Настанет век пырларла. Книга 3. Пишите легенды, или Возвращенный

Ки-Киял стискивал зубы и молчал, а Шунске старался отвлечь Вэли, чтобы она не слышала страшных слов мертвеца.

На одном из привалов Вэли, которая обычно не отходила от Шунске, подбежала к растущим у ручья цветам с ажурными листьями и шапкой мелких фиолетовых цветов. Пихомор не стал мешать, девчонки всегда любят цветы, можно позволить ей это невинное развлечение. Вэли же нарвала большой букет и подошла к лежащему в полузабытьи Ки-Киялу. Она связала букет длинными травинками и положила на грудь Кигила.

– Я видела эту траву в книжке, дядя Ки-Киял, Тинги мне показывала. Она была в самом начале, значит, это важная трава. От нее спят, когда надышатся цветами. А если положить в горячий кипяток, тоже спят. Дыши ей, дядя Ки-Киял, твои ноги быстрее пройдут.

– Спасибо, малышка, – прошептал потрескавшимися губами Ки-Киял и протянул руку, чтобы погладить ее по щеке.

Аромат цветов действительно успокаивал и убаюкивал, Ки-Киял попросил воды и, напившись, впервые за все эти дни спокойно уснул. С этого дня Пайя каждый вечер заваривала для него собранную Вэли траву, названия которой девочка не знала, и жизнь Ки-Кияла стала значительно легче, да и кости начали постепенно срастаться.

***

Они впервые за долгое время ехали куда-то вдвоем, эскорт из телохранителей был привычным дополнением и нисколько не нарушал уединения. Бакар уже и забыл, как это, когда брат рядом и в полном его распоряжении. Он радовался поездке, как ребенок, хотя приходилось сдерживать себя, чтобы своим довольным видом не оскорбить чувств Бикира, мрачного, словно осеннее небо. Преемник Пахтыхтамаев мог думать только о пропавшей малышке и ее бабушке, и о том, что станет с Ги-Млой, если они погибнут. Поэтому он не замечал ни мощи деревьев Большого Леса, ни великолепия заснеженных пиков Пырларловых гор и едва ли слышал одно слово из десяти среди непрерывной болтовни брата.

– Что думаешь делать? – прервал он его на полуслове.

– С чем? – не понял Бакар.

– С Шэдом. Шикиэрты нужны нам.

– Не знаю, братишка, – помрачнел митверхал, – я уже всю голову сломал. Не будь Шэд таким упертым идеалистом, все было бы проще. Я бы даже наступил на горло собственной гордости и принес извинения, хотя шлюшка сама не давала мне прохода, но ведь он их ни за что не примет.

– Мы не можем допустить разлада в отношениях в такое время, – продолжил Бикир, – если Шикиэрт не заткнет свой гонор поглубже, придется принять жесткие меры.

Бакар изумленно взглянул на него.

– Ты о чем это, брат?

– Если Шэд не хочет замечать, на какой мерзавке женился, и упорствует в своих глупых принципах, значит, он не достойный митверхал. И если ему придется поплатиться за свою косность жизнью, то он поплатится.

Бакар открыл рот. Он скорее ожидал услышать такие слова от себя самого, нежели от брата.

– Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать то, что сказал. Беспорядки В Мааданде – последнее, что нам сейчас нужно. И последнее, что нудно лично мне – чтобы моего брата убили ударом в спину по приказу свихнувшегося обиженного мужа.

Бакар почувствовал укол совести. Что ему стоило вышвырнуть за порог назойливую найрарку сразу, как только она вошла в кабинет? Шэд – справедливый митверхал и хороший друг, по его вине стал невменяемым и угрожает с таким трудом достигнутому согласию кланов.

– Бикир, я виноват перед ним, – сказал Бакар, – надо просто дать ему время остыть. Он никогда не забудет и не простит, но ради блага кланов, сквозь зубы…

– Ты Ар-Раар или сопливая баба? – заорал Бикир, – прекрати оправдывать его и взгляни трезво. Он не даст тебе спокойно жить. Я предпочитаю услышать о его смерти, а не о твоей. Думай о благе клана.

