Чужие окна. История одной подлости

– Не смейте унижать математику! – возмутилась завуч и тоже поднялась из-за стола. Логинов был почти на голову ее выше и смотрел в глаза смело, с вызовом. «Ах, дерзкий мальчишка! – подумала задетая за живое учительница, – совсем зазнался, став учителем года!» – Вы, конечно, считаете, что, если вы победили на таком конкурсе, то вам теперь все дозволено. Ошибаетесь. Знаете, кто у Меликовой отец? Он самый известный адвокат в городе!

– Ах, вот в чем дело! – вдруг весело рассмеялся Вадим Андреевич, всплеснув руками. – Значит золотая медаль дочери – это способ выразить свое почтение ее папе. И правда: мало ли что в жизни может случиться, а так к известному адвокату можно будет за помощью обратиться. Из-за медали точно не откажет. Какой тонкий расчет, Наталья Васильевна, я бы даже сказал математически тонкий расчет!

Продолжая смеяться, он повернулся и направился к дверям. Уже положив ладонь на дверную ручку, обернулся и произнес:

– Будь у Лизы Меликовой папа простым работягой на заводе, или расти она в неполной семье, я бы еще подумал и, может быть, пожалел несчастного ребенка. Но тут уж пойду на принцип. В жизни вашей Лизы и так все хорошо, переживет и без медали.

На следующий день его пыталась вразумить директриса Галина Ивановна. В ход пошли взывания к учительской совести, к чувству долга и педагогической этике. Ему напомнили о престиже школы, о ее рейтинге и статусе. Но чем сильнее на него давили, тем больше сопротивлялся Вадим. В нем включился какой-то странный механизм, не дававший еще в тот период жизни, когда он серьезно занимался спортом, сдаваться перед трудностями, а заставлявший бороться вопреки и до победного конца.

Вадим и сам бы не мог определить, почему так упорствует? Эта Лиза Меликова была самым обычным очкариком-зубрилой. Тихая, скромная, но при этом старательная, послушная – отрада для любого учителя в школе. Всегда все знала, всегда тянула руку и могла с блеском выступить на открытом уроке. В общем обычная зануда. Он регулярно завышал оценки по физкультуре физически слабым детям, приписывал сантиметры и секунды в итоговых нормативах, отлично понимая, что в средние нормы им никак не уложиться, как бы они не старались. Лиза к слабеньким детям не относилась. Она была нормальной, нормальной и обыкновенной. Такой только стоило регулярно ходить на занятия и результат был предсказуем. Но в списке важных для будущей медалистки предметов физкультура не числилась. Это задевало и оскорбляло профессиональную гордость Вадима Андреевича. Да еще тень папы-адвоката, витавшая в углу кабинета директора школы, раздражала, даже злила, и он продолжал упорствовать.

Так ничего и не добившись от коллеги уговорами, Галина Ивановна не выдержала и заявила:

– Я, как директор, приказываю вам поставить Меликовой итоговую пятерку!

– Замечательно! – фыркнул Логинов, надменно усмехнувшись, – Я поставлю, если этот приказ будет в письменном виде, как полагается приказу. Я выставлю в аттестат Меликовой «отлично». А потом пойду на наше областное телевидение, – они меня давно в свою программу приглашают – и расскажу телезрителям, каким способом в нашей школе выдаются медали выпускникам. Уверен, это вызовет большой резонанс в обществе и повысит рейтинги программы. Так что, уважаемая Галина Ивановна, пишите приказ!

С гордо поднятой головой Логинов вышел из кабинета. А Галина Ивановна со злостью стукнула кулаком по столу. Вот что делает с людьми слава! Избаловали они Вадима Андреевича своими восторгами по поводу его победы в конкурсе. Возгордился, зазнался молодой учитель. Считает себя круче всех, смотрит свысока, ничего и никого не боится. Осмелился угрожать ей, наглец! И главное, сам-то еще мальчишка, молоко на губах не обсохло, а строит из себя!..

Галина Ивановна подошла к зеркалу и посмотрела на свое раскрасневшееся от волнения лицо. Наверное, давление поднялось. Надо бы зайти в медкабинет и принять таблетку. Еще не хватало из-за этого гордеца и упрямца гипертонический криз зарабатывать! Но что же делать? Как обойти непредвиденное препятствие и все-таки вручить на выпускном золотую медаль бедной девочке?

Галина Ивановна выглянула из кабинета в приемную и попросила секретаршу найти и привести к ней Лизу Меликову.

