Тёмный ангел

– Алу…

– Привет! – поздоровался он с ней, сгущаясь в воздухе и окинув взглядом её с ног до головы, особенно ноги. – Что ты думала, так одеваясь?! Если Ситарель тебя так увидит, у него в голове появятся определённые мысли, а вернее, они у него плавно переместятся ниже, и тебе придётся срочно выходить за него замуж. Боюсь, замуж выходить придётся тотчас же, ну а сначала выполнишь супружеский долг – это обязательно, сначала супружеский долг и, может, не один раз.

«Да, – мысленно согласилась с ним Малэ и, покраснев, подумала: – Туника не то чтобы прозрачная, просто сквозь неё просвечиваются контуры тела, а больше я ничего не надела. Ещё на мне, конечно, то кружевное бельё, но это не считается, это как раз таки для Ситареля послужило бы приглашением приступать к прикрытому им блюду. А ещё разрезы по бокам почти до талии в тунике… хоть ноги в них полностью видны только во время движения, но и я не стою на месте. И решила хоть как-то этот наряд оправдать».

– А я не планировала так перед кем-то дефилировать, – гордо подняла подбородок Малэ.

– А передо мной можно? – иронично спросил Алу. – Признайся, ты любишь демонстрировать всем обнажённую себя.

– Ты призрак, и тебе всё равно… – начала отвечать она, уже понимая, что не всё равно. – Подожди, я сейчас, – быстро сказала Малэ и, так же быстро схватив лосины, направилась в сторону ванной.

Когда Малэ, уже полностью одетая, показалась из ванной, её глазам представилась незабываемая картина: Алу разворошил её платье и уже полез в гардероб, определённо что-то ища. Но тут он заметил Малэ и попытался сделать вид, что он тут просто стоит и больше ничего не делал.

– Э-э-э, а что ты тут делал только что? – поинтересовалась она, немного озадаченная.

– Надо было всё проверить, а то мало ли что?! – ответили ей. – Не зря же ты надела только тунику.

«А гардероб тут при чём?» – подумала Мала, уже начиная уставать от его странностей. До этого раза они проявлялись только в разговоре.

– Я всё слышу, – откликнулся Алу и продолжил: – Если ты не заметила, проблемы с ненадеванием части одежды у тебя начались раньше. Кажется, у тебя опять гости! Осторожно, он несколько нетрезв, – и испарился…

«Ну и помощник нашёлся: чуть что, смывается… а мне как быть, такой бедной и слабой? – со вздохом подумала Малэ. – Хоть я и одета не провоцирующе, хотя там, наверное, состояние хоть в кокон завернись, одни глаза открытыми оставь, всё равно спровоцирую».

– Да, проблема… – донёсся голос Алу издалека, – если что, плюну на конспирацию и появлюсь, чтоб его отпинать.

– А сейчас подслушивать продолжишь, – ехидно заметила она.

– А что делать, если когда помощь моя будет нужна, а ты не сможешь меня позвать? – так же ехидно ответил он.

Дверь в комнату открылась, и вошёл пошатываясь Ситарель. В руках у него были два бокала и бутылка вина.

– А вот и моя невеста! – пьяно улыбаясь, он наконец-то смог сфокусировать на Малэ свой мутный взгляд. – Отпразднуем! Вот! – и он протянул два бокала, а она, не особо задумываясь, взяла и поставила их на туалетный столик. Волосы его были растрёпаны, несмотря на то что на балу он был с аккуратно заплетённой косой. Он не переодевался, и его одежда так же была в лёгком беспорядке, что было очень странно, так как Ситарель всегда, сколько его раз видела Малэ, был очень аккуратно одет.

– Поставь, я сейчас налью, – как раз с этой целью он подошёл к столику, где стояли бокалы. Он разлил по ним вино, поставил бутылку на столик и взял оба бокала в руки. Один он протянул ей и сказал: – За мою красивую невесту, которая станет вскоре… ИК… моей женой!

