Я и ты

День шестой.

Я очнулась в районе обеда от дикой жажды и желания сходить в туалет. Я чувствовала себя гораздо лучше, по крайней мере, сознание моё прояснилось, и хотя тело было ватным, мне нужно было встать. За шторкой были слабо слышны мужские голоса, но я постеснялась позвать на помощь и, собравшись с силами, я стянула с себя простынь, расправила на себе рубаху и, повернувшись не спеша на бок, потихоньку приподнялась и села. Голова немного покружилась, и всё вернулось на свои места. Затем я спустила ноги с лавки и без особого труда сползла с неё, но как только мои стопы коснулись деревянного пола, и я сделала шаг, внезапная боль пронзила в области лодыжки и я упала на пол, не успев подставить другую ногу. Тут же отлетели шторы в стороны, и с обеспокоенным лицом ко мне подскочили Тамерлан с лекарем. Я беспомощно смотрела то на одного, то на другого, желая заплакать от досады и унижения, но только страдальческая гримаса боли исказила моё лицо.

– Ну, ты и партизан, чего не позвала-то? – доброжелательным тоном сказал мне лекарь, обрадовавшись, что я пришла в себя, и присел ко мне на корточках – Болит что-то? Ты чего встала?

– Я пить хотела и мне надо в туалет, мне надо наружу, – прошептала я смущенно, опустив глаза, не по себе мне было как-то в таком виде перед Тамерланом. – И кажется, что-то с ногой.

– Давай-ка на постель, посмотрим, а то на полу мне неудобно. Знаешь ли, спина у меня больная, – шутил лекарь, хотя на вид ему было не больше сорока.

Тамерлан тут же наклонился ко мне и без предупреждения подхватил меня на руки, и понес обратно на кушетку. Я замерла, чуть дыша, как только ощутила прикосновение его рук на себе и близкое дыхание. Мне хотелось провалиться сквозь землю от неловкости за свою недееспособность и слабость. Тимур бережно опустил меня на постель, и лекарь сразу стал осматривать мою ногу, в которой возникла острая боль. Он стал аккуратно сгибать и разгибать её, и в области голеностопного сустава я вновь почувствовала боль.

– Ну, всё понятно, тут имеется растяжение связок, есть небольшой отек, так что придется поберечься какое-то время.

– Но как же я теперь буду ходить? – разочарованно простонала я.

– Ничего, с каждым днем боли будет все меньше, если не тревожить ногу. Осторожно ходить можно, без резких движений. Я наложу фиксирующую повязку на 2-3 дня, а там посмотрим.

Пока лекарь меня осматривал, Тамерлан принес мне воды в большой деревянной кружке. Мне было неловко получать помощь из его рук, но я его поблагодарила. Мне он показался каким-то другим, не похожим на человека, которого я знала. Он еще немного побыл, пока проходил мой осмотр и потом ушел. Я осталась с доктором одна.

– Скажите, что со мной, почему у меня такая слабость, я что умираю? – спросила я его, как только мы остались одни, и я расслабилась.

– Нет, – засмеялся он, – как раз наоборот – выздоравливаешь. Всё осложнилось тем, что в рану инфекция попала, плюс физическое и нервное истощение. Началась лихорадка, но первая доза антибиотика уже сделала своё дело, так что всё наладится, завтра – послезавтра будешь чувствовать себя здоровой. А пока давай наложу тебе фиксирующую повязку и доберемся до туалета, заодно оценим степень растяжения. Потом надо сменить набедренную повязку и смазать тебе мелкие раны. Ну а затем тебе надо подкрепиться.

– О господи, такое ощущение, что я с войны вернулась, – удивилась я всем своим приобретенным повреждениям, – Вот же Настя удивится!

И тут я вспомнила про тебя.

– Нда, ты, конечно, наделала тут шума, – натянуто улыбнулся лекарь, – только больше не повторяй такого, это могло плачевно закончиться.

– Да уж, я не ведала, что так далеко зайдет, честное слово… А Настя была здесь?

– Нет, но ты часто ее звала и что-то говорила ей.

– Значит, показалось, – печально вздохнула я.

Потом, когда лекарь зафиксировал мне голеностопный сустав, я вполне смогла самостоятельно опираться на ногу, и идти немного прихрамывая, не испытывая особой боли. Вскоре мы завершили все процедуры, мне выдали чистую рубаху, я поела, умылась, привела себя в порядок, и почувствовала в себе силы. Но за порог лекарского домика меня не пускали, так что я развлекалась, как могла, в основном присаживаясь у окна и читая старую литературу.

