Любовь в каждой строчке. Писатель года – 2021

– Здравствуйте, – поприветствовал низким грудным голосом и чуть улыбнулся.

Мама бы назвала его видным. А я? А что, я? Мне было совершенно неважно.

– Вы не пришли на осмотр. Я… – он старался подобрать слова, – беспокоился.

– Не стоило. Я прекрасно себя чувствую, потому и не пришла. Попросила отгулы на работе. Скопились к концу года… – зачем я ему это объясняю?

– Тем не менее, разрешите вас осмотреть.

– Ну хорошо, – одернула платье и пробормотала. – Раздевайтесь, ванна там, а потом проходите в комнату.

Он расстегнул куртку, уже поднёс к крючку, но остановился на полпути. Заметил Мишин пуховик. Да, я не убрала его после… Игорь замер, но его вопрос, вертевшийся на языке, – это чувствовалось, – так и остался не заданным.

Игорь вымыл руки и зашел в комнату. Я его уже ждала, присела на диван. Что ж, пусть осмотрит, если ему так хочется. Мне, по большому счёту, всё равно.

Он опустился передо мной на корточки и коснулся травмированного сустава:

– Так не больно?

– Нет.

– А так?

Я вновь покачала головой. Голеностоп уже давно не беспокоил. Пару дней я действительно не могла ступить на ногу. Проклинала Таню, тот день и час, когда я согласилась на её уговоры, согласилась пойти на этот дурацкий корпоратив. Но бинтование и таблетки – это действительно помогло.

Сейчас меня беспокоило другое. Скорее даже не беспокоило, а озадачивало. Прикосновения Игоря не были мне неприятны. Тогда, на вечеринке, от испуга и боли я мало что понимала, а теперь смогла разобраться со своими эмоциями. Прикосновения Игоря не вызывали отторжения. После Миши я мужчин к себе долго не могла подпустить, хотя желающие были. Любое касание вызывало волну неприязни и раздражения. В этот раз такого не было. Значит ли это, что я предаю тем самым Мишу? Мысль больно хлестнула по нервам. Я зажмурилась и вздрогнула.

– Больно?

«Да! Очень!» – хотелось заорать в ответ, но я опять покачала головой, поднялась на ноги и решительно сказала, избегая встречаться с Игорем взглядом:

– Убедились, что я в порядке? И моему здоровью ничего не угрожает?

– Да, – кивнул он, удивившись моей резкости.

Я не могла его просто так выставить. Ждала, пока он сам поймёт, что пора и честь знать.

– А я принёс вам мандарины. Решил, что к праздничному столу это будет уместно.

Это было неожиданно приятно, только он не мог знать…

– Спасибо, но я не праздную Новый год.

– И не празднуйте, – легко согласился он. – Но мандаринов поешьте. Продавец заверил, что они очень вкусные.

Игорь, не дожидаясь моего согласия, прошел сначала в прихожую за большим пакетом, а потом на кухню. Я же, как на верёвочке, следовала за ним, забыв, что полминуты назад хотела выставить его за дверь.

Игорь выложил фрукты в раковину, помыл и красиво разместил на большом блюде, которое я отыскала в кухонном шкафу.

– Я много купил. Остаток сложу в холодильник, ладно? – он открыл дверцу, вывалил запас в ящик, захлопнул холодильник и замер, уставившись на дверцу.

Я удивилась, что он замешкался, но потом поняла, что прямо перед его глазами сейчас – наша с Мишей фотография, магнитик с юга. Довольные и счастливые, мы смотрим в кадр. На ней я – как будто не я. Та, другая. Не та, что сейчас. Постаревшая на целую жизнь.

Игорь обернулся и серьёзно на меня взглянул:

– Лиза, я должен спросить. Я имею в виду, что должен знать… Куртка в прихожей, мужские принадлежности в ванной, фотография…

Он аккуратно подбирал формулировку, чтобы не показаться навязчивым. Я видела, что его это смущает, и сразу поняла, что он имеет в виду. Пожалуй, так будет лучше. Стоит расставить все точки над «И» прямо сейчас.

