Приключения Дворкина. Пандемия

– Вперед…– тихо прошептала рядом Аза, отдавая мысленный приказ своими подопечным, которые, казалось бы, только того и ждали. Пока пораженные полицейские замерли, открыв рты, наблюдая, как полыхает синим пламенем мужчина, они сплотились, превратившись в единую неотвратимую смердящую трупным ядом человеческую массу.

– Граждане митингующие, прошу вас занять свои места и освободить место преступления для оказания помощи пострадавшим и проведения следственных мероприятий!– громко в рупор проорал чей-то дрожащий голос, которого инфицированные и слушать не слушали. Вместо этого, как единый организм, они двинулись в сторону рядов полицейских, злобно шипя и скалясь.

– Граждане митингующие…

Договорить голосу не дали. Точнее тот не стал рисковать и тратить время на пустые разговоры. Где-то позади рядов полиции заурчали утробно моторы пожарных расчетов. Выкрашенные красной краской “газоны” – образцы старого еще советского, так долго и упорно хаянного, прошлого, выехали из-за спин собранных со всего города ппс-ников навстречу зомби.

– Сейчас что-то будет…– пробормотал Волошенко, оглядываясь на Азу, которая наблюдала за всем разворачивающимся на площади с нескрываемым интересом.

– Не то слово будет!– улыбнулась она, лихо подмигнув экс-президенту.– Такого по вашему телевизору не покажут…

Пожарные расчеты развернули свои рукава в сторону митингующих за столь короткий срок, что, наверное, раза в четыре перевыполнили положенный норматив. Почему-то Волошенко болел именно за них. Только сейчас в его алчную немного глуповатую и трусоватую голову пришла мысль, что ничего хорошего от Азы ждать не приходится. Осознание того, что все это кровопролитие затеял он, вместе с чувством ответственности за содеянное нахлынуло как-то одновременно. Ведь, если бы не его деньги, связи и возможности, если бы не его помощь, то простая цыганка вряд ли бы смогла натворить столько гадостей, поставив под угрозу уничтожения почти целое население немаленькой европейской страны. Так стоили ли все эти жертвы удовлетворения его потребности в жажде власти?

– Давай!– неизвестный ему руководитель из рядов полиции не стал ждать нападения, а напал первым. Холодные, почти ледяные струи воды ударили по первой шеренге протестующих, словно бичом хлестнули со всего маху. Несколько инфицированных отбросило назад, еще несколько упало на колени, корчась от боли. Хотя как знать, могли ли эти существа испытывать боль?

Вторая струя смела с ног ее несколько рядов, сдирая с давно умерших людей кожу клочками. Мостовая покрылась бурой кровью. То там, то здесь слышались оглушительные стоны боли и ужаса. Вода хлестала по сторонам сплошным потоком, выкашивая зомби целыми шеренгами, но на их место становились другие, более злые, более сильные. Они грозили полиции кулаками, что-то кричали, а на все на это цыганка смотрела с легкой саркастической улыбкой, которую понять Волошенко никак не мог. Более бессмысленного уничтожения пусть и расходного, но людского материала, он не видел никогда.

– Сделай что-нибудь! Они же их всех уничтожат!– прокричал он, пытаясь переорать шум на площади.

– Они уже мертвы, Петруччо! За них можешь не беспокоиться!– улыбнулась Аза.– Их души уже навечно принадлежат нашему с тобой Хозяину, а тела…Тела лишь оболочка, которая поможет нам достичь поставленных целей.

– Бред!– выкрикнул Петр, испугавшись собственной смелости. Быстро взглянул на колдунью. Не услышала ли? Но та, что-то сосредоточенно шептала, перебирая в тонких пальцах крысиные хвосты, появившиеся из недр ее необъятной, но с виду вовсе крохотной женской сумочки.

– Пора…– проговорила она, когда струи воды утихли. Пена окутала весь Майдан Незалежности, оставив нетронутым лишь клочок, где они стояли с ведьмой.– Будь готов бежать, пупсик, у меня не хватит сил снова телепортировать нас куда-то…

В пожарных машинах кончилась вода. Глухо заурчали двигатели “газонов” Вперед снова выступали дрожащие полицейские. Пенный штурм сильно проредил заболевших, но все же их оставалось много, слишком много… на ту небольшую ватажку ппс-ников, противостоящих им.

– Пора!– проорала Аза, высоко воздев обе руки к небу, которое будто разверзлось, подчиняясь призыву чародейки. Прогремел раскат грома. Треснула молния, блеснув где-то в конце Крещатика.

