Железная дочь

Тварь за спиной взревела, и новая волна пламени спалила лианы прямо у нас над головой. Я вздрогнула – мы бежали под дождем из пепла и пылающих веток.

– Драконов? – ответила я Паку.

– Напомни мне при встрече прикончить Грималкина!

Тропа сужалась, превращаясь в узкую тернистую нору, ведущую в темноту. Наклонившись, я разглядела в конце норы дверь. Не уверена, но мне показалось, что она только что захлопнулась.

– Кажется, там есть дверь! – крикнула я, оглядываясь назад. Пак нетерпеливо кивнул.

– Так чего же ты ждешь, принцесса?! Беги!

– А как же Конь?

– Протиснется! – Пак подталкивал меня внутрь, но я колебалась. – Ну же, принцесса! Или хочешь дождаться, когда Жаробрюх снова чихнет?

– Нельзя бросать его здесь!

– Не волнуйся, принцесса, – отозвался Железный Конь, и я уставилась на него, не веря своим глазам. На месте коня теперь стоял красивый мужчина с квадратной челюстью и кулаками размером с небольшую тыкву. Он был в джинсах и черной рубашке, под которой играли крепкие мускулы жилистых рук. Дреды на его голове напоминали гриву, но глаза горели прежним ярко-красным огнем. – Не только у тебя есть свои фокусы в рукаве, Плут, – сказал он полушутливым тоном. – Уходите, я буду прямо за вами.

Раздался жуткий треск, и голова дракона на длинной склоненной шее поднялась над дебрями на невероятную высоту. Он был больше, чем я могла представить: длинная зубастая пасть была покрыта черно-зеленой чешуей, а из черепа взмывали ввысь два рога цвета слоновой кости. Враждебные, но разумные и хитрые красно-золотистые глаза спокойно осматривали территорию.

– Я вас вижу, воришки!

Пак толкнул меня, и я нырнула в нору, расцарапав колени и ладони о шипы. Выругавшись, я подняла глаза и увидела перед собой два знакомых золотистых глаза, парящих в воздухе.

– Скорее, человек! – прошипел Грималкин и побежал вперед.

Чем глубже мы заползали, скорчившись, как крабы, тем сильнее, казалось, сужался туннель; колючие лианы царапали спину, рвали волосы и одежду. Я слышала за спиной Пака и Железного Коня, ощущала драконий взгляд на спине и чертыхнулась, цепляясь рукавами за шипы. Мы двигались слишком медленно! В конце норы маячила красная дверь – островок света и безопасности, но такой далекий. Но стоило мне подойти ближе, как Грималкин остановился перед ней, прижав уши и рыча, обнажив зубы.

– Зверобой! – прорычал он, и я заметила гроздь засохших желтых цветов, висевших над дверью, словно крошечные солнечные лучи. – Это значит, что нам, фейри, сюда нельзя. Сними его, человек, быстрее!

– Горите, воришки!

Огонь взорвал туннель, извиваясь и закручиваясь в водовороте жара и ярости, несясь на нас с невероятной скоростью. Я сорвала цветы с двери и нырнула внутрь, Пак и Железный Конь ввалились вслед за мной. Пламя взорвалось над головой, опалив спину, когда я уже лежала, задыхаясь, на цементном полу. Дверь захлопнулась, перекрыв огонь, и мы погрузились в кромешную темноту.

Глава 12

Леананши

Несколько секунд я лежала на бетоне, тело мое было на удивление горячим и в то же время холодным. Шея, плечи и пятки горели от пламени, которое настигло меня в последний момент. Но щекой и животом я прижалась к холодному полу, успокаивающему дрожь во всем теле. По обе стороны от меня Пак и Железный Конь со стонами и проклятиями, кряхтя, поднимались на ноги.

