Имена представителей ВМФ Отечества на карте Арктики и их вклад в изучение данного региона Земли (1719—2020)

Тем не менее необходимо отметить, что неудачная попытка проникнуть в Карское море из Баренцева привела Ф. П. Литке к мысли, что использовать для мореплавания будущий Северный морской путь невозможно. С учетом того, что в дальнейшем Федор Петрович стал президентом Академии наук, это его авторитетное мнение надолго отодвинуло интенсивное изучение возможности сквозного плавания по Северному морскому пути.

Экспедиции штурманов И. Н. Иванова и И. А. Бережных в Печорское и Карское моря в 1821—1828 годах

В 1821—1828 годах по заданию Адмиралтейств-департамента отрядами штурманов Ивана Никифоровича Иванова (выпускник Кронштадтского штурманского училища 1804 года) и Илья Автономович Бережных (выпускник Кронштадтского штурманского училища 1819 года) было произведено описание южных берегов Печорского (юго-восточная часть Баренцева моря) и Карского морей.

Штурману 12-го класса Ивану Никифоровичу Иванову в 1821 году была поручена опись реки Печоры. Производилась эта опись для выяснения возможности вывоза из Печоры в Архангельск корабельного лиственничного леса, которого в бассейне Северной Двины стало не хватать.

В 1821—1822 годах И. Н. Иванов описал только восточный берег Печоры (от Пустозерска до ее устья) и дальше морской берег до устья реки Черной.

В 1824 году Иванову было предписано закончить опись Печоры и произвести опись морского берега от ее устья до острова Вайгач. В распоряжении И. Н. Иванова были штурманские помощники Петр Кузьмич Пахтусов ((выпускник Кронштадтского штурманского училища 1820 года) и Николай Маркович Рагозин (выпускник Кронштадтского штурманского училища 1822 (?) года). Отряд Иванова на карбасах вышел из Пустозерска сразу после вскрытия реки Печоры. Сначала были описаны берега Печоры, частично Гуляевские Кошки, острова Варандей, Чаячий, Долгий, берега от Медынского Заворота до Югорского Шара, а затем часть берега острова Вайгач до мыса Болванского (северо-восточная оконечность Вайгача). В середине октября экспедиция вернулась в Пустозерск.

Летом 1825 года И. Н. Иванов описывал устье Северной Двины, но уже в конце этого года был вновь направлен в Пустозерск для продолжения описи берегов Баренцева и Карского морей. Эта опись, начавшаяся в 1826 году, была поручена двум отрядам: Западному – под начальством штурманского помощника 14-го класса И. А. Бережных, участвовавшего до этого в экспедиции лейтенанта П. Ф. Анжу, и Восточному – под начальством И. Н. Иванова.

Западный отряд, в состав которого входил П. К. Пахтусов, описал на баркасе берег Печорского моря от устья реки Печоры до Канина Носа и остров Колгуев. Берег Чёшской губы Баренцева моря был описан П. К. Пахтусовым в течение зимы 1826—1827 годов по берегу на оленях.

Восточный отряд, в состав которого входил Н. М. Рагозин, путешествуя на оленях вдоль береговой черты, описал Хайпудырскую губу, остров Вайгач и берег Карского моря до устья реки Кары. Отсюда И. Н. Иванов отправился напрямик по тундре в Обдорск (ныне Салехард), куда и прибыл 22 октября 1826 года. Перезимовав в Обдорске, отряд 19 апреля 1827 года убыл к устью Кары, и 25 мая была возобновлена опись в восточном направлении. 27 сентября отряд дошел до северной оконечности полуострова Ямал. Перезимовав в Обдорске, отряд в апреле 1828 года вернулся к острову Белый в Карском море, описал его и берега Обской губы и в октябре вернулся в Обдорск. Сам И. Н. Иванов в начале 1829 года прибыл с докладом в Санкт-Петербург.

Таким образом, впервые после работ Великой Северной (Второй Камчатской) экспедиции берега Северного Ледовитого океана от Канина Носа до Обдорска вместе с прилегающими островами были нанесены на карту с помощью современных инструментов: секстанов, хронометров, искусственных горизонтов, пелькомпасов. Однако, так как опись берегов Карского моря и Обской губы велась только на оленях, никаких новых данных по рельефу дна и по гидрологическому режиму Карского моря получено не было. Ход работ И. Н. Иванов описал в своем «Историческом журнале», который вел во время его экспедиции.

