Жена Чудовища

Как же было неловко! Она выхватила платочек из потайного кармашка за поясом – такой удачный изыск, сотворенный портнихой, – и принялась вытирать кровь, которая всё равно текла, пришлось зажать.

Массивное тело спрыгнуло откуда-то сверху, и Тьяна, конечно, сразу поняла, кто это.

– Тьяна? Вы целы?!

Над ними была балюстрада галереи, на высоте третьего этажа. Имея такие размеры и вес, Валантен спрыгнул легко, почти неслышно. В прошлый раз у него были глаза цвета морской воды, освещённой солнцем, теперь они казались темнее от тревоги.

– О, милорд, мне так жаль, – пробормотала она виновато, – у меня просто отломился каблук, – она покачнулась, сообразила сбросить вторую туфлю, переступила босыми ногами, улыбнулась, – кажется, вам досталась растяпа в невесты, не хотите ли передумать?

– А вы хотите? – уточнил он, и его голос сразу стал холодным, а глаза потемнели ещё больше.

– Нет-нет, – быстро ответила она, – ни в коем случае. Видите, шутить у меня тоже не получается.

– Шутить? – повторил он уже мягче, – просто я никогда не шучу о важном, моя леди.

Сегодня на Валантене была не прежняя легкая куртка на голое тело… хотя, где у него голое тело? Нет, он был одет почти в такой же костюм, как все благородные господа в Нивере: штаны из тонкой шерсти, застегнутый на все пуговицы шёлковый камзол, под ним, надо думать, ещё рубашка – кто же надевает камзол без нижней рубашки.

Наверняка ему не нравилось носить столько одежды в теплый день. И он, однако, оставался при этом босиком – как тогда, на пляже. Так ему было проще двигаться, наверное.

Он нашел взглядом Ривера, распорядился:

– Возьми туфли леди и отнеси к Хойру, прямо сейчас.

– Нет, милорд, говорю же, это просто каблук, – запротестовала она.

– Надо убедиться, – возразил он, – закройте глаза.

– Что? Но зачем?..

– Можно, я попрошу вас и на будущее всегда закрывать глаза, если я захочу?

– Хорошо, – она закрыла глаза, но не торопилась давать обещаний насчёт будущего.

Если он понял, как сам захотел – это его дело.

Валантен подхватил её на руки и понёс, по дорожке, потом по лестнице наверх, на галерею. Держал крепко, слегка прижимая к себе, и у Тьяны мелькнула непрошеная мысль, что он её, пожалуй, ни за что не уронит, она слишком легка для него, и он не споткнётся и не оступится. Не то что она. Он слишком ловкий и сильный.

И ради чего она закрывала глаза? Можно и открыть…

Валантен как раз заносил её в комнату. Поставил на пол.

– А сейчас я вас вылечу лучше лекаря. Закройте всё же глаза.

Он говорил медленнее, чем, например, герцог, и голос у него был низкий и немного хриплый – как и тогда, при первой встрече.

– А зачем мне их закрывать, милорд?

– Закройте глаза и не открывайте, – повторил он, мягко разжимая её поцарапанную ладонь, в которой она зажала платочек, – я потом отвечу.

Кровь из ранок уже перестала идти, но саднящая боль осталась.

Она закрыла глаза. Он немного помедлил, а потом она ощутила прикосновения к ладони. Он провёл прямо по ранкам… пальцем?

Нет, прикосновения казались влажными. Языком.

Поняв это, она немного смутилась, но глаз не открыла – может, как раз из-за смущения. Его язык продолжал скользить по её ладони. Сначала при прикосновениях была боль, совсем легкая, но скоро стало лишь щекотно и даже приятно.

Да нет, не просто приятно. Очень приятно. Эта осторожная щекотка, и мурашки, которые побежали от ладони к плечу и дальше…

Она не открывала глаз. Он вдруг коснулся языком тыльной стороны запястья, волнисто провел, иногда останавливая язык, потом она почувствовала быстрое прикосновение губ. И ран никаких на этом месте совершенно точно не было.

