Машины времени в зеркале войны миров

Это сон. Я отчетливо понимаю, что это сон. Как я это поняла? Очень просто. Я совсем не помню, что произошло до этого момента. Последнее, что я помню – это то, как я пришла домой, сняла туфли и переоделась. Одела шлепанцы и пошла делать себе пасту. Поужинала, выпила бокал белого сухого вина, поболтала с подругой о том о сем, и легла спать. И вот видимо продолжается этот сон. Однако он непрерывный, очень четкая картинка, очень четкие ощущения вообще, и у меня, естественно, появились сомнения. Сон или не сон?

У всех современных авторов прослеживается такая тенденция. Чуть какие затруднения в изложении событий появляются, тут же все как один бегут под спасательный «зонтик» сновидений, алкогольных и наркотических опьянений и, наконец, если и это не спасает их текс, то они прибегают к помощи необъяснимых явлений природы. Все писатели-фантасты так поступают, как один. Остаться в рамках реализма уже никто не способен.

– Не сон, – угрюмо сказал Роман Исаакович и мельком глянул на меня.

– Вы мысли что ли мои читаете? – я начала, по-моему, паниковать.

– Нет. Но все реагируют более-менее одинаково. Плюс у меня инструкции есть на этот счет. Как только вижу легкую панику в глазах клиента, я сразу ему… ей … Вам, в частности, должен сказать, что это не сон.

– Я сама хотела первой у Вас спросить, – я, кажется, начинаю что-то смутно вспоминать.

– Спрашивайте, – он прям приготовился-приготовился отвечать на мои вопросы.

– Нет, – теперь уже передумала я, – раньше я хотела, но теперь не буду, – до свидания. Я пошла.

– Как до свидания? – он недоуменно пожал плечами, – нет давайте по порядку… Струсили что ли? Но это не повод отказываться от самого безумного, самого веселого, самого невероятного в конце концов приключения в Вашей жизни. Давайте я Вам хотя бы расскажу, как вы сюда попали. Восстановлю последовательность. Да, я понимаю, Вы против. Но давайте все же… Это не займет более пяти минут. Пять минут Вы сможете вытерпеть?

– Ага, – сказала я и рванула к двери.

Я так думала, что рванула к двери, но на том месте, где, как мне казалось, находилась дверь, ничего не было. То есть была стена. Гладкая и холодная. Тут мне в первый раз за сегодняшний день стало страшно. В комнате погас свет. Полностью и абсолютно. Гирлянды больше не переливались. Сейчас от страха потеряю сознание. Но перед тем, как потерять сознание, я все же крикнула. «Включите свет!!!». Свет, естественно, не включился. Упасть в обморок не получалось. Я закрыла глаза, потому что хоть закрывай, хоть открывай глаза, все равно ничего не видно. Я сделала осторожный шаг. Дрожь прокатилась по всему телу. Я почему-то решила, что Роман Исаакович или как его там? Просто Рома. Подойдет ко мне и сорвет одежду, ударит по лицу, бросит на пол, как тряпку и начнет насиловать. Фу, как мерзко, я не хочу, чтобы меня насиловали. Я решила поделиться этой мыслью с темнотой. «Роман, я не хочу, чтобы Вы меня насиловали. Пожалуйста, не надо». До меня донесся его смех. Сначала он был не сильный. Потом он начал ржать, как ржут мои любимые лошади. Смех резко стих. О боже мой, Иисусе. Бе, как гадко. Я никогда не была религиозной, хотя тогда 4 ноября не пойми какого года, в Казанском соборе Питера…

– Ну Вы меня и насмешили, Елена, право слова. Наши клиенты по-всякому, конечно, себя вели, но, чтобы так. Я срочно включаю свет.

