Андрей. Искупление

Андрей остановился, и ребенок моментально проснулся.

– Кажется, тормозить нам нельзя, – сказал Вадим, однако не пошел дальше, а бросил сумки на землю и протянул руку к щеке малыша. Мальчик скривил личико и заплакал. – Опять? Как можно быть таким крикливым! – произнес мужчина и, отойдя на несколько шагов назад, зажал уши руками.

– Видимо, ты ему не очень нравишься, – довольный реакцией сына, ответил Андрей, но тут же услышал «Привыкнет» и улыбка сползла с лица. «Еще не хватало» – подумал отец, но промолчал.

До вечера они делали несколько остановок, чтобы покормить и переодеть ребенка, но сами практически не отдыхали. Когда стемнело, мужчины выбрали место для ночлега у большого дерева, которое Андрею уже было хорошо знакомо. Он уже ночевал возле него и знал, что неподалеку река с чистейшей водой и кое-какие съедобные коренья.

Устроившись в паре метрах от костра, Андрей с Вадимом определили, кто дежурный в первую половину ночи, а кто после. Первым огонь сторожил Андрей, ребенок не спал, поэтому засыпать самому новоиспеченному отцу показалось неуместным. Напарник не возражал и, повернувшись на бок, быстро заснул. Андрей посмотрел на сына, который внимательно разглядывал его. Видимо мальчику нравился тот, кого он видел, так как смешливая улыбка не покидала его лицо. Андрей слегка дотронулся до кнопочного носика, и малыш заулыбался ещё шире, издавая при этом забавные звуки.

– Ты – чудо! – прошептал Андрей, притянув сына к себе. – Как я мог сомневаться в намерениях Евы забрать тебя из Крепости? Знаешь, я ведь даже начал ревновать ее к тебе? Не понимал, что ты не отнимешь у меня Еву, а, наоборот, сделаешь нашу связь ещё крепче. Мы трое и Гера – семья, самая настоящая и никто не сможет это разрушить. Андрей ещё долго разговаривал с сыном, а тот внимательно слушал, не принимая попытки заплакать или уснуть. В конце концов, в три часа ночи Андрей растолкал Вадима, сам решил поспать. Мальчик, словно поняв, что отец устал, неожиданно также закрыл красивые глазки. До утра ни сын, ни отец не просыпались.

К обеду следующего дня, Андрей все больше чувствовал неописуемую внутреннюю радость. Чем ближе он был к деревне, тем сильнее колотилось в груди сердце и тем быстрее становились его шаги.

– Может, передохнем? – предложил Вадим, у которого сегодня, напротив, не было настроения с самого утра. Он не захотел завтракать, не пошел умываться к реке вместе с Андреем и ребенком и вообще вел себя чрезмерно молчаливо. – Долго ещё?

– До места, где мы в последний раз оставляли машину ещё пара-тройка часов. Будем ждать Герку там.

– Ждать! Сначала торопимся куда-то, а потом будем ждать! – ворчливо произнес Вадим. – А если он не приедет? Или мы вообще с ним разминулись?

– Не может быть – мой ответ на оба вопроса. Он скоро должен быть. Гера думает, что мы ждём его в Крепости, поэтому обязательно скоро появится.

– Твоя вера в него безгранична?! Хотя, может, ты и прав. Видно, как ему дорога сестра, а ей нужен ребенок. Он вернётся за ним. Но не за тобой, ты ведь понимаешь?

Андрей начинал злиться.

– Нет. Говори конкретно то, что хочешь сказать.

– Хорошо, – не улыбнулся, а оскалился Вадим. Его обычно добродушный теплый взгляд сверкнул ледяной искрой. – Я слышал тебя ночью. Ты говорил про семью, любовь, дружбу, это было очень… забавно. Мальчик из Крепости влюбился в девочку, красивую, смелую, необыкновенную. Он готов ради нее на все, и она знает это. И она, и ее брат пользуются этим. Это так очевидно со стороны, но мальчик, ослеплённый невероятным чувством, ничего не замечает и верит, что его любовь взаимна.

