Пустой трон. Часть I

А четыреста шестьдесят лет назад гирцы попытались захватить Ирд и Укри. Тогда большой гирский флот, вышедший из порта Гедарака, направился к островам Ирд и Укри. Ирдо-укрийцы знали о планах гирцев, объединили свои флоты и дали бой гирскому флоту возле мыса Кавидортус на Укри. Во время битвы, как говорили, ирды и укрийцы применили невиданное оружие – огонь, который зажёг воду. Катапульты с мыса Кавидортус выстрелили огромными огненными шарами, которые подожгли корабли, а затем и саму воду. А на гирские корабли, не попавшие в зону поражения невиданным оружием, напал ирдо-укрийский флот. Гирцы пытались отступить, видя ужасающую картину, но ирдо-укрийцы наседали на них и, хотя вскоре враги прекратили преследование, очень мало кораблей в итоге вернулось в Гедарак.

Недавно Иленойс ходил в Академию. Его очень заинтересовал один предмет, про который он нашёл упоминание в книге из своей библиотеки. Раньше он про это никогда не слышал.

Это был некий взрыворуд. Из кратких упоминаний в своей книге о рудах он узнал, что эта руда обладала свойством взрываться, отчего она и получила такое название. Но каким образом она взрывалась, об этом в книге ничего не говорилось. Иленойса это очень заинтересовало, и он решил пойти в библиотеку Академии.

Библиотека Академии была лучшей в империи. Здесь находилось столько книг, свитков, рукописей, пергаментов, что не сосчитать. Иленойс, конечно, знал, что их уже давно пересчитали, но это количество было таким большим, что он его и не помнил.

Академия была его одним из любимых мест в городе за стеной крепости. Эта цитадель науки и знаний, с величественным главным зданием из белого мрамора, с золотыми фризами и карнизами, лёгкой вздымающейся вверх башней, всегда нравилась ему. Базальтовые дорожки, фонтан, а позади здания – Академический сад, тихий уголок в шумной столице империи с гравийными дорожками, маленькими чистыми прудами, живыми изгородями, стройными деревьями, – всё это он вспоминал с воодушевлением.

Вот и тогда он шёл в библиотеку, но решил сначала заглянуть к ректору. Он знал лорда Элиминия Гредлина по заседаниям Совета, на которых иногда бывал. Иленойс подумал, что ректор может знать больше о том, в какой книге ему нужно будет искать. Он поднялся наверх по длинной лестнице ректорской башни с двумя гвардейцами. Приказав гвардейцам ждать его, он вежливо постучался в дверь и вошёл.

Секратарь ректора, добродушная старушка с улыбчивым лицом, поднялась, увидев его:

– Ваше величество, – произнесла она. – Подождите.

Она подошла к двери слева, заглянула туда и сказала Иленойсу проходить. Кабинет ректора не уступал роскошью дворцовым помещениям. Лорд Элиминий Гредлин, высокий человек с аккуратной длинной бородой и круглыми очками, был одет в фиолетовый плащ. Его глаза внимательно смотрели на вошедшего.

– Ваше величество. Прошу, садитесь. – Он указал на стул рядом со своим местом. – Чем обязан? Признаться, я рад, что нас посещает друг науки из императорской семьи.

– Я тоже рад оказаться здесь, – сказал Иленойс, усаживаясь. – Снова оказаться здесь, в этой цитадели науки.

– Итак, – улыбнулся лорд Гредлин. – Чем могу помочь?

– Милорд ректор, знаете ли вы что-нибудь о взрыворуде?

– О! – воскликнул ректор, поправляя очки на носу. – Он такой, как бы вам сказать, то ли легендарный, то ли редкий. Видите ли, в чём дело. Серьёзные учёные, которым стоит доверять, писали о взрыворуде как о существующем уникальном минерале. Но это было очень давно. Спустя многие века мы начинаем в этом сомневаться – в наше время этот взрыворуд никому не попадался, и его свойства также начинают ставить под сомнение. Это такая же загадка, как бремеры, эльфы, гномы и маги.

Ректор вздохнул.

– Вот, казалось бы, есть маги. Мы постоянно про них слышим – есть знахари, заклинатели, заговариватели, колдуны, ведьмы, чернокнижники, но их силы нельзя объяснить, и поэтому мы, учёные, не занимаемся этим. Мы изучаем только то, что можно понять и изучить. И дела эти не наши, а Церкви. А про взрыворуд – кто знает? Если бы этот взрыворуд существовал и если бы мы знали, где искать его, война могла бы сложиться по-другому.