Она открыла глаза. Валантен уже просто смотрел на неё, держа за руку.

– Теперь затянется очень быстро, уже к вечеру, – сказал он. – У меня есть нечеловеческие способности, моя леди. И на мне самом раны заживают вдвое быстрее, чем на других.

– Благодарю, милорд, – улыбнулась Тьяна. – Деревенские мальчишки тоже так лечат царапины, чтобы быстрее заживало. Я думаю, в этом нет ничего нечеловеческого.

– Вы близко знаетесь с деревенскими мальчишками? – он смотрел с интересом и руки её не выпускал, а она не отнимала.

– В моём детстве у нас в замке часто бывали дети из деревни, милорд. И именно мальчишки, девочки, наверное, больше сидели дома. Мы играли вместе, конечно… пока я не подросла и мне не запретили.

– Понятно, – кивнул он. – Мне на минуту показалось, что вам немного понравилось моё лечение. Поэтому и позволил себе капельку лишнего. Помня о том, что мы помолвлены, а завтра уже свадьба.

– Мне понравилось, – признала она, – но ведь вы и старались, чтобы мне понравилось!

– Верно. Когда старания успешны, хочется продолжать.

– Милорд! – она отступила на шаг, выдернув руку.

Они всё это время так и стояли посреди комнаты – она босиком, в испачканном кровью и пылью платье. Чудесное свидание!

Его темные губы дрогнули в улыбке.

– Не смущайтесь, моя леди. И не бойтесь. Я тоже иногда шучу неудачно. Присядьте, пожалуйста, – он показал на кресло, – я хочу, чтобы вам было удобно. Как вы ведете себя обычно… ну, скажем, у камина в вашем замке?

Все кресла здесь тоже были низкие и широкие – для него.

– Вот так, – она забралась в кресло с ногами и прикрыла ступни юбкой.

Не совсем удачная поза для благовоспитанной эссины, которая в гостях, но если она босиком, и вообще…

Даже самые воспитанные эссины, наверное, не должны ходить по струнке, когда они на свидании. А вот как она вернется в Верхний замок без туфель и в испорченном платье?

Будет видно.

– А зачем вы пригласили меня, милорд? – задала она вопрос, который давно вертелся на языке.

– Просто увидеться. Поговорить. Сегодня единственный день нашей помолвки, каждый час стоит дня. Если бы я передал вам приглашение через брата или, скажем, вашу тетушку… я ведь не знаком с ней, кстати, – к вам, чего доброго, приставили бы компаньонку, ради приличия.

Он сел в соседнее кресло, которое жалобно скрипнуло под его тяжестью.

– А о чём вы хотели поговорить? – настаивала Тьяна.

– Всё равно. О чём хотите. Спрашивайте меня. Наконец, сегодня для вас ещё есть возможность… – он умолк.

– Возможность – чего?

– Да отказаться от свадьбы, конечно. Каждая лишняя встреча со мной может подтолкнуть вас к этой разумной мысли. А чье-то неудовольствие пусть вас вообще не беспокоит.

– Вы пригласили меня, чтобы мы увиделись, и я ещё раз подумала о том, не отказаться ли от свадьбы? – удивилась Тьяна.

– Именно так.

– Нет, я этого не хочу. Милорд, вы предлагали мне спрашивать, а сами не желаете ответить на уже заданный вопрос. Почему мне надо закрывать глаза?

Он помедлил с ответом, она настойчиво ждала.

– Это просто, эссина. Моё присутствие и мои прикосновения могут показаться вам приятней, если вы не будете меня видеть. Тогда мне этого хотелось.

– Вот как. Понятно, – она кивнула. – А сейчас вы сели прямо передо мной, чтобы я могла вас видеть и вовремя передумать?

– Да.

