Бора

– Не твоё дело!

– Цель не опознана. Повторите.

Глубоко вздохнув и закатив глаза, я произнесла с нотками нарастающего раздражения:

– Хочу посмотреть мир за пределами усадьбы.

– Это невозможно, снаружи опасно.

Опешив от удивления, я уставилась на него. Он повторил.

– Но мне очень нужно, – пояснила я неуверенно, – где же мне тогда разрешено ходить?

– На территории усадьбы безопасно.

Выругавшись вслух, я попыталась обойти неугомонную машину, но робот был сильнее.

– Успокойтесь и вернитесь в сад, – раздался требовательный возглас охранника.

– Я здесь не пленница.

– Вам же чётко сказали, туда нельзя.

– Но почему?

– Это не обсуждается.

Поспешив к флигелю прислуги и отыскав горничную, я в растерянности попыталась объяснить ситуацию, но отмахнувшись, она бесцеремонно проигнорировала просьбу хотя бы объяснить, по какой причине меня не выпускали за пределы имения. Я готова была мириться с чем угодно: с причудами Августа, с его предвзятым отношением, но положение заложницы являлось крайне скверным и совершенно меня не устраивало. Немного успокоившись, я начала размышлять о побеге.

Каждый сделанный мною шаг за пределами спальни отслеживался и немедленно регистрировался. Дабы собрать необходимый инвентарь для побега требовалось свободное перемещение по усадьбе. В технических кладовых на нулевом этаже я нашла толстые резиновые перчатки и, прихватив пару бутылок химического раствора, спокойно отправилась к себе в комнату.

– Зачем тебе эти рукавицы? – в недоумении воскликнула горничная, задержав меня у выхода с уровня.

– Хочу провести уборку в своей комнате, – разыгрывая дурочку произнесла я, – не сжигать же мне руки щелочью.

– Но они же диэлектрические, – отозвалась она, сдерживая смех.

– Не понимаю, о чём ты. Уже и перчаток жалко!

– Ой, иди давай, всезнайка.

Ехидно усмехнувшись, пожилая особа нехотя уступила дорогу, проводив меня пристальным неодобрительным взглядом. Чтобы не вызывать лишних подозрений, пришлось выждать день. Спустя сутки, уплетая жадно обед, я как бы случайно порезала руку. Со следующим посещением хранилища мне удалось вытащить антисептик, бинты и обезболивающее. Порез стал лучшим объяснением очередного визита. Стараясь как можно чаще питаться в комнате, я постепенно собрала сухой паёк, а предварительно отмыв бутылку из-под фруктового сока, использовала её в качестве ёмкости для воды. В моей гардеробной ждали своего часа водонепроницаемые костюм, рюкзак и обувь. В библиотеке повсюду разбросанные фонарики, как правило, использовались для дополнительного освещения. Взяв пару светильников и книг для вида, я также спрятала их в своей спальне. Аккуратно уложив в сумку припасы, документы, лекарства и заранее заряженные фонари, я приняла расслабляющий душ и надела наконец походный костюм, полная решимости осуществить задуманное.

Была глубокая ночь. Натянув электрозащитные перчатки и приготовив металлическую шпильку для волос, я перевела дыхание и вставила её в розетку. Наступила кромешная тьма. У меня было в запасе от силы несколько минут до того, как, перезапустившись, генератор восстановит подачу тока. Бросившись со всех ног прочь, я, заскочила в столовую и прихватила несколько кухонных ножей.

У главных ворот меня поджидал робот. Заторможенно маневрируя, устройство пыталось преградить мне дорогу, но без электроснабжения и связи с главным компьютером у него не было шансов. А вот выскочивший из-за живой изгороди охранник повалил меня на землю и направил в мою сторону дуло пистолета. Он уже было нажал на спусковой крючок, как одним резким движением ноги я выбила из его рук оружие и одновременно в полусогнутом положении успела увернуться от атаки второго, подоспевшего на помощь товарищу, сторожа. Точным ударом ноги в голову я сбила первого, успела плечом стукнуть другого в подбородок и завершающим ударом под дых окончательно опрокинула его на холодный грунт.