– Ты говоришь, как отец.

– Каким бы подонком он ни был, клан для него всегда стоял на первом месте, – ответил Бикир.

Бакар закусил губу. Из-за него клан Шикиэртов рискует остаться без митверхала. Что за злая шутка богов? Для того ли они открыли им дорогу в мир? От приподнятого настроения не осталось и следа, Бакар сделался таким же мрачным, как Бикир, и весь оставшийся путь молчал, пытаясь придумать хоть какой-то выход и не допустить, чтобы все пошло по сценарию, предложенному Бикиром. Нет, он не обагрит руки кровью Шикиэрта, которого сам же оскорбил.

Пещера Пырларлов дышала обычным для этого времени года спокойствием, но Малыш и Кипиш тревожно навострили уши.

– Спокойно, дружок, – Бакар похлопал по мощной шее. – Их что-то беспокоит.

– Вижу, – Бикир вгляделся в темный проем пещеры, – но мы пришли сюда за войском, давай возьмем его.

Отряд телохранителей остался у входа, близнецы же направились прямиком в открытую пасть пещеры.

Пырларлы вели себя тихо, но Малыш и Кипиш настороженно оглядывались по сторонам и похрюкивали. Точного расположения ходов и количества уровней не знал никто. Пещера имела много выходов на плато, куда пырларлы выходили кормиться. Также, по различным свидетельствам, было несколько выходов в разных местах, но, какими бы ни были подробными описания очевидцев, найти их, как правило, не удавалось. Хотя ранней весной, во время брачных игр пырларлов близнецам удалось найти выход, обозначенный на карте, обнаруженной в подземелье храма. Тот самый, через который они рассчитывали быстро попасть в Сердце Гор, когда только задумывали экспедицию.

– Странно, нигде не видно вожака, – проговорил Бикир. Прошло больше двух часов после того, как они начали свой путь по темным лабиринтам.

Светящаяся плесень из Сердца Гор приходилась весьма кстати. Привезенный Бакаром бочонок «светящегося дерьма» успешно прижился в подземелье дворца и стал разрастаться, расползаясь по стенам. Бакар попробовал было рассадить плесень в пещере пырларлов, но шестирогие посчитали ее за лакомство и слизали со стен в тот же день. Поэтому приходилось довольствоваться лампами со светящейся субстанцией, которые, впрочем, давали достаточно света, чтобы видеть, что происходит на расстоянии десяти шагов.

Совсем недавно проходил обряд посвящения выпускников учебного корпуса, оставшиеся без жеребят кобылы потерянно бродили туда-сюда. Те, кто неоднократно лишался потомства, смирялись быстрее, первородящие же кобылы метались в поисках жеребят и даже пытались отбить детенышей у более счастливых мамаш, которым повезло обзавестись кобылками. Эта картина была привычной, и близнецы недоумевали, что же так настораживает их пырларлов.

Наконец они добрались до большого подземного зала. Свет ламп не доставал до стен, но в центре стоял огромный пырларл, крупнее и сильнее Малыша. В свое время никто из Ар-Рааров не сумел забрать его у матери. Почти жеребенком он одолел в поединке вожака и все пырларлы сразу признали его за главного. Звали жеребца Вулкан, хоты сам он вряд ли знал об этом, так называли его люди. Во время посвящения молодых воинов ему подносили щедрое угощение, и большой отряд Ар-Рааров с арбалетами удерживал его на безопасном расстоянии. Хотя Вулкан давно уже привык к людям и не нападал на них при условии, что они не покушались на его свободу.

Возле вожака стояли молодые жеребцы – ежегодно нескольких оставляли на свободе, чтобы поддержать численность табуна, и кобылы, у которых еще ни разу не было жеребят. Вожак грозно взглянул на пришельцев.