– Ваши желания так переменчивы милорд, – опять решилась она пошутить, – они меняются раз в несколько минут. Мне это немного сложно.

– Это не желание, – он взглянул на неё исподлобья, а голос его зазвучал глуше, – я просто пытаюсь быть честным с вами.

– Я понимаю, не сердитесь, – она легко коснулась его плеча, отчего он слегка вздрогнул.

А ведь казалось, он и почувствовать не должен был такое касание, сквозь свою шкуру и одежду.

– Знаете что, милорд, мы с тётей вчера говорили о вас, – сказала Тьяна, – и всё само собой свелось к тому, что вы мне нравитесь больше любого из наших соседей. Считайте это тоже шуткой, если хотите.

– Хм, – он улыбнулся, клыки неосторожно блеснули, – само собой свелось? Хотелось бы мне послушать этот разговор. И даже познакомиться с вашей тётей, пожалуй.

– Вы не планировали с ней знакомиться?

– Нет, по правде говоря. Зачем? Разве моего брата недостаточно?

– Его милость – это не вы. Вы даже не похожи, и я имею в виду не внешность.

– Верно. Мы не похожи. Но что же вы с тётей имели в виду, когда решили, что я вам нравлюсь? Не внешность, а что?

– Ваша внешность вовсе не ужасна, – сказала Тьяна, хоть он спрашивал сейчас несколько о другом, – в ней нет отталкивающего. Я могу представить себе множество действительно ужасного, неприятного, но в вас этого нет. Ну, если серая кожа, бородавки, слюна течет… мало ли. Вот это ужасно. А вы даже красивы, по-своему. Не как человек. Но вы действительно мне нравитесь, и это правда.

– Не как человек, – повторил он, искоса взглянув на девушку, – да, и даже странно, что вы смотрите на меня и не пытаетесь отвернуться. Кстати, у этой медали есть другая сторона. Такое создание, как я, просто не может нравиться женщине, которая в здравом уме. Что можно думать о женщине, которой кажусь привлекательным я, а не мой брат или, тем более, лорд Вилен? У неё дурной вкус? Может быть, лучше бы мне вам не нравиться?

Странное выражение было при этом в его глазах. Он смеялся над ней?

– Вы это серьезно, милорд? – она даже слегка растерялась. – Вы рассуждаете как глупец, милорд.

Что у него в голове?..

– Простите, – добавила она поспешно.

Она пыталась объяснить, что он вовсе не урод, а он в ответ утверждает, что у неё испорченный вкус.

– Простите вы меня, Тьяна, – да, он смеялся.

– Разумеется, глупец, – это вдруг откинулась портьера, и в дверном проеме возник его милость герцог. – Вот станете его женой, эссина, чаще говорите ему такие разумные вещи. Прекрати смущать эссину, братец. И не провоцируй её, я всё равно не позволю разорвать помолвку, раз уж такое дело. Чего ты добиваешься?

Тьяна подобралась в кресле, прижалась к спинке. Герцог. Вот ещё не хватало.

Валантен её – провоцирует? Специально?

«Я просто пытаюсь быть честным с вами».

– Обещай только возможные вещи, – отрезал Валантен, – Не обращайте на нас внимания, Тьяна.

– А ты теряешь нюх. Я пришёл без амулета, и хоть бы что.

– С тобой колдун. Ты полог набрасывал, Хойр?

– Конечно, милорд, – в комнату тихонько вдвинулся вчерашний колдун, – но вы иногда слышали меня и через полог.

– Вы что-то выяснили, раз пришли?

– Опять воздействие. Пыльца на туфлях эссины Рори. Эссина, ну что за неосторожность! Я ведь предупредил вас. И вам бы не следовало пока соглашаться на сомнительные свидания с моим братцем. Наслаждались бы его отсутствием до завтрашнего дня. Вам что, действительно весело вместе?

– Милорд… – Тьяна плотнее прижалась к спинке кресла и только переводила взгляд с одного действующего лица на другое.

