По заросшим тропинкам нашей истории. Часть 2

Из Вены Вейде едет к Петру в Амстердам, а потом самостоятельно направляется в Лондон. Он должен официально известить британцев о скором прибытии русского посольства, а также привести в Амстердам яхту, которую подарил русскому царю английский король Вильгельм III Оранский. Вильгельм, как известно, был голландцем, лично познакомился с Петром у себя на родине, был впечатлён страстью того к кораблестроению и по возвращении в Лондон велел подарить ему свою лучшую яхту «Транспорт Роял», вооружённую двадцатью пушками[248]. Излишне, по-видимому, говорить, что Вейде и с этим поручением справляется. Затем он направляется вместе с царем в составе Великого посольства в Вену, а вскоре после этого возвращается с ним в Москву.

Главным итогом зарубежной поездки Вейде становится составленный им в 1698 году воинский устав, который так и вошёл в историю нашей страны под именем «Устава Вейде»[249]. Это был первый в России документ, подробно описывающий организацию современной армии: как обучать солдат, как поддерживать дисциплину, как учить офицеров, в чём состоят обязанности генералитета и так далее и тому подобное. Вейде имел хороших учителей: австрийская армия начала переходить на новый порядок ещё в 1681 году[250].

Семена упали на подготовленную почву: Пётр и сам видел, что его нынешняя армия никуда не годится, и такой документ был ему чрезвычайно полезен. Вскоре после возвращения из-за границы он распускает значительное количество стрелецких полков и начинает формировать новые по европейскому образцу. Как вы думаете, кому он поручает руководить этим процессом? Конечно: бригадиру[251] Адаму Вейде (им командует генерал Автомон Головин). И он начинает нелёгкий труд обучения новобранцев маневрированию строем, обращению с оружием, поведению в бою, несению караульной службы и всем премудростям неведомого им военного дела.

Осенью 1699 года Вейде, – уже генерал-майор[252], – выезжает с Петром на Воронежские верфи – кстати, вместе с только что прибывшим в Россию Корнелиусом Крюйсом[253]. И везде, куда бы он ни направлялся, он занимается обучением новых полков.

Адам Адамович Вейде (1667–1720)

Эта работа прерывается Северной войной. 1 октября 1700 года Вейде со своей дивизией прибывает под Нарву. В несчастной для нашей армии битве рядом с этой крепостью он попадает в плен, но посмотрите, при каких обстоятельствах! Разметав стрельцов и прорвав ряды дивизии под командованием генерал-майора Ивана Трубецкого, шведская пехота обрушивается на Вейде. Его солдаты сначала подаются назад, но затем, будучи обученными сражаться по-новому, переходят в контрнаступление. Но тут, если вы помните, в панике начинает бежать с поля боя конница Бориса Шереметьева, да и сам Вейде оказывается «тяжко раненым»[254]. В таком состоянии он и попадает к шведам в плен.

Его отправляют сначала в Ревель, а потом в Стокгольм. В плену Адам Адамович находится долгие десять лет. Пётр не забывает о нём, пытается договориться с противником об освобождении, но это удаётся лишь в конце 1710 года, когда его обменивают на находящегося в нашем плену рижского генерал-губернатора Нильса Стромберга[255]. Обратите, пожалуйста, внимание на то, что все эти долгие годы Вейде предпочитает тяжёлые условия плена службе на шведов, а ведь в те времена переход от одного государя к другому считался делом совершенно нормальным.

В плену здоровье Вейде сильно пошатнулось, но он остаётся верен себе: в Швеции им собираются подробные сведения об устройстве королевской армии, и эти ценные знания, естественно, возвращаются вместе с ним на родину. А царь тут же берёт его в оборот, и они отправляются в Прутский поход. Вейде идёт в авангарде армии, то есть в её первых рядах.

После Прутского похода он успешно сражается в 1714 году в Финляндии и Померании и 27 июля участвует в морском сражении при мысе Га́нгут, которое считается первой победой России на море. Я подробно рассказывал вам про него, упоминал и про Адама Вейде, но сейчас хочу напомнить, что именно он командовал двадцатью тремя галерами, которые, собственно, и выиграли этот бой. За этот подвиг Пётр I награждает его орденом Святого апостола Андрея Первозванного.

