Фуга для Сони

Второй юноша полусидел, откинувшись на спинку стула так, что передние ножки стула висели в воздухе. Он что-то напевал, шевеля губами и настукивая такт по коленкам. Казалось, что он сейчас выскочит, выхватит откуда-нибудь барабан и изобразит что-нибудь этакое. Темнокожий Жан-Поль прибыл из Камеруна. Фирменная улыбка и многочисленные косички, а также любовь Жан-Поля к появляющимся на рынках Советского Союза модным свитерам и джинсам сделают его узнаваемым всеми в университете. Его родители владели сетью универмагов Makween. Впоследствии окажется, что он пишет отличные тексты и музыку, а также играет на многих инструментах. Будет тайно влюблен в Соню долгое время. В начале пятого курса уже не появится в университете. В последний месяц лета отец Жан-Поля скоропостижно умрет и тот будет вынужден оставить обучение в России и заняться управлением сети универмагов. На протяжении пятого и особенно четвертого курсов творческое сообщество общежития будет тосковать по музыкальным вечерам, баталиям и настоящему кофе – всему, чем щедро снабжал своих сокурсников Жан-Поль.

Третий юноша выделялся больше всех. Было очевидно, что он намного выше остальных, сидел прямо, уверенно сложив кисти одну на другую. Тонкие длинные пальцы, узкие запястья в сочетании с явно натренированным телом, кожа лица слабой чайной заварки, идеальный рисунок бровей, раскинутых двумя дугами от переносицы. В меру длинный нос, глаза цвета золоченой гнилью вишни, окруженные по-девичьи пушистыми ресницами. Запечатанные узкой змейкой губы кричали о несгибаемости и высокомерии. Черные брюки-дудочки, черная водолазка и лакированные ботинки – об утонченном стиле и закрытости. Внешность Артура завораживала, заставляла всматриваться и обнаруживать все новые и новые детали. Например, коротко, по-военному, стриженные волосы. Соня отметила, что, если бы они были чуть подлиннее, добавили бы ему привлекательности. Артур вдруг повернулся и посмотрел на Соню, ее грудь наполнилась дичайшей смесью эмоций: пустота и восторг, страх, радость и тоска… В Сонином организме впервые запустились гормональные процессы, о которых она еще не подозревала.

Две девушки, Лайз и Кирстен, приехавшие изучать журналистику из Норвегии, держались вместе, ничем примечательным не выделялись, сидели скромно. Внешне были похожи: короткими светловолосыми стрижками, джинсами и кроссовками Аdidas. Даже глаза у них были схожего голубого цвета. Говорили много, но больше между собой. Соне приветливо улыбнулись и помахали руками. Будут дружить с ней долго, но больше на профессиональной почве, обмениваясь статьями. В поворотный момент сыграют важную, судьбоносную роль в жизни приятельницы.

Прозвенел звонок, в аудиторию вошла высокая женщина, держа в руках охапку книг. Высокая копна светлых кудряшек, схваченная сзади заколкой-прищепкой, улыбчивое лицо, тяжелая (к низу) фигура «уточкой» уравнивалась серым, в меру строгим костюмом с элегантной белой блузкой в серый же горошек. Походкой женщина тоже немного напоминала гусыню, но не отталкивала, казалась милой деталью. Женщина заговорила низким, очень приятным голосом, сразу влюбляя в себя.

– Добрый вечер, рада вас приветствовать на моем первом семинаре по английской литературе. Наши занятия будут проводиться на еженедельной основе, посещение добровольное. Пока. Меня зовут Прус Татьяна Симоновна, я ваш педагог. Давайте знакомиться! Кто первый расскажет о себе?

Первым представился Доминик, встав с места и возвращенный обратно жестом Прус. В конце короткого рассказа о себе и родителях он добавил, что будет счастлив поработать со всеми. Следующими были Лайз и Кирстен: немного сумбурно, перебивая и дополняя друг друга, рассказали, что мечтают по окончании университета вернуться домой, в Норвегию, и работать в издательстве. И что советский диплом утраивает их шансы на успех на родине.

Дальше заговорила Соня, рассказала про свой маленький городок, из которого попала в Ленинград, приехала учиться писать и впитывать знания, что уже влюбилась в город и университет. Рассказывала вдохновенно, как обычно, не маскируясь и выплескивая эмоции на окружающих. Вдруг Соня замолчала, услышав звенящую тишину аудитории. Посмотрев на Прус и остальных, она почувствовала, что своим эмоциональным представлением вызвала изумление и неподдельный интерес собравшихся. Так Соня впервые обнаружила у себя талант к риторике и дар вдохновлять людей. Впоследствии, много позже, она виртуозно научится обладать этим искусством. Сейчас же Сонино выступление мгновенно выделило ее из ряда посредственностей, которыми Артур считал большинство девочек первого курса.