И выпил свой бокал. Тут он хитро посмотрел на Малэ.

– А невеста должна поцеловать жениха! – и довольно улыбнулся, предвкушая поцелуй. Но что-то невеста не торопилась целовать жениха. И тогда, задумавшись, Ситарель выдал: – Не хочешь, не надо, я и сам могу.

И, расставив руки, пытаясь её обнять, решил провести в жизнь своё желание. Ему это удалось, как и опрокинуть на постель Малэ, а сверху самому упасть, ему понравилось, а ей не очень – он был тяжёлый, а некоторые выступающие части были несколько… настойчивые.

– Ну что, жениться прямо сейчас будем? – жарко прошептал он между пьяными поцелуями, которыми покрывал её лицо, и одновременно руками разрывая тунику, пытаясь добраться до её тела.

Она выворачивалась, пытаясь вырваться, и тут увидела, как плавно поднялась бутылка с вином и ударилась о голову Ситареля. Малэ даже перестала дёргаться, увидев его белки. По волосам Ситареля тягучими дорожками текло тёмное вино, его цвет резко контрастировал с его белыми волосами. Она скосила глаза, зачарованно наблюдая эту картину.

– Эй, очнись, – помахал он рукой перед её лицом. Малэ заторможенно проводила её взглядом и уткнулась им в Алу.

– Мне его не поднять – слишком крупный предмет, – добавил он, склонив голову набок и рассматривая обалдевшую от шока Малэ, – выбирайся сама или ты планируешь всё-таки выйти замуж за него? Это такой способ флирта?

Он догадывался о причине такого её поведения, но ничего сделать не мог, если только вывести её из ступора.

И тут у неё в голове как щёлкнуло: нет, нам замуж не надо, нам убежать надо. Она отпихнула тело Ситареля и встала с кровати. Туника от ворота и ниже была порвана, он очень хотел жениться.

– Посмотри, что у него на шее, – сказал Алусиэль, вдруг отвернувшись, – вдруг с кулоном притащился.

– Нет у него ничего на шее, да и в других местах тоже, – сообщила она ему, быстро его ощупав и при этом скривившись от отвращения.

– Предусмотрительный гадёныш… Жалко, но неудачи лишь закаляют волю, – заметил Алу, – всё, покидаем этот гостеприимный дом, вперед, и у нас свобода!

– Но я не могу находиться далеко от кулона! – воскликнула она.

– А браслет на что? Только он весь должен контактировать с твоим телом, чтоб полноценно работать, – спросил он и вздохнул, повторяя то, что когда-то говорил: – Браслет – это абсолютная магическая защита, надеюсь, он от кулона будет экранировать. Всё, собирай шмотки, бери клинки и надевай браслет. Быстрей! Когда будем проходить мимо кухни – там еды наберём. Да, переоденься.

Молитва

– Здравствуй, свет! Пускай не солнце, а всего лишь луна! Я готова танцевать, вознося хвалу этим звёздам, и пускай вокруг не видно ни зги, но все мои чувства говорят: «Свобода!!!» – нет тех затхлых туннелей с ощущением постоянной опасности, где свет исходит только от моих клинков. Я здесь – я свободна!

Когда спала эйфория от обретённой свободы, я присела и, любуясь звёздным небом, вспоминала, вспоминала… Я вспоминала, как мы с Алу незаметно попытались на кухне набрать еды и как нам это не удалось, потому что вошла Эннар – моя служанка. О мать моя Тьма, как же она завизжала, увидев, что Алу призрак. А эти туннели – только благодаря памяти Алу мы их нашли, но эти туннели его и забрали. Я помню тот бой, когда я потеряла Алу…

– Нет, не потеряла… – тихий шёпот.

– Алу?