– Если кобылы пойдут, у нас будет хорошая армия, – потер руки Бакар.

– Не болтай попусту, – одернул его Бикир.

Бакар охнул, спохватившись, и попытался начать мысленный диалог с вожаком. Ничего не произошло: ни чувств, ни образов, ни ответа. Бикир все понял без слов и тоже попробовал. Тоже без результата. Вулкан тем временем воинственно хрюкнул и стукнул копытом о каменный пол пещеры. Малыш и Кипиш угрожающе выставили рога вперед, раздувая ноздри, всадники чувствовали, как напряглись могучие тела, готовясь к схватке.

– Бикир, что происходит? – растерянно спросил Бакар, – я не слышу никого из них.

– Вот бы я знал! – злобно, чуть не срываясь на крик, ответил Бикир, – я так думаю, надо валить.

Проще оказалось сказать, чем сделать. Из темноты выходили все новые и новые пырларлы, окружая близнецов, воинственно наклоняли головы, скребли твердый камень копытами. Ни один из пырларлов не признал в них хозяев, все видели чужаков и хотели только одного – убить их. Глаза грозно сверкали в свете лампы.

– Бросай фонарь! Отпускай поводья! – заорал Бикир и швырнул лампу прямо в табун позади вожака.

Светящаяся плесень расплескалась по полу, осела на шкуре и копытах пырларлов. Малыш и Кипиш без команды сорвались с места. Близнецам оставалось лишь покрепче вцепиться в жесткие гривы и надеяться на прямо-таки сверхъестественную способность пырларлов ориентироваться в темноте.

Дикие пырларлы взревели, завизжали и захрюкали так, что ускользающая добыча чуть не оглохла. Тысяча копыт загрохотала по камням, сотрясая стены пещеры. Весь табун устремился в погоню.

Малыш и Кипиш куда-то несли их, сбивая с ног диких сородичей, перепрыгивая через упавших, отбивая копытами атаки, отбрасывая рогами в стороны замешкавшихся. Они совершенно забыли о хозяевах, ими двигало лишь одно стремление – выжить, и они напрягали все силы, чтобы выбраться на открытое пространство, которое за годы сделалось им привычней темной пещеры.

Братья потеряли счет времени. Эта бесконечная погоня в полной темноте, бесконечное ожидание смерти. Они были везде, их топот и тяжелое дыхание слились в гулкий вой, выжимающий из головы все мысли. Острый рог вспорол бедро Бикира, о степени повреждения он мог только догадываться, зажать рану и остановить кровь не было никакой возможности. Азарт погони притуплял боль, но он серьезно опасался ослабеть от кровопотери и не удержаться на спине Малыша. Бакар сильно ушиб колено об угол, когда на повороте Кипиша толкнул один из преследователей. Держаться в седле сделалось неимоверно сложно, нога стала как чужая. Пырларлы то и дело всхрапывали, получая удары и укусы. Близнецы понимали, что надолго их не хватит.

Бакар начал читать про себя предсмертную молитву, когда им показалось, что впереди стало немного светлее. Зрение не обмануло, светлое пятно становилось все ярче, пока не стало отчетливым солнечным лучом. Яркий свет ослепил их на мгновение, но потом оказалось, что они выбрались на огромное плато над пещерой, куда пырларлы выходили пастись.

Близнецы, задыхаясь, огляделись.

– Куда? – с трудом выговорил Бакар.

Бикир увидел невдалеке выступающую скалу в окружении низких раскидистых деревьев.

– Спрячемся там!

Взмыленные пырларлы с трудом добрались до скалы. За ней оказалось сравнительно узкое – пройти мог лишь один пырларл – отверстие, ведущее вглубь горы.

– Давай туда, – сказал Бикир, зажимая рукой рану.

– Серьезное? – спросил Бакар, указывая на окровавленную ногу.

– Ерунда, потом разберемся.

