Холодные чувства. Вампирский роман

Он задержал свой взгляд, буквально вглядываясь в мои глаза, потом отступил в сторону и растворился в темноте.

Мои сны в эту ночь (мне всё-таки удалось уснуть!) не отличались целомудренностью. И самое ужасное, что героем грезившихся мне любовных похождений оказался Кадугаун, этот жуткий вампир, бесцеремонным образом заявивший свои права на меня. Но, наверное, хуже всего было то, что во сне мне это нравилось. Проснулась я в совершеннейшем ужасе от своих развратных наклонностей.

Но сны остаются снами. Я постаралась наполнить свой день максимально полезными делами, предпочитая не думать о неизбежном развитии событий. Поэтому уже ближе к вечеру Григориус застал меня на грядках задом кверху － я пропалывала помидоры. Поскольку занималась я этим уже довольно давно, его приход меня даже обрадовал.

－ Привет, Григориус, － я с наслаждением распрямилась и подпёрла руками спину. － Рада видеть тебя.

Григориус не снизошёл до ответного приветствия, как-то странно разглядывая меня и мою позу.

－ Тебе не идёт физический труд, － наконец изрёк он.

－ Спасибо за комплимент. Но ты разве пришел не с беседой от имени Кадугауна? Сам ты не нашёл повода навестить меня в отсутствии Бориса, － не удержалась я от упрёка. － Видимо, я как-то не правильно поняла уговор.

Григориус продолжал стоять на одном месте, не двигаясь, вообще без всякой активности. Какое-то время я тоже молча наблюдала за ним.

－ Ну? － наконец вопросительно сказала я.

－Мне жаль, Марианн, － произнёс Григориус действительно с каким-то сожалением в голосе, хотя это и было невероятным. － Я должен сообщить тебе, что Борис не вернётся.., － последовала пауза.

－ Он встретил настоящую смерть, произнёс он в ответ на мой непроизнесенный вопрос, и опять добавил: － Мне жаль…

До меня смысл этих слов дошёл не сразу. Поверить им мой разум отказывался.

－ Что?! Что случилось? Где он?!

－ Теперь нигде. Он отправился на встречу с вампирами из высшей власти, но они решили прикончить его.

－ За что!?! Объясни мне, что случилось? － мне стало дурно, голова закружилась, и всё вокруг стало удивительно невыносимым. В одну секунду Григориус оказался рядом, поддерживая меня, нетвёрдо стоявшую на ногах. Он извлёк меня из помидоров и усадил на траву, присев рядом.

－ Среди тех вампиров, кто представляет высшую власть, бывают разногласия. Очень серьезные разногласия. Кому-то из них показалось, что Борис больше не нужен для реализации их интересов, − растолковывал мне он.

Я молчала, глядя не на Григориуса, а куда-то в дальнюю точку сада, в заросли, будто надеясь там кого-нибудь увидеть. Его. Бориса больше нет. Я почти привыкла к мысли, что его больше нет в моей жизни. Но его, оказывается, вообще больше нет. Нигде. Ну, по крайней мере, он погиб, а не забыл про меня. .. Так, стоп, а что там говорил Кадугаун о передачи прав на мою персону..?

－ А Кадугаун..? － начала я.

－ Да, － подхватил Григориус, видимо тоже торопясь закончить этот неприятный разговор. － Кадугаун считает, что ты переходишь к нему.

－ Как это «перехожу»? Он говорил, что чуть ли не сам Борис передал ему права на меня? Что это за права? И это, правда, было так?

－Да, － спокойно ответил Григориус. － Он располагал тобой как своей смертной, которая к тому же знала о нас. Твою судьбу раньше решал он. Теперь её будет решать Кадугаун.

Возмутительно и невероятно!

－Так он передавал права сам? － я решила не обсуждать сейчас законность этих прав вообще.

－ Да! Он сам это сделал.

－ Но он сказал мне, что это ты и Савва будете защищать меня! － не сдавалась я.

Григориус поморщился. Разговор явно утомлял его. Ему не хотелось спорить со мной.

－ Брось, Марианн! Ты прекрасно сможешь быть и с Кадугауном.

－ Ты думай, что ты говоришь!

－ Он мощный и древний вампир. Он тебе понравится!

－ Я － проститутка, по-твоему?!

－ По-моему, ты смертная, которой повезло пока оставаться живой. Ты не развалишься, если будешь заниматься сексом не с Борисом, а с Кадугауном. Поверь, это лучше, чем если ты просто будешь его едой.