В 1718 году Адам Вейде назначается президентом Военной коллегии, то есть, выражаясь языком современным, министром сухопутных войск страны. На этом посту он остаётся вплоть до своей смерти в июне 1720 года[256]. Царь устраивает своему генералу такие же пышные похороны, как Лефорту и Гордону, и лично присутствует на них.

Ближайший соратник Петра Великого, дипломат, министр, генерал, боевой командир, мужественный воин, патриот своей страны, кавалер высшей государственной награды России. Видимо, этого недостаточно, чтобы о человеке помнили, если он иностранец…

Джон Чамберс

Лейб-гвардии[257] -генерал Джон (он же Иван Иванович) Ча́мберс, «родом москвич шкотской породы»[258], является, пожалуй, одним из старейших родившихся в нашей стране иностранцев, служивших Петру Великому. Он появился на свет в Москве в 1650 году, скорее всего в Немецкой слободе, и по происхождению был шотландцем – как и Патрик Гордон, приехавший в Россию, когда Чамберсу было 26 лет. Мы практически ничего не знаем о его жизни вплоть до правительственного кризиса 1689 года, когда он, вместе с другими иностранными военными, принимает сторону юного Петра в его борьбе против Софьи. В 1693 году Чамберс назначается полковником «потешного» Семёновского полка[259], хотя занимает эту должность формально: командует полком сам Пётр, который младше его на 22 года. Как бы то ни было, в этом звании шотландец участвует в обоих Азовских походах[260], причём в 1696 году «Иван Чаморс» упоминается уже как полковник «Преображенского и Семёновского полку»[261].

С началом Северной войны Чамберс выдвигается к Нарве. Русская армия терпит там страшное поражение, хотя, если вы помните, более или менее организованное сопротивление шведам оказывают как раз Преображенский и Семёновский полки, в составе которых сражается он. У этих частей единый начальник, генерал Автоном (иногда его имя пишется как Автомон) Головин[262], но он попадает в плен, и Пётр назначает на его место Чамберса, присвоив ему звание генерал-майора[263]. В 1701 году шотландец участвует в первой в Северной войне победе нашей армии над шведами под Эрестфером (я писал о ней в рассказе про эту войну). Затем вплоть до 1708 года возглавляемые им лейб-гвардейские[264], то есть лучшие в армии, полки принимают участие чуть ли не во всех сражениях Северной войны и, в частности, во взятии Нотебурга (1702 г.; в этой операции гвардия, как вы помните, сыграла решающую роль) и Ниеншанца (1703 г.), в бою на реке Сестре[265] (1703 г.), а также в штурме Нарвы (1704 г.). Царь настолько доволен своим военачальником, что награждает его в 1703 году орденом Святого апостола Андрея Первозванного[266]. Следует подчеркнуть, что указанная награда имела порядковый номер 10, седьмым ею был награждён сам царь, а восьмым – Меншиков[267]. В признание боевых заслуг Чамберса в декабре 1704 года ему приказывается вступить во главе Преображенского, Семёновского и Ингерманландского полков в Москву с артиллерией, захваченной в битве при Эрестфере, а также при покорении Дерпта, Нарвы и Ивангорода. В 1705 году он участвует во взятии столицы Курляндии города Митавы (ныне – латышский город Елгава), а также крепости Бауск примерно в 60 километрах к юго-востоку от неё. За Бауск Чамберсу присваивается звание генерал-поручика[268]. В начале следующего года Пётр приказывает ему выдвинуться к Минску, поближе к Августу Второму. Ожидается, что Чамберс будет назначен командующим русской армией в Польше[269], но тут происходит катастрофа под Фрауштадтом (о ней я тоже рассказывал). Иван Иванович в этом сражении не участвует, но по стечению обстоятельств начало 1706 года становится пиком его карьеры. Чамберса начинает сильно подводить здоровье, и в 1708 году князь Аникита Репнин называет его «совсем уже слабым»[270]. Шотландцу 58 лет. Вскоре следует разгром нашей армии под Головчиным (и об этой битве я писал), в поражении обвиняют Чамберса – вместе, кстати говоря, с Репниным. Следует суровое наказание: генерал-поручика лишают ордена Святого апостола Андрея Первозванного[271]. Такая кара производит на больного Чамберса, надо полагать, сокрушительное воздействие. Больше он в боевых действиях участия не принимает, упоминается в документах в 1713 году[272], но нам даже неизвестно, когда он умер.

