Парадоксальная Золушка

С осторожностью ступая с носка на пятку, в медленном темпе девушка шла вдоль стены с картинами королей прошлого, пока не добралась до приоткрытой двери слева. По ту сторону в светлой комнате красовался памятник Стальному Фойсторну – дедушке Софилониса, отчаянному войну, принявшему первый бой в вековом противостоянии, завершённом королём Виктором. Злобушка хорошо помнила эту личность и то, как рассматривала статую, держась за руку загадочного "трубадура", поэтому, не раздумывая, последовала внутрь. Осмотрев просторный зал, посчитывая портреты генералов, и тщательно понапрягав память, беглянка снова выбрала левую дверь, куда направилась уже быстрым шагом. Охраны в следующей комнате подозрительно не оказалось, зато витрины с широким спектром стрелкового оружия пробуждали нечёткие воспоминания. Идти в третий раз налево, решительно смысла не было, более того, виднеющиеся через широкую арку артиллерийские стволы близких ассоциаций не вызывали, поэтому девушка, снова перейдя на бег, двинулась вправо и оказалась в зале с клинковым оружием.

К этому времени распорядитель уже успел добраться до середины "комнаты счастья"; эффектно спрыгнуть с самобытного транспорта подобно подростку-адреналинщику; зная о слежке и записи изображения, с подчёркнутым рвением пробежаться к обездвиженному телу наследника короны; подложить под голову сложенный чехол от рояля, лежавший в кустах. Наконец, убедившись в наличии дыхания и пульса, дворцовых дел мастер начал приводить Копта в сознание. Хлопанье по щекам и поливание водой желаемого эффекта не давали, поэтому Попыхан достал флакон с нашатырным спиртом, который по обыкновению имел при себе для личного приободрения. Первые десять секунд, пока концентрация в районе обонятельных рецепторов оставалась незначительной, принц признаков просыпания не проявлял, однако совсем скоро голова недовольно завертелась из стороны в сторону, и через пол минуты в сумме пострадавший резко поднял торс с пола и открыл глаза. Взгляд его выдавал ничтожно малый уровень сознательной мозговой деятельности, что распорядителя не расстроило: короткие коренастые руки могли ещё долго держать до краёв полный бутылёк.

Скорее всего, по пути к "комнате счастья" в момент, когда Злобушка проходила мимо тысяч сабель и кинжалов, очарование анонимного собеседника ещё доминировало, заглушая остальные типы восприятия, поскольку, возвращаясь обратно, гостья не смогла увидеть ни одну более менее знакомую деталь в этом металлическом великолепии. Полки с холодным оружием простирались на десятки метров. Сочетая клинки разной длины и формы, были составлены целые художественные композиции, напоминающие птиц, животных, рыб. Середину зала украшало круглое зеркало из хромированных полотен двуручных мечей, а вокруг в форме правильного шестиугольника под толстыми стеклами на тяжёлых чугунных постаментах располагались полутораручники. Девушка ещё сильнее замедлилась и внимательно присмотрелась к ближайшему экземпляру: покрытая тысячами мелких царапин поверхность, множество ссадин на лезвиях, сильно сточенное острие и хорошо знакомое клеймо мастера в виде каллиграфической буквы "Р" выдавали боевое оружие самого короля Виктора. В голове вспыхнули батальные сцены из книжек и послышался лязг железа. Разыгравшееся воображение вскоре прервала внутренняя тревога, и взгляд очень кстати распознал выход в самом конце зала. Дверь вывела в коридор, увешанный разноцветными знамёнами, со стоящими по обеим сторонам доспехами рыцарей. Оттуда девушка, не раздумывая, направилась налево и, пробежав мимо лестницы наверх, против которой стоял вход в неизвестный зал, упёрлась в развилку. Злосчастный индикатор стал показывать только красную рамку и замигал. Злобушка поспешила направо, переложив на подсознание ответственность прокладывать дорогу. Спустя меньше минуты, коридор резко повернул вправо и снова вправо ещё через тридцать метров, будто огибал ту неизвестную комнату. Дальше влево. Девушка набрала хороший темп и дышала уверенно. На лестницу влево вниз. Вправо в дверь, где ждал второй за всю пробежку охранник, некрасивый с пугающе глубоко утопленными глазами. Вдоль стены, налево в проход, направо вверх по лестнице. И, наконец, площадь.