И вдруг наступила тишина. Оглушительная…Немая…Будто разом во всем мире выключили звук. И в этой тишине по-особенному слышались шаги одного из зомби. Он уверенно вышел из рядов сотен таких же как он, повел крутой крепкой шеей, упакованной в дорогой и элитный пиджак. Когда-то плотное, розовое тельце бизнесмена средней руки было здоровым и крепким, а теперь он походил на старое пальто, которое бросили на вешалку, и оно висит, и выбросить вроде бы жалко, и носить стыдно.

Мужчина обвел взглядом стройные ряды таких же, как он, уперся взглядом в них с Азой и неожиданно кивнул.

– Они готовы…– с дрожью в голосе, в которой легко читалось почти сексуальное возбуждение от предстоящей бойни, проговорила цыганка.

– Вперед…– еле шевельнув искусственно сделанными губами, приказала он, прикрыв веки.

Мужик повернулся к своим, потом к полицейским, медленно обводя их нестройные ряды своим пустым взглядом. Молчание затягивалось и становилось уж слишком тягостным. У кого-то из полицейских все-таки сдали нервы. Глухо прозвучал выстрел, словно гром среди ясного неба, разрезав звенящую тишину, висящую на площади на две равные части.

Тело мертвеца отбросило назад. Он пошатнулся, сделав несколько шагов к толпе своих, а потом оскалился, обнажив начинающие чернеть зубы и вдруг бросился вперед, увлекая за собой остальных, прямо на первую линию ппс-ников.

Те пошатнулись, принимая первый удар на щиты, но бизнесмена это ничуть не смутило. Вытирая выступившую на разбитом лице кровь, видимо получил все же дубинкой при прыжке, он взревел вовсе уж не по-человечески и кинулся снова на таран.

Ни выбирая тактику, ни пытаясь хоть сколько себя обезопасить, зомби бросились в лоб на группу вооруженных полицейских. В ход пошли дубинки, щиты, кто-то взвыл от боли.

Волошенко, нервно сжимая в руках край грязного пальто, наблюдал за столкновением живых и мертвых.

Какой-то особенно рьяный азин подручный, наступая на падающих соратников взобрался выше щитов, вцепился в лицо того самого худощавого сержантика крепкими почерневшими ногтями. Петр Алексеевич видел, как кровь брызнула вовсе стороны, оставляя на еще детском лице багровые царапины. Каким-то чудом полицейскому удалось отмахнуться дубинкой. Удар пришелся зомби по лицу. Голову того отбросило назад, он зашатался на куче покалеченных сторонников, теснивших с большим трудом удерживающих строй ментов.

– Граждане митингующие…Паны та панове…– кто-то еще пытался облагоразумить этих полулюдей, не понимая, что пока они во власти цыганки – это практически нереальное занятие.

– Паны…

Оправившись от удара, зомби бросился снова вперед. И теперь уже никакая реакция не могла спасти паренька с дубинкой. Мощный удар ноги пошатнул щит, открыв всего лишь на секунду лицо ппс-ника. Со злобным ревом оживший труп кинулся ему в лицо, широко открыв свою смердящую пасть.

Полицейский сделал вялую попытку отмахнуться, но острая боль откушенного носа, брызги крови заливающей глаза, мешали попасть, как следует и оттолкнуть нападавшего.

– Бежим!– Аза потянула Волошенко за рукав, не давая опомниться.– Сейчас тут такое начнется.

Разъяренная толпа прорвала кордон полиции, опрокинув несколько рядов собранных с разных концов города участков и оперов. Раздался взрыв. Потом еще один. Где-то в самой середины толкучки, в которой уже разобрать что-либо не было никакой возможности, рванула светошумовая граната, рядом еще одна…В начинающем темнеть киевском небе один за другим вспыхнули два огненно-белых шара.

– Ну же…Ты мне еще понадобишься!– цыганка перестала церемониться с пораженным увиденным Волошенко. Резко дернула того за рукав, от чего тот упал в грязь. С трудом поднялся, попятился, надеясь только на то, что испуганное сердце не выскочит из груди.

– Бежим, Петруччо! Бежим! Заклятие контроля теряет свою силу! Если мы не уберемся подальше, то они и нас разорвут в клочья!

Лишь эти слова, долетевшие до ушей Петра Алексеевича, как сквозь плотную вату, привели его в чувство. Он поспешил за ведьмой, не обращая внимания на испачканные руки, сбитые ладони и нудно саднящую коленку.

