Сага о розах. Книга первая

Да, лишь сегодня вечером у него наконец-то получится забрать у людей то, что отныне принадлежит ему навеки.

От столь сладкой мысли тепло колючими искорками пробежало по всему его телу. Жажда сблизиться с шеа мереш не походила на обычное желание близости. Заррах едва удерживал себя от того, чтобы ворваться в палату и всё-таки сделать эту девушку своей! Он с трудом усмирял проснувшегося в нём зверя.

«Как же хорошо Снерш умеет контролировать себя», – с откровенной завистью пронеслось в голове дракона при этом.

И вместе с тем возникла другая мысль, разумная: «Потом тебе будет легче справляться с порывами. Консуммация сгладит безумие».

Заррах с трудом сосредоточился на реальности. В конце концов, не только из‑за шеа мереш он застрял в этом городе. Ему было важно лишить брата возможности обрести жену. Глаз за глаз, зуб за зуб. Всё верно говорится. Так что Заррах поджидал брата в столице Астонии, чтобы иметь возможность повлиять на ход его встречи с прелатом.

Появился Снерш относительно быстро, что неудивительно. Он давно сплёл на человеческих землях свою сеть исполнителей, и нынче всего лишь потянул за правильные ниточки. Так что вместо долгой поездки в экипаже в одном из городов ему довелось воспользоваться порталом Церкви. И всё же присутствие не менее деятельного Зарраха спутало ему карты. При кузене он не мог использовать все те доводы, что хотел.

– Вы не посмеете лишить прямого наследника династии возможности занять трон.

«Посмеют. Я уже поработал над этим», – мысленно рассмеялся Заррах со злорадством.

– Церковь отказывается проводить ритуалы такого рода до выявления всех виноватых. Это наше последнее слово, – упрямо заключил Адриан Оумрок, игнорируя встревоженные взгляды кардиналов.

– Тогда вы должны пойти мне навстречу, – с угрозой уставился старику глаза в глаза Снерш. – На ваших землях я заключил сделку!

Никто не ожидал, что Снерш вынет из-за пазухи обрубок руки и швырнёт его на украшенный мозаикой пол. В этом светлом роскошном месте, главном соборе Астонии, кусок мёртвой плоти смотрелся неуместно и устрашающе. Казалось, даже перестал сверкать витраж за спиной Святого Отца Церкви, как и прежде облачённого в расшитые золотом одежды. Трое из кардиналов вздрогнули, отшатнулись и испуганно переглянулись между собой. Напрягся и стоящий у стены Великий Инквизитор. А Снерш тем временем активировал печать соглашения, и под мёртвой кожей руки загорелись синим цветом магические руны. Затем дракон вывел их проекцию под купол зала так, чтобы всем участникам встречи они стали видны так же ясно, как солнце на небосклоне в безоблачный день.

– Как видите, – обводя ладонью светящиеся символы начал говорить Снерш, – этот мужчина, мистер Альт ван Крауд, продал мне свою дочь. И вы видите, что он давно получил за неё плату. Так что теперь я хочу забрать положенную мне девушку не как рабыню. А как жену.

– Неужели ты предлагаешь нам жениться на одной и той же женщине? – не стерпел наглости брата Заррах.

– Нет. Мне не нужна порченная ля шеа. Я говорю о другой. У мистера Альта ван Крауда есть ещё одна дочь.

– Договор запрещает Хранителям Неба подобное, – возмутился прелат.

– А ещё в нём нет ни одной строки, чтобы Церковь отказывала какому-либо из нас в ритуале до признания этого дракона отступником, – грозно напомнил Снерш. – Если вы считаете, что ваши мирские законы действуют на договор, то пусть они действуют в обе стороны. И не иначе.

– Она не сможет стать твоей женой. Она умрёт, – сухо вставил своё слово Заррах, и брат с гневом уставился на него.

«Ты сомневаешься в силе моего желания уничтожить тебя?» – с вызовом говорил его яростный взгляд.

Адриан Оумрок исподволь посмотрел на Зарраха. Они многое обсудили, но такую просьбу никак не ожидали. А отказать в ней выглядело бы открытым указанием на то, что Церковь заинтересована в устранении прямого наследника.

– Вы получаете на это моё наивысшее дозволение, – наконец решил Святой Отец Церкви, и Великий Инквизитор, скромно стоящий у стены и никак не вмешивающийся в обсуждение, наклонил голову так, чтобы из-под сдвинутого на лицо капюшона не было видно, как сильно он, Самюэль ван Донатан, хмурится.

