Бора

К хлипкому забору подлетела капсула. Разглядев вдалеке неясный силуэт, выглядывающий из аппарата, девушка ринулась к заднему входу. Ребёнок, будто ощутив опасения матери, тихо сжался в комок. Заскочив в дом, Мирослава притаилась в одной из комнат и, прижимая к груди малыша, отчаянно напрягала слух.

– Мира, Мира, ты дома? – донёсся беспокойный голос Ирины.

Неохотно двинувшись ему навстречу, девушка в ужасе замерла в коридоре.

– Ох, хорошо, – с облегчением произнесла женщина, – ты не представляешь, кто приехал.

Крепко схватив племянницу за плечо, она повела её в сторону гостиной. У входа в комнату их уже поджидала Лидия Петровна.

– Мира, – обратилась бабушка к оцепеневшей внучке, – за дверью ждёт человек. Его имя Нил Майер. Он молодой доктор с Земли, и его визит связан с усыновлением твоего ребёнка. Запомни, Нил Майер.

От безысходности девушка замерла, силы стремительно покидали её тело, трепещущее сердце готово было вырваться из сдавленной груди и мчаться в противоположную сторону, а на побелевшем лице застыла гримаса нестерпимого кошмара. Насильно вталкиваемая в комнату, несчастная мать даже не сопротивлялась. Подчиняясь судьбе, Мирослава сгорала от горя. «Не сейчас. Подождите. Рано. Слишком рано», – проносился в её мозгу крик, сдавленный в горле непробиваемым комом.

Дверь позади с грохотом затворилась. В помещении, наполненном светом, царил горьковатый аромат мужского одеколона с нотками цитруса. Тёмная фигура в строгом чёрном костюме возвышалась посреди гостиной. Устремив взор в окно, мужчина стоял спиной к юной матери. Медленно развернувшись, незнакомец пристально окинул девушку тяжёлым взглядом, но вмиг просиявшие глаза наполнились искренним теплом.

– Здравствуйте, меня зовут Нил Майер, – сдерживая улыбку, произнёс Игорь, – ладно, Мира, не смотри на меня так, – добавил он при виде недоумевающего выражения на её лице.

Усадив взволнованную подругу на диван, он присел рядом.

– Ты тоже сменил имя? – осведомилась она дрожащим голосом.

– Да, пришлось, так безопаснее, – отозвался он. – Так понимаю, отец ребёнка – Савелий, верно?

Не поднимая покрасневших глаз, девушка кивнула. Малыш, вытаращив большие глазёнки, старался не издавать ни звука.

– Почему ты ничего не сказала, когда я приезжал в прошлый раз? – не унимался молодой человек.

– Я так же, как и ты, боюсь. Мне страшно, – вымолвила она, уставившись в бледное лицо товарища.

От прежнего золотистого оттенка кожи не осталось и следа, но тело заметно набрало массу, под одеждой угадывались очертания крепкой мускулатуры.

– Ты похорошел, – заметила Мирослава.

– Оу, ну я много занимался спортом и к тому же умудрился получить образование, – похвалился парень, – мне ведь и так какие-то полгода оставались. Правда, – помявшись, продолжил он, – дабы обезопасить себя, мне пришлось не просто сменить имя, а стать другим человеком. По документам я не имею и никогда не имел никакого отношения к Селене, мне двадцать семь лет. Официально моя якобы жена погибла, оставив новорожденного младенца.

– Ты отлично подготовился.

– Я готов забрать ребёнка. И гарантирую, что он будет в безопасности, но… Мира… В этой жизни мы видимся с тобой в последний раз, как бы тяжело ни звучали мои слова.

Девушка молчала. Взглянув в яркие голубые глаза ребенка, всматривающиеся, казалось, в само сердце матери, Мира, осознавая свой долг, протянула маленький свёрток другу. Она обязана была сделать всё для сына, ибо его благополучие в приоритетах девушки уверенно занимало лидирующие позиции.

– Я не забираю его у тебя насильно, – смутившись, вымолвил парень при виде того, как дрожали её руки.

– Я знаю, Нил Майер, – помедлив, произнесла она, – я знаю. Спасибо тебе. Спасибо за всё, что сделал для меня, для Савы, и спасибо за всё, что сделаешь для нашего сына. Только скажи малышу: его мать умерла. Я не хочу, чтобы он считал, будто его бросили.

– Разумеется! – воскликнул мужчина, прижимая к разгорячённой груди чужого младенца. – Я могу уехать с ним чуть позже, – добавил он, внимательно осматривая пухлого карапуза, – и ты сможешь провести с ним больше времени.

