Светлая сторона полуночи

Алена подошла, проверила входящие звонки. Вздохнула грустно. Никто ее не ждет, никого не волнует, добралась ли она до дома или нет.

– Так, – сама себе сказала тихо. – Не раскисать.

Глянула на парня, тот так и сидел на табуретке.

– Ты наелся? Иди тогда спать и я пойду…

Мальчишка явно не хотел с ней расставаться, глянул так в ее глаза, что сердце дрогнуло. Алена подняла глаза к потолку, задержала взгляд, стараясь не подать ребенку вида, как она расстроена. Она чужая им… Она лишь Антону помогла. Завтра выйдет из этого прокуренного, неуютного жилища и все забудет. Постарается забыть.

Но все же… сердце тревожно стукало в груди и не сдавалось на милость обстоятельствам и тем правилам и принципам, по которым все живут. Она не может, так как все! Она другая.

– Антон! А ты помнишь наизусть свой телефон?

– Да, помню…

– Очень хорошо! Диктуй! Я позвоню тебе, вот завтра и позвоню. Мы будем с тобой созваниваться часто. Каждый день! Я сама начну тебе звонить, а ты общаться со мной. Ты мне расскажешь, как живешь, а я тебе расскажу, как у меня дела. Согласен?

– Да!

Антон продиктовал свой номер.

– Но, – мальчишка вдруг слышно снова засопел. – Я его потерял. Телефон! Наверное, мне папа новый купит…

– Вот купит, и я позвоню! Иди к себе и я пойду.

Алена забрала зарядку, поднялась к себе.

На кухне оставалась вымытой посуда. Она оставила включенным еще свет. Неуютный дом со светом выглядел чуть лучше, чем без света.

Вернулась в комнату на втором этаже, закрыла дверь, проверила замок. Он закрывался изнутри, Алена и закрыла.

Усмехнулась грустно, представив, как входит к ней хозяин, а она…

– Совсем с ума сошла, подруга! – прошептала. Посмотрела на постель. – Все! Надо спать. Мне завтра рано утром на работу.

Выставив будильник, обратила внимание на время: половина первого ночи. Ей осталось спать всего лишь чуть больше четырех часов…

Стас

Спать совершенно расхотелось. Стас вышел в коридор и долго там стоял. Слышал как сын и девчонка разговаривают тихо. Скоро до его ноздрей добрался запах манной каши, живот тут же заурчал. Начал вспоминать, когда в последний раз он ел такую кашу, и не вспомнил. Его собственное детство осталось далеко, а детство сына он испортил…

Захотелось снова закурить.

Он плохой отец. Сын, конечно, у него не голодает, одет, обут, но не обласкан им совсем. Угрюмый, вечно недовольный жизнью папа – плохой родитель, он вообще, плохой мужик. Вспомнились все слова, что бросила ему тогда в лицо мать собственного сына…

Ну да, он ведь ей тоже жизнь сломал.

Она пыталась все забыть, и очень даже получилось, и он пытается забыть, но не выходит у него. Как у нее, легко так не выходит…

Может у мужика болеть душа? Наверно, может. Вот у него болит…

Ирина быстро вышла замуж, и родила еще двоих, и как он только освободился, она ему сказала сына забирать.

– Твой как волчонок, отбирает хлеб у младших. Меня ревнует, постоянные скандалы в доме. Не учится, сбегает. Смотрит волком на отчима. Он весь в тебя! – Ирина отвернулась. – У тебя есть дом большой, вот и берись за воспитание ребенка. Документы подпишу, переоформлю на тебя, и прошу – исчезни из моей и нашей с Павлом жизни.

Павел – это тот, из-за кого он сел тогда…

А он, дурак, надеялся, что все у них наладится, как выйдет. Простил ее, ведь слабая она, искал ей сотню оправданий и не сразу осознал, что он все это время жил в розовых очках.

