Сага о розах. Книга первая

Новость была для меня ошеломляющей. Ранее мне было ничего не известно об этом, да и кто бы рассказал подобное незамужней девушке? Однако словоохотливость Ортольда натолкнула меня на мысль разъяснить для себя ещё один вопрос.

– А для чего ты приехал к нам наблюдателем?

– Церковь следит, чтобы люди и Хранители Неба чтили некогда заключённый договор. Бывает, что иногда те или другие противятся ему. Порой просто из-за того, что так вышло. Например, как с Хранителем Неба Снершем и тобой. Договор разрешает забирать только тех девушек, на которых указал ритуал, но по закону драконов ты уже его шеа мереш.

– Шеа мереш?

– Это даже что‑то больше, чем невеста. Можно сказать жена. Поэтому инстинкты Хранителя Снерша требуют заполучить тебя, пусть даже силой. Из-за этого он начал хитрить.

– Как хорошо, что Церковь на моей стороне, – с истинным облегчением сказала я и напряглась, когда Ортольд стал выглядеть мрачнее прежнего. – Или… или нет?

– Хранитель Неба Снерш поступил очень мудро, заключив с твоим отцом сделку, скреплённую магией. Договор ведь говорит о том, что он не должен делать своей женой ту женщину, на которую ритуал не указал ему. И только. Поэтому, если порассуждать, то унести тебя на землю драконов не как жену, а как рабыню он вправе. Это очень даже вписывается в обязательство Хранителей Неба соблюдать наши мирские законы. И Церковь… Поверь, Церковь не станет проверять, что там с тобою будет по двум причинам. Прежде всего, эта сделка тоже по-своему ритуал. Во-вторых, никто из людей не смеет посещать острова драконов без дозволения драконов. И, самое главное, Хранитель Неба Снерш очень влиятелен среди них. Рискуя предъявить ему претензии, мы рискуем получить ультиматум.

Ортольд поглядел на меня и кажется понял, что перепугал меня до смерти. Мне ужасно не хотелось, чтобы какой-либо дракон уносил меня не пойми куда на край света, где я больше никогда не увижу тех, кого люблю. Непроизвольно я даже ухватилась за руку Ортольда, как за спасительную соломинку, и он положил свою ладонь поверх моей.

– Не бойся, Омико. Когда ты станешь моей женой, ты перестаешь быть дочерью мистера Альта ван Крауда. Я никому не дам украсть тебя у меня.

– А если… если он даже тогда утащит меня к себе?

Мне было так страшно, что сердце колотилось в груди быстро-быстро!

– Тогда я весь мир переверну, но верну тебя. Правда, любимая. Правда!

Он прижал меня к себе и поцеловал. По-настоящему. Жарко, трепетно. Этот мужчина хотел меня, а я его. Лишь глупые правила приличия мешали мне начать снимать с него дублет, когда я проводила пальцами по его плечам. Только они не давали ему развязать шнуровку на моём платье и коснуться груди, тщательно скрываемой за складками ткани. Его руки умело скользили по моему телу, но самого его сковывала уверенность, что пока он не в праве позволить себе овладеть мной. Быть может, его также смущало, что однажды я упрекну его за несдержанность. Он и так ощущал вину, что у нас не было достойной помолвки, а свадьба… на ней ведь даже торта не будет.

Но, боги, если бы я только знала, что мне предначертано судьбой, я бы не дала ему тогда остановиться! Когда Ортольд на миг прервался, чтобы посмотреть мне в глаза, я должна была поощрить его новым поцелуем, а не стыдливо опускать взгляд. Нельзя было позволить ему поцеловать кончики моих пальцев и отодвинуться, чтобы так, на расстоянии, унять будоражащее кровь волнение.

Нельзя было.

… Но вышло именно так.