Жан-Поль сразу влюбил в себя всех, улыбнувшись так, как могут улыбаться только очень счастливые люди. Растянув в улыбке огромные пухлые губы, тряхнув афроамериканскими косичками, слегка ссутулившись, как большинство музыкантов, по-французски гортанно грассируя букву Р, рассказал, что любит Советский Союз, счастлив жить и учиться здесь, мечтает писать тексты и музыку. Сел на свое место, сразу подкупив коллег неподдельной искренностью и обаянием.

Последним представлялся Артур. Встал прямо и продолжил стоять все время, несмотря на жест Прус. Четко и сухо объяснил, что был лучшим в классе по гуманитарным наукам, писал статьи о насущных проблемах сирийской экономики и военных конфликтах, в выпускном классе публиковал статьи в WN Syria Daly (EN). Не скрывал, что целью обучения является высоко котируемый в его стране советский диплом.

Так проскочил первый час. Прус немного рассказала о себе: о том, что у нее муж и две дочери, о том, как долго она преподает литературу и как любит свой предмет и надеется, что собравшиеся студенты увлекутся им так же, как и она, для чего та приложит все возможные и невозможные усилия. Немного поговорили о списке литературы и плане обучения. На том и разбежались – растревоженные, отчасти вдохновленные. Прус в который раз задумалась о столь странном стечении обстоятельств, благодаря которым у нее собралась очень разношерстная и невероятная по своей совместимости группа студентов. Но именно это и делало работу Прус необыкновенно интересной: наблюдать незаметное, соединять несоединимое и взращивать едва только проклюнувшиеся, а у кое-кого и затоптанные грубой подошвой росточки таланта. Но это все потом, потом… сначала интерес, должен появиться интерес. Его Прус заметила у всех студентов, может, в меньшей степени у обаятельного, произносящего английские слова с мягко обволакивающим prononsiation Жан-Поля.

Опытный взгляд сразу заметил двоих ярких, пронзительных, противоположных по тонам, но повторяющихся в секвенциях студентов Артура и Софии. Женская интуиция подсказывала, что эти двое, равные по силе и духу, неистовые, неизбежно притянутся друг к другу страстью и временем. И оказалась права. Как всегда.

На следующий день Соня столкнулась с Артуром в библиотеке. Он стоял, перелистывая томик Кафки.

– Решил учить русский? Неудачный выбор книги. Возьми что-нибудь попроще, толку больше будет, – проговорила на английском Соня.

– Привет. Как ты? – стандартно ответил Артур. – Спасибо, что посоветуешь?

– Возьми «Остров сокровищ» или «Золушку», что ли, там попроще, ну не знаю. Ты давно занимаешься? А то, может, тебе «Колобка» изучить надо, – прыснула Соня.

Артур напрягся. Соня заметила, что шутка ему не понравилась.

– Извини, ну я побежала, – смутившись, Соня подхватила причитающиеся ей учебники, чиркнула роспись в карточке читателя и унеслась дальше. До следующей пары оставалось десять минут, еще надо было пообедать.

Артур остался в библиотеке, раздумывая. Бесспорно, девушка понравилась ему сразу, как только открыла рот и стала представляться. Какая-то безумно свежая, как запах озона после грозы и молнии, энергия пронеслась по аудитории. Не только Артур почувствовал нечто особенное. Притяжение ощущали все. Артуру очень хотелось поговорить с Соней, разобраться в ней. Она раззадорила его своей смешливостью и не восточной смелостью. Женщины в Сирии были полной ее, да и многих других девочек университета, противоположностью. Всю прошедшую ночь Артур не спал. Взяв четки, он полусидел в кровати и в темноте комнаты общежития разбирал на молекулы лицо Сони: нос симпатично-кукольный, глаза яркие, смешливые, но цвета не запомнил. Лицо – округлой формы, высокий лоб и губы какие-то особенные, некрупные, но выдающиеся, легко разлетающиеся в улыбке. Высокая и статная, с волосами, собранными в невозможно расхлябанную, начесанную, но одновременно сексуальную прическу, именованную хозяйкой итальянским бардаком – так, посмеиваясь, называла ее Соня. К утру он понял, что странная девушка полностью незапланированно завладела всеми его мыслями. Никогда ранее не увлекающийся юными нимфами вот так, теряя сон, не имея возможности хоть на минуту отвлечься от объекта обожания, к утру Артур понял, что придется действовать, добиться Сони, иначе любовная лихорадка спалит его изнутри.