– Это мой муж Миша. Он умер от ковида ровно два года назад.

Игорь не стал ахать, охать, извиняться и соболезновать. Но на секунду мне показалось, что в его зрачках я увидела отражение своей боли.

– Я знаю, что странно и даже ненормально хранить его вещи. Таня пыталась их вывезти, хотела отдать в какой-то благотворительный фонд. Я не дала. Так создавалось ощущение, что он жив, он рядом. Сейчас придёт с работы и спросит, что у нас сегодня на ужин.

Я опустилась на табурет и стала теребить подол платья, поправила на руке ремешок часов, а Игорь присел напротив. Не знаю, в чём причина. Может, он так к себе расположил, а может, просто сработал «эффект попутчика» – малознакомому человеку легче говорить о сокровенном, – но остановиться я уже не могла.

– Он врач-реаниматолог. Работал в «красной зоне». Пахал как проклятый и… в общем, он заразился сам.

– А как же… – начал было Игорь, но я уже знала, о чём он хочет спросить.

– Вакцина тогда ещё только разрабатывалась… Если бы, господи! Если бы! Вы не представляете себе, сколько я об этом думала. Спасло бы его это? Или всё-таки судьба? Когда он только заболел, я была уверена, что всё обойдётся. Остался в палате прямо после смены, как только пришел результат теста. Я знала, что он сильный, сможет справиться. Но через три дня после первых симптомов Миша попал в реанимацию. Через неделю его не стало. Это было как обухом по голове. Мне казалось, что я орала, узнав об этом, потому что от боли разрывало все внутренности, но в действительности не произнесла ни звука.

Я судорожно вздохнула и снова поправила на руке часы.

– Хоронили его в закрытом гробу, чтобы не допустить распространения инфекции, и мне на мгновение почудилось, что там не он. Что произошло какое-то недоразумение, путаница, и сейчас он войдёт в двери траурного зала, и всё разрешится. Обнимет меня, успокоит, и мы вместе вернёмся домой. Но чудес, к сожалению, не бывает. После праздников я нашла в себе силы сходить в больницу и забрать его личные вещи. В ящике стола в ординаторской был такой бардак. Похоже на него. В вещах оказались и вот эти часы, – я подняла руку, чтобы показать. – Они стояли. Я носила их трём часовщикам, Игорь! Трём! Но найти причину они так и не смогли. Я ношу их с тех пор. Так мне кажется, что он всё ещё рядом.

Отвела взгляд и снова посмотрела на циферблат. Без пяти пять. Примерно в это время он приходил с работы.

– Работать я не могла долго. До конца учебного года так и не выходила. В школе меня поняли, директор вошла в положение. После Мишиной смерти государство выплатило приличное пособие. Спасибо Тане, она оформила и подала все нужные документы. Кроме того, у нас с Мишей были кое-какие сбережения. На это и удалось прожить. Всё это время я практически ничего не ела. Не нарочно. Просто забывала. Похудела на пятнадцать килограмм. Однажды я не смогла открыть дверь Тане, потому что упала в голодный обморок, и с того дня она заделалась моей нянькой. Тогда я её ненавидела. А сейчас понимаю, что без неё бы не выжила. Хотя я и так не выжила. Я уже не я без него. Так, оболочка. Бледная копия.

Я глубоко вдохнула и выдохнула. Слёз уже не было. Выплакала всё. Осталась только глухая, беспросветная тоска.

– Вы меня простите, Игорь, что разоткровенничалась. Это просто тяжело. Так невыносимо. Вам, наверное, сложно это понять.

Он хлопнул ладонями по коленям, прошел к окну и опёрся руками о подоконник.

– Отчего же? К сожалению, я прекрасно понимаю, что вы чувствуете. Моя беременная жена погибла при пожаре в апреле прошлого года.