24 августа (5 сентября) 1827 года Адмиралтейств-департамент был реорганизован в два независимых друг от друга учреждения при Главном морском штабе: Управление генерал-гидрографа, которое возглавил генерал-гидрограф Г. А. Сарычев, и Морской ученый комитет.

Экспедиции П. К. Пахтусова к Новой Земле в 1832—1835 годах

В 1829 году на основе своего опыта работ в Печорском и Карском морях П. К. Пахтусов предложил Управлению генерал-гидрографа свой проект экспедиции к восточному побережью Новой Земли. Хотя проект был утвержден, но из-за нехватки финансовых средств экспедиция под эгидой Главного морского штаба не состоялась.

В 1832—1833 годах, получив поддержку торговой компании Брандта и Клокова, была организована экспедиция, состоящая из двух групп: на карбасе «Новая Земля» под руководством П. К. Пахтусова для описи восточного берега Новой Земли и на шхуне «Енисей» под руководством лейтенанта В. А. Кротова для описи морского пути к устью реки Енисей в Карском море.

Своим помощником П. К. Пахтусов пригласил кондуктора флотских штурманов Николая Крапивина. Команда карбаса состояла из восьми вольнонаемных матросов.

1 августа 1832 года Пахтусов вышел из Архангельска и 7 августа, находясь у Орловской банки в Горле Белого моря, встретил шхуну «Енисей». Дальше «Енисей» пошел к Маточкину Шару, а «Новая Земля» – к острову Колгуев.

10 августа были экспедиция встретила первые льды и увидела очертания южного берега Новой Земли. В тот же день «Новая Земля» вошла в губу Широчиху и начала опись южной части острова Южный архипелага Новая Земля.

23 августа в губе Каменка, около Логиновой губы, в проливе Карские Ворота нашли ветхую промысловую избу, 31 августа удалось перевести сюда и карбас. 16 сентября перевезли с судна другую избу, провизию, запасы и инструменты. 19 сентября вытащили карбас на берег и поставили на подпоры. С этого дня началась зимовка, в ходе которой каждые два часа велись метеорологические и инструментальные наблюдения.

С 8 марта 1833 года П. К. Пахтусов начал описные работы вблизи зимовки, уходя от нее иногда на несколько дней на значительные расстояния. На пути к Никольскому Шару Пахтусов открыл большой залив, глубоко врезавшийся в сушу за губой Логинова. В честь своего начальника по Беломорской экспедиции и учителя, так много ему давшего, П. К. Пахтусов назвал новый залив именем Рейнеке.

Поручив Н. Крапивину подготовку карбаса к плаванию, 24 июня П. К. Пахтусов с двумя матросами на шлюпке с провизией на один месяц вышел для описи восточных берегов Новой Земли в Карском море.

5 июля, достигнув 71° 38′′′ с. ш., П. К. Пахтусов отправился в обратный путь и 7 июля вернулся к зимовью. 11 июля он уже на карбасе покинул зимовье, в котором его отряд провел 297 дней.

13 августа П. К. Пахтусов, описывая по пути восточный берег Новой Земли, подошел к восточному входу в пролив Маточкин Шар.

19 августа, выйдя из Маточкина Шара, баркас направился обратно на юг.

Из-за штормов и недостатка продовольствия П. К. Пахтусов вернуться в Архангельск не мог и был вынужден идти к устью Печоры.

3 сентября сильным штормом карбас бросило на отмель, и он заполнился водой и песком. Только к 12 сентября удалось исправить судно. 17 сентября «Новая Земля» была поставлена на зимовку у деревни Куя на реке Печоре, а 21 ноября 1833 года П. К. Пахтусов, передав карбас Н. Крапивнину, вернулся в Архангельск по суше на оленях.

По возвращении в Архангельск П. К. Пахтусов узнал, что о судьбе шхуны «Енисей», с которой «Новая Земля» рассталась 7 августа 1832 года, до сих пор ничего не известно.

П. К. Пахтусов о своей экспедиции лично представил в Управление генерал-гидрографа в Санкт-Петербурге подробный отчет вместе с таблицами наблюдений и картами. Всего было описано более 130 верст побережья восточного берега Новой Земли. Кроме этого, он представил «Дневные записки, веденные подпоручиком Пахтусовым при описи восточного берега Новой Земли в 1832 и 1833 годах» (интересно, что эпиграф к этим запискам гласил: «Я расскажу как было, а вы судите как угодно»).

