Розовый Пушистик. Сборник рассказов

Денис Игумнов

Розовый Пушистик. Сборник рассказов

Проклятые земли

Поздно ночью трактирщик Ла Фильер сидел у себя в конторке – небольшой комнате на первом этаже трёхэтажного постоялого двора – заведении, представляющем из себя нечто среднее между кабаком и гостиницей. Находилось это заведение вдали от шумных городов и многолюдных деревень, можно сказать в зоне отчуждения, скромно пристроившись около дороги, бегущей серой змеёй в тёмный сосновый лес, который виднелся чёрной гребёнкой в паре километрах от него. Ла Фильер недавно приобрёл этот кабак, соблазнившись значительными барышами, которые он, как здешний монополист кабацкого дела, мог получить кормя, поя и устраивая на ночлег многочисленных купцов, везущих товары из-за моря.

Была и вторая причина, которая с большей степень достоверности объясняла странное расположение постоялого двора. Ведь от него до границы с Проклятыми Землями всего десять километров, а сами Проклятые Земли таили в себе постоянную угрозу, которую воплощали собой их жители, а точнее разнообразная нежить. Так вот, вторая причина заключалась в том, что наш кабатчик раньше держал популярное заведение в самой столице королевства, но после не слишком удачной сделки с ворами спешно улепетнул как можно дальше от их законной мести. Не удержавшись от соблазна дополнительной прибыли, он решил схитрить и утаить часть выручки от его опасных кредиторов. Этот трюк он проделывал ни раз и ни два. Но в тот, несчастный для него день, вот незадача, сумма сделки вышла настолько крупной, что даже в общей массе своей безграмотные воры заподозрили неладное. Не получив от него вразумительных объяснений, они, естественно, захотели с ним поквитаться.

Ла Фильер был далеко не глуп и почувствовав затягивающуюся петлю на своей жирной шее решил, что жизнь всё-таки дороже и бросил своё процветающее в столице детище «Медвежья лапа» на произвол судьбы. А сам вместе с женой и дочкой, прихватив с собой все свои сбережения, к тому времени уже ставшие довольно значительными, перебрался сюда, поближе к нечистой силе, зато подальше от преступной воли ночных королей города Чёрного Козла.

Однако надо объяснить, что такое были эти Проклятые Земли и почему для кабатчика соседство его постоялого двора с ними могло сулить хорошую прибыль. Во-первых, королевство не имело напрямую выхода к морю: между ним и морем, как раз, и лежали Проклятые Земли. Поэтому всякие заморские товары, такие как специи, шёлк, дорогое дерево, и многое, многое другое приходилось завозить через соседние государства. Понятно, что цена таких товаров взлетала в заоблачные дали из-за таможенных сборов, удлинения плеча доставки, да и просто жадности иностранных купцов.

У купцов соотечественников Ла Фильера оставался один выход, чтобы на равных конкурировать с иностранцами и получать при этом сверхприбыль. Этот вход заключался в том, чтобы, набравшись изрядной смелости, самим выйти к морю, напрямую пересечь Проклятые Земли и на зафрахтованных ими кораблях привезти необходимые товары самим. Такой способ обогащения считался смертельно опасным, особенно для тех, кто, неправильно рассчитав время пути, задерживался на последнем тридцатикилометровом переходе дотемна и оставался там ночевать. Да и днём в краю, где царила холодная ненависть, гулять не очень-то и весело. Любая туча, закрывавшая солнце, грозила бедой. Потому что эти земли, на первый взгляд пустынные, на поверку оказывались густонаселены. И их жители имели нездоровую тягу к человеческому мясу. Местные адские твари были разнообразны в своём ужасе, и их разновидностям не счесть числа. Откуда они пришли сюда? Об этом молчали даже древние легенды.

Ясным оставалось только одно – нечисть в этих краях жила испокон веков. Самой распространённой версией существования в этих местах такого огромного количества древнего зла, давно уже вымершего в других местах страны, были слухи о том, что давным-давно в этих местах произошла битва тёмных богов со светлыми. Светлые победили и загнали тёмных с их слугами и подданными под землю, а вот вход-выход за ними закрыли плохо. Так что через оставшуюся щель в печати на свет и ползла всякая богомерзкая пакость.

