпуска говоришь?

– В паспорте её написано, что тысяча девятьсот пятьдесят пятого.

– Так за сколько ты хочешь её продать, дед?! – наседал охранник, и его водянистые глаза даже чуть потемнели от возбуждения.

– Парень, тебя как звать? – спросил Родион Степанович.

– Слава, – ответил Кадетов и в свою очередь спросил: – А вас?

– Родион Степанович… так вот, Слава, я в этих делах не очень понимаю, но, думаю, что запасные детали к старой машине трудно будет найти, поэтому… долларов за триста-четыреста продам. А как ты думал? Это же всё-таки машина, а не велосипед! Вот только подлатать её надо маленько, поэтому я и пришёл к Виктору Ильичу, а он уже того… Слушай, а не помер ли он, не знаешь?

– Не знаю, батя, но ты мне лучше скажи… можно посмотреть на твоё авто, я ведь тоже соображаю в этом.

Родион Степанович понял, что клиент созрел, что он явно своим рассказом заинтересовал охранника. Пора было приступать к активным действиям, в которых мог помочь выдуманный стариком Виктор Ильич.

– Слава, я вот хотел выпить за встречу с Виктором, но раз его нет, то не выпьешь ли ты со мной, а то у меня в глотке пересохло.

Кадетов вздохнул, посмотрел на монитор и ответил:

– Вообще-то, нам на посту не положено, но если только чуть-чуть, чтобы к утру выветрилось. У нас с этим строго, Родион Степанович! Работу терять из-за каких-то ста грамм совсем неохота.

– Дык, и я напиваться не хочу, так, выпьем за Витю, может и он меня когда вспомнит. Я вот машину продам, так на курорт поеду после, – напомнил о диковинном авто старик.

– Ладно, садись, я сейчас закусь организую.

Кадетов шустро метнулся к тумбочке, что стояла возле узкой кушетки, и вытащил из неё пакет. Развернув бумагу, он положил на стол бутерброды с сыром и колбасой, присоединив к ним пару замызганных стаканов.

– Угощайся, Родион Степанович.

– Спасибо… вот, держи, – старик достал из своего полиэтиленового мешка бутылку тёмного красного вина.

– Вино, а я думал, что ты достанешь водку, батя, – немного разочарованно заметил Вячеслав. – Так это здорово, от вина не так развезёт… наливай, – сразу поменял риторику охранник, вспомнив о машине.

Родион Степанович усмехнулся, налил в стаканы вина на две трети, отставил в сторону бутылку и сказал задумчиво:

– Мне бы побыстрее покупателя найти, а то путёвки могут в собесе прогореть.

– Так там же, вроде, бесплатно должны давать, – заметил резонно Вячеслав, поднося ко рту стакан с вином.

– Верно, но это за проживание и еду, а как мне за дамами ухаживать, если в кармане пусто и ветер гуляет? – спросил Родион Степанович, и хитро посмотрел на собеседника.

Кадетов расхохотался:

– Ну ты даёшь, батя! Когда поедем смотреть машину, я намерен серьёзно поторговаться?

– Торговаться? Давай завтра и поедем, только уговор: сначала ремонт сделаешь, а потом уж о цене говорить будем, сначала товарный вид придать машине надо, не так ли?

– Ух и хитрый ты, папаша… только чур уговор – я первый претендент на покупку твоей машины!

– О чём разговор, Славик?! Конечно!

Они выпили, закусили, потом ещё пропустили по полстакана. Когда выпито было уже почти две трети бутылки, охранник вышел, чтобы накинуть цепь с замком на ушные створки ворот. Родион Степанович посмотрел на часы – было почти двенадцать ночи. Он быстро достал из кармана склянку со снотворным и вывил её содержимое в стакан охранника, подлив туда ещё немного вина.

– Какого цвета твоя машина, Родион Степанович, – спросил с порога Вячеслав, закончив возиться с запорами у ворот.

– Она двух цветов: кремового и белого.

– Ух, я такие видел по телевизору! Красивые! – не смог удержать возглас восхищения Кадетов. – Решено, батя, я тебе помогу с ремонтом, а ты мне её потом продашь, хорошо? – не хотел упускать свой шанс Вячеслав. И не мудрено – такую машину потом можно продать какому-нибудь коллекционеру за огромные деньги.

– Договорились! Давай закрепим нашу сделку, парень, – Родион Степанович поднял свой стакан.

Кадетов, ничего не подозревая, поднял свой, они чокнулись и выпили остатки вина. Старик не стал доставать вторую бутылку, которая у него была припасена на случай, если с одной бутылкой не выйдет подсыпать снотворное, но оказалось, что всё прошло удачно. Теперь надо просто немного подождать. Сколько надо Кадетову, чтобы почувствовать тяжесть в голове и непреодолимое желание прилечь, Родион Степанович не знал, поэтому стал монотонно говорить об автомобилях и о советском автопроме, в частности. Вскоре голова молодого человека опустилась на грудь, он что-то промычал нечленораздельное, и мутным взглядом посмотрел на стакан. Старик напрягся, он подумал, что Кадетов понял, почему его так неудержимо клонит ко сну, но это продолжалось лишь мгновение. Глаза молодого человека закрылись, дыхание стало ровным, он чуть покачнулся на стуле, грозя свалиться на пол, и чтобы этого не произошло Родион Степанович быстро вскочил, чтобы удержать тело от падения. Придерживая одной рукой и бедром бесчувственного охранника, он другой рукой достал мобильный телефон и ткнул пальцем в зелёный кружок, вызывая Анатолия на помощь. Через минуту тот появился, опасливо оглядывая помещение, но старик не дал ему время на раскачку:

– Толя, иди скорее сюда!