На доске объявлений висел график выдачи учебников на дополнительные семинары. Без труда обнаружив Сонину фамилию, Артур прочел время: 12:15 – 12:30, сегодня. Отлично. Собственно говоря, план Артура был довольно прост. Невзначай попадаться Соне на глаза, «случайно» пересекаться во всевозможных местах, пригласить выпить кофе в «Шоколад». Ну а потом посмотрим. Аллах поможет.

Сначала они встретились в библиотеке, на следующий день – в столовой, мило пообщавшись за тарелкой неизменного горохового супа. На третий день Соня уже сама приветливо махала ему рукой, подходя к огромным двустворчатым дверям аудитории. Выждав еще недельку, Артур пригласил Соню попить кофе в той самой булочной, в которой в свой первый ленинградский вечер пила кофе Соня.

Соня уже начала испытывать интерес к Артуру. День от дня осторожное, по-кошачьи медленное наступление Артура заметно усиливало неясные чувства. Несколько дней беспричинная, на ее взгляд, тревога переросла в удовольствие от каждодневного общения с Артуром. Постепенно Соня успокоилась и… влюбилась. Теперь ее тревога была приятной и будоражащей. Утром Соня чуть тщательнее, чем обычно, накладывала макияж, более яростно взбивала объем на своих волосах. Даже подстригла сама себя, придумав интересный и удобный прием: берешь толстую прядь, закручиваешь жгутом и отстригаешь опасной бритвой наискосок, как пойдет. Стрижка получилась модной, невероятно объемной и неожиданно асимметрично красивой. Сонино лицо стало казаться менее круглым, а в целом образ девушки – еще более невероятно харизматичным. Появилось желание менять почаще наряды, но с этим были большие проблемы. Нарядов было всего три или четыре, шика никак не получалось, и Соню иногда смущала ее бедность, тем более университетские мажоры щеголяли в новых фирменных джинсах и прочих модных атрибутах Советского Союза. Она неожиданно остро заметила разницу между собой и ими, на которую раньше было наплевать. Глупая Соня не понимала, что большинство мажоров университета завидовали ей, ее гордо поднятой голове, уверенной походке, острому уму, взрывающемуся заразительному смеху, всему, что сейчас зовется харизмой. Немало красивых девушек училось с Соней, но далеко не все они обладали ее магнетизмом. Годами сформированная низкая самооценка сделала свое дело. Рушился один из нижних этажей Сониного внутреннего города, радовался червь сомнений и неуверенности, выползая оттуда. Не нужно объяснять, как долго и тщательно собиралась Соня на первое свидание с Артуром. Волнение и сомнения – вот что чувствовала бедная девочка, собираясь. Ноги тяжелели, руки дрожали. Ну совсем раскисла! Может, отменить?

Все-таки решилась идти. Артур стоял возле входа булочной, сменившей профиль на кофейню. Запах кофе, корицы и кардамона разлетались на ближайший квартал, а вывеска коричнево поблескивала новеньким оригинальным названием «Шоколад». На секунду Соня забыла свою тревогу, запах кофе делал ее счастливой, а возможность выпить чашку доппио неожиданно взбодрила ее. Соня всегда брала двойной эспрессо или доппио по-итальянски, это была вовсе не прихоть и не дань появляющейся кофейной культуре, а необходимость. С недавнего времени Соня страдала недугом, довольно серьезно отравляющем ее жизнь: очень низким артериальным давлением. Много раз врачи проверяли ее сердце, полностью все органы, пытаясь понять причину. Но так и не нашли и объясняли быстрым ростом, пообещав, что все исправится само. Когда Соне будет пятьдесят, итальянский кардиолог с хорошими ушами сначала услышит в ее сердце, а потом диагностирует с помощью узи декомпенсированный в детстве порок митрального клапана и так называемые множественные ложные хорды. Ну а сейчас Соня шутила, что ее сердце не желает биться без любви, срочно нужен принц с королевством в придачу. Тем не менее она привыкла жить с плохими сосудами, приучила себя делать ежедневную зарядку, много ходить, ну и кофе – совершенно легально она могла пить его в неограниченном количестве. И, в общем, чувствовала себя довольно неплохо. Дома, а теперь и в общежитии у нее всегда имелась банка еще хорошего тогда растворимого кофе Nescafe.