Да, фамилия Великого Инквизитора была ван Донатан. И тридцатилетнему вдовцу Эрту ван Донатану, в настоящий момент с улыбкой прогуливающемуся по парку в обществе мисс Элли Сабрины ван Крауд, этот влиятельный человек приходился родным дядей.

Глава 10

Я почувствовала одновременно радость и негодование, когда узнала, что моё лечение завершено. С одной стороны мне очень хотелось покинуть палату, из которой меня почему-то не выпускали, а с другой – почему любимый так и не навестил меня?

«Раз мы в Райграде, то может его вынуждают отречься от брака со мной?» – мысленно предполагала я причину такого странного поведения. Но затем прикрывала глаза и раз за разом видела себя в кругу пламени. Я будто бы снова отчаянно цеплялась за выступы экипажа, чтобы забраться на его крышу, и как по-настоящему слышала отчаянный крик Ортольда: «Омико!».

«Нет, он не мог бросить меня», – уверялась я, но ненадолго. А потому бесконечный круговорот сомнений и надежды изводил. Хорошо ещё, что от угрюмых мыслей меня отвлекала сиделка. Она читала истории из жития святых, а то и просто рассказывала сказки. Мне было хорошо рядом с этой женщиной. Она обладала удивительной способностью успокаивать.

– Вот так-то, милая, – заканчивая помогать мне одеваться, сказала Марфа и отошла на шаг назад, чтобы полюбоваться итогом своих трудов. – Выглядишь как настоящая красавица.

– И правда, – пытаясь рассмотреть себя в маленьком зеркальце, согласилась я с улыбкой. – Никогда раньше не носила такие дорогие наряды.

«Если мне принесли столь роскошное платье, то это только благодаря Ортольду», – грела моё сердце мысль.

– На то это «раньше» и существует, чтобы стать прошлым. Поверь, шёлк и хорошие кружева то, к чему быстро привыкаешь. Так что будь ласковой с мужем. Тогда всегда в таких нарядах ходить будешь.

Исподволь пухленькая сиделка раз за разом давала свои советы о том, как стоит вести себя замужней женщине. Но делала она замечания столь мягко, что мне понадобилось целых два дня, чтобы заметить это. И я не особо понимала, с чем подобное связано. Вроде бы я не вела себя вызывающе или требовательно, чтобы ей могло понадобиться поучать меня.

– Ну вот. Раз готова, то пойдём, – пока я раздумывала, что лучше ответить, сказала Марфа Ригольд. – Пора тебе уже в покои мужа перебираться, а не место страждущих занимать.

Спорить с таким утверждением никак не хотелось, а потому я снова улыбнулась и наконец‑то покинула свою палату. Вместе с целительницей мне довелось пройти по узкому арочному коридору, где мы никого не встретили. Может и к лучшему, так как иначе я бы точно выглядела дура дурой. Два крошечных окна в моей комнате выходили на цветущий сад, а здесь, из коридора, через воздушную анфиладу был виден в свете вечерней зари город. У меня даже рот приоткрылся от удивления. Я никогда не видела подобной плотной застройки и таких величественных зданий. О боги, какими высокими и изящными они были!

«Надо будет попросить Ортольда показать мне столицу. Я не могу уехать отсюда без того, чтобы пройтись по её мостовым!» – решила я.

А потом коридор кончился, и начался спуск по лестнице. Новый коридор. Подъём по лестнице. Холл, где к нам присоединились охранники.

«Зачем мне охрана?» – удивилась я, но вслух побоялась спрашивать. Тем более, что стражи поглядывали на меня с откровенным любопытством. Наверное, они и сами не знали, для чего их ко мне приставили.

Мне не было известно, что королевский дворец Астонии представляет из себя совокупность различных строений, соединённых между собой переходами. Из-за этого я всерьёз удивлялась тому лабиринту, по которому мы идём. Почему-то мне казалось, что я не во дворце, а всё ещё в лазарете. Хотя, понятное дело, почему. Мне и в голову не приходило, что тот же Омьград можно было построить так, чтобы, не выходя на улицу, из любого дома иметь возможность попасть в ратушу. Но, к счастью, я осмелилась спросить обо всём Марфу, и она с удовольствием объяснила ранее не известные мне факты и даже провела короткую экскурсию. Рассказ сиделки был лёгким и интересным настолько, что я невольно заслушалась.