– Прекрати, ваша милость, – бросил Валантен.

– Как и вчера, воздействие несильное, только чтобы напугать, – сказал колдун. – Хотя, конечно, все эти обмороки и падения с лестницы могут и плохо закончиться.

– Так живее соображайте, – проворчал герцог. – Эссина Рори, вы должны переодеться. Там горничная и одежда. Всё, что на вас, Хойр заберет.

Валантен шагнул к Тьяне и опять легко поднял её на руки.

– Тише, – попросил он, – не идти же вам босиком.

Он принес её в комнату с кроватью, опять поставил посередине на ковер, добавил:

– Не убегайте потом. Я вам ещё не все сказал.

Не слишком-то легко отсюда убежать…

Незнакомая горничная уже разворачивала платье и бельё, все вещи были из сундука Тьяны, и её же туфли стояли рядом, на скамеечке. Горничная молча помогла эссине переодеться, всё снятое она укладывала в корзину, а закончив, сразу ушла, унеся корзину. Тьяна огляделась. Комната была чисто прибранной и явно нежилой, лорд Айд спал где-то в другом месте. Естественно, вряд ли он привел бы её в свою спальню. А где он спит, интересно? На кровати? Или предпочитает что-то другое? У него, наверное, просто огромная кровать. Он выше герцога и явно втрое его массивней.

«Я просто пытаюсь быть честным с вами».

Быть честным – значит отталкивать в последний момент, надеясь, что всё же оттолкнуть не удастся? Не может же он хотеть от неё избавиться. С какой стати? Честными они и были с самого начала: поговорили, договорились, были откровенны. Разве этого недостаточно?

Скоро пришёл Валантен.

– Я хотел бы извиниться за это всё, эссина. Кажется, иметь со мной дело для вас означает неприятности.

– Но ведь вы и ваш брат очень стараетесь меня от них оградить?

Он кивнул. Сказал серьезно:

– А хотите, я просто подарю вам десять тысяч дреров? Или пятнадцать? Я независим от брата, у меня есть деньги. Вы сможете уехать домой.

А это уже было оскорблением. Он не понимает?..

– Нет, милорд! – Тьяна побледнела, – но я могу уехать без денег, если вы этого так желаете.

Отвернувшись, он сказал тихо:

– Нет, Тьяна, без денег вы не уедете. Вечером я пришлю к вам Ривера. Сообщите ваше решение в записке. Но пока вы моя невеста, и я хотел бы угостить вас кофе со сливками, согласны?

Похоже, он искренне считал, что может просто подарить ей деньги. Живя отшельником, не вращаясь в обществе, он просто не желает обращать внимание на условности?

– Кофе со сливками? – Тьяна вздохнула с облегчением, – это совсем другое дело, милорд. А то – десять тысяч, пятнадцать тысяч. Как будто вы действительно мечтаете от меня избавиться.

Он только фыркнул в ответ.

В той, первой комнате уже накрыли кофейный столик. Высокий кофейник, тонкие чашки, кувшинчик со сливками, вазочка с янтарно-желтым медом, сахарница с колотым сахаром, блюдо со свежими булочками.

– Нальёте сами по вкусу? – предложил Валантен.

– Да, милорд, благодарю. А как вы узнали, что я люблю с медом?

– Очень просто, я ещё вчера послал расспросить вашу горничную.

Он сел напротив Тьяны, и, прищурившись, наблюдал, как она смешивает себе напиток: ложечка меда, потом кофе из кофейника и подогретые сливки. Себе он просто налил кофе в чашку и не добавил туда ничего. Тонкая чашка в его большой руке казалась какой-то излишне хрупкой и ненадежной. Вряд ли он всегда пьет из таких чашек.

– Вы сказали, что я вам нравлюсь, но не как человек, – сказал он вдруг.

Вот, опять. Тьяна отставила недопитый кофе.