– Что ж, было весело, – пробурчал Пак, помогая мне встать. – Клянусь, если эти двое малолеток еще раз попадутся мне на глаза, я им такую взбучку устрою. Если собираешься воровать у пятидесятиметровой огнедышащей и злопамятной ящерицы, то, будь добр, либо имей чертовски идеальный план, либо дождись, когда тварь уйдет из дома. И кому, черт возьми, пришло в голову повесить зверобой на двери?! Ощущение, что мы здесь совсем нежеланные гости!

В тени щелкнул фонарик, ослепив меня. Прикрыв глаза, я насчитала троих. Двоих узнала сразу: кроха с пушистыми ушами и зеленокожий юноша, которых мы повстречали в дебрях. А тот, что держал фонарик, был высоким и худым, с темными густыми волосами, хилой козлиной бородкой и двумя ребристыми рогами во лбу. В другой руке он держал перед лицом крест, будто отгоняя вампиров.

Пак рассмеялся.

– Не хочу тебя расстраивать, парень, но если ты не священник, то это тебе не поможет. Как и соль на полу. Я тебе не какой-то там буги.

– Проклятые фейри! – сплюнул бледный парнишка с козлиной бородкой. – Как вы сюда попали? Уходите подобру-поздорову, а не то пожалеете. Она вырвет вам кишки и сделает из них струны для арфы.

– А вот с этим проблемка, – с притворным сожалением продолжил Пак. – Видишь ли, прямо за этой дверью находится разъяренная рептилия, которая жаждет сделать из нас шашлык, потому что вам троим хватило мозгов ограбить дракона. – Он вздохнул и разочарованно покачал головой. – Вы же знаете, что драконы никогда не прощают воров, да? Так что вы украли?

– Не твое дело, фейри! – парировал юноша. – Похоже, ты меня не понял. Я сказал, что вам тут не рады! – Он полез в карман, достал три железных гвоздя и зажал их между белыми костяшками дрожащих пальцев. – Может, добрая порция железа убедит вас свалить отсюда?

Я шагнула вперед, предупреждая Пака взглядом не принимать этот вызов.

– Полегче, – попыталась успокоить я парня, поднимая руки. – Мы не хотим проблем. Просто пытаемся пройти через чертовы дебри, вот и все.

– Уоррен! – ахнула девчушка, глядя на меня широко раскрытыми глазами. – Это она!

Все глаза устремились на меня.

– Это и правда ты! – выдохнул Уоррен. – Ты же она, да? Полукровка Оберона? Летняя принцесса.

Железный Конь зарычал и шагнул вперед, заставив троицу отступить. Я положила руку ему на грудь.

– Откуда вы меня знаете?

– Ну, знаешь, она ищет тебя. Отправила добрую половину изгнанников на твои поиски…

– Так, а ну-ка помедленнее, козленок, – Пак поднял руку. – Что это за примечательная особа, о которой ты не перестаешь болтать?

Уоррен бросил на него взгляд: не то испуганный, не то благоговейный.

– Ее, конечно. Хозяйку этого места. Так… если она дочь Оберона, значит, ты тот самый?.. Плутишка Робин? Пак? – Пак усмехнулся, отчего Уоррен громко сглотнул, его кадык вздрогнул. – Но… – он оглядел Железного Коня. – …о нем она ничего не говорила. Кто это?

– Воняет, – прорычал зеленокожий юноша, скривив губы и обнажая тупые неровные зубы. – Пахнет углями. И железом.

Брови Уоррена взлетели вверх.

– Вот дерьмо. Он один из них, да? Железный фейри! Ох, она не обрадуется.

– Он со мной, – быстро ответила я, и Железный Конь выпрямился. – Он неопасен, обещаю. И о ком вы постоянно говорите? Кто она?

– Ее зовут Леананши, – заявил Уоррен с укоризной, будто я сама должна была догадаться. – Леананши Темная Муза. Королева Изгнанных.

Глаза Пака полезли на лоб.

– Ты шутишь, – произнес он, на лице его застыла не то ухмылка, не то гримаса ужаса. – Значит, Леананши возомнила себя королевой? Ох, Титании это понравится!

– Кто такая Леананши? – не выдержала я.