Мечты об изнасиловании у главной героини, от имени которой автор и вещает, как бы символизируют…

Он включил свет, гирлянды елочные опять засверкали, захороводили. Я подошла к столу и села на стул. Я не торопилась, я держала паузу. Уж что-что, а паузу я держать умею. Я – чемпионка по держанию пауз. И мне даже курить для этого не надо, да и вообще я никогда не курила. Не курила… Что это интересно у меня за фантазия была про изнасилование? Я начала внимательно изучать Романа. Молодой парень. Курчавые волосы, орлиный нос, карие глаза…. Карие глаза, да. Худой. Молодой. Мне никогда такие не нравились. Хотя, почему бы и нет. Он вот мне сразу понравился. Где-то я прочитала, что женщина решает для себя, будет он заниматься любовь с мужчиной или нет, в первые пять секунд знакомства. И… И??? Да. Я решила, что буду заниматься с ним любовью. Мне вдруг очень захотелось потрепать его вихри, но я сдержалась. Я изучала его. Я как рентгеном изучала его.

Девушки так никогда не думают, и выводов таких не делают. Все-таки, когда автор – мужчина и пишет от лица женщины, это достаточно комично всегда выглядит.

– Елена. У нас не так много времени, как нам бы всем хотелось, поэтому я Вам сейчас быстро все объясню. Только пожалуйста, посидите, послушайте, не бегайте больше по комнате, не пытайтесь убежать. Хорошо? Договорились?

Я кивнула.

– Вот и славно.

Тут я все вспомнила. Вспомнила? Или просто кто-то картинку мне в голову впихнул и звук. Откуда это? Как произошло? Целый кусок из жизни выпал, и я не помню его. Страшно как. Я в секту какую-то попала. Они меня загипнотизировали и сейчас … Что? Убьют? Изнасилуют? Скормят собакам? Ой как страшно. Дрожь в коленках. Хотя я сижу. И вот я вспоминаю разговор в кафе с этим профессором, который в шестидесятых работал на советских ЭВМ, а теперь заставляет своих сотрудников носить белые халаты. А это совершенно никому не нужно. Это попросту бессмысленно. А в больнице, мне кажется, он, наоборот, всех заставлял бы снимать халаты. Ой как я запуталась, ой как сердце стучит. Не хочу вспоминать эту сцену в кафе. Не хочу!

Да. Вот же он, сон, он же наркотическое-алкогольное опьянение и необъяснимое явление природы. Всё, как мы любим.

– Итак, милочка, я повторно Вас спрашиваю. Какое Ваше самое тайное желание? Подавляемое, тщательно оберегаемое, скрываемое даже от себя самой. Подумайте, вспомните, напрягитесь, – профессор говорил тихо, но я понимала каждое его слово. Как же тебя зовут Профессор? Запамятовала.

– Не знаю, не знаю, – заладила я монотонным голосом, – как Вас зовут, кстати? Я не запомнила, как Вас зовут.

– Роман Исаакович.

– И вас тоже? – я прикинулась удивленной.

– Что значит и меня тоже? Тот молодой человек в комнате без окон и дверей с гирляндами, это тоже я. Просто мы с Вами беседуем там уже внутри программы. В той комнате находится, так сказать, чистилище, перед тем как начнется основная Игра

– Как туманно все. Вы меня запутали совершенно, Роман Исаакович, – я надула губки и кокетничаю даже вот с этим дряхлым старческим телом Романа.

– Нам прежде, чем двигаться дальше, необходимо просто, категорически необходимо выяснить это ваше самое потаенное желание. И желательно, чтобы это желание невозможно было бы реализовать в этом мире. Ну, например. Был у меня один клиент. У него было такое желание. Слушайте. Он хотел, чтобы его трахали в задницу такие мультяшные девочки-няшечки с такими здоровенными мужскими членами между ног. Не трансвеститы, заметьте, не транссексуалы мужеподобные с недобритыми пупками, ногами и руками. А именно девочки. Нежные, ласковые, с шелковистой кожей, но непременно с большими членами. Он мне говорил тогда. «Я хочу, чтобы меня трахали не мужики, которые сделали себе сиськи, а девочки, у которых вырос член». Поняли? А вы, о чем таком мечтали? Говорите.

Комментарий удален модератором.

Я не знала ничего такого о себе.

– Фу, какая гадость. Какая мерзость… Этот Ваш клиент… И что стало потом с этим Вашим клиентом? – без интереса спросила. Просто так, чтобы разговор поддержать.

– Остался в программе, в машине. В ЭВМ, как встарь говорили. Знаете, как переводиться ЭВМ?

– Электронно-вычислительная машина.