– Да, я это сказала. Вы мне нравитесь, как вы, милорд. Я в вас не влюблена. Вы не влюблены в меня. Вам в браке не нужно ничего такого, о чём поют в балладах, я тоже не стану об этом скучать. Мне приятно находиться с вами рядом, и я тоже, надеюсь, вам не противна. Мне нравятся красивые вещи. Я не совершенство, не красавица, и вкус у меня, может быть, тоже не слишком хорош, но разве такие недостатки сложно простить? – последние слова были чистым лукавством, и она не сдержала улыбки, он тут же улыбнулся в ответ.

– Мы ведь можем стать друзьями, милорд, хотя бы немного, – закончила она, – разве это плохо?

– Хорошо, Тьяна, – согласился он, – действительно, это было бы неплохое начало.

Он подал ей руку, помогая встать с низкого кресла, попросил:

– Закройте глаза. И не спрашивайте, зачем.

Она закрыла глаза.

Валантен нагнулся и легко коснулся губами её щеки.

Совсем легко.

– До свидания, Тьяна, – сказал он, – я рад, что вы решили встретиться со мной сегодня. Сейчас Ривер вас проводит.

– До завтра, милорд, – ответила она, открывая глаза.

Валантен уже ушёл…

Примерки, примерки, платья, платья… и так до вечера.

Свадебное, полностью готовое. Немного поправить подол, а так да, готово, хвала Пламени. Первое красное платье тоже почти готово, тот самый оттенок красного, и кружева, кружева! Второе красное платье. Ах, тут нужен более темный красный бархат для верхней юбки, но не страшно, время есть. Вот такой цвет, или лучше такой, что скажете, леди Фан?..

Сорочки, чулки, туфли…

В Гарратене вошли в моду красные чулки к платью новобрачной, но многие все равно предпочитают близкий к телесному. Но если красные – то темнее платья…

Ужин в столовой. Леди Овертина опять была не в духе и без конца тонко язвила, – настолько тонко, что понятно было не всем. Уна весело с ней препиралась. Графиня Каридан то и дело пыталась сказать леди Фан или Тьяне что-то ободряющее. Семейство леди Нилы и она сама за столом не появились – видимо, уехали, решив, что им больше нечего делать в Нивере. Тьяну мало волновало происходящее, она почти не слышала разговоров за столом.

Неужели Ривер действительно явится к ней за последним ответом?

После ужина – ванна с травами, кремы для рук и ног, душистое масло для волос, которое потом не желало смываться…

Когда Ривер явился, она вышла к нему в полотняных перчатках, надетых поверх жирного крема. Писать что-либо было проблематично, да и зачем?

– Скажите лорду Айду, что моё решение осталось прежним, – сказала она, – и передайте, что я желаю ему доброй ночи.

Потом леди Фан принесла Тьяне свою чудесную настойку, разведенную в чашке, велела выпить и присела на край кровати рядом. Да, конечно, днем им так и не удалось поговорить.

– Что происходит, моя дорогая? – она смотрела строго, – бегать на свидания к лорду Айду, тайком от всех? Какое безрассудство. Ты должна была постоянно оставаться с леди Уной, на глазах у герцогини, у леди Каридан, у всех! Ты должна быть очень, очень осторожной, девочка моя, – её голос дрогнул.

Тьяна невольно погладила ладонь – ранки, действительно, уже затянулись. Так быстро.

– Я и буду осторожна, – со вздохом пообещала она.

– Зачем приходил слуга, что он хотел?

– Я должна была последний раз согласиться выйти замуж. Или отказаться. Он затем и позвал меня… он так сказал. Чтобы я могла ещё раз посмотреть на него, подумать и отказаться.

Тётя всплеснула руками. Тьяна широко улыбнулась.

–Он даже предлагал мне деньги. Десять тысяч, а потом все пятнадцать, если я уеду.

– Тин?! – тётя вскочила, прошлась по комнате, – я не понимаю. Он хотел, чтобы ты уехала? С деньгами? Но в чём дело?