– Вот мы и пришли, – в конце концов остановилась она перед высокими белыми дверями, украшенными бирюзовой эмалью и позолотой. Витиеватый рисунок на них изображал стилизованных драконов.

«Наверное одна такая дверь стоит, как весь отцовский дом», – не на шутку испугалась я, но вслух сказала:

– Спасибо вам за всё, миссис Ригольд.

– Да что ты, что ты, милая. Главное больше ни в какие неприятности не попадай.

Пожилая женщина мягко улыбнулась на прощание и открыла передо мной дверь. Я смело вошла внутрь покоев Ортольда.

«Вот что значит быть маркизом и племянником самой королевы Анариетты», – первым делом подумала я, когда обвела взглядом убранство светлой шестиугольной комнаты.

Здесь было невероятно роскошно. Красиво, богато и… вместе с тем в чём-то скромно. В доме госпожи Марты ван Блуберри каждая комната была перегружена излишествами. Меховые шкуры, картины, статуи, пёстрые ковры и блестящий паркет – всё бросалось в глаза одновременно. Марта любила хвастаться своим благородным происхождением, а потому во всём делала акцент на сочетании малинового и золотого, надеясь так обозначить своё превосходство. Из-за этого я задыхалась в её особняке. Мне казалось, что я не на своём месте. Но здесь мне понравилось. Хозяин этих покоев обладал другим характером. Обилию дорогой мебели он предпочитал свободное пространство, а потому комната дышала. Здесь преобладали голубые и белые цвета, а также было много света, хотя высокие арочные окна, от пола до потолка, прикрывала тонкая белая тюль. Причём рисунок на ней повторял силуэт драконов на дверях. Только он был полупрозрачным, как призрак.

Мне понравилось в этой комнате. Однако декор в виде драконов настораживал. На гербе Гилбертов была изображена алая роза, а не они.

«Или это связано с тем, что Ортольд храмовник? Может он восхищается драконами и потому даже выбрал такую стезю, чтобы иметь возможность часто общаться с ними?» – предположила я.

К сожалению, своего мужа я знала не так долго, чтобы быть уверенной в этом. Но мысль меня успокоила. Я поняла, что хватит стоять на месте, и решилась изучить покои самостоятельно. А, точнее, мне захотелось найти в них Ортольда. Быть может, он находится в одной из двух других комнат? Во всяком случае я была уверена, что расположенные друг напротив друга двери ведут именно в комнаты, а не, скажем, в платяные шкафы.

– Ортольд? – позвала я и повторила погромче. – Ортольд, где ты?

Никто не отозвался, поэтому я набралась решимости и стала изучать пространство самостоятельно. Комната справа от меня оказалась кабинетом, но глазу в нём было не за что зацепиться. Там я не увидела ни только моего любимого, но и в принципе мало чего вообще. Очень аскетичное помещение. Даже на столе только письменные принадлежности и чистые листы бумаги. Никаких разбросанных документов или заметок, как любил отец, здесь не присутствовало. Ничего не нарушало порядок. А высокий стеллаж с книгами и вовсе оказался скучной подборкой исключительно деловой литературы. Полное собрание законов, несколько словарей, «Династии» (причём издания этого года), научные трактаты…

Я направилась в другую комнату, и моим глазам предстала спальня. Также, как кабинет и холл, она была шестиугольной формы. Но выделялась тем, что кровать находилась по её центру. Плотная ткань балдахина была закреплена на стойках, так что я сразу увидела, что в постели никого нет. Ортольд не задремал в ожидании меня, и мне от этого стало легче дышать. Я очень боялась застать его спящим. Да и вообще очень боялась обнаружить мужа в спальне. Мысль о подобном вызывала во мне трепет и одновременно сильное смущение. Однако я всё равно подошла к кровати и провела рукой по толстому гобеленовому покрывалу. Мне представилось, что вскоре мой любимый резким движением скинет его на пол и с нежностью положит меня на шёлк простыней, чтобы целовать, целовать так, как должен целовать муж свою жену! У меня не было сомнений, что он будет ласков со мной, и наша первая ночь не будет такой, как порой описывалось в грустных романах. Нет-нет, она станет для меня по-настоящему счастливой.

Я не закрыла за собой дверь в спальню и в результате услышала, как кто-то вошёл в холл – этот человек достаточно громко закрыл за собой дверь.