Напоследок, когда он приехал забирать ребенка, она сказала:

– От тебя мне ничего не нужно. – Потом добавила: – здесь не вздумай появляться. Заяву напишу, что угрожаешь мне.

Другой район, другая школа… Но самое главное – он Антона не видел восемь лет! Он и родился у него, когда он был на зоне.

И вот теперь Антон и он старательно пытаются построить свою жизнь…

Не стал входить на кухню, вернулся в комнату и лег в кровать.

Плохо начавшийся день, плохо и кончается…

Не помнил, как уснул. Не помнил, что снилось. Рывком проснулся, глянул на трюмо. Часы на тумбочке показывали полшестого. Рано…

И тут в коридоре раздались шаги. Босые ноги подошли к двери, встали, раздался стук:

– Станислав! Откройте дверь.

Девчонка, имени которой он не знает…

Скривился, встал с кровати и, не зажигая свет, открыл дверь.

Она стояла в темном коридоре, как и ночью – одетая, босая и смотрела на него.

– Мне нужно на работу. – Помолчала. – Ехать долго. Электричка в шесть сорок две…

Стас молчал, разглядывал ее лицо во мраке коридора.

– Что вы опять молчите? – Вспыхнула и подняла глаза. – Вы обещали утром отвезти меня на станцию. Так вот… – Она не договорила, послышался скрип следующей двери по коридору. Полоска света разрослась и появилась мордочка Антона:

– Папа! Отвези Алену, ты обещал.

Ну да! Вчера он обещал, но как же неохота.

– Сегодня воскресенье.

– Я знаю, но мне нужно на работу.

Стас привалился к косяку и глянул прямо на нее.

Алена. Вот оказывается, как зовут девчонку. Наверное, она представилась тогда, когда ему звонила, но он не запомнил.

Она была намного ниже его ростом, ей пришлось задрать свой подбородок высоко, чтобы вот так смотреть ему в глаза – серьезно, зло и прямо. Губы плотно сжаты, глаза сухие смотрят строго на него.

– Не нужно так на меня смотреть, Алена.

– Хорошо.

Она гулко, глубоко и шумно выдохнула, опустила взгляд. Сразу дернулась и отошла. И чего так испугало? А! Понятно.

Стас только хмыкнул, так и стоял, привалившись о дверной косяк. Ну а что еще тут скажешь? С этой не обломится, осталось только смотреть вот так и только. Утренний стояк. И очень хорошо, что в коридоре так темно.

Девчонка встала снова у стены. Спрятала руки за спину и отвернувшись, глухо проговорила:

– Я вызову сейчас такси. Скажите улицу и номер дома, – спокойным, ровным голосом произнесла.

Стас улыбнулся. Нет, он оскалился как хищник. Вдруг подумал, а что сделает она, если он не скажет?

Очень захотелось не сказать, да и вообще, сейчас ему совсем другого хотелось. Про себя со вздохом произнес: «Стоп! Опять! Успокойся, демон».

Демон у него в трусах сейчас. И этот вечный недотрах уже в течение девяти лет точно.

– Заречная десять. Деревня Раздориха, – произнес Антон и сильно хлопнул дверью.

Стас разозлился в один момент и рявкнул на него:

– Не смей хлопать дверью! Я сколько раз просил!

Алена вздрогнула и выдала спокойно:

– На двери надо ставить доводчик, да и вообще, сменить тут надо все. Пол скрипит, пропахло дымом и от этого ужасный запах.

После этой тирады девчонка направилась по коридору прочь. В ее руке вспыхнул телефон и женский голос объявил, что она позвонила в службу такси.

Почему он бросился за ней? Зачем схватил за руку и так грубо?

Алена дернулась и выронила телефон. Тот шмякнулся на плитку пола коридора и развалился на куски.

Часть 6

Приду домой.

Закрою двери.

Оставлю обувь у дверей.

Залезу в ванну. Кран открою.

И… просто смою этот день.