В деле реабилитации принца Попыхан добился существенных успехов: Копт мог стабильно сидеть даже без назального допинга, перестал растерянно мотать головой и исполнял простые просьбы. Из-за покладистого поведения его светлости в голову его королевского распорядительства даже приходили озорные мысли дать неподобающее титулу задание вроде чистки сапогов или полировки рояля, однако будучи неуверенным, когда наследник полностью очнётся, Попыхан решил судьбу не испытывать. Окончательно подняв Копта с пола, следущим шагом распорядитель прекратил насилие кремниевых форм жизни над углеродными, для чего потребовалось лишь закрутить причудливой формы вентиль с обратной стороны поверхности стола. Валуны и камешки гальки с небольшой задержкой освободили около дюжины свежепойманных животных и побрели на вакантные места в полотне дорожки. А начальник дворца и его молчаливый спутник королевских кровей направились к выходу. Достигнув границы центрального круга, молодой человек неожиданно остановился.

– Скажи-ка, Попыхан, а ты что здесь делаешь? – Вопросительный тон принца отдавал начальственным недовольством.

– Так… вас выручать пришёл! Ваша светлость в беспамятстве пребывали.

– И давно?

Копт развернулся и медленно зашагал в направлении дорожки, по которой пришёл с незнакомкой. Распорядитель последовал за ним справа на ладонь позади.

– Минут пятнадцать как разбудил, десять бежал, плюс пока увидел пара минут прошло. – Попыхан считал чуть слышно, загибая пальцы. Но, закончив, выдал бодро, будто докладывал старшему по званию. – В пределах тридцати минут!

– Что ты там заметил? – Принц неудобно покосился через правое плечо и крикнул, но голос зазвучал неожиданно тонко. – Шпионил за мной?

– Никак… присматривал… – распорядитель резко замолчал, но через тройку секунд размеренно показал пальцем вверх на светящийся туман потолка. – Санкционировано свыше.

– Жар-птицами?

– Его королевским величеством. И, судя по синяку на голове, не зря. Всё-таки сногсшибательная мадемуазель вам сегодня попалась.

– Во всех смыслах. – Копт приложил руку выше уха, измеряя размер шишки. – Кстати, где она?

– Мы с ней разминулись, ваша светлость.

– Я не спрашивал, что вы с ней делали! – Принц снова крикнул. На этот раз получилось уверенно. – Где она?

– С большой долей вероятности за пределами дворца.

– То есть ты даже не знаешь!?

– Виноват, ваша светлость. Был очень занят вашим самочувствием.

– А сейчас, чем ты занят? – Не смотря на смиренное поведение оппонента, наследник и не думал успокаиваться, дополняя агрессивную манеру разговора размашистыми жестами рук. – Неужели мне нужна помощь?

– Не похоже, ваша светлость. Разрешите идти?

Копт молча махнул ладонью, и распорядитель, развернувшись в сторону, куда шёл несколько мгновений назад, сделал с десяток быстрых шагов, как принц окрикнул:

– Стой! А санкционировавший где?

– Его величество в пыточной. – Попыхан ответил с задержкой, поначалу растерявшись от вольного обозначения самого главного человека страны.

– Душ принимает?

Наследник, уточняя направление, тыкнул пальцем вперёд, но распорядитель скорректировал его на три часа вправо к двери, из которой появился сам.

– "Чёрная лестница" направо и прямо до конца коридора.

