Тропа ауберианского траппера. Книга 1

– Здесь потерянные и еду находят, и кров, и защиту.

– Макматуба построили жильё для них?

Гобыш крякнул, неопределенно мотнул головой.

– Спроси их сам.

– Ты отведешь меня к Макматуба?

Гобыш помолчал, вглядываясь вперед через лобовое стекло. Затем энергично замахал рукой вправо:

– Сюда поворачивай. Туда, туда вон. Остановись там.

Только Крински успел стать возле одного из домов, Гобыш открыл дверь и выскочил наружу.

– Здесь-здесь выходи, – подбодрил он в ответ на вопросительный взгляд разведчика. – Я здесь живу.

Крински вылез, оглядел трехэтажный цилиндрический особняк. Длинная зеркальная панель шириной метра в два и высотой от земли почти до крыши, видимо, являла собой одностороннее окно.

– Ого. Гобыш, это твой дом? – Эдварду подумалось, что надо как-то польстить новому знакомому.

– Я здесь живу, – повторил эбрайл и почему-то пристально посмотрел на Крински.

Внутри дома царил полумрак, пахло кладовкой или погребом. Гобыш сразу повел своего гостя по узкой винтовой лестнице на верхний этаж, так что тот не успел ничего разглядеть. Впрочем, интерес для Крински представлял прежде всего Гобыш и его «информация», а не убранство его жилища.

Здесь хозяин усадил георазведчика в огромное кресло, которое, словно живое, подстроило рельеф под очертания его тела, так что сидеть стало невероятно удобно и приятно. Сам эбрайл по-птичьи примостился на какой-то жердочке перед ним.

Крински понял, что всё готово для диалога, но не знал, кто должен его начать. Так они просидели минуты две, молча разглядывая друг друга. Наконец, Эдвард не выдержал:

– Так где же мне найти Макматуба? Ведь их нет в этой части города? Хотя это их город.

Гобыш зачем-то огляделся. Вокруг в полумраке угадывались черты какой-то мебели, тускло светился силуэт будто зашторенного окна.

– Макматуба живут в центре Орли, только там. И тебя туда не пустят, потому что ты потерянный. Ты им не нужен, зачем ты им нужен? Они пускают только тех, кто им нужен. Или кто может стать нужен. Но не тебя, – всё это Гобыш проговорил почти не шевелясь; черные бусинки глаз неподвижно глядели в своих грязно-белых перьевых гнездах.

– Это не похоже на стоящую информацию, Гобыш, – заметил Крински.

– Да, – эбрайл встрепенулся на своём насесте. – Но я могу устроить. Они пустят хумана.

– Вот как? Именно хумана? Почему же?

– Сколько заряда у твоего бластера?

Крински понял, что настала пора договариваться о цене услуги. Однако, чтобы расстаться с бластером, находясь среди эбрайлов, надо быть идиотом с суицидальными наклонностями. Пусть даже есть запасной, но ведь именно запасной, а не на продажу.

– Бластер не дам, – прямо ответил Эдвард. – Но посмотри, что могу дать: хултские деньги, антисептики, горелку с запасом топлива…

Торг продлился недолго. Крински объяснил это себе тем, что Гобыш сам был потерянный, то есть не способный (или почти не способный) к Изменениям, а значит многие потребности вынужден был удовлетворять традиционными способами. Это эбрайлы-полиморфы могут есть что угодно, подстроив пищеварительную систему. В итоге сошлись на ящике мясных консервов и еще кое-какой мелочевке. Гобыш назначил старт «операции» на утро, велел Крински в целях безопасности ждать в вездеходе, а сам куда-то исчез.

Остаток дня Эдвард решил провести исследуя окрестности и местных жителей. Жизнь в районе, похоже, была не простой. Редкий эбрайл носил чистую целую одежду или опрятную шерсть. Все куда-то спешили или с головой были заняты бытовыми задачами. Каждый клочок земли был приспособлен под огород, сад или пашню; большинство таких пятен огораживали уродливые заборы, сделанные из чего попало – кусков обшивки стен, ржавой арматуры, чёрных шипастых веток. Вид бедных жителей, вяло работающих на своих убогих огородиках, неуклюже латающих свои дома, натужно волокущих по улицам какой-то хлам, произвёл на Крински гнетущее впечатление. Дома тоже выглядели неважно. Возможно, сразу после постройки этот район блистал чистотой, продуманной архитектурой и технической красотой, но сейчас здания стояли облезлые, потрескавшиеся, а то и полуразобранные.

