Девушка с черным котом

– Неплохое начало, – одобрил Таенн. – Надеюсь, сегодня мы поймем, кто он.

– В смысле – кто он? – не поняла Айрин.

– Кто именно этот кот. Они, знаете ли, бывают разными. Да не бойтесь вы его, не надо, – попросил Таенн. – Поверьте, вы не тот человек, которому следует бояться собственного кота.

– А что, бывают и такие? – удивилась Айрин. Страх ее полностью прошел, сейчас ей хотелось только одного: погладить кота, чтобы убедиться, что шерсть у него действительно мягкая.

– И не такие бывают, – хмыкнул Таенн. – Ну что, пойдемте завтракать?

* * *

Таенн в это утро был одет вовсе не так, как вчера – вместо черной рубашки на нем красовалась золотистая гавайка, разрисованная зелеными пальмами и желтыми лимонами, вместо унылых черных брюк появились фиолетовые шорты, а на ногах имелись кожные сандалии, явно предназначенные для прогулки по пляжу[1].

– Вы сегодня больше не священник? – поинтересовалась Айрин, открывая шкафчик.

– Я им никогда не был, – пожал плечами Таенн. – Благодарю покорно. Такой пошляк, как я, не имеет морального права быть священником. Говорил же, не доверяйте карнавальным костюмам.

– Да мне, собственно, всё равно, – заверила Айрин. – Просто интересно.

– Мне больше интересно, что сегодня дадут на завтрак, – Таенн посмотрел в сторону давешнего шкафчика. – А ну-ка?

В этот раз завтрак, как оказалось, был предусмотрен не только для людей, но и для кота тоже – в этот момент Айрин окончательно поняла, что кот действительно появился тут не просто так, что ей, видимо, предстоит иметь с ним дело еще долго. Вместе с двумя тарелками каши, маслом, хлебом, банкой с вареньем, и фруктами в шкафчике нашлась мисочка с изрядной порцией мелко порезанного мяса, больше всего напоминающего нежирную говядину, еще одна мисочка с вареным порубленным на кусочки яйцом, и маленькая корзиночка с пророщенной травкой. Видимо, это был завтрак именно кота.

Первыми Айрин достала эти мисочки, поставила на стол, и оглянулась – надо решить, где коту будет удобно есть.

Кот решил этот вопрос сам. Он неспешным шагом подошел к Айрин, махнул хвостом, отошел в сторонку, и сел неподалеку от раковины. Взглянул на Айрин, и махнул хвостом еще раз.

– Ясно, – резюмировала девушка, ставя перед котом мисочки. – Ну что ж, приятного аппетита.

– Кофе там есть? – поинтересовался Таенн, заглядывая в шкафчик. – О, замечательно. Полный кофейник. Да еще и сливки…

– Сливки? – переспросила Айрин. – Сливки вредно. Я не буду.

– Почему? – спросил Таенн, искоса глянув на нее.

– Можно растолстеть, – объяснила она.

– Это вряд ли, – заметил Таенн. – Впрочем, неважно. Как вы спали?

– Отлично, – заверила Айрин. – Просто отлично! Приняла ванну с лавандой, и заснула просто моментально. Зря вы меня пугали, Таенн. Ничего я ночью не слышала.

– Хорошо, – одобрил тот. – А ничего странного перед сном не видели?

Айрин замялась – почему-то в этот момент ей не хотелось говорить про комнаты, бесконечный коридор, и появившиеся из ниоткуда кровати. Но Таенн смотрел на нее цепким, выжидающим взглядом, словно держал глазами – и она поняла, что таиться не следует. Он всё равно узнает.

– Коридор, – она запнулась. – Он и так был какой-то слишком длинный, а потом стал и вовсе бесконечным. Коридор и двери, которые в него выходили.

– А что не так с дверями? – поинтересовался Таенн, придвигая к себе тарелку с кашей.

