Старшая. Предназначение

– Хранительница? – глаза Лиена не предвещали ничего хорошего. Я же, копируя его интонацию, склонила голову на бок:

– Волчонок?

– Какой я тебе волчонок? – он прищурил глаза, – что ты делаешь?

– Хочу потрогать тебя, – честно ответила я, и плотоядно улыбнулась. Внутри кипело огненное море.

– Мне не очень хотелось бы, чтобы меня трогали, – вкрадчивый голос Лиена добрался до моих ушей.

– Я немножечко, только попробую, – я сделала шаг в его сторону, и он так же сделал шаг назад.

За дверью бушевал Макс. Мне показалось, что он пытается снять мое заклинание, но что-то подсказывало мне, что это бесполезно. Наконец он сдался, и послышался его глухой голос:

– Лиен, я не могу снять.

– Я уже понял, – он не отрывал глаз от моего лица.

– Будь аккуратнее… с ней.

– Разберусь без тебя, – последние слова он практически прорычал.

Я насмешливо посмотрела на Лиена, стараясь еще хоть как-то контролировать свое желание:

– Какой злой волк, – снова сделала к нему шаг.

– Эль, – он говорил спокойно, но я понимала, что это дается ему с трудом, – напиток, который ты пила, это он вызвал в тебе желание. «Пламя дракона» запрещен практически везде, потому что вызывает непреодолимое стремление заниматься любовью.

Я прикусила нижнюю губу:

– Мне не нужна сейчас любовь, я хочу тебя, – внизу живота вдруг стало горячо, – я не могу остановится, понимаешь?

– Понимаю, и очень хочу тебе помочь.

– Правда? – я приподняла бровь, – тогда раздевайся.

Он вдруг резко подался вперед, чтобы схватить меня, но не учел одного. Мои чувства и ощущения были оголены до предела. Я словно просчитывала каждый его шаг. Такой ясной головы как сейчас у меня давно уже не было. Восхитительно. Я запрыгнула на кровать, Лиен бросился за мной, и когда я спрыгнула снова вниз он понял свою ошибку. Я резко скрестила пальцы, и прошептала одно единственное слово, Лиен застыл. «Обездвиживание» – последнее заклинание, которому меня научил Макс. Оно никак не давалось мне, и я замораживала ему то руку, то ногу, а однажды сковала язык, и мы еще долго разбирались в разблокировке, потому что говорить толком Макс не мог. А сейчас у меня получилось с такой легкостью, что душа возликовала. Лиен рухнул на кровать. Превосходно. Я перевернула его на спину, и наклонившись, потерлась своей щекой о его. Ощущения ртутью перекатывались под кожей и настойчиво стремились куда-то вниз. Я уселась на него сверху и немного поерзала, устраиваясь поудобнее, чуть не задохнулась от потрясающей, сворачивающей кровь волны и посмотрела ему в глаза. Провела пальцем по губам, мысленно снимая речевую блокировку.

– Эль, – мне показалось, он очень обрадовался возможности говорить.

– Да, милый? – я почти мурлыкала как кошка. Мои руки потянулись к его рубашке, и я медленно, с чувством, начала ее расстегивать.

– Понимаешь, есть одно но. Силой не выйдет. Возможно, ты еще не знаешь, но женщину заставить можно. Мужчину нет.

– Есть магия, волчонок, она справится.

– Эль, посмотри на меня, – я нехотя перевела взгляд с его груди в глаза, – ты хочешь конкретно меня, или безвольную куклу, выполняющую все твои желания?

Мой взгляд вспыхнул, и Лиен понял, что начал не оттуда. Мои руки нежно поглаживали его кожу, почему я раньше этого не делала? Теперь я понимаю томные взгляды тех, кто знает о чем речь. Я продолжила расстегивать рубашку.

– Эль, если я буду делать добровольно то, что ты хочешь, ты получишь больше удовольствия.