Глава 5

Ночевали мы на ферме, которую чудом не проехали мимо. Дождь и правда начался такой, что на расстоянии руки ничего видно не было. Сильный ветер при этом нагибал деревья к земле, и даже повалил одно из них с корнем. Он завывал как дикий зверь, и ехать куда-то в такую непогоду мог только сумасшедший. Поэтому, чудом заметив качающуюся на скрипучих цепях вывеску, мы свернули с прямой дороги и вскоре оказались среди семейства Дэвидсонов. Эти люди приняли нас исключительно радушно. Они даже отказались брать у Ортольда деньги. Попросили только благословить их детей, когда он снял свой мокрый насквозь дублет и стал виден его амулет храмовника. Мне это почему‑то показалось смешным. Наверное потому, что я никогда не видела себя замужем за служителем Церкви. В нашей семье ходили в храм исключительно по причине, что так принято в обществе. Отец никогда не стремился воспитывать своих дочерей в вере, а мы, сами по себе, не были к склонны к ней. Я больше доверяла наукам, нежели фразе: «И сотворили благие Двенадцать землю». А Сабрину и вовсе не прельщали нудные догмы. Она пошла петь в церковный хор только из-за того, что пастор обратил внимание на её красивый голос и хороший слух. Это вмиг заставило сестричку гордо задрать носик и согласиться на его предложение. Сабрине всегда нравилось хвастаться собой и быть на виду. Ну, и подружками она там обзавелась.

Если же говорить о дальнейшем, то на утро мы бы и хотели выехать сразу после рассвета. В конце концов, из-за месива на дорогах предстояло ехать медленнее обычного, а мы всерьёз торопились. Но ничего не вышло. Поездка по тёмному времени вылилась в необходимость чинить ось экипажа, и ремонт занял время. Ортольд из-за этого очень переживал. А я нет. Мне удалось проспать целых три часа нервотрёпок, пока мужчины искали необходимые детали или мастерили их из подручных материалов.

Честно, не знаю, чем меня одурманили разбойники (а быть может элементарно не рассчитали дозу), но я проспала всю ночь напролёт, пропустила рассвет и всё равно не выспалась. Лишь то, что я открыла глаза и увидела яркий солнечный свет, не дало мне перевернуться на другой бок. Вынужденно я встала с постели и, поняв по солнцу сколько времени, мигом передумала возвращаться в кровать. Но бодрости мне это не придало. Мне не хотелось ни есть, ни пить, ни общаться с кем-либо. Лишь повторное умывание ледяной колодезной водой и помощь хозяйке с кормлением кур (а что, пока Ортольд не видит?) привели меня в чувство. У меня даже аппетит проснулся! Однако позавтракать не получилось. Стоило мне попросить что-нибудь для перекуса, как раздался радостный возглас – экипаж был готов к дальнейшей поездке.

Пришлось садиться в карету на пустой желудок. Однако добродушная миссис Дэвидсон меня пожалела. Она сунула мне в руки корзинку со снедью и благословила в дорогу. Я поблагодарила её в ответ.

– Она такая милая, – шепнула я Ортольду, когда экипаж тронулся.

А затем я сняла с корзины полотенце. Еда внутри лежала простая, и больше всего меня привлёк пучок тоненькой свежей моркови. Первый урожай, не иначе. Самая сладкая морковь за весь год. Поэтому я не удержалась и сразу принялась её грызть. Морковь была действительно вкусной.

Ортольд, глядя на меня, рассмеялся.

– Что? – не поняла я. В поедании моркови ничего зазорного мне не виделось.

– Ты сейчас прямо-таки мой младший брат Орион. Когда он был маленький, а нам надо было куда-либо далеко ехать, родители всегда брали с собой морковку. Он мог хрустеть ей до бесконечности.

– Да?

– Да. И вместо того, чтобы капризничать, так же довольно улыбался.

– Вот я и узнала, что у тебя брат есть, – довольно заключила я, и Ортольд удивился.

– Разве ты не знала?

– В наших «Династиях» ничего об этом не сказано, поэтому я не знаю, есть у тебя братья-сёстры или же нет.

– Нас было трое. Я, Оливия и Орион. Оливия сейчас замужем за герцогом Адрийоркским, а Орион… Орион погиб семь лет назад. Ему тогда было двенадцать.

– О боги, что случилось?

– Он был очень бойким мальчишкой и любил развлекаться. Да и кто из мальчишек не любит? Я тоже обожал прыгать в воду с привязанной к дереву верёвки. Причём чтоб высота побольше. Но ему ужасно не повезло. Проклятая верёвка оборвалась. Он вместо воды упал на берег, сломал шею и мгновенно умер. Для меня это была огромная трагедия, так как всего двумя годами ранее мы хоронили родителей.

– Из-за чего они умерли?

– Тиф. Его эпидемия тогда только начиналась, но она уже не жалела ни бедняков, ни дворян.