Когда принц отвернулся, чтобы рассмотреть дверь вдали и, видимо, оценить маршрут, Попыхан поспешил оставить общество их светлости. Первые пол сотни метров распорядитель преодолел еле слышным бегом, наступая только на переднюю часть мягкой резиновой подошвы, а далее продолжил просто быстрым шагом. При том, словно расстраиваясь от чего-то, каждую сотню другую метров он нервно встряхивал руками. Копт покидал зал куда менее стремительно, то и дело он кидал взгляд на мохнатых и пернатых обитателей, с выражением вдыхал свежий воздух, срывал редкие цветки у дорожки. В целом, не смотря на задетое самолюбие, повреждение головы и упущенную невесту, поведение наследника демонстрировало все признаки счастья.

Злобушку путешествие из глубины дворца вымотало порядком, в первую очередь сказавшись на внешнем виде. Отсутствие каблуков, наполовину растрёпанная причёска, капельки пота на лбу и потёкший макияж былого восхищения у окружающих не вызвали. Да и гостий на площади осталось менее чем десятая часть. При том основная толпа сместилась в район памятника Трилаку, где их чем-то развлекала компактная девушка с уверенной жестикуляцией. Больше подробностей с позиции на крыльце правого крыла было не разузнать, и так совпало, что интереса к продолжению празднества девушка больше не имела. По короткой лестнице вниз беглянка направилась в сторону выхода, когда взгляд поймал расписной циферблат часов на площади, подсвеченный белым цветом дюжины магических фонарей. Время одиннадцать пятьдесят две приободрило материальную оболочку Золушки, добавив выражению лица искру осторожного оптимизма, а ногам стимула покинуть бал поскорее, от чего те понесли к воротам уверенной трусцой. Пока глаза ещё оценивали смещение большой стрелки от десяти, левая рука тыкнула в кого-то приятно тёплого снаружи, судя по осязательным ощущениям, и стервозно холодного внутри согласно ощущениям слуховым. Однако проблемы взаимоотношений с окружающими в тот момент волновали девушку не больше чем статистика венерических заболевании майских жуков, и поэтому она не стала задерживаться даже для извинений.

Путь к красной дорожке занял не больше пятнадцати секунд, а ещё через минуту бегунья достигла конца приятного для голых ступней коврового покрытия и прорвалась за территорию дворца. У дороги карета предсказуемо не ждала, поэтому Злобушка, вставив два мизинца в рот, произвела оглушительный высокочастотный свист, дезориентиров всё живое в зоне посадки-высадки и даже прервав предприимчивое повествование Аврет на площади. В этот же момент обнаружилась пропажа правой туфельки, которую прижимали к ладони средний и безымянный пальцы. Однако чувство лёгкого расстройства не продержалось и пары секунд, сменившись искренним восхищением от видов на четвёрку лошадей, спускавшуюся с крыши административного здания напротив дворца. Кони, поигрывая рельефом выдающихся мускулов, перебирали ногами на весу, имитируя галоп. В местах, где как бы ступали копыта, появлялись области свечения с текстурой гравийной дороги, и даже слышался глухой звук. Через секунды следы исчезали словно песок, сдуваемый ветром. Прямо в воздухе перед тем как приземлиться экипаж открыл дверь и развернулся правым бортом. Пассажирка впрыгнула внутрь, едва колёса коснулись брусчатки. Усевшись на привычное место, мгновенно надев оставшуюся туфельку и крепко сжав поручни, она скомандовала: "Домой!"