«Вот и ты, Ортольд!» – с радостью решила я.

Мне виделось, что дверь хлопнула из-за того, что любимый спешит мне навстречу. И потому, приподняв подол платья, я с улыбкой бросилась прочь из спальни. Мне хотелось как можно скорее обнять мужа.

Но нет. Вошедший Ортольдом не был.

Это стало понятно по одному только цвету волос – молочно-белых, а не тёмно‑каштановых. И глаза. О, эти мерзкие синие глаза без белка!

– Нет! – в ужасе воскликнула я, когда столкнулась взглядом с драконом.

Улыбка резко сошла с моего лица. А затем я быстро опустила глаза к полу, чтобы таким образом унять возникшее головокружение.

«Нет-нет, только не это! Что Снерш здесь делает?!» – горько думала я при этом.

Я перепугалась и из-за этого спутала кузенов – они и правда были очень похожи.

– Значит вы меня боитесь, – сухо заключил дракон.

– Конечно я вас боюсь. Вы украли меня у мужа, хотя никак не должны были этого делать. Ваша сделка с моим отцом недействительна, я уже не дочь ему! – обиженно затараторила я, надеясь пробудить в этом ужасном существе хотя бы каплю совести. И очень растерялась, когда дракон произнёс.

– Вы путаете меня с братом. Я не Снерш, а Заррах, и никаких сделок насчёт вас я с мистером ван Краудом не заключал.

– Хранитель Заррах? – от удивления я подняла взгляд на дракона, но в результате едва не лишилась контроля над собой. Смотреть на него было невыносимо. Я становилась вялой, как кукла, и чувствовала, что теряю рассудок. А потому секундой позже снова пристально уставилась на пол.

– Разве моё имя вам ни о чём не говорит? – казалось удивился дракон и с иронией произнёс. – Какая прекрасная пара мне досталась!

– Что простите? Я ничего не понимаю.

Я шептала, так как громкий, сквозящий откровенным недовольством голос дракона пугал меня. Я уже даже не поднимала взгляда от пола не по причине потерять способность действовать разумно, а из-за банального страха. У меня давно выработалась именно такая привычка. Когда отец ругался, он терпеть не мог, когда виноватый смотрит на него. От этого он злился ещё больше. Вот я и вглядывалась в замысловатый рисунок паркета.

– Само собой, понять происходящее сложно. Я жил в доме мистера ван Крауда под именем Торах, и поэтому согласен, странно вдруг оказаться заинтересованным в такой нелицеприятной девушке как вы. Уйма неподобающего поведения, то жеманность, то кокетство, побеги из дома ради соблазнения мужчины, а теперь ещё и отсутствие элементарной эрудиции. Но да, от мужа забрал вас я.

Унизительные слова пульсировали в ушах. Мои щёки горели от стыда и гнева. Я ведь не была такой девушкой, как Заррах описывал. Я всего лишь играла чужую для себя роль, а о драконах мало что знала по самой простой причине – в библиотеке отца не было ни единой книги про них!

Но моё внимание захватила последняя фраза.

«Это он забрал меня от Ортольда», – горело во мне болезненное понимание, а потому мои глаза непроизвольно уставились на дракона.

– Для чего? – потребовала я ответ через душевную боль, прежде чем успела ощутить небывалый жар в теле. Даже целуя Ортольда, я могла контролировать себя. А сейчас нет. Ноги сами собой сделали шаг вперёд, и лишь страх, что я испытывала перед грозным собеседником, позволил мне остановиться. Дракон был сильнее, выглядел злым и мог убить меня в любой момент.

– Потому что без мереш мне не добиться той власти, что я хочу. Только это обстоятельство могло заставить меня начать поиск будущей жены. Поверьте, в другое время я бы ни за что не приблизился к вам, так как подобная связь мерзость с какой стороны ни посмотри.

Заррах говорил с раздражением, и от его слов я испытала неподдельную обиду. Сказанное было оскорбительно для меня как для женщины. И мучительно как для жены, по‑настоящему влюблённой в своего мужа. Подумать только, меня украли у человека, вдали от которого даже не хочется дышать, лишь ради низменного желания воспользоваться мной как вещью!

– Но ритуал определил для вас не меня, а мою сестру! – ухватилась я за ниточку надежды.