Память мгновенно вернула меня в те жуткие дни, когда мне запрещали выходить из своей комнаты, а я рвалась к больным сёстрам и маме. Не знаю почему ни я, ни отец не заболели, когда в лихорадке лежали даже слуги. Но для меня тогда это не имело значения. Я лишь стояла на коленях и неистово молилась, чтобы все, кого я знаю, выздоровели. Однако ни один из богов не услышал меня. И зря я с такой надеждой смотрела из окна, когда к нашему дому в очередной раз подходил закутанный в жуткий чёрный плащ доктор Кевин. Не помог даже приглашённый целитель Церкви, хотя отец был готов расплатиться с ним всем своим состоянием.

– Целители тоже оказались бесполезны?

– Нет, меня они вытащили с того света. Остался бы жив и папа, но смерть мамы оказалась серьёзным ударом для него. Это было бы смешно, если б не было столь страшно. Во время эпидемии он сумел умереть от разрыва сердца.

– Это всё очень грустно.

– Да. И мне кажется не стоит ворошить прошлое сегодня.

Я согласно улыбнулась Ортольду и посмотрела за окно. Деревья за ним быстро мелькали, и с каждой минутой я становилась всё ближе к тому, чтобы расстаться со своим девичеством навсегда.

А разве не об этом мечтает каждая девушка?

***

Заррах был откровенно зол. Он прибыл в дом Вейерманов с конкретной целью и отсутствие желаемого результата лишало его хорошего настроения напрочь. Однако своему решению пробыть в этом доме положенные три дня он не изменил и из-за этого сдерживал свой дурной нрав как мог.

– Моя библиотека очень обширна, поэтому я рад, что вы заинтересовались ею, – хвастал глава семейства и, честно-то сказать, не особо лукавил. Огромное двухъярусное помещение было заполнено стеллажами с книгами и больше подошло бы королевскому замку, нежели особняку успешного мануфактурщика.

– Мне очень нравится литература.

– Да, мне тоже. Хотя я недолюбливаю художественную.

– Отчего? – удивился Заррах и постарался объяснить своё видение. – Я, напротив, нахожу в ней интерес. Иногда вымысел заставляет задумываться больше нежели правдивая история.

Теперь оказался удивлён господин Вейерман. Он с неподдельным любопытством поглядел на собеседника и осведомился:

– Эм-м. Вы разъясните почему вам близко такое мнение?

– Вымысел может принести с собой не столько опыт, сколько значимую идею. А также позволяет сделать более понятной суть людей. В таких книгах люди описывают как может тот или иной человек мыслить. Мне это интересно.

– Хм, – задумался господин Вейрман. Было очевидно, что для него такая точка зрения нова.

– Полагаю, мисс Анна часто проводит здесь время? – обводя взглядом пространство, спросил дракон. Ему не хотелось углубляться в обсуждение ранее поднятой темы.

– Нет, женщины не в состоянии постичь суть серьёзной литературы. А читать бессмыслицу? Я дозволяю Анне брать только те книги, что сам даю ей. В последнее время издательства мало следят за достойным содержанием.

– Всё имеет свойство меняться и не всегда в лучшую сторону, – риторически заметил Заррах.

– Вы правы, – сухо подтвердил мужчина. – Кстати, быть может желаете взять что‑либо для чтения?

– Не в этот раз.

– Тогда предлагаю пойти в сад. Полагаю, дамы уже готовы для игры.

Заррах согласно кивнул, и вместе с хозяином дома начал спускаться со второго этажа библиотеки на первый. Так было удобнее пройти в сад, а, заодно, позвать с собой расслабившегося в кресле Снерша.

– А подай-ка мне вон ту книгу, парень. Да-да, в зелёной обложке, – вальяжно командовал брат запыхавшимся мальчишкой-лакеем.

– Про рыцаря Галаада Вестлинга?

– О, так ты читаешь умеешь?

– Нам пора, крокет ждёт, – с наигранной улыбкой обратился к кузену Заррах и с силой, до лёгкого скрипа, надавил на спинку его кресла.

– Раз ждёт, то нельзя заставлять его ждать, – озорно заметил Снерш и, не став пререкаться, поднялся со своего места.

«Походу настроение у нас стало как две чаши весов, – мрачно подумал Заррах. – Если у меня оно никакое, то этот вдруг веселится от души».

– Прошу вас, – с вежливой интонацией попросил следовать за ним хозяин дома.

Заррах послушно направился к выходу из библиотеки вслед за мужчиной. Снерш зашагал за ними, но затем остановился и обернулся на лакея.