Спустя пять минут ученица выпускного 11 «Б» стояла перед ней, рассеянно теребя в пальцах кончик длинной русой косы. «Замечательная девочка! – мысленно умилилась директриса, – умненькая, спокойная, исполнительная, ответственная, послушная, неконфликтная. Все бы ученики были такими!»

– Лизонька, – заговорила Галина Ивановна задушевным теплым голосом, в котором проскальзывали извиняющиеся нотки, – боюсь, у меня плохие новости. Нам не удалось повлиять на Вадима Андреевича. Он уперся и настаивает на своем.

Девушка так побледнела, что Галина Ивановна забеспокоилась, как бы та не грохнулась в обморок. Подтолкнула ее к креслу и заставила сесть, сама расположилась на стуле.

– Не ожидала я от него такого упрямства. Но руки опускать пока еще рано. Дай-ка мне телефон твоего папы. Я позвоню и попрошу его самого зайти в школу и поговорить с Вадимом Андреевичем. Пусть найдет нужные слова, убедит. Он же все-таки адвокат! Я уверена, это у него получится лучше, чем у нас. Давай его номер.

Галина Ивановна схватила ручку и потянулась к стопке белых листков бумаги на своем столе. Но Лиза испуганно замотала головой.

– Не надо, Галина Ивановна, звонить папе. Пожалуйста!

Директриса с удивлением уставилась на ученицу. Неужели та готова отказаться от медали при первых же трудностях?

– Я сама ему все скажу, – Лиза опустила глаза, щеки ее покрывали неровные красные пятна.

– Ну, сама, так сама, – кивнула Галина Ивановна и успокоилась. Одной головной болью меньше!

***

Рита Зотова шла по парку танцующей походкой, а в голове ее крутилась популярная попсовая мелодия. Она шла от портнихи после примерки платья для выпускного. Уверенность в том, что в этом платье она будет самой-самой среди выпускниц наполняла душу торжеством и гордостью.

Вечерний парк опустел и притих, покинутый молодыми мамашами с детьми и пенсионерами. Еще не настало время свиданий, и целующиеся парочки не были видны в укромных уголках парка. Только припозднившиеся спортсмены-бегуны в ярких костюмах изредка мелькали на песчаных дорожках. А в воздухе витал аромат распускающихся листьев, и звучали возбужденные весной птичьи голоса.

Вдруг на одной из скамеек Рита заметила сгорбленную одинокую фигурку. Она бы прошла мимо, не обратив на нее никакого внимания, если бы не уловила что-то знакомое.

– Лизка, ты что ли? – удивленно пробормотала Зотова, останавливаясь возле скамейки. – А ты чего здесь сидишь такая скукоженная?

Вид у одноклассницы был такой несчастный, а глаза такими заплаканными, что Зотова опустилась рядом с ней на выкрашенные в зеленый цвет доски скамейки.

– Ну что, вправили мозги Логинову завучиха с директоршей?

Лиза молча помотала головой, а брови Маргариты поползли на лоб.

– Неужели даже начальство было бессильно?.. Охренеть! В конце концов, он же только учитель года, а не министр образования. Как так-то? И никакой управы на него нет?

Всхлипнув и прочистив горло от слезного кома, Лиза сообщила дрогнувшим голоском:

– Галина Ивановна велела поговорить с отцом, чтобы он сам попытался убедить Вадима Андреевича. А я не могу… не могу рассказать все отцу.

– Почему? – искренне удивилась Рита.

– Понимаешь, отец у меня очень строгий и требовательный. Он будет разочарован, если придется вмешиваться в мои проблемы. Я должна сама со всем справиться, но не знаю как.

– Понятненько… – пробормотала Ритка, которой вовсе не было понятно, почему нельзя нажаловаться отцу и попросить у него помощи.

Если бы у нее был отец, она бы не упустила такой возможности. В конце концов это же отцовский долг – заботиться о ребенке и защищать от всех несправедливостей этого мира! Зотова выросла с одной матерью, вечно вкалывающей на двух работах, так что давно привыкла решать проблемы самостоятельно. Но тут в голове молнией мелькнула неожиданная идея, так, что она даже схватила собеседницу за руку.

– Не реви, Лизавета, и без твоего папаши справимся! А я тебе помогу.