Я понимала и это.

－ Останься со мной ты, Григориус, － попросила его я.

－ Нет, Марианн, теперь уже слишком поздно. Я не могу ему помешать взять тебя, － ему явно не хотелось ссориться с превосходящими по силам кланом. － Мне жаль, － в третий раз произнёс он

Я с трудом справилась с разочарованием. Меня не просто забыли и вычеркнули. Куда хуже! Я вторично ощутила вкус предательства, особенно горький оттого, что он был абсолютно неожиданным. На что я, собственно, рассчитывала? Мне много раз намекали и говорили, что моя судьба теперь накрепко связана с вампирами и тайной их существования. И если они на какое-то время исчезли с моего горизонта, это не могло означать, что они забыли обо мне или решили отпустить на все четыре стороны. Они просто ослабили хватку, только и всего. Кадугауну же я была нужна по какой-то пока неясной причине. Но никак не романтического свойства: я трезво себя оценивала. Он преследовал какую-то свою цель, стремясь заполучить надо мной власть. Что же до Бориса и того, как он поступил со мной… Высшие силы ему судья! Моё сердце молчало.

Второй разговор с Кадугауном происходил всё также за пределами дома. Настал вечер, звезды разгорались в темнеющем небе. Некоторые из них, особенно крупные с красивым цветным мерцанием, наверное, были планетами, но кто бы подтвердил мою догадку! Глядеть на звезды было гораздо приятнее, чем на Кадугауна.

－ Я рад , что Григориус всё тебе объяснил.

－ И всё же странно, зачем тебе это нужно. Тебе важно подчинить именно меня?

－ Как ты думаешь, тебя можно подчинить?

－ Любого можно подчинить. Одних подчинит страх, других － выгода; для меня достаточно будет страха… чего скрывать.

－ Выходит, Борис подчинил тебя страхом?

－ Не знаю, － задумалась я. － Вряд ли это можно назвать подчинением. Я думаю, это были другие чувства. Думаю, сначала возник интерес, а потом － любовь.

－ Любовь?! － Кадугаун почти смеялся. － Он использовал это слово? Говорил тебе, что любит тебя? Возможно. Он всего лишь говорил с тобой на понятном тебе языке, не более. Между вампирами возможна преданность, возможно почитание, но не любовь в понимании смертного.

－ А если он почитал меня? － неожиданно для самой себя возразила я. －Что если он действительно почитал меня как свою возлюбленную и был предан мне и оберегал меня? Ты ничего о нас не знаешь!

Кадугаун мрачно взглянул на меня:

－ Знаю достаточно.

－ Я предана Борису. ТЫ это видел и знаешь. И ты уважаешь это во мне. － осмелела я.

Кадугаун молчал.

－ И теперь ты хочешь заполучить трофей, занять его место. Что если ты жаждешь моего подчинения, потому что видишь во мне не просто смертную. － Я помолчала, стараясь получше донести свою мысль. － Это только ты видишь. Во мне нет ничего особенного.

－ Ты права, в тебе ничего особенного.

Но его глаза говорили обратное. Он был одержимым.

Он приблизился ко мне и сомкнул свои пальцы вокруг моей шеи, сдавив горло:

－ Я просто хочу попробовать тебя на вкус.

Холод его кожи деревянил мне шею, я не могла пошевелиться, обречённо считая оставшиеся секунды.

И вдруг отступил.

－ Ты придёшь сама. И сама попросишь. Обо всём.

Он повернулся и исчез в сгустившемся сумраке.

Глава 3. Семейное дело

Итак, моё общение с вампирами возобновилось, но пока принесло одни неразрешимые проблемы. Моего мозга явно не хватало, чтобы выпутаться из ситуации. Не видела я и того, кто мог бы мне помочь.

Прогулка вдоль реки в тот поздний вечер, когда я встретила и Дэна, и Кадугауна, омрачилась еще одним происшествием － меня кто-то укусил за ногу. Какое-то кровожадное насекомое, чей яд дал о себе знать через сутки. К вечеру второго дня нога у щиколотки заметно припухла и покраснела, и когда я наступала на неё, то чувствовала небольшую боль. Однако другая боль −душевная, поразившая меня во время разговора с Григориусом, отодвинула мои физические ощущения на второй план. Я понадеялась, что проблема с ногой пройдёт сама собой и не стала пить антигистаминные таблетки. Однако в последующие два дня состояние ноги только ухудшилось, из-за отёка и боли я уже не могла надеть на неё ничего кроме сланцев, и при ходьбе заметно хромала. Как выяснилось, и таблеток от аллергии у меня не было. Это, помимо размышлений о полной заднице, куда я попала, существенно омрачало моё настроение.

