Александр Данилович Меншиков. Первый полицеймейстер

В 1710 году Меншиков участвовал в осаде Риги; получил от Фридриха IV Датскій орден Слона и в том же году (31 Октября) венчана в домовой его Петербургской церкви, Хутинским Архимандритом Феодосіем, Царевна Анна Іоанновна с Фридрихом Вильгельмом, Герцогом Курляндским. В 1711 году Князь Ижерскій предводительствовал Россійскими войсками в Курляндіи; в 1712 в Помераніи, где хотя состоял под начальством Короля Польскаго, но имел от Государя тайное повеленіе примечать за всеми поступками Августа, который навлек на себя справедливое подозреніе Обладателя Россіи. 1713 года, находясь с войском в Голштиніи, под командою Датскаго Короля, Меншиков участвовал во взятіи крепости Тенингена (4 Мая): гарнизон, состоявшій из 11,000 человек, сдался в плен, предоставя победителям 19 пушек, 128 штандартов и знамен, множество ружей, пистолетов, пик и других воинских снарядов. Фридрих IV подарил храброму Полководцу портрет свой, осыпанный бриліантами. Вслед за тем Князь Ижерскій, исполняя приказаніе Петра Великаго, заключил две Конвенціи с городами Гамбургом и Любеком, 5 и 15 Іюня. Они обязались заплатить в казну Россійскую, в три срока, за произведенную ими торговлю с Шведами: 233,ЗЗЗ 1/3 талеров. Взятіе Штетина увенчало в том году военныя действія Меншикова, предводительствовавшаго Россійско-Саксонскими войсками. Он отдал завоеванную им (22 Сентября) крепость, которая принадлежала Двору Голштинскому, в секвестр Королю Прусскому, за что Фридрих-Вильгельм обязался заплатить Россіи, в годовый срок, 200,000 рейхсталеров и возложил на него орден Чернаго Орла. На возвратном пути в Отечество с двадцатишеститысячным войском, Меншиков взыскал с города Данцига 300,000 гульденов и прибыл в С. Петербург в Феврале 1714 года.

Тогда храбрый Военачальник вложил в ножны меч и начал увеличивать огромное свое состояніе, входил под чужим именем в разные казенные подряды. Над ним учреждено несколько следственных коммисій. Чувствуя вину свою и зная милосердіе Петра Великаго, любимец Его принужден был явиться в суд с повинною, которую подал в руки самого Государя. Раскаяніе, живо написанное на лице Меншикова, жалкій голос, коим испрашивал он себе прощенія и, в особенности неувядаемые лавры, украшавшіе чело его, поколебали грознаго Монарха. Он принял от него просьбу и, прочитав, сказал: э, брат, и того ты не умел написать! – потом начал поправлять. В то самое время младшій Член встал с своего места и пригласил товарищей последовать его примеру. Куда ты идешь? вопросил его с гневом Государь. – «Домой. Что нам делать здесь, когда ты сам научаешь преступника, как ему оправдываться.» – Великій Монарх отвечал Капитану, с ласковым видом: Сядь на свое место и говори что ты думаешь. – Капитан потребовал, чтобы просьба Меншикова была прочтена вслух, а он, как виновный, чтоб стал у дверей и, по прочтеніи, выслан был из присутствія. Слышишь, Данилыч, как должно поступать? – сказал Государь своему любимцу. Потом Члены, начиная с младшаго, стали предлагать свои мненія о наказаніи Меншикова: приговаривали его к ссылке и, даже, к лишенію жизни. Дошла очередь до Петра Великаго; возвысив голос, Он произнес Судьям: Где дело идет о жизни или чести человека, то правосудіе требует взвесить на весах безпристрастія как преступленія его, так и заслуги, оказанныя им Отечеству и Государю, и буде заслуги перевесят преступленія, в таком случае милость должна хвалиться на суде. – После сего Монарх вычислил кратко все подвиги Меншикова; упомянул, что он спас и собственную жизнь Его. И так – заключил, Петр Великій – по мненію моему, довольно будет, сделав ему в присутствіи за преступленія строгій выговор, наказать его денежным штрафом, соразмерным хищенію, а он Мне и впредь нужен, и может еще сугубо заслужить оное, – «Мы все, надеюсь – объявил тогда младшій Член – согласны теперь с волей Твоею, Государь. Когда он имел счастіе спасти Твою жизнь, то, по справедливости, и нам должно сохранить жизнь его». – Но, избавив от казни своего любимца, Петр Великій приказал наказать кнутом Новгородскаго Вице-Губорнатора Корсакова, помогавшаго Меншикову в тайных казенных подрядах; утвердил, в 1717 году, смертный приговор над Маіором гвардіи Семеновскаго полка Князем Волконским, который, угождая Князю Ижерскому, неправильно произвел следствіе над Соловьевыми.