Жеребцы рванули вверх под углом не меньше сорока градусов и, взмыв выше купола дворца, заложили крутой вираж влево, на восток, прямо над крышами домов. Вопреки ожиданиям девушки через пол километра четвёрка не легла на нисходящую траекторию, а скакнула ещё выше, на эшелон полторы тысячи метров, игнорируя сеть городских дорог и факт, что кони не летают. Скорость тоже росла. Пейзажи хоть и не мелькали перед глазами, в силу приличной высоты, стали меняться ощутимо чаще. Лошади безжалостно истребляли путь домой километр за километром, будто предчувствовали скорый конец волшебства и спешку хозяйки. Не смотря на роскошную обстановку и анатомические кресла, поездка не имела ничего общего с комфортом: салон кареты наполнял характерный шум с вибрацией, а горизонтальные перегрузки провоцировали мысли, что остаться обнажённой наедине с немилым принцем, не такое уж плохое событие. Как на зло, когда пассажирка попривыкла к тряске и нормализовала выработку адреналина, скакуны засветились белым, и экипаж помчался вниз, пронзая пространство быстро, словно молния. Злобушка этот волнительный момент распознала и не без страха приготовилась пережить, сжав кулаками поручни ещё сильнее. Минуту спустя, почти у самой земли, скорость стала падать, а от лошадей в случайных местах отваливаться куски плоти, пачкая ветровое стекло. Карета по касательной, одновременно всеми шестью колёсами тронула поверхность и устремилась дальше вперёд. Через мгновенье тяга пропала совсем, спровоцировав плавное, но ощутимое замедление транспорта.

Девушка впервые за поездку смогла расслабить руки и повертеть головой по сторонам. Благодаря освещению кареты местность проглядывалась на сотни метров, но выглядела однообразно в трёх направлениях – рассмотреть, что творилось впереди не представлялось никакой возможности из-за заляпанного стекла. Наконец, вместе с шелестом травы экипаж остановился. Злобушка без промедления вышла наружу – развилку дорог она, с большой долей вероятности, узнала, а вот кони не обнаруживались. Впрочем, огромное красное пятно, отливавшееся на гладкой мраморной поверхности кареты, жирно намекало на их грустную судьбу. Сентябрьская ночь, в отличие от крёстной, прогулки в легкомысленных одеждах не одобряла, о чем не преминула напомнить прохладным ветерком. Девушка на секунду заскочила в транспорт и, укутавшись мягкой шалью, поспешила к информационной табличке метрах в ста по дороге обратно.

Ожидаемо, развилка была съездом с региональной конемагистрали С-74 на улицу имени боевого травника Фернгаса, особняк Ришман стоял километрах в пяти. Второй хорошей новостью являлась неожиданная устойчивость платья к россказням обратной трансформации: чисто визуально оно не укоротилось ни на сантиметр и выглядело так же ярко. Девушка зашагала в направлении дома, покручивая за каблук неизвестно как оказавшуюся в кулаке туфельку. Неопределённость отступила и Злобушка даже начала оценивать возможность буксировки остатков роскошного экипажа для использования в хозяйственных целях. Однако уверенность продлилась не больше полминуты, до тех пор пока транспорт не выпустил в небо столб плотного белого света и не превратился снова в тыкву. "Хорошо, что ты не видишь, Золушка, как быстро непревзойдённая красота может становиться банальным овощем", – второе "я" произнесло фразу вслух тоном, которым обычно общаются с давно умершими.

– Злобушка, это что сейчас произошло?

От нежданного голоса в голове девушка даже остановилась:

– Кто здесь?

– Мне казалось, ты со мной разговаривала. Да и кто ещё может называть тебя "Злобушка"?

– Золушка!?

– Рада, что мы это выяснили. А теперь, пожалуйста, объясни поподробней, что мы прям сейчас видели.

– Это был контрэнергетический переход кареты, наколдованной из тыквы, в исходное состояние с минимальным потенциалом, о котором предупреждала крёстная после того, как трансформировала четвёрку грызунов в лошадей и свила красное платье из стеблей лозы, а я рискованно пошутила про титанических размеров фалоимитатор, назвав его самотыком.

– Слу-шай, Зло-буш-ка, – оригинальная личность начала по слогам с изрядным удивлением в голосе, – если в нас синь какая, то почему вставляет только тебя.

