Старшая. Предназначение

– Последние силы потратил? Тут боя-то на пятнадцать минут, делов-то.

– Тогда начинай, Кейдан, Лиена я все равно не отдам. Это должно быть его решение, и ты это знаешь. И я просто так не сдамся.

– Ах, ты, Длань Карающая, – рассмеялся мужчина, – кто с тебя оковы-то снял? Травница? Сильна, сильна… Девок только попортишь. А они-то знают кого защищают?

Макс промолчал.

– Ах не знают, – данное открытие привело Кейдана в восторг, – ну надо же, какой сюжет.

Мне казалось, что он даже в ладоши сейчас захлопает, такая радость была написана на его лице. Кейдан посмотрел на меня:

– Девочка, интересно тебе? Кто за твоей спиной? Ради кого ты так убийственно на меня смотришь?

Я разлепила губы и спросила:

– Кого?

Кейдан посмотрел на Макса и подмигнул ему.

– В вашем мире, милая, у него несколько имен. И самое известное – Каратель.

– Что? – я ошеломленно посмотрела на мага, – кто?

За спиной охнула Вита.

Я обернулась к Максу и одними губами спросила:

– Это правда?

Он, поколебавшись, кивнул. За спиной снова послышался голос мага:

– Да, да, правда, – в его голосе снова послышалось веселье, – кровавый убийца, не щадящий никого, даже маленьких детей, – в голос он добавил каплю злой интонации.

– Ты прекрасно знаешь, что это не так, – парировал Макс, – он никогда не трогал ни детей, ни их матерей.

– Неужели? – Кейдан театрально удивился, – ты им это расскажи, – он кивнул на нас, – девочки, – уже обращаясь ко мне и Вите, – вы видели кого-нибудь живым после того, как к ним приходил Каратель?

Я покачала головой. Все жуткие истории оканчивались всегда одинаково – он вырезал всех под чистую. Да что там говорить, не давно я сама была свидетелем кровавой расправы над жителями деревни.

– Он убивает только виновных, – голос Макса звучал глухо, – остальных забирает Страж. Изменить это не в силах Карателя.

– Да уж, – Кейдан внезапно облизал губы, – Страж чистит за ним, то, что он отказывается делать.

– И никогда не делал, – Макс положил руку мне на плечо, – Эль, не важно, что ты сейчас слышишь от него, важно, что ты чувствуешь сама. У нас совсем не было времени, чтобы я смог тебе рассказать хоть что-то, но поверь, Лиен никогда бы не позволил себе убить не виновного.

Я пыталась уместить в голове все то, о чем сейчас услышала, и мои чувства находились в полном смятении.

– Вы еще не наговорились? – Кейдан великодушно махнул рукой, – пять минут. Пять минут, Длань, и мое терпение закончится. Я и так слишком долго разговариваю с вами.

Макс вскинул руку и купол подернулся молочным цветом, отрезав от нас собеседника. В последнюю секунду я успела увидеть разочарование в его глазах.

– Полог Тайны, – предупредив мой вопрос пояснил Макс, – он не слышит нас.

Я медленно повернулась к нему:

– Почему ты не рассказал нам?

Он смотрел мне прямо в глаза:

– Не мог. На мне печать молчания.

– А сейчас?

– Сейчас Кейдан частично снял печать, чтобы самому рассказать вам о том, чего не смог сделать я.

Я перевела взгляд на Лиена:

– Это действительно Каратель?

– Да, но он никогда, Эль, никогда не убивал невинных. Только тех, кто действительно заслуживал наказания. Тех, чьи души стали чернее ночи, и для которых не оставалось уже ничего святого.

– А остальных?

– Остальных имел право забирать Страж.

– Кто такой Страж?

