Девушка с черным котом

– …не смутило, что на улицах нет ни души?

– Смутило. Но мне показалось, что, наверное, слишком жарко, и все сидят по домам.

– Это не совсем так, но, поверьте, сегодня спутники нам без надобности, – заметил Таенн, разливая следующую порцию вина по бокалам. – Всему своё время. Сегодня вам стоит немножко осмотреться и чуть-чуть привыкнуть. Вы ведь только приехали, вам все в новинку и всё в диковинку.

– Если бы я еще знала, куда я приехала, – заметила она.

– О, это прекрасное место, – заверил Таенн. – Вам понравится, Айрин. Уверяю вас, такое место просто не может не понравиться. Наш городок… тянется вдоль побережья далеко-далеко, тут прекрасные пляжи, на любой вкус, всегда теплая водичка, никаких комаров, никаких медуз. Чудные пейзажи, горы, старинные дома, типа вашего. Набережная по вечерам просто волшебное место, завтра вы сумеете в этом убедиться.

– А почему не сегодня?

– Потому что сегодня вам нужно будет отдохнуть.

– А если я хочу на море? – она нахмурилась. – Я правильно поняла? Здесь есть море?

– Есть, – покивал Таенн. – И еще какое. Вы хотите сходить искупаться?

– Да. Очень, – призналась она.

– Тогда переодевайтесь и пойдемте, – предложил он. – Но с одним условием. Мы не будем там задерживаться. Вам нужно вернуться домой до темноты, и лечь спать пораньше. Чтобы получше отдохнуть. Вы ведь хорошая девочка, сударыня, правда? Вы послушаетесь старого… сопровождающего?

– Ну… ладно, – она пожала плечами. – Хорошо.

* * *

На втором этаже в простенке висело зеркало, тусклое, облупившееся от старости, в тяжелой деревянной раме. Она стояла сейчас напротив своего отражения и удивленно глядела на него – а отражение точно так же глядело на неё. Недоверчиво, чуть испуганно, с сомнением.

Девушке по ту сторону зеркального стекла было едва за двадцать. Правильные черты лица, темные глаза, чуть вздернутый нос. Волосы каштановые, прямые, довольно длинные – оказывается, они собраны в хвост, перехваченный заколкой. Странно, что она не поняла этого раньше. Кожа светлая, не обгореть бы случайно, на улице же солнечно. Больше всего ей понравились собственные ресницы. Густые, пушистые, никакой туши не надо. И глаза из-за них выглядят больше, чем на самом деле. Симпатичная девушка. Она облегченно вздохнула. Не красавица, но вовсе и не уродина – почему-то, заметив зеркало, она испугалась, что увидит в нем что-то… что-то плохое и неправильное. Оказывается, все не так уж плохо. Она снова посмотрела на себя.

Одежда оказалась совсем простенькой. Маечка с короткими рукавами, и шорты длиной чуть выше колен. Маечка светло-салатовая, шорты темно-синие. И тапочки. Те самые тапочки, которые успели запылиться, пока шли к дому.

– Айрин… – прошептала она отражению. – Интересно, Айрин, а есть ли у нас какая-нибудь еще одежда? И купальник! Как же мы с тобой забыли про купальник?

Свою комнату она опознала сразу – первая дверь направо по коридору. С коридором пока что было разбираться недосуг, поэтому Айрин толкнула дверь и вошла.

Мило.

Очень мило.

Просторная квадратная комната, уютная, какая-то очень мирная и спокойная. Стены обшиты тканевыми панелями неярких оттенков, снизу – дерево, всё то же старое дерево, коего в доме имелось в избытке. На полу ковер с низким ворсом, тоже неяркий, словно бы полинялый. Большое трехстворчатое окно, обрамленное тяжелыми темными шторами, выходящее в сад; у дальней стены широкая двуспальная кровать и туалетный столик. Возле окна – письменный стол, совершенно пустой, рядом с ним пара стульев. А прямо у двери как раз и находится искомое: огромный платяной шкаф. Ну-ка…

Дверца протестующее скрипнула и распахнулась – на полках в шкафу оказалось полно одежды, самой разной. Полная полка свитеров, полная полка маек, еще и еще полки – каждая под свой вид вещей. За второй дверцей обнаружились вешалки с платьями, тоже на любое настроение и погоду. За третьей дверцей она нашла куртки, плащи, корзину с зонтиками, а внизу – ровные ряды обуви.

