Жена Чудовища

Когда леди Фан на минутку вышла, Тьяна спросила колдуна, что удалось выяснить про вчерашнее.

– Злодей, скорее всего, тот же, – нахмурился колдун, – но нам попадаются, конечно, лишь нанятые им бедолаги, которые ничего не знают. Насчет вчерашнего мы подозреваем слугу, который срезал цветы в оранжерее. А ту девушку–горничную передали дознавателям в Ниверсолле. Я буду защищать вас, эссина, но проводить дознание не мой конёк.

– Но они не очень пострадают? – уточнила Тьяна, вспомнив слова тети про ребенка горничной, – их могли заставить шантажом.

– Эссина, вам сейчас не стоит переживать об этом.

Так или иначе, утро перед свадьбой не бывает спокойным, даже если всё давно готово. Порвался чулок, а запасная пара оказалась, вот же незадача, мала Тьяне. И вообще, лучше бы чулки были светлее.

Новые чулки, много чулок…

Парикмахер, смазывающий ей волосы каким-то особым настоем – для блеска и послушности. Перед этим колдун, конечно, проверил настой. Горничных больше десятка, и колдун над ними, как коршун…

Сорочка и юбки. Сложная прическа.

Туфли так ладно сидят на ноге, о счастье, и вообще, это чудесные туфли. Какое бы ни было платье, тесные туфли способны испортить вообще все.

– Вы так бледны, эссина.

– Тин, у тебя кружится голова?

– Всё хорошо…

Хотелось крикнуть на весь Нивер, что у неё все хорошо, но пусть уже эта свадьба начинается скорее!

Флаг на башне подняли, в знак того, что время подошло. Их выход вот-вот.

Тёте Элле очень шло её сиреневое платье. Она замерла у двери в ожидании. И где-то далеко забил барабан. Тьяна поднялась с табурета, на котором сидела, как кукла, опасаясь помять платье…

То ли она делает? Это ведь навсегда!

Это нужно маме, сестричкам, больному брату. А ведь она и не вспоминала о них последние дни, заинтересованная Валантеном Айдом, довольная дружбой с ним. Как будто это была игра. Отчего-то сомнения таяли сразу, не успев появиться. Но ведь то, что она сделает сейчас – это уже не дружба. Нечто совсем другое.

Ей стало страшно.

– Тин, – вздохнула леди Фан, – я перед своей свадьбой проплакала всю ночь. Это правда. Неизвестность всегда страшит. И неотвратимость.

– Что ты, тётя, – она приподняла подбородок, – всё хорошо.

Почти сразу в дверь постучали.

Под руку с посаженным отцом, высоким дородным человеком в сером серебристом костюме, Тьяна спустилась вниз. За ними шли леди Фан, колдун, ещё кто-то. Она не запоминала лиц.

Двери, распахнутые настежь…

Он ждал у самых дверей, человек, заменяющий жениха, его доверенный. Посаженный отец пробормотал скороговоркой, что отдает, дескать, и сурово спросит, если суженый что-то там не оправдает, и вложил руку Тьяны в чужую руку. Рука эта была узкой, сильной, с длинными пальцами и коротко остриженными, красивой формы ногтями. Узкое кружево на манжете. Кольцо с крупным рубином и золотой короной на оправе. Ошеломленная, Тьяна подняла взгляд. Её держал за руку не кто-нибудь, а король Клайдергар. Короля она знала в лицо, во всяком случае, видела издали несколько раз.

– Ваше величество, – прошептала она.

Тот слегка усмехнулся, сказал:

– Должен сказать, я немного удивлён выбором Айда, но мне он нравится. Что же, пойдемте, нас ждут!

Король не просто приехал на свадьбу, он решил участвовать в церемонии, став доверенным жениха – это ведь совсем не то, если бы он был лишь почетным гостем. И он улыбался Тьяне, разглядывая её с любопытством. С чего она взяла, что король непременно будет недоволен? Оттого, что она здесь самовольно, ведь он выбрал Дивону? Похоже, Клайдергара это не волновало.