Эдвард затормозил возле крестьянина, сидящего в тени корявой, но прочной ограды. Ноги его росли из плеч, руки же в количестве трёх торчали из низа туловища. Головы не было, на груди разместилось безносое лицо с утомленным выражением длинных раскосых глаз. Эбрайл сидел на земле, положив на неё руки. Согнутые ноги подобно стенам защищали тело слева и справа.

– Приветствую тебя, добрый дехканин, – сказал Крински, подойдя к нему. – Посмотри-ка, что я хочу тебе подарить, – он достал из кармана зажигалку, пощелкал ею.

Безголовый нехотя осмотрел человека, затем молча протянул среднюю руку.

– Э, – сказал он, разлепив сухие губы.

Получив подарок, эбрайл несколько оживился, повертел его в руках, нажал на кнопку. Затем потеплевшим взглядом снова посмотрел на Крински.

– Поговори со мной теперь. Давно ты здесь живешь? – спросил георазведчик.

– Ээ. Не давно. Семь теплоциклов.

– Расскажи, чем ты живёшь? И почему здесь и как сюда попал?

Эбрайл ответил не сразу, долго изучал Крински, даже поднялся с земли.

– Я пришел со своими сыновьями, когда макматуба ещё только строили район. Мы ждали, жили в гнилых палатках. А что мы ели, так это лучше и не вспоминать… Затем Макматуба открыли район, и сюда хлынули все, кто ждал. Мы смогли взять этот дом, потому что я и мои сыновья были сильны.

– Значит, бедняки дрались друг с другом за жильё?

– Жилья макматуба построили много. Прочные дома с водопроводом и электричеством. Канализация. Они даже построили фабрику, что синтезировала еду для жителей. Макматуба продумали всё это. И – что же – мы воссылаем им благодарности в своих молитвах.

– Потрясающе! Что же они взяли с вас взамен?

– Мм, – дехканин чмокнул губами, вытер лицо ладонями. – Они построили район и ушли. И больше не появлялись. Никто из нас не умел обслуживать их сооружения. Фабрика еды сломалась. Электричество сломалось. Вода… – он всплеснул всеми тремя руками. – Потом и дома от времени стали ветшать… Если бы я мог изменяться как макматуба! – потерянный сел, помолчал, чиркнул дарёной зажигалкой. – У меня нет краски, раствора тоже нет. Макматуба не продают нам ничего. Построили всё и ушли… Но это ничего, что уж. Макматуба дали моей семье большой дом, да я выращиваю овощи вот. И ещё погреб у меня с грибницей. Не купишь ли у меня грибов? Или овощей?

Крински выменял у дехканина несколько разных корнеплодов и банку маринованных грибов с большими полукруглыми шляпками. Ведя вездеход по прямой центральной улице он примерял услышанное к целям своей миссии:

«Значит, Макматуба печётся о потерянных. Сколько сил и ресурсов вложил клан в постройку района! И ничего не стребовал взамен. А сколько таких районов вокруг Орли. Зачем они это сделали? Возможно, отделили свою цитадель от внешних угроз прослойкой из лояльных потерянных? Или создали класс ремесленников и аграриев, чтобы самим не заниматься бытовухой».

Крински пообщался еще с несколькими жителями. Их рассказы не сильно отличались от истории Безголового. Все были благодарны Макматуба, все обзавелись хозяйством, обменивались с соседями своими продуктами, тем и жили. На вопрос о том, есть ли в районе централизованное управление, власть, никто толком ответить не смог, только сетовали, что для текущего ремонта нет ни материалов, ни навыков.

Наконец, георазведчик остановился и достал коммуникатор, чтобы составить отчет. От работы его оторвал резкий стук в окошко, Эдвард даже вздрогнул. Это был Гобыш – возбужденный, похоже, сильно встревоженный.

– Уезжаем, быстро, скорей! – воскликнул он, едва усевшись на своё место.

Крински поспешно включил двигатель. На Планете хорошая практика – сначала драпать, а потом рассуждать, стоило ли.

– Едем к тебе? – спросил Эдвард по дороге.

– Нет! Вон из района! Нужно покинуть район.

– Понял. Но почему? Что случилось?

Гобыш не ответил, лишь озирался, глядя то в окна, то на экран заднего вида. Только теперь Крински заметил, что на улице, в садиках, в окнах и на балконах не видно ни души, всех жителей будто сдуло ветром.

