Приключения Дворкина. Пандемия

– Он не железный…– после долгой паузы проговорила ведьма тихим голосом.– Но очень хочет казаться таким! Хотя…После стольких лет…Вполне возможно! Жизнь людей порой меняет самым причудливым образом. Иногда вроде бы знакомый человек внешне, а душа..Душа чужая!

– Прекрасно! Ты все, как всегда вы, чародейки, умеете, объяснила!– съехидничала Красовская.– Просто на раз! И сразу стало понятно откуда ты его знаешь, что вас связывает и тому подобное…

– У нас всего десять минут!– поторопил я подруг, прислушиваясь к тишине за дверью. Вдруг там раздадутся вкрадчивые шаги возвращающегося Инквизитора?

– Это было лет двести назад…– начала Агриппина, проваливаясь в воспоминания своей молодости.

– Так он что…Тоже? Того?– глаза Красовской и без того огромные, широко распахнулись от удивления.

– Пока ты носишь сан Святой Инквизиции, годы для тебя ни что…– пояснила колдунья.– А он уже тогда был послушником, а я молодой, ветреной ведьмой, себе на уме…Я много путешествовала по стране. Это было время, когда к Ковену я не имела никакого отношения, а Агрида уже правила нами всеми. Свои способности я старательно скрывала, лишь изредка пользуясь ими в самых необходимых случаях. И надо же было такому произойти, что я случайно попала на Изюмскую ярмарку. Знаете, как это было раньше…Шум, гам, песни, казаки…Молодые и красивые! Там-то впервые я и увидела Кирилла! Он был со своим наставником отцом Феодосием. Кажется они приехали, чтобы освятить что-то… И знаете…Она мне приглянулся. Пробовала я за это время и купцов, и дворян, и крестьян с холопами, а вот такого…С чистым взглядом и добрыми помыслами у меня не было!– Агриппина горько усмехнулась.– Кто ж тогда знал, что послушник он не у отца Феодосия, а в Святой Инквизиции и прибыл не для того, чтобы осветить ярмарку, а для того, чтобы проверить ее на предмет наличия тут таких, как я…

Там фокусники выступали… Ну эти…Которые шарлатанские приемчики выдают за настоящую магию. Народу нравилось. Ну, я и решила выступить с отдельным номером…Кинжал проглотила! Настоящий! Только не глотала вживую, а так…Морок навела. Казаки на майдане ахнули, а я в раж вошла…Не остановить! Только лишь бы он обратил внимание на меня. Взяла у мальчика котенка и превратила его в собаку. Пару пассов и загавкал Мурзик, как миленький. Люди в шоке. Крики, гвалт, а он с меня глаз не сводит, будто приклеенный! Это я потом, после поняла, что на него мой морок не действовал…И видел он все! И что кинжал у меня в руках остался, и что котенок остался котенком, а вовсе не собакой.

После представления я не стала ломаться и пошла прямо к нему. Вечером обещали вечерки – танцы по-вашему…Решила пригласить. А он сам предложил прогуляться ночью у реки. Думаю клюнул! Весь вечер прихорашивалась, носик пудрила, лучшее платье свое достала.

И как смеркаться стало, так сразу к мостку, где он мне встречу назначил…Сижу ножки мочу…Вода прохладная, как сейчас помню, только соловьи разрываются. Слышу шорох…Он! В рясе, как положено. Я считала, что хоть на свиданье можно было бы приодеться.

– Привет!

А он молчит, смотрит и молчит, как на тебя, Дворкин сейчас.

Понимаешь, говорю ему, я с первого взгляда, как в пошлых романах. Понимаю, что вера, что послушник, но сердце не прикажешь. Целуй меня, миленький!

Бросилась к нему на шею, как дура! Он обнял и тихо так, спокойно мне шепчет:

– Именем Святой Инквизиции, Агриппина Львовна Кондратьева, вы арестованы по подозрению в колдовских умениях. Прошу не дергаться! Вокруг наши люди.