Собранные сведения оказались настолько интересными, что Управлением генерала-гидрографа было принято решение продолжить исследования Новой Земли сразу на двух судах.

В Санкт-Петербурге П. К. Пахтусов встречался со многими учеными. Особенно интересны были встречи со знаменитым географом и натуралистом академиком Карлом Максимовичем Бэром, решившим под влиянием рассказов Пахтусова посетить Новую Землю. Здесь же П. К. Пахтусов познакомился с новым своим помощником – штурманским кондуктором Августом Карловичем Циволькой (польская фамилия Cуwolka, выпускник Кронштадтского штурманского училища 1832 года).

В Архангельске тем временем строили шхуну и карбас. П. К. Пахтусов назвал их в честь своих погибших подчиненных по первой экспедиции: «Кротов» и «Казаков».

Экипаж каждого судна состоял из семи человек, провизии было взято на 16 месяцев. Таким образом, сразу предусматривалась зимовка на архипелаге. Доставку срубов зимовочной избы, бани и амбара возложили на зафрахтованную частную шхуну.

24 июля 1834 года оба судна покинули Архангельск. Шхуну «Кротов» вел П. К. Пахтусов, а карбас «Казаков» – кондуктор А. К. Циволька.

10 августа экспедиция увидела берег Новой Земли и зашла в губу Широчиха, где «Кротов» стал на якорь. Утром шхуна была направлена вдоль западного берега, начав работу по его описи. Зайдя в Костин Шар, П. К. Пахтусов узнал от стоявших здесь промышленников, что недавно через этот пролив прошел карбас А. К. Цивольки, а также что на берегу губы Серебрянки они видели обломки судна, описание которых заставляло предполагать, что они принадлежат пропавшей без вести в прошлом году шхуне «Енисей».

У мыса Бритвина «Кротов» догнал карбас «Казаков», и 26 августа отряд вошел в Маточкин Шар. На другой день, произведя магнитные и астрономические наблюдения в устье реки Маточки, П. К. Пахтусов повел оба корабля по проливу к Карскому морю. Однако пройти через забитый льдами пролив оказалось невозможно. После совещания с А. К. Циволькой П. К. Пахтусов решил вернуться назад и готовиться к зимовке в западном устье пролива. Место для зимовки выбрали в небольшой бухточке при впадении реки Чиракиной, при этом зафрахтованная шхуна для доставки срубов не пришла, поэтому членам экспедиции пришлось самим строить для зимовки избу из плавника. Шхуну и карбас ввели в устье речки и поставили на мелководье. Избу построили к 5 октября.

Так же как и в прошлую зимовку, П. К. Пахтусов организовал систематические метеорологические наблюдения. В период зимовки из-за сырости плавника многие члены экспедиции заболели, включая и самого Пахтусова, а четыре человека умерло.

Дождавшись относительного потепления, П. К. Пахтусов нанес на карту оба берега западного устья пролива. После этого он решил под своим руководством произвести опись всего пролива, а опись восточного берега Северного острова поручить А. К. Цивольке.

2 апреля обе группы покинули зимовку. Пройдя по льду пролива, они три дня отдыхали на мысе Дровяном, где П. К. Пахтусов проводил астрономические наблюдения.

8 апреля отряды достигли мыса Рок в восточном устье пролива. Здесь партии расстались. А. К. Циволька пошел на север вдоль восточного берега, а П. К. Пахтусов направился обратно по проливу с описью.

В ожидании отряда Цивольки П. К. Пахтусов задумал описать западный берег острова от пролива до Малой Кармакульской губы. Для поездки к Кармакульской губе решили построить небольшую шлюпку.

6 мая вернулся отряд А. К. Цивольки, при этом практически все участники оказались в очень плохом физическом состоянии, включая снежную слепоту. На планшете отряда была нанесена часть берега Северного острова от мыса Выходного. Пройдя от мыса Выходного к северу 150 км, А. К. Циволька дошел до большого полуострова, которому он присвоил имя своего любимого композитора фон Флотта.

Но выйти в море на шхуне для продолжения работ П. К. Пахтусов не мог, так как не хватало экипажа из-за умерших в период зимовки. Было решено готовить к плаванию «Казакова», одновременно заканчивая постройку шлюпки.

30 июня лед из пролива Маточкин Шар вынесло в море. На другой день П. К. Пахтусов с А. К. Циволькой на карбасе и шлюпке вышли в Баренцево море. На зимовке остался фельдшер Чупов с тремя матросами, из которых двое хворали.