– Ну, это понятно. Еще варианты есть? – он курил электронную сигареты и выпускал кольцами дым. Пытался выпускать кольцами дым, у него плохо это получалось.

– Нет у меня больше вариантов, – угрюмо ответила я. Мне все меньше и меньше хотелось разговаривать. Мне совсем не хотелось почему-то выяснять свое самое сокровенное желание.

– Эмоциональный виртуальный мир.

– Что?

– Эмоциональный виртуальный мир, – с удовольствием выговорил старик и выпустил идеальное кольцо, – рассказывайте о своей фантазии, тайном запретном желании, которое невозможно реализовать в нашей обычной реальности.

– Я не знаю, – я разревусь сейчас.

– Говори.

–Р-р-р-р-р-р!!! – рычу на него я, достал.

– Говори, сучка, быстро! Не то, гляди у меня, – он встал во весь рост, навис надо мной. Седая борода грозно шевелилась.

– Хочу убить мужика, – быстро выпалила я, не понимая даже, откуда у меня это взялось, но я быстро поправилась, выдав вот такое, – хочу быть самкой богомола, хочу трахать самца и одновременно убивать его. Откусывать ему голову… Или как там у нас, у самок богомола принято?

Автору респект. Традиционный вопрос, что курил Автор, когда писал эти строки? Наверняка у всех мужчин, читающих сейчас эти строки, интерес к главной героине вырос многократно, и многие не прочь познакомиться с такой девушкой. Да, страшновато, но зато ставки в игре насколько высоки.

– Тема, тема… Уважаю, – заулыбался старенький профессор, достал iPad и начал пальцами водить по экрану. Как я подглядела он какие-то квадратики двигал, складывал их в пирамидку, – секс, вот это я понимаю, сексуальный каннибализм, вот это здорово.

Тема. Тема.

Он радовался как ребенок.

– А то у всех… – он закончил колдовать с iPad-ом и весело посмотрел на меня, – а откуда такие фантазии? Убили кого-нибудь, Лена? Или просто бытовое мужененавистничество?

– А Вы потрахайте меня, Роман Исаакович, попробуйте. У Вас и так это каждый раз должно быть, как последний раз. А тут я Вам головку-то как раз и откушу, – я совсем чего-то слетела с катушек, после того как выпалила это свое тайное желание. Сейчас мне кажется, что я все наврала, что это профессор меня вынудил сказать эту глупость.

Признайтесь, мужчины, хочется познакомиться именно с такой опасной стервой. А вы, женщины, что по этому поводу думаете?

Профессор заржал, как конь. Где-то я уже слышала этот смех. Ага Роман Исаакович молоденький младшенький программист врач. Странно, я вроде, по логике, с ним позже должна была встретиться, чем со старшеньким. Ничего не понимаю.

– А Вы та еще штучка, доложу я вам. Растрогали старика. Я на самом деле думаю, что там какая-то очень оберегаемая и замалчиваемая душевная рана, ну да ладно, я не психолог. Ладно. Итак. Первый раунд. Вы, Лена, как самка богомола и, собственно, самец богомола.

– А кто будет играть роль самца богомола? – спрашиваю я. Гирлянды, по-моему, стали мигать как сумасшедшие, это я вновь вернулась в тот таинственный кабинет с молодым сексуальным и желаемым Романом.

– Не знаю, – ответил мой любимый программист, взял в рот ручку, втянул воздух, как будто он курит сигарету, выпустил невидимый дым. Ему мама, наверное, не разрешала курить в детстве, – это уж Вы сами решите.

– Нет, постойте, – меня вдруг этот вопрос очень сильно заинтересовал, – это будет просто программная иллюзия или там тоже будет игрок… У которого болезненная фантазия, чтобы его съела самка, которую он только что оттрахал…

– Восемь, – вдруг механическим голосом сказал Ромик.

– Стоп, стоп, я, пока ты мне не ответишь на этот вопрос, ни в какую игру играть не буду.

– Семь, шесть, – продолжил отчет мой дорогой друг, но я – в ярости.