Если бы здесь был Валантен, он сам повел бы Тьяну в Храм, а поручитель шёл бы следом, оберегая. Традиция. Но раз не было жениха, поручитель должен вести невесту к алтарю. И этот поручитель – король…

Высокая лестница, много ступеней вниз, лица вокруг сливались. Благословение тети, герцога, ещё кого-то. Много людей. Тьяна никого не узнавала и никогда бы не вспомнила после. Потом – мощёная камнем дорожка по парку, длинная. Храм здесь стоял на самом обрыве, и свежий ветер с моря тут же прошёлся по невесте, подхватил её юбки, сделал настойчивую попытку растрепать тщательно уложенные волосы.

Шут ждал на подходе к Храму, прислонившись к дереву, перекинув ногу на ногу – так короля мог поджидать только шут. Однако он выпрямился, даже изобразил галантный поклон, и тут же выхватил откуда-то из-за спины и вручил Тьяне белую розу. Потом он повернулся к королю, извлек из кармана старинный, потертый золотой дреннен и тоже вручил, снова принялся яростно шарить по карманам, словно в надежде отыскать завалявшуюся мелочь.

– Одолжить чего, братец? – смеясь, спросил король.

Шут замотал головой, рванул карман так, что тот порвался, и извлек… что-то маленькое и невзрачное, и протянул Тьяне.

Круглое увеличительное стекло для дамского рукоделия, тусклое и поцарапанное, в потемневшей серебряной оправе. С его помощью, например, можно было вдеть нитку в иглу, предварительно воткнув её в подушечку. Похожим стеклом пользовались мама и Дивона, Тьяне в этом не было нужды – она и так хорошо видела.

Вручив дары, шут опять повернулся к королю и громко закричал петухом. Тот рассмеялся и забрал стекло, сказал:

– Потом верну эту драгоценность. Пока вам с ним неудобно, верно? – и сунул шутовской дар в карман, где уже лежала монета.

Именно так, Тьяне, одну руку которой не выпускал король, неловко было держать в другой руке и розу, и стекло. А до дверей Храма оставался какой-то десяток шагов. Семь низких ступеней, темнота и прохлада дверного проёма.

– Эй, ты тут? Держи, это тебе, – сказал король, и её рука утонула в большой темной ладони Валантена, который вдруг откуда-то взялся рядом, а король отступил назад, туда, где были свет, звуки, ветер.

А в храме оказалось тихо и почти темно, и рука Валантена чуть сильнее сжала руку Тьяны. Из-за темного костюма его было почти не видно на фоне темных стен.

– Моя леди. Возможность сбежать вы упустили вчера.

Как же тихо…

– Мой лорд, – вздохнула Тьяна. – Я устала уверять вас, что не хочу убегать. Признайтесь, это вы так сильно не хотите на мне жениться? – и исподлобья взглянула на Валантена.

Что с того, что ей недавно чуть не захотелось сбежать. Ведь не захотелось же…

А он рассмеялся.

– Моя дорогая, да мне просто видеть вас уже удовольствие. Я очень хочу на вас жениться. Хотя бы… – он не закончил.

–Хотя бы – что?

– Пойдемте.

Ещё несколько шагов внутрь… каблучки Тьяны стучали тут непривычно громко, и платье шуршало. Там, в глубине Храма, было светлее: на алтаре горел огонь, горел высоко, рассыпая искры. Окна здесь тоже были, высокие и узкие, забранные цветными витражами, они пропускали мало света. Браслеты лежали на столике у алтаря, чтобы их надели, выходя.

– Твердое ли намерение привело вас сюда, дети мои? – священник стоял чуть в стороне.

– Да, – откликнулись они почти хором.