Между тем, Меншиков оставался Генерал-Губернатором в С. Петербурге, каждый день ездил в Военную Коллегію, в Адмиралтейство и в Сенат, хотя и не был тогда Сенатором. Не терпя церемоніальных пріемов, Петр Великій возложил на Князя Ижерскаго угощеніе Вельмож своих и Министров иностранных. Обеды его в торжественные дни состояли из двухсот кушаньев, подаваемых на золотом сервизе, которые приготовлялись лучшими Французскими поварами. Дом Меншикова находился на Васильевском острову, там, где ныне первый Кадетскій корпус. Украшеніем комнат служили: обои штофные и гобелиновые, подаренные Государю в Париже; большіе бронзовые часы с боем и курантами; люстры из цветнаго хрусталя с золотыми и серебряными ветьвями; большія Венеціянскія зеркала в зеркальных рамах с позолоченными обручиками; Персидскіе ковры; столы на толстых вызолоченных ножках с выкладками из разноцветнаго дерева, представлявшими всякого рода зверей и птиц; диваны и стулья, с высокими спинками, на которых изображен был герб хозяина с Княжеской короною. За домом простирался обширный сад, лучшій в Петербурге после Царскаго, с оранжереями, сараями фруктовых деревьев, птичниками и небольшим зверинцем. Меншиков имел своих Камергеров, Камер- Юнкеров и Пажей, из дворян. Последніе считались гвардіи Сержантами. В городе ездил он с чрезвычайной пышностію: выходя на берег Невы с многочисленной свитою, любимец Петра садился, обыкновенно, в лодку, обитую внутри зеленым бархатом и раззолоченную снаружи. Она причаливала к Исакіевской пристани, где ныне Сенат. Там ожидала Меншикова карета, сделанная на подобіе веера, на низких колесах, с золотым гербом на дверцах, большою Княжеской короною из того же металла на имперіяле и запряженная шестью лошадьми. Збруя их состояла из малиноваго бархата с золотыми или серебряными украшеніями. Впереди шли скороходы и служители дома в богатой ливрее; потом ехали музыканты и Пажи верхом, в синих суконных и бархатных кафтанах с золотыми позументами по швам; у кареты шли шесть Камер-Юнкеров, из которых один держался за ручку дверец. Отрядом драгун Княжескаго полка заключалось шествіе.