Внезапно окрестности сотряс такой грохот, сопровождаемый будто подземным толчком, что защитные системы вездехода перешли в режим повышенной готовности. Крински щелкнул кнопкой под обзорным монитором. На нем высветился столб пыли над домами несколько позади.

– Гобыш, что это было? – вскричал георазведчик. – Отвечай!

Но пернатый только крепче вцепился в сиденье и поручень на потолке. Раздался новый взрыв грохота, затем еще один, после чего шум стал почти непрерывным. Вездеход мчался прочь по главной улице, сбивая брошенные телеги и лотки. Обзорные камеры лихорадочно ловили образы, сочтенные компьютером опасными, экран, разделенный на четыре части, отображал столбы пыли или дыма над крышами домов.

– А чёрт, не видно ничего! – прорычал Крински. – Ну-ка поглядим сверху.

Он ткнул пару кнопок на пульте. Из специальной ниши в корпусе машины выскочил и взвился в воздух дрон-разведчик. Обзорный экран снова стал цельным, показывая окрестности с высоты в сотню метров. Крински глянул на него и почувствовал, как его прошибает холодный пот. Теперь он видел, кто издает весь этот шум: со всех сторон в район вгрызались огромные крабообразные машины. Они неустанно рушили дома, погружая в них запорошенные пылью гигантские конечности, хороня под завалами не успевших сбежать жителей. Бетонные конструкции разваливались под их натиском как песочные.

– Господи! – Крински утер пот со лба, сердце бешено колотилось. – Гобыш, чьи это машины? Почему молчит Макматуба?

Гобыш смотрел на экран с каким-то отрешенным спокойствием.

– Это и есть Макматуба.

– Что?!

Раздался короткий гудок, мужской голос системы безопасности по-военному чётко предупредил:

– Прямо по курсу опасный объект. Рекомендуется сменить курс. Через пятьдесят метров сверните направо.

Дрон теперь показывал, что происходит на улице впереди. Один из «крабо-пауков» расправлялся с трехэтажным домишкой по левой стороне, хищно вспарывая его клешнями.

– Ага, а если там тупик? – Крински замедлил скорость.

Фронтальная стена атакуемого дома с грохотом рухнула на дорогу, задев дом на другой стороне.

– Нет, надо пробиваться здесь, – Эдвард включил режим стрельбы по готовности.

По правде говоря, ему еще не доводилось бывать в таких переделках, он никогда не гонялся за экстримом. Профессия георазведчика была гораздо беднее на острые ощущения, чем трапперство. Теоретически. Но раз уж влип в историю, бояться и сомневаться поздно. Эдвард надавил на педаль. Вездеход рванул вперёд, натужно загудев.

Дрон показывал, что «краб», скрытый от прямой видимости с вездехода, полностью поглощен разрушением. Но стоило Крински подъехать ближе, гигант развернулся и переступил суставчатыми ногами к дороге, заваленной обломками.

– Не хочешь нас пропускать? – пробормотал Эдвард. – Ну давай по-плохому. Давай!

Как только сенсоры башен обнаружили цель, система среагировала мгновенно.

– Туф! – визгнула передняя пушка, – туф! – повторила задняя.

«Краб» осветился двумя вспышками и, будто в нерешительности, остановился, присел. Характер повреждений определять Эдварду было некогда – вездеход добрался до пласта обломков обрушенной стены. Шипастые колеса принялись яростно загребать битый бетон.

– Туф-туф! – снова сработали пушки по врагу в упор.

Эдвард уже не надеялся что-то разглядеть в пыльном тумане. Стиснув зубы он до отказа жал педаль. Вездеход, казалось, бесконечно медленно, рыча как раненый зверь пробирался через завал мимо притаившегося монстра.

Тот снова вступил в игру, когда вездеход почти уже преодолел россыпь обломков. Слева раздался лязг, и паучья секционная нога высотой метра четыре вонзилась в бетонное крошево перед носом вездехода. Машина ткнулась в преграду, забуксовала, зад её повело вправо. Рядом с ногой «краба» тяжело упала огромная клешня.

– Ах ты сволочь! – ругнулся Крински и отпустил педаль. – Так! Ручное управление огнём!

На лобовом стекле возникли проекции видов с сенсоров башен, из подлокотников кресла выскочили два рычага. Эдвард вцепился в них, навел пушки на преграждающую конечность, нажал гашетки. На металлической ноге вспыхнуло и сразу погасло два ослепительно белых пузыря, в этом месте секция ноги разорвалась. Крински надавил педаль газа со всех сил, будто она вырывалась. Вездеход проскользнул мимо клешни, опрокинул обломок гигантской ноги и понёсся, набирая скорость.