Но где же купальники?

Купальники обнаружились на самой верхней полке отделения, их было больше десятка. Она, поколебавшись, выбрала самый скромный – черный, закрытый, с двумя белыми вставками; скинула шорты и майку, надела. Купальник сел идеально. Так, теперь надо трусики и лифчик на смену, и платье, чтобы удобнее было переодеться на пляже. И сумку! Обязательно надо пляжную сумку. И босоножки. И полотенце. И, пожалуй, шляпу…

* * *

Когда она спустилась, наконец, вниз, Таенн коротко, но очень выразительно глянул на нее – Айрин почувствовала, что лицо заливает краска. От стыда. Но с другой стороны… она же не виновата, ей просто хотелось…

– Я понимаю, что хочется хорошо выглядеть, но у нас действительно мало времени, – Таенн покачал головой. – Уже четыре. Даже половина пятого. Пока дойдем туда, пока вы искупаетесь, пока обратно…

– Я… Таенн, простите, пожалуйста, – пролепетала она. – Если так получается, то, может, вообще никуда не идти? Вы расстроились.

– Я не расстроился, я слегка нервничаю, потому что нам нельзя сегодня опаздывать, – Таенн выпрямился. – Идемте. Идемте, живее – в семь мы должны быть уже дома.

– Но почему? – не поняла она.

– Потому что так нужно. Вы потом поймете, сейчас я всё равно не сумею вам ничего объяснить. Идемте, идемте! Чем быстрее дойдем, тем дольше вы сможете пробыть на море.

* * *

После его слов Айрин ожидала, что дорога займет много времени, но это оказалось вовсе не так. Пройдя пару поворотов, они по всё таким же улицам, выложенным плитняком, выбрались на Центральную аллею – по крайней мере, Таенн назвал это место именно так. Да, это действительно была аллея, по сторонам этой аллеи росли высокие туи, а в центре, на газоне, Айрин успела заметить какие-то статуи, вроде бы греческие, но в то же время – на греческие они были не совсем похожи. Рассмотреть аллею повнимательнее Таенн не позволил: он едва ли не за руку поволок Айрин дальше, в середине аллеи они свернули, и попали на лестницу, длинную, широкую, сделанную из вытертого до блеска светлого камня.

– Море, – зачарованно прошептала Айрин, останавливаясь. – Это же море, Таенн!

– Ну да, – рассеянно отозвался он. – Ну, море. И что?

– Как тут красиво! – она с восхищением смотрела вниз, на тающую в дымке водную гладь. – Просто потрясающе красиво!..

Таенн обреченно вздохнул: он понял, что убеждать Айрин поскорее спустить вниз – дело совершенно безнадежное. Несколько минут она стояла, оглядываясь, но потом и сама, кажется, сообразила, что, стоя здесь, она до моря никогда не дойдет.

– Идемте, – произнесла она. – Действительно, время же.

– Ну слава мирозданию, – пробормотал Таенн. – Ну наконец-то.

…Спуск занял минуты три, лестница петляла между деревьями – все тот же можжевельник – и белыми, поросшими мхом скалами. Еще поворот, еще – и вот, наконец, лестница закончилась, и они очутились на неширокой дорожке, тоже идущей вниз.

– Почти пришли, – сообщил Таенн. – Сейчас выйдем на набережную.