– Я с тобой, пока клинки у тебя…

– Алу! Вернись…

– Я отдохну и приду… когда-нибудь приду, наверное…

И всё. Теперь я одна. Я потеряла Алу, потому что там, в пещере, появилась Ллолт. Тот бой я буду помнить и уже не забуду. Как символ ирреальности происходящего. Я помню каждый удар…

Я шла, рядом плыл Алу, рассказывая, как мы отсюда выберемся – вроде просто – иди себе прямо по туннелю… Он ведёт на поверхность – видимо, дом Дьен всегда не особенно любили, или у кого-то из предков Алу была паранойя. Мы шли и смеялись – я немного грустно после предыдущих событий, а Алу пытался меня развеселить. А потом мы услышали звуки погони и побежали… Как я бежала! Сначала это был туннель, потом он внезапно расширился, и я оказалась в пещере. Я почти добежала до её середины, и вдруг перед о мной появилась Ллолт.

Я с изумлением смотрю на неё и вижу, как она смотрит на что-то за моей спиной, и повернула туда тоже голову. Боковым зрением увидела, как выбегают из туннеля дроу во главе с Ситарелем и он, увидев Ллолт, обрадовался как хорошей знакомой. Зря, конечно, он это, моя сестра кто угодно, но не хорошая знакомая, но они действительно встречались?

Пропустит меня моя сестра без боя или нет? А я с диким сожалением понимаю, что в этой ипостаси я сейчас не могу ей сделать ничего. И разворачиваюсь, чтобы побежать навстречу погоне – там хоть смертные. Выхватываю клинки на бегу…

– Сзади! – крик Алу.

Оборачиваюсь и понимаю, что не успеваю развернуться и парировать чёрный хлыст в виде змей. Навстречу ему устремляется Алу, и я вижу, как в замедленной съёмке, что его груди касается одна из змей, и вот они скопом вгрызаются в его призрачную плоть, но вязнут в ней. И он превращается в дымку, забирая с собой змей. Перевожу взгляд на Ллолт, а она, издеваясь, мне говорит:

– О-у, я, по-моему, опять убила твоего друга, надеюсь, ему сейчас не было больно, он же призрак.

И тут она что-то такое замечает на моём лице, что отступает сначала на один шаг. Ещё раз размахивается хлыстом, но я уже готова, и один из моих клинков уже тянется к ней. Его обхватывают змеи хлыста и тут же падают, как перезрелые сливы, их головы на землю, срезанные им. А за ним устремляется второй клинок к беззащитной плоти. В испуге безоружная Ллолт делает ещё один шаг назад и растворяется в рамке портала ещё до того, как клинок достигает цели.

Я разворачиваюсь к погоне и, горя жаждой отмщения, устремляюсь к дроу. Их ждут не самые весёлые минуты жизни – скорее всего, последние. Передо мной было где-то десять дроу, а возглавлял их Ситарель – он, думая, что меня это остановит, размахивал над своей головою кулоном и что-то нараспев говорил. Я почувствовала лёгкое жжение под браслетом на предплечье и атаковала впереди находящихся дроу. Это была резня – мои клинки то сходились, то расходились, идя вперёд сквозь их тела и неся им смерть. Я вся была покрыта их кровью. А Ситарель, видя, что кулон и его слова не действуют, куда-то его кинул в сторону, отвлекая меня, чтоб сбежать.

Не найдя кулон, я покинула злосчастную пещеру, решив закончить начатое с Алу, а именно выбраться на поверхность подальше от дроу. А потом была бесконечность туннелей – что там происходило, я помню урывками.

Вот я сижу, обхватив колени, под льющейся водой и смотрю, как появляются струйки в ней около моих ног, сначала бледно-кровавые, но с каждым мгновением их цвет насыщался, пока не стало казаться, что это не вода в них, а кровь. И она поглощала всё вокруг с каждым мигом. Это было страшно, так как я вспомнила, как убивала. И одновременно пришло осознание:

– Алу нет, Алу нет, – я качаюсь из стороны в сторону, – почему нет, где ты, Алу?!

