Полная версия
Возвращение черной луны. Книга 2. Горькая линия
– Есть такое… Да в деревне их разве применишь!
– А ведь зачем-то ему дали? Какое-то задание от Бога.
– От Бога? Ничего я в этом не понимаю. – Вздыхает Валентина. – Серега, он просто человек! Маленько шальной, конечно, но сердечный. В деревне таких сердечных и справедливых мужиков уже и не осталось.
– Трудно тебе с ним?
– Почему трудно? Я ж его люблю.
– Хорошая ты, баба, Валентина! – восклицает захмелевший Владимир.– Настоящая Деревенская Богиня.
– Ну, смутил нашу хозяйку! Совсем смутил!
– А что? Лада, звали богиню, прародительницу рода славян, русичей, полян, кривичей… И изображалась она простой женщиной, одетой в обычный русский сарафан и кокошник.
– Стало быть, отрок ее сын фольклорный Лель.– Напомнила Елена.– Валюша, а деток, что с Серегой у вас нет?
– Нет. А отчего нет, не знаю.
– У нас тоже нет. А все эта любимая работа! – вздыхает Елена.– Ну, да ладно! Переживем.
Слова квартирантки все же задевают Валентину за живое. Им, интеллигентам, в самом деле, работа дороже всего на свете. А ей, деревенской бабе, доярке, как быть, когда работа нелюбимая? Одно есть по природе спасенье у деревенской бабы – дети.
– Возможно, за этим ликом скрывается еще один более древний облик – богиня Тара, ипостась самой матери Земли. Тара – символизирует женское сострадание. – Говорит Елена, возвращаясь к начатой теме.
«Вон у них как все легко, – думает Валентина, – вспомнила о нерожденных детках, да и особо не расстроилась. Неужели и вправду, работа любимая может стать дороже детей?»
– Богиня Тара, звучит красиво, согласен. – Говорит Владимир.– Много здесь можно нафантазировать.
– А река наша, Тара? – не может не спросить Валентина. – Тоже связана с этой Богиней?
– В честь Богини названа, это точно. А теперь обратите внимание на топографию названий – Тара – река, Танатово – село, созвучно греческому слову танатос – смерть. А если Черный храм надо искать возле этого Танатово? – высказывает предположение Владимир.
– Как бы не напридумывать нам здесь лишнего! – с женской осторожностью предостерегает Елена.
– Обратите внимание… Возраст местных раскопок озадачил омских ученых. Он противоречит всем традиционным представлениям об истории этой местности, отодвигает ее историю в глубь тысячелетий. По одной из версий, на обширной территории Западной Сибири в незапамятные времена существовала могущественная праславянская цивилизация с городом, стоявшим на месте слияния Иртыша с Омью.
– Да, да… и «Велесова книга» подтверждает это. Там говорится о большом городе, имевшем святилища. Он располагался в месте впадения в реку Ирий реки Ом – современные Иртыш и Омь.
Валентина слегка хмелеет не столько от выпитого, сколько от умных разговоров этих людей. Странное чувство посещает ее. Она ловит себя на том, что завидует им. А чему завидовать? Что в Москве живут? Так работа у них собачья, жизнь скитальческая. Детей опять же, нет.
– А древнейшие сооружения обнаружены не только в Омской области, но и в глухом таежном краю Тюменской области. Нижневартовский район.
– Это реально подтверждает гипотезу о заселении Западной Сибири еще в глубокой древности. Да и гипотеза о субтропическом климате тоже подтверждается. Невероятно, что от Уральских гор и до Енисея он был субтропическим.
– Всему когда-нибудь приходит конец, и сибирский благодатный край с его земным раем был в одночасье уничтожен. Но это и есть глобальная катастрофа. В один миг с лица земли могучую праславянскую цивилизацию и даже повернули земную ось на 72градуса, вот климатический маятник и качнулся в другую сторону. Наступили холода. Климат стал именно «сибирским».
Валентина искренне недоумевает, как много могут знать эти с виду обычные люди и как просто они могут объяснить этот мир, в котором она ничегошеньки не понимает!
