О Китае

Историки продолжают спорить по поводу истинных целей этих миссий. Чжэн Хэ – единственный человек, проявивший себя в эпоху исследований: евнух из числа китайских мусульман, он был призван на императорскую службу еще ребенком, но у него не было никаких предшественников в истории страны. На каждой остановке во время своего путешествия он официально превозносил величие нового китайского императора, делал щедрые подарки правителям, с которыми встречался, и приглашал их лично посетить Китай или направить туда своего посланника. Там им следовало признать свое зависимое положение в мире, где Китай являлся центром земли, согласившись выполнить ритуал «коутоу»[11] в знак признания превосходства императора. Тем не менее Чжэн Хэ не проявлял никаких территориальных притязаний, а лишь объявлял о величии Китая и раздавал приглашения, совершая при этом поразительные церемонии. Он привез на родину только подарки, или «дань»; он не объявлял о приобретенных колониях или ресурсах для Китая, которые расширяли бы пределы Поднебесной хотя бы чисто умозрительно. Его можно рассматривать всего лишь как человека, создававшего благоприятные условия для китайских торговцев таким способом, какой сегодня мы бы назвали ранним проявлением «мягкой силы»[12].

Экспедиции Чжэн Хэ резко прекратились в 1433 году, что совпало с возобновлением угроз северным границам Китая. Следующий император приказал расформировать флотилию и уничтожить записи Чжэн Хэ. Экспедиции такого рода больше никогда не проводились. И хотя китайские торговые люди продолжали плавать маршрутами Чжэн Хэ, мореходные способности Китая исчезли – да так, что реакцией правителей эпохи Мин на постоянную опасность со стороны пиратов на юго-восточном побережье Китая стал приказ переселить прибрежное население на десять миль в глубь страны. Мореходную историю Китая можно образно сравнить с дверными петлями, не способными, однако, вращаться: при всех технических возможностях быть впереди Китай, по сути, добровольно отказался от исследований морских просторов как раз в то время, когда европейский интерес в этой области стал возрастать.

«Великолепная изоляция» Китая питала мироощущение каждого отдельного китайца. Китайские элиты росли с привычным пониманием того, что Китай уникален: это не просто «великая цивилизация» среди прочих других, а сама по себе Цивилизация. Один английский переводчик писал в 1850 году:

«Образованный европеец, привыкший рассуждать о положении ряда стран, имеющих те или иные преимущества и те или иные специфические неблагоприятные условия, мог несколькими хорошо поставленными вопросами и при наличии сравнительно небольшой информации сделать правильный вывод о состоянии людей, доселе ему незнакомых. Но было бы большой ошибкой предполагать, что то же самое можно сказать о китайцах. Их отстраненность от иностранцев и ограниченность пределами собственной страны, к сожалению, сужает их воззрения, лишая всех возможностей делать какие-то сравнения; китайцы, таким образом, совсем не умеют абстрагироваться и судят обо всем с позиций чисто китайских традиций»[13].

В Китае, разумеется, знали об иных обществах на перифериях их границ в Корее, Вьетнаме, Таиланде, Бирме, но в понимании китайцев Китай рассматривался как центр земли, Срединное государство, а другие общества считались производным от него. Китайцы представляли ситуацию следующим образом: множество малых стран, впитавших китайскую культуру и платящих дань величию Китая, составляют естественный порядок Вселенной. Границы между Китаем и окружающими народами заключались больше в культурных отличиях, чем в политических и территориальных разграничениях. Отблеск сияния китайской культуры по всей Восточной Азии заставил американского политолога Люсьена Пая произнести известную фразу о том, что в наше время Китай – это «цивилизация, притворяющаяся государством»[14].

Такого рода постановка вопроса, подчеркивающая традиционный китайский миропорядок, сохранялась вплоть до нового времени. Еще в 1863 году китайский император (сам по происхождению «иностранец» – из маньчжурской династии, завоевавшей Китай два столетия назад) направил послание, информируя Авраама Линкольна относительно обязательств Китая по поддержанию хороших отношений с Соединенными Штатами. В своем сообщении император в помпезных выражениях заверял в том, что, «получив с почтением на то соизволение Неба править Вселенной, Мы рассматриваем и Срединную Империю (Китай), и другие страны как составные части одной семьи без каких-либо различий»[15].

К моменту отправки письма Китай уже потерпел поражение в двух войнах с западными державами, занятыми разделом сфер влияния на китайской территории. Император, по-видимому, расценивал произошедшие катастрофы как вторжение варваров, которые в конечном счете исчезнут как дым благодаря стойкой выносливости и более высокой культуре Китая.