Внутри него вспыхнули инстинкты самосохранения, которые ни раз и не два спасали его в разных жизненных ситуациях. Организм. Словно получил откуда-то извне некую подпитку. Похудевший за время странствий с цыганкой Волошенко, но все еще округлый, рванул в след за колдуньей так быстро, как только могли его короткие полноватые ноги. И некогда было уже обращать внимание на разорванное дорогое пальто, промокшие насквозь итальянские туфли…Он спасал себя! Спасал свою драгоценную и единственную жизнь! А позади него разгоралось пламя пожара, звенели разбитые витрины магазинов, стоял рев разъяренной толпы и уже кое-где слышались выстрелы…

16

Киев 2020 год

Март

Машина Святой Инквизиции быстро везла нас по полупустым улицам Киева. Такой столицу Украину, потерянной, я еще не видел, хотя бывал здесь пару раз от силы и то в основном по книжным выставкам, где представлял свои книги. Кирилл предоставил нам семиместный автобус с ловким и молчаливым водителем, знавшим город, видимо, как свои пять пальцев.

Мы ловко лавировали по пустынным переулкам, огибая по широкой дуге главные магистрали столицы, где расположились полицейские кордоны, перекрывающие дороги к Майдану Незалежности.

Света с Агриппиной расположились позади. Жена тяжело дышала, побледнела, но держалась молодцом, хотя было и заметно, как тяжело ей это все дается. Чародейка поила ее каким-то мерзко пахнущим отваром, поглаживая по голове и внимательно наблюдая за ее состоянием.

Нам с Красовской ничего не оставалось делать, как наблюдать за дорогой, потому как в деле врачевания мы были абсолютно бесполезны.

– И что мы теперь будем делать?– не вытерпела Янка, покусывая в задумчивости нижнюю губу. Она тоже переживала за Свету, за родителей и за своего маленького ребенка. Ведь если не остановить эту заразу, то инфицированы будут все, все станут живыми трупами.

– Пока не знаю…– пожал я плечами, стараясь не смотреть верной подруге в глаза. Что я им мог ответить? Чем обнадежить? Если не было у меня в голове ни одной мыслишки, никакого дрянного плана, чтобы весь этот кошмар остановить. Кажется, в этот раз мы ввязались в битву с противником, который был явно нам не по силам.

– Кирилл не зря нас отправил на площадь Независимости,– проговорила с заднего сиденья Агриппа, вытирая выступившие крупные капли пота на лбу побледневшей супруги,– он, безусловно, что-то знает или о чем-то догадывается, только рисковать своими людьми не хочет, подставляя нас…

– Интересный вариант…– кивнул я, не зная, что на это сказать. Все мои мысли спутались в голове. Мозг никак не хотел сосредотачиваться на деле, волнуясь и переживая за жену.

– Давайте рассуждать логически!– предложила Красовская, неуёмная энергия которой требовала выхода.– Если все события происходят на площади, то почему именно там? Почему не в сквере Ватутина? Или на Тараса Шевченко? Почему все инфицированные там?

– Там администрация президента…

– Вот!– поддержала меня Яна.– И больше ничего там нет…А кого мы видели в ресторане рядом с ведьмой?

– Волошенко…

–Думай, Саша, думай! Бывший президент находится вместе с ведьмой, предположительно наславшей на нас весь этот ужас в ресторане. Все инфицированные на площади Незалежности – печально знаменитой на всю страну своими революциями…

– Значит они таким образом планируют совершить госпереворот?– ошалело поморгал я, не веря, что ради личных амбиций, ради власти в одной взятой стране можно погубить несколько миллионов ее жителей, превратив в зомби.

– Скорее управляемый хаос,– подала голос с заднего сиденья Агриппина,– думаю, что Волошенко и сам пешка в чужой, более крупной игре…

– В чьей, например?– нахмурилась Яна.

– Того, кому мы последний раз очень сильно насолили, сорвав все возможные планы на Тивите,– шепотом проговорила ведьма.

– Ты думаешь…

– Почти уверена! – кивнула глава Харьковского Ковена ведьм.– Никому не под силу сделать то, что сейчас творится на улицах Украины! Только ему!

– Блин! – заныла Красовская.

– И что же делать?– язвительно поинтересовался я у ведьмы.

– Есть поверье, что, убив того, кто наслал проклятие, можно его снять, – пояснила Агриппа, кивая на Светлану,– ведьма кружится рядом с Волошенко, которого Темные используют, играя на его алчности и жажде власти. Найдем бывшего президента, убьем ведьму и возможно спасем Светку.