Когда электроснабжение полностью восстановилось и позволило роботам атаковать, я уже по ту сторону ворот мчалась в густой лес, но поймала дротик. Вонзившись в голень, он стал причиной судороги, сковавшей движение ноги. Превозмогая боль, я продолжала бежать, но, споткнувшись, резко упала. Острая мигрень сдавила виски, и тело отказалось повиноваться. Не сумев определить причину, вызвавшую столь стремительное ухудшение самочувствия, я, свалилась в траву и потеряла сознание.

«Ты маленькая и слабая, ты не справишься, ты не сможешь», – звучал голос глубоко в моём сознании. Распахнув веки, я обнаружила, что лежу под деревом. Повреждённые на щиколотке связки изнывали от боли. Позавтракав и приняв обезболивающее, я немедля отправилась дальше.

День, пасмурный и холодный, навевал тоску, к тому же движения сковывала грязь, в которую то и дело проваливались ступни. Я следовала на север. Согласно расчётам, проведённым заранее, ещё в особняке, продвигаясь в заданном направлении, через несколько суток я должна была прибыть на военную базу.

Ближе к вечеру, сделав привал, я разделала пойманную змею и, приготовив её на костре, поела. После длительных скитаний грубое жёсткое мясо казалось самым вкусным из того, что когда-либо попадало в мой бурлящий от голода желудок. Соорудив небольшой шалаш из мха и веток, я легла отдохнуть. Всю ночь ворочаясь и вздрагивая, измученное тело не могло привыкнуть к новой среде, изнемогая от спазмов, оно словно противилось предстоящему умиротворению, не давая мозгу погрузиться в долгожданные сновидения. Но на рассвете в неравной борьбе последний, одержав победу, отдался во власть неглубокого забытья.

Нежные руки плавными движениями спускались вниз по затылку, тщательно массажируя каждую точку, подворачивающуюся под бархатные подушечки крепких пальцев. Деревянный гребень, проникая к основанию длинных каштановых волос, вслед за гибкой кистью осторожно сходил к талии, исчезая в густой гриве пышной вьющейся шевелюры.

Открыв глаза, я быстро осмотрелась по сторонам. Нога сильно ныла. Сквозь боль и нарастающее отчаяние я, приняла обезболивающее и туго перебинтовала больную голень. Шёл сильный дождь. Стекая по лицу, крупные капли проникали за воротник. Зубы стучали от холода. Голодное, продрогшее до костей тело не останавливалось. Противясь, оно назло целому миру ступало нетвёрдыми шагами по сырой земле, бросая вызов самой природе.

В сумерках, не успев построить хоть какое-то временное укрытие, я, привалившись к дереву, погрузилась в сон. Наутро, собрав оставшуюся волю в кулак, я из последних сил попыталась встать. Неясная картинка, расплываясь перед заспанным взором, яркими вспышками рассыпалась на множество сверкающих искр. Неприятная горечь во рту спровоцировала тошноту, но меня не рвало. После того как последние сутки я питалась лишь водой, мой живот, окончательно опустев, прилипал к позвоночнику. Сильное головокружение не позволяло сдвинуться с места, а резкая боль в висках разрывала череп изнутри.

Яркое солнце тёплыми лучами ласкало дрожащие руки. Влажный ветер, обжигая сухую кожу, покачивал тонкие ветки распустивших молодую листву деревьев. Колеблясь в потоках холодного воздуха, крона, касаясь макушки, нежно перебирала взъерошенные волосы.

Я очнулась в грязной луже под низко нависающими листьями и вслушалась в тишину леса, сквозь которую доносились человеческие голоса. Приняв последнюю дозу обезболивающих, я в бреду, опираясь на стволы деревьев, перешла на лёгкий бег.

– Стой! – раздался приглушенный голос позади меня.

Но мои ноги продолжали бежать. Что-то бурной рекой хлынуло из носа. Протерев верхнюю губу запястьем от липкой жидкости, я непроизвольно взглянула на руку, обнаружив на ней крупные кровяные подтёки. Со всех сторон доносились звуки шагов и хруст веток. Преследовавшие, обступая, смыкались вокруг плотным кольцом. Крепко сжав нож, я сквозь пелену, застилающую глаза, разглядела впереди бетонную площадку, окружённую сетчатым забором и, кинувшись к ней, случайно сбила преградившего путь человека в защитном костюме. Через широкие очки, в расщелине между плотно прилегающим респиратором и чёрным шлемом, туго обволакивающим лоб, виднелась пара испуганных карих глаз. Перескочив рухнувшее тело, я оставила его позади и вылетела на открытую местность, в то время как земля плавно начала уходить из-под ног. Развернувшись, я облокотилась спиной на решётку и выставила впереди себя нож. Человек пять, выбираясь вслед за мной из чащи, осторожно обступали меня.