Для самих тёмных богов трещина оказалась маловата, а вот для их слуг в самый раз. А ещё говорили, что оставили в печати трещину светлые боги специально, чтобы люди никогда не расслаблялись, оставались настороже и помнили кому они обязаны своим существованием. По иронии судьбы имена почти всех светлых богов древности люди забыли, а вот прозвища тёмных -нет. Наверное, поэтому в последнее время трещина стала расти, и граница Проклятых земель теперь всё глубже вгрызалась в королевство Хладомира. Каждый год пограничной страже приходилось переносить свои посты всё ближе к населённым местам.

Внутри самих Проклятых Земель последний год тоже происходили заметные изменения. В частности: нападения на торговые караваны участились, теперь и днём купцы не могли чувствовать себя в безопасности. Славный король Хладомир был осведомлён о проблеме и сообразуясь со своей бурной натурой не привык откладывать решения таких важных вопросов на потом. Судя по сплетням, проникающим сквозь стены королевского замка, готовился военный поход в эти богами проклятые места. Подтверждали сплетни то, что посты пограничной стражи усиливались каждый месяц и само число застав увеличилось с пятидесяти до ста двадцати трёх.

Решимость короля зиждилась на знаниях о состоянии финансов в государстве. Денег в казне становилось всё меньше, а дальнейшее повышение налогов неминуемо привело бы к крестьянским бунтам. Учитывая такие дела, а также то, что в Проклятых Землях находились заброшенные золотые рудники, Хладомир, потворствуя своей природной жадности и идя на поводу у своих инстинктов, ускорял подготовку к походу как только мог. Зная всё это и видя сами эти приготовления, ещё проживая в столице, трактирщик принял решение. Он и так уже давно задумывался о смене жительства, а здесь, под давлением обстоятельств, понукаемый ими, как скаковая лошадь плетью трёхвосткой, решил использовать этот благоприятный момент для приобретения единственного постоялого двора, так близко расположенного от границы и, одновременно, настолько удалённого от столицы. Получалось так, что любой проезжающий купец или стражник, или просто путник, в обязательном порядке заглядывали к нему. А если учитывать их дальнейший путь, отнюдь не усыпанный розами, то можно понять, насколько они все будут щедры, покупая по немилосердно вздёрнутым ценам вино, чтобы залить их страх, и еду, чтобы придать себе сил на опасное путешествие.

Итак, сидя у себя в конторке, когда уже все давно спали – и его семья, и постояльцы, – грея лысину под неровным светом масляной лампы, Ла Фильер считал свой доход за прошедший день. На его лице блуждала довольная улыбка, последняя сделка получилась намного прибыльней, чем он ожидал вначале. И трактирщик с удовольствием потирал руки ожидая начала королевского похода на Проклятые Земли. Сколько новых клиентов (от простых солдат и до благородных дворян) он сможет обслужить, когда они будут топать на эту дурацкую войну и сколько знатных раненных офицеров смогут найти временный приют в комнатах его гостиницы. А это всё весёлые деньжата! Будущее рисовалось кабатчику в радужных тонах. И тут раздался сильный стук во входную дверь. Грохот прозвучал настолько же оглушительным, насколько тихой до это представлялась Ла Фильеру тёмная ночь.

– Кто бы это мог быть? – проворчал трактирщик.

Ла Фильер не считал себя трусом, хотя смельчаком его тоже было трудно назвать. Он никогда не забывал о близком соседстве мест, где по ночам правили бал чудовищные охотники на людей. Поэтому на ночь, как только солнце садилось за горизонт, он превращал свой постоялый двор в настоящую крепость. Трактирщик придерживался нескольких нехитрых правил, которые он свято чтил. Первое правило гласило: ни при каких обстоятельствах и никому не открывать двери гостиницы ночью.

Выйдя из конторской комнаты, Ла Фильер обнаружил на обычном месте рядом с входной дверью двух здоровых деревенских обломов Биба и Боба. Деревенских ребят в качестве охранников-вышибал трактирщик нанял за сущую мелочь. Парни не шибко умные, зато преданные и главное чертовски сильные. Эти два единоутробных брата, под два метра роста каждый, удивительно походили друг на друга. Те же широкие плечи, руки кабаньи окорока, бычьи шеи. Дополняла типичную внешность парней от сохи деревенская стрижка под горшок и щекастые веснушчатые рожи, вскормленные на парном молоке. Они бы никогда не бросили своё пахарское дело, если бы не сучившийся в прошлом году неурожай. Теперь они торчали дубинами с обеих сторон входной двери, стоя на часах. На стук они никак не реагировали, знали – хозяин не спит и сам захочет выяснить в чём тут дело. Подойдя к двери, трактирщик открыл зарешеченное смотровое окошко и громко спросил:

– Кто там? – в окошко ничего не было видно, кроме тьмы.