– Эй, парень. Лови монету!

Молоденький слуга машинально ухватил летящий в его сторону серебряный, но лицо его при этом отразило искреннее удивление.

– Благодарю, – растерянно произнёс он и, глянув на строгого господина Вейермана, залепетал. – Право, не стоило. Я всего лишь выполняю свою работу.

– Да это не вознаграждение тебе, а так. Память на всю жизнь. На старости лет, показывая её, будешь хвастаться, что некогда прислуживал Хранителю Неба, – презрительно хмыкнул Снерш и, уперев руки в бока, добавил. – Некоторым просто не суждено совершить в своей жизни ничего значимого или достойного. Так что давай, возвращай на полку историю рыцаря Галаада Вестлинга и продолжай свою никчёмную работу.

Заррах едва удержал себя от осуждающего покачивания головой. Развлечения себе брат находил всё более и более вызывающие. Однако господин Вейерман не посмел укорить гостя даже взглядом, и все они прошли в сад. Для игры в крокет всё уже было готово, включая изысканные угощения. Вышколенные слуги стояли, готовые по первому сигналу выполнить любой каприз драконов.

«М-да, их раболепие и правда раздражает», – всё же нашёл оправдание поступку брата Заррах, а затем столкнулся взглядом с мальчишкой-лакеем, что ранее прислуживал в библиотеке. В его глазах он увидел нотку вызова, но… это заставило дракона лишь высокомерно улыбнуться. А затем он повернулся к Анне и, заводя с ней беседу, постарался напрячь все свои чувства до предела.

Вдруг отклик вот-вот возникнет?

***

– О чём вы? – с угрозой в голосе осведомился Ортольд. – Тот, кто рассказал мне о вас, уверял, что вы имеете право на совершение обряда. И я склонен ему верить.

– Да, милорд, он прав. Вам не солгали, у меня действительно есть дозволение Церкви благословлять любящие сердца и соединять их узами брака, – сказал растерянный настоятель. – Но поймите, я не смогу совершить обряд до конца.

– Причина, – потребовал Ортольд.

– Я понимаю, что новости не разносятся со скоростью ветра, однако наша Святая Обитель с прошлого месяца стала мужским монастырём. Здесь не осталось женщин, а отрезать локон невесты у алтаря должна именно посвятившая себя богу.

– Это всего лишь примета на счастье, – припоминая священные книги, процедил молодой маркиз. – Я сам храмовник, а потому знаю, что подобное может совершить родственница невесты или вообще любая женщина. Неужели у вас такой нет?

– Ни единой, милорд.

Ортольду стало казаться, что весь мир решил пойти на него войной. Однако не зря Его высокопреосвященство Альберт Верлер так часто сетовал на упрямство Гилбертов. Вмешательство судьбы в планы заставило мужчину думать в направлении их осуществления куда как активнее. А потому он нервно сделал круг по комнате, по пути взглянув через открытые витражные окна на внутренний двор, и, глядя на клонящееся к закату солнце, предпочёл действовать.

– Кто кроме вас в этой округе способен совершить обряд?

– Ох-хо-хо, милорд, – печально развёл руками настоятель. – Разве что пастор в Омьграде. Вы же сами знаете, что свадьба не помолвка – дело серьёзное. И в народе обычно играют их массово, аккурат после сбора урожая, а не по весне. Сразу после праздника святого Иоанна, когда любой жрец в течении двенадцати дней молодых венчать может.

Припомнив омьградского пастора, Ортольд пришёл к выводу, что венчать его и Омико тот откажется. Этот мужчина был очень принципиальным человеком, и по его разумению между помолвкой и браком должно было пройти не менее дюжины дней. Так было рекомендовано Церковью, и в любое другое время Ортольд поддержал бы его мнение – нельзя вершить столь важные дела на горячую голову. Однако нынче жениться приспичило ему самому, а потому от злости он аж заскрежетал зубами.

– А если привезти какую-либо женщину к вам? Полтора часа назад мы проезжали хутор. Там должен кто-либо жить семьёй.

– Нет, там только старый Виктор и его пострелец-внук. У них было большое семейство, да из семнадцати человек только двое остались. Всё тиф, будь он неладен. Так что монастырём мужским обитель не просто так стала. Пешим шагом можно часов семь прошагать, а к жилью не выйти. Вам будет проще в Омьград податься. До него от нас в экипаже всего немногим-то более полдня будет. А здесь… дикие у нас здесь места.