Государь, выезжая из столицы, поручал свое Семейство Меншикову. Он был Обер-гофмейстером несчастнаго Царевича Алексея Петровича и удалил от него, для собственных видов (1705 г.), достойнаго наставника, Гизена, в то самое время, как последній начинал уничтожать в Порфироносном юноше предразсудки и дурныя обыкновенія. Когда, в 1718 году, Наследник Престола был предан суду Петром Великим, Меншиков принял деятельное участіе в этом важном событіи: каждый день ездил в крепость; находился во время допросов и пыток; виделся с Царевичем и в день его кончины 26 Іюня. В Записках Меншикова помещено: «что 27 числа тогожъ месяца он слушал обедню в Троицкой церкви, где поздравлял Государя с бывшею под Полтавой баталіею; обедал на Почтовом дворе, а вечером отправился в сад Его Царскаго Величества, где довольно веселились и откуда разъехались по домам в двенадцатом часу.» – Петр Великій продолжал оказывать ему особое свое благоволеніе: 20 Августа (1718 г.), посетив Меншикова после обеда и узнав, что он отдыхает, не приказал будить его, поехал обратно в Дворец; 23 Ноября (1719 г.), в день ангела своего любимца, прибыл в шестом часу по полуночи в Невскій монастырь, где отслушал с Меншиковым всенощное бденіе, литургію и молебен, в продолженіе котораго в честь имянинника выпалено из пушек шестьдесят один раз – и, в то самое время, Канцелярія следственная, под председательством Генерал-Маіора Князя Голицына, угрожала посадить Меншикова под стражу за недоимочныя штрафныя деньги. Владетель пятидесяти тысяч крестьян отзывался неименіемъ у себя шести тысяч рублей, умолял Государя простить ему этот долг во уваженіе значительной прибыли сделанной им казне! Петръ Великій написал на просьбе его: не брать.

Приметным образом охладела переписка Меншикова с Царем. Прежде он называл Государя в письмах своих: Господином Капитаном, Полковником, Контр-Адмиралом; начинал, обыкновенно, словами: Доношу вашей милости; подписывался просто: Александр Меншиков; позволял себе, иногда, не исполнять повеленій Его; но с того времени, как подпал под следствія, не иначе писал к Петру, как: Всемилостивейшій Государь! Доношу Вашему Царскому Величеству, Отцу и Государю и проч. – Вашего Царскаго Величества всенижайшій раб. Он тогда не дерзал переменять повеленій Монарха; даже и о собственных своих нуждах обращался не прямо к нему, но к Секретарю Царскому, Г. Макарову, прося его, как своего милостивца и благодетеля, доложить о том при случае Его Величеству. Со всем тем Государь, в день мирнаго торжества с Швеціею (1721 г.), произвел Меншикова из Шаубенахта в Вице-Адмиралы и в том же году лишил его насильно завладенных им земель в Малороссіи, предал суду Дьяка Лосева, который, в угодность Князю Ижерскому, произвел неправильное межеванье. Корыстолюбіе любимца Петрова не имело пределов: к огромному своему состоянію, он приписал еще более тридцати двух тысяч беглых разнаго званія. Государь приказал их водворить в прежнія жилища на счет виновнаго. Сего мало: Меншиков отрезал у многих бедных владельцев земли, смежныя с его обширными владеніями, и когда Петр Великій узнал об этом непозволительном поступке, страшась праведнаго гнева Монарха, он явился к Нему в простом офицерском мундире, пал к ногам Петровым, повергнул все свои ордена и шпагу, говорил, проливая слезы: что признает себя недостойным сих знаков чести; умолял наказать его по усмотренію, не предавая только непріятелям! Он знал великодушное сердце своего Властелина! Живейшее раскаяніе всегда обезоруживало гнев Петра. Предстательство Екатерины содействовало также Меншикову: Государь, после строгаго выговора, велел возвратить земли обиженным и удовлетворить все нанесенные им убытки; продолжал доверять ему: поручил, перед походом в Персію (1722 г.) иметь надзор за разными работами, производимыми в Москве, Петербурге, Кронштате, Шлиссельбургской крепости и на Ладожском канале. Меншиков уведомлял Императора о том, что происходило: в Сенате, в Коллегіях, в столицах; сообщал получаемыя сведенія из чужих краев и в то же время, по личному неудовольствію, очернил несчастнаго Подканцлера Барона Шафирова, был главным виновником его паденія; праздновал 6 Ноября, в С. Петербурге, день своего рожденія при громе семнадцати орудій, разставленных около дома!