Они зашли в бывшую булочную и осмотрелись. Место трансформировалось в кофейню, не только сменив вывеску, но и изменив внутренние элементы. Появились маленькие круглые кожаные кресла и диванчики с приятными коричневыми столами, аккуратно стоящими по всему залу. На каждом столике располагался набор пряностей и сахар, на стенах всюду висели фотографии зерен кофе, дымящихся кофейных чашек, просто фото счастливых людей, неизменно пьющих кофе. Некоторые фото удачно закрывали пятна на стенах. Соня радостно улыбнулась: это место было ей дорого, она видела какой-то особенный знак в том, что Артур пригласил ее именно сюда. На каждом столике стояло меню: первым в списке был эспрессо, вторым – доппио. Она заказала доппио, Артур – капучино. Еще заказали круассаны с начинкой из шоколада. Кофе и еду принесли очень быстро: Соню здесь знали, по выходным, раз в неделю, она неизменно забегала за своей чашкой кофе, тем более для студентов полагалась скидка, а по воскресеньем был счастливый час – вечером, перед закрытием, когда к кофе можно было выбрать бесплатный десерт. Тогда кофейня набивалась такими же, как Соня, голодными студентами, и это было самое любимое субботне-воскресное время. Она любила представлять себя в итальянской кофейне в каком-нибудь маленьком итальянском городке. В библиотеке университета Соня нашла много всяких путеводителей по Италии, Индии, Узбекистану, Франции. Хороший уровень английского позволил ей без особых трудностей «прогуливаться» по Бергамо, Турину, Рапалло, прокатиться в Дарджилинг на сбор урожая чая, посетить Бухару, побывать в платановой роще на суфийских бдениях, прогуляться по Елисейским полям и, конечно, познакомиться с удивительной культурой этих стран.

Разговор потек неспешно, Артур внимательно выспрашивал у Сони детали жизни, интересовался родителями, друзьями, интересами. Вопросы аккуратно прятал в рассказ о себе, вообще больше говорил, чем слушал. Такому ведению беседы он был обучен Алимом, который всегда учил его скрывать вопросы, создавать имитацию полной открытости и искренности, а главный вопрос задавать в конце, как будто он совсем незначителен… Главного вопроса у Артура еще не было, а вот остальные он вставлял мастерски, Соня ничего не замечала. Она видела перед собой приятного молодого человека – и только. Артур рассказывал о своей родине, чудесном Дамаске, где он рос и учился. Много было рассказано и об Алиме, любимом учителе и воспитателе, вскользь – о друзьях и родителях. Основную часть рассказа занимала ситуация в любимой Сирии, бедность и тяжесть послевоенной жизни. Со школы Артур пытался понять законы экономики и эффективного управления ресурсами страны. Тонко подмечал огрехи и бездействие действующих правительств, прикрывающих свои решения бедностью и отсутствием помощи со стороны других – более развитых стран. Большой интерес вызывали развитие и мощь Советского Союза, плановая экономика. Кроме того, Артур и все их школьное братство были почитателями сталинского правления, впрочем, об этом Артур не торопился рассказывать.

Незаметно пролетело два часа, а Соня и Артур уже знали друг о друге многое. Оба чувствовали сильное физическое притяжение, но дело было не только в гормонах. Интеллектуальное притяжение двух равных по силе стремлений молодых людей соединит их на годы неразрывных отношений. В тот самый холодный последний день 1989 года они оба ступили на судьбоносную тропу, где Артуру суждено было пройти путь от мальчишки до мужчины, а Соне вернуть себе себя навсегда.

Расставаясь у двери общежития, оба чувствовали нечто необъяснимое и новое обоим. Здесь пригодились бы Шекспир или Пушкин, Есенин или Ремарк, но Артур и Соня были далеки от высокопарных сравнений и любовной патетики. Хотя нет, Ремарк, конечно, совсем другое дело…

К окончанию второго семестра Артур и Соня стали самой известной парой факультета. Высокие, влюбленные друг в друга, а оттого еще более притягательные для окружающих, они все время держались за руки и находились на каждой перемене, неизменно скучая. Вечером Артур приходил к Соне, и они засиживались допоздна. Вместе готовились к занятиям, каждый к своим отдельно, но все равно вместе, сидя за одним столом, касаясь друг друга руками невзначай и специально. Уходил Артур поздно под настойчивое ворчание соседок. Интересно, что обе девочки, показавшиеся Соне поначалу совершенно безвредными, превратились в раздражительных товарок, вставляющих колкости при каждом удобном случае. Медленно, но верно они и Соня стремились к противоположным полюсам. Она была отличницей по всем предметам, ее конгруэнтность росла, подпитываясь городом, стремлениями, учебой и романтическими отношениями с Артуром. Девочки же с трудом успевали, учились неплохо, со средним баллом в четыре при больших усилиях. Успехом у противоположного пола пока не пользовались. Зависть и злость, изредка перемежаясь истериками со слезами, упреками в сторону Сони за то, что она все время приводит Артура и они не могут отдохнуть в своей собственной комнате, привели к тому, что та пошла к коменданту просить перевести ее в другую комнату.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.