Я набросилась на него и попыталась укусить его за ухо. Однако, несмотря на свою хиленькую ботаническую врачебную программистскую внешность, Рома оказался жилистым и сильным. Он схватил меня за руки, резко крутанул, я в это время размахивала ногами, как какими-то щупальцами. Доктор поставил меня раком и одним движением сдернул с меня джинсы с трусами вместе. Я стояла, не шелохнувшись, и даже не думала сопротивляются. Я виляла попой. По-моему, это были какие-то непроизвольные автоматические движения. Я услышала какие-то довольно странные звуки. Это он набрал побольше слюны в рот и плюнул на свой член, затем растер ладонью слюну от головки до самых до яичек. Зря он это сделал, моя розовенькая дырочка и так была излишне влажной.

– Пять, четыре, три, – он продолжил считать, одновременно в такт словам, вонзая свой член все глубже и глубже.

Я стонала и прогибала спину. Я уже собиралась восхититься в очередной раз… Но вспомнила, что где-то я уже сочетание этих цифр и секса видела. Только там было «один, два, три…». Роман не дал мне опомниться и, вынув свой член, он тут же вставил его полностью в мою не менее розовую дырочку в попе. Больно, гад! И приятно.

– Два, один.

Ларс Фон Триер, если бы, например, умер бы, а не был бы жив, перевернулся бы в гробу.

И тут до меня дошло, но не в виде слов, а … Картинки, образы. «Нимфоманка», Ларс фон Триер, Шарлота Гинзбург, числа Фибоначчи!!! А-ааа! Я кончила. И тут случилось неожиданное. Роман откусил мне голову. Наваждение какое-то… Уф… Нет, все нормально. Не откусил он мне голову. Просто голова моя гораздо легче и подвижнее стала. Роман продолжал меня трахать, мне было приятно. Но что-то изменилось во мне. Как будто что-то лишнее у меня появилось. Конечности что ли какие-то. И звуки, неприятные такие звуки. Стрекотание такое… Механическое. Так. Покачивание. Как будто пол стал покачиваться, как надувной матрас на воде. Что с моими глазами? Я не могу их протереть. А Роман все трахает меня. «Продолжай, милый, еще». Но что это. Вместо слов из моих уст вылетело это самое механическое стрекотание. Так. Что с моими глазами? Нет. Не правильный вопрос задаю. Что я вижу? Зеленые пятна. Пробую моргнуть и с ужасом понимаю, что не могу. Век у меня нет. Надо ощупать себя. Не получается. Двигаю конечностями. Конечностями. Двигаю головой. Появилось ощущение, что я могу посмотреть на свою спину. И чего? «Рома, может хватит меня просто так трахать?» Опять стрекотание. Блядь! Лена первый раз в жизни выругалась матом. Почему это Лена выругалась? Потому что поняла. Я превратилась в саранчу. Нет, не в саранчу. Я превратилась в самку богомола. Понятно. Не врал, значит, профессор Донут Роман Исаакович. Похотливый развратный дед. Р-р-р-р. Я разозлилась. И зеленые пятна перед моими глазами стали складываться в осмысленную картинку. Зеленый стебель, яркое солнце, вдалеке деревья какие-то. Мои конечности. Такие некрасивые. И их шесть, я чувствую, их шесть. Конечностей. Я повернула голову и увидела на своей спине мелкого насекомоподобного уродца, который трахает меня и делает мне больно. «Рома, прекрати. Не буди во мне зверя!». С чего я взяла, что это Рома. Это программа, наверное, какая-то в этой эмоциональной вычислительной машине. Так. А как я все это вижу? Как я попала внутрь этой программы? Мне вроде никто никаких проводов к голове не присоединял. «Рома. Больно. Хватит». Тут я начинаю сильно злиться и пытаюсь сбросить мерзкое насекомое со своей спины, чтобы он прекратил делать мне больно и вышел из меня. Я засучила всеми своими шестью конечностями. Зацепилась за его тело и пытаюсь укусить его за голову. Интересная борьба. Он упирается и упивается. Показывает свою силу. Я мужик! По–моему во время борьбы он кончил, но продолжает все же меня трахать. Посмотрим, какой ты мужик. Я же явно больше и сильнее и победа в этом сражении – вопрос времени. Чего ты там стрекочешь? Страшно? Я сейчас попробую извернуться и сделать так, чтобы ты оказался не сзади, а спереди и тут уж я не упущу момент. Я видела в свое время на Ютубе такое видео. «Самка богомола убивает самца после бла бла бла…» Вы, наверное, тоже видели, поэтому ярко представляете себе, как это все происходит. И вот я уже начинаю пожирать его голову. По частям. Неторопливо, но неуклонно. И вот я ему доедаю практически голову, а он продолжает меня трахать. Маньяк. Все мужики мерзкие похотливые сволочи. Тебя убили уже почти, а ты все трахаешься, остановиться не можешь. Фу, гадость какая. Вкуса я не чувствую. Боли уже тоже. Единственное, что я сейчас ощущаю… Меня трясет от восторга. Такое нереальное счастье. Секс и смерть в одном флаконе. И убийца – я. И мне ничего за это не будет. Он перестал дергаться и затих. Бедненький маленький самец самки богомола. Но это – жизнь. Это – закон природы. И кто я такая, чтобы его нарушать. Миллионы самок богомола трахаются со своими самцами вот уже на протяжении многих тысяч лет, и все происходит по одной и той же программе. Итог один – смерть этого, никому больше не нужного после выполнения своей функции, самца. И восторг, гордость, оргазм миллионов самок-победительниц. Я – на вершине пищевой и сексуальной цепочки. Я сделала это. Yes! Он выпустил мне в лицо облако невесомого безвкусного дыма без запаха.