– Соболезную, – только и смогла сказать я, сглотнув колючий комок в горле. – Как вы это пережили?

Он опустил голову и тихо ответил:

– Этого не передать.

Мы молчали. Он, наверное, думал о своей потере, а я – о том, что не хотела близко подпускать к себе этого человека. Я не хотела, чтобы кто-то даже претендовал на место Миши. Обстоятельства вынудили воспользоваться помощью Игоря, но на большее я готова не была.

А сейчас я поняла, как мы похожи. Он такой же сломленный, как и я. Сломленный, но нашедший в себе силы существовать, дышать, быть в этом мире.

– Знаете, что я думаю? – неожиданно заявил мой гость. – Нам с вами нужно поесть. Признаться, у меня маковой росинки не было во рту со вчерашнего дня. Да и вы, готов поспорить, ничего не ели.

Это было неожиданно. То, что он стал командовать, взял инициативу в свои руки. Я даже растерялась. Но так запахло жизнью, простой, настоящей, той, от которой я давно отвыкла, что я поддалась. Каким-то непостижимым образом ему удалось переключить меня с прошлого на этот самый миг.

В следующее мгновение я осознала, что у меня совершенно пустой холодильник, о чём и сообщила Игорю.

– А я знаю, потому и предложил, – с улыбкой ответил он. – Будем готовить «Оливье».

– Но я не…

– Я помню. Не празднуете Новый год. Но от чего-то мне кажется, что салат съедите с удовольствием. Поставьте вариться овощи, а за остальным я схожу. На первом этаже я видел магазинчик, думаю, там есть всё необходимое.

Он действительно собрался и через полчаса принёс все недостающие ингредиенты – горошек, ветчину и баночку корнишонов.

С Игорем оказалось приятно находиться рядом. Его компания не тяготила. Не было той неловкости, которую испытываешь в общении с незнакомцем. Горе, которое мы пережили… Это хорошо, что Игорь узнал о моей утрате, а я – о его несчастье. И хоть мы этой темы больше не касались, я чувствовала, что это объединило нас.

Я сняла овощи с плиты и слила воду, а Игорь, пока нарезал ветчину и солёные огурчики, травил байки о больничной жизни. И я впервые за два года поймала себя на мысли, что улыбаюсь. Улыбаюсь искренне, потому что весело, а не потому, что другие люди хотят видеть меня такой. Улыбаюсь по-настоящему, а не в угоду кому-то.

За разговорами «Оливье» приготовился как-то уж очень быстро. Игорь залил его майонезом и перемешал в кастрюле огромной ложкой.

– Ну что, в салатницу будем выкладывать или…

– Или! – кивнула я и выложила наши порции сразу на тарелки.

Ужинать решили в гостиной. Игорь предложил включить телевизор. Показывали «Джентльмены удачи». Под замечательный советский фильм я не заметила, как прикончила свою порцию. Игорь положил добавки, а потом начался «Иван Васильевич меняет профессию». А потом мы ели мандарины на скорость, и я от смеха и сладости фруктов не могла жевать, и Игорь, конечно же, победил. А потом я заснула. Не помню, в какой момент, но легко и быстро.

Снился летний луг, солнце, запах травы и цветов и стрекот кузнечиков. Как же хорошо! Просыпаясь, открывать глаза не спешила, хотела продлить сладостное ощущение, оставшееся ото сна. На улице светило солнце. Стрекот, что удивительно, не исчез, хотя я совершенно точно проснулась. Силясь понять, откуда исходит звук, я села на диване и огляделась.

Вспомнила события вчерашнего вечера, прошлась по квартире, но Игоря не было. Неужели мне всё это показалось? Его расположение, любезно приготовленный ужин… Зачем тогда всё это?