По оценке некоторых историков, Чамберс является одним «из второстепенных деятелей эпохи Петра Великого»[273]. Не знаю… Все бы второстепенные деятели командовали во время войны гвардией и получали из рук руководителя страны высшую государственную награду за номером 10. В Российской Федерации, например, орденом Святого апостола Андрея Первозванного награждены всего-то 13 человек[274]. А то что Чамберс его был лишён, совсем не перечёркивает, по моему мнению, прежние заслуги этого человека перед нашей страной. А вы как считаете?

Карл Эвальд Рённе

Кавалерийский генерал Карл Эвальд фон Рённе был умным и отважным военачальником. Он пользовался большим доверием Петра I, лично одержал над шведами несколько побед, провёл единственную успешную операцию русской армии во время Прутского похода а однажды, между прочим, чуть не взял в плен самого́ шведского короля Карла XII.

Род Карла Рённе происходил из Бременского епископства. В Средние века епископом называли в Западной Европе главного священника города или области, а епископством – территорию, на которую распространялась его власть. Часто епископства были самыми настоящими государствами, только их главой был не король, не князь, а епископ. Именно таким государством было Бременское епископство, просуществовавшее с 787 по 1648 год и располагавшееся к северу от города Бремена, на Балтийском побережье современной Германии (сам Бремен, кстати говоря, в это епископство не входил)[275].

Предок будущего русского генерала Иоанн Рённе переехал в Лифляндию, а затем семья перебирается в Эстляндию, где, в городе Ревеле, в декабре 1663 года и рождается барон[276] Карл Эвальд[277]. Через некоторое время его семья вновь переезжает, на этот раз в Митаву, столицу Герцогства Курляндского. Из Митавы он уезжает в 12 лет[278] и становится пажом[279] при дворе шведского короля[280] Карла XI. В 1683 году он вступает в ряды голландской армии и получает свой первый офицерский чин – корнета кавалерии. В 1692 году Карл становится капитаном, а затем переходит на службу к саксонскому курфюрсту Августу II Сильному[281], который вам уже прекрасно знаком. В Саксонии Рённе служит десять лет, вступает в Северную войну в звании подполковника[282], и вот в 1702 году представители Петра I предлагают ему перейти на службу к русскому царю. Карл Эвальд соглашается, тем более что в России ему обещается звание полковника от кавалерии и очень приличное жалованье: 60 рублей в месяц[283]. Ему 39 лет, и карьера его развивается пока, прямо скажем, ни шатко ни валко. А вот у нас военные таланты Рённе быстро раскрываются. Может, просто время пришло?

Приехав в том же году в Москву, Карл Эвальд тут же получает приказ Петра направляться в Архангельск. Прибыв туда, Рённе вскоре заболевает. Болеет он долго, оказывается не в состоянии принять участие в операции по взятию Нотебурга в октябре 1702 года и лишь в декабре обращается с официальным прошением зачислить его в русскую армию. Прошение удовлетворяется, но платить ему решено по 50 рублей, как и всем остальным кавалерийским полковникам-иностранцам[284]. Почти сразу же Пётр приказывает ему прибыть к себе в Воронеж, где Рённе впервые на своём опыте узнаёт, что такое царские пиры: в феврале 1703 года он пишет: «от всего сердца я сегодня опорожнил много стаканов»[285].

В июне 1703 года Карл Эвальд вступает в командование драгунским полком (драгуны, как вы помните, – это кавалеристы, которые умеют сражаться в пешем строю). Первый крупный бой, в котором он участвует, происходит уже через месяц и в нашей истории называется сражением на реке Сестре. В апреле того года наши войска берут шведскую крепость Ниеншанц, а в мае в устье реки Невы, при впадении её в Балтийское море, Пётр закладывает будущую новую столицу России (тогда всего-навсего крепость) Санкт-Петербург[286]. Она основывается на шведской территории, и те, естественно, тут же предпринимают попытку её уничтожить. 4 июля 6-тысячный[287] корпус под командованием генерал-майора Абрахама Кронъюрта[288], состоящий в основном из финских солдат, начинает наступление. 7 июля им навстречу выдвигается сам Пётр. Он ведёт с собой до 8.000 человек[289]: гвардию – Преображенский и Семёновский полки, во главе которых стоит уже известный вам генерал-майор Джон Чамберс, а также четыре драгунских полка, одним из которых командует Рённе. Противники встречаются 8 июля. Полковник Рённе атакует первым и, несмотря на огонь тринадцати шведских пушек, захватывает и мост, и переправу через реку. За ним следуют три остальных наших драгунских полка, и Кронъюрт командует отступление. (Занятно, что гвардия к битве не успевает, хоть и «зело́ [то есть очень] трудилась»[290]). У нас погибает 32 человека[291], около 115 человек ранено[292], у шведов убито и ранено около 390 человек[293]. Кронъюрта вскоре от командования отстраняют, и его сменяет тоже известный вам генерал Майдель, а вот Рённе назначается первым комендантом Санкт-Петербурга[294].