Бакар полез в сумку, достал кожаный мешок, запустил в него руку и провел по гриве Кипиша. Грива засветилась бледно-голубым сиянием.

– Предусмотрительно, – хмыкнул Бикир.

– Подумал, вдруг с лампами что-то случится, надо иметь запас дерьма, – усмехнулся в ответ Бакар.

Они лишь немного углубились в пещеру, когда услышали на плато топот многочисленных копыт и гневное хрюканье вожака. Весь табун диких пырларлов был занят поисками чужаков.

В надежде найти выход близнецы шли все дальше, пока не поняли, что совершенно заблудились.

Пырларлы еле переставляли ноги, у Бикира плыли фиолетовые круги перед глазами.

– Давай передохнем, – сказал он, увидев неглубокую нишу.

У обоих с собой было лишь по маленькой фляжке воды. Напоить пырларлов было нечем, да и самим приходилось экономить. Бикир сделал несколько глотков, сел на пол, надрезал штанину и омыл рану. Рог вошел глубоко, крови вытекло много и болело сильно. Бакар прихромал с бинтом и тягучим корнем.

– Давай я.

Бикир кивнул, прислонился к стене и закрыл глаза. Бакар сделал перевязку и сел рядом, потирая больное колено.

– Почему так случилось? Почему магия не сработала?

У Бикира не было ответа, он только сделал неопределенный жест рукой.

– Может, это из-за меня? – продолжил Бакар, – я нарушил все законы, какие мог – влез к брату в супружескую спальню, оскорбил честь дома митверхала Шикиэртов, да и мало ли чего еще. Может, боги решили, что я недостойный потомок и лишили меня магии?

– Брось нести чушь, – со вздохом проговорил Бикир, – тогда получается, я наказан за то, что вовремя не выгнал тебя из спальни и собирался убить оскорбленного тобой митверхала? Не думаешь, что слишком мелко для богов следить за делами людишек? Нет, здесь что-то другое. Может быть, нарушена магическая аура Герснеи?

Бакар сделал вид, что поверил.

– Если и так, непонятно, где мы и непонятно, что делать.

– Сейчас отдохнем и попробуем выбраться, – сказал Бикир и снова отхлебнул из фляжки.

Пырларлы увлеченно облизывали стены. Бакар провел по камню рукой и ощутил капельки воды. Хорошо, значит, их жажда не будет настолько мучительной.

Они блуждали и блуждали по извилистым коридорам. Близнецы не пытались управлять тотемами, подземные ларлы шли туда, куда считали нужным. Бикир лег на шею Малыша и закрыл глаза. Бедро горело огнем, ему нужен был целитель. Ухо уже не воспринимало мерный цокот копыт и шлепки капель с потолка.

Впереди послышалась какая-то возня. Близнецы и пырларлы насторожились. На полу лежала кобыла, возле нее потерянно стоял жеребенок. Кобыла была жива, но тяжело дышала, ноги ее были конвульсивно подогнуты в бесполезной попытке облегчить боль. Бакар спешился и сел возле нее.

– Что же с тобой случилось? – он положил руки на голову животного и попытался установить мысленную связь. Это удалось легко – у кобылы не было сил сопротивляться.

То, что увидел Бакар, напрочь лишило его остатков хладнокровия. Ар-Раары с глазами из непроглядного мрака наступали, вооруженные топорами и копьями, они грозили пырларлам смертью. Они не хотели взять жеребят, чтобы заботиться о них, они хотели убить всех – и больших, и маленьких. Вот один поднял копье и метнул его прямо в грудь кобылы. Бакар, видевший ее зрением, отшатнулся, словно попали в него. Связь пропала, боль в груди осталась. Он ошарашенно посмотрел на близнеца. Кобыла в последний раз дернулась и затихла. Жеребенок потыкался носом в морду матери, потом в ладонь Бакара.

– Не бойся, малыш, мы тебя здесь не бросим, – пообещал ему митверхал.