Я расстроилась. Ведь он вселил в меня глупую надежду, что всё ещё может быть, что возможно… Помассировала пальцами виски и поняла, что странное стрекотание исходит от Мишиных часов. У меня перехватило дыхание. Они показывали десять утра! Они пошли!

Метнулась в комнату за телефоном и набрала номер Тани. Гудки, гудки… Это долго, слишком долго, мне надо поделиться, рассказать скорее.

– Таня, они пошли! Танечка, милая, они пошли! Ты представляешь?

– Кто пошёл? Куда пошёл? – зевнула в трубку подруга. – Лизок, у тебя всё в порядке?

– Да, то есть нет. Понимаешь, сначала пришёл Игорь, потом мы ели салат, потом он ушел, – начала сбивчиво рассказывать я.

– Оу! Игорь? Тот самый, что возил тебя в больницу? – подруга вмиг проснулась.

– Ну да!

Тут в дверь позвонили настойчивой длинной трелью.

– Танюш, не клади, я сейчас открою.

Подбежала к двери, распахнула и ахнула, когда увидела на пороге ёлку. Настоящую живую ёлку! Ноздри тут же заполнились потрясающим ароматом мороза и хвои. Из-за зелёных веток раздался голос Игоря:

– Я тут подумал, непорядок, Лиз. Праздник, а главного атрибута у тебя в квартире нет. Найдём, чем нарядить?

«Лиза, Лиза, кто там?» – доносилось из трубки, а я смотрела на него во все глаза и, не понимая, как мне реагировать, пробормотала скорее по привычке:

– Я не праздную Новый год.

– Так, может, стоит… попробовать? – проговорил Игорь и затащил ёлку в прихожую.

А я почувствовала, как в такт тиканью часов радостно бьётся моё сердце.

Ушедшим в пандемию и их близким посвящается…

12.11.2021.

Победитель

Ульяна

Интересно, сколько сейчас градусов? Тридцать пять, тридцать семь, тридцать восемь? Хотя жара стояла такая, что было уже не так важно. Я шагала вдоль по улице и мечтала о том, как я доберусь до квартиры и приму холодный душ. Одежды на мне и так был минимум – короткие шорты и топ. Но я была близка к тому, чтоб снять и это.

– Невыносимо, Уля… Я сейчас в обморок упаду, – особо чувствительная к жаре Надя обмахивалась тетрадкой с конспектами, как веером.

– Не упадёшь, дорогая. Давай, ещё чуть-чуть! – подбодрила я её.

Мы возвращались из колледжа, с допзанятий перед завтрашним экзаменом, и мне удалось заманить Надю в гости шоколадным мороженым, поджидающим нас в холодильнике. Настроение у меня несмотря на изнуряющее экстремальными температурами лето было приподнятое. Сессия подходила к концу, экзамены давались легко, и до заслуженного отдыха оставалась всего неделя.

– Надо ещё выучить десять вопросов, и я готова, – бубнила Надя.

– Слушай, не занудствуй, прошу тебя, – сложила я руки в мольбе. – Относись ко всему проще.

– Ага, хорошо тебе говорить. Все предметы на раз сдаёшь.

– И ты сдашь, я уверена! – взяла подругу за руки и заглянула её в глаза.

Надя смотрела на меня исподлобья. Свежевытатуированные бровки забавным контрастом выделялись на бледном лице. Красивые длинные волосы она завернула резинкой на затылке в смешную гульку. Я не выдержала и рассмеялась.

– Надюша, ты слишком серьёзна и напряжена. Нельзя так!

– Да, ты права.

– Надо тебя растормошить. Давай сделаем что-нибудь безумное?

– С крыши спрыгнем что ли? – усмехнулась подруга.

– Ну зачем же? Тогда нам Иван Петрович неявку на экзамен поставит. А это, скажу я тебе… Уууух! – я погрозила указательным пальцем, изображая преподавателя, а Надя звонко рассмеялась.

Вот это моя Надюшка, теперь я её узнаю.