И точно! Лес вокруг стал, будто оживать. Зашевелились кусты, зашелестела листва, и я «ночным зрение» рассмотрела несколько десятков людей с топорами и вилами, окружавшими берег реки. И так мне обидно стало, что я даже сопротивляться не стала.

Меня связали «серебряной сетью», поместили в какой-то сарай у старосты на дворе. А под утро явился он.

– Ты мне тоже понравилась,– сообщил он мне грустно,– но вера и честь для меня превыше всего! А значит я обязан был тебя задержать, согласно Кодекса. Теперь меня из послушников переведут в дьяконы, я буду на хорошем счету в Инквизиции…Спасибо тебе огромное!

Никогда раньше не занималась любовью окутанная «серебряной цепью». Странное ощущение боли и удовольствия одновременно. Скажите, дура? Возможно…Только такого секса у меня ни до ни после ни с кем не было! Как последний раз…Незабываемо!

– Но утром тебя должны были казнить!– возмутилась Света.

– Да…– кивнула Агриппина, будто ставшая от ярких воспоминаний еще красивее, чем была.– Только проснувшись в стогу сена рядом с собой я увидела коротенькую записку и ключи от «серебряной сети».

Я всегда получаю то, что хочу! Я хотел повышение по службе, и мне удалось арестовать тебя. Я хотел тебя…И эта ночь стала для меня настоящим подарком! Уходи, спасайся! Ты находилась в доме старосты, под его присмотром. Твой побег – это его проблемы! Я получил все, что хотел…

– Я бы его убила!– хлопнула разозлено себя по коленке Красовская.– Если бы меня хоть один мужик вот так бы кинул, использовал…

– Беспринципный мужичок!– оценила Света.– Получил все, что хотел и соскочил!

– И что от него можно ждать?– уточнил я у колдуньи.

– Все, что угодно! Вы сами видите, что он всегда получает то, что хочет…

– То есть его надо опасаться?– переспросил я.

– Его надо бояться больше всех остальных!– коротко отрезала ведьма, как раз в тот момент, как открылась дверь в келью и к нам зашел Кирилл. Его бесстрастное лицо ничего не выражало. Он был по-прежнему спокоен и не возмутим. Хотя я бы на его месте весь изошелся бы от нервов.

– И что же вы решили? Я очень хотел бы услышать ответы на все свои вопросы!

– Мы приехали в Киев, чтобы найти виновников пандемии по просьбе нашего главы государства!– выпалил я.

– Отлично!– улыбнулся уголками рта Кирилл.– В принципе, я так и думал. Наш президент, увы, еще очень молод…Совсем недавно занял этот пост и знаком не со всеми службами, которые стоят на страже Украины! Обратился бы он сразу к нам, а не всяким шарлатанам,– он покосился на Агриппину,– было бы больше толка! Мы бы не потеряли столько времени…

– Где ты увидел шарлатанов, дедуля в рясе?– фыркнула недовольно Красовская, но тут же осеклась, вспомнив, как Кирилл одним движением руки сделал из нее немую.

– Вы, господин Дворкин, действительно сделали и совершили очень много вместе со своими…помощниками, но вы – профан в деле борьбы со всякого рода нечестью! Вас не воспитывали с колыбели с мыслью о вашем высшем предназначении, не учили наговорам и заклинаниям…Вы любитель, но не профессионал! А пандемия, охватившая нашу страну, это не игрушки!

– Моего мужа, конечно, не готовили как вас, использовать женщин, как расходный материал для достижения своей цели, врать, изворачиваться, подло поступать и прочее, прикрываясь верой в Бога, но он, смею заметить, достойный муж, отец и мужчина, в отличии от вас!– отчитала батюшку Света.