– Потом будет тяжелее прощаться.

Нежно чмокнув ребёнка в лоб, Мирослава в отчаянии бросила на товарища испепеляющий взгляд. Вмиг прижавшись друг к другу, их пылкие тела слились в безудержных объятиях. Осторожно прикоснувшись к лицу Игоря, девушка страстно прильнула к его сладким губам. Ответив взаимностью, он крепче обхватил её за талию и аккуратно придержал мальчика. Их поцелуй, пусть и недолгий, говорил больше, чем сотни бессмысленных слов, в нём читались и жалость, и понесённые утраты, и горечь, отравляющая юные сердца, и ужас, неумолимо преследующий невинные души. Словно крик о помощи, их мимолётная страсть утопала в бесконечности предстоящей разлуки.

– Прощай, – тихо произнесла Мира, немного отстранившись от Игоря.

– Прощай, – тем же тоном отозвался он.

Сквозь плотный туман в небе виднелась маленькая искра. Вспыхнув ярким пламенем, она мгновенно погасла и скрылась из виду в бескрайнем пространстве. Вглядываясь ввысь, Мирослава мысленно провожала частичку своей души. Теперь Игорь возлагал на себя полную ответственность за хрупкую жизнь. С чувством выполненного долга девушка смутно осознавала, что для неё всё закончилась.

Холодный ветер тревожил листву, но Мира не ощущала озноба. Прокручивая в пальцах карту памяти, единственное наследие покойного отца, она в сотый раз задавала один и тот же вопрос и в сотый раз не находила ответа. Раскопав небольшую яму в сырой земле, девушка бережно опустила чёрный предмет в рыхлую почву и, присыпав грунтом, небрежно отряхнула грязные дрожащие руки.

Призраки прошлого неустанно преследовали больной рассудок. Они молили, кричали, звали, они заманивали разум в ловушку. Но теперь Мирослава была свободна, на её плечах отныне не лежал груз ответственности за чужую жизнь. Она знала, что настал момент истины.

Ледяной дождь обжигал плоть. Крупные капли потоком стекали по телу. Утопая в мокрой траве, девушка окуналась в забытье. Ей отчётливо мерещились до боли знакомые лица: Савелий, Кристина, отец и даже мать. Они улыбались, словно и не было разлуки, словно страшная трагедия не стёрла их облики, не искривила воспоминания. Мирослава скучала, тоска отравляла сердце. Она страстно желала встречи с теми, чьи мысли канули в небытие.

– Милая, быстро в дом! – скомандовал громкий голос, безжалостно вырвавший девушку из сновидений.

Нехотя поднявшись, она без энтузиазма потащилась вслед за Ириной. Тётушка немедля отвела племянницу в ванную комнату.

– Тебе помочь? – осведомилась она, наблюдая, как племянница медленно погружалась в горячую ванну.

– Нет, спасибо, я просто хочу спать.

Заперев дверь, девушка расслабилась. Тёплая вода, обволакивая плоть, впитывала печали, но мёртвые не унимались. Распахнув глаза, Мира встрепенулась. Ещё немного, и она бы с головой ушла под воду. Прохладный воздух дурманил свежестью, доносившейся из приоткрытой форточки. Стрекотание насекомых погружало в транс. Потянув руку к небольшой полочке с душевыми принадлежностями, девушка крепко сжала в ладони бритвенный станок. Острое лезвие с лёгкостью скользнуло по запястью, потом снова и снова. Тупая боль эхом пронеслась по всему телу. Сознание медленно окуналось в нирвану. Отдавшись на волю судьбе, Мирослава сомкнула тяжёлые веки и расслабилась.

Она не испытывала сожаления. Чувства ускользали в пустоту. Смешиваясь с кровью, покрасневшая вода обволакивала плоть. Больше не было ни страха, ни боли, ни сожалений. Только тишина, только спокойствие.

Глава 3. Новые знакомства

Мне снился сон. Ужасный кошмар. С усилием распахнув тяжёлые веки, я резко вскочила с кровати и забилась в угол. Поскуливая, словно раненый щенок, я захлёбывалась горькими слезами. Обманчиво сладостный Морфей, даровал жуткие видения и отравил разум. Сердце бешено колотилось. Сквозь бурлящий поток неразборчивых мыслей пробивалась одна. «Это не сон». Застав врасплох, первые воспоминания безжалостно накрыли сознание.