Родион Степанович подождал пока Анатолий пройдёт вертушку турникета и войдёт в будку охранника, после чего спокойно сказал:

– Бери этого фрукта подмышки и тащи вон на ту койку, – старик указал на узкое лежбище, предназначенное для кратковременного отдыха.

Анатолий закряхтел, подсовывая руки под спину неподвижного охранника, чуть не упал вместе с ним под стол, но тут ему на помощь пришёл отец. Родион Степанович наклонил тело чуть в сторону, схватил за ноги Кадетова и кивнул головой сыну, чтобы тот работал с ним синхронно. Оба, и отец и сын, с тревогой смотрели на лицо спящего, боясь что тот проснётся, но всё кончилось благополучно, и вскоре тело охранника уютно устроилось на узкой кушетке. Прежде чем покинуть караульное помещение, Родион Степанович закрыл изнутри входную дверь, что вела на улицу, на засов, потом кивнул сыну, приглашая его идти за собой. Старик видел, что Анатолия слегка потряхивает от нервного напряжения, но не стал ничего говорить по этому поводу, посчитав, что лучше так, чем быть спокойным и равнодушным – в конце концов, не каждый день идёшь на дело, и это нормальная реакция организма.

Они вышли на территорию, огляделись, но никого не увидели.

– Спокойно, Толя, – подбодрил старик сына, – здесь никого уже нет, только мы с тобой. Продолжаем действовать по нашему плану, пойдём.

Родион Степанович задрал голову, посмотрел на звёздное небо и пошёл к своему родному цеху, не оглядываясь. Луна высветила две тени, которые спокойно шли по территории, словно они были здесь хозяева. Правда, одна тень иногда спотыкалась, из чего можно было сделать вывод, что она нервничает.

Они пресекли склад готовой продукции под открытым небом, и пошли вдоль рельсов, которые вели непосредственно в цех сан-кабин. Когда они вошли в темноту под своды цеха, Родион Степанович привычно протянул руку влево, нащупал пакетник, и повернул рукоятку выключателя. Свет озарил ту часть огромного помещения, где они находились, то есть непосредственно у распахнутых ворот.

– Бери эту штуку и тащи её на улицу, – Родион Степанович указал на мощный железный треугольник, на котором крепились стропы. – Потом бери лом и кувалду, вот они в углу, и тащи их в нашему штабелю, но только после того, как оденешь стропы на крюк. Я же полезу на кран. Ты всё понял, Толя?

Сын кивнул головой, схватился за здоровенный треугольник, чтобы поднять его, но тут же опустил на землю – вес этого нехитрого устройства был больше пуда, да ещё стропы с крючками были прикреплены к нему. От неожиданности Анатолий чуть не опустил всю эту конструкцию себе на ногу.

– Я же говорил тебе тащить, а не нести, Толя!

Сообразив наконец, что этот треугольник ему не по силам, Анатолий потащил его волоком из цеха на улицу. Родион Степанович видя, что сын всё правильно делает, прошёл дальше в цех, чтобы подключить питание к крану. Он легко нашёл нужный рубильник, поднял рукоятку вверх, после чего поспешил на улицу к мостовому крану, который тяжёлой тушей нависал над территорией склада. Забираться по крутой длинной лестнице было для него трудновато, но Родион Степанович сделал всего одну остановку, чтобы от ног отхлынула свинцовая тяжесть. Добравшись до кабины, он внимательно осмотрел рычаги управления. Ничего мудрёного здесь не было, ещё работая на комбинате, он немного освоил управление мостовым краном, но чисто из любопытства, так сказать, для себя. Ему тогда было интересно, ему тогда всё было интересно, особенно то, что связано с какой-нибудь техникой. Обучал его тогда хороший парень Игорь Савицкий, который работал на кране, и который был душой их цехового братства. Да и Родиону по должности надо было иметь представление о работе машиниста крана, чтобы не отдавать ненужных и глупых приказов.

Старик удобно устроился в кресле и посмотрел вниз через прозрачный пластик кабины: внизу, задрав голову, ждал Анатолий. Родион Степанович тронул рычаги, вспоминая их назначение, потом нажал на педаль, останавливая движение крана, подёргал рычаги управления кареткой, и только убедившись, что навык остался, он начал работу. Осторожно подведя кран туда, где стоял сын, Родион Степанович начал опускать здоровенный крюк, на который Анатолий должен был повесить железный треугольник со стропами. Крюк удачно лёг в шаге от сына, и старик удовлетворённо хмыкнул. Сверху Родион Степанович наблюдал, как Анатолий навешивает на крюк треугольник, как он бежит в сторону нужного штабеля, чуть спотыкаясь от возбуждения, как тень бежит следом за сыном. Мысленно поплевав через левое плечо, он тронул рычаг, приводящий кран в движение. Одновременно он другой рукой передвинул ещё один рычаг, чтобы поднять крюк на нужную высоту. Анатолий уже залез на штабель панелей из керамзита и ждал приближения крана. Родион Степанович аккуратно подвёл крюк к стопке панелей и стал медленно опускать его, время от времени поигрывая рычагами управления кареткой, чтобы крюк точно навис над центром штабеля. Конечно, у него не сразу всё получалось гладко, приходилось на ходу приноравливаться, но всё же дело шло, и огромный механизм его слушался!