– А открыто ли сердце каждого из вас, Валантен и Тьяна? Готовы ли вы терять, не жалея, ценить дорогое и отдавать дешёвое, и идти, не оглядываясь, чтобы найти вам суждённое? – он подошёл, встал между ними и алтарём.

Вот так, лорда и эссины здесь нет, есть лишь Валантен и Тьяна. Мужчина и женщина, пришедшие в Храм.

– Да… да, – ответили они, теперь по очереди, Валантен так и держал Тьяну за руку.

Он отпустит её лишь после венчания.

Священнику подали венцы, он надел меньший на Тьяну, больший на Валантена, для чего тому пришлось нагнуться – священник был невелик ростом. Золотой обруч удобно и плотно лег на голову – видно, причесывали Тьяну со знанием дела.

Священник заговорил, медленно, певуче и непонятно, на древнем языке. Иногда в его речь вплетались и фразы на языке обычном, но Тьяна вдруг поймала себя на мысли, что тоже их не понимает, просто слышит голос, и рука Валантена для неё – самое важное, что может быть на свете.

Самое важное сейчас, и… неужели только сейчас?

– Согласен ли ты, Валантен, быть мужем Тьяны, отныне и навсегда? Любить, почитать, заботиться?

– Согласен.

– Согласна ли ты, Тьяна, быть женой Валантена, отныне и навсегда? Любить, почитать, заботиться?

– Согласна.

А подписанный договор такая глупость, потому как что значит «семь лет до развода»? Что вообще значит «семь лет», если есть только «отныне», и, может быть, будет «навсегда»?

Священник подал руку Валантену и повел их вокруг алтаря, медленно повёл, и этот короткий путь показался отчего-то долгим и необычайно важным, и огонь на алтаре немного поднимался с каждым шагом, становился выше, а под конец поднялся ещё выше и осыпался искрами.

– Очень хорошо, дети мои, – священник отчего-то был доволен, – да не потеряет вас взгляд Всевышнего, и Пламя Вседержащее для вас не погаснет никогда.

А Тьяне стало так хорошо и захотелось смеяться, а когда Валантен отпустил её руку, первым порывом было найти её опять.

Отныне и навсегда.

С ней что-то случилось. Мутился разум? Чуть-чуть. И было хорошо.

А священник уже отошёл, его не было рядом. Обряд закончился, и они могли уйти. Вот ещё браслеты…

Валантен тоже улыбался, не пряча клыков, и ничего страшного и неприятного в этом не было. Он взял браслет и надел ей на руку, слышно было, как щелкнул замочек. Она тоже взяла браслет и надела ему, замочек оказался такой тугой, что она с трудом его застегнула. И вдруг – да, в этом было больше веселья и её любопытства, чем ещё чего-то, – она провела рукой по тыльной стороне его кисти, пропуская густую короткую шерсть между пальцами.

Всё остальное, кроме головы, закрывал костюм.

– Что ты делаешь? – его рука дрогнула, и голос тоже.

– Хочу дотронуться до моего мужа. Нельзя? – она шаловливо улыбнулась.

– Можно. Сегодня ночью… пока тебе не надоест.

– Прости, – она смутилась, внезапно вспомнив, как себя не ведут благовоспитанные эссины.

Хотя, она больше не эссина. Она леди. Леди Айд. Тьяна, леди Айд – вот как теперь следует её называть. Её муж – лорд Валантен Айд.

– Да сколько угодно, – тихо сказал Валантен, – отныне и навсегда, моя леди, – он поймал её руку, поднес к губам и поцеловал запястье, рядом с браслетом.

Значит, эти слова звучали сейчас и в его душе?

А тем временем двери Храма, до сих пор закрытые, кто-то распахнул настежь. Они немного не дошли до этих дверей, когда Валантен остановился.

– До вечера, моя леди.

То есть все свадебные торжества они проведут порознь. Ну, разумеется…

– До вечера, милорд.