Карл Эвальд Рённе (1663–1716)

На следующий год Карл Эвальд участвует во взятии Нарвы, и оказывает в этой операции Петру очень ценную услугу. Тогда русские войска осаждают одновременно и Нарву, и Дерпт. Пытаясь отвлечь наши силы, шведский генерал-майор Во́льмар Анто́н фон Шлиппенбах, под командованием которого около 4.400 человек пехоты и кавалерии[295] (по шведским данным – 1.500 человек[296]), занимает позиции близ городка Везенберг (современный город Раквере на территории Эстонии[297]). Это старая рыцарская крепость. Под её стенами в 1268 году состоялась знаменитая Раковорская битва, о которой я писал в рассказе про Александра Невского, а в 1558 году в ходе Ливонской войны её захватывали войска Ивана Грозного[298]. Расположившись у Везенберга, Шлиппенбах имеет возможность угрожать сразу и тем, кто осаждают Нарву, и тем, кто осаждают Дерпт, и Пётр I приказывает полковнику Рённе эту угрозу устранить. 15 июня в четыре часа утра его корпус в составе примерно 8.000 человек (вся драгунская конница, стоявшая под Нарвой, плюс некоторое количество пехоты, посаженной на коней и телеги) внезапно обрушивается на передовой отряд Шлиппенбаха. Тот начинает отступление к своим основным силам. Драгуны Рённе его догоняют, наносят второй удар, и тут ряды шведов смешиваются, и их охватывает паника. Шведский генерал пытается было организовать оборону, но восстановить боевые порядки не может и с двумя сотнями кавалеристов едва успевает ускакать в сторону Ревеля, а его войско попросту разбегается[299]. В плен попадают около 60 человек, захватывается 300 лошадей, в том числе и конь Шлиппенбаха[300]. Нетрудно, кстати, заметить, что в этом бою, – как и в большинстве сражений со шведами, – на нашей стороне было многократное численное преимущество (в зависимости от исторического источника, от 1,8 до 5,3 раза), но, как говорится, победителей не судят. За эту победу 29 июня 1704 года Пётр в день своих именин производит Карла Эвальда в генерал-майоры от кавалерии[301] и назначает командиром «драгунского генеральства», то есть корпуса в составе шести полков[302].

В октябре 1705 года Рённе получает звание генерал-поручика от кавалерии. Этого повышения он удостаивается за бой, произошедший 13 октября у Варшавского моста, на окраинах столицы Польши. Сам он в нём не участвовал, но его драгуны проявили в этой схватке большой героизм, «побили», как тогда говорили, около 1.000 человек, взяли в плен 375, а также захватили 4 пушки и 6 знамён[303]. Наши потери составили всего 14 человек убитыми и 37 ранеными[304].

1706 год застаёт Карла Эвальда рядом с Гродно – городом примерно в 300 километрах к западу от нынешней столицы Беларуси Минска. Сегодня он тоже находится на территории этого государства, а в те времена располагался в Великом княжестве Литовском, которое вместе с Польшей составляло страну, называвшуюся Речью Посполитой. В 1706 году Гродно был занят русскими войсками. Здесь командиром Рённе является генерал-фельдмаршал-лейтенант Георг Бенедикт Огильви, барон Священной Римской империи на русской службе (я ещё расскажу о нём). Отношения между ними складываются отвратительные, и в одном из писем Карлу Эвальду барон откровенно враждебно пишет, что он будет только радоваться, если его драгуны будут претерпевать всякие лишения[305]. Нет нужды говорить, что страдает от этого борьба со шведами. А между тем русская армия, запертая в Гродно, голодает, и в феврале драгуны Рённе, пользуясь временным затишьем, доставляют ей четыре тысячи четвертей муки[306], а это, между прочим, около 476 тонн (!).