И понимание: он мёртв, и умер он за меня. Будь проклята Ллолт за то, что она убила Алу.

Вокруг ног вода чиста, а со мной осталось только желание отомстить любой ценой. Я чиста телом, но душой… И я нашла виноватую во всём происходящем со мной и в смерти Алу – Ллолт. А значит, мне нужно вернуть мои крылья – моё бессмертие – и тогда уже на равных с ней я смогу отомстить.

Туннели, туннели… я замечаю, что уже не видно на стене следов кирки или других инструментов, она вся такая гладкая, словно кто-то проткнул камень как масло горячим железным прутом и остались оплавленные дырки-туннели. Я понимаю, что потерялась. Я незаметно для себя покинула рукотворные туннели дома Дьен. Паника была готова захлестнуть меня с головой, мне уже начало казаться, что стены и потолок туннеля сближаются, чтоб раздавить меня, и воздух в лёгких заканчивается. В глазах начало темнеть. Я очнулась от ощущения, что моей ноги коснулось что-то влажное и склизкое. Открыв глаза, я увидела в туннеле перед собой большого червяка, занимающего собой всё его пространство. Он своим языком облизывает стены, потолок и тянется им ко мне… а дальше лишь картинки. Свист вылетающего из ножен клинка и удлинившийся язык червяка, пытающийся меня обвить и подтащить к своему хозяину. И тут же он извивающийся на полу туннеля, отпихнутый моей ногой в сторону. Резко приблизившаяся мерзкая морда полуслепого чудовища.

– Пускай он ослепнет полностью, зачем ему глаза?! – и мой клинок ударил по тому, что можно назвать у червяка глазами. Вместо крови выступает из раны светящаяся слизь. Она выглядит ядовитой. Он воет от боли – мне кажется, что у меня лопнет голова – я вою с ним вместе, а затем он затихает – он погибает, а я умираю вместе с ним. Меня накрывает спасительное одеяло темноты. Что было дальше, я не помню, да и, наверное, не захочу вспоминать.

Теперь уже скоро рассвет, небо сереет, теряя свою торжественность, которая последней нотой похоронного марша прозвучала в честь Алу.

А всё-таки хорошо, что меня встретила звёздная ночь… и маленьким чудом – едва светящейся полосой на стыке неба и земли – загорается заря. Сначала робко – тоненькой полоской, а затем, светясь всё сильнее и сильнее, она расширялась, прокладывая дорогу солнцу. Солнце – оно похоже на феникса, что возрождается в огне зари, а есть ли здесь фениксы – не помню. Так пусть и Алу возродится! Я что, много прошу, Мать Тьма?

Малэ.

Семияза и Ллолт

«Ещё немного – и прости прощай, моё бессмертие! – с ужасом подумала Ллолт, очутившись в своей комнате после пещеры. – Что-то я не подумала о такой возможности, заключая с Семиязой договор. Значит, он за это заплатит, а ещё лучше даст мне дополнительную защиту. Я не собираюсь закончить свои дни в пустоте. Да и Малэ должна заплатить по счетам. Она открыла портал в мир Тёмных ангелов, убедилась, что в спальне один Семияза, и, сделав шаг, оказалась там.

– Привет! – улыбнувшись своей самой обворожительной улыбкой, поздоровалась она с ним. – Давно не виделись.

– Здравствуй! – тоже поздоровался он. – Что привело тебя сюда?

Он уже собирался лечь спать и один, а тут такой сюрприз.

– Наш договор…

Немой вопрос застыл на его лице.

– Я приложила все свои силы для того, чтобы Малэ начала делать всё как нам надо, и продолжу их прилагать и далее. Но хотелось бы ощущать себя в безопасности, а то тут недавно во мне пытались большим ножичком проковырять дырку – это напрягает, – высказала свои опасения Ллолт.

– Что ты хочешь? – со вздохом спросил Семияза.