Вторая проблема была связана со снами. Каждую ночь во сне я видела, как Кадугаун раз за разом овладевает мной. Воздержание последних месяцев притупило ощущения, но не сделало их менее желанными. Стоило этой идее обрести звучание, как нестерпимые по реалистичности образы заполнили моё воображение. Настойчивость видений секса с Кадугауном стала казаться необходимостью. После очередного развратного сна мне пришло в голову, что это наваждение плод его же рук, или чем он там зачаровывает смертных, древний козёл!

Пораскинув мозгами, я не нашла ничего лучше, как позвонить Григориусу с просьбой о помощи. К кому, как не к вампиру обращаться в такой ситуации?

Григориус выслушал меня без комментариев (он никогда не спорил по телефону) и отключился. На девяносто процентов я была уверена, что он появится, может, не сегодня, но в ближайшее время. Остальные десять я поставила на то, что рассчитывать на него мне не стоит.

Григориус появился в тот же день в сумерках. Это вселило в меня слабую надежду.

－Привет! － думаю, в моем голосе звучала искренняя радость. Если только вампиры способны различать эти эмоциональные нюансы. Я пригласила его в дом, снимая, наконец, свой запрет. Он с сомнением посмотрел на меня, видимо, прикидывая, стоит ли входить теперь, когда я перехожу к другому клану, но всё же вошел и прошёл на веранду. Я проковыляла следом.

－ Ты говорила с Кадугауном? － повернулся он ко мне.

Да. Пока весьма успешно. Но, видишь ли…, － я вкратце изложила свой навязчивый ночной синдром.

Как я и думала, тема секса безотказно оживила Григориуса.

－ Вот видишь － ты сама уже хочешь его! Я тебе говорил, что это отличный вариант!

Меня интересовало другое, и я спросила, не зачаровал ли он меня.

－ Конечно, зачаровал! － Григориус снисходительно посмотрел на меня. － Скоро ты буквально побежишь к нему!

－ И ты так делаешь? ..Делал? …с Лизой?..

－ И я так делаю. Как же ещё пить кровь, не убивая? － он смотрел на меня с видом превосходства.

－ А ты не мог бы снять с меня эти его чары? Пожалуйста! Я не хочу по ночам видеть одно и то же!

－ Этим всё равно всё кончится, ты же знаешь…,－ тон Григориуса был как у взрослого, который пытается втолковать непреложную истину упрямому ребенку. － Может, смиришься и сбережёшь свои силы?

－ Понятно, － я повернулась к окну и взглянула на вечернее небо. Похоже, у меня нет никакой надежды.

－ Чем скорее ты примешь всё, как оно есть, тем легче тебе станет, － попробовал ещё раз втолковать мне Григориус.

－ Да. Но я не буду трахаться с Кадугауном, － заявила я и похромала в комнату. Он может делать, что хочет － оставаться или уходить. Моя затея не удалась, а остальное меня не интересовало.

－ Эй, постой! － услышала я за спиной его удивлённый голос и обернулась.

На его лице читалось удивление: － Что с тобой случилось?

－ Ерунда, не о чём говорить, － отмахнулась я.

Но он уже был на коленях передо мной, схватил мою ногу и принялся разглядывать опухшую щиколотку.

－ Ты в плохой форме, － заявил он мне как заправский доктор. － После крови Бориса ты должна была дольше продержаться.

－ И что?..

－ Ничего, － он уже опять стоял передо мной. － Ладно, если хочешь вылечиться － тебе надо выпить V. Ты сейчас слабее обычного человека. Яд не должен был так сильно подействовать.

－ Думаешь, Кадугаун даст мне свою кровь?

－ Не знаю, － в его голосе опять слышалось сомнение. － Ты можешь выпить моей крови…

Теперь уже я удивлённо глядела на него во все глаза: с чего такая перемена?

－ Давай…

Без лишних слов он прокусил себе запястье и приблизил его к моему лицу. Я прильнула ртом к его руке. Губы немедленно измазались прохладной, но обжигающей жидкостью, которая свободно вытекала из вены, и я заторопилась, втягивая её в себя. От его кожи и крови неожиданно пахло озоном. Я попыталась вспомнить запах Бориса. Бесполезно, меня всю заполнил этот новый запах свежего, очищенного грозой воздуха. Григориус медленно отнял у меня свою руку: кровь почти перестала идти.