– Не ври мне, волчонок, если бы ты хотел, я бы поняла.

– Я хочу, Эль. Если ты мне позволишь, ты поймешь, – его взгляд вдруг потемнел, а по моей спине пробежали мурашки.

– О чем ты? – я заинтересованно посмотрела на него.

– Когда желают двое, ощущения совсем другие.

Горячий ком внизу живота стал похож на долгую ноющую боль.

– Ты провоцируешь меня специально, что бы я сняла заклинание. Поклянешься, волчонок, что если я отпущу тебя, ты сделаешь все, что я захочу?

Он на мгновение замолчал.

– Так я и думала, – рубашка была уже расстегнута, и теперь мое внимание было приковано к брюкам.

– Поклянусь, – что-то в его взгляде насторожило меня, и я добавила, – а также, что ты не сделаешь мне больно.

Губы Лиена чуть изогнулись в улыбке:

– Поклянусь.

Я приложила руку к его груди, и наклонилась к нему так, чтобы мои губы почти коснулись его:

– Клянись…

– Клянусь, – прошептал Лиен, и небольшой красный дымок, появившийся из-под моей ладони, засвидетельствовал магическую клятву. Я откинулась назад, задумчиво посмотрела на него, и чуть шевельнула пальцем. Физический блок рассеялся и Лиен непроизвольно потянулся. Я как зачарованная смотрела на его сильное тело, и не удержавшись, провела пальцем от ложбинки на шее до пупка. Он аккуратно снял меня с себя и перекатившись, встал с кровати:

– Приглуши свет, – взгляд его темных глаз манил, и я, не осознавая, махнула рукой. Комната погрузилась в полумрак.

– Хочешь продолжить, Хранительница?

Я облизала пересохшие губы, и слезла с кровати. Он протянул мне руку, и когда вложила в нее свою, притянул к себе. Я подалась вперед, и мои губы нашли его. Наше дыхание стало единым, и я почувствовала его сильную ладонь на затылке, второй рукой он крепко обнял меня за талию. От поцелуя мои ноги вдруг стали ватными, он чуть отстранился, и с моих губ сорвался стон.

– Так хорошо, Эль?

– Да, – прошептала я, снова потянувшись к губам. Он тихо рассмеялся, и вдруг развернув меня прижал к себе. Ласковым движением убрал мои волосы с шеи, и скользнул по ней губами. Я откинула голову назад и закрыла глаза. То, что я испытывала в этот момент описать было сложно. Мне казалось, мое сердце сейчас выскочит из груди, и жар, который разливался по телу, сметал все сомнения. Лиен чуть подался назад, и я почувствовала, как он медленно развязывает шнуровку на платье. Я стояла молча, потому что не понимала, что на самом деле происходит. Голова снова закружилась, и в этот момент платье скользнуло вниз, к моим ногам. Лиен опустил руки мне на плечи и медленно, провел ладонями вниз. Наши пальцы на мгновение сплелись, а его губы опалили огнем плечи. Горячий шепот сводил с ума:

– Эль…

Я развернулась и обняла его за шею. Его руки нежно скользнули по обнаженной спине, и я снова закрыла глаза от восторга. Боги! Как же приятно! Мой разум на мгновение помутился, и я, чтобы не упасть сильнее прижалась к нему. С его губ сорвался стон, он чуть отстранился:

– Эль, завтра ты будешь думать иначе.

– Это будет завтра, волк, не отпускай меня, пожалуйста.

Его поцелуй опалил меня до кончиков пальцев. Создавалось впечатление, что те угольки страсти, которые мирно тлели где-то глубоко внутри разрослись в шумное, сметающее все на своем пути, пламя. Я чувствовала всё – мои пальцы пробежались по рельефным мышцам, спустились по широкой спине. Лиен чуть напрягся, и его поцелуй, сначала нежный и чувственный, превратился в напористый и неукротимый плен. Мои мысли уплывали куда-то за грань, голова снова закружилась, и я отключилась.