– Хороший план!– похвалил я.– Только, где нам искать бывшего президента? И кто нас к нему пропустит?

– Не думаю, что Петр Алексеевич решил всему миру объявить о своем участие в такого рода бедламе…Скорее всего он один или с минимумом охраны. С ней, мы без труда справимся. Сложнее будет с ведьмой…

– Почему? Ты же глава всех ведьм! Самая могучая из ныне живущих!– удивилась Красовская, свято верящая в непобедимость своей подруги.

– Самая сильная была Алаида,– возразила ей колдунья,– потом Агрида. А потом была лишь я. Не уверена, что даже они вдвоем справились с этой колдуньей…

– Она такая сильная?

– Она не сильная и не слабая – она просто само зло. Она им дышит, она из него соткана, судя по следу, который она оставила в ресторане.

Света всхлипнула, чувствуя, как шансы на благополучный исход всей этой истории тают вместе со словами чародейки.

– Противостоять абсолютному злу может только абсолютное добро, а таких праведников я среди нас, увы, не вижу…– пожала плечами Агриппа.

– То есть без шансов?– уточнил я.

– Почему же без… Шансы есть всегда! Одно хорошо, абсолютное зло оставляет яркий след, по которому найти эту сладкую парочку можем всегда! А там…Там, как пойдет…

– По вдохновению, как обычно…– вздохнул я.

– Вот-вот, Дворкин! Это вообще твой конек!

– Почти приехали!– сообщил дотоле молчавший водитель, притормаживая у киоска со свежей прессой. Стеклянные витрины были в нем выбиты, дверь снесена с петель. Дальше валялись раскиданные газеты и журналы, а над площадью Незалежности алело ярко-оранжевое дымное зарево.

– Что это?– пригляделась Красовская, указывая на высокое пламя то и дело взлетающее к облакам из-за крыш двухэтажных особняков.

– Началось…– дрожащим голосом проговорила Агриппа.– Мы слегка опоздали к началу…

– Твою ж мать!– огромной силы взрыв вдруг сотряс площадь, находившуюся в нескольких кварталах от нас. Высоко вверх взметнулось облако пыли и осколков. Раздался вой сирен и панические крики людей.

– Отче просил передать…– водитель обернулся ко мне, стоявшему в растерянности посреди полуразрушенной улицы, и слегка улыбнулся.– Что если вам не удастся спасти свою супругу, то двери лавры для вашего покаяния всегда открыты. Господин Дворкин.

– Пошел он!– сплюнул я, махнув водителю рукой. Нашел, когда язвить. Тут мир вокруг рушится, а он....покаяние…

Совсем рядом со мной вдруг что-то свистнуло, обдав волной горячего воздуха. Я инстинктивно пригнулся, что меня и спасло. На майдане началась беспорядочная стрельба. Красовская потянула меня за рукав, указывая на обезумевшую рычащую толпу, бросившуюся оголтело в лоб на кордоны полиции. В воздухе замелькали бутылки с зажигательной смесью, послышались еще выстрелы.

Я беспомощно обернулся в поисках Агриппины, которая стояла позади нас с Яной, поддерживая за руку мою жену.

– Ты ее чувствуешь?– крикнул я. стремясь перекричать грохот, заполнивший всю площадь.

Ведьма слегка повела тонким аккуратным носиком, словно гончая, схватившая след.

– Нет! Их слишком много! Они все пропитаны ее, ее чарами!– отчаянно закричала она мне. Впервые я видел свою подругу такой…Потерянной, не знающий как поступить.

– Стоять здесь без дела бессмысленно,– наконец-то решился я, чувствуя почти физически, как нужное нам на спасение Светки, утекает сквозь пальцы,– рано или поздно, но эти зомби нас заметят, и тогда нам всем придется плохо…

Я потянул Красовскую за руку на улочку, чуть левее площади, позади тяжело ступала Агриппа, помогая Светлане.

Где же ты прячешься…Я осмотрелся по сторонам, напрягая все свои чувства, все свои способности, пытаясь отыскать среди этой сумасбродной какофонии магических следов и оттенков, именно тот, который нужен.

– Дворкин! Берегись!– тяжёлую поступь позади, я разобрал даже раньше, чем крикнула Агриппа. Руки ее заняты были Светкой, а вот на нас пер, как бык, напролом, огромный бородатый мужик с лопатой в руках и в зеленой жилетке “Киев благоустройство”. Половину его лица успел сожрать вирус. Сквозь обрывки кожи, свисающие над правым глазом, виднелись белоснежные кости черепа.