– Осколки метеорита образовали огромные впадины, потом они заполнились водой. Так родились озера «неземного» происхождения, вода в которых резко отличается от обычной речной и озерной. Таких «неземных» озер здесь пять – по числу осколков упавшего метеорита.
8
А в это время в городской квартире Цишина Стеша тоже накрывала на стол, готовясь рассказать Аркадию о своей догадке.
– Слушай, касатик мой, тут Ленечке босоножки носила поправить. Фаина окликнула меня. Ну, поговорили о том-другом, о моих болячках… А я гляжу, сидит она с такой рыжей молодой женщиной. И она, вроде как, на Лору Горчакову смахивает. И что-то мне в голову пришло, уж не Лора ли заявилась собственною персоной?
– Правильно тебе в голову пришло, Стешенька.
– Господи ты, Боже мой! Ты что же, ее уже видал?
– Я и ее видал и у тетки в Новокаменке уже побывал. Как увидел ее, обомлел, да и сразу же за разъяснениями в Катерине Максимовне.
– И что она сказала?
– Приехала из Америки погостить, вот и все. Но мне на сердце бальзам пролила – не рассекретилась.
– Слава Богу. Только нам ее гостеванье-то, вроде и ни к чему, – сказала Стеша, – или я не права, Аркаша?
– И я так же, Ангел мой! Умерла, так умерла…
– Правда, что! А то, как бы все это не вылезло.
– Катерина Максимовна заверила меня, что все будет в порядке. Ну, вот разговариваем мы с Катериной Максимовной, и вдруг, слышим, корова ревет в загоне. Я спрашиваю, чего, мол, она не в стаде? Болеет что ли? А Катерина Максимовна и говорит. Коровы-то, который день по домам стоят, Вензель Петрович, слышишь, Вензель Петрович, и надо ж так обозвать пастуха…
– Так это значит, он вензеля выкабенивал, то ли выпивоха, то ли бабник… – догадалась Стеша.
– Так вот этот Вензель расформировал, представляешь, стадо?
– Разве такое возможно? Летом, по домашним стойлам?
– А бык производитель, как его, дай Бог памяти, Лютик…, обязанности теперь свои выполнять будет в Танатове. Вот гарем и взбунтовал. Не слушается, пастуха. Любовь! А они – аномальная зона! Какая аномальная зона? Кому же это радостно – пипеточкой! Давненько они не шутили так по-молодому бойко. Стеша даже слезы смахнула.
– И славно. Умница Катерина Максимовна. А помнишь, Аркаша… Он ведь мог стать нашим, – Женюшка.
Мог, но не стал. Стеша никогда не забывала того дня. Цишин впервые за время их отношений появился на ее пороге среди бела дня вдрызг пьяный. Шапка сидела на нем лихо, как у дворника, шарф и перчатки он потерял вовсе, а ледяная его рука крепко сжимала початую бутылку коньяка.
– Ангел мой, я счастлив, как тузик на подушке!
– Да, я вижу. Кто же тебя осчастливил?
– Ребенок жив! Ты права оказалась, – тетка помогла ей.
– Сейчас же к вечерне в церкву пойду, свечку поставлю за него! – перекрестила себя Стеша.– Кто? Кто родился-то?
– Ангел мой! Мальчик! И имя у него есть – Женька. Тетка-то умница, оказалась.
– А то я не знаю, что она умница! Двоих детей она у меня принимала. Умеет обращаться с женщинами, это сразу было видно. Ну, так как это произошло?
– Ты только подумай! Мать отказалась, а силы небесные вступились за этого ребенка, Тетка-то умница! Умница.
– Аркаша, все по порядку рассказывай…
– Роды начались преждевременные. Катерина Максимовна примчалась. Приняла роды и подкинула ребенка в роддом! Метель, 19 января ей на руку… вернее, ему на счастье.
– В роддом!
– Хотела себе забрать, а ей не дали. Такой, значит, у нее был план. А из роддома он уже в Дом Малютки попал.