После выхода в море П. К. Пахтусов сразу направился в губу Серебрянку, где предыдущая встреченная группа промышленников видела останки судна, похожего на «Енисей». В самой губе и в соседних заливах были найдены многочисленные обломки шхуны «Енисей». По-видимому, командир «Енисея» лейтенант В. А. Кротов по ошибке принял губу Серебрянка за западный вход в пролив Маточкин Шар, ввел в нее шхуну, которая в период шторма разбилась о прибрежные камни. С учетом того, что к этому времени прошло уже почти два года с момента исчезновения шхуны и никто из ее экипажа не объявился, по всей видимости, все погибли во время ее крушения.

Из губы Серебрянка отряд отправился вдоль западного берега архипелага на север, однако из-за возникшего тумана карбас и шлюпка разошлись друг с другом.

Через неделю карбас «Казаков» встал на якорь у полуострова Адмиралтейства, где были встречены первые дрейфующие льды. На следующий день удалось среди льдов пробраться до острова Берха в группе островов Горбовых, где карбас встретился с шлюпкой А. К. Цивольки. Однако сильный напор льда привел к тому, что корпус карбаса не выдержал, треснул и «Казаков» стал тонуть. При экстренной эвакуации с карбаса удалось спасти все инструменты, планшеты и немного продовольствия.

На двух уцелевших маленьких шлюпках члены экспедиции достигли острова Берха. Мыс острова, возле которого произошло крушение, П. К. Пахтусов назвал мысом Крушения. Впоследствии пролив, отделяющий остров Берха от острова Личутина, получил имя Пахтусова. На удачу, возле острова проходила лодья давнего знакомого П. К. Пахтусова Афанасия Еремина, которая после сигналов экспедиции подошла к острову. Затем к острову прибыли карбасы других промышленников, следующих вместе с А. Ереминым. П. К. Пахтусов договорился с Ереминым, что по окончании промысла лодья заберет остатки экспедиции и доставит их в Маточкин Шар.

Пока А. Еремин и другие промышленники добывали моржей, П. К. Пахтусов и А. К. Циволька на шлюпках описали острова Горбовы, Южнокрестовые и Панкратьева, а также прилегающий западный берег острова Северный архипелага Новая Земля. На обратном пути П. К. Пахтусов сделал промер и опись губы Южной Сульменевой.

9 августа на карбасах промышленников экспедиция прибыла на зимовье на берегу пролива. Через несколько дней П. К. Пахтусов, взяв с собой фельдшера и пятерых матросов, на нанятом карбасе промышленника Ивана Челузгина пошел по проливу на восток, пробился через ледовую перемычку и вышел в Карское море. Пользуясь наличием вдоль берега открытой воды, П. К. Пахтусов, исследуя подробно все заливы, не описанные А. К. Циволькой, довел свой карбас до широты 74° 24′, где открыл группу островов, впоследствии названных островами Пахтусова. Из-за ухудшения погоды экспедиция направилась обратно и 1 сентября прибыла в Маточкин Шар.

2 сентября вся флотилия судов промышленников, собравшаяся в Маточкином Шаре, вышла в море, направившись домой, на Большую землю. П. К. Пахтусов возвращался на карбасе «Кротов», а А. К. Циволька с оставшимися матросами – на лодье А. Еремина.

7 октября П. К. Пахтусов на «Кротове» первым прибыл в Архангельск.

После прибытия, едва успев составить отчет, Петр Кузьмич тяжело заболел, по определению врачей, нервной горячкой. Здоровье штурмана было настолько подорвано трудностями и лишениями, перенесенными им во время последних путешествий, что у него не хватило сил преодолеть болезнь. 7 ноября 1835 года в 6 часов вечера Петр Кузьмич Пахтусов скончался в возрасте 36 лет и был похоронен на Соломбальском кладбище (могила, на которой установлен громадный серый валун, увенчанный крестом и якорем, и на отшлифованной передней стороне валуна вырезано изображение идущего под парусами бота и ниже полустертая надпись, сохранилась до наших дней).

Лодья А. Еремина, на которой находился А. К. Циволька с остальными матросами, не успела дойти до Архангельска, так как река Северная Двина замерзла. В результате А. Еремин повел судно через Белое море в Сумский посад, расположенный на берегу Онежского залива, откуда А. К. Циволька добрался посуху до Архангельска только 5 декабря, то есть почти через месяц после смерти П. К. Пахтусова.