– Они… их стало как-то слишком много, – призналась Айрин. – Две двери оказались открытыми, еще восемь закрыты, а дальше пошли и вовсе нарисованные, не настоящие. Странно как-то. Таенн, а что такое «Объединение трансфигураторов Биголя»?

– Группа такая, – равнодушно ответил Таенн. – Идут четвертую сотню лет в гибере. Срок слишком большой, так что, увы, просто дело времени… а что?

– Сегодня кровати появились, и на матрасах бирки этих самых трансфигураторов Биголя, – объяснила Айрин.

– Ну, понятно, – махнул рукой Таенн. – Стандартная поставка по заявке. Вы ведь думали, что в комнатах должно что-то появиться?

– Да.

– Оно появилось. Вам что-то не понравилось?

Айрин задумалась.

– А как за это платить? – спросила она. – Это же, наверное, не бесплатно?

– Потом заплатите, при случае, – махнул рукой Таенн. – Если это вообще потребуется, в чем я сомневаюсь. Трансфигураторы на то и есть трансфигураторы, что превращают что-то, не нужное никому, во что-то, нужное кому-то. Что же до группы Биголя… это колонисты, неплохие ребята, с юмором, доброжелательные, умные. Наидосаднейшая ошибка в расчетах, и… в общем, они всем составом осели здесь. И надолго. Корабль сможет поддерживать их жизнеобеспечение еще как минимум тысячу лет, так что трансфигураторы Биголя еще долго будут поставлять нам всякие приятные мелочи за разумный профит, а то и даром. Они, понимаете ли, были большими фанатами сказок для взрослых. Оттуда и самоназвание. Ну и кое-что своё у них сохранилось.

Айрин поняла, что ничего не поняла. Какие колонисты, какой гибер, какой корабль, какая тысяча лет? Ладно, придется, видимо, спрашивать позже. Сейчас Таенн объяснять не настроен. Он настроен спрашивать.

– Айрин, я так понял, что две двери были открыты, еще несколько…

– Восемь.

– Восемь были настоящие и запертые, а остальные – только картинки?

Она кивнула.

– Угу, – Таенн задумался. – Ага. Значит, двое. Потенциально десять. Но совсем не факт, что десять. Странно, что число четное, хотя всякое бывает. В некотором роде рекорд, – сообщил он. – Я больше шести пока не встречал.

– Шести чего? – не поняла Айрин.

– Шести потенциальных входов, – объяснил Таенн. – Не волнуйтесь. Рабочим, скорее всего, окажется только один.

– Какой один? Каких входов? – у Айрин, наконец, кончилось терпение. – Таенн, объясните толком, что это вообще всё значит?!

Она треснула по столу кулаком, чашечка с кофе, стоявшая подле ее руки, даже слегка подпрыгнула.

– Хорошо, – Таенн положил надкушенный абрикос на тарелку. – Группа трансфигураторов Биголя является группой астронавтов, колонистов. Их корабль уклонился от курса и ушел в пространство. Он потерялся. И даже если его найдут, а такая вероятность исчезающее мала… так вот, даже если его найдут, вернуть колонистов к жизни не сумеет уже никто. Их тела необратимо повреждены, они слишком долго пролежали в гибернейте. Их уже никто не спасет. Но тела, тем не менее, пока еще условно живы. И корабль сможет поддерживать их условно живыми еще многие годы. Это понятно?

Айрин медленно кивнула.

– А раз они условно живы…

– Подождите, – Айрин вдруг почувствовала, что от страха у нее онемели губы. – Таенн… так я, выходит, тоже… условно?

– Не обязательно, – покачал головой Таенн в ответ. – Но то, что с вами произошло нечто, приведшее вас сюда – неоспоримый факт. С которым, увы, придется смириться.

– А вы?..

– Со мной сложнее, – Таенн вздохнул и отвернулся. – Про меня как-нибудь в другой раз.

– Но ведь это всё – реально? – Айрин оглянулась вокруг.

– Реально, – подтвердил Таенн. – Почему бы этому всему не быть реальным? И потом, разве это место плохое?