Секс с насекомыми. Неожиданный поворот. Хотя название рассказа, как бы символизирует. Но гремучая смесь получилась. Кроме, собственно, сабжа еще и каннибализм, и мужененавистничество.

– Как ощущение космонавта на орбите? – спросил Роман Исаакович, внимательно рассматривая меня.

– Хорошо, – ответила я. Мне правда было хорошо. Я вот наконец сделала то, что хотела и стала себя за это уважать.

Хорошо. Пусть говорят, что я феминистка и все такое. Пусть. Я, зато, сейчас все сама решала. Не как обычно, когда им дозволено бросать меня, орать на меня по телефону. «Я сказал, блядь, ты кто такая?» Вот, кто я такая. Откусила тебе голову и не подавилась. А ты можешь отправляться на тот свет. Никто тебя не держит. Ты должен гордиться, что тебя убила такая красивая, такая прекрасная, такая обворожительная девушка. С таким красивым плоским животиком и такими голубыми глазками.

– Да, я такая красивая прекрасная ласковая убийца у Вас. Да Роман?

– Да, Лена. Убила кого-то? Да? Я, без сомненья, горжусь тобой. Но… Что-то не так? У тебя немой вопрос в глазах.

– Ну, это даже не вопрос, – опять накатил жар, волнение или даже страх начал овладевать мной, но опять быстро прошло, – так вопросик. Мне интересно. Где вся эта сцена происходила?

– Какая сцена? – делано удивился этот профессор кислых щей.

– Ну вот эта, где я сначала занимаюсь сексом с самцом богомола, а потом убиваю его.

– Где ты сначала занимаешься сексом с самцом богомола, потом убиваешь его, – монотонно повторил он, – смотри, какая ты сильная и целеустремленная. Не у всех так происходит с первого раза. Но говорит это только об одном. Увы, только об одном. Это не то. Не это твое тайное оберегаемое спрятанное желание. Там что-то другое. Но ладно. Отвечаю на твой вопрос. Но ты и так все знаешь. Это все происходило в эмоциональной виртуальной реальности.

– А знаете, профессор. У меня возникло такое ощущение, что она мало чем отличается от настоящей реальности, если не принимать во внимание тот факт, что ощущала я её в теле самки богомола.

– А она ничем и не отличается от настоящей реальности, – он положил в карман пиджака электронную сигарету.

Ну вот. Затянули старые песни о главном. Настоящая реальность. Ненастоящая реальность. Представляется, что эту часть рассказа можно спокойно, и без ущерба для понимания пропустить.

– Не поняла, – я вот еще чуть-чуть и начну по-настоящему нервничать.

– Лен. У Вас образование какое? Финансово-экономическое? Для того, чтобы понять меня, Вам нужно, во-первых, родиться мужчиной, во-вторых, учиться на мехмате МГУ и непременно с шестьдесят первого по шестьдесят шестой год прошлого века. Поверьте старику на слово.