Макс секунду поколебался:

– Через него проходят все умершие в царство Плачущей. Все, без исключения. Если они как-то связаны с родом тех, кого наказывал Каратель, то всегда идут за своими родичами. Страж вытягивает энергию, и живет за счет нее, питается. Лиен отказывался убивать целые рода виновных, сам был наказан и много сот…, – Макс запнулся, – много лет не мог выйти в мир, – но потом она смягчилась и снова начала его выпускать. А Страж выполнял то, от чего отказался Лиен.

– Он действительно твой брат? – я посмотрела на Макса.

– Он больше, чем брат, – Макс грустно посмотрел на лежащего человека, затем перевел взгляд на меня, – Эль, он не отпустит вас, он заберет с собой, как и нас. Кейдан и есть Страж.

Все это время Вита молча стояла за моей спиной, а Рус лежал у ног. Кати вдруг встала от волокуши, и звонким от волнения голосом сказала:

– Леди Эль, если нам все равно суждено умереть, то я готова. Я не знаю, чем я могу помочь, я ничего не умею, но точно просто так не сдамся, – глаза девушки горели, – и уж точно не хочу в лапы к этому… к этому…, – она подбирала слова, но выбрать то, которую хуже так и не смогла.

– Я тоже с тобой, девочка, – Вита обняла меня за плечи, – не с ними, я их не знаю, но с тобой, и приму любое твое решение, хотя наш выбор и так очевиден.

– Если просто сдаться, заберет Страж. Если бороться и умереть – придет Луноликая, и Стражу вы будете не по зубам. Он заберет только нас.

– Значит, решено, – я тряхнула головой, – снимай.

Макс щелкнул пальцами, и молочная пленка растворилась в обманчиво хрупком сиянии купола. Я подняла глаза и вздрогнула. Вокруг нашей защиты стояли маги. По всему кругу, в темных плащах и накинутых капюшонах. Я насчитала двенадцать человек. Чуть позади них я видела темные силуэты – тролли? Вампиры? Люди? Силуэтов было много, очень много. Я перевела взгляд на Кейдана:

– Мы остаемся.

Он широко улыбнулся, будто именно такого ответа и ждал, и сразу все изменилось. Купол чуть дрогнул, и я увидела, как на него возложили руки все маги, которые пришли со Стражем. Макс плел заклинание, а я в растерянности обернулась к нему:

– Макс, что делать?

Он чуть дернулся:

– Что хочешь. Считай это тренировочным боем, только бей в полную силу.

Я огляделась, с кого бы начать. Лиц под капюшонами я не видела, и с силой заставила думать себя, что это не живые люди, а пришедшие из мира мертвых, им все равно. Кейдан стоял чуть поодаль, но, видимо, прекрасно видел все чувства, которые отражаются на моем лице:

– Впервые, леди? Понимаю, – на его лице отразилось участие, – ну ничего, бейте посильнее, девушка, с каждым ударом вы все ближе ко мне, – он широко улыбнулся.