– Хозяин открывай, мы ехали четырнадцать часов кряду. Нам нужно тёплое вино и свежая постель. Открывай, да поживее.

– А кто вы?

– Ты что не слышишь? Мы твои клиенты, проезжие купцы. Не заставляй нас ждать, – с заметным раздражением, басовитым голосом ответил купец.

– Мне очень жаль, господа, но вам придется подождать до утра. Двери на ночь закрываются и отсюда никто не выходит и сюда к нам никто не заходит.

– Ты что, спятил? А ну-ка, милейший, отворяй быстрее. А то мы вмиг разнесём твою халупу по камешку. Нас тут двадцать человек… отворяй мошенник!

– Посмотрим, господа купцы, как это у вас получиться. Не такая уж моя гостиница и халупа, – обиженно сказал трактирщик. – Да и потом, я у себя дома и принимаю у себя кого мне вздумается. А если вы будете дальше шуметь и будить моих досточтимых клиентов, мои слуги по праву смогут применить оружие.

– Ах ты каплун потрошенный! – раздались удары в дверь, но она была сделана на совесть, как, впрочем, и сам дом, который больше походил на маленькую цитадель.

– Ну-ну потише. Здесь уже ничего не поделаешь, придется вам эту ночь, господа, провести под открытым небом. А завтра – милости прошу. Моё радушие и щедрость будут служить извинением за мои ночные страхи, – примирительно проговорил трактирщик, вспомнив про деньги, которые купцы могли оставить в его заведении.

Стукнув в дверь ещё пару раз и поняв, насколько она крепка, купцы, не будучи войнами, решили, скрипя сердцем, пойти на предложение Ла Фильера. А что им оставалось делать? Ехать дальше они всё равно не могли: они нуждались в отдыхе, а утром они хотели нормально и сытно позавтракать. Старший среди них, прежде чем отойти от дома, произнёс:

– Смотри же, если твоё завтрашнее радушие окажется нам не по вкусу. Тогда тебе продеться ответить за теперешнее своё свинское поведение. Только обильная вкусная пища и вина самых изысканных сортов смогут спасти тебя от нашего гнева.

– Да благословит бог ваш сон, господа. До утра. Клянусь, вы останетесь довольны нашим обслуживанием. Ещё никто не жаловался

С этим и разошлись. Купцы направились к ближайшим деревьям, растущим на опушке хвойного леса, а трактирщик пошёл к жене на второй этаж.

Утром, напоённым свежестью и запахами жизни, озарённым красным восходом, под небом пронзённым стрелой золотого солнца, Ла Фильер открыл двери для ночных гостей. Напольные часы в обеденном зале показывали шесть тридцать. Всё ещё недовольных вчерашним приёмом купцов встретил восхитительный запах готовящегося завтрака. У плиты орудовал длинной деревянной ложкой сам трактирщик, помогала ему жена. А семнадцатилетняя дочка Ла Фильера, вместе с нанятой ей в помощь служанкой, сегодня исполняла роль официантки. На завтрак сегодня приготовили блины со сметаной и цветочным мёдом, яичницу из тридцати яиц на копчёном сале, нарезали пластами холодную телятина, поджарили домашние сосиски, выложили на блюдо головки свежего козьего сыра и масла, принесли в больших глиняных чайниках душистый чай на травах. Особый вкус всему этому разнообразию придавало то, что готовилась пища на огне, разожжённом на дровах фруктовых деревьев. И, конечно, для гостей из погреба уже принесли многочисленные бутылки вин и настоек.

В гостинице помимо приехавших ночью купцов присутствовало ещё несколько постояльцев – три пограничных стражника, возвращавшихся с заставы, и пара бродячих монахов, которые зачем-то забрались так далеко на север. По обе стороны обеденного зала торчали молодыми дубами вышибалы Биба и Боба. Они спали по три часа в сутки и умудрялись чувствовать себя на отлично. При необходимости краснощёкие парубки могли легко обходиться без сна и по трое суток кряду. Давала о себе знать их сельская закваска: в их семье все мужчины обладали необычайно крепким здоровьем и раньше девяносто лет никто из них не сходил в могилу.