– Да неужели настолько дикие? – не поверил своим ушам Ортольд.

– Это же вам не столичные окрестности, милорд, где куда не ступи, а всё на чей‑нибудь дом наткнёшься. У нас тут одно сельское хозяйство, так что все поближе к Омьграду живут.

– Но почему?

– Потому, что за ним одни плантации. На страду, конечно, бывает, что собирается люд ближе к работе. Хижины строит. Но покуда первый день лета не настанет, никто из них тут не появится. Работники посадили семена, они взошли. Но покамест большого ухода ростки не требуют.

Ортольд не выдержал и, сев в кресло, устало облокотился на стол и взъерошил себе волосы.

Ну как так-то? Как?!

И в этот момент к нему пришла идея. На какую только выдумку не способен влюблённый мужчина!

– А что… А что, если вы обвенчаете нас, а церемония отрезания волос произойдёт в другом месте? Уверен, вдоль тракта стоит не одна церковь, где расположен подходящий алтарь и есть молельщицы.

– О чём вы, милорд Гилберт? – даже осенил себя знаком настоятель. – Уж не подшучиваете ли вы надо мной?

– Отнюдь. Так что, если вы на это не согласитесь, то несмотря на ваш почтенный сан, возраст и хромоту вы поедете вместе со мной! Меня ничто не остановит. Я намерен жениться на мисс Омико так скоро, насколько это возможно.

Он знал, что его глаза горят гневом, и настоятеля это испугало. Кажется, он понял, что причина спешки отнюдь не причуды молодого маркиза, а нечто большее. Но расспрашивать не решился. Принял, как есть.

– Хорошо, – вздыхая смирился несчастный настоятель и осведомился. – Вы же в Райград направляетесь так-то? Верно я вас понял?

– Да.

– Тогда вам надо будет поехать по тракту на северо-восток от нашего монастыря. В таком случае где-то часа через три вы будете проезжать селение Любавушки. Оно небольшое, но церковка с алтарём при нём имеется. Так что не пропустите его, и обязательно найдите там вдову по имени Амелия. Сварливая женщина каких свет не видывал, но если скажете ей, что вы от меня, то она не откажет вам в милости завершить обряд. А сейчас идите, я пришлю монаха, что покажет кельи, где вы сможете отдохнуть с дороги. Всё равно мне нужно подготовиться. Церемония должна пройти в соответствии со всеми правилами.

– Сколько вам потребуется времени? Мне хотелось бы выехать как можно раньше, в Любавушки мы и так прибудем затемно.

– Я говорю про утро, милорд Гилберт! Раз вы торопитесь, я готов провести церемонию с первым лучом солнца. Но сейчас даже не просите. Свадьба на закате… Да где же это про такое слыхано!

– Хорошо, – подумав, смиренно вздохнул маркиз. Он считал, что церемонию можно провести раньше, но не хотел обижать настоятеля, принявшего его доводы. Кроме того, путь до Святой Обители по расхлябанной дороге вышел нелёгким. Лошади и люди устали.

– И вот ещё что, милорд. Смотрите, обязательно миссис Амелию привлеките и только её. Я ведь её имя в книге венчаных и в данном вам документе укажу. Нехорошо будет супротив богов идти.

– Не сомневайтесь, я учту ваше пожелание.

Поклонившись на прощание, Ортольд спустился на первый этаж Святой Обители и вышел во внутренний двор, где его возвращения ожидали Гульд с гвардейцами и Омико. Но девушка не сидела в экипаже. Видимо ей захотелось размять ноги, а потому она вышла из кареты и начала осматриваться – её блуждания Ортольд заметил ещё из окон кабинета настоятеля. Однако к тому моменту, как он переступил порог, Омико перестала бродить от пристройки к пристройке. Не иначе как грубая каменная кладка ничем не привлекла её внимания, раз она остановилась возле клумбы, где нынче обсуждала что-то с одним из послушников, безуспешно воюющим с сорняками. Правда, заметив его возвращение девушка сразу подошла к нему и обеспокоенно спросила:

– Что тебе ответили?

Ему захотелось подразнить невесту. Поэтому Ортольд напоказ тяжело вздохнул и опустил глаза к земле.

– Нас… нас не обвенчают? – расстроилась Омико, и тогда он широко улыбнулся ей.

– Обвенчают. Завтра на рассвете ты всё-таки станешь моей женой!