Я чуть расслабилась и краем глаза заметила, что Макс наконец закончил плетение. Обернулась к нему. Он присел на корточки и с силой вжал ладони в землю. От них пробежали серебряные змейки, и я с удивлением увидела, что он переплел оба наших заклинания – мое, которое я чуть раньше набросила на купол было всего лишь заклинанием оповещения, что к нам приближается нечто или некто, и его, боевое, сильное и смертоносное. Его серебро оплетало мои стрелы так плавно, слово бежала вода и сносила своим течение все, что встречалось у нее на пути. Ровно по тому пути, который я указала своей магии. Все поле нашего внутреннего круга вдруг засветилось, переливаясь и сверкая, словно тонкая и хрупкая корочка льда, на мгновение задержалось внутри и бешеными осколками разлетелось уже вне установленной защиты. Плащи опали, а внутри меня поднялось ликование. Я взглянула на Макса, и поняла, что радоваться рано. Он стоял сосредоточенный, пальцами перебирая новое заклинание. Я перевела взгляд на Кейдана, его глаза на миг прищурились, словно он заподозрил нас в каком-то обмане, и он неуловимо взмахнул рукой. Из темноты выступили новые плащи и все началось сначала. Они ломали защиту, и я не знала, насколько времени ее хватит. И все повторилось. Плащи оседали, на их место приходили новые. Вита с Кати тоже не скучали. Кати соорудила что-то наподобие рогатки, с которой играют деревенские мальчишки, и Вита передавала ей темные шарики, которыми Кати, очень надо сказать прицельно, поражала отдельные мишени. Это отвлекало Кейдана и очень его раздражало, что в свою очередь не могло не радовать меня. Рус стоял рядом и ждал. Наконец он будто прислушался к чему то, задрал морду вверх и протяжно завыл. И из темноты со всех сторон ему вторили голоса. Волки. Огромная стая. Я прямо слышала, как они рвут в темноте наших врагов на куски, изредка взвизгивая, когда им тоже доставалось. А нечисть все прибывала. И тут, и там я видела светящиеся в темноте глаза и понимала, что двадцать, как обозначил Рус, это обманка. Нас обвели вокруг пальца, потому что даже представить сколько вокруг тех, кто сейчас стоял на другой стороне нереально.

– Эль, круг, – крикнул Макс, и я поняла, энергия круга истощается, маги взламывают защиту и рано или поздно она спадет. Я приблизилась к защитному контуру и приложила ладони. Энергия хлынула из моих пальцев так стремительно, что казалось ее можно было увидеть невооруженным глазом. Как же вовремя Макс об этом сказал, стенки уже были настолько тонкими, что казалось это мыльный пузырь – ткни пальцем и он лопнет. Кейдан метнулся в мою сторону и резко приложил ладони ровно к моим. Нас разделяла только пленка защиты, меня полоснуло холодом, и на секунду показалось, что руки мои отсечены от тела.

– Эль! В сторону! – запоздало крикнул Макс, но было уже поздно. Холод пробирался по телу так стремительно, впивая в меня миллионы невыносимо болезненных кинжалов, что я уже ничего не слышала. Макс подбежал и с силой отшвырнул меня от контура. На месте моих ладоней, там, где они соприкасались с ладонями Кейдана расползались два рваных отверстия. В глазах Кейдана мелькнуло торжество. Но Макс накрыл своими руками эти две прорехи и выгнулся дугой от боли. А вокруг бесновалось магическое пламя. Оно слепило, сжигало, лишало ориентации. Что делать? Я в ужасе посмотрела на Макса – его тело, прикованное к контуру, было неестественно выгнутым, и я понимала, что сейчас он испытывает просто невыносимую боль. В отчаянии я огляделась и мой взгляд остановился на Лиене. Он все так же лежал с закрытыми глазами и его грудь тяжело вздымалась. Что я еще не пробовала? Я не могу сейчас вот так просто отступить, проиграть, сдаться на милость победителя. Мой взгляд снова метнулся к Максу, из его носа и ушей бежала тонкими струйками кровь, глаза закатились. Кейдан же напротив, казалось, только становится сильнее. Я подползла к Лиену, ноги отказывались повиноваться, и положила руки ему на грудь. Он часто и хрипло дышал, темные вьющиеся волосы разметались по плащу, который мы положили ему вместо подушки. Что я не сделала? Как спасти нас всех? Сумасшедшая мысль даже не определилась, просто мелькнула. Я ухватилась за нее как за последнюю надежду. Как сказала Вита? Чему быть, тому не миновать. Все равно умрем. И эта мысль вдруг восстановила в душе спокойствие. Я огляделась вокруг и нашла глазами нож, которым Вита резала свои травы, он лежал возле ее сумки, видимо, выпал во время боя. Закрыла глаза и мысленно протянула руку. Почувствовала, как рукоять оформилась в моей ладони. Открыла глаза и посмотрела на Лиена. Я не знаю кто ты. Я не знаю зачем ты здесь. Но так уж случилось, что наши пути пересеклись. Что может быть сильнее магии крови? Крови Карателя, который не из моего мира, и моей крови, которую, как оказалось, я совсем не знаю. Я ухватила обеими руками нож и влила в него столько силы, сколько смог уместить клинок. Затем разорвала рукав и сделала надрез чуть выше кисти. Кровь, побежала тонкой струйкой. Я приложила к ране клинок, и он угрожающе заблестел. Вскинула руки над грудью Лиена и зашептала заклинание. Краем глаза заметила, как Рус метнулся за край контура, где на него сразу навалилась кипящая толпа. «Убьют», – отрешенно подумала я, и если до этого момента я еще сомневалась в своих действиях, то сейчас от сомнений не осталось и следа. Закончив заклинание, я вонзила клинок прямо в грудь Лиену. На меня обрушилась такая сила, о которой я даже не подозревала. Мое тело просто рвало на части, сознание металось по кругу защитного контура, боль затопила весь разум. Единственное, что я еще контролировала – это руки, которыми держала нож. Какие-то мгновения, но за это время я умерла бесчисленное количество раз. Из кинжала выплыл странный черно-серый дым, который принял очертания смутного лица. Оно распахнуло рот и прошипело:

– Что ты натворила, девка? – и тут же рассеялся.

Боль отступила. Я посмотрела на Лиена. Он вдруг замер и глубоко вздохнул. Я опустила глаза на его браслеты и с каким-то мрачным удовлетворением смотрела как они рассыпаются пыльным пеплом. Раны на лице вдруг стали затягиваться, и я с удивлением обнаружила, как они медленно исчезли вовсе. Его лицо было очень бледным. Скулы заострились, губы чуть подрагивали. Он распахнул глаза, и я снова утонула в их бездонной глубине, как в первый раз. Но сейчас не было страшно. Протянув руку, я погладила его по щеке и слабо улыбнулась. Спасти нас может лишь Лиен? Он и говорить-то сейчас не сможет, ни то, что меч держать. Лучше бы я не спасала его, в этом случае он бы не видел все то, что окружало сейчас нас. Он поднял руку, и прижал мою ладонь к своей щеке. На меня опустилось како-то опустошение, и чувства уступили место тяжелой усталости. Еще мгновение он смотрел на меня и вдруг его черты начали меняться. Я откинулась назад и сообразила, что он трансформируется, как Рус, но его волк был значительнее, зверь был просто огромен, черного цвета и с пылающими глазами. Я машинально переключилась на ауру. Она бурлила, словно какой-то исполинский вулкан, выбрасывая языки пламени такой силы, что казалось сейчас хлынет магма и сожжет все вокруг. Но удивляться я уже не могла. Во мне не осталось совсем никаких сил. Волк вскочил на лапы, отряхнулся и внимательно осмотрелся. Задрал морду и завыл. И в этом леденящем вое была вложена такая сила, что мир просто сыпался на части. Защитный контур лопнул. Кейдан с изумлением посмотрел на свои ладони. С них сползала кожа и мясо, открывая взору белые кости. Плащи падали один за другим, визг и вопли вокруг оглушали, а волк продолжал выть. Макс тяжело осел и завалился на спину. К нему подбежали Вита с Кати и уложили удобнее. На краю поляны показалась окровавленная морда Руса. Он тихонько поскуливал, но целенаправленно полз к нам. Я рванулась было к нему, но он остановил меня взглядом. Встал на четыре лапы и очень тяжело приблизился. А затем преклонил голову перед Лиеном. Вой прервался. Я огляделась и поняла, что на поляне мы остались одни. Все исчезло. Стояла такая оглушающая тишина, что мне захотелось ее чем-то нарушить. Волк медленно подошел к Русу, обнюхал его и лизнул рваное ухо. Рус заскулил.

– Рррррр, – отозвался черный.

– Ррррр, – ответил Рус и поднялся.