В. Высоцкий.

Стас

В молчании Стас сгреб нападавший за ночь снег с капота и лобового стекла автомашины. Отряхнул полы куртки, скосился на стоящую у крыльца девушку.

Девчонка разбила телефон. Родному сыну он пригрозил, что если выйдет в коридор без разрешения, то он его накажет. После этих слов сидящая на корточках Алена изменилась в лице, но промолчала.

– Что с телефоном?

Не ответила.

Стас прошел на кухню, вытащил из пачки последнюю сигарету, прикурил.

Девушка собрала детали, тенью вышла в прихожую и молча начала натягивать на ноги сапоги. Антон, похоже, так и стоял у двери. Из-за нее слышались всхлипы, и от этих звуков у Стаса все вскипало на душе.

– Откуда только ты взялась на мою голову, – глухо, зло он молвил. – Сиди тут. – Вышел в коридор и мрачно оглядел ее. – Я оденусь и отвезу тебя.

Торопясь, почистил кое-как и быстро зубы, ополоснул лицо холодною водой, оделся, взял кошелек. Проверил, сколько в нем осталось денег.

– Садись вперед, – зло буркнул, отворяя ворота. Когда вернулся к машине, оказалось, что девчонка села сзади. Ну и пусть. Ее дело!

Темно еще, снег скрипит под днищем. Едут медленно. Не чищено, на асфальте переметы. Стас с недоумением смотрел, как много снегу за полночи намело. Вчера ведь было ясно и морозно.

– Мы опаздываем, – сзади раздалось.

Стас посмотрел в зеркало заднего вида, но девчонку не увидел.

– Сколько стоит новый телефон?

– Нисколько.

Коротко и зло.

Стас скривился, хищно хмыкнул, покачал головой. Тянуло закурить, но нечего курить и ближе, чем на заправке не купить. Слишком рано.

Машина вырулила на пригородную трассу и помчалась в сторону Михайловского.

Алена

Алена беззвучно плакала, стараясь не шмыгать носом. Размазывала слезы по щекам. Смотрела на проносящиеся темные деревья, на кучи снега в отвалах вдоль дороги.

Урод какой! Сын замечательный, а он урод.

И у нее мог быть такой ребенок, чуть младше… мог бы быть. И вот сейчас она об этом вспомнила. Слезы сразу градом потекли, и ведь нет платка. Скосила взгляд на спину мужика.

Сейчас заметит, если шмыгну носом.

Уткнулась в ворот куртки, сжала зубы, замерла, прикрыв глаза. Не видела, как добрались до станции.

– Приехали, подруга, – буркнул Стас и выключил мотор.

В молчании Алена выбралась на улицу и сразу наклонилась. Подхватила горсть колкого снега, вытерла лицо. Распрямилась.

Он уже стоял рядом и смотрел в упор.

– Что вам надо? – сухо задала вопрос, пряча взгляд.

– Возьми денег.

Алена отрицательно качнула головой, шмыгнула носом и попробовала обойти мужчину.

Он грубо ухватил ее за локоть, притянул к себе.

Злая сила, иначе и не скажешь. И не вырваться пока сам не захочет отпустить. Резко сорвал сумку с плеча, расстегнул замочек, сунул внутрь деньги.

– На, держи. На телефон.

Отпустил ее и, обойдя машину, сел за руль. Взревел мотор, машина резко тронулась, забуксовав на миг в снежной каше.

Алена не стала смотреть. Поспешила на станцию, вот-вот должна подъехать электричка…

Часть 7

Во всем мире работают так, чтобы заслужить премию.

И только у нас работают так, чтобы ее не лишили.

Алена

Рабочий день тянулся и тянулся. В выходные народу в магазине много и казалось, время должно проходить быстрее, но…

– Алена! – окликнула девушку директор. – Завтра не сможешь выйти? Катя заболела, звонила только что…

– Выйду, – глухо, не смотря в лицо, молвила Алена. – Только я приеду к двенадцати.