Он рассказал брату о том, что увидел. Бикир нахмурился.

– Это не могул быть Ар-Раары.

– Конечно не могут! – возбужденно воскликнул Бакар, – это какие-то демоны.

– Брызги?

– Точно, как я сразу не догадался? Как они сюда проникли, это ведь место, хранимое Основателем.

– Что-то немыслимое творится на Герснее, – проговорил Бикир, – где Трое? Почему бездействуют?

– Едем, Бикир, к чему думать об этом? – Бакар с трудом взобрался в седло, оберегая колено, – еще неизвестно, удастся ли нам отсюда выбраться.

Бикир кивнул и мысленно обратился к Малышу. Пырларл издал короткое ржание, нежное и почти материнское. Жеребенок подошел и ткнулся ему в бок.

– Да, пока это твоя мамка, – сказал ему Бикир.

Они скитались еще несколько часов, голодный жеребенок с трудом плелся за ними, но все же им удалось отыскать выход и не нарваться на неприятности.

– Брызги настраивают пырларлов против Ар-Рааров, – задумчиво сказал Бакар, когда они подъезжали к заставе.

– Тарр хочет лишить нас тотема, – ответил Бикир.

Они задержались дольше, чем планировали, и не добились чего хотели.

Ги-Мла не находила себе места, и как только увидела Бикира, со слезами бросилась к нему на шею.

– Любимый, почему так долго? Я бы не вынесла потерять еще и тебя.

– Не говори так, девочка моя, мы не потеряли Эвейну и Пайю. Мы обязательно найдем и вернем их. Пойдем, я соскучился по мальчикам.

Он старался идти ровно, но Ги-Мла все равно заметила хромоту и не успокоилась, пока не пришел целитель. Целитель осмотрел рану, покачал головой, увидев наспех наложенные на заставе швы, велел принести ворох мазей и настоек, а потом вышел из спальни и сказал Ги-Мле то, что приказал сказать Бикир.

Силанг, и без того подавленный поездкой в Сердце Гор, с трудом пришел в себя от известия об исчезновении детей, ему потребовалась хорошая доза капель собственного приготовления. Он немедля поспешил во дворец Ар-Рааров. Митверхалы долго рассказывали друг другу новости, и среди них не было ни одной приятной. Услышать о том, что Герснея слабеет, было даже более тяжким ударом, чем обнаружить брызгов в пещере пырларлов.

– Так вот почему магия не работает, – невесело протянул Бакар, – ублюдки Тарра высасывают силы из нашей матери-Герснеи.

– Нужно любыми путями найти Пихомора, – сказал Силанг.

– Ки-Клат и Шэд обшаривают сейчас границу вдоль Щита Богов, в ущелье стоят дозоры, там незаметно не пролетит даже стрекоза. Пока, правда, никаких вестей.

Дверь широко распахнулась и в кабинет бесцеремонно ворвалась Вира.

– Бакар, ты привез жеребенка! – закричала она с порога.

– Эй, девочка, у меня встреча с митверхалом Челангов, ты не видишь? – осадил ее старший брат.

Вира лукаво посмотрела на молодого Челанга. В его присутствии у нее больше шансов, Бакар наверняка захочет побыстрее от нее отделаться и не будет доводить до слез.

– Дядя Силанг, я быстро… можно?

Силанг кивнул и откинулся на спинку кресла – совершенно нового, взамен разбитого Бакаром.

– Отдай его мне пожалуйста, – просительно захныкала Вира, – ты ведь знаешь, как я мечтаю о пырларле.

– У нас полная конюшня ариларлов, – закатил глаза Бакар, – выбирай любого. Даже воины удостаиваются чести владеть пырларлом в пятнадцать лет, а тебе едва четырнадцать.

– Бакар, через год ты придумаешь другую отговорку, или вообще отдашь меня какому-нибудь тюфяку из Челангов. Ой! – она виновато посмотрела на Силанга, потом подошла и взяла Бакара за руку, – Бакар, я буду только воительницей, больше никем, и мне обязательно нужен пырларл.