«Какая интересная мысль!» – подумал Иленойс. «Я раньше и не думал об этом. А если попытаться использовать это на войне? Отомстить ирдам и укрийцам? Нет, глупость какая! Во-первых, у меня ничего нет. Во-вторых, островитяне и близко никого не подпустят к своим островам. Та победа моего отца над их флотом – единственная. Но если я что-то найду, надо будет сказать Квелириону. Наверное».

– Вы можете найти что-то про него в книге «Загадочные руды» Лимия, – продолжал ректор. – Это исследование столетней давности, в котором автор и рассматривает все свидетельства древних о взрыворуде. А там вы сможете найти и упоминания других трудов.

– Благодарю вас, милорд. – Иленойс поднялся.

– Всегда готов служить, – ответил ректор.

Иленойс хорошо знал историю и помнил, что в истории империи были периоды, когда судьба империи висела на волоске. Был ли нынешним период таким? Вряд ли. Он взял с полки «Размышления об истории Гирской империи», полистал её и нашёл нужную страницу.

Четвёртая Фарфийская война

Он пропустил несколько абзацев и перешёл непосредственно к размышлениям автора.

В этой войне фарфийцы могли бы одержать победу, как считают многие. Действительно, император Энгедрион был пленён, а фарфийская армия под командованием одарённого полководца Олнандора двигалась к Гиру. Но по странному стечению обстоятельств Олнандор затянул наступление на Гир. Считается, что король Алнайс, завидовавший знаменитому полководцу, не давал ему разрешения наступать дальше. Между тем промедление стоило фарфийцам победы в войне. Императором был провозглашён юный сын Энгедриона, Леманинойс. Гирский флот победил фарфийский и высадил десант в Прибрежье. Теперь Алнайс, как считается, нашёл повод вернуть Олнандора в Фарфию. Наступление на Гир было отменено. Затем и удача отвернулась от фарфийцев. Возле Вайкура сам Олнандор был разбит сыном императора, Леманинойсом. Ему удалось вызволить своего отца из плена, и он двинул своё победоносное войско на Фур. Обескровленные фарфийцы, оказавшиеся без армии, когда прежде непобедимый полководец был разгромлен юнцом, поспешили начать переговоры. Фарфийцы лишились огромных территорий, её территория уменьшилась вдвое.

Император был главой государства, но большой властью в империи также обладал Совет, в который входили знатные люди империи. В Совете председательствовал канцлер, который в случае отсутствия императора исполнял его обязанности. Иногда канцлеры были столь могущественны, что императоры были их марионетками. Однако Совет не посягал на жизнь императора, так как гирцы свято блюли завет святого Сейминия «Гир живёт, пока на троне сидит император», так и император не посягал на жизнь членов Совета, так как понимал, что это могло привести к гражданской войне. Это привело к своеобразному разделению власти, так как и у императора, и у Совета могли быть свои организации, структуры и должностные лица. Например, в империи могло быть два лорда-казначея, один из которых подчинялся императору, а другой – Совету. Однако обычно удавалось достигнуть компромисса, и например¸ лорд-казначей входил в Совет, но подчинялся вне заседаний Совета императору. Также император, если желал, мог сам председательствовать в Совете. Обычно решения в Совете принимались простым голосованием, за редким исключением, когда путём дискуссии открывалось очевидное для всех решение.

Нынешним канцлером был лорд Белий Логадрий. Это был довольно жёсткий, но справедливый человек, который до своего назначения канцлером был воспитателем сыновей императора Энгедриона Десятого. Канцлером он стал в первый же год правления Энгедриона, и всё его правление честно и с полной отдачей сил руководил империей во время военных походов императора. Белий Логадрий пользовался полным доверием у императора.

– Я служу государству, и, если император также служит государству, я служу и этому императору, – говорил он, и никто не смел сомневаться в его словах.

Иленойс вспоминал…

– Он совершенно не хочет заниматься фехтованием, ваше величество, – говорил Белий.