Гидрографический департамент позже опубликовал дневники и карты П. К. Пахтусова.

В 1875 году, когда исполнилось 40 лет со дня смерти П. К. Пахтусова, штурмана российского флота решили на свои средства соорудить ему памятник. Средства на это собирались путем отчисления одного процента из берегового жалованья штурманов военного флота в течение девяти лет. Памятник, сооруженный по проекту скульптора Н. И. Лаврецкого, был торжественно открыт 31 октября 1886 года в Кронштадте перед зданием Штурманского училища, которое он окончил (аналогично установлен памятник выпускнику Морского корпуса, руководителю первой российской кругосветной экспедиции и многолетнему начальнику Морского корпуса адмиралу И. Ф. Крузенштерну на берегу Невы перед зданием корпуса).

Исследования А. К. Цивольки на архипелаге Новая Земля

в 1837—1838 годах

После смерти П. К. Пахтусова А. К. Циволька повез в Санкт-Петербург материалы экспедиции, которые были крайне высоко оценены Управлением генерал-гидрографа, в результате чего было решено продолжить исследования на Новой Земле. Начальником новой экспедиции назначили помощника П. К. Пахтусова – А. К. Цивольку.

14 (26) апреля 1837 года в результате новой реформы Морского ведомства Управление генерал-гидрографа было преобразовано в Гидрографический департамент, к ведению которого были отнесены все гидрографические работы и мастерские по изготовлению соответствующих приборов. В ведение департамента был включен Корпус флотских штурманов.

Вследствие бюрократических проволочек в новом Гидрографическом департаменте очередная экспедиция в Баренцево море состоялась только в 1838 году.

Однако, пока в Гидрографическом департаменте шло согласование новой экспедиции, академик Петербургской академии наук К. М. Бэр организовал свою экспедицию на шхуне «Кротов» и лодье «Св. Елисей» в Баренцево море. Целью экспедиции было описание северо-восточного берега Новой Земли, то есть предполагалось обогнуть архипелаг с севера.

19 июня 1837 года шхуна «Кротов» и лодья «Св. Елисей» вышли из Архангельска в море. Командовать шхуной по согласованию Академии наук с Морским ведомством было предоставлено А. К. Цивольке. На борту шхуны находился сам академик Бэр со своими помощниками – геологом А. А. Леманом, препаратором зоологом Е. Филипповым, а также художником К. Х. Редером, написавшим позже ряд прекрасных пейзажей Новой Земли.

Поработав у побережья Кольского полуострова, 19 июля экспедиция подошла к западному входу в пролив Маточкин Шар. На шлюпках К. М. Бэр и А. К. Циволька с матросами 1 августа подошли к восточному выходу из пролива, но в Карском море наблюдались сплошные льды, поэтому экспедиция не смогла пойти на север вдоль восточного берега архипелага и повернула обратно. Экспедиция пробыла на Новой Земле шесть недель и 11 сентября вернулась в Архангельск.

В результате экспедиции были проведены работы в проливах архипелага Новая Земля Маточкин Шар и Костин Шар. К. М. Бэр собрал коллекцию из 135 растений, а спутник ученого А. А. Леман – ценную геологическую коллекцию.

В следующем, 1838 году Гидрографический департамент все же организовал гидрографическую экспедицию к архипелагу Новая Земля на специально для этого построенных в Архангельске однотипных шхунах «Новая Земля» и «Шпицберген» (длина – 39 футов).

Начальником экспедиции и командиром шхуны «Новая Земля» был назначен прапорщик Корпуса флотских штурманов А. К. Циволька, а командиром шхуны «Шпицберген» – прапорщик Корпуса флотских штурманов Степан Андреевич Моисеев.

Кроме того, поскольку шхуны были малы, для перевозки на Новую Землю разборного дома и других запасов была нанята промысловая лодья помора Ивана Яковлевича Гвоздарева, грузоподъемностью 7000 пудов. Всего на шхуне «Новая Земля» шло в плавание 15 человек, а на шхуне «Шпицберген» – 14 человек. Провизии было взято на 16 месяцев. Экспедиция была хорошо снабжена инструментами. У нее было четыре хронометра, три секстана, два искусственных горизонта, теодолит, компасы, лаги, шагомеры, приборы для магнитных и метеорологических наблюдений.

Суда экспедиции вышли в море 27 июня 1838 года.