Гримаса застыла на лице Пака. Качая головой, он повернулся ко мне с мрачным видом.

– Плохие новости, принцесса. Когда-то Леананши была одной из самых могущественных существ во всей Небыли. Ее называли Темной Музой, поскольку она вдохновляла многих деятелей искусства на создание своих самых блестящих работ. Некоторых, кстати, можешь знать – Джеймс Дин, Джими Хендрикс, Курт Кобейн.

– Да ну!

Пак пожал плечами.

– Но, как ты понимаешь, за такую помощь надо платить. Никто из тех, кого Леананши вдохновляет, долго не живет. Да, их жизнь яркая, красочная, но короткая. Бывало, если артист оказывался совершенно особенным, она могла забрать его в Небыль, где он развлекал бы ее вечность. Или пока ей не наскучит. Конечно, это было до того, как… – Пак замолчал и покосился на меня.

– До чего?

– Титания изгнала ее в царство смертных, – быстро ответил Пак, будто собирался сказать что-то совсем другое. – По слухам, Леананши становилась слишком могущественной, слишком много смертных ей поклонялось. Поговаривали, что она сама хотела стать королевой. Естественно, наша славная Летняя Королева ревновала, мягко говоря, поэтому изгнала самопровозглашенную Королеву Музы и запечатала для нее все тропы, чтобы Леананши никогда не смогла вернуться в Небыль. Это случилось несколько лет назад, и с тех пор ее никто не видел. Но, судя по всему, – продолжал Пак, оглядывая троих подростков, которые слушали, с восторгом развесив уши, – у Леананши появились новые последователи. Новый идол для смертных, готовых броситься к ее ногам. – Он едва не рассмеялся. – С такой-то властью воровать приходится, а?

– Эй! – воскликнула девчушка, прищурившись на него. – Это еще что значит?

– Зачем Леананши ищет меня? – спросила я, и тут мне в голову пришла неприятная мысль. – Ты же не… думаешь, она хочет отомстить Титании? – Замечательно! Только этого не хватало, еще одна королева фейри, жаждущая заполучить меня. Придется вести счет.

Мы посмотрели на Уоррена, и тот отступил, подняв руки.

– Приятель, не смотри на меня так. Не знаю я, чего она хочет. Знаю только, что ищет вас.

– Нельзя сейчас идти к этой Леананши, – прогремел Железный Конь, заставив подростков подпрыгнуть, а потолок задрожать. Черт, похоже, он не умеет говорить тихо, даже если от этого зависит его жизнь. – У нас срочная миссия. Мы должны как можно скорее попасть в Калифорнию.

– Ну, сейчас мы никуда не пойдем, пока наш единственный выход отсюда сторожит Жаробрюх.

– Идемте с нами, – заговорил Уоррен, пристально глядя на меня

Я посмотрела на него. Нетерпеливость в его взгляде встревожила меня, как и внезапная перемена в настроении.

– Пойдем с нами к Леананши, – предложил он. – Она может помочь. Вам нужно в Калифорнию? Она запросто проведет вас туда…

– Уоррен, – окликнула его девчушка, схватила за рукав и отвела в сторону. – Отойдем-ка. Мы на секундочку, люди. – На удивление сильная для своих размеров, она потащила его в дальний угол. Отвернувшись к стене, они перешептывались, подозрительно оглядываясь на Железного Коня.

– Что будем делать? – размышляла я. – Подождем, пока дракон уйдет, и поищем путь назад через дебри? Или узнаем, чего от нас хочет Леананши?

– Нет, – прогремел Железный Конь, голос его эхом отражался от стен. – Я не доверяю этой Леананши. Слишком опасно.

– Пак?

Пак пожал плечами.

– При нормальных обстоятельствах я бы согласился с тостером, – ответил он, заслужив резкий взгляд Железного. – Леананши всегда была непредсказуемой, и ее силы хватит, чтобы превратить этого дракона в противную ящерицу. Но… я всегда говорил: враг, которого ты знаешь, лучше врага, которого не видишь.