– Хахах! – нервно хохотнул Крински. – Поняла, тварь? Фух! Вырвались, кажется.

Трущобы вокруг Орли были заполнены до отказа. Сюда стекались беженцы, успевшие покинуть свои дома, но здесь их встретили другие потерянные, ожидавшие милостей от клана Макматуба. Хозяева повылазили из своих утлых лачуг и жадно впитывали новости от бывших счастливчиков, урвавших добротные хоромы. Последние же беспорядочно толкались на улочках, постепенно растекаясь по пригороду. Как всегда у эбрайлов, всё происходило в суете с высоким эмоциональным накалом, эбрайлы громко причитали, выли, ругались, тараторили на разных языках.

В другое время Эдвард обязательно полез бы в эту толпу, чтобы выяснить настроения, понять, кто что об этом думает. Но сейчас было не до того, ведь он сам чуть не попался. Как же это произошло? Крински вдруг ощутил прилив злости. Надо колоть Гобыша. Информатор он или дерьмо гомусэры, в конце концов?

– Гобыш! – вскричал Эдвард, предварительно заперев дверь вездехода. – Ты знал о предстоящем нападении?

– Нет! – пернатый выпучил глаза. – Не знал. Макматуба рушат построенное, но никто не знает, когда они придут. Район Семнадцать стоит уже пятьдесят лет. Он процветает! Туда не пускают пришлых и тебя не пустят. А Пятьдесят первый – разрушен! – он махнул рукой в сторону уничтожаемого пригорода. – Построен, заселён и снесён. И будет отстроен заново.

Эти долбаные эбрайлы. Так говорят трапперы, пожившие на Планете достаточно, чтобы понять: тут лучше не пытаться что-то понять. Теперь Крински обволокла усталость. Чертовски длинный день, а ещё надо подыскать место для ночной стоянки и осмотреть вездеход.

– Ладно, – сказал он. – Надеюсь, нашей сделке всё это не помешает? Проведешь меня к макматуба?

К утру большая часть района Пятьдесят один была сровнена с землей. За дело взялись бульдозеры, экскаваторы и самосвалы. Крински с Гобышем некоторое время наблюдали за их работой.

– Они что, всю ночь пахали? – спросил Эдвард.

– Это же макматуба, – Гобыш переступил с ноги на ногу. – Работа для них лучшее время. Работая они убивают вечность.

– Что? Как это?

– Нам не понять, – Гобыш встрепенул перья на своём «манто». – Мы умрём от старости, а макматуба будут жить, всегда здоровые и сильные. Пока кто-то или что-то не убьёт их. И сила требует выхода.

– Ты… – Крински изумленно разглядывал Гобыша. – Сам до этого дошел?

– Дошёл, – Гобыш развернулся к георазведчику. – Вот, Крински Хуман. Сейчас мою награду мы спрячем за теми камнями. Я пойду к макматуба и приведу за тобой. Они тебя возьмут в Орли.

Они принялись вытаскивать увесистый ящик из грузового отсека. Гобыш долго возился с маскировкой своего клада. Затем он торопливо направился в сторону работавших клановиков.

«Интересно, – запоздало подумал Крински, наблюдая за быстро пробиравшейся по развалинам фигурой эбрайла, – а как он им меня представит? Чем заинтересует?»

Вскоре Гобыш скрылся из виду. Крински уселся в кабину и задумался. Макматуба дают потерянным жильё, даже постоянный источник пищи. Значит, они благодетели, правильно? Дальше потерянные сами обслуживают постройки по мере своих сил и способностей. Которых у этих жалких существ не так много. Неудивительно, что всё ломается. Почему бы макматуба не привести в порядок всё что обветшало? Они бросают потерянных наедине с их проблемами, хотя сначала помогли им. Бросать спасённого – уже не очень-то благодетельно, не так ли?

– Приближается механический объект, – предупредила система безопасности.

Крински припал к окошку разглядывая подъезжающий по обломкам гусеничный вездеход с торчащими на бортах сложенными лапами. Продвижение по завалам требовало большой мощности и прочности, а значит весила машина прилично. Однако транспорт казался лёгким и двигался ровно, будто шар по бильярдному столу. Эдвард, невольно очарованный совершенством макматубской техники, вылез наружу.