Знакомая палата госпиталя была наполнена светом, слишком ярким, чтобы, озираясь по сторонам, не ощущать неприятного жжения в заплывших глазах. Выскочившая игла свободно и как-то замедленно трепыхалась в воздухе, пока лекарство, скатываясь из металлического основания каплями, падало на пол, образуя мутную лужу.

– Что с вами? Вам нехорошо? – воскликнула ворвавшаяся в палату медсестра.

– Вовсе нет, – соврала я.

Пошатываясь, я не спеша поднялась с больничной койки.

– Вы сможете пройти к доктору или лучше пригласить его сюда? – озабоченно поинтересовалась девушка.

– Смогу.

Стены коридора, пропитанные бежевой краской, слегка расплывались перед затуманенным взором. Покачиваясь, я неуверенной походкой с трудом поспевая за медсестрой.

– Я плачу за то, чтобы вы поддерживали её в стабильном состоянии, – возмущённо восклицал знакомый голос где-то за углом.

– Август, вакцины нет, – безуспешно пытался успокоить взбудораженного собеседника доктор Нил.

– Мне плевать! Она должна появиться. Скоро.

– Хватит питать пустые иллюзии. Живи дальше.

– Не учи меня. Разберусь без твоих советов.

При приближении невольных слушателей мужчины резко замолчали. На красном от ярости лице Леманна отчётливо виднелись вспухшие вены. Окинув меня беглым взором, он стремительно скрылся из виду, оставив присутствующих в лёгком недоумении.

– Ах, Марли, это вы, – неохотно обратившись ко мне, выговорил врач, одновременно движением руки отсылая медсестру. – Заходите.

Всё тот же уютный кабинет, окутав теплом, погрузил в приятную атмосферу призрачной беспечности. Устроившись на прежнем месте, Нил, пристально всматриваясь, изучал меня осуждающим взглядом.

– Присаживайтесь, – вымолвил он раздражённо.

Немедленно повинуясь властному голосу, я, чувствуя вину, не поднимала головы, пока сердце, разрываясь, словно искало выход из сдавленной мучениями груди. «Игорь! – хотелось кричать мне. – Это же я! Я вспомнила, вспомнила юные годы, вспомнила время, проведённое совместно. Неужели ты, настолько зачерствел и оставил всё в прошлом?»

– О чём вы думали? – в недоумении поинтересовался доктор. – Марлена, вы ещё слишком слабы для столь серьёзных приключений.

Исподтишка взглянув на озабоченное лицо говорившего, я увидела взрослого мужчину лет тридцати пяти – сорока, на самом деле, будучи ненамного старше меня, он казался взрослее. Высокий силуэт был пропитан нездоровьем, мужчина, стоявший передо мной, казался тенью себя прошлого. Жизнь сильно потрепала Игоря, одарив ранней сединой и глубокими морщинами.

– Что взбрело в вашу светлую голову? – добавил он с лёгкой усмешкой.

Невольно всматриваясь в свои идеально гладкие запястья, я лихорадочно искала следы шрамов от порезов. В это время в кабинет заскочил Август и, устроившись рядом со мной на свободном стуле, саркастически хмыкнул:

– Мне тоже интересно послушать.

Ни следа ярости, ни следа злобы. Спокойное выражение воцарилось на веснушчатом лице.

– Но ведь ничего страшного не случилось, – донёсся мой еле слышный шёпот.

– Твой организм поразила лучевая болезнь, – сказал доктор нахмурившись.

– Нужно было поговорить, объяснить ситуацию, а не, заперев в огромном особняке, ожидать послушания. Тем более, с какой стати мне было знать, что всё в округе отравлено радиацией, – возмущённо оправдывалась я.

Замолчав, я вскочила и пулей вылетела в больничный коридор в попытке скрыться от обвиняющих глаз.

– Подожди, – окликнул Август на полпути. – Прости, если что-то пошло не так, – замявшись, выговорил он, нагнав меня, – если у тебя случится беда, можешь всегда обратиться ко мне за помощью.

– Разумеется, – ледяным тоном согласилась я, – спасибо за гостеприимство.

В стремлении остаться наедине со своими мыслями я, ступая нетвёрдыми шагами, медленно удалялась от застывшего силуэта и, скрывшись наконец за углом, уже расслабленно двинулась дальше.

Не чувствуя себя частью собственных воспоминаний, я, как бы наблюдая сюжет со стороны, сопереживала главной героине этой печальной повести, будто история чужой жизни яркими красками всплывала в повреждённом мозгу. Наблюдая за отражением в зеркале, моё подсознание по-прежнему видело в нём обаятельную незнакомку. Кто она и что скрывается в самых потаённых уголках её неразгаданной души?