– Ты с ним не справишься.

– Мне поможешь ты или кто-нибудь еще, а пока он вырастет, я тоже стану сильнее, я буду тренироваться целыми днями. Бакар, Бакар, ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Я тебя больше ни о чем не попрошу и всегда буду слушаться.

– Ни о чем? И всегда будешь слушаться? – недоверчиво переспросил Бакар.

– Да-да, обещаю! – воскликнула Вира, почувствовав в его голосе слабину.

– Ладно, забирай, – согласился Бакар, – но учти, если не добьешься полного послушания, его придется убить.

Вира едва ли расслышала последние слова, она порывисто обняла брата и, на ходу прокричав «спасибо», выбежала из кабинета.

– Пф-ф, – Бакар потер лоб, – воспитатель из меня никудышный, ни в чем не могу отказать малявке.

– Мои девочки более покладистые, – сказал Силанг и помрачнел, вспомнив об исчезновении маленькой кузины.

– Мы найдем их, Сил, – ответил Бакар, прочитав все мысли по его лицу.

– Надеюсь, Ки-Клат и Шэд справятся. Но если они выследят Пихомора, вы должны быть готовы немедленно отправиться туда. Герснея сказала, вы главное оружие Троих.

– Разумеется, – кивнул Бакар, – кстати, по поводу Шэда. Сил, нет ли у тебя какой-нибудь травки, которая излечивает обостренное чувство оскорбленной гордости?

– Нет уж, тут разбирайтесь сами, – покачал головой Силанг, – я верю, что Эври способна на коварство и не берусь осуждать тебя, Бакар, но все же негодование Шэда справедливо.

– Ты прав, это наше дело, – согласился Бакар, – так займемся же делами Мааданда и Герснеи. Наши личные беды не так важны.

Когда Силанг ушел, Бакар разложил на столе карту и принялся обдумывать, нет ли где на границе слабого места, в котором Пихомор и заложники могут незаметно пройти в Тхиаид.

Ближе к вечеру прибежал Ки-Сиел.

– У госпожи Мингилиты начались роды.

Глава 5

Боги прокляли его. Теперь он был в этом абсолютно уверен. Бакар два часа хромал туда-сюда по коридорам, он обошел почти весь дворец, колено ломило невыносимо, но он не мог найти в себе сил войти в покои к жене. Второй мальчик, второй его законный наследник родился мертвым. А ведь он обещал Мингилите, что с его возвращением все изменится. Он знал, что Минги ждет его. Она наверняка винит себя и хочет, чтобы он опроверг или подтвердил ее вину, он знал, как мучительна неопределенность.

– Ты не Ар-Раар, а сопливая баба, – сказал Бакар сам себе и заковылял в сторону крыла митверхала.

Минги лежала, уткнувшись в подушку и ни с кем не разговаривала, отказывалась от еды и лекарств и игнорировала вопросы целителей. Бакар сел на край кровати.

– Минги…

– Убей меня, Бакар, – слабым голосом сказала матерь клана, – я не хочу больше жить.

– Ты не виновата, – Бакар положил руку ей на плечо.

– Это только моя вина, – не поворачиваясь, возразила Минги, – ты ведь не скажешь, что до сих пор не убедился в силе собственного семени?

Они никогда не говорили на эту тему, Бакар не знал, что думает жена по поводу его похождений. Но она права, в силе собственного семени он был уверен. Взять хотя бы дочерей Орси…

– Минги, я знаю, как ты хотела ребенка, я не виню тебя.

– Убей меня, – еще раз повторила Мингилита, – тебе нужен наследник.

– Ты хорошая жена, – сказал Бакар.