Вездеход остановился метрах в пяти, дверца кабины поднялась. Оттуда показались сначала секционные желто-коричневые конечности, а затем и их хозяин. Шесть крабовых ног несли плоское основание, на котором возвышался почти человеческий торс, закованный в хитин. Четыре сильных руки заканчивались острыми пальцами-когтями. Голова эбрайла походила на диковинный рыцарский шлем, заостренный на затылке и лице. Глаз видно не было, рта тоже, зато имелись тёмные прорези.

– Я тебя вижу, – сказал эбрайл. – Это ты Эдвард Крински из Хуманов?

– Да, это я.

– Зачем ты ищешь встречи с макматуба?

В голосе эбрайла, отдающем металлическим звоном, не слышалось угрозы, только требование предоставить информацию. Крински выбрал линию, наиболее безопасную и универсальную для разговора с большинством эбрайлов.

– Желаю своими глазами увидеть могущество вашего клана. Я много слышал о Макматуба, видел ваши города с высоты и очень впечатлён.

Эбрайл некоторое время стоял, вперив прорези своего «забрала» в Крински, затем подошел поближе к его вездеходу.

– Транспорт хуманов, – то ли спросил, то ли утвердил макматуба.

Он медленно обошел машину, разглядывая ее бока, колеса, башенки пушек, заглянул под днище, ощупал броню. Крински не торопил эбрайла, неотступно следуя за ним. Логично, что клан технарей заинтересовался вездеходом. Интересно только, что дальше. После пережитого вчера Эдвард видел теперь в макматуба не только искусных строителей, но и жестоких разрушителей.

– Я Грог Хахи, – сказал макматуба, закончив осмотр, и Эдварду показалось, что его голос потеплел, во всяком случае, из него исчезли металлические нотки. – Говорю, что ты можешь быть интересен Макматуба. Ты будешь нашим гостем, мы переговорим. Правильно?

– Прекрасно, Грог Хахи!

– Мы поедем на моем вездеходе, твой транспорт не пройдет здесь. Наш грузолёт доставит твою машину.

А вот это предложение следовало хорошенько обдумать. Остаться без транспорта среди незнакомых эбрайлов для разведчика почти равносильно смерти.

– А нельзя ли объехать завалы? Каким-то другим путём, – уточнил Крински.

– Ты можешь пойти другим путём, – ответил Хахи, – но к другим воротам. Там тебя не знают и не пропустят. Я тебя зову через свои ворота. Я ими управляю.

Крински включил нарукавный компьютер, открыл программу-решатор. Конечно, сомнительно, что софт выдаст дельный совет, но хотя бы поможет учесть все факторы, которые человек может упустить. На основе услышанного и увиденного девайс действительно не добавил ясности:

«Вездеход не пройдёт через завалы. – ИСТИНА»

«Грузолёт макматуба привезет вездеход. – Недостаточно данных!»

«Враждебность Грога Хахи. – ЛОЖЬ»

«Наличие скрытых намерений у Грога Хахи. – Недостаточно данных!»

«Следует сесть в машину макматуба? – Недостаточно данных для принятия решения».

Что ж, во всяком случае, девайс не выдал предупреждения о явной опасности. А раз других вариантов попасть в Орли всё равно нет…

– Хорошо, – сказал Крински. – Только возьму кое-что.

Он залез в свой вездеход и тщательно собрал в рюкзак запасов на неделю, ретранслятор, второй бластер и батареи. Вот теперь можно рискнуть.

Глава 13. Тупик

Внутри вездехода, на котором Крински не заметил ни колес, ни гусениц, оказалось весьма просторно. Никаких выпирающих из стенок элементов управления, никаких переборок. Только небольшой пульт в носовой части и два мешка или подушки, одна впереди, другая сзади. Хахи расположился на передней, расставив ноги, и сидение, подобно гостевой сидушке Гобыша обняло его тело. Крински не без интереса сел в заднюю, она тут же преобразовалась в невероятно удобное ортопедическое кресло.

«Это они хитро придумали, – подивился георазведчик. – Подстраивающаяся мебель для полиморфов-эбрайлов».

Грог Хахи коснулся пульта, машина легко завибрировала и тронулась. Затем эбрайл повернул свою шлемоподобную голову к человеку и спросил:

– Правда ли, что хуманы построили от десяти до семидесяти заводов и исследовательских поселений за двадцать лет?

Что ж, это был не секрет, Низшие и бродяги давно разнесли вести о людях по всему Иднишу и далеко за его пределы. А вот разброс количества баз в вопросе Хахи говорил о том, что информации о хуманах у макматуба не так уж много и черпают они её из сомнительных источников.