– Читай память, дорогая. Там весь вечер. Пока подробней некуда.

– Хм… вижу: в карете летела, по замку бежала, молодого человека, ты над ним издеваешься, глумишься, хотя нет, традиционно ведёшь себя как сука…

– Ну почему девушек, способных защищать свои интересы, обязательно называть "суками"? – Злобушка обронила отстранённо, словно и не питала надежду, что на реплику обратят внимание.

– Он принц? Он принц! Зачем ты убежала? О чём ты вообще думала? Он же принц! О большем ни одна мадемуазель и мечтать не смеет.

– Хватит уже повторять "принц". К твоему сведению, он ещё немного и принцесса. И брак с таким оценивать следует взвешенно.

– Какой ужас! Всё, что ты ему наговорила. Из-за твоей гомофобии нам принцессой никогда не стать.

– Отсутствие гомофилии не зовётся гомофобией. – Злобушка ответила будто прочитала фразу из энциклопедии, а на физическом уровне увеличила темп передвижения до разминочной пробежки.

– Бедные, бедные их светлость Копт. Как же нелегко им пришлось этим вечером. После таких потрясений у принца выработается комплекс… да он возненавидит женщин!

– Ну он как бы и раньше нам на виолончелях не играл.

– На фортепиано играл и напевал немножко. – Золушка погрустнела голосом. – Но уже ничего не изменишь. Так и останусь служанкой в собственном доме.

– Не переживай, моя дорогая. – Второе "я", напротив, контрастировало энтузиазмом. – Следующую вечеринку можем сами устроить: созовём холостяков с окрестностей, а платье у крёстной ещё короче запросим.

– Перестань. У нас такие соседи, что меньше чем устраивать бал я хочу только искать среди них мужа.

– Экая ты зазнавшаяся стала: разок принца в памяти увидела и говнарь уже не жених.

– Ко всему прочему, такой дерзкой затее кое-что помешает.

– Тут согласна. Сначала, надо бы избавится от крыс… хотя бы на втором этаже.

– А что? Крысы уже и там завелись?

– Их там три с тех пор, как папа женился во второй раз. И даже чуточку раньше.

Золушка, повздыхав импровизированными ноздрями, ничего отвечать не стала. И в голове воцарилась тишина, поскольку злобная часть эго переключила всё доступное внимание наружу. На верхушке холма, откуда открывался чудесный вид на извилистую дорогу, разливавшуюся перед взором белой рекой, девушка замедлилась. Луна светила ярко и выглядела чрезмерно большой, будто приблизилась именно для того, чтобы проводить путешественницу. Путь к дому просматривался на километры вперёд, а само имение Ришман размером с вишенку отливалось тёмно-серым на самом высоком холме где-то около горизонта. Уставшей от предшествующих пробежек и босыми ногами девушке оставалось идти не меньше часа.

Принц в поисках

Взъерошенным как атакующий лев Попыхан вырвался на площадь через двери дворца. Появился он из того самого входа, откуда полтора десятка минут назад выбежала строптивая претендентка на звание принцессы, и взгляд имел по необыкновению бешенный. Немного осмотревшись, распорядитель двинулся на голос Аврет. Но прервал свою уверенную походку на нижней ступеньке крыльца: красная туфелька из полупрозрачного хрусталя и, наверное, чего-то ещё, с двадцати сантиметровым каблуком, совершенно богатырского размера могла принадлежать только одной особе на этом празднике. Попыхан по-хозяйски подобрал дорогой трофей и, потирая рукавом находку, возобновил путь в направлении старшей дочери.