– Я имела в виду что-то менее радикальное, но в то же время действенное, – пробормотала и огляделась по сторонам.

Прохожие в такой зной на улице не задерживались. Вообще, я заметила, что народу в последние дни в городе мало. Люди разъехались – кто в отпуска, кто на дачи. Те же, кто остался в каменных джунглях, передвигались по улице перебежками, с удовольствием ныряя в магазины и супермаркеты, оборудованные кондиционерами.

Пока я стояла и думала, меня чуть не сбил парнишка на самокате. Мама, погрозив ему кулаком, смущенно передо мной извинилась и понеслась вниз по улице догонять своё чадо. Мальчик выворачивал из кофейни. На летней веранде заведения почти никого не было. Посетители предпочитали прохладу помещения.

Хотя именно на веранде я, может быть, и посидела бы – очень уж красиво она была оформлена. Всюду цветы: подвешенные в кашпо, высаженные вдоль ограды. Я не слишком в них разбиралась, но розы узнала безошибочно. Аккуратно оформленные клумбы поливал из шланга молодой парень. Он был одет в спортивные штаны и светлую футболку, стоял к нам спиной и что-то напевал себе под нос. Вода хрустальными каплями скатывалась по листьям и лепесткам и уходила в истосковавшуюся по влаге землю. Я смотрела на это несколько секунд, а потом мне в голову пришла сумасбродная идея.

– Извините! – окликнула я юношу, но он не повернулся.

– Уля, ты чего? – Надя смутилась и дёрнула меня за руку. – Пойдём.

– Да постой, – лишь отмахнулась я и снова позвала парня, сделав несколько шагов в его сторону. – Молодой человек, нам нужна ваша помощь.

Парень обернулся, и я на мгновение растерялась. Он был очень симпатичным. Почему-то первое, что я увидела – это были его губы. Пухлые, чётко очерченные, они сбили с толку. Высокие скулы придавали лицу мужественности. И несмотря на то, что лет ему было не многим больше, чем мне, я почему-то ощутила себя рядом с ним очень маленькой. Его чёрная бровь взметнулась вверх, и он удивлённо на меня уставился цепким взглядом синих глаз.

– Вы мне?

– Вам, – радостно кивнула, вновь обретя дар речи. – Вы можете нас облить?

Он не понял, как я и предполагала.

– Ну, из шланга водой, – объяснила для верности.

– То есть прям водой?

– Прям водой, – улыбнулась в ответ. Меня забавляло выражение его лица. Наверное, он принял меня за ненормальную.

– Уля, пойдём, не позорься! – Надюша шикала на меня, озираясь по сторонам, а юноша переводил взгляд то на меня, то на неё, видимо, полагая, что его разыгрывают.

– Молодой человек, я абсолютно серьёзна. Как никогда в жизни. Я хочу, чтобы вы облили нас из этого шланга. Вы можете это сделать?

Парень оценивающе на меня посмотрел, почесал затылок, и его потрясающие губы растянулись в улыбке.

– Ну что-ж, девчонки, сами просили, – усмехнулся он. – Претензии потом не принимаются.

Я отошла немного подняла руки вверх и зажмурила глаза. Вода оказалась холодной, и сначала у меня перехватило дыхание. А потом стало так весело, как в детстве. Я закружилась, подставляя струям спину, плечи. Почему-то нисколько не волновало, что подумают люди и как всё это выглядит со стороны. Вода уже хлюпала в сланцах, а одежда прилипла к телу, но это были такие пустяки. При такой погоде я высохну, не успев дойти до дома.

– Надя, давай ко мне! – прокричала подруге, но та только покачала головой.

– Нет уж увольте! И с тебя, кстати, тоже достаточно. Простудишься ещё, – И она, втянув голову в плечи (можно подумать, это защитило бы от воды), подбежала ко мне и решительно потянула прочь.