– Да, – согласился Энгедрион, который тогда ещё был наследником престола. – Иленойс тяготеет к наукам. Так может он будет великим учёным? Может, он изобретёт нечто такое, что изменит наш мир? Ладно, лорд Логадрий, я думаю, пока хватит с него уроков фехтования. Всё равно он не будет императором. Сделайте всё необходимое для того, чтобы Иленойс занимался тем, чем он хочет заниматься. И он уж точно лучше бездельника Игартиона.

– Как прикажете, ваше величество, – кивнул Белий…

На глазах у Иленойса навернулись слёзы. «Отец», – думал он. «Каким ты был мудрым».

В дверь постучали. Иленойс разрешил войти, и вошёл Катерий.

– Ваше величество, к вам его святейшество Сейминий Септар, – затараторил он.

Иленойс было удивился, зачем он понадобился первосвященнику и почему его святейшество пришёл к нему сам, но велел Катерию пустить его. Первосвященник вошёл, опираясь на трость. Он был одет в простой плащ, ничем не выдававший его положение. Он выглядел именно так, как должен был выглядеть истинно верующий. У него была длинная седая борода и мудрые синие глаза.

Он и был истинно верующим. Все это знали. Великий открывал ему видения, предсказывающие будущее. Правда, не всегда его слушали. А если случалось так, что первосвященник не был истинно верующим, у него были или неправильные видения, или их не было вовсе. По крайней мере, так говорили.

– Ваше величество, – произнёс он.

– Ваше святейшество, прошу, садитесь.

Присев, первосвященник сразу же перешёл к делу:

– В этот раз я во дворце не просто так, ваше величество. Я пришёл именно к вам.

Сейминий Септар выдержал паузу. Иленойсу было ужасно любопытно, но он терпеливо смолчал, не желая перебивать первосвященника.

– Великий открыл мне видение. Вы, наверное, слышали, как это происходит.

– Разное говорят, – протянул Иленойс.

Первосвященник печально улыбнулся.

– Увы, говорят и всякие небылицы про это. Например, то, что иногда видения посылает Повелитель Тьмы, а не Великий, а священник не может это понять. Но истинно верующий поймёт это!

Последнее предложение он произнёс почти нараспев, как на службе в храме.

– Но утром, в алтаре, как это чаще всего бывает, я закрыл глаза во время молитвы и увидел. И увиденное сильно удивило меня! Однако пути Великого неисповедимы.

– И что же там было? – наклонившись, спросил Иленойс, сгорая от любопытства.

– В этом видении вы были императором и сидели на троне.

– Я? – удивился Иленойс. – Но почему? Квелирион же…

– Этого я не знаю. Но вы были в императорской короне, и я чётко знал в этом видении, что именно вы – император.

Иленойс откинулся на спинку стула.

– Это всё?

– Да, ваше величество.

– Квелирион же жив, так?

– Да.

– Уф, надеюсь, с ним всё в порядке, – протянул Иленойс.

– Если это предназначение, то предназначение нельзя изменить, – сказал Сейминий Септар, наклонив голову.

– Предназначение? – Иленойс возбуждённо дёрнул рукой. – Вы так думаете?

– Я призываю вас быть настороже и ни в коем случае не отмахиваться от моих слов.

– Хорошо, – кивнул Иленойс. – Спасибо.

– А сейчас позвольте откланяться. – Первосвященник медленно поднялся, опёршись на трость.

– Да, конечно, ваше святейшество.

Первосвященник вышел и оставил Иленойса в глубокой задумчивости. Через какое-то время он решил пройтись по дворцу. У двери стояло, как обычно, два стражника, и он прошёл мимо них, шаркая ногами.

Размышляя, он дошёл до Тронного зала. Туда вела массивная двухстворчатая дверь, сужающаяся кверху. Иленойс распахнул двери. В глаза ему ударил яркий солнечный свет, льющийся через огромные окна этого зала. Иленойс остановился и прищурился, глаза постепенно привыкали к яркому свету.

Словно по наитию, он шёл мимо круглых беломраморных колонн, заканчивающийся капителями где-то очень высоко, под сводом великого зала.

Иленойс подошёл к трону на расстояние около десяти шагов и, глубоко задумавшись, смотрел на него. «А что, если это правда?» – думал он. «Если мне суждено занять этот трон?».