– Прекрасно!– хлопнул в ладоши Кирилл.– Будем считать один один…А теперь к делу…Собственно для чего я вас сюда и приволок. Благодаря стараниям нашего инфантильного и неопытного Президента Инквизиция приступила к расследованию пандемии слишком поздно. Вы все равно на шаг, на два опережаете нас…А значит владеете большим потоком информации. Выуживать ее из вас дело муторное и долгое, хотя стопроцентный результат я гарантирую…

– Раскаленные щипцы, дыба?– ехидно заметил я.

– Что вы?! Боже упаси! Наши методы ушли далеко вперед от тех, что помнит ваша подруга,– Агриппина покраснела в своем уголке.– Несмотря на то, что с того момента, как отцу Матвею пришло видение ночное посланное Господом нашим о пандемии, прошло не так много времени, нашим послушником удалось захватить один экземпляр инфицированного этой заразой…

– Экземпляр? Так вы относитесь к людям?– возмутилась Света.

– В нем мало чего осталось от человека в нашем понимании…– Кирилл щелкнул пальцами, и стена кельи вдруг начала растворяться на глазах. Серый гранитный камень, из которого были сложены перегородки начал таять, а вместо него, сквозь туман стали проступать очертания комнаты, больше напоминающей по своей форме и оборудованию лабораторию какого-то престижного университета. Там на полу корчилось нечто, действительно мало напоминающее человека…Оно рычало, визжало, брызгало слюной, пытаясь броситься на окружающих его людей в белых халатах. Кожа на лице этого существа сморщилась и посинела, местами отваливаясь кусками, обнажая желтые кости.– Это то, во что превращает людей этот вирус. Конечный этап, так сказать! Наступает он после смерти, в физическом смысле этого слова,– пояснил монах,– душа же отдается на откуп дьяволу, который дает восставшему одну лишь единственную команду. Какую, мы не знаем…Но он бесится именно от того, что команду эту не может выполнить. Его, буквально, выкручивает и ломает на части от осознания этого!

– Заклятие принуждения…– прошептала Агриппа.

– Что-то похожее,– согласился Кирилл,– но в разы сильнее и серьезнее…А самое главное древнее.

– И что же вы от нас хотите? Чтобы мы прекратили расследование?– спросил наконец я, когда картинка стала на стене меркнуть, превращаясь в обычный камень, тускло освещенный скупым огнем свечек.

– Ни в коем случае! Мы хотим, чтобы вы наоборот его продолжили!

– Ха!– хмыкнула Красовская.– А хо-хо не хи-хи?

– Действительно!– возмутилась супруга.– Хватаете, держите взаперти, пугаете…А потом просите о помощи…

– Я никогда ничего не прошу!– резко отрезал Инквизитор.– Просто на данный момент у вас больше шансов добиться успеха, вот и все…Тем более с некоторых пор, вы кровно в этом заинтересованы.

– Что вы имеете ввиду?– насторожился я. От этого беспринципного типа можно было ожидать все, что угодно.

– Помните, водичку, что я давал вашей супруге,– он кивнул на свету, которая замерла испуганно под взглядом Инквизитора, как кролик под удавом,– наши специалисты сумели вывести из организма подопытного, которого вы видели на экране, малую толику вируса для изучения. К вашему сожалению, я дал команду добавить его в воду вашей жене!

– Сука!– выдавила зло Красовская.

– Но зачем?!– изумился я.

– Так вы станете работать быстрее и плодотворнее! Ведь, когда вы найдете ведьму, что этот вирус сотворила, вы сможете спасти свою ненаглядную Светлану!– Кирилл улыбнулся при этих словах столь невинно и благодушно, что мне непременно захотелось съездить ему по морде, но я сдержался, понимая. Что это приведет только еще к большим осложнениям.– Обычный вирус заражает людей мгновенно, в течении семи минут. Повышается температура, слабость, кашель, кожа начинает слезать…Но мы же не звери какие-нибудь? Мы сумели уменьшить действие вируса на организм человека. Теперь все эти симптомы проявят себя ровно через три дня! Именно столько времени у вас есть, чтобы найти тех, кто этот вирус запустил и противоядие. Иначе…Ну вы сами все видели…

– Ну ты и…

– Попрошу без оскорблений!– прервал он Красовскую.– У каждого своя работа…У меня она такова, что иногда приходится быть не мягким и пушистым. Нельзя бороться с дьяволом, оставаясь чистеньким! Со своей стороны мы всемерно вам будем помогать.