Король ждал её на ступенях. Улыбнулся, протянул руку:

– Леди Айд.

–Ваше величество.

Они медленно пошли по дорожке к Верхнему замку. Вокруг Храма уже было не так безлюдно, как перед венчанием, но их если и разглядывали, то украдкой, и дорожка всё ещё оставалась свободной.

– Поздравляю вас, леди Айд. Мне уже шепнули, что обряд прошёл неожиданно благоприятно.

– Я не могу судить об этом, мне не с чем сравнивать. Но почему неожиданно, ваше величество?

– В вашем случае – неожиданно, согласитесь.

Тьяна лишь кивнула, решив больше не задавать вопросов. К тому же обряды как-то и не принято обсуждать.

– Я никому об этом не скажу, разумеется, – добавил король, – подробности брачного обряда касаются лишь вас и Валантена.

– Благодарю вас, ваше величество.

Как много может значить одно присутствие короля. Оно делало иным это торжество, и настроение гостей тоже. На Тьяну теперь почти не смотрели со снисходительным любопытством. Король ясно показал свое отношение к происходящему, к браку Валантена Айда и к новой леди Айд. А Тьяне было странно, что можно вот так идти под руку с королем и непринужденно беседовать… почти непринужденно.

– Что ж, леди Айд, раз я до вечера буду притворяться вашим супругом, попросите у меня что-нибудь, – великодушно предложил король, – у вас есть желание, которое не нанесет большого ущерба нашему не слишком богатому государству?

Король изволил шутить.

– Да, ваше величество, – не стала отказываться Тьяна, – прошу вас, обещайте мне, что никогда не отнимете у нас с лордом Айдом права на наших детей. Если, конечно, Всевышний подарит нам детей.

– Что? – король даже приостановился, – разумеется, а что, кто-то на них претендует? Ах, да. Я понял, – он засмеялся, – да, конечно, я обещаю вам это, леди Айд. Но ваш сын так или иначе станет наследником Нивера, и его зависимость от дяди будет велика, вы понимаете. Есть разные моменты.

– Да, ваше величество, я понимаю. Благодарю вас, – обрадовалась Тьяна.

– И больше ничего?

– Позвольте мне подумать, ваше величество. Обещаю, что моё желание не нанесёт ущерба Грету.

– Что ж, хорошо, – король опять засмеялся, – вы хитры, как женщина, а я охотно попадаюсь в расставленные ловушки!

– Что вы, ваше величество, нет–нет…

– Вам ведь известно, что ваш муж наследственных прав лишен? Он ни при каких обстоятельствах не сможет наследовать герцогство, – заметил вдруг Клайдергар.

– Я, кажется, об этом слышала, – Тьяна посмотрела на него.

– из-за заклятья, разумеется. Испокон веков так делалось. А при снятии заклятья права возвращаются. Да-да, какое-то время у его семьи и друзей была надежда. Увы, но теперь надежды нет. Вам не сказали об этом?

– Об этом речи не было, ваше величество. Я ничего не знала ни о надежде, ни о том, что её нет. А почему так, ваше величество?..

– Потому что людей, которые, по условию, могли бы заклятье снять, уже нет в живых, – король нахмурился, – простите, я не должен был говорить об этом сегодня. Я забылся. Но вы, конечно, узнаете всё потом, спросите у Валантена, может быть. Это грустная история о несчастье и разочарованиях. А сегодня не нужно грустить. Улыбайтесь, леди, мы пришли.