Я кивнула.

– Согласна. Если Леананши ищет нас, думаю, стоит встретиться, но на наших условиях. А иначе кто знает, кого она за нами отправит.

– Кроме того… – Пак закатил глаза. – …думаю, есть еще одна проблемка.

– Какая?

– Наш верный гид подался в бега.

Я оглянулась, но Грималкина не увидела, и на мой зов он не ответил. Беспризорники смотрели на нас, нетерпеливо и в то же время нерешительно. Я вздохнула. Где сейчас Грималкин и когда он вернется, мы не знаем. Так что вариант был только один.

– Ну и, – улыбнулась я, обнадежив ребят, – далеко нам до Леананши?

Оказалось, что мы находились в подвале ее особняка.

– Так Леананши что, заставляет вас красть у драконов? – спросила я девчушку, пока мы шли по тускло освещенным коридорам; свет факелов мерцал над влажными каменными стенами. Не знаю, как сам дом, но подвал был огромным. Он напомнил мне средневековую темницу с тяжелыми дверями, деревянными решетками и горгульями на стенах. По полу всюду сновали мыши, в тени скрывались еще какие-то существа.

Девчонка, Кими, улыбнулась мне.

– У Леананши много клиентов с очень необычными вкусами, – пояснила она. – Большинство – изгнанники, как и она, которые по каким-то причинам не могут вернуться в Небыль. Она использует нас, – она указала на себя и Нельсона, – чтобы доставать для нее вещицы, которые сама достать не может. Например, то, что мы взяли у дракона. Очевидно, изгнанный ши из Нью-Йорка готов заплатить целое состояние за драконьи яйца.

– Вы украли у него яйца?!

– Только одно. – Кими рассмешила моя пораженная физиономия. – Но потом эта глупая ящерица проснулась, и нам пришлось делать ноги. – Она снова хихикнула, пригладив уши. – Не волнуйся ты так, мы не собираемся истреблять популяцию драконов. Леананши велела оставить парочку в живых.

Пак издал странный звук, возможно, в знак признания.

– А что вы, ребята, с этого получите?

– Бесплатные комнаты и питание, а вместе с этим и репутацию. А иначе мы бы жили на улицах. – Кими и Нельсон переглянулись, но Уоррен смотрел на меня. Он не сводил с меня глаз с тех пор, как мы отправились к Леананши, и мне было от этого не по себе.

– Плата тоже неплохая, – продолжила Кими, не обращая внимания на пристальный взгляд Уоррена. – По крайней мере, это лучше, чем когда тебя преследуют за то, кто ты есть, вытирают ноги и изгнанные, и фейри, которым в мире смертных больше нравится. Леананши предоставила нам защиту – с домашними любимцами королевы не шутят. Даже красные колпачки знают, что нас трогать нельзя. Не все, но все же.

– Но почему? – спросила я. – Вы же тоже изгнаны, так? Почему для вас все иначе? – Я посмотрел на ее пушистые хохлатые уши, на болотного цвета кожу Нельсона и на рога Уоррена. Они явно не были людьми. Но затем я вспомнила, как Уоррен держал перед собой железный крест, как он испугался, что мычертовы фейри и смогли пройти через дверь, хотя Грималкин не мог. И тогда я догадалась, кто они, еще до того, как Кими озвучила ответ.

– Потому что, – радостно сказала она, подергивая ушами, – мы полукровки. Я наполовину фука, Нельсон полутролль, а Уоррен полусатир. А если изгнанники и ненавидят кого больше, чем фейри, изгнавших их, так это полукровок вроде нас.

Раньше я об этом не задумывалась, хоть и звучало логично. Я подозревала, что полукровкам, таким как Кими, Нельсон и Уоррен, доводилось несладко. Без защиты Оберона их судьбы оставались на усмотрение истинных фейри, которые, вероятно, только усложняли им жизнь. Неудивительно, что они заключили сделку с Королевой Изгнанных в обмен на своего рода защиту. Даже если для этого придется красть яйца прямо у дракона из-под носа.