Раньше он не решался подняться вверх по ступенькам, но теперь он прошёл каждую из семи ступенек, и, чувствуя необычайное благоговение, подошёл к трону. Он раньше и не замечал его деталей. Сиденье и спинка были обиты бархатом, над спинкой стояла золочёная фигурка орла, стоявшего лапами на спинке и клюв которого был повёрнут влево. Верх спинки украшало несколько драгоценных камней разных цветов, подлокотники был округлой формы. Теперь он прикоснулся к подлокотнику и провёл по нему рукой.

Вдруг ему вспомнилась его последняя встреча с отцом, с момента которой прошло уже два года. Во дворе крепости стояли он, отец, Квелирион и их братья. Вокруг было множество солдат, которые ожидали своего императора.

– Иленойс, ты уже мужчина, – с улыбкой произнёс отец, положив ему руку на плечо.

Игартион выглядел откровенно скучающим – он смотрел по сторонам, делая вид, что он тут совсем не при чём. Элиминион стоял рядом, нахмурившись. Его мальчишеские непослушные волосы неряшливо топорщились. Энгедрион крепко обнял Иленойса и сказал:

– Теперь ты тут главный. Покажи себя. Ты сын императора, а императоры чистой гирской крови. Конечно, будет и канцлер, но ты должен вникать в дела управления империей.

– Да, отец, – сказал он тогда, но что он сделал? Ничего. Он так и проводил дни за книгами и экспериментами. Ему не было никакого дела до управления государством, и только, когда к нему приходили, когда нельзя было что-то решить без представителя императорской семьи или когда традиции требовали его присутствия, тогда ему приходилось идти. Игартион, как обычно, где-то развлекался, а Элиминион тренировался фехтованию или ездил на охоту…

Иленойс разочарованно вздохнул и двинулся прочь. Он снова прошёлся по коридорам дворца. Это был Императорский дворец – величайшее сооружение в городе, да и, пожалуй, во всей империи. Огромный, он занимал всю вершину холма, на котором стояла Старая крепость. Дворец был построен из больших белых каменных кирпичей и включал в себя множество различных помещений. Разные постройки дворца связывали между собой переходы, под арками которых проходили вымощенные дорожки.

Иленойс вспоминал историю дворца. Когда-то он был довольно неказистым, но после окончательной победы над Фарфией и её покорения император Энгедрион Четвёртый затеял масштабную перестройку всего того, что стояло на холме. По его воле были почти полностью снесены все старые дворцовые строения и множество домов знати. После этого Энгедрион Четвёртый начал строительство огромного дворцового комплекса, который должен был показать возросшее величие Гира, сумевшего одолеть столь древнее, могучее и культурно развитое государство, как Фарфия. К тому времени только Фарфия да ещё маленькие государства Триж и Угор, которые не представляли угрозы империи, могли претендовать на независимость. Экардер и Лихалем уже как много лет были провинциями империи, но Фарфия сопротивлялась Гиру долго, и в пяти войнах перевес склонялся то на одну, то на другую сторону. В конце концов, гирцы подступили к самому сердцу Фарфии, и когда фарфийцы попытались вернуть прежние позиции, завоевали всю страну и сделали своей провинцией.

Мимо проходил молодой человек в сером одеянии. Это был Вилетий, помощник лорда-казначея.

– Ваше величество, – произнёс он, склонив голову.

Иленойс коротко кивнул. Было уже четыре часа, и Иленойс вышел во двор и направился к саду. Пройдя мимо своих палат, он свернул к арке. После арки перед ним вырос прекрасный лес, в котором были небольшие деревья – дубы, клёны, осины. Иленойс замер, разглядывая расположенные на клумбах цветы. Где-то наверху дятел долбил кору, вылавливая насекомых. Иленойс посмотрел на верхушки деревьев, желая посмотреть на него, но не увидел птицу в густых кронах.

Иленойс неторопливо побрёл прямо по вымощенной дорожке. Неподалёку сад патрулировали стражники из Императорской гвардии, ходившие по двое по другим тропкам. Иленойс подошёл к кромке холма, с которой открывался прекрасный вид на окрестности. Это была своего рода смотровая площадка, и отсюда было хорошо видно место впадения реки Гермы в Гедару. Стены крепости здесь были понизу, на склонах холма. Речные воды медленно и величаво текли, полуденное солнце отражалось в водной глади, и временами дувший ветер создавал рябь, от которой вода словно покрывалась складками, как ткань.

Иленойс слегка улыбнулся. «Так или иначе, теперь всё будет по-другому. Отец погиб. Императором станет Квелирион, но на мне тоже лежит ответственность. Империя нуждается во мне», – думал он.