– Бегите!– оттолкнул я Красовскую в сторону, бросаясь вперед.

– Дворкин!

– Бегите!

Сильный удар обрушившийся мне на правое плечо отправил меня в грязный сугроб, покрытый копотью от горящих повсюду автомобильных покрышек. Инфицированный зарычал, недовольный тем, что я остался жив. Размахнулся еще раз, сверкая налитым кровью глазом.

– Бегите!

– Саша!– крик Светы заставил меня среагировать и на этот удар. Острие лопаты врезалось в снег совсем рядом с моим ухом, разрезав твердый наст, почти коснувшись мочки.

– Беги!– краем глаза я увидел, что Агриппина первая, как и положено ведьме, взяла себя в руки, передала жену Яне, освободив руки.

Не было времени радоваться. Огромный каблук исполинского, кажется пятидесятого размера взметнулся над моей буйной головушкой, стремясь раздавить ее к чертовой матери.

Вот и все…Времени уклониться от очередного удара не было совсем.

Струя оранжевого пламени сорвалась с пальцев Агриппины, словно с огнемета, оставляя на снегу черные следы. Огонь мгновенно охватил зомби, пытаясь остановить или хотя бы замедлить, но нога, как в замедленной съемке опускалась все ниже и ниже.

Воздух вокруг накалился до предела, я каждой клеточкой кожи ощущал, что колдунья готовит очередное заклятие. Сгорающий на моих глазах зомби все же промахнулся. Его нога впечаталась совсем рядом, оставляя нам шансы на победу.

– Агри!– заорал я, что есть мочи.

Тугой кулак, сотканный из плотно сжатого воздуха, со всего маху врезался в горящее чудовища, в котором мало что осталось от человека. С громким хрустом тот разлетелся на куски, обдав меня горячей волной чадящих останков.

– Ты живой?– бросилась ко мне ведьма.

– Кажется да…– отряхиваясь, с трудом поднялся я из сугроба.– Света!

Моя жена обессиленно повисла на руках ревевшей во весь голос Красовской. Глаза супруги закатились, он неровно и часто дышала.

– Агри,– схватил я за руку колдунью,– Агри, надо искать! Нужно найти эту проклятую ведьму!

– У нас мало времени…– сообщила сквозь слезы Яна, поглаживая мою Дворкину по голове, лежащей у нее на коленях. Капюшон слетел, волосы любимой разметались, упав в почерневший снег. Над площадью Незалежности повис плотный смог. Полиция применила водометы и огнеметы, но сдерживать обезумевшую от вируса толпу стало все сложнее.

– Я понимаю…– процедила колдунья, упала на колени и бросилась к останкам напавшего на меня мужика. Схватила что-то похожее на обугленную селезенку, поднесла к носу. Сквозь тонкие пальцы сочилась еще не застывшая кровь. Меня чуть не вывернула наизнанку, но чародейка будто бы ничего не замечала. С каменным лицом она лизнула не дотлевший орган, а потом откусила кусочек. Алое брызнуло на снег, обдав светлую куртку ведьмы. Теперь подруга была похожа на вампира из старых фильмов ужасов с кровавыми подтеками в уголках улыбающегося рта.

– Она рядом…Совсем рядом…– глаза главы Ковена ведьма зажглись алым блеском. Что-то красное, возможно и кровь убитого ей зомби, наполняло радужку зеленых глаз.– Яна, оставайся со Светой…– приказала она холодным, почти стальным голосом, в котором не прослеживалось ни одной эмоции.– Она рядом…Я чувствую ее вонь!

Рывком встав с колен, колдунья бросилась мимо меня куда-то влево, на улицу Грушевского. Сейчас она мало походила на ту Агриппину, которую я знал. Всклокоченная, нервная, вся в крови, она могла легко испугать любого мужчину, даже с самыми крепкими нервами. От нее, буквально, фонило силой, заставляя по телу пуститься в пляс сотни мурашек ужаса.

– Куда мы бежим?– я еле поспевал за ней, задыхаясь от этой сумасшедшей гонки с препятствиями.

– Она рядом…Я чувствую…

Мы обогнули площадь почти по кругу. Все новые и новые подразделения силовых структур Украины прибывали на Майдан Незалежности, сдерживая толпу. Все это все больше и больше напоминало мясорубку.