Андрей крепче прижал к себе ребенка и пошел прочь от грязных слов своего бывшего учителя. Он пошел на звук бурлящей воды, который так отчётливо был слышен. Андрею резко захотелось умыться ,и он надеялся, что Вадим не последует за ним, но тот не отставал, а продолжал говорить и усмехаться.

– Ты ведь знаешь, что я говорю правду. Ева и Гера одной крови, а, как говорит, мой друг Леня, нет ничего сильнее ее зова. Как учёный он верит в это, а я доверяю его суждениям. Этот ребенок, – Вадим указал пальцем на малыша, и Андрей инстинктивно, накрыв голову сына рукой, сделал несколько шагов назад. – Этот ребенок тоже одной крови с ними, а ты – нет. Я не спорю, и Ева, и Георгий хорошо к тебе относятся, возможно, даже дорожат тобой, но не строй иллюзий – семьёй вам не стать. Ева дала это понять своим поведением после ее похищения из Крепости. Она ведь не подпускает тебя теперь к себе, не так ли? Доступ к телу и душе закрыт?

– Замолчи! – не выдержав, крикнул Андрей. – Замолчи! Тебя это не касается.

– Касается, и ты это прекрасно знаешь. Я стану новой страстью Евы. Она еще до ухода дала мне понять, что это возможно, а теперь, когда я столько сделал для ее ребенка… Надеюсь, ее благодарности не будет конца.

Вадим стоял, нагло ухмыляясь и единственное, о чем сейчас думал Андрей – о том, как хочется стереть эту нахальную улыбку с его физиономии.

– Ты знаешь, что она поцеловала меня?

– Уверен, что поцеловал ее ты.

– Но она не возражала. Ее губы – это что-то невероятное! На самом деле – ты счастливчик, что был первым, вкусившим их. Вишня, да? Ее поцелуи имеют вкус вишни.

Андрей сделал ещё несколько шагов назад и, наклонившись, медленно положил сына у дерева. Вадим внимательно наблюдал за его действиями.

– Говоришь, ребенок скрепит ваш союз? Если даже и так, то ненадолго. Ты слишком обычный для нее. Знаешь, я ведь всегда хорошо к тебе относился, но ведь по правде кроме этих синих глаз в тебе ничего и нет. Заурядный ум, отсутствие каких-либо талантов и жизненного опыта. Позволь совет – возвращайся в Крепость, попроси прощения, прими сыворотку и живи той жизнью, которой ты хотел жить год назад. Ты, на самом деле, случайно здесь и твой дом – это Крепость. Я видел, как тебе было трудно вчера уходить. Так, не лучше ли вернуться?

Теперь пришла очередь Андрея ухмыляться.

– Так вот чего ты хочешь? Чтобы я ушел, освободив тебе дорогу? Думаешь, я не понимаю, что ты боишься? Боишься оказаться ненужным, неудел. Ты хотел свободы, ни от кого не зависеть, никому не подчиняться, а теперь, когда это так близко, ты испугался! – лицо Вадима помрачнело, Андрей понял, что угадал. – А ещё Ева – твоя новая цель, наваждение, хочешь добиться ее, но понимаешь, что я все же намного ближе ей. Ее ровесник, муж, отец ее ребенка. Пока я есть, она тебя не захочет.

– Уже хочет. Говорю, мы целовались! – крикнул Вадим.

– Я знаю, – как можно спокойнее ответил Андрей. – А вот ты не знаешь, что мы говорили с Евой об этом, и она убедила меня, что для неё ты ничего не значишь. Ты говоришь, что Ева использует меня, но на самом деле манипулировала она тобой. Ты был нужен, и моя жена убедила меня в необходимости подпитывать твои неожиданно возникшие чувства. Не могу сказать, что мне это нравилось, но сам понимаешь, сопротивляться ей я не могу.