Мрачные тени прошлого следовали по пятам, будоража самые отдалённые участки нервной системы. Страх, ненависть, злоба – чувства бурлящим потоком овладевали разумом, затмевая зародышевые ячейки здравого рассудка. «Страх рождает сомнение, сомнение есть опухоль, а опухоли растут» – это мысль вцепилась в сознание острыми шипами и, как антидот распространяясь по организму, разрушала опиоидные корни неосознанных фобий. Множество вопросов не оставляли в покое. «Кем же на самом деле являлся мой отец? – звучал главный из них. – Жестоким убийцей, причиной тысячи невинных жертв или тем, кого подставили?».

Обдуваемая холодными потоками воздуха, тонкая кожа приобретала синеватый оттенок. Подскочившая медсестра принялась укрывать меня пледом. Сдавшись под её настойчивым напором, я нехотя отправилась в корпус греться. По пути в коридоре мой зоркий взгляд заприметил Августа. Он сидел напротив одной из палат с молодым парнем и вёл разговор, но мне трудно было разобрать слова. Приблизившись, я с любопытством прислушалась.

– Я скучаю по ней, – жалобным голосом произнёс парень.

– Я тоже, – сухо отозвался Август.

Звук моих неторопливых шагов разнёсся по коридору. Повернув головы к источнику шума, собеседники с нескрываемым интересом уставились на меня. Игривый взгляд ярко-карих глаз, отблескивающих в тусклом свете, искрился нотками испуга. Стыдливо отведя ясный взор, парнишка в смятении уставился в пол. Не желая более смущать их своим присутствием, я постаралась как можно быстрее проскочить дальше.

Вечером ко мне в палату пожаловал доктор Нил. Проверяя в очередной раз моё общее состояние, он не спеша делал заметки в журнале пациента.

– Всё хорошо? – осведомилась я, осмелившись прервать молчание.

– Вполне.

– А лучевая болезнь?

– Доза не смертельная.

– Но значительная.

– Смотря с чем сравнивать.

Раздражённо откинувшись на спинку кровати, я недовольно нахмурилась.

– Август действительно сожалеет о случившемся, – как бы невзначай обронил врач.

– Мне всё равно.

– Марли, у него достаточно проблем.

– Тогда не нужно было приглашать гостей.

Нил недовольно сморщил лоб.

– Кто-то из близких Августа проходит здесь лечение? – осторожно поинтересовалась я, мысленно припоминая подслушанный разговор.

– Его жена, – тотчас откликнулся доктор, намеренно растягивая слова. – Она находится в коме уже довольно длительное время.

– И что же послужило тому причиной? – поинтересовалась я, скрывая смятение.

– Всё тот же вирус… – заключил врач и, как мне показалось, немного вздрогнул. – Знаешь, – погодя, продолжил он, – мы все так или иначе связаны одной болезнью.

Было ли мне страшно? Вовсе нет. Было ли мне больно? Однозначно нет. Однако, так и не сумев разобраться в собственных чувствах, я продолжала существовать словно отдельно от остального мира. Ночью окутанный раздумьями мозг всё никак не поддавался сну. Спустившись в палисадник, я удобно устроилась на скамейке и лёжа всматривалась в бездонное чёрное небо, наблюдая за многочисленными звёздами. Проскальзывая сквозь мрак, они освещали пустоту, их яркий свет, достигая Земли, отражался в тёмном небосводе как искра надежды в сердцах миллионов всех тех, кто продолжал жить без своих близких, родных, друзей, всех тех, кто, несмотря ни на что, верил в светлое будущее, всех тех, кто с нетерпением предвкушал счастливые перемены.

Золотисто-карие глаза сурово пронзали насквозь. Приближаясь, они пожирали ослабленную натиском жертву. Вскочив, я слетела на холодную брусчатку и, ударившись о прилегающий бордюр, нервно огляделась по сторонам. Светало. Оголённые участки тела покрывала гусиная кожа. Ощущая аромат влажности, чуткое обоняние, отдаваясь в пленительные объятия утра, насильно отвлекало от нестерпимой бытности и бурным течением уносило прочь от беспощадной суровой реальности.

Моё лечение окончательно завершилось. Сидя в мягком кресле, я быстро подписывала бумаги и мысленно представляла себя в космическом шаттле, стремительно удаляющемся от поверхности Земли.