Рядом всхлипнула Света, закрыв лицо ладонями. Ее плечи вздрагивали, но она, умничка моя, старалась быть сильной и держаться. Я обнял ее. Почувствовав, как испуганно бьется ее сердечко.

– Хорошо…Что делать дальше?– спросил я инквизитора, сверля его ненавидящим взглядом.

– То, что и раньше! Искать! Для начала советую съездить на Майдан Незалежности! Нашим послушниками там обнаружен рассадник…этих…Такое ощущение, что там опять что-то намечается.

– А если мы не успеем? За три дня найти ведьму?– поинтересовалась Красовская.

– Я бы не советовал выбиваться из нашего графика…Вас проводят до ворот Лавры! Там ждет такси. Все ваши вещи внутри. Буду рад снова с вами встретиться, Дворкины,– гостеприимно распахнув двери кельи Кирилл выпроваживал нас.

– Если мы снова встретимся, то я набью тебе морду!– пообещал я ему у самого порога, держа под руку враз ослабевшую Светлану.

– Пока ее набил тебе я!– нравоучительно поднял палец вверх Инквизитор с мерзкой улыбочкой.– Но пути Господни неисповедимы, может случится когда-нибудь и обратное. На все воля Божья!

Мне оставалось проявить смирение на такую отповедь и зашагать в след за одним из монахов, ждущих нас за дверью. Позади сопел мой женский батальон: Янка зло, а Света испуганно. Уже в спину мне донесся голос Кирилла, остановившего у выхода Агриппину.

– А ты изменилась, Агриппа…

– Зато ты нет!– отрезала ведьма, пряча глаза от бывшего возлюбленного.

– Зря ты так…Я серьезно! Ни одна ведьма с черной душой не смогла бы зайти в лавру. А ты здесь…Ходишь, смотришь на иконы, свечи…На распятие в моих руках без страха. Возьми…

Он резко и быстро всунул ей в руки свои четки, на которых в самом конце висел деревянный православный крестик. Подруга в испуге попыталась отдернуть руки, но кожу не обожгло, как это было раньше, боль не пронзила ее до самых пяток. Дерево было теплым и гладким, многократно отполированным пальцами Кирилла.

– Вот видишь…Я так и думал!– победно посмотрел на нее Инквизитор.

– Что это? Почему?– не сумела сдержаться чародейка, ошалело рассматривая четки с крестиком в своих собственных руках.

– Пути Господни неисповедимы…– пожал плечами монах.– Возможно Всевышний посчитал, что ты достаточно настрадалась и искупила все свои грехи на этой Земле, а может просто решил дать тебе еще один шанс исправиться.

– Ясно…– колдунья протянула потрясенно своему бывшему возлюбленному крестик, но тот только отмахнулся.

– Дарю, бери, на память. Плохую или хорошую…Не важно! Пусть будет с тобой! Своими делами ты его носить заслужила!

15

Киев 2020 год

Март

Мокрый снег валил с неба огромными пушистыми хлопьями, зависая над головами стоящих на Майдане людей, а потом всей своей белой мощью обрушиваясь на пальто, плащи, шапки, почти тут же тая от горячего дыхания собравшегося на площади народа. Темные свинцовые тучи медленно ползли куда-то за Днепр, не спеша радовать киевлян робким первым мартовским солнышком. Все еще ледяной, по-зимнему студёный ветер пронизывал тонкое пальтишко Петра Алексеевича, одетого совсем не по погоде. Но не до изысков, ни до жиру быть бы живым, как говорят…

Аза стояла тут же рядом в толпе народа, чувствуя себя здесь, как рыба в воде и будто бы не замечала царившего вокруг холода. По ее смуглому лицу блуждала довольная улыбка. Она с явным удовольствием осматривала кордоны полиции, со всех сторон окружившую майдан Незалежности.