В 1724 году Меншиков лишился званія Президента Военной Коллегіи, которое, получил в 1718 году при самом учрежденіи оной. На место его определен Князь Репнин. По словам Бассевича Петр отнял у своего любимца главныя средства к непозволительному обогащенію. Тогда заплатил он двести тысяч рублей штрафных денег и, вдруг, исчезли все убранства в доме его; на стенах явились простые обои! Государь изумился, увидев такую перемену, потребовал объясненія. «Я принужден был – отвечал Меншиков – продать свои гобелины и штофы, чтобы, хотя, несколько удовлетворить казенныя взысканія!» – Прощай – сказал Государь с гневом – В первый пріемный день твой, если я найду здесь такую же бедность, не соответствующую твоему званію, то заставлю тебя заплатить еще двести тысяч рублей! – Петр Великій сдержал свое слово; посетил Меншикова; нашел, по прежнему, убранства, приличныя Князю Ижерскому; любовался богатою мебелью, не упоминая о прошедшем, и был чрезвычайно весел.

В таком стесненном положеніи находился Меншиков, когда неумолимая смерть прекратила драгоценную для Отечества жизнь Петра Великаго (28 Января 1725 г.). Открылось обширное поле безпредельным замыслам честолюбца! Не стало Монарха и первые Чины Имперіи заперлись в одной комнате Дворца, совещали, между собой, о возведеніи на Престол юнаго Великаго Князя, сына Царевича Алексія. Часовые были поставлены у дверей, с запрещеніем впускать Меншикова. Что сделал тогда этот отважный человек, котораго все боялись? Он велел привести роту Преображенскаго полка и с нею прямо пошел к той комнате, приказал выломать дверь и провозгласил Екатерину I Императрицею Всероссійскою. Никто не ожидал столь смелаго поступка, никто не дерзнул противоречить, все присягнули! Таким образом бедная Лифляндка, находившаяся в услуженіи у Пастора; вступившая в супружество на кануне взятія Русскими Маріенбурга (1702 г.); в тот день лишившаяся мужа, убитаго в сраженіи; представленная солдатами Генералу Боуру; покровительствуемая Фельдмаршалом Графом Шереметевым и Меншиковым, в доме котораго жила два года и откуда перешла во дворец (1705 г.); сделавшаяся, в 1707 году, супругою Петра Великаго; оправдавшая выбор Его в несчастный поход в Молдавію (1711 г.); коронованная Им в Москве (1721 г.), но перед кончиною Государя, навлекшая на себя справедливое подозреніе Его – приняла Скипетр из рук Меншикова, которому обязана своим начальным возвышеніем! Все Коммисіи, производившія следствія над Князем Ижерским, по казенным подрядам и расхищеніям, были немедленно уничтожены; число крестьян увеличилось до ста тысяч душ; город Батурин (который – по словам Меншикова – будто, был ему обещан Петром Великим, в чем он ссылался на Кабинет-Секретаря Макарова) сделался также собственностію его. Он наименован первым Членом Верховнаго Тайнаго Совета, учрежденнаго по его представленію для умаленія Власти Сената; одиннадцатилетній сын его пожалован Действительным Камергером, Поручиком Преображенскаго полка, кавалером ордена Св. Екатерины; жена удостоена того же самого знака отличія, которым украшены были, в то время, одне только Особы ИМПЕРАТОРСКАГО Дома; обе дочери, Княжна Марія, помолвленная с Графом Петром Сапегою, и Княжна Александра получили портреты Императрицы для ношенія на голубых бантах; будущій зять его причислен к Высочайшему Двору Камергером, пожалован кавалером ордена Св. Александра Невскаго, также удостоен портрета Государыни. Вслед за тем Меншиков, снова, начал управлять Военною Коллегіей в званіи Президента, имел право жаловать до Полковника и, будучи Вице-Адмиралом, разрешал представленія Генерала-Адмирала Графа Апраксина; управлял и внешними делами, или, лучше сказать, был первым везде, действуя именем Екатерины.