– Да, кстати, – продолжила Кими, покосившись на Железного Коня, с лязгом топавшего следом за нами. – Леананши знает… э-э-э… о ему подобных. Последнее время они убивают немало изгнанных, и это ее бесит. Вашему «другу» лучше быть с ней осторожнее. Не знаю, как она отнесется к тому, что у нее в гостиной Железный фейри. Она устраивала истерики и по меньшим причинам.

– Кими, заткнись! – резко прервал ее Уоррен. Мы дошли до конца коридора, наверху лестницы находилась ярко-красная дверь. – Говорил же, все просто.

Я взглянула на него хмуро, но кое-что другое привлекло мое внимание. Сверху, за дверью, доносились звуки музыки – низкие робкие аккорды фортепиано или органа. Музыка была мрачной и навязчивой и напоминала мюзикл «Призрак оперы», который я видела еще давным-давно. Помню, незадолго до рождения Итана мама потащила меня в театр. Я тогда думала, как же мне пережить эту пытку трех часов абсолютной скуки, но с самых первых громких аккордов органа была полностью очарована.

А еще помню, как в некоторые моменты мама плакала, чего она не делала даже при просмотре самых грустных фильмов. Тогда я не обратила на это внимания, но теперь мне это показалось странным.

Мы поднялись по лестнице, прошли через дверь и вышли в великолепное фойе с двойной парадной лестницей, ведущей под самый сводчатый потолок, и камином с потрескивающим в нем огнем, окруженным черными плюшевыми диванами. Сверкающий пол был сделан из красного дерева, стены разрисованы красными и черными узорами, а высокие арочные окна в задней части комнаты закрывали тонкие черные занавески. Практически каждое свободное пространство на стене было занято картинами – работами, написанными маслом и акварелью, и черно-белыми набросками. С дальней стены, рядом со своеобразной хаотично нарисованной картиной, вероятно, принадлежавшей Пикассо, нам улыбалась своей странной едва уловимой улыбкой Мона Лиза.

По комнате эхом разносилась музыка, мрачные и навязчивые аккорды фортепьяно звучали так громко и яростно, что от них вибрировал воздух и даже зубы дрожали. В углу у камина стоял огромный рояль, в отражении полированного дерева которого плясали языки пламени. Склонившись над клавишами, в помятой белой рубашке, по клавишам цвета слоновой кости барабанил и стучал изящными пальцами человек.

– Кто?..

– Ш-ш-ш! – шикнула на меня Кими, легонько шлепнув по руке. – Не говори ничего! Она этого не любит, когда кто-то играет.

Я замолчала, продолжая изучать пианиста. Каштановые волосы, вялые и косматые, спадали ему на плечи, и казалось, их не мыли уже несколько дней. Плечи были широкими, хотя рубашка сидела свободно на тощей, костлявой фигуре – такой худой, что позвонки выпирали.

Мелодия оборвалась на трепещущей ноте. Когда звуки стихли и в комнате воцарилась тишина, мужчина так и остался сидеть за фортепьяно, опустив плечи. Лица я не видела, но мне казалось, что глаза его закрыты и руки дрожат от напряжения. Он будто ждал чего-то. Я взглянула на остальных, гадая, может, похлопать ему.

С лестницы послышались медленные хлопки. Я подняла глаза и увидела не кого иного, как Грималкина – он сидел на перилах, обхватим лапы хвостом, чувствуя себя как дома. Если я и злилась на него, то это прошло сразу, как только я увидела его спутницу.

На балконе стояла женщина в развевающемся малиново-золотом платье, хотя буквально секунду назад, могу поклясться, там никого не было. Ее волнистые волосы длиной до талии, парившие в невесомости, отливали медью так ярко, что на них больно было смотреть. Она была высокой и великолепной, как настоящая королева, и я ощутила, как сжался мой живот. Аркадия и Тир-на-Ног остались позади, теперь мы были при ее Дворе и играли по ее правилам. Должны ли мы поклониться?