– Здесь безопасно, – выкрикнул кто-то из людей.

Сняв головной убор и дыхательный аппарат, впереди идущий обнажил своё лицо.

– Успокойся, – тихо произнёс Август, – тебе никто не угрожает.

– Не подходи ко мне! – словно со стороны услышала я собственный обессиленный голос.

– Марлена, всё хорошо, – мягко повторил он.

Направив в его сторону нож, я уверенно воскликнула:

– Я не заложница.

– Никто так и не считает, – задумавшись, отозвался мужчина.

– Вы держали меня взаперти, в этом доме… усадьбе.

– Снаружи имения опасно, повсюду радиация.

Смысл его слов не сразу проявился ясным представлением той нелепой ситуации, в которую я сама себя загнала в результате нехватки достоверных сведений. Организм буквально выворачивало наизнанку. Захлёбываясь собственной кровью, лёгкие горели, разрываясь на части. С трудом отличая реальность от сладких видений, вырисовывающихся перед заплывшими глазами отчётливыми красками, я присела на корточки и взглянула в яркое голубое небо, над горизонтом которого, принимая чёткие очертания, светился солнечный диск. Глухой удар падающего на бетон ножа донёсся до слуха оглушительным звоном.

Август, резко подскочил и схватил меня крепкими руками, не позволив упасть. Его растерянное лицо, его проницательные зелёные глаза были последним, что видела я перед тем, как окончательно провалиться в небытие.

Мирослава

Климат на Селене можно было назвать очень суровым: либо безумная жара, либо невыносимый холод, и то и другое никоим образом не напоминало благоприятные условия для существования живых организмов. Часть планеты, покрытая бескрайней пустыней, простиралась на тысячи километров, другую окутывал толстый непробиваемый слой льда. Ни растений, ни животных – все они вымерли в неравной борьбе с самой природой. Но имелось место между пламенем и холодом, где бурлящим потоком стекали полноводные реки, произрастали самые необычные деревья, корни их уходили глубоко в плодородную почву, а толстые ветки, покрытые мхом, цветами и листьями, стремились высоко к облакам. Там на небольшом участке территории кипела жизнь. Виды, обитающие в этом оазисе, отличались от земных, но принцип их биологического устройства был им подобен, а человеческий иммунитет вполне справлялся со своей главной функцией: защищать организм от местных вирусов и бактерий. Селена представляла собой ад и рай. Сливаясь воедино, они чередовали суровый климат и сказочные просторы, царившие на поверхности планеты.

В оазисе расположился небольшой закрытый город, который в кратчайшие сроки после своего основания добился статуса: федеральный центра генетических исследований. Евгений Соколов, главный научный руководитель, возглавлял совет учёных, ежедневный труд которых он пропускал через свой гениальный мозг, преобразуя несвязанный поток информации в зародышевую ячейку для нового открытия.

Высокий, немного сутулый, он фактически проживал в стенах лабораторий, плавно перетекающих в территорию университета. Огромные синие круги под впалыми голубыми глазами и многочисленные морщины на усталом лице придавали ему вид поникшего старика, однако светлые курчавые волосы топорщились во все стороны и говорили о его молодости, которая на самом деле давно покинула его жалкое, измождённое круглосуточной работой тело. Всем своим образом талантливый учёный демонстрировал глубочайшую усталость, являющуюся неотъемлемой частью всей его жизни. И лишь немногим довелось узнать, каким оптимистичным и счастливым был некогда Евгений Соколов.

– Какая холодная вода! – еле сдерживаясь от крика, причитала девушка.

Она зашла в водоём по колено. Белая нежная кожа её, усыпанная конопушками вмиг покрылась мурашками.

– Дальше не пойду! – твёрдо заявила она.

– Да брось, чуток потерпи, и всё, – уверенно возразил парень, – все вы, девчонки, такие. Трусихи!

Молодой человек громко рассмеялся и нырнул, скрывшись в непрозрачном водоёме. Милое девичье лицо исказила недовольная гримаса. Девушка тщательно собрала длинные рыжие волосы в конский хвост и шагнула вперед. Стройное упругое тело приобрело синеватый оттенок.