Но могущество это не довольствовало честолюбца. Он желал большаго: именуясь Герцогом Ижерским, Светлейшим Князем Римскаго и Россійскаго Государств, Рейхс-Маршалом, и над войсками командующим Генерал-Фельдмаршалом, Военной Коллегіи Президентом, Флота Всероссійскаго Вице-Адмиралом, Генерал-Губернатором Губерніи С. Петербургской, Действительным Тайным Совеником, Подполковником Преображенской Лейб-Гвардіи, Полковником над тремя полками и Капитаном Компаніи Бомбардирской – посягал на достоинство Генералиссимуса, на Герцогство Курляндское; отправился в Митаву; разрушил преднамереваемый брак вдовствовавшей Герцогини Курляндской Анны Іоанновны с славным Морицом Саксонским, избранным преемником бездетнаго Герцога Фердинанда; властію своей старался уничтожить выбор, не согласовавшійся с его видами и, обманутый в надежде, возвратился в С. Петербург, без полученія желаемаго. Курляндцы объявили: что не могут иметь Меншикова Герцогом, ибо он не Немец, не Лютеранскаго исповеданія.

Между тем, в отсутствіе властолюбца, несколько Царедворцев убедили Государыню подписать указ об арестованіи его на дороге; но Министр Голштинскаго Двора Граф Бассевич вступился за любимца счастія и данное повеленіе было отменено. Тщетно Меншиков старался отомстить тайным врагам своим – они остались невредимы, к досаде оскорбленнаго Вельможи. Предвидя важный переворот, долженствовавшій последовать в Государстве, он склонял Императрицу, разстроившую здоровье свое, предоставить духовным завещаніем юному Великому Князю права на Престол, с тем, чтобы Петр, когда достигнет совершеннаго возраста, вступил в брак с его дочерью, Княжною Маріею. Между тем противная сторона также действовала: Граф Толстой, глава оной, страшился мщенія Царицы Евдокій Феодоровны за участіе в деле сына ея, Царевича Алексія, и уговаривал Государыню отправить Великаго Князя в чужіе краи, назначив преемницею одну из дочерей: Анну Петровну или Цесаревну Елисавету. Герцог Голштинскій поддерживал его для собственной пользы. Екатерина, слабая в последнее время, не знала на что решиться. От прозорливости Меншикова не скрылись замыслы врагов его: гибель их сделалась неизбежною.

В Апреле (І727 года) болезнь Государыни увеличилась. Меншиков переехал во Дворец 10-го числа и находился при Ней безотлучно. Вскоре, представился ему случай восторжествовать над противниками. 16-го числа, когда весь Двор предавался чрезвычайному унынію по причине отчаяннаго положенія Императрицы, Генерал-Полиціймейстер Граф Девіер, принадлежавшій к противной партіи, не смотря на близкое родство с Меншиковым и, вероятно, в тот день находившійся не в трезвом виде, начал вертеть племянницу Государыни, Графиню Софью Карловну Скавронскую, говоря ей: не надобно плакать! – и, вслед за тем, подошел к Великому Князю, сидевшему на кровати, занял место подле него и произнес: О чем печалишься? Выпей рюмку вина. Потом сказал ему на ухо: Поедем в коляске. Будет тебе лучше. Матушке твоей не быть живой. Все это происходило в присутствіи дочерей Императрицы, пред которыми Девіер сидел. Прошло десять дней и виновный оставался без должнаго наказанія.