－ Теперь ты будешь хотеть меня, ты в курсе? － сообщил он.

－ Пусть, － я вытерла ладонью губы. － А его я больше не увижу?

－ Теперь － нет. Но для длительного эффекта тут нужно другое…, － он достал телефон и набрал номер. － Это надо обсудить, － сообщил он мне, и что-то неразборчивое пробормотал по телефону. Надеюсь, никому однажды не придёт в голову прослушивать телефонные разговоры вампиров, иначе он тут же сойдёт с ума!

－ Подождем.., － он убрал телефон и опять уставился на меня.

Я села на скамью у стены. Он продолжал стоять, а я разглядывала его изящную фигуру.

Пока мы чего-то ждали, я решила уточнить то, что мне говорил Кадугаун насчет специфических чувств у вампиров.

－ Скажи, Григориус, только честно: вампиры могут быть преданными, но любить они не могут?

Григориус хмыкнул:

－ Мне трудно ответить на этот вопрос － я не такой уж древний. И когда меня обратили, я был влюблен в Драгану. Мы так и остались вместе, поэтому я могу подтвердить, что преданность между нами есть. И это встречается не так уж часто. Можно ли назвать это любовью? Мы можем заниматься сексом с кем захотим, и наша преданность друг другу не пострадает. Все эти связи будут на втором плане. На первом － наши интересы.

－ А с людьми?

－ С людьми у вампиров всё прозаично.

Я помолчала, но не выдержала и задала всё ещё мучивший меня вопрос:

－ Он действительно передал меня Кадугауну?

－ Да, － твёрдо ответил Григориус. － Прекрати мучить себя, Марианн!

Я промолчала. Горигориус всё также возвышался посередине комнаты.

－ Может, сядешь?

Я давно заметила, что если вампиру не нужно выдавать себя за смертного и принимать безопасные в этом смысле позы, он предпочтёт стоять. Стоять без движения и не важно, как долго. Он будет стоять в ожидании следующего действия хоть всю ночь. Может и дольше, просто более продолжительного бездействия мне ещё не приходилось наблюдать.

Григориус в ответ только неопределённо наклонил голову. Савва появился только через час, что было, на самом деле, страшно долго. Видимо, его оторвали от каких-то дел. Он никогда не был в хорошем настроении, а сейчас его неудовольствие просто выплёскивалось из маленьких глазок. В остальном, как всегда, его лицо не выражало никаких эмоций.

Он вошёл без приглашения, ибо я его не отзывала (случая не было), не взглянув на меня, стал напротив Григориуса и уставился на него в тяжелом раздумье. Так, во всяком случае, казалось со стороны.

－ Рада видеть тебя, Савва, － решила я его поприветствовать.

Он перевел тяжёлый взгляд на меня, а потом снова уставился на Григориуса.

－ Вот смотрю, не спятил ли он, － ответил, наконец, мне Савва.

Я тоже уставилась на Григориуса: что же такое он сказал ему по телефону?!

Вампиры отошли к окну и о чем-то совещались пару минут. Я продолжала сидеть в темноте. Свет я не включила, и теперь вечерние сумерки почти полностью поглотили комнату, только два темных мужских силуэта выделялись на фоне окна.

Савва вернулся ко мне и, подойдя совсем близко, прокусил вдруг себе запястье и, как это сделал немногим ранее Григориус, приблизил руку к моему лицу. Я встала:

－ Что это значит?!

Савва оглянулся на Григориуса:

－ Ну, ты даёшь! Ты даже не объяснил ей ничего!

－ Нет, － ответил тот. － Я думал, что ничего не выйдет.

－ Что это значит?! － повторила я свой вопрос им двоим. Савва хмыкнул:

－ Мы принимаем тебя в семью!

***

－ А это-то что значит? － продолжала допытываться я, ошарашено глядя на запястье перед моим лицом, по которому медленно стекала почти черная в темноте комнаты кровь.

－ Мы сможем теперь защищать тебя не по распоряжению Бориса, а по праву крови. И давай побыстрей － она скоро остановится.

Я припала к Саввиной руке и начала бездумно сглатывать густую, как мне показалось, слегка горьковатую жидкость. В голове моей было пусто от изумления. Что же дальше? Я отстранилась от руки Саввы и с немым вопросом посмотрела на него. Наверное, он меня понял.