Глава 11.

Боги, как трещит голова. Я чуть разлепила веки и яркий солнечный свет резанул так, что на мгновение показалось, что я ослепла. Из глаз непроизвольно выступили слезы. Я чуть шевельнулась, правую руку почти не чувствовала, видимо, спала всю ночь в одном положении, и вдруг, ощущение катастрофы молотом обрушилось на мое истерзанное болью сознание. Я была не одна. Сильные мускулистые руки обнимали меня так крепко, что обнаружив их в районе своего живота, у меня перехватило дыхание. Я приподняла одеяло. Мужское бедро, с легким золотистым загаром собственнически прижимало меня к кровати. И мое тело, являясь ярким светлым контрастом с этим вопиющим фактом, было совершенно обнаженным. Я умерла. Внутри мелкой поземкой стелился колючий холод. Замерев, я обвела комнату глазами и чуть выдохнула, я была дома, насколько можно назвать этим словом мое последние пристанище. А раз я здесь, значит то, что лежит сзади, и насколько я поняла, тоже не совсем одетое… Лиен. Я закрыла глаза. Так. Успокойся. Мы гуляли, беседовали, наслаждались праздником. Танцы… Что-то мелькнуло в голове. Мне хотелось танцевать. Кто-то пригласил меня на танец… А дальше? Дальше память собрала все свои вещи и благополучно удалилась в самые дальние уголки моей души. Сколько бы я не прокручивала в голове события – тщетно. Судя по всему, если верить Максу, Лиен взял то, что брал без проблем всегда. А я, учитывая, что жива и, по ощущениям, невредима, отдала ему то самое сама. Как и предупреждал меня Макс. Мысли метались в поисках хоть одного проблеска памяти. Я почувствовала, как Лиен чуть отстранился и зажмурилась. Вдруг получится прикинуться мертвой и меня тихонько, с почестями похоронят где-нибудь в палисаднике графа. Я просто не могла сейчас смотреть в глаза Лиена. Все, что угодно, только не это. Одеяло вдруг сползло с плеча, и легкий поцелуй заставил меня остановить собственное сердце. Лиен придвинулся ближе, и я ощутила его дыхание:

– Доброе утро, милая.

Я накинула одеяло на голову, и оттуда, чувствуя себя чуть более защищенной, ответила:

– Нет.

– Нет? – я услышала в голосе насмешку.

– Нет.

– Хорошо.

Я услышала, как он встал с кровати и прошел в ванную комнату. И все? Это все, на что способно его доброе утро? Я почувствовала себя обманутой. К глазам подступили предательские слезы. А что я хотела? Томного взгляда и предложения быть до конца жизни вместе и умереть в один день? Даже если нас обоих прикопают в этом проклятом палисаднике? В голове ясно прозвучал наш недавний диалог с Максом: «…И он ведь не любил ни одну из них? – Нет, Эль. Ни одну из них он не любил». Я одна из них. Одна из многих, которые были в его постели раньше. Я сама обесценила и с легкостью отдала то, что могло изменить сегодняшнее утро. Но я же не они! В конце концов, я другая! Я – Хранительница! «…А с Девой? Она же была его Хранительницей, он… – Да». О, Луноликая, что же я сделала? В его жизни просто сменилось тело. Просто. Очередное тело. Где-то внутри бубнил голос: «Не, ну а что ты хотела? Ты, восемнадцатилетняя соплячка, взяла на себя ответственность, и приняла решение за семисотлетнего мужчину. Пусть он трижды растреклятый демон, он, в первую очередь мужчина. С огромным опытом, с фантастическим количеством лет за плечами. А ты, не помня и половины своей короткой жизни решила, что можешь вот так, играя в жертвенность, принимать глубокие решения? А что если бы он справился? Ты об этом не подумала?» Я застонала, прогоняя навязчивый голос. Услышала, как хлопнула дверь в ванной. Лиен одевался.