* * *

Набережная выглядела обжитой и уютной, самым странным было то, что на ней сейчас не наблюдалось ни единой живой души. Везде было пусто: и в маленьких кафе с накрытыми столами, и в лавчонках, торговавших какой-то ерундой; вдоль невысокой каменной стены стоял ряд пустых зеленых шезлонгов, у воды шезлонги оказались белые, под белыми же легкими зонтиками. И никого. Ни продавцов в лавочках, ни посетителей в кафе. Создавалось ощущение, что люди тут только что были – но кто-то взмахнул волшебной палочкой, и они исчезли, разом, мгновенно.

– Почему никого нет? – спросила Айрин, останавливаясь. На секунду ей стало не по себе. – Таенн! Почему тут никого нет?

– Пока что не могу объяснить, – пожал плечами тот. – Повторяю: вы не поймете. Айрин, вы хотели купаться? Тогда купайтесь. Но быстро, и сразу обратно. Я не шучу.

– Это приказ? – с вызовом спросила она.

– Да, – жестко отрезал Таенн. – Это именно что приказ. Айрин, я не злой и не поганец, как вы сейчас подумали. Поверьте, это действительно необходимо. Правда.

– Ладно, – она сдалась. – Куда можно положить вещи?

– На любой шезлонг, это не имеет значения.

…Как только вода коснулась ее босой ступни, все мысли словно куда-то пропали, а остался лишь восторг, детский, наивный, ничем не омраченный – восторг, который можно испытать очень и очень редко. Море!!! Как хорошо!!! Как чудесно!!! Теплая вода, словно ласковые руки, обнимающая тело, стая крошечных рыбок, испуганно метнувшихся куда-то в сторону, когда она оттолкнулась ногой от дна, давно позабытый вкус соли на губах, мириады крошечных зеркальных брызг, взлетевших в небо – она подхватила воду рукой, и подбросила ее к солнцу, чтобы загадать желание, ведь когда приезжаешь на море, надо обязательно, первый раз купаясь, загадать желание… А потом было незабываемое ощущение полета, ведь это, наверное, похоже – когда плывешь в теплой прозрачной воде, и когда летишь.

Она не знала, сколько прошло времени – время потеряло всякий смысл и значение. Она плавала, то отдаляясь от берега, то вновь возвращаясь на мелководье, плавала, смотрела то на сияющее теплое небо над головой, то на мелкие камни, укрывающие дно, то на берег, который казался ей одновременно далеким и близким, то на неразличимый в дымке горизонт.

Вот только…

Там, на берегу, рядом с шезлонгом, на котором лежала ее одежда, стояла неподвижно черная фигура, которая не вписывалась в этот идеальный пейзаж и момент. Таенн. Таенн, в своей черной одежде, со своим кипенно-белым воротничком, Таенн, который тут почему-то совсем неуместен, словно… словно он не часть этой картины, он не имеет права тут быть.

– Айрин! – крикнул Таенн. – Время! Нам пора возвращаться!..

С какой же неохотой она покидала эту теплую, бесконечно приятную воду. Как же не хотелось выходить – но Таенн уже стоял на берегу с ее платьем наготове, он подал ей полотенце, он деликатно отвернулся, пока она переодевалась, он стояли покорно, и ждал, пока она укладывала полотенце и купальник в сумку – но на лице его всё сильнее и сильнее проступала тревога.

– Можно будет завтра сюда придти снова? – спросила Айрин, когда они быстрым шагом направились к лестнице.

– Что? Ах, да. Конечно, можно, – заверил Таенн. – Завтра такой спешки уже не будет, хоть весь вечер тут проведите… сам я такого практически не видел, но, по слухам, находятся отчаянные. Конечно, можно.

– Вечером на берегу нельзя быть? – удивилась она. – Но почему?

– Вечером можно. Ночью нельзя, – он ускорил шаг. – Вы потом поймете. Идемте быстрей.