– Ну, дальше-то что делать, Аркаша? Не век же ему там оставаться. В чужие руки попадет дитя. Надо вызволять.
– Не попадет! Вызволим, Ангел мой!
– Аркашенька, где четыре, там и пятый вырастет! – Стеша мысленно уже держала Женьку на руках. – Все теперь от тебя зависит, касатик мой! Ты все ж важный человек в этом городе.
Цишин вздохнул. Мог бы, мог бы он сделать так, чтобы Женька стал его сыном. Его и Стеши. Надавил бы на кого надо, на судьбу свою бездетную пожаловался, деньжат сунул. Никуда б Стеша не делась в этом случае, пошла бы за него замуж ради ребенка. Она же святая, спасительница…
Так нет!.. Когда он узнал, что у Верочки детей не будет, не смог лишить своего друга родного сына. Хотя и скрыл от него главное. Не хотел бередить душу, хотел, чтоб история эта с девочкой Лорой навсегда канула в Лету.
И она канула. Александр за все эти долгие годы, кажется, не вспоминал о Лоре, а если и уходил в воспоминания, то только, оставаясь наедине с самим собою.
Вот тут-то ему и подумалось, не пора ли теперь, даже завтра рассказать Александру о том, что Женька его родненький… Но опять не вовремя! Неожиданный приезд Лоры и наезд бандитов отодвигали этот разговор. Ну, скажет он, объяснит все. Это ж еще один стресс, удар по больному сердцу друга. А послезавтра Александр встретит Лору в городе. Что последует за этим? Соединившее их звено разорвать будет очень трудно. Как пережить это Верочке?
Нет, решил, подожду.
9
Получив повестку из суда, Надежда совсем пригорюнилась. Ей хотелось верить, что произошла нелепая ошибка. Ну, прислали первую бумажку, штраф, но ведь это какая-то чепуха! Быть того не может, чтобы люди, там, в городе не разобрались в этой нелепице. И вдруг повестка в суд.
Серега, слывший у Надежды, как и Алексей за бывалого, взялся сопровождать ее на заседание. За ними в поддержку увязалась Валентина.
Унылая обстановка зала заседания удручила женщин, особенно железная клетка, установленная тут же. Надежда прямо-таки видела, как ее заводят туда под белы рученьки. Вот какой жизни конец!
Открыл заседание молоденький помощник, больше похожий на подростка, явно недавний выпускник юрфака, изо всей силы он пытался придать своему голосу и глазам строгость.
– Слушается дело о задолженности. Истец – представитель отделения Пенсионного фонда Рыбкина Валерия Викторовна, которая требует взыскать 30 тысяч рублей страховых взносов с фермера. Ответчик – Волкова Надежда Ивановна, пенсионерка, фермером себя не считает и иск не признает.
– Валерия Викторовна, вы требуете взыскать с Ответчика страховые взносы в размере тридцати тысяч рублей? – задала вопрос пожилая судья в парике цвета хаки, сидящем на ней, как меховая шапка.
– И чего она вырядилась в этот парик в жару такую? – шепнула Валентина Сереге.
– Тебя не спросила.– Серега был намерен серьезно сосредоточиться на процессе.
– Ваша честь, – подскочила Рыбкина, – я всего лишь сотрудник отдела организации персонифицированного учета и взаимодействий со страхователями и застрахованными лицами районного отделения Пенсионного фонда… – Надежда Ивановна, слушая Истицу, морщится, берется за голову, ничего не понимает, словно Рыбкина говорит на чужом языке, – требую взыскать с неплательщика фиксированный платеж из расчета 300 рублей в месяц за десять лет.
– Надежда Ивановна, почему вы не платили налоги? – поправляя парик, под которым три кудельки взмокли и прилипли к черепу, задает главный вопрос судья.
– Да откуда же я знала! Я малограмотная, у меня восемь классов образования, пенсия маленькая… Что вы от меня хотите? Живу за счет огорода и коровы. Одна. Никаким фермерством я не занималась!