Натиску Нади можно было только позавидовать, да и прохожие уже начинали возмущаться, ведь на них попало – о, боже! – несколько капель воды. Словом, мне пришлось дать себя увести, и я успела только прокричать симпатичному синеглазому парню: «Спасибооо!», – на что он улыбнулся своей задорной улыбкой и махнул мне рукой.

Владимир

Мысли были далеко от полива розовых кустов. Пока направлял шланг на цветы, планировал, что нужно докупить в магазине, чтобы приготовить вечером ужин. У матери сегодня смена заканчивается поздно, в девять часов. Опять придёт уставшая и сердитая. Заведёт свою старую песню про то, какой я пропащий. Про то, что у других дети как дети – учатся в колледжах и университетах. Я её выслушаю, как обычно, понимая, что она это не со зла, вспомню, как ещё школьником вытаскивал её из депрессии, когда от нас ушел отец. А потом, выговорившись, она поблагодарит меня за еду. Нет, не скажет спасибо. Просто обнимет крепко-крепко и уйдёт спать, чтобы утром опять сесть за кассу в дворовом магазинчике. Я же уберу со стола и как обычно сяду за компьютер.

Да, это было моим способом уйти от реальности. В виртуальном мире я мог всё и легко подсел на это ощущение, ещё когда учился в старших классах. Компьютер остался у нас с хороших времён, когда отец жил с нами, работал на заводе и получал неплохую зарплату. Это потом мать безуспешно через суд пыталась добиться от него алиментов, а он уклонялся всеми правдами и неправдами. Тогда мать предложила продать компьютер. Точнее, заявила в ультимативной форме.

В тот же вечер я принёс ей две тысячи рублей. Она подняла на меня, прыщавого девятиклассника, глаза и нахмурилась. Подумала, что украл. А что ещё она могла подумать? Ей было сложно поверить, что я прошелся по местным магазинам и предложил свои услуги. Кому в подсобке помочь прибраться, кому машину с привезённым товаром разгрузить, кому мусор дотащить до помойки. Там сотня, там две… Когда мать слушала, в её взгляде мелькнуло что-то похожее на уважение. Ну мне, по крайней мере, хотелось так думать. В общем компьютер я тогда отстоял.

Погружение в виртуальный мир спасло меня от стресса, который я переживал. Мать так погрузилась в свои треволнения, что едва ли думала о том, что чувствую я. А я прятался в компьютерных боях и сражениях, там я мог быть сильным и смелым, нужным своей команде. Работу я не бросил. После занятий традиционно пробегался по своим «точкам». Многие продавцы и владельцы магазинов быстро ко мне привыкли. Молодого пацана, конечно, в штат никто не горел желанием брать, но тому, что я мог заменить ушедшего в запой дворника или грузчика, люди были очень рады.

После окончания школы времени на работу появилось больше. Помимо того что я делал в магазинах, я стал помогать приятелю в автомастерской. Это тоже приносило какой-никакой доход. Мать, видя, что я не болтаюсь без дела, об образовании упоминала больше для вида. Ей очень хотелось, чтоб «как у людей», чтоб «не хуже, чем у остальных». Но мы оба понимали, что деньги, которые приношу я, – хорошее для нас подспорье.

За полгода мне удалось накопить на новую видеокарту. Старая не тянула игру, слишком древняя модель. Матери ничего не сказал, она бы не поняла. Когда поставил запчасть в компьютер, был несказанно счастлив. Игра перестала лагать, и процесс пошел гораздо быстрее. Постепенно я прокачивал свой аккаунт, заработал неплохой рейтинг, приобретал новые танки… Сегодня, кстати, предстоял большой бой. Я предвкушал, как разберусь с делами и сяду перед экраном, как вдруг меня окликнули.

– Извините! Молодой человек!

Я даже не понял сначала, к кому конкретно обращаются, поэтому я продолжил поливать цветы. Меня ни разу в моей жизни не называли на вы.