– Он не хотел, – Тьяна села в кровати, обхватив руками колени, – он точно не хотел. Если бы хотел, делал бы всё иначе. Но он сказал, что я могу уехать. И получу деньги.

– Ага, – леди Фан опять присела на кровать, – понятно. И ты не согласилась. Почему же?

– Тётя, это было бы нечестно, вот поэтому, – Тьяне захотелось спрятаться под простыню.

Тётя вдруг улыбнулась, сказала мягко:

– Нечестно, да. А потрогать себя он тебе не позволил? Чтобы ты выяснила, мягкая у него шерсть или жесткая? Тебе же хотелось, кажется?

Помедлив, Тьяна ответила:

– Достаточно жесткая. Он нёс меня на руках, тогда я и дотронулась. Я ведь осталась без туфель, – и лукавая улыбка получилась у неё сама собой.

– О, даже так, – пробормотала леди Фан, – вот и цена вашему милому договору. Но, может, оно и неплохо.

– Тётя?.. Что ты имеешь в виду?

Леди Фан только усмехнулась. И не стала отвечать.

Глава 6. Свадьба

Каждая невеста мечтает о самом лучшем свадебном платье, и чтобы красное платье тоже было не хуже. Ещё о том, чтобы её свадьба была пышной и красивой. Чтобы собрались люди, и поздравляли, и радовались. Своя свадьба представляется чем-то особенным, хотя реальность чаще оказывается много скромнее того, что рисовало когда-то воображение…

Тьяна, собираясь в Нивер, ни о чём уже не мечтала. Её мечты остались там, в детстве, которое вдруг закончилось. Однако именно её свадьба обещала быть особенной. Не как у всех, это уж точно.

Самые лучшие платья – это обязательно. Пышность и красота – само собой разумеется. Людей в замке – не протолкнуться. Говорили, что для некоторых любителей свежего воздуха даже раскинули шатры на лужайке в парке. Разве не лучше для Тьяны Рори и Валантена Айда было бы обвенчаться в Храме вообще без гостей? Тем более жених и в этот день каким-то образом собирался не показываться на люди. А потом ещё разнёсся слух, что с часу на час ждут самого короля.

Церемонию назначили на полдень, но с утра Тьяна не выходила из своих комнат. Завтрак им принесли, но леди Фан, поддавшись приступу подозрительности, решительно заявила:

– Дорогая, у тебя наверняка нет аппетита. И потом, невесте вредно переедать, – и отправила всё обратно с объяснением, что невеста не желает завтракать.

Тьяна не возражала, ей действительно не хотелось есть. А идеально было бы выпить кофе с Валантеном, вот как вчера.

– Но голодать мы не станем, ещё не хватало, – решила тётя, и Кора была отправлена на кухню с заданием добыть еды, обязательно такой, что готовили для всех, и получила горстку серебра на всякий случай.

Скоро горничная примчалась с подносом, на котором стоял кувшин, полный горячего имбирного молочника, и горкой лежали свежие лепешки.

– На кухне только и говорят о том, не упадет ли эссина Тьяна в обморок на свадьбе! – радостно доложила она, – там даже пари заключают. На меня сразу набросились с расспросами, как эссина себя чувствует. Я возьми и соври, что лежит эссина, бледная, волнуется, дрожит вся.

– Ну, так-то не следовало, – хмыкнула леди Фан, – теперь придут справляться о здоровье.

– А сколько благородных господ слоняется здесь поблизости! – добавила Кора, – словно всем нечего делать.

– Тогда мы точно выходить не станем.

Скоро явился и эсс Хойр, герцогский колдун – герцог обеспокоился здоровьем невесты и причиной отсутствия у неё аппетита.

– У неё обычный аппетит, – заверила его леди Фан, – но она точно будет здоровее, если немного поостережется до свадьбы. А то мне неспокойно.