– Истец, Ответчик не понимает, за что платить.– Со вздохом говорит судья, бросая взгляд в окно, за стеклом которого бьется огромный шершень.
– Ваша честь, я объясню.– Торопливо вскакивает Истица.– Закон придумала не я. Я его лишь выполняю. Ответчик является предпринимателем, так как не возвратила пай государству и не прекратила свою деятельность. Официально, на бумаге фермерское хозяйство не закрыто. Значит, Ответчик, является предпринимателем.
– Как вы планируете взыскивать деньги? – поморщившись, как от головной боли, спросила судья Рыбкину. – Ответчик не имеет средств, чтобы погасить задолженность.– Ей явно хотелось скорее завершить заседание. Дома ее ждало тесто на пирожки, которые заказали внуки. Хорошо бы и окрошки нарезать, в такую-то жару окрошка просто спасение.
– Ваша честь, в случае непогашения долга можно описать принадлежащее Ответчику имущество. – Подпрыгнула на своем месте Рыбкина.
– Да какое у меня имущество? – Надежде все-таки удалось понять, что она может лишиться последнего.– Пять курей да корова Лаванда у меня!
– У Ответчика так же имеется дом, приусадебный участок. Можно изъять. – Заявила Истица, стараясь не смотреть на Ответчицу.
– Женщина, вам голову не жмет от излишков ума и яростной исполнительности? – не выдержал Серега.– На дом пенсионерки позарились? По миру хотите пустить?
– Успокойтесь. Иначе вас удалят из зала суда.– Сделала замечание судья. Треклятый парик довел ее до изнеможения.
– А я спокойный, как танк. Только закон должен быть справедливым. Что же это за закон такой, который готов отобрать у старухи последний кусок? От этого экономика нашей страны изменится? А?
– Денег у меня таких нет. Я одинокая. Век свой доживаю. Так дайте дожить, не умереть на улице, как собаке… в своем дому… пожалуйста… – разрыдалась Надежда, повиснув на спинке спереди стоящего стула.
Судье надоело это представление. Сколько она их перевидала на своем веку! Эти прения ничего не дадут, все ясно, как белый день. Деревенской этой старухе придется платить, и тут уж ничего не поделаешь. Без пенсии осталась, бедолага. На черта спорить с законом, который обязывает не только эту полуграмотную женщину, но и ее – исполнителя этого закона, который и над ней всю жизнь висит Домокловым мечом. Она кивает помощнику, мол, заканчиваем.
– Суд удаляется для решения.– Объявляет помощник, сгребая со стола бумаги.
Судья и ее юный помощник покидают комнату. Рыбкина, от греха подальше, вихляя похожей на духовку четырехугольной попой, бежит за ними. Валентина машет газетой в лицо Надежде Ивановне. Серега открывает окно. За окном жара несусветная… Шершень с размаху, ворвавшись, падает на судейский стол в обморок.
– Все будет нормально.– Почему-то уверенным голосом говорит Валентина, хотя и она напугана по самое не могу.
– Они что тупые, не понимают? Ну, какая я фермерша?.. Мне семьдесят лет!
– Они ведут себя, как тупые. Но они не тупые.
– Ну, как же это не понимать человека!..– не может успокоиться Надежда.
– Надя, ты успокойся, главное. Денег найдем, с миру по нитке, а насобираем.– Успокаивает ее Валентина.
– Деревня у нас не маленькая. В беде не оставим.– Бодрым голосом говорит Серега очень довольный своей второй половиной, проявившей такую человеческую отзывчивость и сообразительность.– Правильно я говорю, Валюха?
– Да я обегаю всех, насобираем… – обещает Валентина.
– Забей, Надежда. Жизнь на этом не кончается.
Поэтому когда судья уныло бубнит свой текст, они почти не слушают его.