Лазурные глаза Омико засияли счастьем, и она прижала ладонь к губам.

– О милый Ортольд, как это замечательно! Я ведь, пока тебя не было, поговорила с этим добрым юношей. Он сказал, что поможет украсить наш экипаж цветами.

– Украсить цветами?

Было бы странно облагораживать вид наёмного экипажа, он совсем не походил на свадебный кортеж. Но очевидное огорчение Омико заставило Ортольда изменить мнение.

– Хотя, знаешь, да. Пусть у нас хотя бы карета будет красивой. Давай и правда попросим корзины и наберём цветов? Не завянут же они за ночь.

– Вот за это вы не переживайте, милорд. Я их в воду поставлю, а пока обряд проводят сделаю всё сам. Украшу. Вам понравится, – кротко улыбнулся послушник, прекрасно слышавший их разговор. – У нас ведь прямо за оградой растёт очень красивый белый шиповник. Благоухает, как самые настоящие розы.

– Благодарю. И все же собирать цветы мы вам поможем. Что насчёт корзин?

– Сейчас, милорд. Такой праздник будет!

Парнишка суетливо поднялся на ноги, отряхнул от земли руки и рванул за корзинами. Кажется, ему хотелось украсить экипаж ещё больше, чем Омико.

– Настоящая выдумщица. Но я рад, что ты это придумала, – сказал он невесте.

– А я рада, что ты придумал про пирожные.

– Что?

– Думаешь, я забыла про обещание каждое утро получать вкусное пирожное?

– Ах, вот ты о чём, – рассмеялся он, и Омико поддержала его смех.

– Даже не верится, что эту святую землю я покину, будучи твоей женой.

– Хм, – смутился Ортольд и, почесав переносицу, признался. – Почти женой. Здесь нет никого, кто мог бы провести церемонию отрезания волос, завершающую свадебный обряд. А пока ты не скажешь, что хочешь взамен их, супругами мы стать не можем.

Омико очевидно расстроилась. Она резко погрустнела и начала нервно мять руки. Было видно, что девушка обдумывает что-то неприятное.

– Не переживай, – взял он её руку в свою, чтобы успокоить. – Я обо всём договорился. Настоятель даст нам документ, который станет официальным подтверждением нашего союза. А через пару-тройку часов мы остановимся в деревне, где некая миссис Амелия завершит обряд.

– Правда?

– Да. И думаю, чтобы окончательно узаконить наш брак, там мы и останемся на весь день и ночь. Пусть ни у кого не останется сомнений, что ты моя жена, – ласково сказал Ортольд и, неожиданно усмехнувшись, шутливо произнёс. – Мисс Омико, вы будете первой маркизой Виссерийской, что познает брачное ложе не в родовом замке Гилбертов, а в никому неизвестном селе Любавушки. Писцы «Династий» получат невероятно интригующий факт!

– Ох, Ортольд, – возмутилась Омико неприличным речам, но глаза её вовсю смеялись.

– Согласись, название села многообещающее. Если бы я верил в приметы, то сказал бы, что оно принесёт нам исключительное счастье.

Жаль, что на самом деле нас ждали только разбитые мечты.

Глава 6

С тех пор как к ним присоединился наблюдатель, Заррах видел – Снерш перестал рисковать и прекратил полёты в Омьград. Это бы заметил любой, кто знал его кузена, так как тот сделался особенно острым на язык. Причём доставалось всем настолько, что Заррах даже мысленно пожалел незадачливого храмовника Ортольда Гилберта. Брат ни за что не простил бы ему своей невесты. Он принялся бы мстить так, как привык – исподтишка, умело, хитро, жестоко. Отчасти дракон предполагал, что эта месть уже начала свершаться, так как в эту ночь Снерш всё же отсутствовал, но сладкого запаха девушки на себе не принёс. И не верилось Зарраху, что брат всего-то отдыхал ото всех в одиночестве. Нет, не могло быть такого. Снерш тайком осуществлял некий замысел. И на этот раз… на этот раз он не поставил его в известность!

Обида ненадолго обожгла всё существо Зарраха. Он и Снерш вопреки отсутствию у драконов крепких семейных и дружественных связей, какие приняты у людей, всегда были очень близки. Но путешествие в человеческий мир за поиском невест отдаляло их друг от друга и катастрофически быстро.

– Снерш, – подошёл он к сидящему на скамье брату. Вечер уступал право ночи, а, значит, тянуть с разговором было никак нельзя.