– Конечно! – согласилась Ольга Викторовна. – Ты меня ужасно выручаешь, честно. Спасибо!

Алена кивнула. Хороший у нее директор, всегда поблагодарит и премию выплачивает. Пускай и маленькую, но все равно, приятно. Окинула взглядом выкладку собачьих кормов. Доставить нужно пачки и поправить верхний ряд.

Народу не хватало, город болен гриппом. Алене бы вот тоже заболеть, но она, умудренная опытом короткой жизни, прививалась каждый год. И не сказать, что прям прививка сильно помогала. Алена простывала, как и все, но до осложнений и тяжелого течения, ни разу у нее не доходило – легкое недомогание, кашель, насморк. Вот и все! Ни температуры, ни озноба сильного, ни боли в горле…

Стойкий оловянный солдатик. Очень закален невзгодами взросления организм.

В войну такие только и выживали, – подумала с усмешкой про себя. И тут я как бы на посту. Целый день на ногах, обед по расписанию. К вечеру шатает и тянет спать везде: в автобусе, в метро, на остановке…

Бросила взгляд на ветеринарную аптеку, что была в самом конце торгового зала. Уютно там. Есть стул и стол, а еще стеклянная витрина и стеллажи за прозрачными дверками шкафов. В аптеке с покупателем общалась Верочка, ветврач. Алена осторожненько вздохнула. Вот бы кем она мечтала стать. Но чтобы, так как Верочка работать, надо специальность получать, а у Алены за плечами только школа. Как окончила, поступила в техникум на товароведа, так хотела мать, но не окончила…

Новый вздох. Воспоминания нахлынули волною, ох и не любила же Алена вспоминать!

Так… Тряхнула головою. Ты не врач, ты не ветврач, ты продавец зоомагазина – прекрасная специальность, целый день тематика общения с хозяевами животных о болячках и кормах. Часто и животных в магазин приводят, если нужно выбрать ошейник, шлейку или поводок, да и просто так с собой приводят. Зоомагазин, пожалуй, единственная торговая точка, куда пускают с собаками. Недавно вот морскую свинку принесли за пазухой им показать.

У них тоже есть свой зоосад: оборудованы вольеры, а там кого только нет! Волнистые попугайчики, амадины, канарейки, желтые неразлучники, белые и серые кореллы с желтым хохолком, хомячки и крыски… Кролика вот нет, но обещали привезти, так как продали они Степашку. Засиделся он у них и перерос. Карликовый, серенький и обвислыми ушами. Степашка вошел в зрелый возраст и начал хулиганить, а иначе нападать на всех. Руку к нему в вольер протянешь, чтобы подстилку поменять, а он кидается и норовит укусить или отбить задними лапами, а это больно. Самец. Они такие…

Вспомнился Алене тот мужчина, что купил Степашку – парень, молодой совсем. Алена честно рассказала, чем опасен их Степан.

Парень только рассмеялся.

– Ничего, привыкнет! У нас жил такой же, только помер.

Алену подмывало уточнить, отчего их прежний кролик умер, но с боку наросла тень админа Игорька. При нем Алена не решилась наводить вопросы.

Игорек все время повторял как мантру чуть не каждый день:

– Главное продать, а там что будет, уже не наше дело. Мы просто магазин. Мы консультации даем и продаем зверей, а что там с ними делают хозяева…

Алена спорила всегда, доказывала, что животных лучше не продавать кому попало, но ее администратор смены не слушал. Доводы ее, кому они нужны?! Главное продажи и быстрая смена живого товара пока он молод и имеет товарный вид. Вот так! Вид у товара должен быть. Лучше брали, честно, молодняк.

Что Степашка дом нашел – прекрасно, иначе его пришлось бы отдавать заводчику, а там… у заводчика еще сложнее выяснить хоть что-то. Покупатель может и придет еще – за кормом, за подстилкой, сам расскажет, как живет хвостатый или же пернатый друг. Это мило так и даже радовало, особенно, когда рассказывали сами.