– Кристина, Мирослава, давайте к нам, а то не успеем, – заканючил светловолосый парнишка.

Он был на голову ниже своего товарища, однако голос его звучал громче и твёрже. Размахнувшись, он резко ударил по водной глади – ледяные брызги моментально разлетелись в разные стороны.

– Игорь, ну же, помоги их уговорить!

– Ещё раз так сделаешь, Савелий, – воскликнула скукожившаяся от озноба Кристина, – и твой труп не всплывёт.

Наблюдая за друзьями, Мирослава молча сидела на берегу, наслаждаясь тёплыми лучами яркого солнца, нежно согревавшими её бархатную полупрозрачную кожу. Она вертела головой навстречу легкому ветру и демонстрировала прелесть густой светлой шевелюры, плавными волнами ниспадающей к тонкой талии. Савелий подкрался к Мирославе и крепко обнял её мокрыми руками. Неохотно развернувшись в сторону парня, она снисходительно взглянула в широко распахнутые серые глаза.

– Ты чего такая грустная? – недоумевая поинтересовался он.

– Не знаю, – пожав плечами, отозвалась Мирослава.

Искренне улыбнувшись, юноша провёл широкой ладонью по дрожащей спине.

– Ты холодный, – немного отстранившись, залепетала она.

– Мира, я не хочу, чтобы ты грустила.

– Сава, я уже замерзаю, лучше погрей меня.

Парень сильнее прижался к спутнице. Внимательно всматриваясь в прекрасное лицо, он утопал в ослепительно-голубых глазах.

– Так достаточно тепло?

Рассмеявшись в ответ, она уверенно поднялась и двинулась к воде.

– Хочу, чтобы ты смеялась так чаще, – вымолвил он, пожирая взглядом удаляющийся силуэт.

Зайдя в водоём по щиколотку, Мирослава набрала в грудь побольше воздуха и без промедлений погрузилась в холодную воду с головой.

– Как так можно? – едва успела воскликнуть Кристина, как вслед за подругой окунулась в озеро не без помощи посторонних рук.

Визг эхом прокатился по чаще.

– Тише, Крис, нас услышат, – взмолился высокий парень, аккуратно приобняв брыкающееся непослушное тело.

– Немедленно отпусти, Игорь! – злобно прошептала она, оттолкнув мучителя.

Отряхнув густые короткие чёрные волосы, юноша направился к берегу. Поигрывая твёрдыми мускулами, он, озирался по сторонам янтарными глазами. Устремившись вглубь водоёма, Кристина, наконец, смогла ощутить на себе те эмоции, о которых взахлёб твердили парни.

– Потрясающе! – пылко огласила Мира.

– А слова благодарности? – в один голос осведомились друзья.

– Так и быть, оставим вас в живых, – с притворной злобой отозвалась Крис, в то время как зелёные глаза её излучали неподдельный восторг.

Ледяная вода бурлящим потоком стекала в небольшое озеро и сливалась со струями кипятка, восходящими с илистого дна. Сладкий аромат ядовитых растений, натыканных по обрывистому берегу, затуманивал рассудок и обострял восприятие органов чувств. Сказочное место таило скрытую угрозу. Здоровому организму отводилось несколько часов, чтобы без значительного вреда для здоровья насладиться необузданными впечатлениями. Сюда редко забредали животные, а тех несчастных, которые по роковой случайности попадали в этот злополучный рай, ждала неизбежная смерть. Обманом привороженные, они насильно погружались в вечный сон под влиянием отравляющих паров.

– Нам пара, – неожиданно заключил Игорь.

– Ещё минутку, – взмолились огорчённые девушки.

– Нет, хватит, и так на двадцать минуть задержались от допустимого времени, – заголосил Савелий, надевая дыхательный аппарат, – нужно скорее убираться прочь, а то ещё влетит от куратора.

Быстро собравшись, ребята ринулись к группе. Бегом пробираясь сквозь густые заросли, они скоро догнали остальной отряд и незаметно слились с толпой.

Мирослава Соколова девятнадцати лет от роду была единственной дочерью талантливого учёного Евгения Соколова. В креативности и сообразительности она ничуть не уступала отцу в былые годы его. Логическое мышление, подкреплённое серьёзными знаниями, переданными в том числе и самим Евгением, придавали ей особую уверенность и рвение в реализации поставленных целей. Девушка, не боясь преград, стремительно продвигалась к сути самых запутанных и каверзных вопросов.