– Я не хочу находиться поблизости с Малэ, когда она вооружена. У тебя есть что-нибудь такое, что меня защитит от её клинков? – она выдвинула свои требования.

– Не понял, ты же богиня, и какие-то клинки для тебя не проблема, – иронично заметил очевидное он.

– Этими клинками можно убить бога, да, думаю, любую бессмертную сущность, – объяснила своё требование она.

– Сможешь её вывести в пятно Смерти? – спросил он, видимо что-то придумав.

– А что это такое? – озадаченно в ответ спросила Ллолт. Тот бросил взгляд на неё, чтобы убедиться, что она это серьёзно сказала.

– Это остатки от задействованной нами энергии у вас, а также портал к нам, но вот про это никто у вас даже не подозревает. Они двигаются по определённому маршруту много лет, но ими можно управлять – они будут появляться там, где тебе надо, – недобро улыбнулся Семияза, объясняя ей это.

– Я согласна. Когда она найдёт ключ, вывожу на её пути пятно, она оказывается в нём, перемещается к вам, а тут вы сами разбирайтесь с ней, – согласилась Ллолт, очерчивая границы своих действий.

– Подожди, – сказал Семияза, опять недобро улыбнувшись, когда увидел, что она собирается уходить, – я сейчас принесу тебе амулет управления пятнами. И ненадолго вышел.

Ллолт осталась одна. Вскоре вернулся Семияза, держа в руке серебряную цепочку, а на ней болтался кроваво-красный камень. Она хотела взять его и подошла поближе.

– А поцелуй на прощание? – спросил Семияза, словно насмехаясь над Ллолт. Он отвёл руку с камнем в сторону.

– Конечно, – мимоходом поцеловав его в щёку, она протянула руку и схватила камень.

– Ну что же, – усмехнулся он и разжал руку держащую цепочку, – до встречи.

Встреча со сном

Когда стало светлее, Малэ осмотрелась вокруг и решила, что ей надо спуститься – выход из тоннеля был расположен на высоте где-то на одну треть от вершины горы. Ниже была бездонная пропасть, а рядом проходила узкая тропа, ведущая в зелёную долину. Насколько она помнила по предыдущим посещениям Талмии, в долине должен быть город.

Спускаясь вниз, она заметила, что рядом с пропастью кто-то есть. Сначала это была лишь точка. Постепенно точка стала размазанным силуэтом под палящим солнцем, а позже тот приобрёл определённые черты – это был человек. Около пропасти, свесив ноги вниз, сидел блондин и весело болтал ногами.

– А что ты делаешь? – осторожно спросила она и подумала: только очередного ненормального ей не хватало. Он, упёршись в землю одной рукой, схватил меч, лежащий рядом, и развернулся к ней лицом, одновременно встав напротив.

– Ты кто? – спросил он.

– Очень оригинальный вопрос, а ты кто? – ответила вопросом на вопрос Малэ. Вообще-то она так сказала из чистой вредности.

– Я… меня зовут Элмаром, – прищурив глаза, ответил он.

Малэ решила поверить. И представиться:

– А меня – Раита.

– Достаточно редкое имя, как и ты сама, впрочем, думаю, – он хмыкнул, догадываясь, что имя не её, и улыбнулся. В ответ ей тоже захотелось улыбнуться и рассказать всю правду.

«Не-е-т, так не пойдёт! Ему хватит того, что я сказала, – подумала Малэ, – у него в роду был когда-то давно инкуб».

– А что я здесь делаю… плююсь в пропасть – вдруг вылезет что-то достаточно крупное и обозлённое… и я его убью. Видишь ли, у меня сегодня плохое настроение, – ответил он ей на первый вопрос.

– Тогда это я, – тихо вырвалось у Малэ.

– Нет, я женщин не бью, я женщин люблю, – протянул он, ей улыбнувшись, – особенно красивых.