* * *

Они успели – это Айрин поняла, когда они прошли через калитку, и направились к дому. Успели, видимо, даже с запасом: на лице Таенна читалось сейчас видимое облегчение. Пока Айрин развешивала на веревочках, натянутых неподалеку от крыльца, под навесом, мокрые вещи, он прошел в дом, и вскоре вернулся с двумя стаканами малинового морса, которые пришлись очень кстати, ведь по дороге обратно, поднимаясь в гору, и они изрядно запыхались.

– Прекрасно, – констатировал Таенн, одним глотком опорожняя свой стакан. – Просто прекрасно. Что ж, Айрин, первый день, на мой взгляд, прошел весьма успешно. А сейчас я буду вынужден вас покинуть.

– И сегодня вы уже не вернетесь? – с тревогой спросила она.

– Сегодня нет. Завтра – непременно, – заверил он. – К сожалению, меня ждут дела. Честно говоря, мне совсем не хочется уходить, но… обстоятельства…

– И что же мне делать? – Айрин вдруг ощутила нешуточное волнение.

– Отдыхайте, осваивайтесь, – он улыбнулся. – Развлекайтесь. На втором этаже, как мне кажется, должна быть библиотека, телевизор, приемник. Да и сам дом… в общем, не волнуйтесь, вы найдете себе занятие по душе. Обязательно. Но… перед уходом я вынужден вас предупредить… – он замялся.

– О чем?

– С наступлением темноты не выходите из дома. А если все-таки выйдите, не приближайтесь к калитке.

– Почему? – Айрин почувствовала между лопаток противный холодок. – Это опасно?

– В некотором смысле да, это опасно, – подтвердил Таенн. – То есть это безопасно… пока вы в доме. Поэтому – что бы ни происходило на улице, не ходите туда.

– А что там может происходить? – с тревогой спросила она.

– Всякое, – Таенн пожал плечами.

– А всё-таки?

– Кто-то может кричать. Может быть, кто-то будет звать вас.

– Кто именно?

– Айрин, – Таенн поставил пустой стакан на лавочку, подошел к ней, взял за плечи. – Милая девушка, вам рано про это знать. Обещаю, клянусь чем угодно – вы всё поймете, я всё расскажу. Но не сегодня и не сейчас. Давайте пока что сделаем так: вы просто последуете моему совету. Один раз – вы мне поверите. Без ответов. Которые я в данный момент просто не сумею вам дать.

– Мне страшно, – прошептала она. – Таенн, всё было так хорошо… а вы напугали меня.

– Не напугал, – поправил он. – Предупредил. И попросил. Я бы очень не хотел, чтобы мы сейчас пошли дальше в этом разговоре. Вы для меня – как маленький ребенок, который не понимает, чем опасна молния, и почему нельзя выходить из дома во время грозы. Малышу не получится объяснить, что такое электричество, что собой представляет молния, из-за чего на самом деле гремит гром. Ребенок просто может послушаться маму. И сидеть во время грозы дома. Понимаете?

Она кивнула, впрочем, без особой уверенности.

– Вот если понимаете, то давайте просто сделаем так, как я прошу, – Таенн улыбнулся. – Один раз. Договорились?

Айрин вздохнула.

– Договорились, – согласилась она, наконец. – Неужели я настолько же глупа, как тот ребенок, и не пойму про молнию и гром?

– Поймете. Но лишь после того, как будете к этому готовы.

* * *

После того как Таенн ушел, она вернулась в дом – солнце уже опускалось за горы, воздух стал прохладнее, на землю легли вечерние тени. В высокой траве застрекотали цикады, а где-то вдали вновь закурлыкали горлицы. Дома так дома, подумалось ей, тем более что надо бы посмотреть, что же там еще есть, в этом самом доме. Вообще странно. Некоторые места дома она знала словно бы на ощупь, некоторые были знакомы взгляду, а некоторые не были знакомы вовсе. Например, ее собственная ванная комната, примыкавшая к спальне.