– Браво, Чарльз! – Голос ее был настолько мелодичным, будто сотканным из звуков поэзии, из всего самого творческого. Услышав его, я почувствовала, что способна выскочить на сцену и поднять на ноги весь зал. – Это было великолепно. Можешь идти.

Мужчина неуверенно поднялся на ноги, ухмыляясь, как ребенок, чей рисунок учитель похвалил. Он был моложе моего отчима, но ненамного, с густой бородой. Когда он повернулся к нам, я вздрогнула. Лицо и карие глаза были пустыми, как безоблачное небо.

– Бедолага, – пробормотал Пак, – похоже, он тут уже давно.

Мужчина взглянул на меня, на мгновение ошеломленный, и глаза его расширились в изумлении.

– Ты! – пробормотал он, ковыляя вперед и указывая на меня пальцем. Я нахмурилась. – Я тебя знаю, да? Знаю? Кто ты? Кто? – Он нахмурился, лицо его исказила гримаса страдания. – Крысы шепчут во тьме, – произнес он, хватаясь за волосы. – Они шепчут. Не помню, как их зовут. Они говорят, что… – Сощурившись, он глядел на меня, тяжело дыша. – Тряпичная кукла над моей кроватью. Кто ты? – выкрикнул он и бросился вперед.

Железный Конь, громогласно зарычав, встал между нами, и мужчина отскочил, прижав руки к лицу.

– Нет! – всхлипнул он, съежившись на полу, обнимая голову руками. – Здесь никого нет. Никого, никого! Кто я? Не знаю! Крысы говорят, говорят, но я забываю!

– Достаточно! – Леананши спустилась по лестнице, платье развевалось за ее спиной. Подойдя к мужчине, она легонько коснулась его головы. – Чарльз, дорогой, у меня гости, – промурлыкала она, и он поднял на нее глаза, полные слез. – Почему бы тебе не принять ванну, а за ужином снова нам сыграешь?

Чарльз хмыкнул.

– Девочка, – всхлипнул он, хватаясь за волосы. – В моей голове.

– Да, я знаю, дорогой. Но если не уйдешь, мне придется превратить тебя в арфу. Давай, ну же, кыш-кыш! – Она легонько взмахнула руками, и, бросив на меня последний взгляд, мужчина побежал прочь.

Леананши вздохнула и повернулась к нам, и, казалось, только сейчас увидела троицу.

– А, вот и вы! – улыбнулась она, и лица их засияли в свете ее внимания. – Вам удалось достать яйца, дорогие мои?

Уоррен выхватил рюкзак из рук Нельсона и протянул его.

– Мы нашли гнездо, Леананши. Оно было там, где вы и сказали. Но дракон проснулся и… – Он расстегнул молнию, показывая желто-зеленое яйцо размером с баскетбольный мяч. – Мы успели взять только одно.

– Одно? – Леананши нахмурилась, и комната утонула в тенях. – Только одно? Мне нужно как минимум два, котятки, или сделки не будет. Бывший Герцог Заморозья четко сказал – пара яиц. Сколько яиц в одной паре, дорогой?

– Д-два, – пробормотал, заикаясь, Уоррен.

– Значит, работа не доделана. Ну-ну, пошли, давайте, живо! Без яйца не возвращайтесь!

Троица, не раздумывая, побежала в ту сторону, куда только что удалился пианист. Леананши посмотрела им вслед, затем повернулась к нам с широкой хищной улыбкой.

– А вот и вы! Ну наконец-то. Когда Грималкин сказал, что ты придешь, я была несказанно рада. Как приятно наконец встретиться!

Грималкин спустился по лестнице со свойственным ему безразличием, совершенно не обращая внимания на наши убийственные взгляды. Запрыгнув на диван, он сел и принялся вылизываться.