Стройные колонны полицейских в защитных сферах и бронежилетах держались поодаль от основной массы людей. Неподалеку ярко мерцали в сгущающихся сумерках синие фонари пожарок и скорых. Посреди площади появилась со временем импровизированная сцена, на которой, согласно старой доброй благородной запорожской традиции мог выступить любой желающий. Ее полиция не трогала. Вокруг сцены полукругом, напоминающим военный лагерь римского образца, белели палатки. Поодаль от всех была поставлена палатка с красным крестом.

Хотя, вряд ли, тем, кто собрался в этот день на площади Независимости понадобится медицинская помощь. Все они мертвы! И мертвы из-за впущенного в этот мир им и Азой смертельно опасного вируса. Петр Алексеевич с опаской посмотрел на цыганку. Кто она? Что ей надо? И не совершил ли Волошенко ошибку, когда связался с ней, терзаясь воспоминаниями пятилетнего правления страной, тенями прошлого майдан, преследующего его по ночам, как самый страшный кошмар в его жизни?

Однако…Они здесь! Люди пришли, хоть и людьми их можно было назвать бы с большой натяжкой. Полиция здесь, все, как и семь лет назад…Только нет теперь того юношеского задора, американских денег, поддержки других олигархов. И стоило ли городить огород?

– О чем задумался, Петруччо?– подмигнула ему цыганка, внимательно слушая выступающего на сцене бледного студентика в потрепанной курточке с Привоза. Студентик был не из мертвецов, настоящий, живой, с бледным взором, горячем сердцем и чистыми руками. Таких тут собралось человек пятьсот. Они замечательно разбавляли общую картинку молчаливых кровожадных зомби, только и ждущих команды от своей хозяйки на истребление всего живого.

– И что дальше?– чуть грустно и тихо спросил Петр Алексеевич.

– А дальше все по накатанной схеме,– рассмеялась Аза,– неужели забыл? Или не ты ее, мой дорогой друг придумал? Толпе нужен толчок! Иначе она рассосётся сама по себе, как гнойный нарыв на теле бомжа. Постоят, потолпятся, пошумят и пойдут по домам, кто куда…Кроме наших с тобой друзей, конечно! Они-то выдержат еще под заклинанием дня три, а потом обратятся в прах..И все! Адью! Мечты о должности президента забыты, уголовные дела пишутся, выезд из Украины запрещен, арестовано имущество…

–Типун тебе на язык!– сорвался Волошенко, вспоминая свою небольшую уютную виллу в Испании на берегу моря, куда он будучи главой государства успел вывезти целые картинные галереи.

– Вот и я о том же…Нужен толчок…– цыганка прикусила губу, задумчиво осматривая медленно колышущееся людское море.

– Какой?

– Я думаю кровь…нужна пролитая кровь! Люди, что звери. Они бесятся и сходят с ума от аромата чужой крови. Кровь пробуждает в вас инстинкты зверя. Если кровь твоя или твоих сородичей, то она провоцирует агрессию, если кровь чужая, то тебе хочется накинуться на жертву, чтобы добить ее, сделать своей добычей. Все просто! Этим вы когда-то и воспользовались с успехом всей вашей олигархической бандой. Теперь это нужно просто повторить…– ведьма стала выискивать глазами кого-то в толпе. И на миг из-под маски сексапильной красавицы промелькнула расчетливая и опасная, как гремучая змея старуха. От этого Петру стало страшно, он поплотнее закутался в кашне, а потом уточнил:

– Все хотел тебя спросить…Ладно я…Со мной вся более или менее ясно, мои цели понятны даже ежу, а тебе-то это зачем? Неужели, ты действительно веришь, что перезаражав всех и вся своим вирусом, уничтожив человечество, ты вернешь дьявола в нашу мир?