– Нет, – Айрин глубоко вздохнула. – Здесь неплохо, но… я почти ничего не помню, так?

– Это милосердие, – Таенн улыбнулся. – Поверьте мне, милая девушка, лучше не помнить. Почти всегда лучше не помнить.

– Почему?

– Потому что память – это слишком больно. Впрочем, это уже другой разговор. О, а кот-то уже всё доел. Что-то мы заболтались. А вы ведь хотели попасть на пляж, я прав?

– Таенн, подождите, – взмолилась Айрин. – Я что?.. Умерла?

– Нет, – покачал головой Таенн. – То есть да, но не совсем. Мир Берега не предназначен для тех, кто умер совсем, Айрин. Для них есть множество других мест.

– Не верю, – прошептала она. – Я не верю. Я ведь живая! Таенн, это ведь игра, да? Вы со мной шутите? Не может быть такого! Я жива, я ем кашу, кофе пью – и вы мне говорите, что я умерла, но не совсем?!

– Говорю, – кивнул тот. – И буду говорить. Айрин, вы умная девушка, вы стали понимать, что происходящее выходит за грани возможного довольно быстро, ведь так? Вспомните с самого начала – вы…

– Я стояла на дороге, там росла сосна, и еще была лавочка, – она осеклась. С ужасом посмотрела на Таенна.

– А что было до этого, Айрин? Вы очутились на дороге, даже не зная, как вас зовут – а до того? Что было до того?

Айрин, зажав рот ладонью, расширившимися от ужаса глазами, глядела на него.

– Вы не помните, – продолжил Таенн. – Как и любой другой человек, пришедший в мир Берега, вы не помните – почти ничего. Ни своего имени, ни событий. Разве что какие-то обрывки или кусочки. Например, вы вспомнили, что от сливок толстеют, верно? Верно. Вы вспомнили, что умеете плавать – у вас, кстати, отлично получается. Вы…

– А вы? – с подозрением спросила она.

– Что – я? – не понял Таенн.

– А вы помните?

– Я помню. Но, милая девушка, проблема в том, что я – не человек, – Таенн вздохнул. – И если вы здесь не навечно, то я, боюсь, застрял в мире Берега на миллионы лет. Таких, как я, здесь немало, кстати. Могу предупредить следующий вопрос. Вы хотели спросить, добровольно или по принуждению я сейчас нахожусь тут, с вами. Добровольно. Совершенно добровольно, меня никто не заставлял. И даже функция, которую я вам назвал, взята из воздуха, потому что на самом деле никакой конкретной функции у меня нет. Равно как и у других.

– А почему вы пришли ко мне?

– А вы мне понравились, – Таенн улыбнулся. – Правда-правда. Сюда ежесекундно попадают мириады всех подряд, мир Берега бесконечен, но я, увидев вас, решил, что обязательно встречу. Мне кажется, в вас есть нечто особенное, уникальное.

– Любой человек уникален, – возразила Айрин.

– О, да, – согласился Таенн. – Любой. Без сомнения. Вот только в какую сторону он уникален, это большой вопрос. Уникальность, как вы понимаете, уникальности рознь.

Айрин задумалась. Кот подошел к ней, потерся об ногу – шерсть у него оказалась именно такой, какой выглядела. Мягкой, гладкой. Кот был большой и теплый, шерсть приятно щекотала ногу, и Айрин вдруг подумала, что всё не так уж и плохо. Ну, умерла, и что такого? Все рано или поздно умирают, верно? Мне ведь не больно, мне, наоборот, хорошо, дом замечательный, каша вкусная на завтрак, кофе с корицей, абрикосы и персики, кот появился (надо спросить Таенна, как зовут кота, кстати), а сейчас они пойдут на море все вместе, и вообще… оказывается, смерть вовсе не повод расстраиваться.

– Таенн, а это плохо, что мне всё равно? – спросила она. – Я умерла, и мне всё равно.

– Еще не умерла, – покачал головой Таенн. – Сегодня расскажу подробнее, что к чему. Думаю, кое-что прояснится.