Король завёл Тьяну на ступени парадного крыльца, отчего она оказалась выше всех, и сам остался рядом. К ним подходили по очереди, поздравляли, герцог с леди Овертиной, леди Уна, потом тётя, которая расплакалась, обнимая Тьяну, потом графиня Каридан и ещё великое множество благородных персон. Все поздравления были многословными и очень-очень любезными, может быть, потому, что рядом возвышался король. Кто бы мог подумать, что так получится – похоже, гости тоже недоумевали. И огромный стол был завален подарками, на каждом имелась соответствующая надпись – от кого…

– Леди Айд, вы прекрасно держитесь, – заметил потом король, – я восхищен. Вот ваши сокровища, – он достал из кармана и отдал ей полученное от шута стекло, а розу она давно уже, как только выдалась возможность, приколола к корсажу платья. – Возьмите и это, для Валантена, – он протянул ей и золотой дреннен тоже, – в знак того, что вам с ним не грозит бедность.

– А что же грозит леди Айд? Ослепнуть за рукоделием? – поинтересовалась подошедшая леди Оветрина, из-за плеча которой выглядывала графиня Каридан, – я бы почла за счастье на её месте.

Чего-то иного Тьяна от её милости уже и не ждала.

– Миледи! – рявкнул его милость, который, конечно, тоже был тут.

– Ах, простите, милорд, – герцогиня виновато взмахнула ресницами, – и вы, ваше величество. И вы, леди Айд, надеюсь, тоже не обиделись. Просто, знаете ли, Всевышний обделил меня способностью шутить мило.

– Да нет же, леди Овертина, вы можете, когда хотите, – насмешливо возразил король.

Тьяна только улыбнулась – после всего сегодняшнего колкость её милости действительно не задевала.

– Это надо отдать на полировку, чтобы можно было пользоваться, – заметила Овертина, – оно долго провалялось в песке на берегу, не иначе.

– Позвольте мне, прошу вас, – графиня Каридан взяла у Тьяны стекло, повертела его в пальцах и с неохотой вернула.

– Возможно, я должна буду рассмотреть что-то не всем заметное? Подарок шута говорит об этом? – осторожно предположила Тьяна, на что герцог и король переглянулись.

– Неплохая идея, – кивнул король.

Позже, когда Тьяна в сопровождении тёти и колдуна направлялась к тенистой беседке, где можно было посидеть, графиня её окликнула. Извинившись перед леди Фан, она отвела Тьяну на несколько шагов в сторону и тихо сказала:

– Дитя, вам, может быть, не следует показывать супругу это стекло. Я помню его на зеленой шёлковой ленте. Кайрен… то есть герцог его не узнал, но Валантен может узнать. Это стекло леди Тьяны, прежней герцогини Нивер. Я сама видела, как герцог… то есть отец Валантена, бросил его в море.

– Почему?..

– Сейчас не время. Поговорим после, если хотите. Так или иначе, это прошлое. Оно уже не стоит переживаний.

– Оно имеет отношение к тому, что когда-то лорда Айда можно было расколдовать, а теперь нельзя?

– Да, отчасти, – графиня, видимо, не ожидавшая от новобрачной даже такой осведомленности, удивленно моргнула.

– Хорошо. Я буду вам очень признательна, – сказала Тьяна.

Это было любопытно, но вряд ли она скоро решилась бы расспрашивать Валантена, и тем более ещё кого-нибудь.

– Вот и решено, – заулыбалась графиня, – такая чудесная у вас свадьба, моя дорогая. Отдыхайте и набирайтесь сил, они пригодятся. А ведь вы, кажется, понравились королю! – леди понизила голос и шутливо погрозила Тьяне пальцем, – осторожнее, ещё немного, и будет недовольна королева!

– Вряд ли я могу понравиться королю настолько, миледи, – нашлась Тьяна, хотя последние слова графини её смутили.

Король просто добр, галантен, он пожелал их поддержать. Но Тьяна понимала, насколько кстати была эта поддержка.

Тянулось время до вечера. Было обещанное герцогом угощение в парке: напитки и сладости для дам, мясные пироги и вино для мужчин – дань традиции. Тьяна теперь сидела во главе стола на «хозяйском» месте – её право невесты, леди Овертина и леди Уна расположились рядом. И герцогиня больше не пыталась отпускать насмешки в адрес Тьяны, что было даже странно, но и радовало.