－ Теперь это сделаем мы, чтобы чувствовать тебя на расстоянии.

Савва резким движением поднял меня со скамьи и наклонил мою голову набок, припадая мне к шее. Укус был чувствительный, но не болезненный － я даже не вздрогнула. По тому, как напряглось его тело, я поняла, что это доставляло ему удовольствие. Сделав пару глотков, он с видимым усилием оторвался от меня и отступил на шаг. Его место занял Григориус, быстро припавший к моей шее с другой стороны. Пока производился этот ритуал, я пыталась свыкнуться с новой для себя ситуацией.

－ Это всё? － спросила на всякий случай я, когда Григориус выпрямился, всё ещё поддерживая меня рукой. Я потрогала шею － в этот раз кровь после укусов перестала течь сама собой.

－ Нет. Теперь мы можем совокупиться! － сообщил Григориус в свойственной ему насмешливой манере.

Я в замешательстве взглянула на Савву, стоявшего тут же в двух шагах. Хотя я и ожидала чего-то подобного, это всё равно прозвучало дико.

Савва не пошевелился и вроде как даже поморщился:

－ Смертные не в моём вкусе.

Я перевела взгляд на Григориуса, к которому полностью вернулось его легкомысленное настроение:

－ Я пока не буду с этим торопиться!

－ А что теперь с Кадугауном? － поинтересовалась я. Раз всё это было затеяно из-за него… Или не из-за него?

－ Он не сможет теперь тобой распоряжаться. А дальше － видно будет!

Это в конечном счёте не очень обнадёживало.

－ Теперь, когда одного из нас не стало, мы имеем право пополнить свою семью,－ решил прояснить для меня ситуацию Григориус. Краем глаза я как будто уловила, что Савва опять поморщился.

－ Так вы всё-таки семья? Я думала, у вас чисто деловая группа..

－ Если вампиры живут долго вместе, у них общие интересы, как у нас, то они, сама знаешь, сближаются…

－ И вы с Борисом тоже пили кровь друг друга и .. совокуплялись…? － моему удивлению не было предела, а ведь минуту назад казалось, что уже нечему будет удивляться.

－ Конечно! － смеялся мне в лицо Григориус.

－ Но он говорил мне, что к вашей компании это не относится…

－Ты всё время веришь тому, что тебе говорят! － укорил меня Григриус. Вполне справедливо.

Савва только хмыкнул, не вступая больше в нашу беседу.

－ А сейчас мне стоит верить вам?

－ Стоит! Всё, что связано с кровью － незыблемо. Преданность и постоянство − это добродетели вампиров!

Преданность и постоянство. Наверное. Но не по отношению к смертным. Это я уже поняла на собственной шкуре.

***

Я несколько раз потом, общаясь с Григориусом, возвращалась к особенностям «семейных» отношений у вампиров. Узнала я немного, Григориус не спешил вводить меня в курс дела. Меня очень волновал один вопрос, который я задала Григориусу буквально на следующий день после нашего «породнения»:

－ Послушай, Драгана тоже входит в семью?

－ Да, － подтвердил он мои опасения. － Так что относись к ней по-родственному!

Не понятно было, смеётся он или говорит серьёзно.

Встречи с Кадугауном пришлось дожидаться. Он, видимо, в свою очередь ждал, что это я буду искать с ним встречи. И так вышло, что я до начала июля была предоставлена самой себе. Закрепление семейных уз с помощью обмена кровью пошло мне на пользу. Первой прошла нога, и вскоре я уже забыла об остальных своих недомоганиях. Вновь обострились все чувства, появились утраченные ранее силы и вернулось спокойствие. Но не буду лукавить, побочные явления тоже были, и их нельзя было сбрасывать со счетов. Пусть не так часто и не так реалистично, но время от времени мне снились эротические сны с участием моих новых «родственников».

Они не были похожи на наваждение, посланное мне Кадугауном, но вспоминая из них некоторые моменты в присутствии Саввы и Григориуса, я начинала краснеть, на что Григориус мне понимающе подмигивал, будто читал в этот момент мои мысли.

Общаясь с вампирами по вечерам, я все свои дни предпочитала проводить с живыми родственниками, которые были слегка удивлены моей внезапной общительности. А мне попросту не хотелось задумываться о происходящем, предаваться воспоминаниям и терзаться вопросом, правильно ли я поступила. Никто не мог на него ответить.

«Не важно, какие вопросы задавать, если ответа всё равно не получишь», − писал Льюис Кэролл, и как всегда был прав.