Она решила не обращать внимания на последнюю фразу. Ей был нужен кто-нибудь, кто проводит её до города внизу. Насколько она помнила по предыдущим посещениям Талмии, в долине должен быть пограничный город людей.

– А ты куда идёшь? – спросила она, решив уговорить его сопровождать её до города.

– Сейчас никуда, а вообще в город, – сощурив глаза, сказал Элмар. У него складывалось такое впечатление, что таким неуклюжим способом она напрашивается в спутницы.

– Можно я к тебе присоединюсь? – спросила Малэ, понимая, что даже если ответ будет отрицательный, это не убережёт его от её компании. Скорее всего, больше никто не шляется по горам с целью поплевать в пропасть.

– Да, – согласился он, – только ты готовишь.

«Это он зря, – подумала она, – готовлю я специфически». Он прошёл мимо неё и поднял свой мешок с арбалетом.

Они шли по петлявшей тропинке, которая вела вниз уже не первый час. За это время Малэ наблюдала за превращениями окружавшего их пейзажа – как выжженная пустыня гор оживала. Как чахлые кустики превращаются в полноценные кусты, а потом и деревья. Как всё сочнее становится их зелень, а песок тропинки постепенно чернеет, становясь землёй, а потом и её прикрывает опавшими прошлогодними листьями и хвоей.

Малэ попыталась выяснить, кто он. Ей было понятно: его зовут Элмар, но что он делал рядом с пропастью, словно ждал кого-то?

– А что ты всё-таки там делал? – спросила она Элмара, бодро перебирая ногами, идя за ним следом.

– Да так… – уклончиво сказал он.

– Вокруг достаточно пустынно и особо не пройти, – решила она подтолкнуть его, чтоб он ответил на интересующий её вопрос.

– Но ты же прошла, – парировал Элмар, – отсюда вопрос: а что ты сама там делала?

Малэ сощурилась, поймав глазом луч солнца и подумав, что ему сказать можно, а что нельзя, сказала:

– Я сбежала и искала путь к городу.

– Интересно… – хмыкнул Элмар и тут же оборвал свой дальнейший вопрос: – Я даже не буду спрашивать ничего – у каждого есть свои причины. Так что и ты не спрашивай, и мы будем квиты.

И он замолчал. О чём он думал в этот момент – было неизвестно.

Солнце, теряя свои лучи, постепенно катилось вниз на встречу с горизонтом.

– Я думаю, мы здесь и остановимся на ночь, – прервал своё молчание Элмар, указывая на полянку чуть в стороне от тропы, – так, я на охоту. Ты собирай сушняк для костра. Собери столько, чтоб хватило на всю ночь жечь костёр.

Набрав достаточное количество сушняка, как она посчитала, и сложив часть его в костёр, Малэ решила его зажечь и полезла копаться в мешок, пытаясь найти амулет огня. Но сначала ей попались остатки запасов еды. Малэ их выложила из мешка, чтоб добавить к той еде, которую собиралась приготовить.

– А двоим их хватит? – задумчиво глядя на них, задалась она вопросом. – Негусто: крупа, лепёшки и странные хлебцы. Насколько я распробовала их, это сушёные фрукты с орехами. Крупа пойдёт в суп, надеюсь, у него чего-то мясное найдётся, лепёшки вприкуску… дроу – вегетарианцы, блин.

Она поняла, что и одна бы, питаясь данными продуктами, взвыла бы на третьи сутки без мяса-то.

Не успела она найти амулет, из леса вышел, тихо насвистывая, Элмар, неся какую-то птицу на плече, а на боку у него болтался арбалет. Он, пройдя около выложенных ею припасов, выразил и её мысль:

– Как дополнение к основному блюду пойдёт – тогда их можно на несколько привалов растянуть.

Он остановился и скинул птицу на землю. Птица была размером с индейку, а расцветка её перьев была буро-коричневая, с мелкими вкраплениями серого.