– Нет, и никто не убедит меня, что милорду Гилберту не было об этом заранее известно. Так что да, поздравляю, у вас получилось влюбить в себя этого мужчину. Ради вас он повёл себя на редкость безрассудно и из-за этого, по-своему, я даже сочувствую ему. Чего вы хотели добиться, искушая его? Денег? Власти? Титула?

– Любви, – не смогла промолчать я. При этом мне очень хотелось произнести целую череду пояснений, но… начав говорить, я решила остановиться на одном этом слове. Было бы низко оправдываться перед тем, кто позволял себе вести разговор с девушкой в таком непростительно хамском тоне.

– Можете не трудиться над созданием иллюзии невинности. Я достаточно времени провёл среди вашей семьи, чтобы узнать истинное лицо ван Краудов. Ваша сестра хотя бы ведёт себя открыто, но и то, полагаю, в силу возраста. Поэтому знайте, я раскусил вас. И управлять мной, несмотря на отклик, у вас никогда не выйдет, – грозно предупредил меня Заррах, прежде чем потребовал. – Подойдите ко мне.

Стоит ли говорить, что я тут же сделала шаг назад?

– Я замужняя женщина. Я венчана в Святой Обители по всем правилам и перед богами у меня уже есть муж – милорд Ортольд Гилберт!

– Ваш брак аннулирован Святым Отцом Церкви Адрианом Оумроком уже как третьи сутки. Более того, вы провели человеческий обряд. А, хоть Хранители Неба стараются соблюдать традиции людей, для нас они ничего не значит. По нашим законам лишь одно способно сделать вас чьей-то раз и навсегда. И так как Церковь официально признала вас моей женой, то пора вам стать ею по‑настоящему.

Его ноги начали движение ко мне, поэтому я взвизгнула и попыталась убежать. Но, смех и грех, а бежать куда-то, кроме как в спальню, мне было некуда. Поэтому я ворвалась туда, но, уткнувшись взглядом в большую кровать, застыла. Я осознала, что нахожусь в ловушке. А руки Зарраха между тем обхватили меня со спины. Его прикосновение вызвало дрожь и ощущение искорок, пробежавших по всему телу.

– Вы принадлежите мне, – услышала я, прежде чем повернулась к дракону и вместо пощёчины вдруг поцеловала его.

Всё было жутко. Отвратительно. Быть может, у других девушек было как-то иначе, но я искренне боялась и ненавидела Зарраха, а потому несмотря на силу притяжения, возникшую благодаря отклику, всё равно осознавала происходящее. Я застонала от наслаждения, когда его пальцы провели вдоль моей шеи и начали ласкать грудь, однако разумом я неистово ужасалась тому, что делаю. Меня истязало понимание, что я предаю своего милого Ортольда, что я с жаром отдаюсь негодяю. Моё тело действовало вопреки моей воле. Оно проявляло животную страсть, а не элементарное благоразумие!

Заррах перенёс меня на кровать так, как я себе представляла своё единение с любимым. Он сорвал гобеленовое покрывало, и опрокинул меня на постель. Вот только безо всякой нежности. А затем его руки уверенно разорвали шнуровку дорогого платья и, приподняв его подол, заскользили по моим бёдрам. Промежность тут же наполнило горячее тепло. Я остро ощутила пульсацию желания, когда мужские губы коснулись низа моего живота.

«Нет. Нет! Только не это!» – мысленно кричала я, но рот мне как будто склеило.

А затем дракон ловко снял с меня всю одежду и быстро разделся сам. Его обнажённое тело было крепким, в меру мускулистым. Оно дышало силой и наверняка привлекло бы опытную женщину. Но опыта у меня не было. Я испытала только дикое смущение, когда увидела то, что девушкам видеть никак не полагается. А собственная нагота только усилила чувство стыда.

«Ортольд, спаси меня. Ортольд!» – крутилась у меня в голове одна и та же мысль. Но моего любимого здесь не было. Был только Заррах, который уверенно раздвинул мне ноги и, сев между них, удобнее притянул моё тело к себе.

– Я не хочу. Не надо, – жалобно простонала я, хотя тяжело дышала от охватившего меня желания. Но Заррах не обратил внимания на мои слова. Он был поглощён собственным безумием. Зрачки его синих глаз даже перестали быть вертикальными. Они округлились, стали похожи на бездонные чёрные озёра.