– Это было бы хорошо, – покивала Айрин. – Таенн, а вот про кота хочу спросить. Вы не знаете, как его зовут?

– После такого морального стриптиза можно называть друг друга на «ты», – Таенн вздохнул. – Пойдем купаться. Заодно выгуляем кота и отыщем его имя. Мы ведь пока не знаем даже, гуард он или фамильяр.

– Кто?

– Скоро поймешь.

* * *

Самым удивительным было то, что поселок, вчера совершенно пустой и безлюдный, оказался вовсе не пустым и совсем даже не безлюдным. Выйдя на улицу, Айрин увидела, что на участке, расположенном напротив ее собственного, какой-то пожилой усатый мужчина прилаживает на калитку увесистую задвижку, снабженную петлями для замка. Рядом с мужчиной сидел в невысокой траве крупный, флегматичного вида рыжий пес, и, прищурив сонные глаза, наблюдал за улицей.

– Доброе утро, – вежливо поздоровалась Айрин.

– Доброе, доброе, – покивал мужчина, не отрываясь от своего занятия. – Изрядно они сегодня пошумели. Чуть замок не сорвали мне.

– А я не заметила, – призналась Айрин. – Проспала.

– Очень неразумно, – покачал головой мужчина. – Нельзя так. Уволокут, и ахнуть не успеешь. На пляж вы?

– Ага.

– Хорошее дело, – одобрил мужчина. – Вот докручу, тоже пойдем с Ворчуном, купнемся. Жарко сегодня будет…

Когда Айрин и Таенн отошли, тот негромко произнес.

– Диабетическая кома. Не считал углеводы, ел всё подряд, не слушал доктора. Пятьдесят восемь лет. Жена, двое детей. Клерк. Не плохой и не хороший, как сама видишь. Животное – пес, фамильяр, кличка Ворчун.

– Тише, он же услышит нас! – прошептала Айрин.

– Не-а, – мотнул головой Таенн. – Не услышит. Идем дальше?

На следующей улице они повстречали женщину, маленького роста, полненькую, нескладную. Женщина несла на плече большущую пляжную сумку, и держала подмышкой сложенный белый пляжный зонт. Рядом с ней семенила очень похожая на хозяйку маленькая и кругленькая полосатая кошка.

– Доброе утро! – первой поздоровалась женщина. – Ой, денек какой сегодня теплый!.. И, говорят, в Звездной Башне вечером будет концерт, передадут по радио и по телевизору! Будете смотреть?

– А кто играет? – спросил Таенн.

– Белый Ангел и Парящие Скалолазы, – женщина просто-таки светилась от счастья. – Обещали вроде бы, что приедут Плюшевые Ящеры, но это не точно.

– Неплохо, – одобрил Таенн. – Спасибо, что рассказали. Високосный не появлялся?

– Ох, – женщина поникла. – Мариша сказала, что ей говорил Владен, что он слышал от самого Галаса, что Високоный – всё.

– Вот так – так, – огорчился Таенн. – Обидно. Я-то надеялся, что он еще продержится.

– Грустно, да. Все под черными ходим, – вздохнула женщина. – Но ничего. Будем верить, что всё будет хорошо, да? Главное, помнить, то всё будет хорошо, – она снова заулыбалась. – Так ведь, девочка?

Айрин не сразу поняла, что женщина обращается к ней.

– Так, наверное, – согласилась она с секундной заминкой.

– Ну и славно. Маркиза! Маркиза, пойдем! – позвала женщина. Кошка, которая на время разговора куда-то пропала, выскочила из-за ближайшего травяного кустика. – Вы погуляете еще? Или с нами на пляж?

– Погуляем, – Айрин поняла, что от этой женщины будет непросто отделаться. – Мы попозже на пляж.

– Славно, славно. Там и встретимся.