После несчастной для русско-саксонской армии битвы при Фрауштадте, которая произошла 17 февраля (я писал о ней в рассказе про Северную войну), наши войска спешно покидают Гродно и направляются к Киеву. Генерал-поручик Рённе прикрывает их отступление. Он ведёт разведку, информирует Александра Меншикова, который командует всей кавалерией нашей армии, о манёврах неприятеля, а его части вступают в стычки со шведами и уничтожают за собой мосты. 18 октября Рённе участвует в победоносной для нас битве при Калише (я тоже писал о ней).

В 1709 году происходит, наверное, самый примечательный случай в военной карьере Рённе: он едва не берёт в плен шведского короля Карла XII. Вы можете прочитать об этом в моём рассказе про Северную войну, поэтому здесь я повторяться не буду. Напомню лишь, что в тот момент Карл был просто обречён: мельница, в которой он укрылся со своими немногочисленными гвардейцами, была взята на прицел нашей артиллерией, но Рённе не согласился с предложением расстрелять её из орудий. «Того не позволяет честь русская», – говорит он. Этот благородный поступок вскоре заслужит похвалу самого́ Петра.

Участвует Карл Эвальд Рённе и в Полтавской битве, но только в самом её начале. Он командует правым крылом нашей кавалерии, но быстро получает ранение и сдаёт командование генерал-лейтенанту Бауру. Тем не менее, 10 июля 1709 года Пётр присваивает ему звание генерала от кавалерии[307]. Рённе, таким образом, становится вторым в истории русской армии полным кавалерийским генералом (после Александра Меншикова).

В 1711 году Карл Эвальд принимает участие в Прутском походе Петра Первого. Он командует дивизией, состоящей из 8 драгунских полков в общем количестве чуть более 5.000 человек[308]. Рённе придерживается наступательных позиций: на военном совете 14 июня именно он первым предлагает движение вглубь Молдавии и Валахии[309]. Его поддерживают, и поход начинается. Рённе идёт в арьергарде армии, то есть замыкает её боевые порядки. Вы знаете, что поход этот был чрезвычайно трудным: помимо плохой подготовки, сыграла свою негативную роль ужасающая жара, а также то, что в то лето чуть ли не всю траву в тех степях съела саранча[310] (а остатки сожгли татары). 29 июня проходит ещё один военный совет, где Рённе предлагает направить корпус в 15.000 человек в опережение основных сил армии в Валахию[311], где могут быть добыты продовольствие и прочие припасы. Его предложение вновь принимается, операция поручается автору, и он, взяв с собой семь драгунских полков и молдаванскую конницу, начинает наступление на крупнейший город Валахии Браилов (сегодня это румынский город Брэила[312], примерно в 170 километрах к северо-востоку от столицы Румынии Бухареста).

11 июля Рённе со своим передовым отрядом овладевает предместьями Браилова, утром следующего дня к городу подтягиваются его основные силы, он спешивает своих драгун, командует атаку, и к десяти часам вечера турки отступают от городских укреплений под защиту цитадели. Наши войска занимают позиции между нею и рекой, и 14 июня турецкий гарнизон, отрезанный от воды, капитулирует. У турок убито около 800 человек, у нас – порядка ста[313]. Взятие Браилова стало одной из самых успешных операций Карла Эвальда Рённе за всю его военную карьеру и, кстати, единственным успехом нашей армии в Прутском походе. Как раз тогда, когда он подошёл к этой крепости, Пётр, накрепко попавший в окружение, получил, не веря своим ушам, новость о том, что турки согласны на мир. Так что Рённе владел Браиловым всего три дня[314], и с военной точки зрения его рейд оказался бесполезным. Бесполезным для русской армии, но не для него: 25 июля 1711 года Карл Эвальд награждается орденом Святого апостола Андрея Первозванного.

По возвращении из Прутского похода Рённе направляется в Киев, где с 1711 по 1715 год командует дивизией. В июне 1716 года он ведёт боевые действия в Польше, но больше ничем не отличается и 29 декабря умирает. Причина его смерти неизвестна.

Вы узнали ещё об одном иностранном помощнике Петра Великого. Он служил нашей стране 13 лет. Служил честно и не щадя себя. В своих многочисленных рапортах вышестоящему начальству Карл Эвальд Рённе предстаёт как человек дела, сосредоточенный исключительно на решении поставленных перед ним боевых задач, чуждый сплетен, интриг и мелких жалоб. Мне не известен ни один документ, в котором его обвиняли бы в воровстве. Побольше бы нам таких командиров – что в те времена, что сегодня…

Христиан Феликс Баур

Судьба Христиана Феликса или, по-русски, Родиона Христиановича Баура (Бауэра, Боура) (1667–1717) сложилась в России чрезвычайно интересно, причём с первого же дня. А в событиях Северной войны он вообще сыграл прямо-таки выдающуюся роль.