Циркачи. Певцы и музыканты. Тьяна с королем открыли бал. И был ещё длинный–длинный стол в зале, соседнем с бальным, уставленный самыми разными кушаньями, здравицы и пожелания, смех и разговоры, и снова танцы.

Торжественный менуэт, опять с королем…

–Вы взволнованы, леди Айд? Насколько я знаю моего друга Валантена Айда, он вряд ли обидит женщину. Даже в мелочах. Разве что не нарочно.

– Я в этом не сомневаюсь, ваше величество.

И герцог сказал ей чуть погодя, тоже пригласив на танец:

– Всё отлично, дорогая невестка. Я даже удивлен. И благодарен вам, разумеется. Должно быть, вы разочаровали некоторых гостей, но повторяю, я буду рад, если всё так же благополучно и закончится. Я имею в виду этот день, всего лишь.

– Я не вижу причин, чтобы было иначе, милорд…

Все верно, Тьяна то и дело ловила на себе липкие взгляды, то сочувствующие, то просто переполненные любопытства. И это естественно. Всем хочется знать, каково сейчас невесте Чудовища. И что бы она ни устроила сейчас, истерику или рухнула бы в обморок, никто особенно не удивится. Напротив, герцог прав, некоторые этого ждут, как главную пикантность свадьбы.

А за окном уже сгустился вечерний сумрак.

К Тьяне, присевшей на свое место у стола, наклонилась одна из дам, сказала негромко:

– Вам пора, миледи.

Ей следовало уйти потихоньку. Шумно, с шутками и даже фривольными песенками, провожают жениха, позже. Но этого не будет, ведь Валантена здесь нет.

В сопровождении дам, леди Фан и колдуна Тьяна прошла коридорами и оказалась у незнакомой двери.

– Желаю тебе счастья, моя дорогая, – бледная тётя поцеловала её в щеку.

Дверь впустила новую леди Айд, и закрылась.

Глава 7. После свадьбы

Две горничные сноровисто избавили леди Айд от платья и прически, расчесали волосы, помогли вымыться и облачиться в рубашку, всю в пене кружев, и в шёлковый халат. А потом они ушли, пожелав леди доброй ночи, и желали как-то сбивчиво, переглядываясь.

И гости на свадьбе. И прислуга. Все рассчитывали на что-то… совсем не на то, что следовало бы.

Тьяна осталась одна. Присела на край кровати. Кровать была очень большой, низкой и устойчивой, куда более массивной, чем все, виденные до этого. Правильно, вес Валантена Айда выдержит не каждая кровать.

А Тьяна… это странно, но весь день она совсем не думала о том, что предстоит им с Валантеном этой ночью. Уже вот–вот. Вспоминала лишь его шутливое предложение прикасаться к нему, пока не надоест.

Это действительно странно. Словно её разум сам, помимо воли, защищался от возможных треволнений и проблем. Но она, так или иначе, не волновалась. Не боялась Валантена. Всё, что получилось увидеть и понять в нём, говорило, что бояться вроде бы нечего.

А вот, к примеру, целоваться с Валантеном? Ей по-прежнему этого не хотелось. Действительно, не хотелось совершенно. И лишь представив, что он может на этом настаивать, она ощутила панику.

– О чём вы думаете, моя леди?

Она вздрогнула, вскочила. Лорд Айд стоял у двери в углу, ведущей, как она поначалу решила, в гардеробную.

Разумеется, между покоями супругов почти всегда есть внутренние двери, чтобы не было нужды ходить коридором.

– Милорд.

Его костюм был похож на тот, в каком он был на берегу в их первую встречу, только сшит из синего шёлка.

– Так о чём? Я видел ваше лицо в зеркале. Оно стало беспокойным. Что вас встревожило?

– Мне можно не отвечать?

– Можно, – он подошёл ближе, – но ответьте, я прошу. Это связано с нами? Я хочу знать.