Лиен так же неспешно подошел к Максу и опустился возле него. Тот приоткрыл глаза и болезненно усмехнулся:

– Шассэм карат, хэссе, – и снова закрыл глаза. Волк положил ему морду на грудь и мне показалось, что они мысленно общались. Затем он подошел ко мне. Я сидела, бессильно опустив руки. И мне было все равно сожрет он меня сейчас или оближет, где-то в глубине рождалось удивление от того, насколько это не имело значения, я осмелела и протянула ему руку. Он внимательно обнюхал уже начавшую подсыхать кровь и повернул морду. Снова эти глаза, они действительно были человеческими, звериного в них не было совсем. Мы несколько мгновений переглядывались, затем волк фыркнул, и перемахнув в прыжке половину поляны скрылся в темноте леса.

***

Мы оттащили Макса на ту волокушу, на которой раньше лежал Лиен. Кати заботливо подоткнула ему плед и потрогала лоб. После того как Лиен нас покинул Макс впал в забытье. Лоб его покрылся испариной, и он часто и поверхностно дышал.

– Почему он не восстанавливается? – нахмурившись спросила я у Виты, – на нем же сейчас нет браслетов.

– Он пустой, резкой вброс, который устроила ему ты, затем резкое осушение. Ему тяжело, он борется, но должен справится.

– А если они нападут на нас снова?

– Вряд ли, – Вита покачала головой, – волк ушел, а насколько я поняла, им нужен был именно он.

– Как там Рус? – я обернулась к брату.

– Спит, проснется, будет как новенький. Ему здорово досталось.

У меня было столько вопросов, но, как назло, те, кто мог дать на них хоть какие -то ответы были сейчас не доступны. Мы собрали коней и накинули веревки от волокуши на кобылу Макса. Я посмотрела на дикого коня Лиена, и засомневалась. Может его выпустить? Но на удивление он стоял смирно, чуть подрагивая мягкими губами. Я подошла к нему и погладила его по морде. Конь застыл. Понюхал мои руки и тихонько заржал.

– Тише, тише, я тоже не знаю где он. Но он ведь вернется? Ты знаешь? – я посмотрела коню прямо в глаза, – ты ведь знаешь?

И тот, словно в ответ на мои вопросы, положил мне морду на плечо. Мол, не дрейфь, подруга, впервые что ли? Пока собирали весь свой не хитрый скарб проснулся Рус. Встал, потянулся, размял спину.

– Ты как? – я внимательно оглядела его со всех сторон.

– Хорошо, – он улыбнулся, – как будто и не было ничего.

– Рус, – я наконец не выдержала, все утро ходила и в голове кроме многочисленных вопросов ничего не было, – скажи, что за волк? Ты же поклонился ему, кто он? Ты – Абсолютный, признал за ним вожака.

– Не знаю, Эль. Все на уроне ощущений. Я как будто встретил первого, понимаешь? Первородного волка. Отца Волков. Это не передать словами, я слышал, нет, я ощущал столетия его жизни, понимаешь? – он посмотрел на меня так, словно от моего понимая зависело очень многое, – не знаю, как сказать. Я признал его силу, его волю, и это было… не обидно, не так, когда кто сильнее, тот и прав. Скорее, как учитель и ученик.

Я задумчиво на него посмотрела:

– Как ты думаешь, все что Макс про него сказал – правда?

– Правда, Эль, я когда с ним говорил не чувствовал злобы, ненависти, нет, скорее тоска, черная такая, тягучая, отчаянная.

– Когда ты с ним говорил? – я удивленно посмотрела на Руса.

– Ну тогда, – он махнул головой, – на поляне.

– Вот это «Ррррр?» Это и был разговор?

– А что, вполне себе мужской разговор.

Я рассмеялась и взъерошила ему волосы:

– Ладно, давай собираться, мужчина.