– Ты врешь! – прошептал Вадим, опустив голову.

– Я сказал чистую правду. Ева симпатизирует тебе, как человеку, как другу, но не более того.

– Ты врешь! И я это докажу, – Вадим подошёл к уже несколько минут плачущему ребенку и хотел взять его на руки, но Андрей оттолкнул его.

– Не смей. Это мой сын и я не разрешаю тебе прикасаться к нему.

Вадим, вместо слов, неожиданно ответил несколькими ударами кулака в грудь бывшего ученика, попав в солнечное сплетение. На мгновение Андрей потерял ориентацию в пространстве и, развернувшись, быстро пошел на соперника. Только голос Вадима почему-то остался сзади и в этом голосе явно проскальзывал испуг. Когда перед глазами пропала пелена, а сознание вернулось в тело, было слишком поздно. На секунду, задержавшись на одной ноге, Андрей развернулся и в последний раз посмотрел на маленькое кричащее существо, лежащее под деревом. После равновесие было окончательно потеряно и земля ушла из под ног.

Посмотрев вниз, Андрей увидел берег реки, покрытый крупными и мелкими камнями разной формы: округлыми возле воды и краеугольными глыбами ближе к скале, на которой сейчас повис Андрей. До земли не меньше 10-12 метров. Шансов на выживание практически нет. От смерти парня сейчас спасает только ветка, торчащая из скалы, за которую он держится одной левой рукой. Он огляделся по сторонам в поисках ещё одной спасительной коряги или уступа, но ничего такого не было рядом. Тогда Андрей попытался подтянуться, и в этот момент в полутора метрах над ним показалось встревоженное лицо Вадима.

– Андрей, – облегчённо выдохнул учитель, увидев парня, – я подумал… – Я сейчас. Я что-нибудь придумаю, ты только держись, – голова Вадима исчезла из поле зрения также быстро, как и появилась.

– Я стараюсь! – отозвался Андрей, и тут же, предприняв новую неудачную попытку дотянуться до ветки другой рукой, почувствовал, как мышцы в руках предательски задрожали и ладонь соскользнула вниз. Последнее, что Андрей увидел – это голубое небо без единого облака.

Глава 28.

Он очнулся, когда уже начало темнеть. Жутко болел затылок и левая нога. Андрей попытался встать, но жуткая боль пронзила тело, и он снова потерял сознание. Когда он снова пришел в себя, то в первую очередь попытался позвать на помощь. Через некоторое время стало понятно, что Андрей в этом лесу один, Вадим ушел, не попытавшись выяснить, жив ли его бывший ученик.

Посетовав на свое жалкое положение, Андрей быстро пришел в себя и стал медленно ощупывать свое тело. Руки двигались – это он понял быстро. Голова. Он дотронулся до затылка и ощутил противную склизкую массу на своей ладони. Это была кровь. Кое-как оторвав от футболки часть ткани, Андрей положил ее себе под рану. Далее пострадавший сосредоточился на ногах, он чувствовал жуткую ломоту и боль, но это не могло ни радовать, значит, позвоночник цел. Возможно, сломаны ребра, так как трудно было дышать, хотя Андрей предпочел думать, что это шок стал причиной сбитого дыхания.

– Нужно успокоиться и решить, как отсюда выбраться, – подумал Андрей и снова провалился в пустоту. Когда он открыл глаза, было уже утро, а волны неспокойной реки, то подступали к его голове, то отступали прочь. Прежде чем предпринять новую попытку встать на ноги, Андрей решил осмотреть себя при солнечном свете. Слегка приподнявшись на одном локте, он посмотрел на свою ногу и ужаснулся. Левая нога была сломана. Андрей видел собственные мышцы, связки и даже кость, торчащую почти перпендикулярно положению тела. Кровь тонкой струёй сочилась из раны. Сколько крови Андрей мог потерять за ночь неизвестно, но судя по слабости в теле не мало. Также ужасно болела грудь, особенно при попытке сделать глубокий вдох.