Аномальная жара из наших краёв так и не уходила, только пару раз разразился серьёзный ливень с грозой. В один из таких ливней попала и я и не без последствий.

Дождь в сельской местности ощущаешь заранее. Тут не нужно расшифровывать небо, высматривая его за крышами высоких зданий. Приближение тучи чувствуется во всём: ветер стихает, аромат цветов и трав усиливается, солнце начинает печь ещё яростней, а насекомые буквально сходят с ума, атакуя всё живое. И только когда туча, наконец, налетит, темнея и громыхая, приносящий её ветер взовьёт пыль и разгонит всех живых существ по домам или в укрытия.

Я торопилась домой от моей двоюродной сестры и проигнорировала быстрое приближение грозы. Обнадёженная приливом бодрости, последовавшим после очередной порции V, я переоценила свои возможности, решив, что успею до дождя добраться домой. Он опустился на Бон Темпс, когда я только свернула с шоссе на дорогу, ведущую к дому. Уже в первую минуту стало понятно, что я промокну до нитки, не пройдя и полдороги: плотный водопад крупных капель обрушился на меня. Инстинктивно я отошла к обочине, где деревья вдоль дороги создавали что-то вроде не очень надёжного укрытия. Капли дождя всё равно пробивались сквозь их кроны, но всё же здесь не потоком лило. Надеюсь, молния не ударит именно в это дерево? Я приготовилась переждать самый интенсивный удар непогоды, вдыхая запах воды и мокрой пыли, прибитой дождём под деревом; проезжая часть была уже вся залита. В это момент на дороге показалась машина. На средней скорости она проехала мимо меня, но потом остановилась и подала назад. Пока я гадала, кто из знакомых это может быть, она поравнялась со мной, и из окна высунулся водитель:

－ Эй, подруга! Привет! Не мокро ли тебе, девица? А то подвезу!

К своему удивлению я узнала в нём недавнего знакомца с пруда, Виталик, кажется.

－ Привет, － отозвалась я из своего убежища, не торопясь кидаться на зов. Подумаешь, дождь!

－ Ну, можно, в принципе… (я прикидывала в уме, куда стоит подъехать кроме своего дома, и дурацкий план зрел в моей голове).

－ Ты опять тормозишь, － отметил Виталик. － Валяй, садись － покатаемся! Я сегодня добрый.

Увлечённая своей непонятно откуда в этот момент взявшейся идеей, я села в машину рядом с водителем.

－ Поедем, только мне надо далеко…

－ Да хоть куда! － он явно был в хорошем настроении. Счастливчик.

Мы тронулись с места.

－ Только ты вначале всё-таки объясни, куда именно мы едем, － порекомендовал он.

－ За Бон Темпс. Там увидишь.

Он с удивлением посмотрел на меня, но возражать не стал и повернул на дорогу, выводящую к лесу. Видимо, совсем ему скучно было, раз он очертя голову лез хоть в какую-нибудь авантюру.

－ Ты ведь не за грибами собралась? － поинтересовался он, глядя на мой цивильный наряд: платье и туфли.

－ Нет, решила в гости заехать. － Я самокритично оглядела себя и отряхнула намокшее платье, прилипшее к телу. Пока я приводила в относительный порядок свой внешний вид, Виталик упражнялся в остроумии.

－ Не иначе как к лешему! － развеселился он.

－ Нет, к леснику, － уточнила я.

－ К леснику?! － удивился Виталик. － Тебе он зачем? Он что ли твой дружок?

－ Не совсем, － (с чего бы ему вести меня к моему любовнику? ) － Мы просто знакомы.

－ Бывший твой что ли?

－ Смотри, там, у леса повернёшь направо и объедешь его по дороге.

Виталик покорно выполнил указание. Дождь из ливня превратился к этому времени в морось. Через четверть часа мы причалили к дому Дэна. Виталик здесь, очевидно, не бывал, поэтому он во все глаза разглядывал стан. Как я и рассчитывала, привлечённый звуком мотора из домика вышел Дэн и выжидательно уставился на нежданных визитёров. Когда мы вышли из машины, глаза его округлились:

－ Ты! － только и сказал он, глядя на меня. － Зачем ты здесь?!

－ Точно, бывший, － в полголоса пробормотал Виталик. Он разочарованно посмотрел на Дэна и потом на меня. － Зачем приехали -то? － поинтересовался он у меня в свою очередь.

Я сама засомневалась в своём плане.