Мы двигались медленно и осторожно. Макс метался в своей импровизированной постели и с каждой минутой ему становилось хуже. Мы часто останавливались, и Вита с тревогой протирала ему лоб и вливала какие-то отвары.

– Я могу помочь? – каждую остановку я задавала один и тот же вопрос, но Вита обеспокоенно качала головой. Наконец я не выдержала и заставила сделать длительный привал.

– Попробую силой, – я села рядом с Максом.

– Для него сила сейчас, как жирный плов для больного животом, – Вита нахмурила брови.

– Я легонько. Рус, помоги, – мы повернули Макса на бок, и я легла рядом с ним. Наклонила его голову чуть вперед и прислонилась своим лбом к его. Вспоминая как легко, я проникла в сознание Руса, я была уверена, что в сознание больного проникну еще легче. Я закрыла глаза и расслабилась. И практически сразу попала в полутемное помещение, из которого вело множество ходов. Я, не колеблясь пошла по одному из них и оказалась в длинном темном коридоре. Шла долго, и впереди, как мне показалось заметила неясный свет. Ускорила шаг, и вскоре оказалась в другом помещении. Комната была сделана из камня, словно вытесана в горе. У одной из стен стоял алтарь, который слабо освещался теплым светом, а на полу, возле возвышения валялся меч. Старый, древний, изъеденный до невозможности ржавчиной, покрытый каким-то мхом. На лезвии скорее угадывалась какая-то вязь. Я взяла его в руки и почувствовала жуткий холод. Уселась возле алтаря и снова повертела лезвие в руках. Затем оторвала кусок рукава и потихоньку протерла меч. Грязь удалялась с трудом, тряпка была сухой и не хотела как следует очищать клинок. Тогда я закрыла глаза и представила как моя сила превращается в воду, и тряпка в руках потяжелела от влаги. Я сидела и оттирала клинок, мне казалось нет ничего важнее сейчас, вот еще минуту, еще чуть-чуть… Меня кто-то тряс за плечо. Я сбрасывала руку, мне мешали, а мне осталось-то совсем немного. Меня начали трясти сильнее, и я в раздражении оглянулась. Яркий свет полоснул по глазам и ослепил меня до слез.

– Элька, Эль! Очнись!

Проморгавшись я взглянула в встревоженные лица Руса и Виты:

– Что такое? А где клинок?

– Какой клинок? – Рус сердито на меня смотрел, – ты на себя посмотри, зеленая вся.

Я попыталась встать и ощутила такую слабость, что подкосились ноги.

– Ты чего делала там?

– Я…, – растерянно пробормотала я, – ничего… Клинок чистила.

– Я рядом был, смотрю, а в лице у тебя ни кровинки. Губы посинели, под глазами мешки образовались, стал тормошить тебя, а ты ни в какую. Виту позвал, мы тебя вдвоем еле растолкали.

– Смотрите, – Вита откинула плед и показала руки Макса, которые еще какое-то время назад были очень сильно обожжены. Раны на ладонях затянулись, и кожа приобрела свой естественный цвет. А сам пострадавший дышал уже более ровно. Вита приложила ладонь к его лбу:

– Жара нет.

Я устало кивнула. Не простой меч попался.

***

Макс спал почти спокойно. Жара не было и мне хотелось думать, что это именно я ему помогла. Уже вечерело и мы решили остаться на этом месте ночевать. Я привычно обошла место стоянки и установила контур. В левую руку вдруг очень больно кольнуло и там, где остался еле видимый шрам от ритуального заклятья нестерпимо зажгло. Я задрала рукав и не поверила своим глазам. На коже проступала какая-то татуировка. Она была еле видимой, бледной, но контур легко угадывался. Какое-то плетение, и мне казалось, что я уже видела его где-то. Я подошла к Вите и молча показала ей рисунок. Она долго его рассматривала, терла пальцем, потом выпустила мою руку и сказала:

– Не нравится мне все это.