– Плохо дело! – сказал вслух Андрей и без сил упал обратно на камни. Солнце уже высоко поднялось и нещадно палило горячими лучами, обжигая лицо и шею молодого человека. Какое-то время спустя Андрей смог передвинуться ближе к воде, которая издевательски отступала каждый раз, как он протягивал к ней руку. Каждое движение причиняло такую боль, что каждые десять сантиметров пути казались невыносимо длинными, и отлив был совершенно не кстати.

Оказавшись почти полностью в воде, Андрей взвыл от боли с новой силой. Он понимал, что промывать раны сейчас не в состоянии, поэтому единственным вариантом было погрузиться в реку целиком и доверить ей омыть свое тело. Андрей лежал в холодной воде и наблюдал, как вода вокруг ноги из прозрачной становилась бледно розовой. Почему-то розовый цвет, крапленый золотыми лучами на прозрачной реке показался ему невероятно красивым. Он подумал, что, наверное, это не худшее место для смерти. От холода Андрей уже не чувствовал боли, а мысли не могли выстроиться в ряд. Израненный и обессиленный он хотел уже смириться и полностью отдаться водной стихии. Но неожиданно голос внутри приказал открыть глаза и выбираться обратно на берег. Андрей сопротивлялся ему, просил оставить его в покое, но голос оказался очень упрямым и стал просто повторять имя: Ева, Ева, Ева. Очень быстро Андрей вернулся в реальность и посмотрел на берег. Ему необходимо теперь ползти обратно, а затем обвязать раны, предварительно оставленными на камнях тряпками. Эти лоскуты ткани совсем недавно были футболкой, которую Андрей с таким трудом разорвал на себе. Приподнявшись на локте, Андрей, не переворачиваясь, пополз обратно. Гладкие камни у самой воды доставляли немало хлопот, руки соскальзывали с них и застревали в ямках и расщелинах. Но чем дальше приходилось ползти, тем острее становились препятствия и вот новые царапины появлялись на руках, спине и ногах. Андрей полз из последних сил, прекрасно понимая, что даже если ему удастся остановить кровь, которая уже почти перестала сочиться из ран, то залезть по скале наверх у него сил точно не хватит. Вадим наверняка ушел, подумав, что Андрей разбился насмерть, а значит, помощи ждать тоже не приходиться. Кое-как замотав ногу и голову, Андрей оглядел берег, который представлял собой что-то вроде полукруглой выимки. Длина по берегу составляла не больше двадцати метров, а с остальных сторон десятиметровые земляные стены. Андрей упал на землю и закрыл глаза. Он думал о том, какая нелепая смерть его ждёт. Может ни сегодня и даже не завтра, но совсем скоро он умрет либо от потери крови, либо от голода, либо от неудачных попыток вскарабкаться наверх. Андрей предпочитал третий вариант.

– Сейчас только немного отдохну… – подумал он и провалился в сон.

Ему снился кошмар, который повторялся, не успев закончится. Молодой мужчина, девушка и маленький мальчик – они гуляют у озера, бегают друг за дружкой, смеются и видно, как они любят друг друга. В какой-то момент Вадим подхватывает ребенка на руки и тот, заливаясь звонким смехом, обнимает его и называет папой. Андрей наблюдал эту картину со стороны, обливаясь слезами, он не мог пошевелиться или окликнуть жену. Они не видели его и не помнили.

Андрей резко открыл глаза и, не увидев ничего, кроме ночного неба тихо заплакал. Сон был таким настоящим и таким возможным. На пороге счастья, Андрей все потерял. Один неверный шаг, ошибка, несчастный случай, и Вадим теперь займет его место.