– Я голоден, почувствуешь себя лучше – присоединяйся, – минуту спустя он вышел из комнаты.

«По заслугам тебе, – думала я с каким-то остервенением, – равнодушие для девки, которая лишь мгновение в его жизни, как раз то, что нужно». Я вскочила с кровати. Схватила халат и заскочив в ванную, как следует приложилась дверью о несчастный косяк. Здесь еще стоял запах Лиена. Его запах, который я никогда ни с чем не спутаю. Чуть горьковатая хвоя. Он всегда пах лесом. Я провела пальцем по краю ванной и махнула ладонью над устройством наполнения. Сквозь стенки начала поступать горячая вода. Уселась на край, чтобы дождаться, пока она заполнится, подняла глаза и обомлела. Пар, поднимающийся к потолку, окутал зеркало, и на нем явственно выделились написанные пальцем три слова: «Доброе утро, милая».

Выходя к завтраку, я уже успокоилась. Что случилось уже не исправить, но я точно не дам себя в обиду. Одна из многих? Пусть. Но это был первый и последний раз, когда я позволила себе выпить спиртное или дурманящее. А в трезвом уме я справлюсь. Я просто не могу позволить себе раскиснуть. Нравился ли он мне? Безумно. Я вспоминала его глаза, и мурашки тотчас же бежали толпой по моему затылку. Влюблена ли я? Определенно. Люблю ли я?.. Дойдя до двери столовой, и не успев ответить самой себе, я распахнула двери и шагнула внутрь. Лиен сидел чуть развалившись на стуле, он уже позавтракал и сейчас весь его вид выражал этакую кошачью негу, после чего оставалось почесать ему за ушами и долгим движением, от головы до хвоста протянуть ладонью всю спину. Волк, как же. Макс сидел за столом, уронив голову на руки, и услышав как я вхожу, тревожным взглядом окинул меня с ног до головы:

– Как ты, Эль?

– Доброе утро, – я лучезарно улыбнулась, и присела на отодвинутый мне Барнотом стул.

– Хм, – насмешливо отозвался Лиен.

– Как ты себя чувствуешь? – снова обратился ко мне Макс.

– Гораздо лучше, спасибо, – я переложила на тарелку небольшой кусочек омлета.

– Лучше, чем когда, Хранительница? – Лиен прищурил глаза.

Я пожала плечами:

– Чем вчера, по всей видимости.

– Или лучше, чем когда я поцеловал тебя в первый раз?

Моя рука застыла на мгновение, но я заставила себя донести кусочек омлета до рта. Медленно прожевав его, и слабо отмечая, что я почти не чувствую вкуса, ответила:

– О чем ты?

Макс поднялся:

– Пожалуй, я позавтракал.

– Разве ты не помнишь, Хранительница? – голос Лиена вдруг стал подозрительно тихим.

– Да, определенно позавтракал, – Макс смял салфетку и бросил ее на стол.

– Абсолютно, – я подняла глаза и пристально посмотрела на Лиена. Он вдруг медленно поднялся и обойдя мой стул, облокотился на его спинку так, что его губы оказались прямо возле моего уха:

– Тогда может быть тебе напомнить?

Мое сердце побило рекорд по бегу с препятствиями. Тело словно оцепенело, дыхание чуть участилось. Я положила вилку и опустила руки на колени. Затем чуть повернула голову, и мои губы оказались буквально в каком-то сантиметре от его губ:

– Есть что-то, о чем стоит помнить?

Лиен выпрямился и рассмеялся. Вернулся к своему стулу и небрежно сел. На Макса никто не обращал внимания, и он, поняв, что обстановку разрядить не выйдет тоже снова уселся.

– Ты права, Хранительница. Нет ничего, о чем стоило бы помнить.