Как показывает почти вся история Китая, его заявления, по сути, не несли в себе ничего невообразимого. С каждым поколением китайцы-ханьцы[16] расширяли свою территорию, базировавшуюся в долине реки Хуанхэ (Желтой реки), вовлекая соседние общества в различные стадии близости с китайскими образованиями. Китайские научные и технические достижения равнялись, а зачастую и превосходили достижения западноевропейских, индийских и арабских партнеров[17].

Китай традиционно намного превосходил европейские страны не только по населению и по размерам территории; до промышленной революции Китай был и намного богаче. Объединенный широкой системой каналов, соединяющих большие реки и густонаселенные центры, Китай на протяжении нескольких веков был наиболее производительной экономикой и наиболее населенной торговой зоной[18]. Но поскольку страна была преимущественно самодостаточной, другие регионы имели смутное представление о ее размерах и богатствах. По сути, Китай производил большую часть мирового ВВП, по сравнению с любой европейской страной, на протяжении восемнадцати из последних двадцати веков. Еще в 1820 году он производил более 30 процентов мирового ВВП, что превышает ВВП Западной и Восточной Европы, а также Соединенных Штатов, вместе взятых[19].

Западные наблюдатели, которым доводилось побывать в Китае в начале нового времени, были удивлены его жизненной силой и материальным благополучием. Французский иезуит Жан-Батист Дю Альд в 1736 году так описывал ошеломительную реакцию, охватывавшую западных посетителей в Китае:

«Каждая провинция имела что-то свое особенное, добавьте сюда удобные приспособления для транспортировки товаров по рекам и каналам – все это содействовало процветанию внутренней торговли… Торговля внутри страны настолько велика, что торговые связи во всей Европе даже не сравнятся с ней, а провинции выглядят как многие королевства, которые предлагают друг другу свою продукцию»[20].

30 лет спустя французский политический экономист Франсуа Кёнэ написал даже так:

«Никто не сможет отрицать тот факт, что эта страна самая красивая в мире, самое многонаселенное и самое процветающее королевство из всех нам известных. Такая империя, как Китай, равна тому, чем могла бы быть вся Европа, будучи объединенной под властью одного монарха»[21].

Китай вел торговлю с другими странами и изредка воспринимал идеи и изобретения из-за границы. Но чаще всего китайцы считали, что самое ценное из того, что есть в мире, и вообще все интеллектуальные достижения должны находиться в Китае. Торговля с Китаем приносила такие выгоды, что можно было считать лишь небольшим преувеличением ее сравнение китайской элитой не как с обычным экономическим обменом, а с «данью», которую платили превосходству Китая.

Конфуцианство

Почти все империи создавались силой, однако ни одна не могла сохраняться при ее помощи. Всеобщее правило гласит: для сохранения единого целого надо превратить подчинение силе в подчинение обязательствам. Иными словами, энергия правителей истощится из-за необходимости постоянно поддерживать свою власть за счет применения силы. Правители должны уметь предвидеть и формировать будущее – в этом высшая цель искусства управления государством. Империи продолжают свое существование, если репрессии уступают место консенсусу.

Так было и с Китаем. Методы, при помощи которых его объединяли, а затем расчленяли и снова объединяли, были подчас весьма грубыми. В китайской истории имели место кровавые восстания и династические тирании. И все же Китай был обязан своим существованием на протяжении тысяч лет не столько наказаниям, которые накладывали его императоры, сколько привитой его населению общности ценностей и правлению просвещенных чиновников.

Весьма простым для понимания является тот факт, что китайские культурные ценности по своей природе не были какими-то особенными и далекими от реальной жизни. В то время, когда в индийской культуре появился буддизм с его упором на медитацию и внутренний мир, еврейские проповедники – а позднее христиане и мусульмане – продвигали монотеизм с его главным постулатом о жизни после смерти, в Китае не было ничего религиозного в европейском смысле этого слова. Китайцы никогда не придумывали мифы о создании космоса. Их Вселенная была создана самими китайцами, чьи ценности, даже если они имели всеобщую применимость, были изначально придуманы ими самими.

Авторство о превосходстве ценностей китайского общества принадлежит древнему философу Кун Фуцзы (или Конфуцию в европейском варианте произношения). Конфуций (551–479 годы до н. э.) жил в последние годы эпохи Весен и Осеней (770–476 годы до н. э.), периода политических переворотов, которые вели к кровавым схваткам правления Воюющих государств (475–221 годы до н. э.). Правящий дом Чжоу находился в упадке и не мог усмирить взбунтовавшихся князей, боровшихся друг с другом за власть. Жадность и насилие правили миром. В Поднебесной вновь воцарился хаос.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

В переводе на русский язык будет использоваться привычное для русскоязычного читателя имя Сунь-цзы. –Примеч. пер.