Роскошная ванная комната, надо сказать. Большущая, с окном, отделанная изумительно красивой плиткой трех цветов – изумрудно-зеленый, бежевый, и терракотовый. А сантехника! Старинный рукомойник, отдельный душ, и сама ванна – чугунная, массивная, огромная (хоть заплыв устраивай), на массивных же литых львиных лапах. Зачем-то у ванной имелось две душевые лейки, одна современная, на гибком металлическом шланге, вторая – вековой давности, на замысловато изогнутой штанге. Полочка над этой шикарной ванной была уставлена флакончиками и бутылочками, и Айрин решила, что вечером, перед сном, она не откажет себе в удовольствии в этой ванне от души полежать.

Но до ванны, пожалуй, стоит поужинать.

Она прошла в кухню, и с огромным удивлением обнаружила, что раковина пуста. Видимо, посуду кто-то помыл. Интересно… впрочем, не настолько, чтобы не позаботиться об ужине.

В давешнем шкафу обнаружилась глиняная миска с картофельными оладьями, стаканчик сметаны, плошка с ягодами, корзиночка с конфетами, и большой кувшин холодного чая с лимоном. Интересно, одобрил бы такое меню Таенн? Оладьи и сметану Айрин съела на кухне, а вот всё остальное, включая холодный чай, отнесла наверх, и поставила на тумбочку рядом со своей кроватью. Гулять, так гулять! Наверное, здорово будет лежать в кровати после ванной, есть ягоды и конфеты, запивая чаем, и слушать радио.

Кстати, а где оно? Таенн говорил что-то про библиотеку.

Библиотека отыскалась на всё том же втором этаже, через две двери от спальни. Да, прекрасная библиотека! Темные деревянные панели на стенах, картины (по большей части пейзажи и натюрморты), и бесчисленные застекленные шкафы с книгами. Лампы под потолком неярки, убраны в плафоны из матового стекла; если хочется почитать, то можно уютно устроиться в одном из трех кресел, и включить торшер, у каждого кресла – свой. Еще в библиотеке нашлись телевизор и приемник, немного странного вида, но оба прекрасно работающие. Телевизор она, впрочем, сразу же выключила – показывали какое-то спортивное соревнование, и она тотчас же поняла, что не хочет слушать про то, как Маршал обходит Тоца, и быстрей-быстрей-быстрей приближается к заветной черте, ветер не благоприятствует крыльям Тоца сегодня, но тут воздушный пузырь Маршала сдувается, и бесславное поражение Тоца, кажется, откладывается… Айрин поспешно повернула рычажок, и телевизор послушно замолчал. Когда-нибудь в другой раз, да. Когда там будет не спорт. Что за спорт такой, кстати? Как же назывался спорт, когда двое неимоверно тучных мужчин соревнуются, кто первый придет к финишу, погоняя полосатыми шестами огромных летучих рыб, на спинах которых они сидят?..

Так и не вспомнив, Айрин взяла приемник, отнесла в спальню, тоже поставила на тумбочку, и включила. Из приемника полилась легкая танцевальная мелодия, и Айрин тут же приободрилась – именно такой музыки ей сейчас не хватало. Оставив приемник музицировать, она направилась в ванную, включила воду, добавила в нее понемногу содержимого из трех разных флакончиков, и, пока вода неспешно стала набираться, решила пройтись по коридору, и посмотреть, что же там еще есть такое.

Дверей в коридор выходило около двух десятков, и это ее немного удивило, ведь снаружи, кажется, было видно только четыре окна. Или пять? Впрочем, неважно, сколько точно. Но явно меньше, чем дверей. Двери двух комнат, расположенных рядом с ее спальней, оказались открытыми, но в них, к ее разочарованию, ничего интересного не нашлось, комнаты были абсолютно пусты. Странно. Наверное, тут должна стоять мебель, подумала Айрин. Кровати, столы. Похоже, что это гостевые комнаты, ведь так? А значит, нужны кровати, шкафы для одежды, занавески… ничего нет. А если приедут гости, что тогда делать? Не на пол же их класть…

Она еще немного побродила по коридору, разглядывая двери и дергая ручки, потом вспомнила про ванну, и побежала обратно. Вовремя! Еще немного, и вода полилась бы на пол. Выключив воду, она снова вышла в коридор – все-таки вопрос дверей не давал ей покоя. Сколько же их всего? Две открытые, дальше еще четыре, нет, шесть, нет, восемь – закрыты, дальше… у следующей двери Айрин остановилась в полной растерянности.