Его глуховатый голос звучал спокойно и мягко, и она вдруг тоже успокоилась, даже улыбнулась.

– А не сердиться на меня вы обещаете?

– Обещаю. Даже клянусь. Только скажите правду.

– Хорошо. Мы с вами так мало знакомы, милорд. Не смейтесь, но я подумала, что мне пока ещё было бы трудно целовать вас.

И её тревога тут же улеглась, потому что он смеялся – клыки не показывал, но смех так и брызнул из глаз.

– Миледи, ваше «пока ещё» на самом деле очень обнадеживает.

– Милорд?

– Не беспокойтесь. Если вы чего-то не хотите, этого не будет. Я могу вообще уйти сегодня и дать вам возможность выспаться.

– Нет, не уходите, – вскинулась она.

Остаться одной ей сейчас тоже не хотелось. А вот просто поговорить с ним немного?..

–Хорошо, – сразу согласился он, – и если вы по-прежнему хотите меня погладить, то я не против. Я даже за.

Скорее всего, его не тянуло лишь поговорить с ней.

Он быстро подошёл, ступая легко, неслышно – вот только что был далеко, и уже рядом. Его ловкость, легкость движений действительно удивляла.

Он него пахло, пожалуй, морем – солоно и терпко, свежим ветром и разогретыми солнцем камнями. Словно он недавно плавал в море. Возможно, так оно и было. И она погладила его опять по руке, взъерошив шерсть. Он молчал, взглядом следил за движением её пальцев.

Те радость и легкость, что появились между ними сразу после венчания, когда они даже стали звать друг друга по именам – пропали теперь, и легко им не было.

– Когда я вчера лечил ваши царапины, мне показалось, что вам немного понравилось, – наконец сказал он тихо.

– Мне понравилось, – сразу признала она.

– Сегодня вы не царапали ладоней?

– Нет, увы, – она посмотрела на свои руки и протянула их ему, тоже предлагая взглянуть, – а нужно было?

И опять пришло странное ощущение, что Валантен просто забыл снять маскарадный костюм, тяжелый и неудобный, и вовсе ему ненужный. Но вот забыл и всё.

Когда он вчера целовал ей руки, это принесло новые и приятные ощущения.

– Закройте глаза, – он взял её за запястья.

Она закрыла глаза.

Его губы мягко ласкали её ладони, сначала одну, потом другую, язык прикасался легко, почти неуловимо, скользил, словно что-то рисуя. И опять легкая дрожь пробежала от кистей и растаяла где-то в плечах…

Он не спешил, она послушно не открывала глаз, отдавшись невольно тем ощущениям, которые дарили его губы. И даже не сразу поняла, когда он отстранился, совсем ненадолго, и масляный светильник на столе погас, остался лишь тусклый свет луны из окна – она всё же открыла глаза, успела увидеть лунный свет, и массивный силуэт Валантена в этом свете…

…и он ладонью прикрыл ей глаза.

– Пожалуйста, Тьяна, я прошу, – его голос был тихий и ещё более хриплый, чем недавно.

– Хорошо, – согласилась она.

Теперь он привлек её к себе, обнимая, но не сжимал, как будто она была из фарфора, и он боялся её повредить. Перебирал пальцами её волосы, его губы легонько прошлись по её уху, ненадолго задержавшись на мочке, поднялись к виску, потом по щеке, не торопясь скользнули до шеи, и халат, как сам собой, сполз с плеч и упал на пол.

– Только то, что ты хочешь, – шепнул он ей на ухо, – только то, что тебе понравится, обещаю.

Но в том-то и дело, что пока ей всё нравилось. И это было странно и немного стыдно. Она – с чужим мужчиной, к тому же с таким необычным мужчиной. Следовало бы стесняться и бояться, и вести себя скромно. Но не хотелось, да и зачем? Кто тут станет оценивать её подобающее поведение? Точно не Валантен.