Мать Миры по ужасному стечению обстоятельств скоропостижно скончалась через несколько лет после появления на свет долгожданного подарка судьбы. Стремительно прогрессирующий мозговирус безжалостно расправился с жертвой и послужил главной причиной трагической смерти молодой женщины. Вынужденная довольствоваться лишь несколькими сохранившимися фотографиями, Мирослава с трудом воспроизводила в памяти образ матери, тот, который, окутанный редкими морщинами, излучал счастливую улыбку, тот, который, полный нескончаемой энергией, придавал сил, тот, который безмолвными вечерами заливал блаженным потоком спокойствия, скрывая от внешних тревог и забот маленькое дрожащее тельце.

Не смирившись с утратой, Евгений очень тяжело перенёс смерть любимой женщины. Он не хотел вспоминать, не хотел рассказывать что-либо связанное со страшной потерей. Любые разговоры о покойной жене пресекались, оставаясь под покровом тайны. Полностью отдавшись во власть научных исследований, мужчина порой забывал о самом главном своём творении. Возможно, причина отчуждения в отношениях отца и дочери крылась во внешнем сходстве Миры с её матерью. Так или иначе Евгений не замечал или не хотел признавать того факта, что Мирослава, предоставленная самой себе, осталась и без отца в тот роковой пасмурный день, когда горячо любимая ими обоими женщина покинула мир живых.

Наслаждаясь повседневной суетой, девушка не задумывалась о том, что ждало её в дальнейшем. Будущее представлялось в образе неясного размытого пятна. Мира интересовалась историей, её привлекали путешествия, она изучала языки, древние и современные, но, по немому согласию с отцом, девушка погрузилась с головой в таинственные сферы генетики. Плывя по течению судьбы, она отдавалась науке, о чём ни разу не пожалела. Друзья, близкие и любимые, окружавшие девушку, только укрепляли уверенность в неоспоримости совершаемых ею поступков, хотя иногда те шли вразрез с её мечтами.

Здесь, в чудном раю на Селене, проходили лучшие годы. Молодость, страсть, наивность подчиняли своей воле неумудрённый опытом разум. Мирослава, однако, могла вовремя остановиться и, сосредоточившись на учёбе, полностью окунуться в загадочный мир неразгаданных тайн живых организмов. Ей сулили безоблачное будущее, предсказывали успешную карьеру. Но порой, расслабляясь тихими вечерами, девушка желала видеть себя в образе мамы, с любовью и заботой оберегающей неугасаемый очаг семейного счастья.

Около пятидесяти тысяч человек проживали в безоблачном раю. Выдающиеся умы федерации неудержимо стремились на Селену, влекомые желанием стать частью главного научного общества. Множество туристов из года в год занимали очередь, чтобы хоть на миг вкусить сладостной жизни, почувствовать прелесть богатой изысками природы. Ад и рай сливались в единое целое. Лед и пламя сталкивались в безжалостной борьбе за превосходство. На этой планете существовали взаимоисключающие виды, здесь сочетались несовместимые элементы, казалось, сама физика изменяет свои законы, дабы соответствовать непревзойдённому величию Селены. Это был Эдем для биологов, генетиков, ботаников и других учёных, чей труд в какой-то степени пересекался с познанием природы. Невиданное разнообразие организмов уживалось на огромной территории, несмотря на сложные климатические условия. Сама Земля, по-прежнему остававшаяся матерью всего человечества, не могла конкурировать с уникальностью и волшебной роскошью Селены.

– Я не могу жить без тебя.

– Я тебя тоже люблю.

– А если что-то случится?

– А что может произойти?

– Ведь идёт война.

– Успокойся, она слишком далеко от нас, перестань об этом думать.