– Марли! – неожиданно воскликнула рядом стоящая Ирина. – С каких пор ты пишешь правой рукой?

– А как правильно? – растерявшись, отозвалась я.

– Ты же левша.

Выскочив из кабинета, Ирина оставила меня одну. Прибыв на планету пару часов назад, она первым делом приехала ко мне. Её основной задачей была не только помощь с бумагами, но и краткая подготовка к знакомству с новыми лицами, главным из которых являлся мой муж, прилетевший вместе с ней.

Переложив ручку в левую ладонь, я с удивлением обнаружила, что писать другой рукой мне удавалось ничуть не хуже, однако почерк заметно отличался. Если при письме правой рукой он казался крупнее и размашистее, то левой я непроизвольно прописывала маленькие округлые закорючки. Нервно скомкав последний исписанный листок, я выбросила его в мусорное ведро. В это время в кабинет вошли Ирина и доктор Нил.

– Вот, полюбуйся, – возмущённо причитала женщина. – С каких пор она превратилась в правшу?

– С тех самых пор, как её мозги заново собрали, – спокойно отозвался врач. – Не могу понять, почему это так важно? – в его голосе слышались нотки раздражения.

– А гетерохромия? Откуда? – не унималась тётушка. – Почему левый глаз другого цвета?

– Возможно, в роду были кареглазые. Всё это последствия травмы. И вы должны с ними смириться.

На серьёзном лице Ирины читалось выражение упорного противостояния, уж она-то привыкать к подобного рода изменениям не желала. Неожиданно в мыслях промелькнули неудачные попытки работы с луком, вдруг пришло осознание, почему я не справилась с тетивой. Ослабленная с рождения правая рука просто не совладала с нагрузкой, и, вероятно, нужно было пробовать стрелять, используя левую руку.

В кабинет постучали. На пороге стояли Август и незнакомый мужчина. Высокий, статный, одетый в строгий костюм, он по комплекции походил на Леманна: такой же рост, такая же стройная фигура, такие же широкие плечи. В смятении незнакомец изучал меня впалыми карими глазами, потирая жилистой ладонью ямочку на приподнятом подбородке. Его бакенбарды спускались от чёрных аккуратно уложенных волос, огибали выпуклые раковины торчащих ушей и обрамляли пухлые щёки.

– Здравствуй, Марли. Я Александр. Твой супруг, – раздался его неуверенный голос.

– Приятно познакомиться, – саркастически отозвалась я.

– Что ж, присаживайтесь, господа, – произнёс Нил, указывая на стоящий в углу комнаты чёрный кожаный диван.

Немного помешкав, мужчины выполнили настоятельную просьбу.

– Хочу всех обрадовать, – продолжил доктор, – пациент стремительно идёт на поправку.

– А память? – перебил его взволнованный Александр.

– Ни о каких воспоминаниях из жизни до несчастного случая речи не идёт, – напряжённо взглянув на меня, отозвался врач.

– Марли, а как ты сбежала? – вдруг поинтересовалась тётушка.

– Ну, – замялась я.

– Она устроила короткое замыкание, – донёсся голос Августа сквозь нескрываемую усмешку, – вырубила моих охранников и скрылась в лесу.

Наступила тишина, изредка нарушаемая тиканьем механических часов.

– Марли? – шокировано вымолвила Ирина. – Да она и мухи не способна обидеть.

– У меня сохранились видеозаписи, – настаивал на своём мужчина.

– Видимо, у тебя не самая элитная охрана, – заметил Александр.

– Видимо, мой дражайший супруг меня недостаточно хорошо знает, – обратилась я к новоиспечённому мужу, исподлобья взирая в его полное недоумения лицо.

Стоя у главных ворот госпиталя, я молча озиралась по сторонам. Оставалось несколько часов до запуска межпланетного лайнера. Свежий воздух. Ясное голубое небо. Яркий солнечный свет. Земля ласково провожала меня в долгий путь.

– Доброй дороги, Марли, – раздался позади голос.

Обернувшись, я увидела знакомое лицо. В янтарных глазах скрывалась грусть.

– Спасибо, – произнесла я.

Просияв на миг, худое дряблое лицо озарилось радостью.

Облокотившись на створки ворот, Август засунул руки в глубокие карманы и молча всматривался в чащу густого леса. Почувствовав на себе пристальный взгляд, он нехотя обернулся. Задумчивое лицо исказила фальшивая ухмылка. Выпрямившись, мужчина вальяжно подошёл ко мне.