– …Двадцать восемь лет. Недоразвитие репродуктивной системы, так называемая «детская матка», – объяснял чуть позже Таенн. – Признана биологическим браком, отправлена на хранение. На длительное хранение, это стратегический запас на случай большой войны. Таких, как она, там более чем достаточно. Живое мясо, в стасисе. Активируй, и пользуйся.

– Люди едят людей?! – у Айрин глаза полезли на лоб. – Но ведь это же плохо! Это отвратительно!

– Конечно, это плохо и отвратительно, – согласился Таенн. – Мало того, что едят. Они про это еще и ничего не знают. Армии данные консервы попадают уже в готовом виде. И эта бедолага, и ее товарищи все здесь.

– А кошка?

– О, кошка у нее замечательная. Гуард, зовут Маркиза. Прекрасная кошка, уже не один раз выручала свою хозяйку. Выручила хозяйку здесь – значит, выбирающие очередные консервы прошли мимо ячейки с ее телом – там.

– А ты про каждого знаешь, что с ним случилось? – спросила Айрин.

Таенн кивнул.

– И про меня тоже?

Еще один кивок.

– А мне ты скажешь?

– Нет, – Таенн отрицательно покачал головой. – Вообще, я раньше не делал так, как сейчас делаю с тобой.

– Ты никому не рассказывал?

– Именно. Но ты очень быстро догадалась, что к чему, поэтому я решил рискнуть.

– Погоди-ка, – Айрин остановилась. – А у остальных людей… ну, как эта женщина, например… у них тоже есть сопровождающие?

– Нет. Далеко не у всех. Мужчина, твой сосед, вообще не видит сопровождающих. Он видит только людей. Женщина с кошкой, наоборот, видит всех – поэтому она со мной и заговорила. С ней сейчас сопровождающего не было, но он часто появляется. Хочешь узнать, почему ты только сегодня начала видеть других людей?

– Конечно, хочу!

– Кот, – ответил Таенн. – Это правило Берега. Видеть других может только тот, кто обзавелся фамильяром или гуардом. Если животного нет, Берег для тебя пуст и безлюден.

Айрин посмотрела вниз – кот шел неподалеку от нее. Шел важно, хвост трубой, голова гордо поднята. Не кот, а фон-барон.

– Понятно, – произнесла она. – Ну тогда спасибо коту.

– О, это самое малое, что он может для тебя сделать, – усмехнулся Таенн. – Есть предложение. Давай спустимся на набережную, и, прежде чем купаться, прогуляемся у воды. А то ты начнешь плавать, и я тебя на берег не вытащу.

– Отличная идея, – кивнула Айрин. – Тем более что у меня появились вопросы…

* * *

– Не знаю, кто такие эти черные. Никто не знает, Айрин. Все те, кто это узнал, покинули Берег навсегда. Так что рассказать некому.

– Звучит невесело.

– А я и не говорил, что это весело.

Они сидели сейчас в тени старого инжирного дерева, и поедали вкуснейшее мороженое, взятое в палатке неподалеку. Именно взятое, не купленное.

Денег в мире Берега не существовало в принципе.

– Значит, это происходит по ночам? Именно поэтому тут у всех такие странные калитки?

Таенн снова кивнул. Откусил от своего брикета мороженого изрядный кусок, не спеша прожевал. Видно было, что говорить ему не очень хочется. Но придется.

– Это тоже правило, – пояснил он. – Черные могут пройти только через открытый вход, и только при условии, что хозяин территории и дома сам не против их впустить. Знаешь, в чем главный фокус Берега? Тут не существует лжи. Если человек сам, на подсознательном уровне, понял, что ему пора идти дальше, никакие запоры на калитке не спасут его от визита. Но… это же страшно. Почти никто не знает, куда он отправится дальше.

– А куда можно дальше? – Айрин нахмурилась.

– Можно в места для совсем мертвых. А можно на следующий круг, если человек понимает, что ему хочется прожить еще жизнь. Таких немало. Знаешь, что еще странно? Черных я видеть не могу, а вот что произойдет с человеком – всегда знаю. Видимо, тоже своеобразный юмор Берега.