Лиза подняла на нее красные, опухшие от слез глаза с робкой надеждой. А Ритка тут же подумала: «Хватит ли пороху у этой мокрой курицы провернуть операцию? – Сомнение шевельнулось в душе. – Как бы не сдрейфила в самый неподходящий момент». А вслух стала уговаривать мягким, успокаивающим голосом:

– Я знаю, как заставить Логинова поставить тебе пятерку в аттестат. Он у нас не только «отлично» поставит, но и будет на коленях перед тобой ползать, умоляя простить за потраченные нервы. Логинов – сволочь, зазнавшаяся сволочь! Таких надо учить, тыкая мордой в грязь, а то потом дорастут до крупных начальников и будут такие масштабные дела творить, что мама не горюй. Правда придется немного приврать, но ведь со свиньями – по-свински! Ты готова бороться за свою золотую медаль?

Под испытующем взглядом подруги Лиза немного растерялась. Врать, обманывать? Отец всегда учил, что ложь – это зло. А быть на стороне зла плохо, недостойно настоящего человека. Но что же делать?

В глазах Зотовой пылал огонь праведного возмущения. В ней было столько убежденности и силы, что душа Лизы сама собой потянулась к более сильному и уверенному в себе человеку. Подумав немного, Лиза утвердительно кивнула:

– Готова.

– Вот и отлично! – Ритка потянула одноклассницу со скамейки, увлекая за собой по аллее к выходу из парка. – Ты главное меня слушай и делай все, как я тебе скажу.

Под тихие, но уверенные нашептывания Зотовой, Лизе стало спокойнее. Чужая уверенность передавалась и ей, заставляя распрямлять спину и поднимать голову. В конце непроницаемо черного туннеля забрезжил свет. Дышать стало чуть-чуть легче. Две ученицы выпускного класса, склонившись друг к другу и что-то тихо обсуждая, медленно удалялись от скамейки по широкой липовой аллее.

Глава 6

Заговор

Через пару дней Вадим и думать забыл о неприятном разговоре с начальством и ученице 11«Б». Они с Оленькой подали заявление в ЗАГС и готовились к свадьбе. Торжественное бракосочетание назначили на начало июля и собирались отпраздновать широко, с размахом, пригласив в ресторан за городом всю родню и множество друзей-приятелей. Радость в душе и предвкушение семейного счастья с любимой омрачали только слабые опасения: уживутся ли вместе под одной крышей Оля и мама? Решили жить с его мамой, а не снимать квартиру. Дороговато, да и оставить не вполне здоровую Клавдию Валентиновну в одиночестве Вадим не мог. А мама, хоть вслух и нахваливала будущую невестку, не могла скрыть ревности и недоверия. Справится ли Ольга с новыми обязанностями, сумеет ли сделать счастливым единственного горячо любимого сына? А вдруг будет плохо кормить, придираться по мелочам, заставит ревновать? Как тогда быть?

Но Вадим старался не заглядывать так далеко в будущее, хватало насущных проблем. Надо купить кольца, новый костюм, невесте – красивое белое платье. Заказать ресторан. Разослать приглашения, чтобы никого не забыть. От предсвадебных забот голова шла кругом.

Сосредоточившись на своей личной жизни, Вадим и предположить не мог, что за спиной у него зреет настоящий заговор.

А Рита Зотова, внутренне ухмыляясь в предвкушении мести, как паучиха плела свою сеть, в которую должен был попасть наглый препод, посмевший оттолкнуть ее. Личная проблема Лизы Меликовой по большому счету ее не волновала. И вообще кому нужна эта медаль? Ну есть медаль, или нет ее – какая разница? Просто подвернулся подходящий повод. И вывернуть наизнанку высокоморальный и честный образ лучшего учителя страны было делом принципа. И Ритка старалась.

В пятницу после уроков, когда мать была на работе в вечернюю смену, Рита привела Меликову к себе домой.

– Проходи в комнату и раздевайся! – скомандовала она, ощущая себя генералом армии, что расставлял полки в нужном порядке на поле боя перед решающим наступлением.

Лиза, скромно поставив в уголок свой школьный рюкзак, заглянула в комнату одноклассницы. Она никогда еще не была в доме Зотовых. Дружеские отношения двух девочек не заходили дальше обсуждения школьных сплетен и списывания домашки по математике.

Риткина комната в скромной «хрущевке» оказалась странной смесью спальни маленькой принцессы и будуара куртизанки. Со стены над письменным столом смотрели большие фотографии красавцев-мужчин. В основном это были известные актеры и популярные певцы в вальяжных позах и с загадочными улыбками на губах. А на спинке дивана мирно сидела целая компания плюшевых зверей, – медвежата, зайцы, лисички. Рядом со стопкой школьных учебников лежала толстая книга с названием «Тайны китайской спальни». Из-под нее торчал зачитанный томик с изображением обнимающейся влюбленной парочки на обложке.