До утра Андрей так и не уснул, а с первыми лучами солнца, схватился за небольшой, но довольно острый камень и с ним побрел к стене. Он решил, что всю жалость к себе, чувство боли и даже голода, оставит в прошлой ночи, а днём будет искать выход, ведь сдаваться нельзя. Ещё рано! Андрей, сначала сидя, а позже поднявшись на ногу и, оперевшись одной рукой об обрыв, с помощью камня делал уступы в стене. Он предполагал выкопать что-то вроде ступеней, но слишком плотная земля вперемешку с каменной крошкой позволяла пробить лишь небольшие ямки. Спустя полдня, Андрей созерцал результат своих усилий: пять выбоин, каждая размером не больше половины его ладони. Последнее углубление было на высоте макушки головы Андрея, но выше ему с земли было не достать.

Передохнув и переведя дыхание, Андрей воткнул здоровую ногу в выбоину и, схватившись левой рукой за самую верхнюю ямку, подтянулся и прижался к стене. Затем правой рукой он попытался сделать несколько движений, но почувствовал невероятную боль в груди. Минута отдыха и новая попытка. Он кричал, захлебывясь слезами и потом, но продолжал выкапывать себе путь наверх. Самое сложное было переставлять сломанную ногу, а в какой-то момент даже упираться на нее. Пару раз Андрею казалось, что он сейчас потеряет сознание, но чем выше он поднимался, тем мягче становилась земля и тем быстрее он продвигался. Луч надежды зародился в сердце Андрея и он, не замечая усталости, не давал себе больше времени на отдых. В этот момент он чувствовал силу и перестал ощущать боль, вершина была рядом, спасение стало возможным.

Это должно было случиться и, уже будучи метрах в четырех-пяти над землёй, выбоина под его ногой осыпалась и не удержавшись, Андрей снова упал вниз. И снова это голубое небо.

– Андрей! Андрей! – он услышал голос, зовущий его. Этот родной, любимый и одновременно ранящий душу голос. Несколько раз вдалеке прозвучало его имя, а потом все снова стихло. – Показалось, – подумал Андрей и усмехнулся. Уже несколько дней он находился на грани жизни и смерти, то внизу у реки, теперь здесь один на один с этим глухим, пустынным лесом. Еще вчера Андрей смог вылезти на поверхность, с которой так нелепо свалился несколькими днями ранее. Оказавшись на земле, он втянул в себя воздух и в тот же миг остатки сил покинули его. Андрей больше не мог подняться, даже движение головой не удавалось ему. Каждый раз, закрывая глаза, он видел ее образ, прокручивал в памяти все события, связанные с ней. До нее он ничего не помнил, весь его мир – это она. А теперь ее рядом нет, а скоро и его не станет. Молодой человек посмотрел на кусочек неба, который виднелся сквозь листву вековых деревьев, чудом уцелевших после мировых катаклизмов и воин.

– Андрей! – голос Геры прозвучал неожиданно и совсем близко. Этот голос уже не был похож на галлюцинацию. Неужели Георгий вернулся к нему, не бросил, а пошел на поиски? Он захотел крикнуть другу, но язык намертво прилип к небу. Андрей попробовал привстать на руках, но сил в них совсем не было. Из уголка глаза выкатилась крупная слеза и покатилась по щеке. Они! – подумал молодой человек и…снова провалился в сон, точнее в воспоминание.

Почему-то ему снился самый обычный день, который он провел несколько месяцев назад у реки, будучи ещё в стенах Крепости. Андрей был один, сидел на скамейке и радовался предстоящей встрече с Евой. Вчера он не видел ее, была очередь Геры, но сегодня и завтра он будет с ней. То есть с ними. Андрей никак не мог привыкнуть к мысли о ребенке. Он частенько гладил округлившийся живот своей любимой, разговаривал с ребенком, как это делала она, но до сих пор не чувствовал того счастья, которое, видимо, должен испытывать. Но он поймет, привыкнет к этой мысли о ребенке, научится его любить. Они с Евой найдут способ быть вместе. Андрей улыбнулся этой мысли. Вскоре к нему подошел Георгий, и они вместе продолжали сидеть на скамейке на набережной до самого вечера. Говорили, конечно, о ней. Хотя говорил, по обыкновению, больше Андрей, Гера же привычно улыбался, поглядывая в свой планшет. «Я обязательно что-нибудь придумаю» – неожиданно сказал друг. А Андрей и не сомневался.