– Таенн, а всё-таки… ну хоть что-то ты мне можешь сказать – про меня? – отважилась Айрин. – Ну, пожалуйста! Хоть что-нибудь!..

– Совсем чуть-чуть, – вздохнул Таенн. – Ты смертельно больна, и твое тело находится в глубоком стасисе. Тебе около шестидесяти лет…

– Точно! – Айрин хлопнула себя по коленке. – Руки! Я, когда в ванной лежала, долго смотрела на руки, и не понимала, что же не так. А теперь поняла. У меня молодые руки. А были не такие. Венки вылезли, пальцы… ну, неровные, что ли. Старые руки.

– А сейчас они просто прекрасны, – улыбнулся Таенн. – Девочка, пойми, тут еще одна проблема. Я вижу только тебя, но не вижу, кто рядом с тобой, и что происходит. Если я про кого-то что-то и знаю, то лишь в самых общих чертах. Без подробностей. Например, я не знаю, как ты попала в стасис, кто и зачем стабилизировал твое умирающее тело, и не дал ему умереть до конца. Помнишь женщину с кошкой?

Айрин закивала.

– С ней точно такая же история. Чуть более подробная, чем твоя, но ненамного. У нее просто сохранилось немножко больше деталей, чем у тебя.

– Жалко, – Айрин вздохнула. – Но раз ничего не поделаешь… ой, а кот-то где?

Таенн поднял голову. Айрин тоже. Оказывается, кот уже крепко спал на толстой ветке, прямо у них над головами.

– Если мы куда-нибудь пойдем, он тоже пойдет? – спросила Айрин.

– Не обязательно, если не уйдем далеко. Ну что, купаться?

* * *

Мест на пляже было в избытке, и они выбрали самое лучшее – под невысокой каменной стеной, в тени. Таенн приволок два деревянных шезлонга, потом сходил к палаткам, принес винограда, две бутылки холодной шипучей воды, и, к большой радости Айрин, два початка свежайшей вареной кукурузы. Сначала съели кукурузу, потом закусили виноградом, а потом Айрин заявила, что идет купаться, и что если Таенну охота поплавать, то хватит есть, пора в воду. Когда они, скинув верхнюю одежду, шли к воде, явился кот. Он с царским видом расселся на шезлонге Айрин, и принялся внимательно наблюдать за тем, что та делает.

– Я же говорил, что он сам придет, – констатировал Таенн. – А ну, давай наперегонки!

…Вода сегодня, кажется, была еще лучше, чем вчера. Почти час они плавали, ныряли, качались на волнах; потом Таенн заявил, что хочет отдохнуть, и они выбрались на берег, и уселись на своих топчанах. Кот в это время уже спал, раскинувшись в тени под каменной стенкой. Видимо, ему было жарко.

– Так что на счет животных? – с интересом спросила Айрин, запуская руку в пакет с виноградом.

– Есть два основных типа животных, а именно – фамильяры и гуарды. Реже встречается третий тип, который включает в себя качества и первого, и второго.

– И что они делают?

– Если совсем просто, то фамильяры – это помощники, а гуарды – защитники. Например, тебе надо передать другу, живущему довольно далеко, какую-то важную информацию. Фамильяр донесет твое письмо быстрее, чем гуард. А если в твой дом ломятся черные, то тебе, конечно, больше пригодится гуард, который встанет на твою защиту. Это понятно?

– Понятно, – кивнула Айрин. – А что на счет моего кота?

– Сдается мне, что это всё-таки гуард, но надо где-нибудь проверить. Ты не против пообедать на набережной, а потом прогуляться в некое довольно странное и пугающее место?

– А что за место?

– Увидишь, – туманно пообещал Таенн. – Кстати, посмотришь, какими порой бывают гуарды. Это очень специфические существа, поверь.