Минги зарылась лицом в подушку и сдавленно всхлипнула. Бакар не нашел слов утешения. Он пошел в спальню и без сил рухнул на кровать. Жизнь превратилась в клубок проблем, боли и разочарования, зачем она вообще нужна? Сейчас он должен был принимать поздравления и готовиться к пиру в честь наследника. А вместо этого пойдет к маленькому погребальному костру.

Нидар взял на себя смелость написать Бикиру и через несколько часов преемник Пахтыхтамаев вошел в спальню брата. Он налил два кубка вина и протянул один близнецу.

– Ты должен держаться, слабость сейчас непозволительна, – сказал он после того, как они молча выпили.

– Я держусь, – ответил Бакар, – только на это еще и способен.

– Тебе нужен наследник.

– И где мне его взять?! – взорвался Бакар, – может, ты мне подаришь одного из своих?

– Не ори, – Бикир вновь наполнил кубки, Бакар, неровно дыша, сделал несколько глотков.

– Ты должен избавиться от Минги, она неспособна дать тебе наследника, – сказал Бикир, – тебе нужно жениться второй раз.

– Предлагаешь пойти и всадить ей кинжал в грудь? – ядовито спроси Бакар.

– Она хорошая жена, решай сам. Но тянуть нельзя. Ты не сможешь жениться сразу, а что будет завтра – неизвестно. Ты должен позаботиться о сохранении линии Основателя.

– Я не узнаю тебя, Бикир, – горько произнес Бакар, – как может родной брат предлагать мне подобное?

– Я все понимаю, братишка. Мне тяжело так же, как тебе, но от нас слишком многое зависит.

– Я не могу так, – простонал Бакар, стиснув голову руками, – я не хочу, чтобы из-за меня умирали достойные люди. Я слабак, Бикир, и ты это знаешь. Лучше уж умереть мне.

– Нет, мой брат не слабак, – Бикир обнял его за плечи, – он примет верное решение и найдет выход.

Два дня Бакар ходил как во сне, погруженный в тяжелые раздумья, на третий вызвал к себе Торэра. Командующий гарнизоном по нескольку раз в день посылал узнать о здоровье Мингилиты, один раз ему даже удалось зайти к ней под благовидным предлогом, но Минги не захотела с ним разговаривать.

Вид митверхала ясно говорил, что разговор будет непростой, Торэр забеспокоился – не переведет ли кузен его куда подальше, чтобы навсегда покончить с кривотолками.

– Увези ее, Торэр, – без предисловий сказал Бакар.

– Что? – Торэр подумал, что ослышался.

– Ты ведь любишь мою жену? – Бакар посмотрел кузену в глаза.

Торэр отвел взгляд. Как о таком можно прямо сказать? Это ведь значит сознаться в преступлении против дома митверхала. Но и предавать свою любовь он не собирался.

– Я задал вопрос, – проговорил Бакар.

– Да, мой господин, – склонил голову Торэр, – можете лишить меня жизни, но госпожа Мингилита – моя единственная любовь.

– Я отдаю ее тебе, – сказал Бакар, улыбнувшись при виде округлившихся глаз кузена, – но вы должны покинуть Мааданд. Я отправлю тебя в Кавииз. Они просили помощи, на них нападают брызги, и никто не знает, что с ними делать. Бикир даст десять лучников-Пахтыхов. Они будут охранять кавиизцев от брызгов, а вы будете охранять их.

Торэр слушал и не мог поверить. Любимая женщина будет рядом, будет принадлежать ему полностью. Вместо того, чтобы мельком коснуться руки, скрываясь ото всех, изредка остаться наедине в покоях или выехать в город, изображая всего лишь госпожу и ее верного телохранителя. Хотя к их воссоединению привела трагедия дома митверхала, Торэр не мог унять ликования.

– И да, прежде чем заполучить ее душу, тебе придется излечить ее, – Бакар поднялся с места, – итак, Торэр, сын Итайра, готов ли ты взять женщину, которая принадлежала другому мужчине?

– Готов, мой господин, – без запинки ответил Торэр.