– А как я туда попадаю? – задаю вопрос, а сама понимаю, что зря его задаю.

– А как вы сюда, в этот мир попали? – он напускает таинственности.

– Меня мама родила, – я уверенно говорю.

– Вы наверняка это знаете? – провоцирует он.

– Мне много людей рассказывало. Фотографии есть, через несколько недель после рождения, – я не просто уверена, я точно знаю, что так и было, но не помню, конечно, этого.

– Так и там вас мама родила. Вы вылупились из яйца, – чувствую, врет академик, но ладно, – и вы тоже этого не помните.

– Я не только этого не помню, я вообще ничего кроме этой порно сцены на листике не помню, – я растерялась честно. А вы бы не растерялись на моем месте?

– У самок богомола очень короткая память, они не помнят практически ничего из прошлой жизни. Инстинкты, понимаешь ли, Лена, – он опять достал из кармана электронную сигарету и закурил.

– Я еще Рому помню, – многозначительно сказала я и с нажимом посмотрела на профессора, – я помню, как трахалась с ним в том кабинете.

– Ну, это… фантомная память, наведенная память, наведенные эмоции, – быстро выпалил он, избегая смотреть мне в глаза

– Я ничего не понимаю. Что происходит, Роман Исаакович? Вы подсыпали мне в кофе какие-то психотропные вещества? Почему я жизнь свою перестала непрерывно воспринимать? Куски какие-то, между которыми нет никакой связи. Мне на работу надо, вот. У меня сегодня встречи запланированы. До свидания. Надеюсь, Вы заплатите за меня, – я взяла сумку встала из-за стола и собралась уйти.

– До свидания, Лена, – сказал он и жестом подозвал официантку.

Он что ли меня не остановит? Вот так даст мне уйти? А я даже не помню какое сегодня число и какие встречи у меня запланированы.

Роман целовал мою спину, гладил мои плечи. Чувствовалось, что он был очень напряжен. Он осторожно гладил мою грудь, приподнял меня чуть-чуть и посадил на попу. Сам подошел ко мне, немного нагнул мою голову и приблизил свой член к моим губам. Я начала его сосать. Член большой, теплый и пряный. Он очень твердый и … пульсирует. Я немножко отодвинулась от него, чтобы получше рассмотреть. Красивый такой, немного утолщается ближе к концу. Головка красная. Я продолжила его сосать, пытаюсь проглотить его полностью. Глотаю головку. Гхе-кхе. Рвотный рефлекс. Не буду так больше делать. Я понимаю, Ромику, конечно, приятно, судя по тихим постанываниям и учащенному дыханию, но не хватало еще, чтобы меня вырвало в самый эротический момент. Я начала языком лизать его головку, потом сомкнула зубы чуть-чуть дальше головки и начала насаживать свой рот на член не разжимая зубов. Стони, стони Ромка, ты заслужил. После этого я начинаю сильно упирать его член себе в щеку. Я закрыла глаза от наслаждения. Рома вытащил член из моего рта и лег на спину. Я облизала его яйца и продолжила сосать член. Твердый. Твердый. И такой родной. Эй! Эй! Что такое? Почему мы падаем? Я что-то не так делаю? Твою мать! Ты кто? У меня в руках вялый член какого-то пузатого немолодого мужика. Кого-то он мне напоминает. Он похож на постаревшего Рому. Переходное состояние между Ромой молодым и Романом Исааковичем Донутом, профессором.

Тут возникает вопрос, который вот уже тридцать пять лет задает себе не одно поколение русских читателей. А именно: «Сосал ли Лимонов у негра?». В смысле, это Автор делиться своими безумными фантазиями или сексуальным опытом? Вопрос открыт.

– Тебя не Ромой зовут? – я довольно развязано спрашиваю.

– Нет.

– А как?

– Костя, – он ржет. Чего его так развеселило?

Я посмотрела на него яростно.

– Иди ко мне любимая Еленушка.