– Ты Алена, часом не блаженная? – улыбался криво Игорек, снова заведя старую пластинку лично для Алены. Явно клеился мужик, но к Алене Игорь не нашел пока подход. Стар он для Алены был и неинтересен. Был женат и даже дети есть, но бывшая не приходила в магазин. Рассказал все сам, когда Алена на работу к ним пришла, и скоро дал понять, что на нее имеет эти… виды.

– Ну, скажет он тебе, что обожает свинок, – продолжал Игорь монолог. – Ты выберешь понравившуюся малышку, оформишь покупку, предложишь корм и доптовар. Оплатит и уйдет, и что? Ты побежишь выяснять, куда он свинку потащил? Хорошо, если придет опять за кормом, и ты его вспомнишь, спросишь, а если не придет? Начнешь переживать? Он вообще ее в подарок, может, купил подружке или же на корм собакам. Был у нас один такой, все мышек для питона покупал…

– Не для питона, а для удава, – кассир Надежда уточнила. – Игорь, оставь Алену в покое, ты всех уже достал, достанешь и ее.

Игорь умолк и косо покосился на молчавшую Алену. Ну а что она? Она слушает, в спор не встревает, все уже сказала и ему и всем… и про Степашку и про свои взгляды на продажи. Конечно, они магазин и план никто не отменял. Они хорошая, сработанная смена. Но животных жалко, всех, особенно тех, кому не повезет.

Иногда оставляли на пороге картонные коробки со щенками, со слепыми котятами. Однажды подбросили им хомяка. Видно стал неинтересен. Хомяки они живут всего два года и за такой короткий срок, бывает, успевают надоесть!

Нет, животные требуют ответственности и еще внимания большого. Вот она, Алена, любит их, работать к ним пришла, а себе не может позволить никого. Все потому, что на работе почти живет, домой приезжает поздно.

Игорь продолжал вещать. Алена краем уха уловила – опять ее склоняет.

Поморщилась. Может, отойти? Оставить одного? Дело в том, что если Игорь разошелся… И как с таким жить, если бы семья? Он ей предлагал попробовать, она сразу отказалась. Ну его! Пробовать еще…

Это как дегустация товара. Алена себя в роли нарезки сыра ну никак не представляла или, например, йогурта или колбасы…

Чувствам надо быть, желанию, влечению, общим интересам. А у них что? Интересы разве есть? Игорь все съедает, все роняет, разбивает – это к качествам его и минус, причем для Алены он большой. Она аккуратна с детства, так воспитали, научили быть примером во всем, всегда: одеваться чисто, выглядеть опрятно. А Игорь? Приходит на работу неряшливо одет. Нет, такой объект ее точно не достоин. Стирать и гладить ему одежду, варить обед и слушать нотации еще? Уж точно нет…

– Алена, ты слушаешь меня?

Так и хотелось брякнуть: «нет, Игорь, я уснула». Кивнула головой, пряча взгляд. В магазине никого, только персонал. Админ продолжил, перешел опять на описание ее пороков: доброта, открытость, нездоровый интерес к послепродажной жизни их питомцев…

Интерес и нездоровый? Алена улыбнулась. Это что-то новенькое, если про нее.

– Ну, ну… Я слушаю тебя, Игорь! Что там про мои такие явные огрехи?

Мужик, а Игорю было ровно тридцать два. Три недели как отметили событие конвертом. Сбрасывались все. Игорь торт купил.