Эта дверь выглядела, как настоящая, но при ближайшем рассмотрении она оказалась нарисованной. Не дверь, а имитация, весьма искусная. Следующая дверь точно такая же. Неподалеку еще две, подойдя поближе, она поняла, что это тоже рисунки. Причем с каждым разом рисунок выглядел все примитивнее и проще. Айрин посмотрела вперед, и обнаружила, что коридор удлинился неимоверно, и анфилада дверей, которые на самом деле не двери, теряется теперь где-то в дымке, вдали, становясь неразличимой.

Возможно, при других обстоятельствах (или если бы Айрин в тот момент была другой) этот коридор напугал бы ее, заставил бежать от него прочь в ужасе. Но сейчас она не испытала ничего, кроме удивления. Коридор и двери не были враждебными, пугающими. Они выглядели странно, но не более. В глубокой задумчивости она огляделась еще раз, пожала плечами, и вернулась в ванную.

…В пене Айрин пролежала почти полчаса – и эти полчаса стали блаженством. Во флакончиках, содержимое которых она добавила в воду, содержались концентраты ароматных пен: роза, персик, лаванда. Теплая вода, чудесные запахи, неяркий свет – всё это подействовало на Айрин умиротворяюще и расслабляюще, вскоре ее потянуло в сон. Она с неохотой вылезла из воды, ополоснулась теплым душем, и направилась в спальню – спать захотелось ну очень сильно, просто ужасно сильно. Роскошная кровать манила к себе. Несколько небольших подушек, мягких, как облака, тонкое летнее одеяло… Айрин уже забыла и о своих планах поесть конфет и ягод, и о приемнике, и о предупреждениях Таенна. Она думала сейчас только об одном: как добраться до кровати, и не заснуть по дороге. Заснула она, едва ее голова коснулась подушки.

2

Явление черного кота. Гуарды и фамильяры

Пробуждение Айрин началось с того, что в комнате что-то упало. Где-то в районе стола. Еще не соображая спросонья, она села и повернулась на звук.

Ничего.

Только слегка покачивается, словно от ветерка, занавеска.

Так…

– Почудилось, наверное, – произнесла Айрин. – Сколько же я проспала? Сколько сейчас времени?

Ответить ей было некому. Айрин зевнула, потянулась, и кое-как выбралась из кровати. Сколько бы ни было времени, надо одеваться, спускаться вниз, и завтракать. Ведь Таенн обещал, что сегодня она снова попадет на море! Кстати, а вдруг Таенн уже пришел и ждет ее, бессовестную соню, внизу? Если это так, то получается чертовски неудобно. Надо бы поспешить.

Открыв шкаф, она, несколько секунд поколебавшись, выбрала белые короткие шорты и лимонно-желтую майку, с вышитым на кармашке якорем. Майка оказалась шелковой, нарядной, и вполне соответствовала едва ли не праздничному настроению отлично выспавшейся и отдохнувшей девушки. Может быть, в другой день она и не одела бы такую яркую майку, но сегодня – почему бы и нет?

– Отлично, – похвалила Айрин своё отражение в помутневшем от старости зеркале. – А я думала, что желтый мне не идет.