– Я вспомнила, – меня вдруг осенило, – такая же вязь была на клинке, когда я была у Макса.

– Ох, не нравится мне это, – вновь повторила Вита.

– Надо попробовать еще раз, – я испытывающе посмотрела на нее.

– Нет, – травница была категорична.

– Вита, ему стало лучше после того, как я почистила клинок.

– Но тебе стало хуже. Нет, – прямая спина травницы упрямо говорила о том, что даже спорить бесполезно.

– Ты будешь рядом, и в любой момент прервешь контакт.

– А если не получится? – она посмотрела на меня, – если у меня не хватит сил?

– Пусть тогда Рус позовет. Я не смогу ему не откликнуться.

Травница хотела что-то сказать, но передумала. Зов Крови, которым я связала нас братом был очень сильным заклинанием. Она промолчала, и я поняла, что победила.

– Хорошо. Но как только я пойму, что хватит, я моментально прерву связь.

– Да, – я улыбнулась и нашла глазами Руса. Он вопросительно посмотрел на меня, и я кивнула. Мы снова перевернули Макса на бок, и я снова легла рядом. И стоило мне прикоснутся своим лбом к его, как я моментально казалась в той же комнате. Я не бродила по коридорам, Макс сразу впустил меня туда, куда нужно. Меч лежал на том же месте, вероятно, я выронила его, когда меня растолкали Вита с Русом. Я подняла клинок и внимательно его осмотрела. Там, где я его чистила новых пятен ржавчины не было, он был так же чист, как и после протирания магической водой. Я задумалась. Макс – маг четырех стихий. Водой я пробовала. Где взять огонь? Как только я подумала об этом рядом тут же возник костер. Я улыбнулась. В сознании – своем, чужом, можно творить волшбу прям вот так – движением мысли. Костер не подойдет. Нужна печь. Печь так печь. И песок.

Я легко соскочила с возвышения возле алтаря и удивленно посмотрела на свои босые ноги. Обувь исчезла так, что я даже не заметила. Осторожно ступила на песок. Он был теплым и чуть щекотал пальцы. А в печи бушевало пламя. То, что нужно. Я засунула клинок в печь, оставив рукоять снаружи. Сколько нужно ждать что бы не потек металл? Без понятия вообще. Ткнула пальцем в рукоять – холодная, взяла, и решительно потянула на себя. Вытащила красное лезвие и чуть помедлив, вонзила его в песок. По самую рукоять. Вот силищи-то, восхитилась мысленно я. Остыл уже, наверное. Вытащив меч, я снова осмотрела лезвие. Там, где были щербинки, и ржавчина расплавленный песок стеклом выровнял поверхность, разъеденный металл снова заблестел, вязь, которая проходила по всей длине лезвия стала четче. Несколько песчинок прилипли к идеальному клинку, и я легонько подула, что бы убрать их. И тут, по самому краю лезвия пробежала серебристая змейка и исчезла в моей ладони. Ветер. Я рассмеялась, что так неожиданно легко нашла четвертый ключ. Меч завозился в руке притягивая меня к алтарю.

– Что ты хочешь? – я недоуменно спросила у него, – туда?

Меч в моей руке одобрительно потеплел. Я поднялась на возвышение и протянула руки с клинком над небольшим свечением. Он выскочил из моих рук и завис в воздухе над поверхностью камня. И сразу же ото всюду хлынул свет, радостный, очень похожий на солнечный, а меч, слово красуясь, медленно поворачивался из стороны в сторону, и на его поверхности переливаясь, отражались блики.

Мы одновременно открыли глаза и уставились друг на друга.

– Слишком близко, – прошептал Макс, и мои щеки вдруг вспыхнули. Я резко вскочила и тут же в мою макушку прилетел камень. Так мне показалось в первые секунды. Из глаз брызнули искры, а за спиной кто-то болезненно охнул. Я развернулась, Рус держался за подбородок и похоже, на глазах у него выступили слезы.