Аврет прохаживалась полукругом вдоль передней части памятника Трилаку, время от времени наступая на основание постамента, и рассказывала о преимуществах текущего лота. За ней глазами, ушами, кошельками следили считанные десятки гостий, скучковавшиеся ближе к месту аукциона. Товар в виде дюжины служащих, в большинстве охранников, беззаботно простаивал вдоль чугунного всадника за спиной ведущей. Гармонию отлаженного конвейера продаж нарушило появление распорядителя. Он зашёл с тыла без лишнего шума и тут же спровоцировал движение в сторону дворца семи стражей и официанта с хвоста очереди. Внимательные мадемуазель подозрительную активность на дальнем конце статуи восприняли с ярко выраженной тревогой и Аврет чуткая к настроению толпы, немного порыскав взглядом, устремилась в сторону от слушательниц, к месту пребывания холостяков, где и наткнулась на отца.

– Папенька, вы своим воинствующим видом очень мешаете делать деньги. – Девушка не стушевалась ни на мгновенье и начала разговор в меру дерзко, чтоб настоять на своём, и нежно достаточно, чтоб не обострять конфликт.

– Я же выделил из подчиненного персонала двадцать отборных охранников, – распорядитель смотрел на дочку, и с каждым его словом голос мягчал, а лицо теряло звериные черты, – десяток официантов с офицерской выправкой, трёх трезвых барменов, солиста и горстку штрафников из свиты Лигода для самых азартных. Зачем ты взяла ещё?

– Папенька, солист оказался никудышным танцором.

– В делах любовных – это плюс.

– А двести человек из дворцовой обслуги были вынужденной мерой: девушки разогрелись, вошли во вкус и требовали ещё.

– И теперь аукцион холостяков запомнится как распродажа шлюх с яйцами… – Попыхан вздохнул.

– Между прочим, не я пригласила всех девственниц столицы, чтоб удовлетворить максимум одну. Кстати, как она?

– Сбежала. – Распорядитель вздохнул снова, на этот раз очень тяжело.

– Значит не дура! А жених что?

– Расстроился. Наказал искать.

– С таким отношением к классическому браку его из голубого клуба скоро исключат.

– Ну выбора у принца особо нет. Его в любом случае исключат. Вопрос только: живым или мёртвым. – Распорядитель сделал короткую паузу и продолжил более строгим голосом. – Однако мы отвлеклись.

– Отец, вы правы. Посплетничаем позже. А сейчас разрешите возвратиться к публике.

Туловище девушки уже развернулось вполоборота, когда взгляд наткнулся на официантку с подносом, заставленным напитками. Аврет быстро взяла бокал и соединила руки, чтобы сделать выразительный жест для привлечения внимания гостий.

– Не разрешаю! – Попыхан быстро сделал два шага вперёд, остановившись перед лицом дочери.

– Ах, папенька, – девушка с сожалением мелькнула бровями вверх, – я и не спрашивала – просто использовала вежливую речевую конструкцию, что бы помочь вам сохранить лицо.

– Тогда позволь мне сохранить твоё.

– Врежешь по заднице? – Аврет с превосходством улыбнулась.

– За дверью центрального входа ждёт пара голубоглазых вихреволосых садовника с мускулистыми грудями четвёртого размера в модных, обтягивающих задницы, комбинезонах.

– … Больше похоже на взятку.

– Когда я свистну, они прибегут скандалить, после чего имя одной молодой светской львицы станет ассоциироваться с порядочностью не более чем понос с романтической прогулкой.

– Вы как-то вычурно говорить стали, батенька. Не иначе блефуете.

Попыхан быстро набрал полные лёгкие воздуха и, оттопырив большой и средний пальцы, дёрнул рукой в направлении рта. Аврет намерение отца распознала оперативно и успела вложить в летящую клешню бокал с жёлтым газированным алкоголем.

– Зачем же так радикальничать, папа? Сразу бы сказал, что не блефуешь.

– У меня очень мало времени и совершенно нерадостная перспектива искать две сотни начинающих альфонсов.

– Если у тебя так мало времени, зачем искать начинающих альфонсов!? – Девушка подняла с подноса второй бокал. – А могу я спросить, что делает у тебя в руках экземпляр модной туфельки рекордных размеров?