Вечером, когда розовый закат коснулся края неба, и прощальные лучи солнца заиграли в тенях деревьев, я услышала, как с улицы доносятся многочисленные голоса, мужские и женские, детский смех и озорные крики разносились по округе, кто-то бренчал на лютне, словно настраивал ее. За домом начиналось какое-то действо, но окна на ту сторону не выходили, и мне только оставалось догадываться, что там происходит, но я не стала высовывать нос наружу, я пока не готова была к новым приключениям. Но через некоторое время вернулся лекарь, померил мне температуру и разрешил мне посидеть на крылечке, подышать свежим воздухом. Я сначала засомневалась, но любопытство нарастало и, накинув на плечи вязаное покрывало, вышла на крыльцо. Вечер был прекрасным, теплым и мирным. Солнце только скрылось за полоской леса, оставив лиловый след, сумерки медленно сгущались. Местные жители разжигали костер и подбирали себе местечки поудобнее, так что я, похоже, пришла к нужному времени. Я сидела поодаль от места проведения сего мероприятия, и меня в тени на крылечке дома мало кто видел, зато я могла смело наблюдать за всеми. Мне было спокойно и, хоть я была еще немного слаба, я тихонько улыбалась той радости, исходящей от других людей, я натерпелась и была рада, что просто жива. Как хорошо, что хотя бы сейчас не надо было ни от кого защищаться и ни от кого прятаться. Лекарь пообещал мне, что на пару дней я могу забыть о свадьбе, и никто не смеет ко мне приближаться, якобы я снова под чьей-то защитой. Так что снова я чья-то невеста, видать приняли решение за кого выдать. Но я не хотела думать об этом, по крайней мере, два дня я могу просто наслаждаться свободной жизнью.

Спустя некоторое время я услышала знакомый голос, надвигающийся со стороны, это ко мне неслась Софья Ярославна:

– Деточка моя, славная, как я рада видеть, что ты уже не в постели!

Она уселась рядом со мной и стала меня обнимать и целовать.

Я смущенно улыбалась и обняла ее в ответ.

– Невредима и цела, слава Богу, как я переживала! Мы все тут переживали!

– Простите вы меня, – только и сказала я виновато.

– Ничего-ничего, все самое плохое позади, – успокоила она меня.

Уже становилось темнее, только лишь отблески от пламени огня освещали лица людей и их силуэты, так что я могла различать черты лица только у костра, всем этим людям было весело, они были как одна семья. Начались песнопения под местные инструменты. В ходу была лютня, барабаны, и кажется, что-то еще, я не слишком разбиралась в музыкальных инструментах. После веселых задорных песен зазвучала спокойная, лиричная. Я думала, что запоет женщина, но запел мужчина чистым низким голосом. Я заинтересовалась и пыталась разглядеть кто этот хлопец, но как не старалась, едва различала лишь его силуэт, скрываемый от меня сидящими впереди людьми.

– Тамерлан запел, – как будто прочитала мои мысли старушка.

Моё любопытство тут же пропало, и я пригнулась пониже, помрачнев.

– Он ведь почти не отходил от тебя эти сутки.

– Из чувства вины, полагаю, – выпалила я задето.

– Да, пожалуй, он чувствует себя виноватым, – заметила старушка.

Я невольно задумалась, не отходил, значит… Нет, такого точно не может быть, кто же тогда держал меня за руку? Я точно помню, что кто-то держал меня за руку.

– А вы приходили ко мне?

– Да, я заходила пару раз проведать тебя.

– А, так это вы держали меня за руку. – уверенно предположила я и облегченно вздохнула.

– Нет, деточка, – ответила старушка и улыбнулась.

Я нахмурилась. Он ведь ненавидит меня! Что-то я совсем ничего не понимаю. Я слушала его голос, слова песни. Он был совсем другим, это был не тот Тимур, которого я знала. Я подняла голову и посмотрела в его сторону. Несколько человек покинули костер, и для меня открылся хороший обзор на него. Я наблюдала за ним, пытаясь уловить его черты лица в отблесках пламени костра, я сверлила его взглядом, словно это могло помочь мне проникнуть ему в голову, а потом мой взгляд был пойман, когда во время финального проигрыша он посмотрел в мою сторону и вознаградил меня не менее протяжным взором. Потом он снова перевёл свой взгляд на лютню, и я отчётливо увидела, как в этот момент его уголков губ коснулась улыбка. После такого взгляда и этой таинственной улыбочки, разве могла я остаться прежней? Моё спокойствие вмиг прервалось, и я с ужасом поняла, что сорвалась в какую-то пропасть, у меня стали проявляться какие-то чувства к нему помимо обиды и ненависти, чувства, которые страшно было распознать, но это были какие-то теплые чувства, которых он точно не заслуживал. Лучше было бы прямо сейчас все забыть, встать, захлопнуть дверь и больше никогда, никогда не видеть его глаз. И забыть этот взгляд! Но какой взгляд, его взгляд уже не был презрительным, он стал интересующимся, глубоким, теплым. Я снова гнала мысли о нем, и мне ничего не оставалось, как покинуть это место как можно скорее, чтобы не сойти с ума. Я попрощалась с Софьей Ярославной и скрылась в домике лекаря.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.