Удар попал в цель. Я метнула в него яростный взгляд, но тут же взяла себя в руки. Краем глаза увидела, как тихонько выдохнул Макс.

– Тем более тогда, когда тебе помогают забыть, – Лиен, копируя недавнюю позу Макса поставил локти на стол и положил голову в ладони, – не правда ли, Хранительница?

Мои пальцы чуть дрожали, когда я взяла бокал с морсом в руки. Делая глоток, я давала лихорадочно мечущимся мыслям придумать более-менее достойный ответ:

– Ты что-то пропустил в своей жизни, волк? – ни за что не отвечу, почему именно в этот момент я назвала его именно так. Мои уши горели, но сказанного не вернуть.

– Вероятно, Хранительница.

– Сожалею, – я снова схватила бокал.

– Мучает жажда? – с деланым участием спросил Лиен.

Я неопределенно кивнула.

– Прямо как вчера.

Умирать так умирать. Я уже трижды приросла к этому стулу, и судя по всему, волк только начал свою игру:

– Да, вчера я натворила лишнего, не правда ли, Лиен? – я подняла на него взгляд. Лучшая защита – это нападение.

– Не могу утверждать этого с полной уверенностью. Меня не совсем интересуют выпившие молоденькие девочки.

Я уже поднесла бокал к губам и в этот момент рука предательски дрогнула. Стекло ударилось о зубы.

– Ты разочарована, Хранительница? – насмешливый голос проделал брешь в моей броне. Я округлила глаза:

– Так значит ночью…

– Ничего не было? – он рассмеялся, – конечно нет. Я не настолько сошел с ума, чтобы соблазнять девственницу.

– Ты любишь использовать опытных женщин? – в моей груди вдруг подняла голову злость. Наконец-то.

– Естественно, – в его голосе вдруг прозвучал металл, – и уж точно я не люблю, когда используют меня.

За спиной тихонько закрылась дверь, и я сообразила, что это вышел Барнот, и увел за собой всех слуг. Мы остались в столовой втроем.

– Тогда я могу спать спокойно. В последнюю очередь мне бы пришло в голову пользоваться твоими услугами.

– Услугами? – в голосе Лиена звучала неприкрытая ярость, – тогда скажи мне, Хранительница, во имя всех богов, почему ты решила, что можешь использовать мою память?!

Я метнула испуганный взгляд к Максу, а он, закусив губу вернул мне виноватый отклик:

– Я не смог, Эль. Он применил подчинение, а я пока его клинок. Ты вчера что-то сказала или сделала, в общем, у него возникли вопросы, не ответить на которые я не смог.

Я перевела взгляд на Лиена, и постаралась вложить в него максимум спокойствия:

– Я думала, так будет лучше.

– Будет лучше? Возможно, надо было спросить меня, как будет лучше мне? – он вдруг успокоился, и его взгляд мне напомнил тот, самый первый день, когда мы встретились. Когда я впервые попала в его омут, испытывая при этом первобытный страх.

– Лиен… – начала я, но он меня перебил.

– Да, Хранительница? – и не дождавшись ответа, продолжил, – ты хотела ручного пса? Захотела и решила, когда его кормить и выгуливать? Сидеть, лежать, бежать? Что ж, ты его получила, – и встав изо стола, он направился к выходу, – приятного аппетита, – услышала я перед тем, как хлопнула дверь.

Я сидела уставившись в скатерть. В ушах звенело, и мне казалось, этот звук вытеснил все мысли. Макс пересел ближе ко мне, и взял мои руки в свои. Я подняла на него глаза, но понимала, что вижу перед собой только яростное лицо Лиена.

– Элька, я так виноват…

– Что? – я сфокусировала взгляд на лице Макса, – нет, это я виновата.

Я встала и направилась к двери, задержалась на мгновение:

– Все равно это когда-то бы случилось.