Выйдя в коридор, Айрин обнаружила, что сегодня он выглядит вполне обычно, не так как вчера. Ну, если точно, то не очень обычно, но выходит в него сейчас еще девять дверей, кроме ее собственной, а не несколько сотен, как вчера вечером. Она заглянула в гостевые комнаты, которые были открыты – и обнаружила, что в них появились совершенно одинаковые деревянные кровати, узкие, односпальные. На кроватях лежали полосатые матрасы. Новенькие, даже с бирками. «Объединение трансфигураторов Биголя» прочитала Айрин. Хм, странно. Кто это такие, трансфигураторы? Никогда не слышала.

– Кровати это хорошо, но где белье, подушки, одеяла? – произнесла она в пространство. – Или мне нужно достать это всё самой? Но где? В городе? Хоть бы подсказал кто.

Ответом ей вновь стала тишина.

Пожав плечами, Айрин вышла обратно в коридор.

* * *

Свет на лестнице почему-то не горел, но она помнила, где находятся перила – и именно это обстоятельство ее и спасло. Сделав первый шаг вниз, она вдруг поняла, что наступает не на ступеньку, а на что-то мягкое и меховое. Взвизгнув от неожиданности, Айрин отдернула ногу, не сообразив, что уже почти перенесла на нее вес, и, чуть не вывихнув руку, повисла на перилах, судорожно нащупывая опору второй ногой – если бы она видела себя со стороны в тот момент, она бы поняла, что более абсурдную картинку трудно себе представить.

– Миааа-пффф! – меховая ступенька, кажется, справилась с испугом от неожиданности, и подала голос. – Чшшшш!

– Мама! – вскрикнула Айрин.

– Что случилось? – спросил снизу голос Таенна.

Слава богу! Значит, он уже тут.

– Таенн, я на что-то наступила! – крикнула Айрин. – Тут кто-то есть! Кто-то живой!

– Да? – переспросил Таенн. – А что, света нет?

– Нет! Ой, он меня сейчас укусит!!!

– Секунду, – Таенн завозился с чем-то внизу, и вскоре лампочка загорелась. – Выключатель заело… так кто вас собирается съесть, милая девушка? Он?

Айрин посмотрела вниз, и обнаружила, что на ступеньке, совсем рядом с нею, сидит здоровенный черный кот, и укоризненно на нее смотрит.

– Коты при обычных обстоятельствах людьми не питаются, – справедливо заметил Таенн. – И чаще всего они вообще людей не трогают. Так что можете смело спускаться, Айрин. Он вас не тронет.

– Вы так думаете? – с сомнением спросила она.

– Я в этом уверен, – кивнул Таенн. – Этот кот вас вообще никогда не тронет. Ну, разве что обстоятельства заставят.

Айрин с опаской посмотрела на кота.

Кот снисходительно посмотрел на Айрин.

– Идите-идите, – поторопил Таенн. – Смелее.

…Когда Айрин спустилась вниз, кот, немного помедлив, сбежал по лестнице вслед за нею – ступеньки лестницы отозвались его шажкам, было понятно, что кот тяжелый и вполне осязаемый. Не призрак и не видение.

– Откуда он взялся? – спросила Айрин Таенна. – Чей он?

– Откуда взялся, даже предположить не возьмусь, – усмехнулся Таенн. – Знаю, почему, но не знаю, как. А чей… смею думать, что он ваш, Айрин.

– Мой? – Айрин растерялась.

– Ну да, – кивнул Таенн. – Он же в вашем доме.

Айрин посмотрела на кота с сомнением.

Тот снова снисходительно глянул в ответ.

– Красив, – похвалил Таенн. – Шикарный котище.

Да, кот действительно был красив. Угольно черный, с гладкой, и даже на вид мягкой шерстью и ярко-зелеными глазами, он сейчас сидел на пороге кухни и смотрел куда-то вглубь коридора, не обращая на людей внимания. Узкая, клиновидная голова, аккуратные уши, длинный, изящно изогнутый хвост, сильные лапы. Крупный, даже, кажется, излишне крупный – как ни старалась Айрин, она так и не смогла вспомнить, видела ли она раньше котов такого размера.