Он повернул обратно, и возле дворца к Иленойсу подошёл слуга.

– Ваше величество, – начал он.

– Да?

– Я что-то слышал о заговоре, – заговорил слуга шёпотом и оглянулся. Вокруг никого не было, только вдали проходили стражники.

– О заговоре? – нахмурился Иленойс.

– Когда я выходил на улицу, возле площади Славы я подслушал разговор. Один из них сказал, «если заговор удастся, он даст нам всё».

Площадь Славы, или площадь Парадов, была одним из самых людных мест на территории крепости. Там находился собор, дома высшей знати, селившейся здесь с самых давних времён и передававших свои дома по наследству, и штаб-квартира рыцарского ордена Орла.

– И что было дальше? – спросил Иленойс.

– Они заметили меня и ушли. Лиц их я не видел.

Но Иленойс не придал этому значения.

Глава 3. Экардер

Солнечные лучи, выглянувшие из-за облаков, очертили причудливыми красками стоявший на вершине холма дворец, состоявший из прилепленных друг к другу построек с колоннами, куполами и скатными крышами. Дворец строился много лет, разные предпочтения были у заказчиков, разные были зодчие, и с некоторых сторон дворец казался несуразным нагромождением объёмов. По воле прошлого владельца он ещё и был покрашен в разные цвета: был здесь, например, зелёный купол, стены красного, фиолетового и розового цветов, синие колонны, жёлтая и светло-зелёная крыша. Так что теперь его называли не иначе, как Разноцветный дворец.

На балконе дворца стоял, смотря на восходящее солнце, высокий человек. У него была коротко стриженая борода, уголки губ немного опущены вниз. Одет он был в светло-красный кафтан. Постучали в дверь позади него.

– Войдите! – крикнул он, обернувшись.

– Ваше величество. – Подошедший слуга протянул ему свиток. – В порту просили доставить вам это.

– Ты свободен, – произнёс он и принялся распечатывать свиток. Слуга поклонился и вышел.

Это была незнакомая ему печать, на которой были непонятные символы, отчасти напоминавшие буквы гирского алфавита. Он прошёл в комнату, на ходу читая письмо, и по мере того, как он читал, шаг становился всё медленнее и медленнее, пока, наконец, он не остановился.

Наследник гирского императора Квелирион!

Я, царь Ирда, имя которого чужеземцам знать нельзя, победил на поле боя твоего отца, императора Энгедриона. Он погиб в бою. Его тело в качестве жеста доброй воли будет доставлено в Экардер. Также, из присущего мне милосердия и во имя Великого, я отпускаю всех захваченных пленных. Засим, полагаю, мы должны начать переговоры, на которые я готов отправить своего советника.

Квелирион тяжело опустился на стул. Из глаз невольно полились слёзы, свиток выпал из его рук. «Нет», – думал он. «Отец… Неужели удача подвела тебя? А я ведь сомневался…». Он вспоминал, как здесь же разговаривал с отцом полгода назад…

– И всё-таки, стоит ли нам вторгаться на Острова?

– Мы ведь это уже обсуждали. Они объявили мне войну, Квелирион! – отвечал Энгедрион, расхаживая по комнате. – Мне, гирскому императору, избранному самим Великим править Фелефарфией! Но они сомневаются в этом! Так мне и написал этот царь Ирда!

– Но мы ведь про них почти ничего не знаем.

– Мы знаем достаточно, – возразил император. – Они не могут быть намного лучше нас. А их верность Великому не должна пугать нас…

От воспоминаний его отвлекли тихие шаги. Из спальни в парадную комнату, где он сидел, вышла его возлюбленная, Эрфалия, которая была только в одной сорочке. У неё были длинные коричневые волосы, ниспадавшие с плеч, и прекрасное лицо, на котором блестели зеленоватые глаза.

– Что случилось, Квелирион? – взволнованно спросила она.

Квелирион молча посмотрел на упавший свиток, затем на неё, чувствуя в то же время, как сильно в неё влюблён. Эрфалия присела рядом на пол, подобрала свиток и быстро прочитала.

– Я сожалею, Квелирион, – произнесла она, погладив его по щеке.

– Эрфалия… – сказал он, опустившись к ней на пол.