* * *

– Таенн, а почему ты назвал это место странным и пугающим? Вообще, это похоже на строчку из детской книжки, – Айрин хихикнула. – В черном-черном городе стоит странный и пугающий дом, из которого доносятся зловещие звуки, – произнесла она шепотом, стараясь, чтобы голос так и звучал – зловеще и таинственно. – Там живут кровожадные приведения, которые спят и видят, как бы сожрать твои мозги…

– Вот про мозги ты угадала, – хмыкнул Таенн. – Там, куда мы идем, живут как раз те, кто жрал мозги.

– Да ладно?! – Айрин удивленно взглянула на него. – Неужели мы идем в гости к зомби?

– Не совсем, – Таенн вздохнул. – Сами они никакими зомби не были. Но охотно делали зомби из тех, кто слаб духом, растерян, попал в беду, или же просто глуп. Кстати, девочка, как ты считаешь, мы в раю или в аду?

– В раю, – уверенно ответила она. – Конечно, в раю. Здесь ведь так хорошо! Красиво, тепло, спокойно, море… а какой шашлык из баранины мы только что ели! В жизни не пробовала ничего вкуснее. Кажется, и правда не пробовала, – она задумалась. – Когда была живой, точно не пробовала.

– Ты и сейчас жива, – напомнил Таенн. – Да, твоё тело практически невозможно вернуть к жизни, но и мертвым оно не является.

– В любом случае, моё тело такого вкусного шашлыка никогда не ело, – уверенно ответила Айрин. – Мне больше нравится моё нынешнее тело, – вдруг призналась она. – По-моему, то было не в порядке.

– Да, оно было совсем больное, судя по всему, – согласился Таенн. – Так, теперь иди поближе ко мне, и ничего не бойся. Хотя… хм… одно дело сказать, другое… ладно. Сама поймешь.

Айрин и не заметила, как, за разговором, они попали в эту часть города. Она огляделась, и поняла, что пейзаж изменился. Вроде бы те же самые улочки, невысокие заборы, калитки, дома в глубине участков. Вот только, кажется, что-то случилось с небом. Да и с погодой. И с деревьями. И с самой дорогой…

Деревья вокруг стояли, полностью лишенные листьев, небо стало серым, мрачным, словно внезапно наступила осень. Крыши домов оказались либо темно-серыми, либо черными, а дорога стала неровной, кое-где покрывавший ее плитняк был выломан, вывернут. Сплошные ямы. Если еще несколько минут назад пейзаж вокруг выглядел на редкость приветливым и милым, сейчас с ним произошла разительная перемена. Настолько разительная, что Айрин даже слегка растерялась. Она остановилась, озираясь, кот тут же подбежал к ней, и сел рядом, прижавшись теплым боком к ее ноге.

– Не надо бояться, – негромко произнес Таенн. – Нам ничего не угрожает.

– Здесь гадко, – Айрин сама не понимала, откуда у нее вдруг появилось это чувство. – У меня очень противное ощущение.

– Боюсь, сейчас оно только усилится, – вздохнул Таенн. – Обернись. И, если хочешь, возьми меня за руку.

Айрин обернулась – и тут же испуганно вскрикнула. Оказывается, за ее спиной, буквально в нескольких шагах, стоял человек; она даже не заметила, как он подошел. Человек этот выглядел вовсе не так, как все, виденные тут до него – во-первых, он был пожилым, во-вторых, у него имелась седая, клочкастая, неопрятная борода, в-третьих, его одежда… Айрин прищурилась – да, она, определенно, видела такую одежду раньше. Длинный черный балахон, подхваченный веревочным поясом. Какое-то сложное кованное украшение на шее. На голове черная же шапочка, на которой нарисован такой же символ, что и на украшении.

И запах. От человека этого исходил тяжелый, удушливый запах, непередаваемая смесь вони немытого тела, горячего воска, пыли, плесени, прели, какой-то кислой гадости. Айрин непроизвольно сделала шаг назад, стремясь отодвинуться от источника этого запаха, но Таенн удержал ее за руку. Человек, конечно, заметил ее движение, дернулся было следом, но тут же замер, не предпринимая попытки подойти ближе.