– Он жив? Гера, скажи, что он жив, пожалуйста, – голос был хриплым, вперемешку с всхлипами и сбивчивым дыханием, но это был ее голос. Андрей почувствовал, как чья-то холодная рука прикоснулась к его шее, прощупывая пульс. Значит, не сон!

– Ева, Е-ва, – прошептал Андрей и открыл глаза.

– Я здесь, любимый мой, хороший. – Девушка сидела на коленях перед ним и вся дрожала. Она смотрела на него, но боялась прикоснуться. «Видимо, совсем ужасно выгляжу» – подумал Андрей. Слезы беспрерывно текли по щекам Евы, на лице застыли одновременно ужас, сомнения и надежда. – В конце концов, она все же решилась и кончиками пальцев дотронулась до его руки. – Ты только будь со мной. Не оставляй меня. Нас.

– Конечно, не оставит, – Гера пытался придать уверенности голосу, но получалось не очень хорошо. Он несколько секунд помолчал, видимо, ожидая подтверждения своих слов от Андрея, но, не дождавшись, решил сменить тактику и вымученно улыбнулся. – Ну, и силен же ты, друг. Свалиться с такой высоты, переломать все кости, а потом ещё и суметь взобраться обратно. Сейчас перевяжем тебя и нужно еще придумать, как доставить тебя в машину. Ева, не реви, лучше вспомни занятия по оказанию медицинской помощи.

– Что? Ах, да, конечно. Нужно туго перетянуть ему грудину и наложить шину на ногу, – проговорила девушка, продолжая безотрывно смотреть на Андрея. Она стянула с себя толстовку и подложила ему под голову.

– Шину, шину… Ветки. В нашем распоряжении только они.

– Подойдут. Найди покрепче, – произнесла Ева. Андрей, в который раз, удивился ее характеру. Он знал, что она переживает, как ей больно даже смотреть на него в таком состоянии, но при этом она не теряет рассудок и может достаточно здраво мыслить. – Еще нужна вода. Необходимо промыть его раны. Дай мне свою фляжку.

Через мгновение Андрей снова увидел Герку с одной единственной палкой в руке.

– Не густо! – попытался пошутить раненый, и в который раз потерял сознание, но на этот раз он точно знал, что вернется.

Сколько теперь прошло времени, он не знал, но очнулся уже в машине, будучи на руках у Евы. Она гладила ему волосы и беспрерывно повторяла, что убьет кого-то, как только приедет в деревню.

– Вадим? – прошептал Андрей и Ева всколыхнулась.

– Очнулся! Гера, он очнулся! – она принялась целовать его в лоб, в щеки, губы, и соленые слезы с ее лица перетекли на его. Но Андрей был не против.

– Воды! – попросил он, и Ева моментально поднесла к его рту фляжку, как будто сосуд уже был в ее руке.

– Сколько же можно спать? Мы уже думали, ты до самой деревни не очнешься. Ехать то с полчаса осталось! – весело сказал Георгий.

– Ребенок? – одними губами спросил Андрей, но она все поняла.

– С ним все хорошо. Он само очарование, совсем как его отец. Этот мерзавец принес его и с победным видом передал мне.

– Ева, не сейчас! – отрезал Георгий. – Мы еще поговорим об этом, сейчас главное, что Андрей жив.

– Жив! – прошептал раненый и, чувствуя на себе любящий взгляд жены, Андрей не смог сдержать слез.