– Рядом!

Неожиданно ведьма затормозила, увидев полукруглую арку, ведущую в темную подворотню. Там, в самом ее конце, две женщины заживо грызли молодого сержантика из МВД. Одна из них, что постарше, утробно урча, уже надкусила ему ухо, сладко причмокивая, а вторая активно стаскивала с бойца берцы и бронежилет. Сержантик уже не особо и сопротивлялся, стоная беспрерывно от боли.

– Пошли вон!– рявкнула Агриппина, облизывая кровь на губах от съеденной селезенки.

Две людоедки подняла на нее свои головы. Та, что постарше оскалила свои гнилые зубы, сверкнув красными воспаленными глазами, но все же попятилась назад, отпустив голову молодого парня.

– Ну же!– я никогда не видел такой свою подругу. От нее исходили волны силы, могучей, ранее мной неизведанной, но темной…Она была соткана из тьмы, и эту тьму вокруг нее можно было даже пощупать, если постараться.– Шевелитесь!

Инфицированные тоже эту мощь, скорее всего почувствовали, и решили, что связываться себе дороже. Задом, задом, беспрерывно оглядываясь, они выбрались из подворотни, оставив свою добычу нам, напоследок завыв по-волчьи, что скорее всего означало, что типа мы еще встретимся.

– Ему надо помочь!– склонился я над сержантиком, щупая медленный пульс, еле пробивавшийся на шее.

– Ему уже ничего не поможет. После укуса его душа принадлежит Тьме!

– Агри…

– Дворкин!– обернулась она на меня, взглянув так, что я отшатнулся от нее в испуге.– У тебя жена умирает!

Тело полицейского вдруг выгнулось дугой, глаза открылись, пустые, черные, как уголь. Он попытался схватить меня за руку и притянуть к себе, алчно щелкая зубами, только удар ведьмы спас меня от больших неприятностей.

– Бежим! Зло в этом доме!– кивнула удовлетворенно ведьма на пятиэтажку, во дворе которой мы стояли.– Я чувствую его…

Я довольно скептически отнесся к заявлению ведьмы. Дом был старый. Еще советской постройки, как и везде фасад здания был старательно отреставрирован под сталинский ампир, с колоннами, гигантизмом. Советскими звездами под крышей, а вот его тыловая сторона помнила времена и получше. Растрескавшаяся штукатурка, местами выпавшая, обнажившая красную кирпичную кладку и наспех заделанные швы, узкие окна с деревянными рамами и коричневая дерматиновая дверь, ведущая в подъезд, закрепленная на пружине, совсем так же, как и в моем далеком детстве. Вряд ли такой халупе найдет свое убежище бывший президент Украины…Но спорить не стал! Агриппа находилась в каком-то диком состоянии измененного сознания, только что зубами не клацала, бешено вращая налитыми кровью глазами.

– Пошевеливайся!– негромко приказала она, двигаясь уверенно к первому подъезду. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней.

Внутри дом оставался таким же советским, как и снаружи. Выкрашенные до половины зеленой краской стены, расписанные малолетней шпаной любовными признаниями, характеристиками сексуальных пристрастий своих друзей и подруг, а так же плохо исполненными логотипами футбольного киевского Динамо. В подъезде воняло кошками и застарелой мочой.

– Да уж…– проговорил я, оглядываясь по сторонам.– думаю, что Петр Алексеевич сам не в восторге от того, где прячется.

– Тшш!– приложила палец к губам ведьма, напрягаясь, прислушиваясь к чему-то. Хотя во всем доме царила мертвая тишина. Те жильцы, напуганные пандемией, которые не успели свалить за город на дачи, подальше от общения с внешним миром, замерли в своих однушках, напряженно вслушиваясь в пальбу на улицах Киева.

– Сюда…– позвала меня Агрида, уже чуть более спокойным голосом. Видимо, действие обряда заканчивалось, или селезенка инфицированного успела перевариться в желудке у колдуньи, но блеск кровавый в глазах чародейки погас, да и голос звучал не столь пугающе хрипло.

Она вела меня на второй этаж. Шла спокойно и уверенно, будто заранее знала, где скрывается злодейка. На лестничной клетке повела носом и указала на неприметную дверь, обитую дешевым дерматином. Звонка не было.

– И что будем делать? Есть какой-то план?– нахмурился я, аккуратно подбираясь к двери, чтобы послушать не доносится ли оттуда каких-то посторонних звуков, которые выдали бы обитателей квартиры.