– Ну, что застыла? – спросила хозяйка квартиры, бесцеремонно подталкивая гостью в спину. – Давай раздевайся. Будем фотографироваться.

Лиза топталась посреди комнаты в полной растерянности.

– А как раздеваться?

– Полностью! – гаркнула Ритка, раздражаясь замешательством подруги. – Это будут эротические фотки, поэтому раздевайся полностью и распусти волосы.

– А может, не надо полностью? – робко пробормотала Лиза, бросив на Зотову жалобный взгляд.

– Надо, Лиза, надо. Ты что не понимаешь, что компромат должен быть качественным, настоящим, а не бутафорским. Или ты уже даешь задний ход?!

Под суровым взглядом Риты Лиза стала спешно дрожащими пальцами расплетать косу. Она ужасно стеснялась. Но решительная подруга то и дело подгоняла ее требовательным окриком, напоминая о их миссии.

Наконец сложив аккуратной стопкой свою одежду на стуле и оставшись в лифчике и трусиках, Лиза повернулась к Зотовой.

– Может белье все-таки не будем снимать?

Рита окинула оценивающим взглядом натурщицу и подняла свой телефон, настраивая фотокамеру.

– А, пожалуй, начнем в белье. Так даже интересней будет. Сядь на диван и откинь волосы назад.

Чувствуя себя опытным фотографом, Зотова птицей кружила по собственной комнате, выискивая наиболее подходящие ракурс и свет. Сначала ее раздражали Лизкины неуверенность и смущение. А потом она решила, что так даже лучше: юная скромница, которую заставляют раздеваться для неприличных фотографий. Рита хмыкнула про себя. Чего тут стесняться, если есть что показать? Вот она бы показала!

– Теперь снимай лифчик! – скомандовала Рита.

Меликова мгновенно покраснела до корней волос, даже уши залил румянец, и опустила взгляд. Рука ее при этом медленно потянула с плеча бретельку бюстгалтера.

– Отлично! Вот именно так. Просто замечательно!

Щелкала фотокамера телефона. На стене громко тикали часы. Лизе казалось, что она слышит гулкие удары собственного сердца. Руки, стягивающие лифчик, мелко и жалко дрожали.

– Теперь сядь в пол-оборота и поверни голову, – продолжала командовать Рита, – выгни спину и улыбнись. Ну что ты, как пластмассовая кукла? Руки и ноги у тебя что, не сгибаются? Свободнее надо быть, раскованнее!

Но, чем меньше одежды на ней оставалось, тем скованнее вела себя модель. Спрятавшись за густыми светлыми волосами, потоками стекающими с плеч, и прикрывая грудь ладонями, Лиза вымученно улыбнулась. В глазах плескался ужас. На щеках расплывались красные пятна стыдливого румянца. Ей казалось, что через глазок фотокамеры на нее смотрит весь мир. Хотелось провалиться сквозь землю или стать прозрачной и невидимой.

– Смелее, Лизка, хватит скукоживаться! Ну, вспомни, как себя ведут порноактрисы. Там куча мужиков, а им хоть бы что.

– К-какие актрисы?.. – дрожащим голоском переспросила Лиза.

– Ну, ты что, порнушку никогда не видела? – искренне удивилась Зотова.

– Нет…

– Да ты неандерталец, Меликова! – хмыкнула Ритка, вдруг осознав, что на самом деле они с одноклассницей, как гуманоиды с разных планет. И объединяет их только 11«Б». Вот закончат школу и разлетятся каждый в свою сторону.

Когда закончилась фотосессия, Лиза чувствовала себя почти больной, выжатой, как лимон. Словно ей пришлось не кривляться перед объективом телефона, а разгружать товарный вагон. Она натягивала на себя одежду, а довольная подруга просматривала отснятый материал в телефоне и говорила:

– Неплохо получилось на мой взгляд. Может мне в фотографы податься после школы? – Хмыкнула заносчиво. – Теперь надо как-то распечатать фотки на цветном принтере.

– Ты что, собираешься нести их печатать в фотосалон?..

– Нет, конечно. Что я, дура что ли? Цветной принтер был у Гуся. Им и воспользуемся. Мне он не откажет.

– Рита, – заблеяла овцой Меликова, застегивая пуговицы белой школьной блузки, – я не хочу, чтобы еще кто-то видел эти фотографии, особенно Валера Гусев.