2

John W. Garver. China's Decision for War with India in 1962 in Alastair Iaian Johnston and Robert S. Ross, eds.,New Directions in the Study of China's Foreign Policy (Stanford: Stanford University Press, 2006), 116, цитируется Sun Shao and Chen Zibin, Ximalaya shan dexue: Zhong Yin zhanzheng shilu [Snows of the Himalaya Mountains: The True Record of the China-India War] (Taiyuan: Bei Yue Wenyi Chubanshe, 1991), 95; Wang Hongwei, Ximalaya shan qingjie: Zhong Yinguanxiyanjiu [The Himalayas Sentiment: A Study of China-India Relations] (Beijing: Zhongguo Zangxue Chubanshe, 1998), 228–230.

3

Официальная историческая наука считает годом падения Цинской династии 1911 год, называвшийся по старому китайскому календарю годом «синьхай», отсюда происходит термин Синьхайская революция, а с 10 октября 1911 года начинает отсчет история Китайской Республики. Акт об отречении последнего императора Цинской династии Пу И был официально подписан 12 февраля 1912 года. –Примеч. пер.

4

«Хуася» и «Чжунхуа» – другие названия в китайском языке, обозначающие Китай.

5

«Ssuma Ch'ien's Historical Records – Introductory Chapter», trans. Herbert J. Allen,The lournal of the Royal Asiatic Society of Great Britain and Ireland (London: Royal Asiatic Society, 1894), 278–280 («Chapter I: Original Records of the Five Gods»).

6

Abbe Regis-Evariste Hue,The Chinese Empire (London: Longman, Brown, Green & Longmans, 1855), as excerpted in Franz Schurmann and Orville Schell, eds., Imperial China: The Decline of the last Dynasty and the Origins of Modern China – The 18th and 19th Centuries (New York: Vintage, 1967), 31.

7

Ло Руаньчжун. «Троецарствие». M. 1984. С. 23.

8

Мао использовал этот пример, чтобы показать, почему Китай выживет даже в ядерной войне. Ross Terrill,Мао: A Biography (Stanford: Stanford University Press, 2000), 268.

9

John King Fairbank and Merle Goldman,China: A New History, 2nd enlarged ed. (Cambridge: Belknap Press, 2006), 93.

10

F. W. Mote,Imperial China: 900-1800(Cambridge: Harvard University Press, 1999), 614–615.

11

Сложная церемониальная система поклонов вассала своему императору; часть того, что называют «китайскими церемониями». –Примеч. пер.

12

Там же. С. 615.

13

Thomas Meadows,Desultory Notes on the Government and People of China (London: W. H. Allen & Co., 1847), as excerpted in Schurmann and Schell, eds., Imperial China, 150.

14

Lucian Pye, «Social Science Theories in Search of Chinese Realities»,China Quarterly 132 (1992): 1162.

15

Ожидая, что его коллеги в Вашингтоне стали бы возражать против подобного провозглашения китайской юрисдикции над всем миром, американский посланник в Пекине получил дополнительный перевод и текстовое толкование от местного британского эксперта. Последний объяснил, что обидное выражение – буквально, «чтобы успокоить и обуздать мир» – было стандартной формулировкой и что его письмо Линкольну было фактически (по стандартам китайского двора) особенно скромным документом, состоявшим из выражений, демонстрирующих подлинную доброжелательность.Papers Relating to Foreign Affairs Accompanying the Annual Message of the President to the First Session of the thirty-eighth Congress, vol. 2 (Washington, D.C.: U. S. Government Printing Office, 1864), Document No. 33 («Mr. Burlingameto Mr. Seward, Peking, January 29, 1863»), 846–848.

16

Национальность хань – титульная национальность многонационального Китая. –Примеч. пер.

17

Для гениального подсчета этих достижений западными учеными, весьма (а иногда и излишне) очарованными Китаем, см. Joseph Needham's encyclopedic multivolumeScience and Civilization in China (Cambridge: Cambridge University Press, 1954).

18

Fairbankand Goldman,China, 89.

19

Angus Maddison,The World Economy: A Millennial Perspective (Paris: Organization for Economic Cooperation and Development, 2006), Appendix B, 261–263. Следует принять во внимание тот факт, что до начала Промышленной революции общий ВВП был гораздо сильнее привязан к уровню населения; таким образом, Китай и Индия опережали Запад частично за счет их большего населения. Хотел бы поблагодарить Майкла Сембалеста за то, что обратил мое внимание на эти цифры. (Майкл Сембалест – директор по инвестициям банка JPMorgan. – Примеч. пер.)

20

Jean-Baptiste Du Halde,Description geographique, historique, chronologique, politique, etphysique de l'empire de la Chine etde la Tartaric chinoise (La Haye: H. Scheurleer, 1736), переведено и цитируется no: Schurmann and Schell, eds., Imperial China, 71.

21

Francois Quesnay,le despotisme de la Chine, переведено и цитируется no: Schurmann and Schell, eds., Imperial China, 115.