– Мы принимаем меры, леди! – возразил колдун обиженно, – вы будете в безопасности, если, конечно, не станете вести себя совсем уж безрассудно. Эта ваша вчерашняя встреча с лордом Айдом…

– Мне показалось, Нижний замок совсем закрыт от посторонних, – заметила Тьяна, – наверное, когда я стану жить там, всё будет проще?

– Нижний замок? – удивился Хойр, – но вам, насколько мне известно, приготовили покои здесь, в Верхнем. И прежняя супруга лорда Айда тоже жила в Верхнем. Лорд Айд будет вас навещать. А в Нижнем живет он сам, и больше никто.

– Вот как? – Тьяна удивилась, – хорошо, буду знать. Просто я не привыкла к тому, что супруги живут в разных замках, но если здесь так принято…

А в душе острой иголочкой кольнуло разочарование. С Валантеном до сих пор ей было проще. Лучше. А так придётся регулярно наслаждаться обществом их милостей, а Валантен станет иногда её навещать. Когда захочет. Очаровательная будет семейная жизнь.

Герцог, может, и неплох. Но вот леди Овертина!

Семейная жизнь с Валантеном. Как это будет, вообще?..

Пить с ним кофе и болтать о пустяках – это ведь далеко не всё. Но пока что разум Тьяны категорически отказывался воображать себе иные подробности.

– Не то чтобы так принято, эссина, – колдун удивленно взглянул на неё, – но повелось, что лорд Айд живет один и никто его не беспокоит. Кстати, ваши комнаты смотрят окнами на море. Выглянув в окно, вы увидите главную башню Нижнего. Так захотел лорд Айд, хотя герцогиня настаивала на других комнатах. Видите ли, вам предстоит вынашивать детей, а комнаты окнами на море зимой холоднее, потому что зимой постоянно дуют ветры. Но герцогиня уже распорядилась укрепить рамы и заказала стеганые портьеры. И потом, вы всегда сможете переселиться.

– Полагаю, не стоит пока волновать мою племянницу такими подробностями, – заметила леди Фан.

– Да-да, миледи, прошу простить. А пока я быстрее доложу герцогу, что вы здоровы.

– Стеганые портьеры! – рассмеялась Тьяна, проводив взглядом убежавшего колдуна.

А стоит только представить его спящим на коврике…

– Это я тоже одобряю, – заявила тётя, – стеганые портьеры очень полезная вещь в плохую погоду.

Тьяна совершенно точно не говорила Валантену о желании иметь окна, выходящие на море. Он догадался об этом сам.

Пока только свадебное платье не вызывало сомнений, всё остальное было совсем не понятно. Кто заменит покойного отца Тьяны на этой церемонии? При других обстоятельствах это был бы кто-то из братьев или кузенов мамы. И кто вместо жениха возьмет её за руку и поведет к Храму, если Валантен не станет показываться гостям? Его тоже заменят…

И благословение шута, которому принято придавать значение. По словам шута, сказанным на подходе к Храму, многие пытались угадать дальнейшую судьбу. А Тьяна, значит, будет слушать эту волнительную бессмыслицу, стоя рядом с посторонним человеком. Потом они войдут в Храм… и там уже Валантен должен появиться, иначе никак.

Колдун вскоре вернулся и доверительно сообщил:

– На вас заключают самые глупые пари, эссина! Но дальше обмороков речи вроде нет. Конечно, это неприятно. Вы хорошо себя чувствуете, не волнуетесь? Мы с вами должны постараться…

– Мы постараемся, – сердито заверила его тётя, – главное, вы, эсс, тоже постарайтесь.

– Не сомневайтесь, миледи, даже не сомневайтесь!

Эсс Хойр явно был не намерен оставлять их до самого выхода Тьяны. Зато он обошёл все комнаты, осмотрел и чуть ли не обнюхал углы и окна. И не приходилось сомневаться, что не только платье, но и каждая булавка и пуговка, любая мелочь из свадебного убора были проверены.