– Это мне готовить? – спросила Малэ, глядя на птицу, и задумалась: «А что с ней делать, её, по-моему, нужно ощипать и выпотрошить? Нет, в теории я знаю, что делать, но практики не было».

– Ты точно сможешь её приготовить? – предполагая ответ, тяжело вздохнул Элмар.

– Да, если она будет ощипанной, – осторожно сказала она, немного сомневаясь в этом, но не желая в его глазах выглядеть совсем уж беспомощной.

– Ну ладно… – недоверчиво он сказал.

– Кстати, я не могу найти мой амулет огня, – решилась попросить Малэ, – ты не мог бы дать свой – я тогда разожгу костёр.

– Сразу понятно, откуда ты сбежала – от дроу, – проворчал он, но дал амулет.

«Да-а—а, когда я в своё время путешествовала с Алу, мне таким не приходилось заниматься, хотя готовили мы по очереди», – подумала Малэ.

Ей отдали бедную птицу уже без перьев и потрошённую.

«Однако… по всей видимости, посчитали, что выпотрошенную птицу уже не испортить. Но я вообще способная, – с иронией подумала она, – только есть хочу, а еду ещё приготовить надо». Часть птицы быстро пошла в суп, а приличные куски она решила запечь.

«Вот когда костёр прогорит, тогда и засуну в угли…» – подумала Малэ и, представляя картинку, как она вытаскивает мясо из углей и оно одуряюще пахнет, сглотнула слюну.

– У нас, так понимаю, будет сегодня суп на ужин, – наблюдая за тем, что она добавила ещё крупу из своих запасов, сузив глаза, уточнил Элмар и спросил, провожая взглядом куски мяса для запекания, – а остальное-то куда?

– Потом в костре запеку… – довольная собой, ответила Малэ.

– А я сейчас есть хочу, и суп для меня полноценным ужином не является, – ехидно сказал он и, подумав, предложил: – Давай пару кусков сейчас поджарим, а остальное ты попозже запечёшь.

Пока суп варился, Элмар деловито нарезал выделенные ею ему куски мяса более мелкими, чтоб мясо быстрее приготовилось. А когда суп сварился, его сняли, и он установил козелки. Он нанизал сырое мясо на крепкий сырой прут, затем положил на них и сел рядом, чтобы время от времени поворачивать его.

Позже они съели суп с лепёшками из запасов Малэ и поджаренное мясо, причём большую часть мяса съел сам Элмар. А затем она завернула в листья оставшееся мясо и засунула эти куски в угли костра.

– Я тебя позже разбужу – посидишь на страже, – сказал он, а Малэ улеглась спать. Клинки она положила рядом – так, на всякий случай.

Ничто не проходит даром

Он действительно разбудил, только, кажется, она не разобрала спросонья, кто будит, схватила один из клинков и ударила им, но Элмар вовремя отпрыгнул, хорошая реакция.

– Давай ты будешь спать подальше от оружия, – недовольно сказал он, – либо ты сама ложись подальше, чтобы когда нечисть нас унюхает, наткнулась сначала бы на тебя, ты её в соломку порежешь, даже не открывая глаз. А где это ты так натренировалась?

– У дроу, – пытаясь сообразить, что ей хотели сказать этой тирадой, сонная Малэ ответила, решив их объявить причиной всего, что с ней случилось, и удивлённо спросила: – А что, здесь нечисть водится?

– Но ты не дроу, – заметили ей, не отвечая на её вопрос.

– У меня мама светлая эльфийка, а папа дроу, – быстро нашлась она что ответить. Решив, что всё равно уже не уснуть, Малэ начала осторожно доставать из углей мясо и откладывать в сторону. У неё нагло упёрли один из кусков и теперь сидели по другую сторону костра, жуя мясо.

– Что это такое? Эй, верни! – возмущённо потребовала Малэ. – Я не для того запекла, чтоб ты прямо сейчас всё съел!