– Правда, – ответил Крински.

Он решил не говорить ничего, о чем прямо не спрашивают. Но Грог уже резко сменил тему:

– Город Орли-ма – гордость клана Макматуба. Нигде не найти такой функциональной архитектуры. Всё для жизни: контуры циркуляции пищи, материалов, любых предметов. И всё для производства: заводы Орли создают самую удобную и долговечную технику, самосборные здания, оружие.

Он еще много говорил об особенностях технологий макматуба, часто используя термины, которых Крински не знал и даже не слыхал, будто они были из другого языка, не инци. В его речи отсутствовали присущие эбрайлам междометия и эмоциональное усиление, однако по смыслу она походила на рекламную презентацию.

В узкие окошки, похожие на прорези в лицевой броне Хахи, Крински увидел груды обломков на месте домов и садов. Рекламная вводная будто контрастировала с окружающим видом.

«Значит, уничтожать вы умеете не хуже, чем созидать», – подумал георазведчик.

– Грог Хахи, – сказал Крински, воспользовавшись паузой своего гида. – Позволишь ли спросить тебя кое о чем?

– Ты можешь задавать любые вопросы о Макматуба, на каждый из них найдется ответ у Грога Хахи.

– Зачем вы разрушили район Пятьдесят один?

– Очень хорошо, что ты спросил, юный хуман, – немедля ответил Хахи. – Район Пятьдесят один и его жители не выдержали натиска Хаоса, проиграли ему. Поэтому мы уничтожили его, движимые великим Замыслом. Замысел, – он выразительно помолчал, замерев. – Это путь, который ведет нас ко всеобъемлющему Порядку. Через борьбу с Хаосом и организацию разрозненных элементов в стройную систему.

Крински понял, что Грог перешел к раскрытию основ идеологии Макматуба, но сейчас его больше интересовало объяснение событий, в результате которых он сам чуть не стал кучей разрозненных элементов.

– Я видел, что район сильно обветшал, видимо, это и значит, что он проиграл Хаосу. Но почему вы не навели там порядок, не починили всё? Зачем было рушить? Тем более, там оставались жители! Сколько их погибло под завалами!

Хахи коротко кивнул и повернул голову вперед. Крински увидел, что они въезжают в ворота в массивной стене города. Макматуба неспешно повез его по чистой просторной улице, по которой проплывали редкие машины и ковыляли не менее редкие членистоногие прохожие. Крински увлекся рассмотрением ровного ряда зданий, подогнанных друг другу настолько плотно, что казалось, будто это одно длинное строение разной высотности. Впрочем, возможно, так оно и было.

– Потерянные не играют существенной роли, – сказал Хахи.

– Что? – глупо спросил Эдвард, отрываясь от окошка.

– Потерянные. Существа, которым никогда не приобщиться к Замыслу в силу своей природной ущербности. Они если и не служат Хаосу напрямую, то уж точно не могут ему долго противостоять. Они обречены на поглощение Хаосом, а зачастую и подпитывают его. Как и в случае с районом Пятьдесят один.

– Тогда зачем вы построили для них жильё? Это же какой-то абсурд!

– Ты совсем молодой и нетерпеливый, хуман. Хочешь сразу всё понять. Все ли хуманы такие?

– Не все, – буркнул Крински, снова отворачиваясь к окну.

– Макматуба следуют Замыслу, но это нелёгкий труд. Он требует умения, упорства и преданности. Эбрайлу нужно многое познать и многого достичь чтобы стать Макматуба. Многие хотят примкнуть к нам, ибо Порядок – поистине завораживающее будущее. Да, многие. Но не все нам интересны, далеко не все.

– Причем тут смерти потерянных?

– Пригороды Орли – все сто пятьдесят четыре района – это фильтры. Если район процветает, его старейшины и лучшие мастера вступают в клан.

– А если район хиреет, вы уничтожаете его?

– Естественно. И строим на его месте новый. И никакой страх не удерживает бродяг от того, чтобы заселиться в эти новые прекрасные дома, где нет Низших и бандитов, где вдоволь еды и воды и даже развлечений.

– Теперь понятно, – Крински даже удивился, что цинизм такого способа пополнения рядов макматуба уже не ужасал его. – Значит, вы не помогаете жителям пригородов, потому что хотите посмотреть, как они выплывут сами. И если они организуются, изберут власть, научатся ремонту и производству, освоят вашу инфраструктуру… А что если победители откажутся вступить в клан?