Вышибалы зорко следили за происходящим в столовой. Особенно они старались приглядывать за купцами. Те находились в том лихорадочном состоянии, которое так характерно для многих отправляющихся в путешествие через Проклятые Земли путников. Им предстояло пережить ужас и поэтому их тела, наполненные адреналином, искали выхода в оглушающих психику снадобьях. Купцы спали плохо и, мучаясь страхом, почти все приняли какие-то будоражащие, придающие смелости и сил травки. Сигналы о состоянии их опьянения подавали их расширенные зрачки и лихорадочные движения. Сейчас купцы были опасны, как для себя, так и для окружающих.

Купцы совершили типичную ошибку: им бы следовало потерпеть и принять эти травы на границе, чтобы период их действия пришёлся на самый опасный участок пути, а так стимулирующее действие пройдёт, когда их караван только вступит во владение тьмы. Но не в привычках трактирщика поучать взрослых мужчин, что и как им делать, особенно находящихся в таком агрессивном состоянии. Если честно, выглянув несколько раз из кухни и сразу сообразив в чём дело, трактирщик даже пожалел, что этих купцов вообще сюда принесло. Теперь начав, по-другому не скажешь, жрать вино, они быстро катились к границе дебоша. Поэтому Ла Фильер подал знак своим вышибалам быть начеку. Сами купцы его волновали мало, а вот их количество и возможный ущерб имуществу – это да. Прежде чем их успокоят железные кулаки Биба и Боба, может пострадать его мебель и утварь. Дополнительные расходы ему совсем ни к чему. Численное превосходство торговцев внушало ему некоторые опасения. Солдаты, ночевавшие у него, выпив на дорогу по стакану креплёного вина, ушли первыми, а их помощь сегодня могла бы пригодиться. Ла Фильер нервничал.

Среди купцов особенно выделялся своей энергией и задиристостью их предводитель, с которым кабатчик уже имел дело прошедшей ночью. Этот большой мужчина весил около ста пятидесяти килограммов; рост имел больше метра девяносто. Мясистое лицо и бычий лоб и под ним – налитые кровью глаза купца, которые словно предупреждали всех о его буйном нраве. Пока он сидел довольно спокойно, лишь изредка отпуская неприличные шуточки про личность трактирщика и скабрезности про его дочь. Купцы хохотали и пили: так они пытались отогнать свой страх. Чтобы они не говорили, пока они не перешли от слов к делу, вышибалы бы их не тронули. Для трактирщика важны были только поступки, слова для него ничего не значили, ну а пустотой оскорбить его нельзя.

Градус опьянения повышался. Вот уже и два монаха, расплатившись, почли за благо покинуть это место, сулившее им неприятностями. Не успела за ними закрыться дверь, как на пороге появился молодой рыцарь – совсем юноша. Его вооружение состояло из облегчённого меча, торс защищала кольчуга и стальной нагрудник. Одет он был в плащ и сапоги из мягкой кожи, доходившие ему до колен. Молодой рыцарь имел облик гордый, черты лица правильные, волевые. Волосы длинные, виски бритые.

Со двора слышались звуки лошадиного ржанья, стук оружия и окрики. Это прибыл новый отряд солдат для смены гарнизона одной из ближайших застав. В нём насчитывалось двенадцать человек, плюс их командир – благородный рыцарь. Предводитель купцов, увидев новое лицо, пристально уставился на рыцаря. В обычном состоянии или просто в пьяном, ближе к центрам цивилизации, ему и его спутникам даже бы в голову не пришло как-то задевать дворянина, да ещё и сопровождаемого отрядом солдат. Здесь же купцов как подменили. Из торгашей они превратились в одурманенных быкодралов. Здоровьем никого бог не обидел, а наркотические травы или, возможно, ведьмины грибы, сняли все сословные ограничения. Рыцарь, гордо осмотревшись по сторонам, прошёл к крайнему свободному столику и, усевшись за него, позвал хозяина:

– Трактирщик, позаботься о наших лошадях и накрой столы. Подай моим солдатам кулеш и пива. Мне принеси охлаждённого белого вина и вареного белого куриного мяса.

– Не извольте беспокоиться, благородный господин, в миг всё будет исполнено, – подобострастно проговорил трактирщик. После чего дал распоряжение вышибалам, по совместительству являющимися конюхами, позаботиться о ездовых животных. И те пошли на улицу открывать конюшню и дать овса солдатским лошадям.