– Ответчик зарегистрировала фермерское хозяйство. Законодательство не исключает возможности создания фермерского хозяйства одним человеком. Целью создания фермерского хозяйства является осуществление предпринимательской деятельности без образования юридического лица. Поскольку ответчик зарегистрировала хозяйство, предполагается, что она планировала заниматься предпринимательством. Порядок исчисления и сроки уплаты страховых налогов определены законом… С учетом изложенного, общий размер задолженности Ответчика оставляет тридцать тысяч рублей. Иск Пенсионного фонда удовлетворить. Взыскать с Ответчика Волковой Надежды Ивановны обозначенную сумму.
10
Наутро Стапанида Михайловна провожала Цишина в Москву.
– Ну, ты иди уже, Стешенька. Иди. – Уговаривает Цишин Стешу. Они стоят на платформе городской автостанции. Многолюдно, суетно, смеются и хнычут дети, матери покрикивают на них, мужчины курят в сторонке. В руках Цишина неизменный портфель, Стеша отлично уместила в нем свежую рубашку и пирожки.
– А я люблю ручкой помахать.
– Право, ты как ребенок! – умиляется Цишин. До автобуса пять минуток, а из Омска его ждет полет в Москву. – Эх, давно мы никуда не ездили!
– Особой охоты нет. Разве что к детям. – Спокойно говорит Стеша.– Аркаша, ты не задерживайся.
– Сказал же, одним днем обернусь. Рейсов много. А если за границу? Разве права не имеем или не заслужили? Например, в Италию. Или в Париж нам махнуть… когда все это закончится.– Едва не добавил.
– А по мне лучше в лес, на озеро. И никаких затрат.
– Отправляемся. Все на местах? Товарищи, заходите в автобус. – Торопит водитель, помахивая рейсовым табелем из диспетчерской.
– Ну, все, Ангел мой. Поехал.
– С Богом!
Цишин с юности имеет привычку садиться на место сразу за водительской спиной. Он знает, что это место считается наиболее безопасным. А дорога до Омска неблизкая и небезопасная – немало привозили ему с этой дороги несчастных, для которых она стала последней. Стеша щурится от солнца, машет мягкой своей рукой. Автобус отъезжает. Цишин чувствует себя опустошенным, волнения последних дней все-таки развинтили его. А тут еще объявление, как раз напротив его глаз. И дернуло же прочитать! Цишин даже подскакивает от возмущения.
«Перевозка стоящих пассажиров запрещена. Так как, в случае ДТП, количество трупов должно совпадать с количеством посадочных мест. Администрация».
Черным по белому!
– Тьфу, ты! И тут эти трупы меня достали! Послушайте, любезный! – обращается он к водителю, – Какой поэт из горсовета сочинил такое объявление? От такого текста раньше времени окоченеть можно!
– Повесили и все. Они разве спрашивают? А что там? – молодой водитель искренне недоумевает.
– А вы и не поинтересовались, что здесь написано?
– А мне зачем? Это же для вас, дорогие пассажиры. Для вашего удобства.
Наиболее любопытные пассажиры вскакивают со своих мест, проявляют интерес к объявлению.
– Сдурели, что ли!
– Да сроду такого не видала!
– Эта ж надо!
– С таким напутствием в дорогу! Может, не поедем?
– Нет, так не пойдет! Минутку, товарищи! – Цишин решительно срывает объявление. – Товарищи, поедем теперь спокойно.
Но на всякий случай мысленно крестится на мелькнувший вдалеке купол Вознесенской церкви.
11
Вера снова жаловалась Халетову. В течение трех дней она едва успевала догонять сына звонками. Евгений выполнял необходимые поручения и тут же исчезал из ее поля зрения. Халетов же, подозревая Женьку в свиданиях с дочерью Косяка, молчал, боясь обидеть сына, задеть молодое самолюбие. А вдруг девочка эта на самом деле особенная? Вдруг в ее лице сама судьба пришла к его сыну? Тут было чего поостеречься и о чем подумать. Но Евгений и вовсе не вспоминал Ладу, будто и не было той прекрасной ночи у берега Тары, и того разговора об Абалакской Богородице. Мыслями и сердцем Евгения правила Татьяна, женщина загадочная, манящая и постоянно от него ускользающая.