При выходе из Архангельска в море выяснилось, что шхуны при одинаковых размерах имеют тем не менее разный ход. Решили двигаться раздельно и встретиться в губе Мелкой севернее пролива Маточкин Шар. 17 июня первой к месту зимовки прибыла лодья И. Я. Гвоздарева, 27 июля пришел «Шпицберген» под командованием С. А. Моисеева, а 8 августа прибыла шхуна под командованием А. К. Цивольки. Таким образом, несмотря на специальное строительство шхун для экспедиции, поморская лодья оказалась лучше по ходовым качествам при гораздо большем водоизмещении.

Под зимовье построили две избы и баню. Шхуну «Новая Земля» вытащили на берег и разоружили. С самого начала строительства зимовья были организованы ежечасные метеорологические наблюдения.

20 августа А. К. Циволька направился на карбасе на север для описи Крестовой губы, но 24 августа заболел, и экспедиция вернулась обратно.

27 августа С. А. Моисеев вышел на шхуне «Шпицберген» для описи западного берега Новой Земли и дошел до губы Северная Сульменева, потеряв по пути якорь и шлюпку-двойку. После описи губы экспедиция спустилась с описью до Крестовой губы, после чего направилась обратно к зимовью. В середине ноября, чтобы избавиться от ежедневной околки льда вокруг корпуса шхуны «Шпицберген», ее тоже вытащили на лед и поставили на подпоры.

Тем временем самочувствие Августа Карловича все более ухудшалось, и в декабре он уже не мог выходить из избы, а 16 марта 1839 года скончался.

С. А. Моисеев, после смерти А. К. Цивольки ставший начальником экспедиции, начал готовиться к описи по сухому пути на собачьих упряжках. Для этой цели в экспедицию было взято 15 собак. Сани были изготовлены своими силами.

3 апреля 1839 года начались санные выезды для исследований.

В апреле – июне С. А. Моисеев со спутниками измерял толщину оттаивающей почвы. К началу июня глинистая почва оттаяла на 7 дюймов. Толщина льда в спокойном месте, равнявшаяся 12 апреля 53½ дюйма, к 16 июня уменьшилась до 25 дюймов.

22—23 июня спустили на воду обе шхуны. Командиром шхуны «Новая Земля» С. А. Моисеев назначил кондуктора Корпуса флотских штурманов Г. С. Рогачева. Всего к этому времени умерло уже девять человек.

4 июля С. А. Моисеев на карбасе с четырьмя матросами вышел к северу для описи берегов. Вскоре у берега севернее мыса Литке карбас перевернуло волной, после чего экспедиция, поставив (перевернув) карбас на ровный киль, вернулась к зимовью.

13 июля Г. С. Рогачев вышел на юг для попутной описи берегов архипелага, а С. А. Моисеев на карбасе снова отправился на север.

17 июля С. А. Моисеев подошел к южному плечу Машигиной губы и назвал его мысом Шанца – по имени командира корабля, на котором он в 1834—1836 годах участвовал в кругосветном плавании.

25 июля у северного плеча Машигиной губы члены экспедиции увидели за небольшим островом, позже названным Борисов, четыре промысловых поморских судна: две лодьи и две шняки, вмороженные в лед.

1 августа С. А. Моисеев вернулся в свое зимовье и 4 августа на шхуне «Шпицберген» пошел на юг.

7 августа шхуна подошла к какому-то острову, и по надписи на кресте узнали, что это становище Малые Кармакулы. Экспедиция за три дня описала и становище, и весь остров.

7 августа Г. С. Рогачев на шхуне «Новая Земля» занялся описью реки Нехватовой и лежащих перед нею островов, а своего помощника, кондуктора Корнера, отправил на карбасе для описи берега к северу от этой реки. 19 августа шхуна перешла к островам Белым, с которых на шлюпках был описан берег до мыса Черного (юго-восточный мыс Костина Шара).

11—13 августа экспедиция С. А. Моисеева занималась описью берегов к югу от Малых Кармакул.

14 августа С. А. Моисеев произвел опись расположенного к северу становища Большие Кармакулы. В Больших Кармакулах экспедиция нашла избу, в которой в 1836—1837 годах зимовали одиннадцать промышленников с лодьи купца Карнеева. Девять из них умерли (в 1836 году в Грибовой губе зимовала другая лодья, весь экипаж которой из 12 человек умер).

17—18 августа С. А. Моисеев закончил опись Больших Кармакул и на карбасе продолжил опись берега до губы Пуховой.