Эрфалия обняла его и нежно поглаживала его по волосам. Так они и сидели некоторое время. Потом Квелирион стал жадно её целовать, думая, что только она одна для него важнее всех на свете. Сначала он корил себя за то, что чувствует только животную страсть, но ничего не мог с собой поделать. Он поцеловал её в шею, постепенно спускаясь всё ниже. Руками он начал снимать с неё сорочку снизу. Он уже не сдерживал себя, и они стали предаваться страсти, забыв обо всём.

– Теперь я должен стать императором, – произнёс Квелирион, лёжа на спине на кровати. Эрфалия лежала рядом.

– Я не хочу в Гир. Я тебе уже говорила. – Эрфалия повернулась на бок лицом к Квелириону.

– Но трон теперь мой.

– Есть и другой выход. – Она спрятала волосы, ниспадающие на грудь, назад, за спину. – Мой отец и я, народ Экардера хотели бы, чтобы Экардер был независимым. Потому и было это восстание, мой любимый.

– И что дальше?

– Я уверена, что знать признает тебя королём Экардера. Они уважают тебя как мудрого и великодушного правителя. И мы будем вместе как король и королева.

– Эрфалия, отец надеялся на меня.

– Я знаю, что гирцы считают себя лучше других, что они принесли цивилизацию в дикие страны. Но Экардер – это не Лихалем.

– Я это уже понял, – немного раздражённо ответил Квелирион.

– Да, – ответила Эрфалия, проводя рукой по его волосатой груди. – Откажись от трона. У тебя есть братья.

– Ха, – усмехнулся Квелирион. – Иленойс? Он ничем больше не интересуется, кроме своих дурацких исследований. Игартион? Таких распутных бездельников ещё поискать! Элиминион? Его вечно тянет на приключения, он бы целые недели проводил на охоте.

– После тебя по старшинству Иленойс.

– Даже не знаю, что могло бы заставить его измениться. Он, правда, умный, но авторитета у него почти что и нет. Впрочем, если я откажусь, Совет наверняка заставит его занять трон. На троне всегда должен быть император, это всем известно.

Два года назад император Энгедрион взял своего 19-летнего сына с собой на подавление восстания в Экардере. До этого Квелирион ещё не участвовал в войнах, но его готовили к этому с раннего детства. Императорская армия высадилась у города Экардера и с ходу взяла его. Оборона города была организована плохо, и гирцам удалось взять его практически без боя, а горожане не оказали сопротивления. Тогда Квелирион впервые и увидел дочь одного экардерского лорда, Эрфалию, и влюбился в неё. Но тогда девушка нерешительно отказала ему, и Квелирион не успел ничего больше сделать, потому что вскоре он с отцом отправился на юг, в Элеред, где находились основные силы мятежников.

В битве при Элереде сошлись огромные армии, и Квелириону удалось одержать победу и пленить предводителя мятежников Элерианта. Уцелевшие мятежники бежали на юго-запад, а императорская армия вернулась в город Экардер. Молва о сыне императора, победившем вождя мятежников, разлетелась по всей стране. Вскоре император Энгедрион вновь начал собирать армию, теперь уже против Ирда и Укри, помогавшим повстанцам, а Квелириона назначил наместником Экардера. Теперь уже Эрфалия смотрела на него более благосклонно, и они оба поняли, что не могут жить друг без друга.

– Ладно, у нас ещё до этого много времени, – произнёс Квелирион и нежно поцеловал Эрфалию. Он забывал обо всех трудностях, пребывая в единстве с ней, и ему не хотелось, чтобы это заканчивалось. Он аккуратно скользнул на Эрфалию, продолжая её целовать…

…Решение напасть на Ирд и Укри было принято далеко не сразу. Квелирион вспоминал военный совет, на котором он присутствовал. Здесь был его отец император и высшие офицеры, командовавшие легионами. Среди них был легат Квессий, командовавший V легионом. Квессий был из знатного рода и пошёл на военную службу, ещё будучи юношей. В палатах лорда в Разноцветном дворце был поставлен длинный стол, на котором лежала карта Фелефарфии. Уже темнело, и слуги зажигали факелы на стенах. Император Энгедрион стоял над картой и говорил:

– Господа, экардерские мятежники побеждены, а те, кто уцелели, бежали в леса и не могут сопротивляться. Их главарь сидит за решёткой. Однако война не окончена. Ирд и Укри объявили нам войну.