– А потом он, покупатель, попугая перестанет кормить и убирать г**но. Как ты проверишь это? У нас нет зоополиции, а кстати, жаль! – поднял палец вверх администратор. – Я был бы только «за», а еще, чтоб документы проверяли, и условия в которых птаха будет жить. Завел питомца, так будь добр обращайся с ним гуманно. Но все равно, ты Ремизова перестань выдавливать слезу. Твое дело что? Предложить покупку, доптовар, про акции напомнить. Выбрать клетку и отдать зверюшку. И забыть! – повысил голос Игорек. – Забыть. Не вспоминать. А ты кидаешься навстречу…

– Кому это я кидаюсь, Игорь? – Алене стало стыдно за себя. Неужели это так заметно, что она всем рада?

– Ты ко всем кидаешься, особенно к тем, кого ты помнишь.

– Я многих знаю, приходят ведь одни и те же… иногда…

Игорь ей не дал закончить, он любил пространные монологи, лучше, если слушал кто.

– Правильно, – продолжил: – но делай вид, что ты их видишь в первый раз. Улыбайся, Ремизова! Что ты вытянула морду?

Звонко хлопнула входная дверь, брякнул дверной звоночек, это к ним зашел новый покупатель. Алена отошла от Игорька. Хорошо, что человек зашел, иначе… Если Игорь прицепится, то остановить его словесный водопад очень сложно.

– Здравствуйте! – негромко поприветствовала вошедшего человека Алена. – Если понадобится помощь, то я тут, – кивнула на вольеры с животными и быстро отошла. Не дай Бог Игорек зацепится и снова…

День тянулся и тянулся. В семь вечера домой ушел директор и товаровед, грузчик еще раньше отпросился. Уборщица у них была одна на весь этаж торгового центра, звали девушку Алия.

Все разошлись, с семи до десяти работать приходилось в усеченном составе смены. Болел серьезно чем-то аквариумист. Игорь, Алена, кассир Надежда и Верочка ветврач. Четыре человека персоналу и толпа народу в поздний час. Ноги к вечеру гудели. Алена как юла крутилась. Игорь взялся выносить проданный товар, правил выкладку, бегал раз за разом за разменом. Надя у кассы, Верочка в аптеке. В зале продавец.

И вот прозвенел колокольчик двери за последним покупателем. Все! Закрылись.

Поморщившись, Алена опустилась на стул в подсобке, вытянула из-под стула сапоги. Завтра снова смена и зачем она только согласилась?! Об этом она думала сейчас.

А что мне делать дома? – сама себе ответила угрюмо. – Высплюсь послезавтра, только и всего. Я как в лагере, сплошные смены, подработки, как наряды. Только наряжаю я сама себя.

Что-то гложет сердце. Вспомнила Антона. За весь день она ни разу не подумала как он там. Отец орал ужасно, очень жаль ребенка.

Она вот расплакалась в машине, думая о своем. Она и виновата… Женщина сильной быть должна.

Ее всегда первой выпускали. Знали – электричка не станет ждать.

Алена скомкано попрощалась в спешке, выбежала на мороз. Понеслась к метро.

Этот магазин удобен. Две станции метро и она на Курском. Там сразу в теплый вагон и если повезет, то можно почти час проспать…

Уже в вагоне электрички вытащила из сумки телефон. Надо было днем ей отпроситься, сбегать и купить себе другой. Поковырялась в сумке, вытащила смятые купюры.

«На, держи. На телефон», – вспомнились злые слова.

Насильно всунул деньги, а еще схватил ее, прижал к себе крепко.

Алена вздрогнула, поежилась отчетливо, припомнила и хватку зверскую, и взгляд, коим ее Стас окинул. Как желал убить, таким был взгляд.

– Что такое с ним? Кто его обидел? Бедный Антон, достанется ему. Я позвоню тебе, обязательно, как только куплю телефон…

И тут Алена вспомнила – мальчик же потерял мобильный.

Уставилась в окно. Во мраке за стеклом мелькали очертания строений. Не видно толком ничего. Электричка летела, вздрагивала и стонала, гулко стучали колеса, дергало вагоны.