Любимая Еленушка? Ты что охренел, чучело? Ты себя в зеркало видел? А меня? Я понимаю есть такая сказка «Красавица и Чудовище». Но она не про меня точно. Тут меня как молнией догадка пронзила. Я легла на Костика и поцеловала его, он аж затрясся от радости, а я засунула руку под подушку и нащупала там… наручники. Такие пушистые из секс-шопа. Я не стала особо пялиться по сторонам, рассматривать комнату, в которой оказалась. Наверняка какой-нибудь стандартный гостиничный номер или съемная квартира в Питере. Почему в Питере? Ладно, сейчас не до психоанализа. Главное, что спинка у кровати железная и к ней можно приковать этого увальня Костю.

– Котенька, хочешь поиграем? – я обворожительно улыбаюсь и медленно достаю из-под подушки наручники и начинаю медленно крутить их на указательном пальце.

– Ленка, какая ты красивая, можно я поглажу твой животик? Можно я поласкаю твою обворожительную грудь? Я так люблю тебя.

– Можно, конечно, – я милостиво разрешаю.

Люби-люби, но не теряй головы. А то тут одно прекрасное насекомое потеряло свою голову. И ты можешь потерять. Я быстро и без разговоров приковала его наручниками к кровати. Он испугался, это точно. Глазки такие испуганные, испуганные и забегали.

– Лена, Лена, подожди, мне нужно тебе сказать что-то очень важное. Не…

Пока он тут выдавал свою речь, я сняла с себя кружевные красные трусики и засунула ему глубоко в рот. Он пытается их выплюнуть. Тогда я снимаю не менее прекрасный кружевной красный лифчик и тоже засовываю ему в рот. Он с лифчиком и трусами глубоко во рту пытается мне что-то сказать и глазами вращает. И пытается меня ногами с себя сбросить. Это еще что за дела? Я встала и два раза (два раза) ему сверху вниз врезала ступней по носу. Он обмяк, перестал сопротивляться и стал жалостливо смотреть на меня. Из носа пошла кровь. Кровь я вытерла розовым носовым платком, который лежал рядом на тумбочке. Он при этом пытается что-то сказать с набитым ртом. Смешной. Так, сейчас попытаюсь поставить ему его вялый член. Некрасивый, довольно маленький членик. К тому же он совсем не стриг лобок. Отрастил себе лес. Фу, какие неприятные волосы, какой неприятный запах. Начала сосать эту макаронину. Без толку. Костик трясется и потеет. Мужики и так достаточно бесполезные существа, а этот вообще урод с пивным пузиком, разъевшаяся рожа. Зачем я здесь? Что я здесь делаю? Я ведь не проститутка, которой во что бы то не стало надо поднять его член. В этот раз электронно-вычислительная машина поставила передо мной неразрешимую задачу. Это не то что не мое самое тайное желание, это мой самый главный страх. Повторение случая, который я больше не хотела повторять никогда. Секс с пожилым импотентом. И смотрит на меня этот Костя, как Цезарь на Клеопатру. Ладно есть один способ. Я натянула на его головку кожу члена и начала ноготком так цап-царап, щекотать головку его члена, там, где находится уздечка. Раньше это работало. И сейчас работает. Что ж это радует. Не надо кусать его соски, лизать уши. Надо просто сосать. Давай, давай, дядя Костя! Запомни этот последний минет в своей жизни. Почему последний? Оговорочка по Фрейду? Не бери в голову. Член Костин встал и напрягся. Где презервативы? В тумбочке нет. Под подушкой… Нож. Секса не будет похоже… Давай решайся… Острый. Я порезала себе палец. Нож острый, как бритва. Да может это и есть бритва. Я сильно полоснула Костю по горлу этим ножом-бритвой. Из горла брызнул фонтан крови. Я вся в крови с ног до головы. Он весь в крови. Кровать вся в крови. Он поднял голову и пытается подбородком зажать рану, чтобы кровь не хлестала. Наивный. Я сильно руками надавила на его лоб. Кровь начла заливать мне лицо. Ничего не вижу. Красная пелена. Вроде кровь перестала идти. Костя не дышит. Встала пошла в душ, долго стояла под ледяной струей. Вышла из ванной комнаты в спальню, увидела мертвого Костю. У меня пошли круги перед глазами. Я потеряла сознание. Конец?