А затем мир утратил для меня все краски. Ещё несколько минут назад я наслаждалась видом покоев, безмятежно думала об их роскоши, о любви, о своих надеждах. Вечернее солнце казалось мне красивым и вызывало порыв придумать хотя бы пару рифмованных строк. Я была влюблена в жизнь. Но неожиданно её место заняла боль. Словно некий клинок пронзил меня насквозь. То, что подразумевалось под «таинством брака» резко утратило своё притягательное очарование. Находящийся рядом мужчина истязал меня. Мне было так больно, что инстинктивно я попыталась свести ноги и вскрикнула!

Но Заррах не дал мне освободиться. Он навис надо мной, прижал своими руками мои запястья к постели и продолжил двигаться.

– Отпустите меня! – закричала я тогда во весь голос, но всё же осталась не услышана.

Черты лица Зарраха жутко искажались. Через них всё более явно проявлялась звериная морда. Чешуи на его теле стало больше. Повернув голову набок, я увидела жуткую когтистую лапу и испуганно сглотнула слюну.

«Благие Двенадцать, спасите меня», – похолодела от ужаса я.

Постепенно давление на мои запястья усилилось. Заррах сжал их до синяков, но из‑за боли внизу живота эта боль казалась не такой сильной. Однако я всё равно думала, что хуже быть не может! И думала так ровно до того момента, как дракон вдруг разжал одну из своих лап и ухватился за моё плечо. Его когти оставили глубокий кровавый след, разодрали моё тело, наверное, до костей! Ох, как я закричала. А ноздри Зарраха жадно затрепетали. Он хищно перевёл взгляд на рану, и через миг его звериная пасть оказалась совсем близко к моему лицу. Мне показалось, что он вот-вот вонзится своими клыками в мою шею!

Однако этого не произошло.

– Сайди муаш, – трепетно прошептал Заррах словно в приступе сумасшествия и наконец-то прекратил терзать моё тело. Он сделал последнее ритмичное движение. Замер ненадолго. А потом отодвинулся и равнодушно встал с постели.

Кровь покрывала его и мои чресла.

Глава 11

Эрт ван Донатан провел всю вторую половину дня в компании милой прелестницы и оттого испытывал приподнятое настроение. Специфика службы и невзгоды личной жизни давно оставили на характере этого человека неизгладимый след, но рядом с Сабриной ему довелось как будто вернуться в прошлое. Её детская непосредственность и жизнелюбие возвращали к жизни его самого.

«Жаль, что ей всего лишь четырнадцать», – тяготила его одна единственная мысль.

Он знал, что в этом возрасте девушки очень порывисты и мало готовы к роли почтенной матери семейства. А его шестилетнему сыну нужна была именно ласковая мать, а не подруга по играм.

Но Сабрина понравилась Эрту, а потому он решил попробовать ухаживать за ней. Благо, она сама была не против. Да и жизнь такова, что оглядываться назад или на других некогда. Ещё немного и этой девушке исполнится пятнадцать. А там ещё какой‑то год и наступит её шестнадцатилетие, лучший возраст для вступления в брак. Люди взрослеют. Зачастую слишком быстро взрослеют.

«Так ли давно меня поздравляли с рождением Вернона, а ведь ему уже шесть, – задумался Эрт и сделал вывод: – Время быстрее течения горной реки и неумолимее ураганного ветра. Оно движется только вперёд, и всё, что нам дано, так это способность использовать его на своё усмотрение».

Собственно, чтобы получить возможность провести завтра так, как ему хочется (а именно вместе с Сабриной) Эрт и зашёл на работу в столь поздний час. Хотел, пока не стемнело, довести до конца кое-какое дело.

– А, вы вернулись, сын мой. Как хорошо, а то я уже хотел обратиться со своим вопросом к вашему заместителю, – сказал толстячок кардинал Ксавье Винтерфлёр, с которым Эрт столкнулся, когда поднялся по лестнице.

– Тогда ваши чаяния услышали сами боги. В этот час я обычно ужинаю дома, – улыбнулся он хорошему знакомому дяди.

– Да, поужинать сейчас было бы хорошо, – погладил своё толстое брюхо кардинал, – но дела, дела… Дела не ждут.

– Тогда прошу, проходите в мой кабинет. Поведайте, чем я могу быть полезен для вас.

Сказав так, Эрт достал ключ от кабинета и открыл замок. После чего пропустил гостя первым. Кардинал Ксавье Винтерфлёр с удовольствием сел на гостевое деревянное кресло, как будто оно не было жёстким и неудобным, и осенил себя знаком, когда посмотрел на размещённый на стене символ веры.