– Ты меня уже не презираешь? – саркастически осведомилась я, двинувшись ему навстречу.

– Всё гораздо сложнее, – хмуро буркнул он. – Просто ты ненароком напомнила одного очень близкого мне человека.

– Ох, дружище, – оборвал нас из ниоткуда возникший Александр, – спасибо тебе…

Отстранившись, я покинула старых приятелей, так и не вникнув в суть их разговора. Погрузившись в раздумья, я тихо направилась в сторону леса. Что меня ждало там, на другой планете, и что приходилось оставить здесь в сказочном раю, нескромно именуемом родиной человечества?

Шум волн, разбивающихся о скалы, холодные брызги, обжигающие плоть, скользкая влажная галька под оголёнными ступнями – всё это яркой пеленой застилало неясный взор и отражалось в пульсирующем от боли левом полушарии. Подкравшись сзади, кто-то трепетно обнял моё дрожащее тело.

– Ох, ты замёрзла, Марли? – спросила Ирина, заботливо укрывая обнажённые плечи.

Добрый взгляд окутывал призрачной безмятежностью. Он многое недоговаривал. Возможно, стараясь уберечь от правды, Ирина бережно хранила частички моего страшного прошлого. Её сладостный аромат моментально пропитал мою кожу. Закутавшись в шёлковый кардиган, украшенный необычными узорами, я не столько пыталась согреться, сколько испытывала яростное желание исчезнуть из этого мира. Может, моя жизнь была гораздо страшнее, нежели те обрывки мрачных воспоминаний, то и дело проскальзывающих в голове. Определённо, мне даровали ещё один шанс, отказаться от которого я не имела права.

Часть вторая

Глава 4. Хекет

Зелёные лучи плавно скользили по коже. Несмелыми шагами я осторожно пробиралась по извилистой тропинке, пролегающей вдоль неглубокого болота. Возле дома нас с нетерпением ждала Лидия Петровна. Раскинув руки, она крепко сжала меня в объятиях и, с презрением взглянув на Александра, захлопнула перед его носом калитку. Обернувшись, я увидела, как, помедлив, он развернулся и двинулся в обратную сторону. Скрывшись в тумане, его силуэт растворился в белой мгле.

– Ничего не видно, – озадаченно произнесла я, – сейчас какое время суток?

– День, милая, – отозвалась пожилая женщина хриплым голосом, – дневное время.

К моему приезду тщательно подготовились. Сладостный аромат пряностей вперемешку с другими аппетитными запахами, сливаясь в одно целое, терзали бурлящий желудок. Изнывая от зверского голода, я была готова сию секунду оценить кулинарные изыски повара. Поднявшись в отведённую мне спальню, которая почти не изменила своего вида с того момента, как заканчиваются мои воспоминания о ней, я, открыв шкаф в поисках сменной одежды, в удивлении застыла, изучая немыслимое количество воздушных платьев, преимущественно расшитых нежно-голубой нитью.

– Что-то не так, милая? – поинтересовалась Ирина, неуверенно переступая порог комнаты.

– Это всё моё? – в изумлении воскликнула я, таращась на содержимое гардероба.

– О, да, – улыбнувшись, отозвалась женщина, – ты сама подбирала вещи, всё в твоих любимых оттенках.

– Но здесь повсюду синий, – озадаченно выговорила я.

– И?

– По-моему, красный мне идёт больше.

Поймав недоумевающий взгляд тётушки, я начала смутно догадываться, что подобными неожиданными заявлениями шокирую и отталкиваю её. Однако изменения во мне вовсе не зависели от желаний, они произошли сами собой в тот момент, когда, впервые придя в себя, я начала осознавать реальность.

– Если тебе не нравится, – спокойным тоном вымолвила Ирина, – мы можем в свободное время отправиться по магазинам и обновить гардероб.

– Да, отлично, – робко произнесла я.

– Ты ещё что-то хотела спросить.

– Какие отношения у Лидии и Александра? Почему она его не впустила?

На лице женщины читались испуг и неуверенность, будто она не знала наверняка, стоит ли делиться со мной этой информацией.

– Ну, – прошептала тётушка, шагнув ближе, – она считает его виновным в том, что произошло с тобой. Все так думают, Марли. В конце концов как муж он прежде всего должен был побеспокоиться о безопасности супруги.

Я не возражала. В её словах слышались нотки подозрений. Не согласиться с Ириной я не могла. Однако трудно было понять мотивы окружающих, пока в памяти зияла невиданная дыра.