Происходящее дальше Андрей запомнил обрывисто. Вот толпа сельчан собрались у автомобиля, шум, перешептывание, крики детей, а потом громкий голос Николая, призывающего всех успокоиться. В следующий момент несколько сильных мужских рук выволокли его искалеченное тело из машины и понесли по улице. Боль была ужасная, но уже привычная. За последние несколько дней, Андрей научился с ней жить. Мужчины принесли его в дом, положили на кровать и вышли. С ним остался только Георгий. Евы нигде не было.

– Она сейчас придет, не волнуйся, – сказал Гера.

Вскоре пришли две женщины, напоили его чрезвычайно горькой настойкой и стали медленно раздевать, стараясь не причинять ему сильной боли. Потом одна из женщин стала протирать его кожу теплой водой, а другая тщательно сантиметр за сантиметром прощупывать тело. Они разговаривали между собой, иногда спрашивали о чем-то Георгия, но Андрей не слышал и не пытался слушать их. Настойка начинала действовать, веки становились тяжелыми и пациент чувствовал, что скоро снова потеряет сознание. Однако, собрав последние силы, он не давал себе покоя, и беспрерывно смотрел на дверь, до тех пор, пока она не открылась и в комнату не вошла она со свертком на руках. Андрей улыбнулся и закрыл глаза.

Глава 29.

Дни бежали за днями, неделя за неделей, Андрей постоянно прибывал в полусознательном состоянии и вскоре он начал подозревать, что это от той самой горькой настойки, которую ему дают по несколько раз в день.

– Хватит! – крикнул он Еве, протянувшей ему очередной бокал. – Что это такое? Я от этого напитка как ватный.

– Это лекарство, на травах, – спокойно ответила она. – Пей.

– Не буду сказал, – заупрямился Андрей. – Это ведь алкоголь, правда? А если я привыкну?

– Как привыкнешь, так и отвыкнешь, – усмехнулась Ева. – Тут алкоголя микродоза, так что не волнуйся. В основном, валериана да боярышник. Хотя… Не хочешь – не надо. Я тоже думаю, что тебе пора приходить в себя. А то уже больше месяца в кровати лежишь. Столько людей с тобой возятся!

– Месяц? – ужаснулся Андрей и попытался встать, но тело не слушалось, а ноги были словно деревянные. Он и до этого предпринимал несколько попыток встать, но безуспешно. – Что со мной? Я теперь не смогу ходить?

– Что за глупость? Сможешь, конечно, – отозвалась Ева. – Но придется приложить усилия. Сразу не получится. Будем заново учиться. Сначала тебя научим делать шаг за шагом, а потом и сына.

– Сына? – неожиданно Андрей понял, что даже не знает его имени. – Как ты его назвала?

– Малыш, – стиснув губы, прошептала Ева. – Не хотела выбирать имя без тебя, поэтому так и продолжаю называть – просто малыш.

– Так нельзя, ребенку нужно имя.

– Конечно. И имя, и отчество!

– Отчество? – переспросил Андрей. – Не понимаю.

– Имя отца, – улыбнулась девушка. – Если отца зовут Николай, то сын Николаевич, дочь – Николаевна. Если отца зовут Михаил, то Михайлович или Михайловна. Наш ребенок будет Андреевичем. Понимаешь?

Андрей покачал головой.

– Зачем это?

– Не хочу, чтобы нашему ребенку присваивали номер. У него есть родители, есть отец, значит, будет отчество! – отрезала Ева. И Андрей, наконец, понял, что жена таким интересным способом создает семью, определяет ребенка к родителю, закрепляет принадлежность. Неожиданно эта мысль Андрею понравилась и он улыбнулся. Увидев довольное лицо мужа, Ева продолжила: А по поводу имени, мне нравится два – Кирилл и Владлен. Выбирай.

– Владлен? – брови Андрея от удивления поползли вверх. – Что это за имя вообще? Откуда ты его взяла?

– Выбирай, говорю.

– Из этих двух? Кирилл, разумеется.