– Да вот. – Болтавшееся внизу приобретение Попыхан выставил вперёд, поближе к собеседнице. – На выходе из дворца нашёл!

– По отсутствию побоев я догадалась, что не украл. – Аврет с уважением смотрела на габариты колодки, а голос балансировал где-то между колкостью и приветливостью. – И зачем она тебе? Проявлений обувного фетишизма раньше за тобой не замечалось.

– Это туфелька особы, что пришлась по нраву нашей светлости. Той самой из летающей кареты.

Щеки Аврет напряглись, чтобы показать сдержанную улыбку, а в глазах блеснул свет уверенности. Девушка отхлебнула из бокала и поставила его обратно на поднос.

– Знаешь, отец, похоже, я всё-таки доторгую оставшимися холостяками и получу свой процент комиссионных.

– Почему это? – Попыхан не скрывал сомнения.

– Потому что ты найдёшь принцессу.

– Продолжай.

– Эту туфлю продала твоя близкая знакомая Мифет Фломовна Вифрон. У меня есть такие же, только фиолетовые. Стоят они немало и продаются нечасто. А с таким размером покупательница может быть только одна и крайне приметная.

– Надеюсь ты осознаёшь, что если ошиблась, из родителей у тебя останется только мама.

– Уверенна, мобильный Мифет ты легко найдёшь. – Девушка лишь небрежно отмахнулась рукой.

– Если всё, как ты говоришь, то мне действительно не нужны двести холостяков, половина которых и не холостяки вовсе. – Распорядитель ощутимо приободрился.

– Кстати, если тебе те вихреволосые тоже не нужны, зови их сюда. Только не свистом.

– Не могу, дочка. Я блефовал.

Аврет вытянула губы в ниточки и прищурила глаза, от чего на лбу и щеках появились неприятного вида складки.

– Папенька, выйдите, обратно в дворец!

Попыхан сделал низкий поклон и пошагал в сторону, откуда появился. Через десять шагов с ним поровнялась ещё на одна официантка и тотчас получила от высшего руководства россыпь комплиментов и пустой бокал. Миновав памятник, распорядитель повернул налево и засвистел мелодию про родителя, нежданно вернувшегося домой. Но Аврет её не услышала, поскольку к тому моменту, собрав в кулак остатки хорошего настроения вернулась к гостьям, чтобы завершить самый громкий и прибыльный в истории королевства аукцион холостяков.

Из-за одной спорной особенности организма судьба верховного инквизитора Пиндыра сложилась успешно, но нелегко и не сразу. Уже в детском возрасте, если даже кошка писяла в его лыковые сандалики, обонятельно этого никто не замечал. С наступлением половой зрелости запах усугубился настолько, что в один жаркий день население глубинки напутственным матом и вилами культурно попросило юношу оставить отчий дом и родную деревню. Несколько лет он слонялся по лесам и дорогам в стороне от разумной жизни, пока не наткнулся на одного услужливого месье и его непривередливого приятеля Виктора. Последний в недуге рассмотрел стратегическую способность и дал сапоги, чтоб остановить утечку полезного в хозяйстве зловония в окружающую среду. Благодаря встрече, парень поступил на военную службу в диверсионный отряд, где неявный талант обрёл совершенно неожиданное применение: ношенными сапогами дурманили лошадей и сбивали со следа собак, травили реки портянками, не давая противнику перейти брод, но настоящую революцию Пиндыр совершил в деле дознавания. Он прозвал их "пятнадцатиминутками". Выдержанный четверть часа носок, запертый вместе с допрашиваемым в тесном, размером с гробик, помещении через короткое время вызывал поток разнообразной информации: интересной, про расположение войск и маршруты разведгрупп, неожиданной, об оргиях у пруда и акте онанизма в запрещенном месте, ужасающей, после чего, как правило, в ящик закидывали недельные ботинки и забивали крышку.