Я поднималась по лестнице, и думала о том, что я могу сказать Лиену. Все слова казались пустыми, безжизненными, и ни одно объяснение меня не устраивало. Во всяком случае, я бы точно не поверила. Перед комнатой я замешкалась. А нужны ли ему мои слова? От того, что он вот так ушел, внутри образовалась пустота. И ни одного вопроса зачем я это сделала… Он как будто ставил точку. Я замерла перед дверью, затем решительно толкнула ее и вошла в комнату. Лиен лежал на кровати, закинув руки за голову. При моем появлении он даже не повернул головы, просто перевел взгляд с потолка, который, вероятнее, был сейчас более интересен, и равнодушно скользнув по мне, и снова вернулся к своему занятию. Я обошла кровать и присела с другой стороны:

– Лиен, я была не права.

Молчание.

– Мне не следовало решать за тебя.

Молчание.

– Я действительно думала, что так будет лучше. Что если ты будешь рядом со своей женой испытывать чувства ко мне, то пострадают все.

Молчание.

– Прости меня.

Он сел на кровати, и спустил ноги на пол. Я смотрела в его спину и была абсолютно уверена, что он снова встанет и уйдет. Но его глухой голос пошатнул не только мою уверенность, но и перевернул все в душе:

– Чтобы простить тебя, Хранительница, мне нужно испытывать боль, но как ты понимаешь, я не могу этого сделать, поэтому и прощать не за что, – он встал и развернулся, – впредь прошу быть более осмотрительной… в своих решениях, – он обошел кровать, встал напротив меня и протянул небольшую бархатную коробочку, – мы действительно не подумали об этом, а лишние толки ни к чему.

Я открыла коробочку и ошеломленно посмотрела на содержимое. Искусный серебряный браслет опоясывал бархатное ложе, по всей поверхности мастер усыпал основание браслета прозрачными каплями, и мне даже думать было страшно, что это за камни. Тонкие, словно невесомые, веточки переплетались между собой образуя настолько волшебную вязь, что у меня захватило дух. Я вытащила браслет и заметила надпись внутри: «Все мои дороги ведут к тебе». Сердце сжалось от переполнивших меня эмоций:

– Лиен…

– Я заказал этот браслет, потому что мы действительно ведем игру, и у многих могут возникнуть вопросы. Надпись сделал мастер, это не мои слова.

Я, не в силах поднять на него глаза кивнула:

– Все равно спасибо.

Он простоял рядом еще мгновение и вышел из комнаты.

В последние три дня до приема Лиен установил вежливый барьер. Он намеренно называл меня не иначе как – Хранительница, или ваша светлость, категорически отказываясь называть по имени, тем самым давая понять, что иных отношений между нам просто не может быть. Если вдруг я заговаривала с ним на какие-то темы, которые не касались завтрака, обеда или ужина, он находил просто невероятное количество причин для того, чтобы немедленно сбежать. Спали мы, все же, в одной кровати, но он приходил тогда, когда я уже не в силах его дождаться засыпала, и уходил на рассвете. О том, что он был ночью рядом свидетельствовали только мятые простыни и откинутое одеяло на его половине. Мне не хватало его мягкого смеха и насмешливых замечаний. И если даже после того, как мы покинули Северный лес, в его глазах иногда мелькали непонятные искры, а иногда и бушевало пламя, то сейчас, кроме равнодушия я не видела ничего.

– Дай ему время, Эль, – однажды сказал Макс после того, как я в очередной раз пыталась его разговорить за столом. Тема была абсолютно нейтральной. Я говорила Максу о том, как я жалею, что рядом нет Руса и Виты, и как мне не хватает Кати. После моих слова Лиен встал изо стола, извинился и вышел.

– Что я опять не так сказала? – я сжала салфетку в руке и посмотрела на Макса.

– Ты говорила ему о том, о чем возможно, он хотел бы помнить.

– Мне все время молчать?