В конце Апреля Государыня получила некоторое облегченіе. 26 числа Герцог Ижерскій отправился в дом свой, на Васильевскій остров, взяв с собою Великаго Князя Петра Алексеевича и Сестру его, Великую Княжну Наталію Алексеевну: первый ночевал в покоях сына Меншикова, вторая у дочерей его. Он имел в тот день тайный разговор с Канцлером Графом Головкиным и Действительным Тайным Советником Князем Дмитріем Михайловичем Голицыным. Тогда наряжена Следственная Коммиссія, под председательством Канцлера, над Графом Девіером за великія его продерзости, злые советы и намеренія. Членами назначены приверженцы Меншикова: Голицын, Генерал-Лейтенант Дмитріев-Мамонов, Князь Юсупов и Полковник Фаминцын. Велено посредством пытки допросить виновнаго о его сообщниках. Он наименовал: Толстаго, Бутурлина, Нарышкина, Ушакова, Скорнякова Писарева. 2-го Мая Императрица почувствовала лихорадку, открылся сухой кашель и Меншиков, снова, переехал во Дворец, торопил (5-го Мая) Головкина: чтоб он скорее решил следственное дело, чтоб экстракт был составлен без допроса всех сообщников. Воля его исполнена. 6 Мая, Екатерина, не за долго до кончины своей, последовавшей в девятом часу по полудни, подписала слабою рукой указ о наказаніи преступников, дерзнувших распоряжаться наследіем Престола и противитъся сватанію Великаго Князя, происходившему по Высочайшей воле. В тот самый день любимцы Петра Великаго, Граф Петр Андреевич Толстой и Иван Иванович Бутурлин лишены чинов, знаков отличій; первый сослан, вместе с сыном, в Соловецкій монастырь, где кончил в бедности жизнь, прославленную знаменитыми подвигами; вторый отправлен в дальнюю деревню; Александр Львович Нарышкин также разжалован и удален из столицы; Андрей Иванович Ушаков, служившій в гвардіи Маіором, переведен тем же чином в армейскій полк; Граф Девіер и бывшій Обер-Прокурор Скорняков-Писарев наказаны кнутом и сосланы в Якутск. На другой день (7 Мая) Меншиков проснулся ранее обыкновеннаго, в пятом часу, и немедленно, надел мундир, ордена свои. Тогда начали съезжаться к нему Члены Верховнаго Тайнаго Совета, Святейшаго Синода, Высокаго Сената и Генералитет, находившійся в Петербурге. В исходе осьмаго часа пошли они к Цесаревнам и вместе с Их Высочествами и Герцогом Голштинским отправились в большую залу, куда вступил, потом, Великій Князь Петр Алексеевич, сопровождаемый Меншиковым, и сел в кресла, поставленныя для Него на возвышенном месте. Современник, Дюк де Лирія, передал нам: что Внук Петра Великаго был высокаго роста, белокур, прекраснаго, крепкаго сложенія. На лице его изображалась кроткая задумчивость и, вместе, важность, решительность. Он имел сердце доброе, счастливую память; был щедр и благосклонен к окружающим, но не забывал своего сана. – Меншиков представил тогда духовное завещаніе покойной Императрицы, разпечатал оное и вручил Действительному Статскому Советнику Степанову, приказав прочесть вслух. Глубокая тишина царствовала в многочисленном собраніи; все желали знать: в чем состояла воля Екатерины, слушали со вниманиіем, «Хотя по Материнской Нашей любви – вещала первая статья духовной – «дочери Наши, Герцогиня Голштинская Анна Петровна и Елисавета Петровна, могли бы быть преимущественно назначены Нашими Преемницами, но принимая в уваженіе, что лицу мужескаго пола удобнее перенесть тягость управленія столь обширным Государством, Мы назначаем Себе преемником Великаго Князя Петра Алексеевича.» – Следовавшія за тем статьи относились до Опеки во время несовершеннолетія Императора; определяли власть Верховнаго Совета, порядок наследія Престола в случае кончины Петра; двенадцатая изумила присутствовавших. «За отличныя услуги, оказанныя покойному Супругу Нашему и Нам самим Князем Меншиковым, Мы не можем явить большаго доказательства Нашей к нему милости, как возводя на Престол Россійскій одну из его дочерей и потому приказываем, как Дочерям Нашим, так и главнейшим Нашим Вельможам, содействовать к обрученію Великаго Князя с одною из дочерей Князя Меншикова, и коль скоро достигнут они совершеннолетія, к сочетанію их браком.» – Все молчали, не смея изъявлять чувств своих, хотя догадывались, что не Государыня, а любимец ея составил эту духовную.