Когда впервые Евгений свернул на Береговую, у Лоры оборвалось сердце. Здесь, здесь состоялось ее счастье и с высоты этого неимоверного счастья произошло ее жестокое падение.
Старый дом на улице Береговой сразу же после женитьбы и переезда в новую квартиру стал дачей Халетовых. За двадцать пять лет, господи! – изумлялась Лора, – куда ж они канули эти двадцать пять лет!.. выросли деревья, пышный яблоневый сад окружил старый дом, обложенный заботливо сверху красным кирпичом. Но рядом, внизу плескался Ишим, неспешно несущий свои чистые воды в могучий Иртыш. Так же светило солнце в голубом небе, лаская прибрежный, желтый песок под ногами вездесущих пацанов, лазающих по склонам высокого желтого берега.
И все словно повторилось снова. Ночные купания в черной холодной еще воде, отражающей звезды и полную луну, шорох песка и травы под ногами, гомон утренних птиц – вся красота этого проявленного мира в волшебном калейдоскопе жизни.
Не раз с ее губ едва не срывалось дорогое для нее имя – Алекс, безумным напряжением она удерживала клокочущий в горле звук. Она запретила себе вспоминать и называть имена отца и сына. Она решила никак не называть Евгения, она никак не обращалась к нему. И он это заметил.
Наконец, Лора сказала себе: Стоп! И попросила дать ей день отдыха.
А главное, хоть и почти сошла она с ума от этого парня, моложе ее на полжизни, она вспоминала глазки Сонечки и ее детский запах. Надо было срочно наведаться в опекунский совет при мэрии, написать перечень необходимых документов, которые понадобятся ей вскоре.
– Танюша, только не отключай телефон! Я тебя умоляю.– Просил он. Она обещала.
Она нужна была ему, как воздух. Он хотел находиться с ней рядом каждую минуту. Понимал, что эта женщина играет с ним, и обладать собой не позволит, но иначе не мог.
Едва его машина скрылась за углом, она отправилась в мэрию. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, она озиралась по сторонам и нервно поправляла темные очки, – а вдруг мэр в эту самую минуту выйдет из своего кабинета? Но все обошлось. Приемная Халетова находилась на третьем этаже.
В опекунском совете сидела пожилая, уставшая женщина. Взгляд, который она бросила на посетительницу, был острым и недоверчивым. Возможно, это было ей необходимо. Чиновник обязан устанавливать дистанцию с посетителем и просителем. Иначе нельзя. Однако выражение ее лица при этом было строгим и грустным. А может быть, незнакомое лицо Лоры, насторожило ее, ведь в маленьких городах все друг другу примелькались.
Лора присела, подождала, когда женщина закончит писать в толстом журнале. И когда она подняла глаза, Лора спросила:
– У вас что-то случилось?
Женщина вздохнула, отложила журнал.
– Нет, не у меня. Сейчас изымали ребенка у одной… алкоголички. Младенчик совсем. Как она рыдала! Никогда не забуду. Иных социально безответственных и не жалко вовсе. Забираешь у них ребенка, из грязного ада этого, а они огрызаются, проклинают нас… А эта… чистюля, каких свет не видывал. Полотенчики кухонные беленькие, салфеточки, ни пылинки… И когда она в пьяном угаре чистоту такую наводила? И чистота-то эта не от необходимости… От души эта чистота, от натуры. И почему пьет эта женщина? Что за горе уничтожает ее?
– Бывает такое горе, что до психиатрической клиники доводит. Может, она выход из своей безвыходности нашла в алкоголизме?
– Может быть.– Согласилась женщина. – А вы, по какому вопросу?
– Хочу ребеночка. Девочку.
– Вы замужем? – спросила инспектор.
– И, да и нет. Я в состоянии развода. Что лучше? Как вы посоветуете? – Лора склонилась доверительно, поставила перед ней флакон Шанели №5.– Это мои любимые. Вам они очень пойдут.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