– У меня нет цели уничтожить человечество,– обернулась на него колдунья, отвлекшись от толпы, впервые взглянув на него по-новому, другим, оценивающим взглядом,– какой смысл вас уничтожать? Вы быдло, рабы…Вас должно быть много для того, чтобы мой хозяин остался доволен.

– Тогда зачем, а?

– Хаос,– коротко ответила Аза после минутной паузы,– все дело в хаосе…Чем его больше, тем больше вероятности того, что вы будете совершать подлые, грязные, мало нравственные поступки: убийства, грабежи, изнасилования. Страх умереть толкнет вас на самый низ, на самое дно, в грязь, из которой вам когда-то посчастливилось выбраться! И вот тогда, когда все возможные пороки на земле перестанут быть чем-то диким, осуждаемым, вот тогда в этот мир вернется мой Хозяин! И тогда вы станете тем, кем изначально должны были стать!– горячо закончила ведьма.

– Кем это?– нахмурился Петр.

– Рабами! Алчными, жадными, подлыми свиньями! Бесправным быдлом!

– Тогда какой смысл мне тебе помогать?– вскинулся Петр.

– Даже рабам нужны надсмотрщики! Хозяин не в силах уследить за вами, ведь вы лжете на каждом шагу, плодитесь как тараканы, убиваете друг друга, как сумасшедшие! Нет, поголовье скота требует учета…Вот это место ты и займешь! Хозяин умеет ценить верность в людях! Ведь она у вас встречается крайне редко…– цыганка отвернулась от Петра, оставив того в полном смятении. Может действительно не стоило с ней связываться. Жил бы сейчас на своем острове спокойно, никого не трогал, тратил наворованные деньги, наслаждался жизнью и безбедной старостью, а тот факт, что его подадут в международный розыск…Так кого в него не подавали?

По правую руку от него громко и протяжно ухнуло, словно какой-то шалопай-школьник бросил в толпу петарду. Народ, или как можно назвать толпу разъяренных зомби подался назад, будто огромная волна, сметающая всю на своем пути. Кто-то охнул, кто-то закричал, заголосила в голос какая-то женщина, стоящая чуть поодаль от них с Азой, блестя гнилыми черными зубами.

– Здесь становится не совсем безопасно…– пробормотала цыганка, хватая Петра за руку. Тот попробовал было выдернуть свое запястье из цепких лап колдуньи, но у той хватка была, как у тибетского мастифа. Ведьма потянула его куда-то в сторону, расталкивая толпящихся и ничего не понимающих инфицированных в стороны.

– Убили! Ой, убили!– закричали в толпе.

– История повторяется, Петруччо!– подмигнула ему почти весело, но слегка озабочено Аза.– А неплохо вы придумали тогда с этой Небесной сотней. Сами додумались или кто подсказал?

Петр Алексеевич промолчал.

– Не дуйся! Тебе не идет!– улыбнулась колдунья своими ярко накрашенными губами, но олигарх-то точно знал, что скрывается под маской соблазнительной прелестницы – страшное существо, отдаленно напоминающее человека, от вида которого становилось на душе тоскливо и ужасно, будто из тебя всю положительную энергию, все теплые и добрые эмоции выпустили, как воздух из воздушного шарика.