Ритка отмахнулась с удовлетворенным видом. Результат работы ей понравился.

– Не боись, Меликова. Никто не увидит эти фотки. Я просто воспользуюсь принтером Гуся, а показывать ему фотки не буду.

– Точно не будешь? – Лиза с надеждой заглянула в глаза одноклассницы.

– Вот те крест! – яростно перекрестилась Зотова, а сама подумала, что, будь на этих фотках она, Рита, она бы постаралась, чтобы все их увидели и оценили. Тем более, там было что оценить.

Вечером следующего дня Рита Зотова уговаривала Гуся позволить воспользоваться его принтером. Она даже не пожалела собственных денег и купила большую пачку фотобумаги. Дело происходило в квартире Гуся, где Ритка бывала уже неоднократно, но всегда во время отсутствия родителей Валерки. Каждый такой визит дурной парень воспринимал на свой счет и так и норовил затащить Риту в постель. Она не всегда отказывалась.

На этот раз было не до постели.

– Гусь, я по важному делу пришла. Мне надо фотки на твоем принтере напечатать.

– Давай, напечатаю.

– Нет, я сама. Просто включи мне принтер и покажи на какие кнопки надо нажать, – потребовала Зотова грубо отталкивая навязчивого ухажера, который уже начал распускать руки.

– А я-то что с этого буду иметь? – поднял правую бровь Гусев.

– Чувство выполненного долга.

– Чево-о-о? – не понял Валерка и растерялся. Ему все казалось простым и понятным: пришла в его дом красивая девушка, значит речь идет о сексе. Чего усложнять-то!

– Надо помочь одному хорошему человеку и напечатать для него фотографии.

– Какому еще хорошему человеку? – в голосе Гуся послышались нотки ревности.

– Лизке Меликовой, болван!

– А-а-а. А что за фотки?

– А вот это тебя не касается. Давай включай принтер, а сам вали в другую комнату! – капризно потребовала Зотова. Она привыкла не церемониться с парнями, ведь все ее просьбы и приказы они должны были выполнять немедленно.

Гусь рассеянно пожал плечами.

– Ладно, не хочешь говорить – не говори. – И пошел настраивать технику.

Пока хозяин квартиры включал компьютер, пока грелся суперсовременный цветной принтер, стоящий у письменного стола на специальной тумбе, Рита прохаживалась по квартире. Родители Гуся имели отношение к программированию, поэтому вся небольшая, но уютная квартира была заставлена разнообразной компьютерной техникой. Перемещаясь по квартире, надо было внимательно смотреть под ноги, чтобы не запутаться в каких-нибудь проводах.

– Готово! – донесся из маленькой комнаты голос Гусева.

Рита пошла к нему, на ходу доставая из сумочки флэшку с фотографиями.

Она выставила Гуся из комнаты, чтобы он не видел выползающие из принтера гладкие блестящие снимки. Но хитрый Гусь, сгорая от любопытства, сделал вид, что хочет взять из комнаты какую-то книгу, вошел и заглянул через плечо подруги.

– О-фи-геть! – восхищенно протянул он, рассматривая откровенную фотографию своей одноклассницы. – Это Лизка, что ли? Отпад…

– Зараза ты, Гусев! – разозлилась на него Ритка, попытавшись вытолкать парня из комнаты. Но было поздно. Тайна Лизы Меликовой перестала быть тайной.

– Ладно, Гусь, придется тебе все рассказать, раз ты суешь свой нос куда не следует, – огорченно вздохнула Ритка.

Но, с другой стороны, она была даже рада. Уж очень хотелось с кем-нибудь обсудить свой план. Как говориться, одна голова хорошо, а две – лучше.

– Не лапай! – вырвала она из рук Валерки пачку только что отпечатанных, еще теплых фотографий. Уж слишком восхищенно горели глаза парня, пока он их рассматривал.

– А Лизка-то у нас ничего! Я от нее такого не ожидал. На первый взгляд – моль бледная. А тут такая клубничка…

– Дурак ты, Гусев! – разозлилась Зотова, неожиданно для себя взревновав того к ботанке-однокласснице. – У тебя на уме только одно. А тут дело важное, можно сказать вопрос жизни и смерти.

Она усадила Валеру в уголок дивана и рассказала свой замысел. Парень только удивленно хлопал глазами.

– А ты – голова, Риточка! – не скрывая восхищения умом и изобретательностью подруги, выдохнул Гусев в конце рассказа.