Баур был сыном простого крестьянина из герцогства Шлезвиг-Гольштейн[315] (я уже много раз писал о нём) или, как ещё называли это государство, Голштинии. Голштинские герцоги давно уже тяготели к Швеции (см. мой рассказ о Северной войне), и юный Христиан, выбрав карьеру военного, вступает рядовым в драгунский полк, естественно, шведской армии. Северную войну он встречает в Нарве в звании ротмистра. Это его первый офицерский чин. Внезапное происшествие резко меняет его судьбу. У Баура происходит дуэль, своего противника он убивает, и его ожидает суровое наказание по законам военного времени. И тогда он принимает решение внешне, прямо скажем, для шведского подданного необычное: перейти на сторону русских. Царская армия только-только начинает неспешно подтягиваться к крепости, и в ночь на 30 сентября 1700 года Баур появляется около наших передовых постов, выразив желание служить Петру I. Его немедленно представляют государю, и тут он объявляет, что является разведчиком Августа II, специально засланным в Нарву. Царь ему не очень-то верит, но находящийся при нём посланник Августа барон Людвиг фон А́лларт (я скоро расскажу о нём) версию перебежчика подтверждает. Баур подробно рассказывает об обстановке в Нарве, но Пётр всё ещё сомневается. Он отправляет его сначала в Москву, а потом непосредственно к Августу, чтобы получить подтверждение всей этой истории лично от него. И тот царя успокаивает: наш человек.

После такого заверения путь на русскую службу Родиону Христиановичу, как его теперь называют, открыт. В 1701 году он, уже в ранге полковника, получает под своё командование драгунский полк и поступает в распоряжение генерал-фельдмаршала Шереметева. В июле 1702 года он участвует в сражении при Гуммельсгофе, а в сентябре – во взятии шведской крепости Мариенбург. Вы уже знаете, что при взятии Мариенбурга в наш плен попадает Марта Скавронская, будущая российская императрица Екатерина I. Кто её пленяет, неизвестно, но вот первым под свою защиту берёт её именно Баур[316]! Весной 1703 года он принимает участие в покорении Ниеншанца, а также в закладке Санкт-Петербурга, на следующий год – во взятии Дерпта и Нарвы, после чего отгоняет от окрестностей Ревеля шведского генерала Вольмара Шлиппенбаха. В ночь на 12 июля 1705 года, будучи в чине генерал-майора, неожиданным ударом своих драгун (их всего 1.400 человек) Баур захватывает столицу Курляндского герцогства город Митаву и становится её комендантом. Затем он воюет в Польше и в октябре 1706 года принимает участие в битве при Калише. Его драгунский полк, в составе ещё семи, стоит в первой, передовой линии и лихой кавалерийской атакой всего этого соединения обращает в бегство конницу Речи Посполитой под командованием Юзефа Потоцкого (на следующий день он сдаётся в плен)[317], что играет большую роль в последовавшем вскоре разгроме противника. По итогам сражения Баур получает звание генерал-лейтенанта, а также орден Белого Орла – высшую государственную награду Польши. 9 сентября 1708 года происходит бой у деревни Раёвка, в которой шведский король едва не расстаётся с жизнью. В рассказе о Северной войне я описывал его, но тогда я не сказал, что нашими кавалеристами, разнёсшими шведов в пух и прах и чуть не пленившими Карла XII, командовал Родион Христианович Баур. Вскоре он получает приказ Петра I срочно выдвигаться к деревне Лесная: там Меншиков готовится атаковать корпус генерала Вольмара Шлиппенбаха, сопровождающий огромный обоз с продовольствием и военными припасами для основных сил Карла XII. Про битву при Лесной я тоже рассказывал и надеюсь, вы помните о том, она была выиграна исключительно благодаря своевременной помощи драгун Баура. Победа достаётся генералу большой ценой: он получает тяжёлое ранение. Пуля попадает в рот и выходит навылет через шею со стороны затылка. У него отнимается рука и нога, и два дня он вообще находится без сознания. Но сила организма берёт верх, и Баур возвращается в строй, хотя ещё в декабре того же года правая рука его не слушается.