Зевнув, Мирослава спокойно перевернулась на живот, подставив солнцу обнажённую спину. Подобные разговоры утомляли её. Будучи по своей природе человеком мирным, она не придавала особого значения межгалактической бойне, вот уже на протяжении века продолжавшейся между враждующими сторонами людей и рептилоидов – другой разумной формы жизни. Как и большинство жителей федерации, за исключением военных и незначительного числа обычных граждан, девушка представляла войну в образе абстрактной материи, отдалённой, не имеющей особого значения, но являющейся составляющей частью множества полемик и дискуссий. Словно бесконечная вражда служила неотъемлемой частью естественных процессов, протекающих во вселенной. Например, доктора лечат больных, повара готовят пищу, ботаники изучают растения, а военные отвечают за боевые действия, ибо всё это лишь особенности выбранной профессии. Мирные существа, будь то люди или иные формы жизни, зачастую не представляют причины, движущие противодействующими сторонами, и последствия их поступков, если последние не затрагивают спокойный и благополучный ход бытия.

Для Миры война не имела ровным счётом никакого значения. Она, как и подавляющее число её ровесников, будь то парень или девушка, заботилась об учёбе, внешнем виде, прогулках под яркими звёздами и первой юношеской любви.

Огненные лучи палящего красным пламенем местного солнца насквозь пронизывали редкие облака, в огне ясное небо переливалось горячими искрами, когда звезда нехотя уходила в закат.

– Нам пора выдвигаться, – забеспокоился Савелий.

– Ничего страшного, – отмахнулась Мирослава.

Аккуратно проведя рукой по обнажённой шее, парень осторожно поцеловал девушку в плечо. Продвигаясь ниже по голому телу, он вдыхал сладостный аромат девичьей плоти. Растворяясь в пылких объятиях, Мира возбуждённо отзывалась на каждое ласковое прикосновение шершавых тёплых ладоней. Погружаясь с головой в мир плотских утех, ребята жаждали любить друг друга хоть целую вечность, не ведая ни боли, ни страха, ни сожалений. Солнце, скрываясь за горизонтом, лобзало окутанные страстью молодые тела, постепенно уступая место тьме, скрывающей во мраке людские слабости и пороки.

Наскоро одевшись, парочка незамедлительно спустилась к реке и, проскользнув вдоль берега, стремительным шагом двинулась к жилому корпусу, откуда доносилась ритмичная музыка, наполняя атмосферой долгожданной вечеринки.

– Ребята! – радостно воскликнул Игорь при виде друзей, – мы думали, вы и не придёте. Смотрите, что я надыбал.

– Очередная дурь? – усмехнувшись, поинтересовалась Мира.

– Между прочем, натуральный продукт, – серьёзно заверил парень.

– В прошлый раз ты говорил то же самое, – в задумчивости заметил Савелий, – а потом отходил дня три.

– На этот раз я всё тщательно проверил.

– Ну удивляй тогда!

Игорь ехидно усмехнулся и отошел в укромный уголок, дабы никто посторонний не заподозрил чего недоброго.

– Нужно в лес, – тихо, насколько позволяла громкая музыка, выговорил юноша.

– Опять? Мы только что оттуда, – разочарованно запричитал Сава.

– Ненадолго, пару минут.

Поддавшись на убедительные уговоры друга, ребята вопреки сомнениям отправились за неугомонным товарищем. Пробираясь сквозь густые заросли, они с трудом поспевали за Игорем, в кромешной тьме медленно протискиваясь вперёд.

– Мы на месте! – наконец скомандовал парень.

Тусклые фонари слабо освещали плотную растительность. Достав откуда-то из-за деревьев маленькую коробку, юноша с довольным лицом продемонстрировал предмет друзьям.

– Готовы окунуться в мир захватывающих приключений? – лукаво спросил он.

– Готовы! – твёрдо вымолвила Мирослава.

– Ты серьёзно? – недоверчиво произнесла Кристина.

– А почему бы и нет? – осведомилась подруга, протягивая тонкую руку высокому парню. – Смелее! Показывай.

Трепетно раскрыв драгоценный предмет, Игорь маленькой ложечкой насыпал небольшую горсть содержимого девушке в ладонь.

– Запивать порошок стаканом воды, – пояснил он.

– А где мы возьмём чистую воду? – недоумевая поинтересовался Сава.

– Я всё предусмотрел.

Немного отодвинув густую листву, юноша восторженно указал на гору припасов, мирно покоившихся в вырытой наскоро яме.

– Офигеть ты продуманный, – сдерживая смех, воскликнула Крис.

Приняв необходимую дозу, товарищи присели в зарослях. Эффект не заставил себя долго ждать. Окрылённые действием наркотика, друзья на всех парах помчались на громкие звуки. Вечер, наполненный яркими впечатлениями, прошёл успешно.