– Завтра снова ехать. Днем нужно отпроситься у директора. Отец купил ему новый телефон. Антон, наверное, уже ждет звонка…

Вздохнула снова. Стало грустно. Обняла себя ладонями, сжалась вся. Отчего ей холодно и грустно? Ну что, что каждый день одна? Лучше быть одной, чем с кем попало. Это верно. Лучше, но все равно тоска…

Вспомнила, что завтра не будет директора. По понедельникам и, кстати, по воскресеньям, у директора выходные дни. Это ее Ольга Викторовна вышла в смену, так как отдыхала две недели. Это она называла так больничный у себя. Дел много накопилось, вот и вышла, ну а завтра ее не будет. Придется отпроситься все равно, но у админа и чужого.

У ее директора был пунктик. В админы она ставила мужчин. Может и правильно. Мужчины лучше разрешали ситуацию с покупателями и возвратом. С ними как бы меньше спорили все недовольные и вот, в другой смене Алену ждал другой админ мужчина – Саша Котов. Вроде неплохой мужик, но на нее смотрел он тоже косо отчего-то.

«Вот не стану даже заморачиваться, тем более, сейчас. На место администратора я не претендую, моя мечта ветврач, но тут никак. Я недоуч, я без профильного образования. Мое место торговый зал, не дальше».

– Так, – прошептала вслух. – На первом плане телефон. И завра мне, кстати, к двенадцати, так как подработка. С утра успею в салон связи заскочить.

«Интересно, – вновь думала Алена, – а этот «папа» уже купил ребенку новый телефон? А если симку поменял на новый номер? Все равно, только завтра днем узнаю точно, когда сделаю звонок».

– Еще есть вариант, набрать мобильный «папы». И спросить в лоб у него про сына. А то ведь так орал, и отчего же возбудился так… – бурчала себе под нос Алена.

Возбудился. Точно. Она заметила, что наросло там, в коридоре у него в трусах. Хмыкнула, прикрыла глаза. Вздохнула тяжело. Опасный тип и хорошо, что дело не дошло до приставаний. А она-то дура! Села в машину, он привез ее к себе. Зачем? Вопрос…

Со вздохом отметила, что он ей симпатичен, скорей всего ростом и тем, что выглядит здоровым. Не нравились ей тощие, худые мужики. У отца Антона тело как у атлета, правда курит и есть пивной живот, но кто сказал, что у него фигура не борца? Вот самбо или вольная борьба. Там вес и тело рыхлое, большое. У Станислава как его, Афанасова, как раз фигура борца. Глаза какого цвета, не разглядела. Волосы цвет тоже непонятен, короткий ежик, а еще с утра была темная щетина на лице.

Оделся быстро, не стал бриться. Если бы чуть задержался, она бы не успела на электричку. Пришлось бы объяснительную писать, ведь позвонить с разбитого телефона она не могла.

Вздохнула снова, усмехнулась криво, рассматривая собственное отражение в темном окне. Шапку не сняла, в электричке села аккурат у двери. Дуло. Сильно. На улице метель, опять мороз.

«Тебе, подруга, надо меньше думать о мужчинах. Они тираны, использованных сук выбрасывают. Ты же помнишь. Однажды выбросили так тебя. Ты пострадала и забыла, и вот снова…» Алене не хотелось вспоминать, ни тиранов, ни историю ее взросления, ничего…

Забыли, стерли память, выключили нервы.

Опять представился Антон. Как он смотрел, как к боку прижимался, словно щенок. Потерянный щенок.

– Нет! Надо вызнать как Антон. Я обещала ведь, а обещания, тем более ребенку, надо держать.

Он точно ждет. Такой унылый взгляд… А этот… «папа» не дал ему выйти в коридор. Они не попрощались.

Перебирая в памяти события, ища хоть что-то приятное, думала о доме, в котором пришлось ночевать.

Такое ощущение, что дом снимают. Грязно, неуютно. А дом большой. Второй этаж не меньше первого. Крыльцо кованое, наверное, есть гараж и сад…