– Я знаю, – скромно кивнула Зотова. – Лучше скажи, ты не знаешь кого-нибудь из наших, кто живет в доме с Логиновым?

– Так Танька Шестопалова там и живет. Даже, кажется, в одном подъезде с ним.

– Значит, Шестопалова его соседка. Очень хорошо! Через нее и будем действовать.

Таня Шестопалова медленно поднималась по лестнице, пытаясь унять тревожное сердцебиение и настроиться. Она нащупала в кармане просторной вязаной кофты плотные бумажные конверты, а перед глазами опять встала вытянутая физиономия Гуся со зверским выражением в глазах. Сволочь Гусь, все-таки какая же он сволочь! Припер к стенке своей угрозой. Если б не Гусь, ни за что бы она не пошла на эту авантюру.

Таня остановилась перед дверью квартиры на седьмом этаже и два раза глубоко вдохнула, чтобы успокоиться и взять себя в руки. Чувствуя, как предательски подрагивают коленки, быстро нажала на кнопку звонка.

Под мелодичное треньканье за дверью раздался женский голос:

– Кто там?

– Это я, Клавдия Валентиновна, Таня Шестопалова с первого этажа, соседка ваша, – бодро отрапортовала визитерша.

Замок в двери щелкнул, и на пороге появилась пожилая женщина с добрыми глазами в кухонном фартуке.

– Ой, Танюша, – радостно всплеснула руками Клавдия Валентиновна, – давно тебя не видела. Как ты выросла и повзрослела, совсем барышня стала.

– Здрасьти. А я по делу, Клавдия Валентиновна.

Девушка растерянно переминалась с ноги на ногу, и хозяйка позвала ее в квартиру.

– Проходи, деточка, что на пороге-то топтаться.

Шестопалова кивнула и вошла в тесный коридор обычной двухкомнатной квартиры, в каких жили и сама Таня, и все ее друзья-приятели.

– А я по поручению бабушки. Она просила рецепт какого-то вашего супервосхитительного рулета с заковыристым названием.

– Какого рулета? – удивилась соседка.

– Вкусного, с начинкой необычной.

– Ах, вот оно что! Ты, наверное, про «Кровь с молоком»?

– Точно! Именно так он и называется. Вы как-то бабушку угощали, ей очень понравилось. Вот, теперь хочет сама попробовать испечь.

– Да, рулет необыкновенно вкусный. Вот только я не помню, где у меня лежит его рецепт? – На лице Клавдии Валентиновны появилось озабоченное выражение. – Надо поискать. Ты проходи в квартиру, Танечка, посиди, пока я поисками занимаюсь. Рецептов у меня много и все в разных местах.

Клавдия Валентиновна с озабоченным видом направилась в большую комнату. Шестопалова, внутренне замирая от страха, спросила ей в спину:

– А Вадим Андреевич дома?

– Нет. Они с Олей уехали выбирать ресторан. – Женщина остановилась и тихо сообщила, словно делясь секретом: – У нас летом свадьба намечается.

– Свадьба – это хорошо, – пробормотала Таня, – это весело.

Она знала, что Логинова нет дома, потому что все утро провела у своего окна, высматривая его. Как только спортивная подтянутая фигура физрука с географичкой под ручку вышла из подъезда на улицу, она спешно засобиралась выполнять задание Зотовой и Гуся. Черт бы их побрал с их заданиями!

– Клавдия Валентиновна, – хозяйка уже скрылась в гостиной, а гостья на цыпочках подошла к маленькой комнате и толкнула неплотно закрытую дверь, – а это медали и кубки Вадима Андреевича?

– Да, Танечка, его… Куда ж я могла засунуть этот рецепт?…

– А можно мне посмотреть?

– Смотри на здоровье.

Шестопалова вошла в комнату, бросив безразличный взгляд на целую выставку золотых и серебряных кубков на специальной полке на стене и кучу разнокалиберных медалей на пестрых лентах. Спортивные трофеи Логинова. Но ей было не до них.

Оглядевшись по сторонам, – обычная комната с диваном, шкафом, письменным столом и книжным шкафом, – Шестопалова бросилась к столу и выдвинула нижний ящик. Какие-то бумаги и пластиковые папки с документами. Достала из своего кармана похожий на почтовый конверт из плотной коричневой бумаги и, приподняв пачку документов, засунула его в самый дальний угол. Она не знала, что находится в этих конвертах, даже не пыталась посмотреть, хоть конверты и не были заклеены. Меньше знаешь – лучше спишь!