Трактирщик с дочкой стал суетиться и расставлять посуду, подавать кашу, но прежде он принёс стеклянный кувшин в серебряной окантовке до краёв наполненный полусладким с тонким цветочным запахом вином и позолоченный бокал. Он почти что уже было забыл о купцах, когда их вожак напомнил о себе.

– Эй, благороооодный рыцарь! Что же ты заходишь в дом и не здороооваешься. Нехорошооо, не по благороооодному, – растягивая гласные в словах сказал купец. Дворянин и плечом не повёл, как будто обращались не к нему.

– Он из-под длинных своих волос и не слышит ничего, – брякнул один из купцов – молодой парень с гнилыми зубами. – У многих шлюх в столице такие же волосишки и причёска похожа. Так вот, когда они в молчанку со мною начинают играть, у меня всегда для них верное средство найдётся. И тогда они либо стонут, либо кричит. Хочешь, чтобы мы проверили как ты будешь себя вести, красавчик, а? – Купцы дружно заржали. Они нанесли страшное оскорбление дворянину и, прибывая в состоянии наркотического опьянения, не отдавали себе отчёт насколько оно было тяжким.

Рыцарь густо покраснел, но, совладав с собой, довольно спокойно сказал опешившему от такой наглости купцов трактирщику.

– Уважаемый, зачем ты пустил в свой дом дворовых собак? Своим лаем и вонью они сбивают меня с мыслей о боге и не дают спокойно закончить трапезу.

Купцы повыскакивали со своих мест, раздались звуки падения стульев и разбивающихся глиняных кружек. Сейчас их энергии позавидовали бы и цирковые артисты. Первым полетел на рыцаря сто пятидесятикилограммовый кабан. Этот старший купец, действительно, в этот момент походил больше на кабана, чем на человека. Нагнувшись всем корпусом вперёд, прижав подбородок к груди, он мчался на рыцаря, раскидывая словно пушинки по сторонам тяжёлые дубовые столы. Дворянин сидел к угрозе спиной и до последнего казалось, что он пригвождён к месту страхом и так и останется сидеть, пока его не сокрушит вихрь пьяной ярости своры ополоумевших торговцев. И вот, когда первый из них, вожак, был в метре от него, рыцарь резко отпрыгнул в сторону, развернулся в воздухе и при этом, успев выхватить меч, нанёс его рукояткой разящий удар, направленный прямо в висок хама. Кожа лопнула, кровь брызнула гранатовым соком. Удар офицер нанёс настолько мастерски и настолько хорошо натренированной рукой, что купец моментально отключился и вся его громадная туша с размаху завалилась на стол дворянина. Под тяжестью купца выстрелил осколками и белыми струями графин с вином, а затем ножки стола подломились, и купец всей своей тяжестью грохнулся на пол.

Как это ни странно, но потеря вожака торговцев не остановила, а, наоборот, подстегнула их атаку. Теперь стоя к ним лицом, рыцарь смело принял на себя их пьяный натиск. Он, несмотря на свой юный возраст, в совершенстве владел приёмами рукопашного боя. От него в разные стороны отлетали поломанные словно детские игрушки здоровые пьяные купцы. Рыцарь явно не хотел никого убивать, а хотел только жестоко проучить торгашеское хамьё. Кто-то откатывался с подбитым глазом, кто-то со сломанной рукой или ногой, а кто-то валился без сознания нокаутированный точным ударом.

На шум драки с улицы прибежали солдаты и вышибалы. Совместными усилиями за три минуты яростной схватки они смачно отмудохали двадцать купцов и вышвырнули их в бессознательном состоянии за дверь. Ла Фильер и тут не растерялся: пока шла драка он смело прятался за барной стойкой, укрывая от летящих в разные стороны кусков мебели и посуды свою красотулю дочку. Когда драка закончилась, вооружившись кухонным ножом, трактирщик, прежде чем солдаты, кряхтя от натуги, вчетвером потащили купеческого старшину на улицу, срезал с его пояса увесистый кошелёк, доверху набитый золотыми монетами. Их с лихвой хватит, чтобы оплатить сотворённый им бедлам и выпитые, и съеденные его товарищами в кабаке напитки и продукты, да ещё останется.

После окончания драки Ла Фильер решил отблагодарить самого юного офицера:

– Да благословит вас бог, господин. Прошу вашего извинения за доставленные вам неудобства. Позвольте мне хоть как-то вознаградить вас за этот недостойный моего заведения эпизод и в качестве моих извинений прошу вас принять от меня в подарок десять бутылок лучшего моего вина на выбор.