– Молодой человек, нам нужна ваша помощь, – повторили вновь очень мелодичным и приятным голосом.

Я повернулся и обалдел. На меня смотрела красивая молодая девушка. Миниатюрная и очень ладно сложенная. Она напоминала Дюймовочку из старого советского мультика. Мне было пять, когда я впервые посмотрел его. Помню, я очень болел за Короля Эльфов, и под конец даже вскочил на диван и размахивал кулачками, порываясь вместе с ним защитить Дюймовочку. И сейчас передо мной стояла чуть ли не её точная копия, смотрела на меня своими зеленющими глазами из-под длинных пушистых ресниц. Возможно, она и по характеру была такой же покладистой и послушной, как Дюймовочка, да только её просьба немало меня удивила:

– Вы можете нас облить?

Сначала я не понял, о чём она. С трудом удалось переключиться с её тонкой талии, которую, казалось, я мог обхватить своими ладонями, на действительность. Блин, о чём она спросила?

– Ну из шланга, водой!

– То есть прям водой? – она издевается, или это провокация? Потом предъявит счёт за испорченные шмотки, не расплачусь…

– Прям водой!

Что ж, её можно было понять. Жара невероятная. Рядом стояла её подружка. Эдакая скромница-заучка с конспектами в руках. Неужели всё ещё учёба идёт? Я думал, уже давно каникулы.

– Уля, пойдём, не позорься! – процедила она сквозь зубы.

А мне вдруг до ужаса захотелось, чтобы эта странная девчонка не уходила. Сумасшедший огонёк в её зелёных глазах, кажется, поджег что-то и во мне. Подумалось, что она решается на подобное безрассудство впервые, и ей самой от этого и страшно, и весело. Я продолжал сомневаться, и девушка сказала:

– Молодой человек, я абсолютно серьёзна. Как никогда в жизни. Я хочу, чтобы вы облили нас из поливального шланга. Вы можете это сделать?

Я закусил губу, почесал затылок и вдруг понял, что мне до дикости хочется посмотреть на неё мокрую. Интересно, она понимает, что провоцирует молодого незнакомого двадцатилетнего парня?

– Ну что-ж, девчонки, сами просили, – усмехнулся и с прищуром посмотрел на Дюймовочку. – Претензии потом не принимаются.

Я направил на неё шланг с водой. Подружка, стоявшая рядом, отскочила, как я и предполагал, в сторону одним кенгуриным прыжком. А Дюймовочка… Я ожидал, что она заверещит, попросит прекратить, скажет, что передумала, ведь вода-то холодная. Но девушка подняла руки вверх и, похоже получала настоящее удовольствие. Подставляла своё тонкое соблазнительное тело воде. Майка прилипла к груди, обозначая все прелести, и я уже пожалел, что согласился на эту авантюру.

Её детский восторг и непонимание, какого эффекта она добилась своим поведением, говорили то ли о её глупости, то ли наоборот – о её чистоте и неиспорченности. И к последнему варианту я склонялся больше. Она разительно отличалась от соседских девчонок, которые вешались на шею сразу, без игр и подтекстов, открыто. Вокруг тех девчонок не надо было ходить кругами, ухаживать и приглашать на свидания, всё плыло в руки само. Эта доступность сначала дурманила голову, но потом приелась и наскучила.

С этой девушкой всё по-другому. Я не мог объяснить себе, почему. Интуиция подсказывала. Интуиция? Серьёзно? Она у меня есть? Вот уж не думал, но факт оставался фактом. За предложение «пойти посмотреть фильм» или «подняться ко мне попить кофе» от такой девушки, как Дюймовочка, я вполне мог бы схлопотать пощёчину. Тогда как быть? Как сделать, чтобы она не ушла, когда я выполню её сумасшедшую просьбу? Ведь её зеленющие глаза будут преследовать меня, я уверен. Пригласить в ресторан? Так у меня и денег-то на него нет. Твою ж мать…