– И Пак! – Леананши повернулась к нему, в восторге сцепив ладони. – Вечность тебя не видела, дорогой. Как поживает Оберон? По-прежнему под каблуком у своей женушки-гарпии?

– А вот гарпий оскорблять не надо, – ответил Пак, улыбаясь. Скрестив на груди руки, он оглядел комнату, медленно вставая передо мной. – Что ж, Леа, кажется, ты довольно занятая дама. Что за домашние чудики? Собираешь армию неудачников?

– Не будь глупым, дорогой! – Леананши втянула носом воздух и достала мундштук из ящика. Она сделала затяжку и выпустила перед ним мутное зеленое облако. Извиваясь, дым принял форму дракона, а затем растворился в воздухе. – Перевороты остались в прошлом. У меня теперь здесь свое милое королевство, а свергать Дворы – так утомительно! Однако попрошу тебя, дорогой, не рассказывать Титании, что нашел меня. Если вдруг проболтаешься, могу и язык вырвать ненароком. – Она улыбнулась, изучая кроваво-красный ноготок, пока Пак медленно и незаметно подходил ко мне. – Пак, дорогой, тебе нет нужды беспокоиться за девушку. Я ее не обижу. Железного фейри, может, и придется расчленить и отправить в Азию… – Железный Конь напрягся и сделал шаг вперед. – …а обижать дочку Оберона я не собираюсь. Так что расслабься, котик. Я не для этого ее сюда позвала.

– Железный Конь со мной, – быстро ответила я, положив руку на его ладонь, пока он не совершил глупость. – Обещаю, он вам не навредит.

Леананши обратила на меня всю тяжесть взгляда своих сияющих сапфировых глаз.

– Ты такая милая, ты знаешь? До чего на отца похожа! Неудивительно, что Титания видеть тебя не может. Как тебя зовут, дорогая?

– Меган.

Она вызывающе улыбнулась, изучая меня.

– И что милашка вроде тебя мне сделает, если я захочу, чтобы эту железную мерзость вышвырнули из моего дома? На тебе же такое сильное заклятие. Да тебе с трудом чар хватит, чтобы сигарету мне зажечь.

Я сглотнула. Это была проверка. Если я хочу спасти Железного Коня, действовать нужно решительно. Собравшись с духом, я посмотрела в ее холодные голубые глаза, мудрые, но беспощадные, и выдержала ее взгляд.

– Железный Конь – мой спутник, – мягко ответила я. – Он мне нужен, я не могу позволить вам навредить ему. Я заключу с вами сделку, если потребуется, но он останется. Он вам не враг и не причинит вреда ни вам, ни кому-либо из ваших подопечных. Даю слово.

– О, я знаю, дорогая! – Леананши с улыбкой продолжала смотреть мне в глаза. – Меня беспокоит не то, что Железный фейри мне навредит, а то, что его вонь потом будет не вывести из ковров. Ну да ладно! – Она выпрямилась, наконец отведя глаза. – Ты дала слово, мне этого хватит. А теперь, дорогуша, пойдем. Сначала ужин, разговоры потом. Да, и, пожалуйста, скажи своему Железному лакею, чтобы ничего тут не трогал. Не хочу, чтобы он разрушал чары.

Мы следовали за Леананши по длинным коридорам, устланным красными и черными бархатными коврами, мимо портретов, глаза которых, казалось, следили за нами. Ведя нас по своему дому, Королева Изгнанных ни на секунду не замолкала, бесконечный и бессмысленный поток слов не иссякал. Она называла имена, рассказывала о местах и существах, о существовании которых я и не знала. Но невозможно было не слушать ее дивный голос, даже если она несла полную чепуху. Краем глаза я улавливала проблески света в полуоткрытых дверях комнат, залитых странным мерцанием и причудливыми тенями. Иногда комнаты казались странными, будто из пола там росли деревья, а в воздухе плавали рыбы. Но звуки голоса Леананши вырывали меня из раздумий: глаз от нее было не оторвать, слушать ее без упоения было невозможно, так что заглянуть в эти комнаты не удавалось.