Петр ІІ-й провозглашен был Императором в десятом часу (7 Мая) при пушечной пальбе из С. Петербургской крепости, Адмиралтейства и яхт, стоявших на Неве. Приняв поздравленія от первейших Чинов, Он вышел к гвардейским полкам, Преображенскому и Семеновскому, которые окружали Дворец и немедленно присягнули юному Монарху. В тот день Меншиков пожалован Адмиралом; 12 Мая Генералиссимусом; 17-го он перевез Императора в свой дом на Васильевскій остров, который назван островом Преображенским; 25 числа приступил к исполненію гигантских планов своих: в исходе третьяго часа по полудни совершилось обрученіе одиннадцатилетняго Петра II-го с шестнадцатилетней Княжною Маріею, после молебна, к которому были приглашены: Феофан Прокопович, Архіепископ Новгородскій; Георгій, Архіепископ Ростовскій; АФанасій Кондоиди, Епископ Вологодскій и Феофилакт, Епископ Тверскій. Главным действовавшим лицем был Феофан, обручившій Марію, в 1726 году, с Графом Сапегою! На ектеніях именовали ее: Благочестивейшею Государынею Маріею Александровною. После священнаго обряда, Генералитет и иностранные Министры допущены были к рукам Его Величества и Ея Высочества при громе инструментальной музыки на хорах и играніи на трубах и литаврах в галереи. В церквах начали поминать дочь Меншикова, как обрученную невесту Императора. Ей назначен был особый штат Придворный, с содержаніем по 34 тысячи рублей. Обер-гофмейстериною определена родная сестра Княгини Меншиковой, Варвара Михайловна Арсеньева, с предоставленіем права следовать за женами Генерал-Фельдмаршалов; Гофмейстером 4-го класса пожалован брат ея, Василій Михайлович Арсеньев; в числе двух Камергеров 6-го класса, находился Князь Алексей Дмитріевич Голицын; четырем Камер-Юнкерам велено состоять в 8-м классе.

Княжна Марія кроткая, прекрасная, отлично воспитанная, не имела соперниц в С. Петербурге: стройный стан, удивительная белизна лица, на котором всегда играл нежный румянец; черные, огненные глаза; обворожительная улыбка; красивые, даже под пудрой, тогда употребляемой, локоны, небрежно развивавшіеся на плечах – слабое изображеніе прелестей ея, искусно переданных в современном портрете! – Меншиков страстно любил свою дочь и умел ловким образом разрушить преднамереваемый союз с Сапегою, женив его на родной племяннице Екатерины, Графине Софье Карловне Скавронской. Но Марія, лишась жениха, с которым дружба соединяла ее еще с младенчества, обречена была на жертву! Петр не любил ее потому только, что Его заставляли любить; умолял на коленях сестру свою воспрепятствовать Его браку с Меншиковою!

29 Іюня невеста Императора, сестра и родная тетка, Варвара Михайловна Арсеньева, получили орден Св. Екатерины; сын Меншикова, возведенный 7-го Мая в достоинство Оберъ-Камергера, пожалован кавалером ордена Св. Андрея Первозваннаго, на четырнадцатом году своего возраста. Меншиков приказал тогда Секретарю, Францу Висту: чтобы на будущій 1728 год были внесены в календарь между Особами Царской Фамиліи имена членов его дома, с означеніем лет и года рожденія!

Не терпя совместничества, Князь Ижерскій удалил из Россіи Герцога Голштинскаго с его супругой Цесаревною Анною Петровною; препятствовал Царице Евдокіе Феодоровне, родительнице несчастнаго Алексія, переписываться с Августейшим ея Внуком; отправил ее в Москву, за караулом. Знатные ненавидели Правителя Имперіи за непомерную гордость, неограниченное властолюбіе: уверенный в своем могуществе, он презирал тайный ропот. Иностранные Дворы оказывали ему особенное уваженіе: Император Карл VI пожаловал Герцогство Козель в Силезіи; именовал Меншикова в письме своем от 19/30 Iюня: Высокорожденным, любезным Дядею; изъявлял радость свою о преднамереваемом бракосочетаніи Петра II с его дочерью. Король Прусскій препроводил сыну его орден Чернаго Орла; наследный Принц Ангальт-Дессау искал руки Княжны Александры.