Макс неопределённо пожал плечами:

– Дай ему время, Эль, он зол, но это пройдет. Правда я не могу сказать сколько потребуется… но пойми. Все столетия, что он был на привязи, в полном смысле этого слова, он пытался отрешиться от любых чувств. Он все же был человеком, Эль, и думаю, что однажды он захотел вернуть себе все то, что разрушила его жена и забрала Дева. Но если первая была совершенно не в себе, и абсолютно не осознавала последствий, то для второй, сломать его стало настоящим наваждением, особенно, после того, как он ей отказал. Да, они были близки, но лишь телами. Душа Лиена при этом была за семью замками. И скажу тебе, эта близость тоже не была особо радостной. Возможно, в первые десятилетия, когда он еще искал что-то, за что его надежды могли зацепиться, он и сам испытывал к ней тягу, все-таки она прекрасна, и он был ей благодарен. Но потом, когда она перестала скрывать свои истинные намерения, их близость стала чем-то вроде наказания. Он сопротивлялся, она его ломала. И как бы ни горько это все вспоминать – ни разу не поиграла. И когда появилась ты – он снова смог выбирать. Выбирать между страхом и радостью. Ненавистью и любовью. Он позволил себе посмотреть на тебя не как на хозяйку, но как на равную. На ту, которая, зная о том кошмаре, который преследовал его много лет, не отвернется, а примет его таким как он есть. А ты… по сути поступила так же, как она. Ты просто наказала его.

– Это не правда! – я уже не могла сдерживать слез, – я думала, что так будет лучше! Я хотела, что бы он сделал выбор, тем более что возможно он до сих пор испытывает чувства к своей жене.

– Эль, если бы ты просто поговорила с ним… – Макс печально посмотрел на меня, – просто поговорила…

В последнюю ночь я спала особенно плохо. Мне снилось, что я бегу по лесу, а за мной, сохраняя определенную дистанцию, гонятся волки. Они словно загоняли меня туда, куда им было нужно. Я задыхаясь от бега, и мне казалось, что я вот-вот упаду, и меня разорвет эта бешеная стая. Изредка я просыпалась, и чувствовала, как волосы на затылке стали мокрыми. Меня вдруг охватывал странный озноб, и пытаясь хоть немного согреться я куталась в одеяло, и снова проваливалась в этот жуткий кошмар. И уже ближе к рассвету я вдруг ощутила как меня прижимают к себе сильные теплые руки. Я рванула к ним в поисках защиты, знала, пока я в этом родном кольце со мной точно ничего не случится и заснула, наконец, без сновидений. Утром, открыв глаза поняла, что Лиен уже ушел. Я лежала и гадала, было ли это на самом деле, или лишь показалось, потому что я отчаянно стремилась именно к этим ощущениям. Холодное, тревожное предчувствие беды, сменявшееся иногда каким-то лихорадочным жаром, который томил меня на протяжении последних дней, вытеснили мысли о предстоящем вечере. Мне вдруг захотелось увидеть в глазах Лиена такое восхищение, которое пробьет его деланое безразличие, и вернет все, то, на что я уже и не надеялась. Мысли о том, что из-за моего вмешательства это могла быть лишь страсть, просеивались сквозь другие, наполненные надеждой и предвкушением. Мое настроение поднялось, и я с легкостью вскочила с кровати. Дернула за висевший рядом с окном колокольчик – пора было что-то поменять. Виолетта пришла буквально через пол минуты:

– Ваша светлость, доброе утро, – она улыбнулась, и видя меня в хорошем настроении добавила, – вы прям светитесь.

– Да, – я кивнула, – скажи, платья, которые приготовили мне для сегодняшнего бала, те, которые я посчитала излишне вызывающими, их не отправили еще обратно?

В ее глазах возник огонек любопытства:

– Нет еще.

– Я хочу, чтобы ты принесла мне их. И еще, передай его светлости, что я просила меня до отъезда не беспокоить. И завтрак. Я хочу есть. И быстро.