– Подай моим людям красного терпкого вина, сделанного из винограда, выращенного на юге нашего славного королевства Божьих Коров. Да смотри, чтобы год розлива был солнечный, а выдержка не менее пятнадцати лет.

– Конечно, конечно! К вину добавлю сыр и фрукты.

Вскоре первый этаж гостиницы привели в порядок. Солдаты получили своё бесплатное вино и закуски, чему они, по правде сказать, остались не особо довольны: для них лучше бы было выпить больше пива и съесть побольше свинины, чем тянуть кислятину и закусывать – прости господи – персиками. Все эти господские приблуды, в виде вина и сыра, радовали их простые, неизбалованные желудки мало. Ни тебе выпить нормально, ни закусить. Своё недовольство солдаты предпочитали, с недавних пор, держать при себе. Увидев как дерется их молодой командир, как и любые простые люди, солдаты его сразу сильно зауважали. И если раньше они слушались его, потому что он офицер и дворянин, да к тому же из знатного рода, да ещё придерживающийся движения аскетов, то теперь он для них стал командиром не по должности, а по сути.

Для солдат по-новому зазвучало его имя – Огневер. Он действительно мог гордиться своей родословной, и даже очень. Его дядя был двоюродным братом ныне царствующего короля. Значит и в жилах Огневера текла не просто голубая кровь, а кровь помазанника божьего, что одно это делало его самого ближе к богам. Вот что его заставило напроситься на должность офицера, да к тому же на пограничную заставу, оставалось для солдат загадкой. В действительности, здесь не было никакой тайны. С младенческих лет Огневер рос в строгой дисциплине и в шесть лет его отдали на воспитания в религиозно-военный орден преображения воли. Этот орден один из немногих, который смог выжить в непростых условиях междоусобных войн и религиозных споров лишь только потому, что он никогда не ставил перед собой политических целей. Его привлекала человеческая воля, доведённая до Абсолюта.

Послушники ордена всегда стремились стать одними из первых на военной службе у короля и на страже справедливости вообще, насколько это им это удавалось в условиях средневековья. Структура ордена напоминала сеть, а каждый выпущенный из стен школы ордена стремился создать его филиал в провинции. Помимо этого, независимо от полиции, послушники ордена Воли самолично занимались уничтожением особо опасных преступников и колдунов. Учили в ордене на славу и владеть своим телом и оружием рыцари умели в совершенстве, но особое внимание они уделяли тренировке духа с помощью секретных техник. Поэтому их волю практически никому не удавалось сломить и даже пытки для них порой становились очередной ступенью на пути их восхождения к небесным вратам. Не чувствовать боль и идти к своей цели воины воли умели в совершенстве. Вот откуда столь юный рыцарь Огневер обладал силой десяти закалённых в сражениях бойцов и энергией необузданной природной стихии. К тому же он принял обет безбрачия, и вся его неистраченная сексуальная мощь толкала его вперёд и только вперёд. Отступать он не умел – не научили.

За столом время пролетает быстро. Вот уже и день перевалил за свою знойную полуденную середину. Отряду пришлось отправляться дальше, к месту своей дислокации, на заставу. Солдаты собрались, Огневер, несмотря на бесплатное угощение от заведения, расплатился, как и полагалось настоящему дворянину. Остался доволен и скупой трактирщик, и рыцарь, привыкший всегда оплачивать свои долги. Вот и ещё один человек оказался у Огневера в долгу.

Прошёл день, наступил следующий и он, в свою очередь, уже стал подходить к концу, когда в розовых лучах закатного солнца трактирщик заметил на дороге, ведущей из Проклятых Земель, бредущего нетвёрдой походкой человека. В это время Ла Фильер стоял на крыльце и любовался вечерним пейзажем, который ему напоминал бабушкины сказки из его детства. Кабатчик был задумчив и настроен на меланхоличный лад, что с ним случалось крайне редко. А тут человек появляется из леса в такое неурочное время. Пристальнее присмотревшись к нему, Ла Фильер с удивлением понял, что этот запоздалый прохожий знаком ему. Это же брёл по дороге давешний его знакомый, рыцарь – Огневер. Он шёл прямо на Ла Фильера и у него отсутствовал плащ, а кольчуга пестрела многочисленными сечками; стальной нагрудник отсутствовал вовсе. Трактирщик поспешил навстречу офицеру.