– Я не дуюсь…– буркнул недовольно Петр Алексеевич, наблюдая за тем, как быстро и неотвратимо развивались события на Майдане Незалежности. Сначала толпа отхлынула от места, где покачнувшись и схватившись за сердце, упал один из подручных Азы. Его Волошенко определил по серо-землистому цвету лица и гнилым зубам, оскаленным в предсмертной улыбки, которая будет снится экс-президенту до конца его дней, если, конечно, он умудрится выжить в этой круговерти. Завизжала отчаянно какая-то баба в теплом потертом пуховике, изгвазданном ноябрьской грязью. Ее крик больно ударил по мгновенно заложенным ушам, прокатившись по площади, будто волна в след за сверхзвуковым истребителем. Женщина обхватила свою голову и пала рядом с убитым на колени, громко стеная и взывая к правосудию. Но ее крик Петр Алексеевич уже слышал, как будто сквозь вату, глухо и еле слышно…

Зато его отчетливо услышали остальные инфицированные. Вся площадь пришла в движение, зло оскалив свои гнилые морды, лицами это ужасное зрелище назвать можно было уже с трудом, они стали стягиваться к месту преступления небольшими группками, образовывая постепенно усиленный фронт, способный прорвать любой кордон полиции.

– Что ты задумала?– обернулся к чародейке Волошенко, испуганно шарахаясь в сторону от пробегающего мимо него монстра, на щеке которого вместо кожи уже образовалась серо-зеленая дыра, из которой сочился трупный яд, стекая по небритому подбородку.

– Не бойся, пупсик!– улыбнулась Аза.– Пока ты со мной, они тебя не тронут…

И действительно, потоки сбегающихся с разных концов площади зомби, словно обтекали то место, где они замерли с Азой. Их, будто не замечали. Зато была ясна видна их агрессия в отношении полицейских, сомкнувших ряды по ту сторону сцены.

Это был не тот “беркут”, который противостоял им несколько лет назад. Те люди долго бы времени на раздумья не тратили и, если бы не нерешимость бывшего президента, то их майдан провалился, едва бы успев начаться.

Другое дело эти новоделы, точнее недополицейские, которых набрали по объявлению, соблазнив высокой зарплатой, некоторыми льготами и ранней пенсией. Собранные по крохам из ВУЗов и ССУзов, мало имеющих представление о работе в полиции, сейчас они толпились в стороне, робко прикрываясь щитами, если Аза задумала именно то, о чем думает Петр, то этих ребятишек просто сомнут, даже не заметив.

Один из парней запомнился Волошенко особенно хорошо. Худощавый, если не сказать тощий, он попал каким-то чудом в первый ряд. Сбившаяся на бок каска мешала обзору, и он ее все время поправлял, опуская щит. Во второй руке у полицейского была резиновая дубинка, отчего-то напомнившая Петру Алексеевичу игрушку из секс-шопа. Уж слишком неумело болталась она в руках паренька.

Сейчас бы сюда наемников из “Азова” или любой другой добробат…Подумалось экс-президенту. Те люди постарше и посолиднее, да и знают, зачем пошли на эту дрянную службу. Зомби было бы с ними бы посложнее справиться. Ну, и что, что половина этих наемников алкаши и наркоманы! Зато все подписывали контракт, все знали на что идут…Не было бы так жалко…

Жутко захотелось отвернуться от этих всех событий, волной цунами разворачивающихся на площади. Не хотелось видеть крах системы, во многом из-за этого самого несуразного паренька. Волошенко сам себе удивлялся, и откуда у него взялось внутри это самое, доселе неизвестное чувство жалости не только к самому себе, но и к окружающим его людям.

– Каждый скоро займет место то, которое он достоин занимать!– громко провозгласила Аза, оглушительно хлопнув в ладоши. И вместе с этим хлопком раздался еще один щелчок, похожий на выстрел.

Один из инфицированных невиданной раньше цыганской заразой, стоявший впереди остальных и уже возмечтавший взять на себя обязанности вожака, вдруг задымился, чадя, как плохо прогретый “запорожец”, а потом и вовсе вспыхнул, будто факел, освещая площадь не хуже новогодней иллюминации.